CC BY
35
7.2. СТАТУС ПАРЛАМЕНТА В КОРОЛЕВСТВЕ ЮГОСЛАВИЯ
Половченко Константин Анатольевич, канд. юрид. наук, доцент. Должность: доцент. Подразделение: кафедра конституционного права Место работы: МГИМО (У) МИД России
Аннотация: диктатура, введенная королем Александром Карагеоргиевичем в 1929 году, была отменена принятием новой Конституции в сентябре 1931 года. В этой Конституции Королевство Югославия было объявлено конституционной и наследственной монархией. Таким образом, в тот исторический период Королевство Югославия даже формально не являлось парламентарной монархией. Король, являясь гарантом народного единства и государственной целостности, обладал широкими полномочиями во всех сферах государственной и общественной жизни. Вместе с Парламентом он осуществлял законодательную власть, самостоятельно формировал Правительство, которое несло ответственность только перед ним. Парламент был двухпалатным и состоял из Сената и Народной скупщины. Король назначал половину сенаторов. Народная скупщина избиралась на основании всеобщего, равного и прямого избирательного права, но открытое голосование создавало возможности для давления на избирателей. К тому же король обладал правом роспуска Народной скупщины. Конституционно-правовой статус Парламента Королевства Югославия в условиях монархического авторитаризма является предметом настоящей статьи.
Ключевые слова: Королевство Югославия, Конституция 1931 года, Двухпалатный парламент, Сенат, Народная скупщина, Король, Министерский совет, Конституционализм, Ответственность правительства.
STATUS OF THE PARLIAMENT IN THE KINGDOM OF YUGOSLAVIA
Polovchenko Konstantin A., PhD in Law, Associate Professor. Position: Associate Professor. Department: Department of Constitutional Law
Work place: MGIMO - University, Moscow, Russian Federation
Annotation: the dictatorship imposed by king Alexander Karageorgievich in 1929 was abolished by the adoption of the Constitution in September 1931. In this Constitution, the Kingdom of Yugoslavia was declared a constitutional and hereditary monarchy. In that historical period, the Kingdom of Yugoslavia was not even formally a parliamentary monarchy. The King, being the guarantor of national unity and state integrity, had wide powers in all spheres of state and public life. Together with the Parliament, he exercised legislative power, independently formed the Government, which was responsible only to him. The Parliament was bicameral and consisted of the Senate and the National Assembly. The King appointed half of the senators. The National Assembly was elected on the basis of universal, equal and direct suffrage, but open voting created opportunities for pressure on voters. In addition, the King had the right to dissolve the National Assembly. The constitutional status of the Parliament of the Kingdom of Yugoslavia in the conditions of monarchic authoritarianism is the subject of this article.
Keywords: Kingdom of Yugoslavia, Constitution of 1931, Bicameral Parliament, Senate, National Assembly, Mng, Ministerial Council, Constitutionalism, Responsibility of government.
Принятие Сентябрьской Конституции 1931 года стало вынужденным для короля Александра Карагеоргиевича шагом. Под давлением как внутренних, так и внешних факторов корона вынуждена была пойти на упразднение диктатуры, тем не менее, октроированная Сентябрьская Конституция несла на себе печать авторитаризма. Несмотря на предполагаемое в Конституции разделение властей, реально «бразды правления» оставались в руках короля Александра, а все остальные органы государственной власти были лишь участниками процесса проведения в жизнь его политической линии, направленной на централизацию властных полномочий и сохранение единства и территориальной целостности Королевства Югославия. Наиболее ярким примером вышеизложенного является статус и полномочия Народного представительства (Парламента) по Конституции 1931 года. Так, согласно части 2 статьи 26 Конституции Югославии 1931 года Народное представительство являлось двухпалатным и состояло из Сената и Народной скупщины. Обе палаты были равноправными, в том числе в сфере правотворческой деятельности. Членство в Сенате было несовместимо с членством в Народной скупщине
(ч. 4 ст. 50 Конституции). Порядок формирования Сената был сложным: одна его половина избиралась, а другая назначалась королем. Причем порядок избрания и количество избираемых сенаторов должен был установить специальный закон. В Законе о выборах было предусмотрено, что избираемых членов Сената избирала коллегия, которую составляли члены Народной скупщины, главы општин всех избирательных единиц, представители вече бановин и т.д. Таким образом, большинство этой коллегии составляли чиновники по должности. При этом количество избираемых членов Сената определялось пропорционально количеству населения бановины. Что же касается количества назначаемых сенаторов, то они назначалась королем в количестве, равном количеству избираемых сенаторов (ч. 3 ст. 50 Конституции). Возраст Сенаторов должен был превышать 40 лет (ч. 1 ст. 50 Конституции). Мандат и назначаемых, и избираемых сенаторов длился шесть лет. Наличие верхней палаты Народного представительства, как и по Конституции 1901 года, призвано было обеспечить интересы короны в законодательной и бюджетной сферах, сдержать «излишнюю ретивость» Народной скупщины, ну и ко-
нечно же, усилить влияние королевской власти на законодательный процесс.
Согласно статье 59 Конституции 1931 года все сенаторы и народные депутаты представляли весь народ. При этом фактически Сенат был сосредоточением интересов короны и чиновничьей бюрократии. Народная скупщина, являясь органом народного представительства, избираемым на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права на четырехлетний срок, представляла преимущественно интересы зажиточных крестьян и горожан и буржуазии. Весьма показательным было то, что Закон о выборах, принятый во исполнение Конституции, ввел открытое голосование на выборах в Народную скупщину, что создало возможности для влияния на избирательный процесс со стороны королевской власти. Согласно части 1 статьи 55 Конституции 1931 года гражданин приобретал активное избирательное право по достижению 21 года, а пассивное - тридцати. Военнослужащие, включая офицерский состав, были лишены как активного, так и пассивного избирательного права. Что же касается избирательных прав женщин, то конституционный законодатель ушел от прямого решения этого вопроса, предусмотрев в части 3 статьи 55 Конституции, что именно Закон о выборах должен был принять окончательное решение об избирательных правах женщин. Однако Закон о выборах предусмотрел гендерный избирательный ценз, лишив женщин избирательного права.
Избирательные права временно утрачивали:
1. Лица осужденные на отбывание наказания в местах лишения свободы на срок более года;
2. Лица ограниченные по решению суда в правах до истечения срока наказания,
3. Лица, находившиеся под опекой;
4. Лица, находившиеся под попечительством и
5. Лица, лишенные избирательных прав за совершение избирательных правонарушений1.
Сенатором, соответственно, народным депутатом, мог быть избран гражданин, обладавший активным избирательным правом независимо от того, был ли он включен в список избирателей. От каждого кандидата в сенаторы, соответственно, депутаты требовалось соблюдение следующих условий:
1. Он должен был являться гражданином Королевства Югославия. Если гражданин получил гражданство в результате натурализации, то он должен был проживать не менее десяти лет с момента натурализации,
2. Как указывалось выше, достичь сорокалетнего возраста для сенатора и тридцатилетнего для депутата и
3. Разговаривать и писать на национальном языке. В случае утрата активного избирательного лицо также утрачивало мандат сенатора, соответственно, депутата. Действующие государственные чиновники не могли выдвигаться в качестве кандидатов в сенаторы и народные депутаты, это же касалось полицейских, служащих, занимающихся вопросами финансов, аграрной реформы, кроме тех, кто в течение года до выборов вышел в отставку (ст. 58 Конституции). Примечательно то, что действующие министры могли избираться и в сенаторы, и в народные депутаты, что, как справедливо указывает профессор Маркович, усиливало административную власть в отношениях с Народным представительством2. Кроме того, сенаторы
'Petranovic B. Istorija Jugoslavije. Knjiga I - Kraljevina Jugoslavija. Beograd. 1988. S. 62.
2 Маркович Р. Уставно право. Београд. 2014.. Стр. 122.
и депутаты не могли быть государственными подрядчиками. Из выше сказанного достаточно явственно следует, что Конституция 1931 года достаточно детально урегулировала вопросы несовместимости мандата югославского парламентария.
Итак, как указывалось выше, каждый сенатор и депутат представляют весь народ. Все члены Народного представительства перед вступлением в должность присягали в том, что будут сохранять верность королю, что прежде всего будут охранять единство народа, независимость государства и целостность его территории и что сохранение Конституции и благо народа всегда перед их глазами иметь будут (ст. 59 Конституции).
Весьма запутанно и непоследовательно Конституцией 1931 года были урегулированы вопросы, связанные с иммунитетом парламентария. Так, согласно части 1 статье 74 Конституции сенатор, соответственно, депутат не нес ответственность за голосование в качестве члена Сената или Народной скупщины. Однако за все заявления и действия при исполнении мандата, будь то на заседаниях Сената или Народной скупщины или в комитетах, или в составе делегации сенаторы, соответственно, депутаты несли дисциплинарную ответственность перед соответствующими палатами Народного представительства в соответствии с правилами регламента. При этом за те заявления и действия, которые содержали состав для возбуждения уголовного дела, парламентарий мог быть привлечен к ответственности в рамках судопроизводства в судах общей юрисдикции, если Сенат, соответственно, Народная скупщина давали на это согласие. Однако, например, за клевету парламентарий мог быть привлечен к уголовной ответственности и без предварительного согласия соответствующей палаты Народного представительства (ч. 2 ст.74 Конституции). Таким образом, иммунитет парламентариев при осуществлении их полномочий по Конституции 1931 не был абсолютным, что являлось особенностью этого конституционного института не только в сравнении с аналогичными институтами в конституциях других европейских государств того исторического периода, но и в сравнении с Конституцией Королевства СХС 1921 года3.
Если в статье 74 Конституции регулировался иммунитет парламентария при осуществлении им своих сенаторских, соответственно, депутатских полномочий, то в статье 75 Конституции 1931 года регулировались вопросы неприкосновенности парламентария не при исполнении полномочий народного представителя. Так, согласно части 1 статьи 75 Конституции за преступления, совершенные ни при осуществлении полномочий парламентария без согласия палат Народного представительства сенаторы, соответственно, депутаты не могли быть привлечены к ответственности или лишены свободы до истечения срока их мандата, за исключением случаев, когда они были задержаны в момент совершения преступления. Но даже в последнем случае Сенат, соответственно, Народная скупщина, после их немедленно уведомления, вправе были и не дать согласие на проведение производства по делу в течение соответствующего созыва. Более того, согласно части 4 статьи 75 Конституции 1931 года лишение иммунитета члена Сената или депутата Народной скупщины означало, что он «может...быть привлечен к ответственности только по тому делу, за которое
3 Так, Конституция 1921 года в статье 87 предусматривала: «никто и никогда не может привлечь депутата к ответственности за участие в голосовании в качества депутата Народной скупщины». Кроме того, в отношении заявлений и действий, совершаемых при исполнении мандата, исключалась всякая внешняя ответственность парламентария.
он был лишен иммунитета». Таким образом, для проведения расследования по иному основанию органу предварительного следствия необходимо было получить отдельное согласие соответствующей палаты на уголовное преследование ее члена. Кроме того, в Конституции было установлено, что иммунитет сенаторов и депутатов возникал в день подтверждения мандата. Поэтому если лицо становилось сенатором, соответственно, депутатом до вынесения приговора в отношении его, то в этом случае компетентный орган обязан был безотлагательно уведомить о проведении производства соответствующую палату, которая и принимала решение относительно продолжения или приостановления производства по делу. В результате, парламентарии не могли быть привлечены к уголовной ответственности за клевету и ряд других деяний, совершенных ими не при осуществлении полномочий парламентария, если, конечно, соответствующая палата не лишала парламентария неприкосновенности, но если такое же преступление парламентарий совершал при осуществлении своих профессиональных полномочий, то он привлекался к уголовной ответственности в судебном порядке без предварительного согласия соответствующей палаты. Таким образом, профессор Маркович делает справедливый вывод о том, что парламентарии были в большей степени защищены как граждане, чем как депутаты, соответственно, сенаторы 4.
Конституцией 1931 года было обеспечена самостоятельность Народного представительства в организационных вопросах. Так, например, Народная скупщина самостоятельно рассматривала вопросы, связанные с мандатом депутатов и принимала по ним решения. Для обеспечения своей деятельности для каждого очередного созыва Народная скупщина руководство палаты. Согласно статья 76 Конституции 1931 года Сенату и Народно скупщине принадлежало исключительное право поддерживать внутренний порядок, что относилось к полномочиям председателей палат. Никакие вооруженные подразделения не могли быть размещены в здании или во внутреннем дворе Народного представительства без разрешения председателей. Более того, без одобрения председателей никакие государственные органы не могли осуществлять в Сенате или Народной скупщине какие-либо действия, связанные с осуществлением властных полномочий5.
Важнейшим вопросом, получившим детальное регулирование в Сентябрьской Конституции, был законодательный процесс. Так, правом законодательной инициативы обладал король, который вносил законопроекты через уполномоченных им министров. Обладали таким правом и сами депутаты. Однако по сравнению с Конституцией 1921 года Конституция 1931 года заметно сузила право законодательной инициативы парламентариев. Так, если в соответствии со статьей 78 Конституции 1921 года право законодательной инициативы принадлежало каждому депутату Народной скупщины, то согласно статье 63 Конституции 1931 года «право законодательной инициативы принадлежало любому члену Народного представительства, если его законопроект письменно поддерживали не менее одной пятой членов Сената или Народной скупщины». В результате, на практике основным субъектом законодательной инициативы стал король.
По Конституции 1931 года Сенат и Народная скупщина обладали равными правами в рамках законодательного процесса.
4 Маркович Р. Уставно право. Београд. 2014.. Стр. 122-123.
5 Dimic L. Istorija srpske drzavnosti. 3. Novi Sad. 2001. S. 43.
Так, в соответствии с положениями статьи 64 Конституции 1931 года законопроект становился законом, если принимался обеими палатами Народного представительства и после этого утверждался королем, который обладал правом подписывать и обнародовать принятые Народным представительством законы. При этом законопроекты могли быть внесены и в Сенат, и в Народную скупщину. В случае принятия законопроекта в одной палате Народного представительства он передавался для рассмотрения и принятия во вторую палату. Если законопроект одобрялся второй палатой в той же редакции, что и в первой, то он передавался королю на утверждение. Если палаты не могли найти компромиссное решение по законопроекту в течение двух сессий, то именно королю принадлежало право принятия окончательного решения по законопроекту. При этом у короля в этом случае имелось три варианта решения такого вопроса: отклонить законопроект, утвердить вариант, принятый Скупщиной, утвердить вариант, предложенный Сенатом. Таким образом, король мог принять окончательное решение только по тем законопроектам, по которым палаты не пришли к единому мнению, в то время как по законопроектам, по которым палаты пришли к общему мнению, он не мог принимать решение, отличное от их решения, поскольку в этом случае, по справедливому мнению профессора Марковича, «конституционная монархия становилась бы абсолютной»6.
Законы промульгировались королевским указом, который должен был содержать текст закона, принятого Народным представительством. Указ подлежал контрассигнации всеми министрами. Министр юстиции ставил на указ государственную печать и обеспечивал обнародование указа в «Официальном вестнике». Закон вступал в силу через 15 дней после обнародования в «Официальном вестнике» (включая день обнародования), если иное не было предусмотрено самим законом. Анализируя вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что участниками законодательного процесса фактически являлись три органа: обе палаты в меньшей степени и король в определяющей.
В рамках данной статьи отдельного внимания заслуживает порядок внесения изменений в Конституцию Югославии 1931 года, которому был посвящен отдельный Раздел XII «Поправки к Конституции». Итак, согласно статье 114 решение о внесении в Конституцию изменений принимали Народное представительство и король, которые, собственно, и обладали правом внесения предложения о поправках и пересмотре Конституции7.
В таком предложении должны были быть представлены все положения Конституции, подлежавшие изменению или дополнению. Если такое предложение вносилось королем, он сообщал об этом Сенату и Народной скупщине, после чего Народная скупщина должна была быть немедленно распущена и созвана новая не позднее чем через четыре месяца (ч. 3 ст. 15 Конституции). Если такое предложение исходило от Сената или Народной скупщины, то в таком случае решение об этом принималось в порядке, установленном для принятия решения по законопроектам большинством в 3/5 от общего количества депутатов. Таким образом, в случае принятие вышеуказанного предложения обеими палатами, Народная скупщина, как и в вышеуказанном случае, должна была быть распущена с тем, чтобы не позднее четырех месяцев, начиная
6 Маркович Р. Уставно право. Београд. 2014. Стр. 118
7 Павлович М. Српско право. Кра^евац. 2013. Стр. 82.
с даты принятия предложения об изменении Конституции, собраться в новом составе для внесения изменений в Конституцию. Сенат или Народная скупщина принимали окончательное решение о внесении изменений в Конституцию абсолютным большинством членов. Обращая внимание на конституционно установленную необходимость роспуска Народной скупщины, профессор Маркович отмечает, что такой сложный порядок внесения изменения в Конституцию 1931 года содержал в себе скрытый референдум. Это, несомненно, придавало «Сентябрьской Конституции высокую степень правовой жесткости (supreme constitution)»8. Такой порядок в целом напоминал процедуру внесения изменений в Конституцию Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев 1921 года, за исключением того, что по Конституции 1931 года в процедуре участвовал и Сенат ввиду того, что теперь парламент был двухпалатным. Еще одним, но куда более существенным отличием было то, что согласно части 8 статьи 115 Конституции в случае отсутствия согласия между Сенатом и Народной скупщиной по поводу внесения изменений в Конституцию в течение двух очередных сессий король приобретал дополнительное влияние на принятие решения об изменении Конституции. А именно, король мог или принять решение об отклонении предложения об изменении Конституции или принять предложение одной из палат, что учитывая порядок формирования Сената делало его участие в процедуре внесения изменений в Конституцию 1931 года особо значимым, если не определяющим.
Отдельного внимания заслуживают полномочия Народного представительства в отношении международных договоров. Так, согласно статье 65 Конституции король обладал правом заключать договоры с иностранными государствами, однако для подтверждения их обязательности для Королевства Югославия требовалось одобрение Народным представительством. Однако для подтверждения «чисто политических соглашений» одобрение Народного представительства не требовалось. В то же время в отношении договоров, предусматривающих право иностранной армии временно дислоцироваться на территории Королевства или перемещения через его территорию, требовалось одобрение Народного представительства. Кроме того, государственная территория не могла быть отчуждена или обменяна без одобрения Народного представительства. Если этого требовали государственные интересы, Народное представительство вправе было давать Министерскому совету предварительное согласие на принятие мер для немедленного применения соответствующего договора (ч. 3 ст. 65 Конституции).
Что же касается бюджетной функции Народного представительства, то согласно статье 102 Конституции Югославии 1931 года югославский Парламент ежегодно утверждал государственный бюджет на очередной год. Бюджет вносился в Народную скупщину не позднее месяца со дня начала очередной сессии ответственным министром по поручению короля. Одновременно с проектом бюджета Народной скупщине для проверки и утверждения направлялся окончательный отчета за истекший финансовый год. В рамках принятия бюджета возможности Народной скупщины были ограничены, например, она могла увеличить предлагаемые в проекте статьи бюджетных расходов, но только лишь сократить их. При этом порядок составления и исполнения бюджета регулировался законом. Согласно статье 4 Конституции только законом уста-
8 Маркович Р. Уставно право. Београд. 2014. Стр.123 82
навливались государственные налоги и другие обязательные платежи в бюджет. В случае роспуска Народной скупщины до принятия бюджета на очередной год, бюджет истекшего отчетного года продлевался королевским указом, но не более чем на четыре месяца. Если бюджет же в течение и этого срока не принимался, то в этом случае специальным королевским указом он продлевался до конца нового бюджетного года (ст. 102 Конституции).
Отдельное внимание следует уделить функции Народного представительства по контролю за деятельностью Правительства с учетом его места в системе государственной власти Королевства Югославия. Согласно статье 27 Конституции 1931 года административную власть в Королевстве Югославия осуществлял король через ответственных министров, которые входили в состав Министерского совета, высшего коллегиального органа исполнительной (административной) власти. Статус Министерского совета (Правительства Королевства Югославия) регулировался в специальном Разделе VIII «Административная власть» Конституции 1931 года. Согласно статья 77 Конституции король назначал и освобождал от должности председателя Министерского совета и министров, которые находились в непосредственном подчинении короля. Министры возглавляли отдельные подразделения государственной администрации, но Конституцией были предусмотрены также и должности министров без портфеля. Министры назначали нижестоящих должностных лиц в соответствии с положениями закона. Они приносили до вступления в должность присягу на верность королю, обязываясь осуществлять свои полномочия в соответствии с Конституцией и законами. В статусе органа, обеспечивающего осуществление королем административной власти, Министерский совет согласно статье 81 Конституции 1931 года принимал постановления, необходимые для исполнения законов, т.е. основным его конституционным полномочием было принятие исполнительно-распорядительных актов подзаконного характера. При этом Министерский совет абсолютно не обладал никакими существенными полномочиями в иных направлениях государственной деятельности. Что же касается, собственно, контрольной функции Народного представительства за деятельностью Правительства Королевства, то ее формы были непосредственно предусмотрены в Конституции 1931 года: так, Народное представительство вправе было проводить анкетирование, а также расследования по избирательным и чисто административным вопросам (ст. 67). Кроме того, каждый член Сената и Народной скупщины вправе был направлять министрам вопросы и интерпелляции. Причем министры обязаны были дать ответ в течение той же сессии (ст. 68). При этом, ни о какой политической ответственности Правительства перед Народным представительством речи вообще не шло, поскольку в соответствии со статьей 77 Конституции 1931 года политическая ответственность Министерского совета устанавливалась исключительно перед королем, который, как указывалось выше, самостоятельно назначал и освобождал от должности как председателя Министерского совета, так и остальных министров.
Однако Парламент Королевства, наряду с королем, мог возбудить производство по привлечению министров к административной и уголовной ответственности. Так, в соответствии со статьей 78 Конституции 1931 года король и Народная скупщина могли обвинить министров в нарушениях Конституции и законов страны при осуществлении ими своих полномочий. При этом, за ущерб, нанесенный гражданам незаконным дей-
ствиями министров, ответственность несло государство, а министр, своим незаконным действием нанесший вред гражданам, нес, в свою очередь, ответственность перед государством. Причем министр мог быть обвинен как во время нахождения в должности, так и в течение пяти лет после прекращения осуществления полномочий министра. Предложение о выдвижении обвинения против министра должно было быть внесено в письменной форме и содержать пункты обвинения. Если обвинение министра исходило от Народной скупщины, то решение об этом принималось большинством в две трети от общего числа депутатов (ст. 79 Конституции).
Вышеизложенное позволило югославским исследователям Лазе Костичу и Милану Владисавльевичу выразить весьма оригинальные позиции по вопросу о политической ответственности Правительства Королевства Югославия по Конституции 1931 года9. В частности, профессор Владисавльевич обратил внимание на то, что несмотря на явное отсутствие непосредственной ответственности Министерского совета перед Народным представительством, тем не менее, ряд полномочий (бюджетное право, право анкетирования и проведения расследования, вопросы и интерпелляции министрам и Правительству, обвинение министров и др.) «если не обеспечивали непосредственную политическую ответственность Правительства перед Парламентом, то, по крайней мере, делали возможным опосредованную политическую ответственность перед ним, поскольку министры должны были пользоваться доверием Народного представительства хотя бы для того, чтобы с ним сотрудничать и если этого доверия не было, им приходилось подавать в отставку». Из вышесказанного Милан Владисавлевич делал вывод о том, что Сентябрьская Конституция «обеспечила существование некой разновидности монархического парламентаризма, при котором отсутствовала политическая ответственность министров непосредственно перед парламентом, однако существовал опосредованный ее вид»10. Признавая весомость аргументов профессора Владисавлевича, с такой позицией аргументировано не соглашается профессор Маркович, указывая на то, конституционный процесс того периода показал, что Министерский совет, а тем более король имели ряд прерогатив, которые позволяли оказывать им заметное влияние на Народное представительство, чем нивелировали возможность этой так называемой опосредованной ответственности Правительства перед Парламентом11.
Весьма значительными были прерогативы короля в отношении организации и деятельности обеих палат Парламента Сербии. Так, согласно статье 32 Конституции король назначал половину членов верхней палаты Народного представительства (Сената). Король обладал правом созыва очередных и внеочередных сессий, мог в любое время созвать по государственной необходимости внеочередное заседание Народного представительства. Так, согласно части 1 статьи 60 Конституции 1931 года Народное представительство созывалось королевским указом в столице Белграде на очередную сессию каждый год двадцатого октября. Однако в случае войны если столица переносилась, то Народное представительство собиралось в месте, назначенном специальным королевским указом. Король открывал и закрывал сессии Народного представитель-
9 См. Костив Л. Коментар Устава Кралевине ^гослави]е од 3 септемб-ра Оугословенско уставно право). Београд. 1934. Владисавлеви^ М. Разво] уставности у Срби]е. Београд. 1938.
10 Владисавлеви^ М. Разво] уставности у Срби]е. Београд. 1938. Стр. 231.
11 Маркович Р. Уставно право. Београд. 2014. Стр. 124.
ства. Причем открывать сессии он мог как лично, так и через Министерский совет своим посланием или указом, которые подлежали обязательному подписанию всеми министрами. Кроме того, король обладал правом роспуска нижней палаты -Народной скупщины, а также назначал новые выборы в Народную скупщину. Указы о роспуске и проведении новых выборов в нижнюю палату Народного представительства в обязательном порядке должны были быть подписанными всеми министрами (ч. 6 ст. 32 Конституции). Кроме того, статья 116 Конституции 1931 года предусматривала право короля в чрезвычайных ситуациях принимать специальные указы, которые могли не соответствовать как положениям Конституции, так и законов Королевства.
Несмотря на то, что принятие Конституции 1931 года означало формальную отмену диктатуры, введенной королем Александром Карагеоргиевичем в 1929 году. Король, являясь гарантом народного единства и государственной целостности, обладал широкими полномочиями во всех сферах государственной и общественной жизни. В конституционном определении Королевство Югославия было объявлено конституционной и наследственной монархией. Таким образом, Югославия даже формально не являлась парламентарной монархией. В отличие от Конституции Королевства СХС 1921 года, объем Конституции 1931 года был на двадцать статей меньше. Причем сокращения текста было как за счет положений о гражданских правах и свободах, так и характеристик Королевства в качестве парламентарного государства. Собственно, именно этот вопрос являлся центральным новшеством Конституции 1931 года. Так, Народное представительство было двухпалатным и состояло из Сената и Народной скупщины. Половина состава Сената формировалась королем. При этом весь состав Народной скупщины в соответствии с Конституцией избирался народом на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права. Однако Закон о выборах, принятый во исполнение Конституции, ввел открытое голосование на выборах в Народную скупщину, что создало возможности для влияния на избирательный процесс со стороны королевской власти. Кроме того, наряду с другими избирательными цензами Закон о выборах предусмотрел гендерный избирательный ценз, лишив женщин избирательного права. Конституция 1931 года в значительной степени пересмотрела вопросы иммунитета парламентариев в направлении ограничения их неприкосновенности. Что же касается законодательных полномочий Парламента, то они была значительно сужены в пользу короля. В частности, в отличие от Конституции 1921 года Сентябрьская Конституция предусмотрела, что парламентарий вправе был внести законопроект только при наличии письменной поддержки одной пятой членов соответствующей палаты Парламента, при том, что основным субъектом права законодательной инициативы был король. Также были значительно свернуты полномочия Парламента в бюджетной сфере. Что же касается контрольных полномочий Парламента, то они оказалась абсолютно номинальными. Несмотря на то, что Конституция предусмотрела такие формы парламентского контроля как парламентский вопрос, интерпелляция, наконец, парламентские расследования. Тем не менее, ни о какой политической ответственности Правительства перед Народным представительством речи вообще не шло, поскольку политическая ответственность Правительства (Министерского совета) устанавливалась исключительно перед королем, который самостоятельно назначал и освобождал от должности как председателя
Министерского совета, так и остальных министров. Более того, полномочия Парламента, связанные с возможностью привлечения к уголовной ответственности министров за нарушение Конституции и законов, также были значительно сужены даже по сравнению с Конституцией 1921 года. А если еще учесть предусмотренное статьей 116 Конституции право короля в чрезвычайных ситуациях принимать специальные указы, которые могли не соответствовать как положениям Конституции, так и законов Королевства, то можно с уверенностью констатировать то, что правовое положение Парламента по Конституции 1931 года вполне соответствовало, установленному Сентябрьской Конституцией режиму монархического авторитаризма, который практически исключил даже минимальные проявления парламентаризма в Королевстве.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 92,28%.
Список литературы:
1. Батавелий Д. Практикум за Уставно право. Краг^евац. 2013.
2. Владисавлевий М. Разво] уставности у Срби]е. Београд. 1938.
3. Dimic L. Istorija srpske drzavnosti. 3. Novi Sad. 2001
4. Глава государства в зарубежных странах: коллективная монография / [Ю.И. Лейбо и др.]; под ред. А.Г. Орлова, Н.А. Славкиной; Моск.
гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России; каф. конституционного права. - М.: МГИМО-Университет. 2016.
5. Депутат зарубежного парламента: коллективная монография / [Е.Я.
Павлов и др.]; под ред. А.Г. Орлова, Е.А. Кремянской; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России; каф. конституционного права. - М.: МГИМО-Университет. 2014.
6. Маркович Р. Уставно право. Београд. 2014.
7. Jовановиfi С. Уставно право Кралевине Срба, Хрвата и Словенаца. Београд 1924.
8. Костив Л. Коментар Устава Кралевине Jугославиjе од 3 септембра Оугословенско уставно право). Београд. 1934.
9. Павлович М. Српско право. Крагадевац. 2013.
10. Petranovic В. йогца Jugoslavije. Knjiga I - Kraljevina Jugoslavija. Beograd. 1988.
11. Половченко К.А. Туманов В.А. Конституционные основы судебной власти. / Конституционное право зарубежных стран: учебник / под общ. ред М.В. Баглая, Ю.И. Лейбо, Л.М. Энтина. - 4-е изд., переаб. и доп. - М.: Норма: ИНФРА-М. 2016.
12. Половченко К.А. К вопросу о статусе депутата Народной скупщины Республики Сербия. Проблемы экономики и юридической практики. 2017.№3.
13. Половченко К.А. Расширяющаяся компетенция Конституционного суда: опыт Сербии. Пробелы в российском законодательстве. №4. 2017.
14. RadojeviC М. „Bosna i Hercegovina и гар^ата о йгёаупот игейе^и Кга^те (SHS) Jugoslavije 1918-1941. godine". Йогца 20. veka: Casopis ПШЛа za savremenu istoriju. 1994. № 12 (1).
15. RadojeviC М. „Srpsko-hrvatski 5рог око Vojvodine 1918-1941". Йогуа 20. уека: Casopis Instituta za savгemenu istoгiju. 1996. № 14 (2).
16. RadojeviC М. „Bosna i Hercegovina и гaspгavama о dгzavnom иге^еп-уи Kraljevine (SHS) Jugoslavije 1918-1941. godine". Istoгija 20. veka: Casopis Instituta za savremenu istoгiju. 1994.12 (1).
17. Вучий О., Симовий Д. Уставна читанка. Београд. 2005.
