Сентенциальные дополнения в калмыцком языке Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

СЕНТЕНЦИАЛЬНЫЕ ДОПОЛНЕНИЯ В КАЛМЫЦКОМ ЯЗЫКЕ1

1. Введение

По определению классической работы [Noonan 2007 (1985)],

о сентенциальных актантах говорят, когда актантом некоторого предиката является предикация2. Сентенциальные актанты могут выступать в функции дополнения и подлежащего; в этой статье я рассматриваю сентенциальные актанты в функции дополнения, или сентенциальные дополнения.

В конкретном языке сентенциальные дополнения, как правило, представлены различными типами (complement types), которые выделяются в первую очередь по морфосинтаксическим свойствам зависимого предиката.

Так, в калмыцком языке могут быть выделены следующие типы сентенциальных дополнений:

(а) Финитные дополнения

Финитные дополнения характеризуются оформлением зависимого предиката формой индикативного наклонения (ср. будущее время глагола ‘ссориться’ ctitigaldxs в (1)) или неиндикативного наклонения (ср. императив глагола ‘выходить’ каПэп в (2)).

1 Материал собран в экспедициях 2007 г. в поселок Ергенинский и 2008 г в поселок Тугтун Кетченеровского района Калмыкии при частичной поддержке гранта РФФИ № 07-06-00278 «Создание корпусов глоссированных текстов на малых языках России: нанайский, удэгейский, калмыцкий». Я благодарю Н. В. Сердобольскую и С. C. Сая, которые читали первую версию моей статьи. Также я благодарен К. Н. Прохорову за обсуждение вопросов, поднятых в этой статье.

2 «By complementation, we mean the syntactic situation that arises when a notional sentence or predication is an argument of a predicate» [Noonan 2007: 52].

3 Здесь и далее вместо понятия сентенциальное дополнение в тех случаях, где это не ведет к неоднозначности, может быть использовано понятие дополнение.

Труды ИЛИ РАН. Том У, часть 2. СПб., 2009.

525

(1) [впэ киикиё сии§э-Ы-хэ gi-кad]

этот дети ссориться-КЕСР-РС.ГОТ говорить-СУАКТ

Ы аа-^а-па-у

я.ШМ бояться-РШО-РК8-18О Я боюсь, что дети поссорятся’.

(2) [Ыagsэ surкulJc-nэr-igэ klaas-in хота-ка$э

учитель ученик-РЬ-АСС класс-ОЕК комната-АБЬ

каЫэн gi-Jэ ] ке1-эу

выходить-1МР.РЬ говорить-СУ.1РБУ говорить-Р8Т

‘Учитель сказал, чтобы ученики вышли из класса’.

Особенностью финитных дополнений является использование деепричастий глагола ‘говорить’ gІJэ и giкad в качестве подчинительного союза.

(б) Деепричастные дополнения

В деепричастных дополнениях зависимый предикат оформляется формой деепричастия (ср. соединительное деепричастие глагола ‘писать’ Ы^оэ в (3)).

(3) [Badma Ыicэg Ыс-сэ]

Бадма письмо писать-СУШБУ

‘Бадма закончил писать письмо’.

(в) Причастные дополнения

В причастных дополнениях зависимый предикат оформляется формой причастия, которая может присоединять показатели падежа и посессивности (ср. зависимый предикат ]оу- ‘ходить’, выраженный причастием будущего времени, маркированный показателем аккузатива и посессивным показателем 3 лица в (4)).

(4) [ЕЬ1-Ыг avtoЫus ]оу-^э

Элиста-БШ автобус ходить-СУ.1РБУ

]ог-х4-н*] киикэ-п ш-1а

ходить-РС.ГОТ-АСС-Р.3 девочка-ЕХТ видеть-КЕМ ‘Девочка видела, как автобус едет в Элисту’.

Наличие нескольких типов сентенциальных дополнений в калмыцком языке ставит вопрос о том, как распределяются эти типы в зависимости от класса матричного предиката. Ниже я привожу основные лексические классы матричных предикатов, которые

duusэ-у

заканчивать-Р8Т

рассматриваются мной в статье: предикаты речи (kel- ‘говорить, что P’), ментальные предикаты (san- ‘думать’, med- ‘знать’, mart- ‘забывать, что P’), предикаты восприятия (soysa- ‘слышать’, üz- ‘видеть’, xala- ‘смотреть’), фактивные эмотивные предикаты (bajarl- ‘радоваться’, bajarta ‘рад’, bardman- ‘гордиться’), нефактивные эмотивные предикаты (aa- ‘бояться’, ema- ‘стесняться’, durta ‘любить’), директивные предикаты (sur- ‘просить’, zak- ‘приказывать’, zakvar og- ‘приказывать’, duud- ‘звать’, zova og- ‘разрешать’, zovsar og- ‘соглашаться’, kel- ‘говорить сделать P’), волитивные предикаты (sed- ‘хотеть, намереваться’, itka- ‘верить, надеяться’, zütka- ‘стремиться’), фазовые предикаты (ekl- ‘начинать’, duusa- ‘заканчивать’, uur-‘переставать’, xaj- ‘бросать’), модальные предикаты (cad- ‘мочь’, zovta ‘должен’, kergta ‘нужно’) и предикаты, не вошедшие ни в один из приведенных выше классов (dasa - ‘учиться, привыкать’, noka d bol- ‘помогать’, mart- ‘забывать сделать P’).

Помимо стандартно-типологической проблемы сочетаемости различных матричных глаголов с сентенциальными дополнениями различных типов, меня будет интересовать более частная проблема, продиктованная собственно калмыцким материалом, а именно вариативность падежного и притяжательного оформления зависимого предиката в причастных дополнениях. Так, падежное оформление на причастии может не соответствовать модели управления матричного предиката (ср. маркированное аккузативом причастие при матричном предикате, управляющем дативом). Аналогично, притяжательное оформление на причастии может не соответствовать лично-числовым признакам субъекта зависимого предиката (ср. причастие, маркированное посессивным показателем

3 лица, при субъекте 2 лица).

Итак, в данной статье ставятся следующие задачи:

а) описание имеющихся в калмыцком языке типов сентенциальных дополнений и их морфосинтаксических свойств;

б) установление сочетаемости сентенциальных дополнений различных типов с различными матричными предикатами;

в) описание вариативности падежного и притяжательного маркирования в причастных дополнениях и попытка его объяснения.

Статья построена следующим образом. Раздел 1 представляет собой Введение. В разделах 2 и 3 я рассматриваю соответственно деепричастные и финитные дополнения. Далее, в разделе 4,

я более подробно останавливаюсь на причастных дополнениях, в частности, я рассматриваю такие свойства причастных дополнений, как выбор формы зависимого предиката (раздел 4.1), выбор падежных показателей (раздел 4.2) и выбор показателей притяжательности (раздел 4.3). Раздел 5 заключает статью.

2. Деепричастные сентенциальные дополнения

Сентенциальные актанты в калмыцком языке могут оформляться с помощью клауз, возглавляемых деепричастными формами.

Основной функцией деепричастий в калмыцком языке является образование обстоятельственных клауз, однако в некоторых случаях деепричастные клаузы могут заполнять валентность главного предиката и тем самым оформлять сентенциальный актант при этом предикате.

2.1. Целевое деепричастие на -xar

Целевое деепричастие служит для образования обстоя-

тельственных клауз со значением цели (ср. зависимый предикат ke- ‘делать’, выраженный целевым деепричастием и возглавляющий целевую обстоятельственную клаузу в (5)).

(5) bi bodncag xuld-ja av-u-v

я.ШМ картошка продавать-CV.IPFV брать-PST-lSG

[max-ta xote ke-xar]

мясо-ASSOC еда делать-CV.PURP Я купил картошку, чтобы приготовить мясной суп’.

Клауза, образованная целевым деепричастием, может

выступать в качестве сентенциального дополнения при глаголах sed- ‘хотеть, намереваться’, itka- ‘верить, надеяться’, zütka- ‘стараться’ и, возможно, некоторых других (ср. зависимый предикат edga- ‘вылечить’, выраженный целевым деепричастием, при глаголе itka- ‘верить, надеяться’ в (6)).

(6) bi [camaga edg-a-xar]

я.ШМ ты.АСС выздоравливать-CAUS-CV.PURP

itk-ja-na-v

надеяться-PROG-PRS-lSG ‘Я надеюсь тебя вылечить’.

Эти предикаты могут быть отнесены к классу волитивных, или дезидеративных, глаголов, т. е. глаголов, выражающих желание со стороны экспериенцера, направленное на реализацию положения дел, обозначенного зависимой предикацией.

Использование одинаковых средств выражения для целевых клауз и в контексте волитивных глаголов зафиксировано в языках мира, что, очевидно, связано с близостью передаваемых в этих случаях значений [Cristofaro 2003: 158].

Целевое деепричастие обязательно требует односубъект-ности, т. е. кореферентности подлежащих зависимой и главной клауз, что типично для целевых деепричастий [Thompson, Longacre, Hwang 2005: 237]. Это требование сохраняется и в сентенциальных дополнениях. Так, в (7) выраженный нулем субъект зависимого предиката naad- ‘играть’ обязательно совпадает с субъектом матричного предиката sed- ‘хотеть’.

(7) кййкэd¡ [0¿, *j nam-ta naad-xar ] seds-v

дети я-ASSOC играть-CV.PURP хотеть-PST

‘Дети захотели играть со мной’.

В случае разносубъектности как в целевых клаузах, так и в контексте волитивных глаголов, как правило, используется финитная клауза (см. раздел 3.3), но может сохраняться и деепричастный способ оформления. В этом случае для разрешения зависимый предикат каузативизируется.

(8) tedsn [nam-ar lekc ums-ul-xar] seds-v

они я-INS лекция читать-CAUS-CV.PURP хотеть-PST

bi ir-j9 cad-ssn uga-v

я.ШЫ приходить-CV.IPFV мочь-PC.PST NEG.COP-1SG

‘Они хотели, чтобы я прочитал лекцию, но я не смог

приехать’. (букв. ‘Они хотели заставить меня прочитать лекцию’.)

Так, в (8) зависимый предикат ums- ‘читать’ выступает с показателем каузатива -ul. Агенс ситуации ‘читать лекцию’ оформляется как каузируемый участник при глаголе с каузативным показателем (см. [Сай, настоящий сборник]), а подлежащим зависимой клаузы является нулевое местоимение, кореферентное субъекту главной клаузы tedsn ‘они’. Таким образом, конфликт

между синтаксическим требованием односубъектности и наличием разносубъектности на семантическом уровне разрешается.

2.2. Разделительное деепричастие на -ad и соединительное деепричастие на -¡э

Основными значениеми разделительного и соединительного деепричастий являются соответственно значение предшествования и одновременности. Эти деепричастия широко используются для образования временных обстоятельственных клауз (см. [Мищенко, настоящий сборник]).

Клаузы, возглавляемые этими деепричастиями, могут использоваться для оформления конструкций с сентенциальным актантом при некоторых матричных предикатах. Это имеет место при фазовых глаголах ekl- ‘начинать’4, duusэ- ‘заканчивать’и модальном глаголе cad- ‘мочь’. См. примеры (9)—(11) из [Мищенко, настоящий сборник]:

(9) ter uxr-an [ekl-ad] xaa-ja-na

тот ложка-P.REFL начинать-CV.ANT искать-PROG-PRS ‘Он начал / начинает искать ложку'’.

(10) Badma [Ысэ g bic-сэ ] duusэ-v

Бадма письмо писать-CV.IPFV заканчивать-PST

‘Бадма закончил писать письмо’.

(11) bi [kü al-j3] cad-хэ-v

я.ШЫ человек убить-CV.IPFV мочь-PC.FUT-1SG

‘Я способен убить человека’.

Как было отмечено, использование целевых клауз при волитивных глаголах объясняется общностью волитивного значения. Что же сближает обстоятельственные клаузы, образованные соединительным и разделительным деепричастиями, и матричные глаголы, при которых они наблюдаются?

Особенностью семантики фазовых глаголов является то, что предикации, образованные ими, находятся в отношении

4 Глагол ек1- оформляется как зависимый предикат, тогда как его сентенциальный актант — как главный предикат. Предположительно, данное несовпадение связано с тенденцией выражать начальную фазу действия начальной (и, следовательно, деепричастной, а не главной) клаузой в силу действия принципа иконичности (см. [Мищенко, настоящий сборник]).

семантического следствия с предикациями, являющимися их сентенциальными актантами. То есть из пропозиции ‘P началось’ и из пропозиции ‘P кончилось’ следует пропозиция ‘существовал момент t, в который P имело место’5. Я буду называть эту особенность свойством истинности зависимой предикации. Это свойство, хотя и не во всех контекстах, проявляет и глагол cad- ‘мочь’, способный присоединять деепричастное дополнение (ср. следствие ‘X сделал P’ из пропозиции ‘X смог сделать P’)6.

Обстоятельственные клаузы со значением предшествования и одновременности, в свою очередь, также обладают свойством истинности зависимой предикации (ср. следствие ‘X сделал P’ из пропозиции ‘Когда X сделал P, Y сделал R’) [Hengeveld 1998].

Интересно, что деепричастная клауза при предикате cad- ‘мочь’ может использоваться и в случае отсутствия истинности зависимой предикации.

(8б) (...) bi [ir-js] cad-ssn

я.ШМ приходить-CV.IPFV мочь-PC.PST

uga-v

NEG.COP-1SG

‘Я не смог приехать’.

В этом примере (сокращенной версии (8)) матричный предикат cad- ‘ мочь’ отрицается, что, очевидно, влечет за собой снятие следствия об истинности зависимой предикации (т. е. ситуация «приехать» не является истинной), однако зависимый предикат ir- ‘приходить’ оформлен соединительным деепричастием.

Это говорит о том, что выбор деепричастного сентенциального дополнения зависит не столько от конструкции (т. е. наличия отрицания), сколько от матричного предиката. Интересно, впрочем, что наличие отрицания при cad- ‘мочь’ может повлиять на оформление сентенциального актанта. Так,

в (12) зависимый предикат sek- ‘открыть’ можно оформить

причастием будущего времени, что было бы невозможно

5 Надо отметить, что при глаголах начальной фазы и глаголах конечной фазы имеют место семантические следствия разных типов: импликация в первом случае и пресуппозиция во втором случае [Givon 1973] (цит. по [Jelinek 1982]).

6 Об импликативности предикатов возможности см. [Karttunen 1971].

при отсутствии отрицания (о дистрибуции причастия будущего времени см. раздел 4.1.3).

(12) гауэ-п штигэ-п вв^э Ъапк-га кошрог

пять-ЕХТ минута-ЕХТ бабка банка-Л880С компот

5вкэ-у гщ [8вк-хэ] сай-5эп

открывать-Р8Т но открывать-РС.ГОТ мочь-РС.Р8Т

ща

МЕО.СОР

‘Пять минут бабушка открывала банку с компотом, но не смогла ее открыть’.

Подведем итоги. Сентенциальный актант при некоторых матричных глаголах может оформляться деепричастием. Целевое деепричастие используется при волитивных глаголах в случае односубъектности. Соединительное и разделительное деепричастия используются при фазовых глаголах и глаголе ‘мочь’, которые характеризуются свойством истинности зависимой предикации, которое наблюдается и в обстоятельственных клаузах, возглавляемых этими деепричастиями.

3. Финитные сентенциальные дополнения

3.1. Подчинительные союзы

Финитные клаузы, выступающие в функции дополнений, как правило, вводятся подчинительными союзами gІJэ и %[кай. Союзы gІJэ и giкаd, глоссируемые соответственно как

gi-JЭ ‘говорить-СУ.1РБУ’ и gi-каd ‘говорить-СУЛШ”, являются по происхождению деепричастиями глагола речи.

Одной из функций gІJэ и giкаd является введение прямой речи, как, например, в (13) и (14). По всей видимости, эта функция является исходной, так как gІJэ и giкаd здесь выступают в своем первоначальном, глагольном, значении.

(13) [tвgаd Ъаа-сЬ g ЫШ-уШп 81-3э ]

потом быть-РС.НЛВ быть.РЕМ-1РЬ говорить-СУ.1РЕУ кв1э-dэg ЪИа

говорить-РС.НЛВ быть.РЕМ

‘Так они и жили, рассказывала (мать)’.

(14) [¿amaga aaks duud-ja-na gi-Kad]

ты.АСС мать звать-PROG-PRS говорить-CV.ANT kels-0

говорить-IMP

‘Скажи (ему): «Тебя зовет мать»’.

Особенностью конструкций с прямой речью является передача слов субъекта глагола речи не с позиции говорящего (как в конструкциях с косвенной речью), а с позиции самого субъекта, т. е. дейктическим центром высказывания вместо говорящего становится субъект глагола7. Ср. использование показателя 1 л. мн. ч. -vidn в (13) и местоимения 2 л. ед. ч. camags в (14) вместо соответствующих единиц третьего лица.

Gij3 и girnd обладают свойствами, сближающими их с союзами. Во-первых, они могут вводить косвенную речь. Ср. (15), где в качестве зависимого предиката выступает глагол bic- ‘писать’ в форме будущего времени 3 лица, но не 1 лица8.

(15) Badmai [0 bics g bic-хэ gi-jэ ]

Бадма письмо писать-PC.FUT говорить-CV.IPFV

kel-vs

говорить-PST

‘Бадма! сказал, что он; напишет письмо’.

Во-вторых, они способны сочетаться с матричными глаголами, не являющимися глаголами речи (ср. ментальный глагол san- ‘знать’ в (16) и глагол аа- ‘бояться’ в значении ментального глагола в (17)).

(16) bi [Ajsa-gs ens degts r ums-xs

я.ШМ Айса-ACC этот книга читать-PC.FUT gi-ja ] san-ja-na-v

говорить-CV.IPFV думать-PROG-PRS-1SG

Я думаю, что Айса будет читать эту книгу’.

7

«The function of the direct quotation is to give the actual words of the speaker, while indirect quotations are adapted in varying degrees to the viewpoint of the speaker (...). This adaptation involves the reorientation of the various deictic or shifter categories (...), for example pronouns, locative markers, and tense markers...» [Noonan 2007: 121].

8 Отметим, что в текстах для передачи чужих слов, как правило, используется прямая речь.

(17) [епз kuukud cuugs-ld-хэ gi-Kad]

этот дети ссориться-RECP-PC.FUT говорить-CV.ANT bi aa-ja-na-v

я.ШЫ бояться-PROG-PRS- 1SG Я боюсь, что эти дети поссорятся’.

Таким образом, мы видим, что в ряде контекстов, в которых употребляется gija и giKad, глагол речи gi- ‘говорить’ теряет свое лексическое значение и приобретает функцию подчинительного союза, т. е. грамматикализуется. Надо отметить, что грамматикализация глагола ‘говорить’ в подчинительный союз широко засвидетельствована в языках мира [Hopper, Traugott 1993; Ханина 2001].

Рассмотрим более подробно сентенциальные дополнения с индикативными и императивными глагольными формами в качестве зависимого предиката.

3.2. Индикативные клаузы

Сентенциальные дополнения с индикативными глагольными формами, как мы видели, сочетаются с глаголами речи (15) и с ментальными предикатами (16)—(17).

Однако не все ментальные предикаты способны присоединять индикативные сентенциальные дополнения. Так, глагол med- ‘знать’ не сочетается с индикативными клаузами (ср. запрет на зависимый предикат ods- ‘уходить’, выраженный формой прошедшего времени, в (18))9.

(18) *[em-g3 zaluK-ass-П jov-^э ocb-v

этот-ACC мужчина-АБЬ-Р3 ходить-CV.IPFV уходить-PST gi-js] ci med-ja-na-c?

говорить-CV.IPFV ты.ШЫ знать-PROG-PRS-2SG

‘А ты знаешь, что она ушла от мужа?’

При этом предикате используется причастное дополнение (ср. зависимый предикат ods- ‘уходить’, выраженный формой причастия прошедшего времени, в (19)).

9 Отметим, что зафиксированы крайне немногочисленные случаи такой сочетаемости в контекстах, где этот предикат передает значение ‘думать, считать’ и где он отрицается.

(19) ci med-ja-na-c [enü-gs zaluK-as-snJ

Tbi.NOM знать-РК00-РК8-280 этот-ACC мужчина-АВЬ-Р.3 jov-js od-s-i-nj ?

ходить-CV.IPFV уходить-РС^Т-АСС-Р.3

‘А ты знаешь, что она ушла от мужа?’

Глаголы восприятия помимо значения прямого восприятия могут иметь значение непрямого, или когнитивного, восприятия, близкое к значению ‘знать’ (ср. ‘видеть, как’, соответствующее прямому восприятию, и ‘видеть, что’, соответствующее непрямому восприятию) [Noonan 2007: 129]. В значении непрямого восприятия эти глаголы могут употребляться как с причастными, так и с индикативными дополнениями (ср. зависимый предикат cok- ‘бить’, выраженный формой причастий прошедшего времени в (20) и формой отдаленного прошедшего времени в (21))10.

(20) bi soys-la-v [enü-gs camags

я.ШМ слушать-РБМ-180 этот-ACC ты.АСС

cok-s-i-nj]

ударить-РС^Т-АСС-Р. 3 Я слышал, что он побил тебя’.

(21) bi [enü-gs camags cok-la

я.ШМ этот-ACC ты.АСС ударить-REM

gi-js] soys-la-v

говорить-CV.IPFV слушать-REM-1SG

‘Я слышал, что он побил тебя’.

Напротив, в значении прямого восприятия эти глаголы присоединяют только причастное дополнение (ср. зависимый предикат uKa- ‘мыть’, выраженный формой причастия буду -щего времени, и запрет на этот же предикат, выраженный формой отдаленного прошедшего времени, в (22)).

10 Надо отметить, что с глаголом иг- ‘видеть’ употребление индикативных дополнений не зафиксировано.

(22) [Badma аакэ-save UKa-ja-x-i-n} /

Бадма посуда Mbnb-PROG-PC.FUT-ACC-P.3

*UKa-ja-la gi-jэ] bi xala-la-v

мьпъ-PROG-REM говоригь-CV.IPFV я.NOM смотреть-REM-lSG ‘Я смотрю, как Бадма моет посуду’.

Предикат ‘знать’ и предикаты прямого восприятия, которые не сочетаются с индикативными дополнениями, обладают общим семантическим свойством (значимость которого для выбора сентенциального дополнения мы уже отмечали, рассматривая деепричастные дополнения), а именно свойством истинности зависимой предикации (ср. следствие ‘P’ из пропозиции ‘X знает, что P’ и пропозиции ‘X видел, как P’)11.

Обобщая, индикативные дополнения с g^э и giKad не могут употребляться в контексте, где имеет место истинность зависимой предикации. В этом случае употребляется причастное дополнение.

3.3. Неиндикативные дополнения

В калмыцком языке представлен широкий набор форм неиндикативных наклонений (см. [Прохоров, настоящий сборник]). В финитных дополнениях зависимый предикат может также быть выражен одной из форм неиндикативных наклонений. Неиндикативные дополнения используются в контексте воли-тивных и директивных глагголов.

Под директивными, или манипулятивными, глаголами понимаются предикаты, выражающие отношение между каузирующим участником, каузируемым участником и каузи-рованной ситуацией, (прототипически) участником которой

является каузируемый участник [Noonan 2007: 136]. В работе Сага и Полларда директивные глаголы (для которых авторы используют термин «глаголы типа order/permit») характеризуются как выражающие такие положения дел, в которых некоторый участник (выраженный подлежащим) воздействует на другого участника (выраженного дополнением) с целью выполнения последним некоторого действия [Pollard, Sag 1991: 66].

11 г\ ‘

О пресуппозиции истинности при предикате знать см.

[Кіратеку, Кіратеку 1971]; о семантических следствиях при предикатах прямого восприятия см. [Байг 1993].

К директивным можно отнести калмыцкие глаголы kel- ‘говорить’, sur- ‘просить’, zak- ‘приказывать’, duud- ‘звать’ и другие. С директивными глаголами, как правило, используются формы императива ед. ч. (23)-(24) и императива мн. ч. (см. (25) и (28)) и формы юссива-1 (26).

(23) bi kovü-n-d-an [skaf dota r

a.NOM мальчик-EXT-DAT-P.REFL шкаф внутренность

bult-0 gi-Kad] kel-ü-v

прятаться-IMP говорить-CV.ANT говорить-PST-lSG

Я сказал своему сыну, чтобы (он) спрятался в шкафу’.

(24) Baatar Saglar-iga [selan-asa xot xol

Батыр Саглара-ACC село-ABL еда питательный

av-ca ir-0 gi-Kad]

брать-CV.IPFV приходить-IMP говорить-CV.ANT

sur-va

просить-PST.EMPH

‘Батр попросил Саглару, чтобы (она) привезла продукты из села’.

(25) [xasa sird-tan gi-ja] Kardaca

двор красить-IMP.PL говорить-CV.IPFV руководитель

zak-а v

приказать-PST

‘Директор приказал, чтобы (они) красили забор’.

(26) bagsa [eka-eck-in-nJ zov sur-txa

учитель мать-отец^Е^Р3 право просить-JUSSl

gi-Kad] kel-av

говорить-CV.ANT язык-PST

‘Учитель сказал, чтобы (он) спросил разрешения у родителей’ {чтобы поехать с классом в Москву}.

Если зависимая клауза выражает действие, осуществляемое каузатором и каузируемым совместно, в качестве зависимого предиката используются формы гортатива:

(27) Badma CaKan-iga [marjKdur Elsta or-ij

Бадма Цаган-ACC завтра Элиста входить-HORT

gi-ja ] duud-av

говорить-CV.IPFV звать-PST

‘Бадма пригласил Цаган завтра поехать в Элисту’.

Особого комментария требует пример (28).

(28) bagsa surKuVc-nsr-iga klas-in xora-Kass

учитель ученик-PL-ACC класс-GEN комната-ABL

каг-tm gi-js kel-эу

выходить-IMP.PL говорить-CV.IPFV говорить-PST ‘Учитель сказал, чтобы ученики вышли из класса’.

Интерес в (28) представляет ИГ surKulcns rigs, обозначающая каузируемого участника и маркированная аккузативом. Обратим внимание на то, что эта ИГ не может получить аккузатив от матричного глагола kel- ‘говорить’, так как этот глагол оформляет каузируемого участника дативом (см. (23)). Теоретически она могла бы получить аккузативное маркирование как подлежащее зависимой клаузы (об оформлении подлежащего зависимой клаузы аккузативом см. [Сердобольская, настоящий сборник]), если бы являлась подлежащим зависимого предиката Kartsn, выраженного формой императива. Однако форма императива в калмыцком языке допускает только подлежащее 2 лица, поэтому ИГ surKulcns rigs, обладающая признаком 3 лица, не может быть подлежащим этой формы. Таким образом, остается загадкой, откуда при этой ИГ в (28) возникает аккузативное маркирование.

На эту проблему обратил внимание К. Прохоров, предложивший для нее оригинальное решение, состоящее в том, что форма императива образует с глаголом gi- ‘говорить’ подобие сложного глагола каузативной семантики [Прохоров 2007] (в калмыцком языке в каузативной конструкции каузируемый участник может оформляться аккузативом [Сай, настоящий сборник]).

К волитивным глаголам, с которыми используются неиндикативные дополнения, можно отнести sed- ‘хотеть, намереваться’, küla- ‘ждать’, naal- ‘надеяться’.

В случае односубъектности, как мы видели в разделе 2.1, при волитивных глаголах используется целевое деепричастие. В случае же разносубъектности волитивные глаголы оформляют сентенциальный актант неиндикативным дополнением. Зависимый предикат при этих глаголах выражается формой юссива-1, но не формой императива, как при директивных глаголах. Это, по всей видимости, связано со следующим их свойством. Аргументная структура директивных глаголов (например, ‘просить’) предполагает 3

семантических роли: субъект речи, адресат и содержание, — в то время как аргументная структура волитивных глаголов предполагает роль экспериенцера и роль содержания, но не роль адресата. Таким образом, можно предположить, что императив не может употребляться при тех глаголах, у которых в актантной структуре нет адресата. Юссив же может употребляться в обоих случаях:

(29) [еп коуй-п Шй-іха gi-кad]

этот мальчик-ЕХТ оставаться-1Ш81 говорить-СУ.АШ’

Ьі $ей-за-х-Ъ-х

я.ШМ намереваться-РШ0-РС.ЕиТ-№&РР8-180 ‘Я не хочу, чтобы он оставался здесь’.

(30) Ьі [camagэ іг-ґха gi-кad]

я.ШМ ты.АСС приходить-1Ш81 говорить-СУ.АЫТ

кШа-за-па-х

ждать-РШ0-РР8-180

‘Я жду, что ты придешь’.

Интересной особенностью неиндикативных дополнений является то, что они не сочетаются с предикатом со значением ‘помогать’ (ср. зависимый предикат Ьаг- ‘строить’, выраженный формой причастия будущего времени, и запрет на этот же предикат, выраженный формой юссива-1, в (31)).

(31) Ьі ах-ї-ап ^етэ

я.ШМ старший. брат-БАТ-Р-РЕБЬ дом

Ъат-х-Ьэ-П / *ЪаЫха gi-Зэ]

строить-РС.ЕиТ-БАТ-Р.3 строить-ІШ81 говорить-СУ.ІРБУ

покзй Ъо1-1а-х

помощь становиться-РЕМ-180

‘Я помог брату построить дом’.

Учитывая, что во многих европейских языках такие предикаты оформляют свой сентенциальный актант теми же средствами, что и директивные и волитивные глаголы, т. е. инфинитивом, можно было бы ожидать, что в калмыцком языке предикат ‘помогать’ будет оформлять сентенциальный актант, как и директивные и волитивные предикаты, с помощью неиндикативного дополнения. В связи с этим запрет в (31) требует объяснения.

Можно предположить, что причина этого запрета связана с тем, что предикат со значением ‘помогать’ в отличие от директивных и волитивных глаголов, обсуждавшихся выше,

обладает свойством истинности зависимой предикации (ср. следствие

12

‘У сделал Р’ из пропозиции ‘X помог У сделать Р’) . Подтверждением этой мысли может служить сочетаемость этого предиката с деепричастной клаузой (ср. условное деепричастие ЬатхШп1 в качестве зависимого предиката в (32)).

(32) Ы ах-г-ап [#втэ

я.ШМ старший. брат-БЛТ-Р.КЕЕЬ дом Ъаг-х1а-П\ покэё Ьо1-1а-у

строить-СУ.8иСС-Р.3 помощь становиться-КЕМ-^О

‘Я помог брату построить дом’.

Заметим, что запрет в (31) поддерживает гипотезу о несовместимости союзов gijэ и %[кай со свойством истинности зависимой предикации (см. раздел 3.2).

Вернемся к подчинительным союзам. Как видно из предыдущего изложения, в качестве подчинительных союзов используются две деепричастные формы от глагола gi-. Представляет интерес вопрос о том, от чего зависит выбор подчинительного союза. Ответ на этот вопрос остается для меня неясным. Можно лишь утверждать, что выбор союза не зависит напрямую от наклонения зависимого предиката. Оба союза встречаются как с индикативным придаточным (16)—(17), так и с неиндикативным (ср., например, (24)-(25)).

Подведем итоги. Финитные дополнения, возглавляемые союзами gijэ и giкаd, могут иметь в качестве зависимого предиката индикативную или неиндикативную глагольную форму. Индикативные дополнения употребляются с глаголами речи и ментальными глаголами, за исключением тех контекстов, где имеет место истинность зависимой предикации (в этом случае используется причастное дополнение). Неиндикативные дополнения употребляются с директивными глаголами и (при разносубъектности) с волитивными глаголами.

12

Об импликативности предиката ‘помогать’ см. [Ре8е18ку 1991\.

4. Причастные дополнения

В причастных дополнениях в качестве вершины выступает причастие, т. е., по определению, форма, способная возглавлять относительный оборот [Тестелец 2001: 266]. По своим свойствам, однако, причастные дополнения значительно отличаются от относительных оборотов. Среди ряда отличий, указанных в [Перкова, настоящий сборник], в первую очередь можно выделить способность зависимого предиката в причастных дополнениях, но не в относительных оборотах, присоединять показатели падежа и притяжательности (ср. показатели аккузатива и притя-жательности 3 лица при зависимом предикате jov- ‘ходить’ в причастном дополнении в (33) и запрет на эти показатели при том же зависимом предикате в относительном обороте в (34)).

(33) [Elst-tir avtobus jov-ja

Элиста-DIR автобус ходить-CV.IPFV jov-x-i-nj ktitika-n tiz-la

ходить-РС.ГОТ-ЛСС-Р.3 девочка-EXT видеть-REM ‘Девочка видела, как автобус едет в Элисту’.

(34) [Elst-tir jov-ja jov-хз /

Элиста-DIR ходить-CV.IPFV ходить-PC.FUT

*jov-x-i-nj avtobus ktitika-n tiz-la

ходить-PC.FUT-ACC-P.3 автобус девочка-EXT видеть-REM

‘Девочка видела ехавший в Элисту автобус’.

Морфосинтаксические свойства зависимого предиката в причастных дополнениях позволяют отнести его наряду с именами действия к номинализациям [Перкова, настоящий сборник], а сами дополнения к номинализованному типу сентенциальных дополнений (nominalized complements [Noonan 2007: 70]). Тем не менее, следуя традиционному описанию показателей, которые образуют зависимый предикат в этих дополнениях, я называю их причастными дополнениями [Очиров 1964: 225].

Рассмотрим основные свойства причастных дополнений: выбор формы зависимого предиката, оформление падежными показателями и показателями притяжательности. Об оформлении подлежащего в причастных дополнениях см. [Сердобольская, настоящий сборник].

4.1. Выбор формы зависимого предиката

В качестве зависимого предиката причастных дополнений могут выступать (а) причастие прошедшего времени на -san; (б) хабитуальное причастие на -dag; (в) причастие будущего времени на -xa. Другие причастия, приводимые в калмыцких грамматиках (см. также [Крапивина, настоящий сборник]), в сентенциальных дополнениях не зафиксированы. Далее я последовательно рассмотрю эти три формы.

4.1.1. Причастие прошедшего времени на -san. Причастие прошедшего времени, как правило, обозначает действие, предшествующее действию в главной клаузе (ср. предшествование действия зависимых предикатов al- ‘убивать’ в (35) и ük- ‘умирать’ в (36) действию матричных глаголов med- ‘знать’ и soys- ‘слушать’ соответственно).

(35) [Baatr-iga xo al-s-i-nj med-ü-v

Батыр-ACC овца убить-РС.Р8Т-ДСС-Р.3 знать-PST-lSG

Я узнал, что Батыр зарезал барана’.

(36) [dala mal ük-s-i-nj bi

много скот умереть-РС^Т-АСС-Р.3 a.NOM

soys-la-v

слушать-REM- 1SG

‘Я слышал, что умерло много скота’.

При присоединении показателя прогрессива -ja оно также может передавать значение одновременности с другим действием (ср. одновременность действия зависимого предиката sur- ‘учиться’ с действием матричного глагола bajarl- ‘радоваться’ в (37)). Подробнее см. [Крапивина, настоящий сборник; Перкова, настоящий сборник].

(37) eka-nJ [kovü-n saanar sur-ja-san-da]

мать-Р.3 мальчик-EXT хорошо учиться-PROG-PC.PST-DAT

baja rl-ja-na

радоваться-PROG-PRS

‘Мама радуется тому, что сын учится хорошо’.

Для описания дистрибуции причастия прошедшего времени нам понадобится противопоставление глаголов зависимого времени (dependent time reference) и глаголов независимого

времени (independent time reference) [Noonan 2005: 104]. Глаголы зависимого времени накладывают ограничения на временную референцию действия в зависимой клаузе. Например, директивные и волитивные глаголы требуют, чтобы действие в зависимой клаузе следовало за действием главной, и, таким образом, являются глаголами зависимого времени. Так, ситуация ‘принести статью’ обязательно следует ситуации ‘хотеть’ (‘просить’) в Петя хочет (просит), чтобы Вася принес статью завтра / *вчера.

Глаголы независимого времени, напротив, допускают свободную временную референцию в зависимой клаузе. К глаголам независимого времени, например, относятся предикаты речи и ментальные предикаты. Так, ситуация ‘принести статью’ в Петя говорит (знает), что Вася принес статью вчера / принесет статью завтра) может как следовать за ситуацией ‘говорить’ (‘ знать’), так и предшествовать ей.

Причастие прошедшего времени употребляется только с глаголами независимого времени. Ср. примеры с глаголами независимого времени med- ‘знать, понимать’ (35), soysa- ‘слышать’

(36), bajarl- ‘радоваться’ (37), в которых зависимый предикат оформляется причастием прошедшего времени.

С глаголами зависимого времени оно не употребляется. Ср. (38), где выступает матричный глагол зависимого времени sed- ‘хотеть’ и зависимый предикат üzül- ‘показывать’ не может оформляться формой причастия прошедшего времени (он может оформляться только формой причастия будущего времени).

(38) bi [tadn-iga evr-annj ger-iga

я.ШМ вы-ACC сам-GEN.P.3 дом-ACC

üz-ül-x-i-П / *üz-ül-s-i-nj

видеть-CAUS-PC.FUT-ACC-P.3 видеть-CAUS-PC.PST-ACC-P.3 sed-la-v

намереваться-REM- 1SG Я хотел, чтобы вы показали мне свой дом’.

Релевантность противопоставления глаголов зависимого и независимого времени для дистрибуции причастия на -san хорошо видна на примере глагола mart- ‘забывать’, который в функции ментального глагола (‘забыть, что P’) в (39) сочетается

с зависимым предикатом 1т- ‘приходить’, оформленным причастием прошедшего времени, т. е. ведет себя как глагол независимого времени.

(39) [кШкэё ir-s-igэ\ Ы шатг-зэ-у

дети приходить-ГСЖТ-АСС я.ШМ забывать-ЕУО-18О

Я забыл о том, что девочки приехали’.

Этот же глагол в импликативном значении (‘забыть сделать Р’) в (40) не сочетается с зависимым предикатом ипгта- ‘гасить’, оформленным причастием прошедшего времени (но сочетается с тем же предикатом, оформленным причастием будущего времени), т. е. ведет себя как глагол зависимого времени.

(40) ахэ-ш [Ёашэ иПг-а-х-ап /

старший. брат-Р.18О свет гаснуть-САШ-РС.ГОТ-Р.КЕБЬ *иШг-а-5-ап\ шатг-сэк-сэ

гаснуть-САШ-РС.Р8Т-Р.КЕБЬ забывать-СОМРЬ-ЕУБ ‘Мой брат забыл выключить свет’.

4.1.2. Хабишуалъное причастие на -ёэg. Хабитуальное причастие имеет аспектуальную окраску и выражает хабитуальное или итеративное действие. С точки зрения временной референции, оно, как правило, обозначает действие, одновременное с действием в главной клаузе (ср. одновременность зависимого предиката гагэ-‘тянуть’, выраженного хабитуальным причастием, с матричным предикатом шеё- ‘знать’ в (41)). Подробнее см. [Крапивина, настоящий сборник; Перкова, настоящий сборник].

(41) [сaшagэ гашкэ tatэ-dg-i-ni\ Ы

ты.АСС табак тянуть-РС.ИАБ-АСС-Р.3 я.ШМ шеё-па-у

знать-РК8-18О

‘Я знаю, что ты куришь’.

Указанные свойства этого причастия отчетливо проявляются в контексте глаголов независимого времени. При таких глаголах, например, при шеё- ‘знать’, хабитуальное причастие противопоставлено причастию прошедшего времени, выражающему предшествование (42), и причастию будущего времени, выражающему следование (43). Выбор хабитуального причастия в этом контексте, как и выбор двух других причастий,

обусловлен видо-временными характеристиками действия

в зависимой клаузе.

(42) [Ваагэт шаукёит хо а1-х4-п*\ Ы

Батыр завтра овца убить-РС.ГОТ-АСС-Р.3 я.ШМ

шеё-за-па-у

знать-РШО-РК8-18О

‘Я знаю, что завтра Батыр будет барана резать’.

(43) [Baatт-igэ хо а1-$4-п*\ шеё-й-у

Батыр-АСС овца убить-РС.Р8Т-АСС-Р.3 знать-Р8Т-18О

‘Я узнал, что Батыр зарезал барана’.

В отличие от причастия прошедшего времени, хабитуальное причастие может употребляться также в контексте некоторых глаголов зависимого времени: йаъэ- ‘выучить, привыкать’ (44), иит- ‘переставать’ (45), ха}- ‘бросать (делать что-л.)’.

(44) Ваагт ахэ-п-ёэ гашкэ tat-dэg\

Батыр вечер-ЕХТ-БАТ табак тянуть-РС.НАВ йа$-сэ

выучить-ЕУБ

‘Батыр привык вечером курить’.

(45) [xuшs-an ха1^-ап\ иитэ-0

ноготь-Р.КЕБЪ кусать-РС.НАВ-Р.КЕБЪ переставать-1МР ‘Перестань грызть ногти’, {это некрасиво}.

При этих глаголах временная референция действия в зависимой клаузе несвободна, т. е. его видо-временные характеристики полностью определяются семантикой матричного глагола. Эти три глагола, очевидно, предполагают хабитуальные ситуации в качестве сентенциального актанта. О временном значении сентенциального актанта говорить здесь достаточно сложно, однако можно с уверенностью утверждать, что произвольная временная локализация действий матричного и зависимого глагола, наблюдаемая в глаголах независимого времени, в случае данных глаголов запрещена (ср. *Петя перестал писать книгу в следующем году и *Петя перестанет писать книгу в прошлом году, где ситуации ‘перестать’ и ‘писать книгу’ относятся к разным временным планам).

Таким образом, можно говорить, что в случае рассматриваемых глаголов хабитуальное причастие не несет самостоятельного значения, как это происходит в случае глаголов независимого времени, и является в определенном смысле семантически избыточным. Это подтверждается тем, что при этом предикате, помимо хабитуального причастия, может употребляться причастие будущего времени, которое не обладает специфической аспектуальной семантикой13.

(46) bi [keers xo-d xar-ul-x3]

a.NOM степь овца-PL возвращаться-CAUS-PC.FUT

das-ssn uga-v

выучить-PC.PST NEG.COP-1SG Я не привык пасти овец в степи’.

Надо отметить, что причастие будущего времени может употребляться в контексте этих глаголов только при отрицании. Предположительно это связано с тем, что предикат ‘привыкать’ обладает свойством истинности зависимой предикации (ср. следствие ‘X делал P’ из пропозиции из ‘X привык делать P’) и это свойство снимается при отрицании. Тем самым, подобно случаю с глаголом cad- ‘мочь’ при отрицании (см. раздел 2.2.), допускается употребление причастия будущего времени.

Примечательно, что присоединение хабитуального причастия не может рассматриваться как общее свойство матричных глаголов зависимого времени, сентенциальный актант которых обладает хабитуальной семантикой. Например, предикат durta ‘любить’, обладающий таким свойством, присоединяет причастие будущего времени, но не хабитуальное причастие (см. (47)).

(47) bi [sovu-n-a du

я.ШМ птица-EXT-GEN песня

soys-x-t-an] dur-ta-v

слушать-PC.FUT-DAT-P.REFL желание-ASSOC- 1SG

‘Я люблю слушать пение птиц’.

Можно заключить, что в области глаголов зависимого

времени способность присоединять хабитуальное причастие

13 Случаи такого употребления весьма немногочисленны.

является особым (не выводимым из других факторов) лексическим свойством небольшого числа матричных предикатов.

4.1.3. Причастие будущего времени на -хэ. Причастие будущего времени, как и хабитуальное причастие, употребляется как с глаголами независимого времени, так и с глаголами зависимого времени. В первом случае причастие будущего времени обозначает действие, которое следует за действием в главной клаузе (ср. следование зависимого предиката а1- ‘убить’, выраженного причастием будущего времени, за матричным предикатом шей- ‘знать’ в (48)).

(48) [Ваагэг шаукйиг хо а1-х4-п*\ Ы

Батыр завтра овца убить-РС.ГОТ-АСС-Р.3 я.ШМ

шеё-за-па-у

знать-РШО-РК8-18О

‘Я знаю, что завтра Баатр будет барана резать’.

В некоторых контекстах оно обозначает действие, одновременное с действием в главной клаузе; как правило, в этом случае к зависимому предикату присоединяется показатель прогрессива -3а (ср. одновременность зависимого предиката Ьаа- ‘быть’, выраженного причастием будущего времени с показателем прогрессива в (49) и без него в (50), с матричным предикатом шей- ‘знать’). Подробнее см. [Крапивина, настоящий сборник; Перкова, настоящий сборник\).

(49) [Вайша-п кшкэ-п sааnаr Ъаа-х-1-п*\

Бадма-ОЕК девочка-ЕХТ хорошо быть-РС.БЦТ-АСС-Р. 3

шей-па-у

знать-РК8-18О

‘Я знаю о том, как хорошо живет дочь Бадмы’.

(50) [Вайша Ыо5куа-йэ е$э Ъаа-за-х-1-п*\

Бадма Москва-БАТ быть-РШО-РС.ГОТ-АСС-Р.3

А}$а шей-па Айса знать-РК8

‘Айса знает, что Бадма не живет в Москве’.

Присоединять дополнения, образованные причастием на -хэ, помимо императивных дополнений способны обсуждавшиеся выше директивные и волитивные, а также некоторые

модальные предикаты, относящиеся к подклассу глаголов зависимого времени, для которых действие, выраженное сентенциальным дополнением, следует за действием, выраженным самим матричным предикатом.

Так, причастие на -хз сочетается с волитивными глаголами sed- ‘намереваться’ (51), küla- ‘ждать’ (52), aa- ‘бояться’ (53), ema- ‘стесняться’ и др., директивными глаголами

sur- ‘просить’ (54), duud- ‘звать’ (55), kel- ‘говорить’, zak- ‘приказывать’, zovs og- ‘разрешать’, предикатом noksd bol- ‘помогать’ и модальными предикатами kergta ‘нужно’ (56) и zovta ‘быть должным’14.

(51) bi [tadn-igs evr-ann1 ger-igs

a.NOM вы-ACC сам-ОБК.Р.З дом-ACC

üz-ül-x-i-nj sed-la-v

видеть-CAUS-PC.FUT-ACC-P.3 намереваться-REM-lSG

Я хотел, чтобы вы показали мне свой дом’.

(52) Baatsr [ezs-n delgür-an

Батыр хозяин-EXT магазин-P.REFL

sek-x-i-П] küla-vs

открывать-PC.FUT-ACC-P.3 ждать-PST ‘Батыр ждал, пока хозяин откроет магазин’.

(53) [KaKa-Kassn selvsg

тетя.по.отцу-ABL.P.REFL совет

sur-x-t-an] bica a-0

просить-PC.FUT-DAT-P.REFL NEG.IMP бояться

‘Не бойся спросить совета у своей тети’.

14 Отметим, что с глаголом sed- причастие будущего времени употребляется только при разносубъектности, при односубъектности используется целевое деепричастие на -xar. С глаголом аа-, напротив, причастие будущего времени употребляется при односубъектности, при разносубъектности употребляется индикативное дополнение. Также отметим, что с некоторыми директивными глаголами, в первую очередь с kel- и zak-, причастие будущего времени является стилистически маркированным вариантом. В этих случаях информанты предпочитают финитное дополнение.

(54) bagss [surKulc-nsr-igs xamdan duul-x-i-nj учитель ученик-PL-ACC вместе rora-PCroT-ACC-P^ sur-na

просить-PRS

‘Учитель заставляет учеников петь хором’.

(55) urs-m [namags Moskva xamdan jov-xs] друг-P.lSG яА^ Москва вместе ходить-PC.FUT duud-la

звать-REM

‘Друг пригласил меня поехать вместе в Москву’.

(56) cam-ds [ikar xots id-xs] kerg-ta

ты-DAT сильно еда есть-PC.FUT дело-ASSOC

‘Тебе нужно больше кушать’.

Причастие будущего времени также способно употребляться с глаголами зависимого времени, семантика которых, как кажется, не предполагает следования. Таковы, например, уже обсуждавшиеся глаголы прямого восприятия, например, uz- ‘видеть’ (57)15, глагол durta ‘любить’ (58), а также импликативный глагол mart- ‘забыть сделать P’ (см. (40)).

(57) bi [orjKcs Kol-ar oom-js

я.ШМ лодка река-INS плыть-CV.IPFV

jov-x-i-nj Uz-la-v

ходить-PC.FUT-ACC-P. 3 видеть-REM- 1SG

‘Я видел, как корабль плывет по реке’.

(58) bi [sovu-n-a du

я.ШМ птица-EXT-GEN песня

soys-x-t-an] dur-ta-v

слушать-PC.FUT-DAT-P.REFL желание-ASSOC- 1SG ‘Я люблю слушать пение птиц’.

15 ^

1лаголы прямого восприятия чаще присоединяют причастие будущего времени с показателем прогрессива -%а.

(1) Ы Ваагг-щэ хо а1-за-х-1-п]

я.№ЭМ Батыр-АСС овца убить-РЯоа-РС.ШТ-АСС-Р.3

иг-1а-у

вЦДетЬ-ЯЕМ-18О

‘Я видел, как Батыр режет барана’.

Надо отметить, что некоторые глаголы зависимого времени не сочетаются (в большинстве случаев) с причастием будущего времени. Во-первых, это фазовые глаголы и глагол cad- ‘мочь’, требующие деепричастного дополнения; во-вторых, это глаголы dass- ‘учиться, привыкать’ и uur- ‘переставать’, требующие

дополнения, образованного хабитуальным причастием. Причастие будущего времени в контексте этих глаголов возможно только при отрицании.

Примечательно, что все эти глаголы обладают свойством истинности зависимой предикации. Можно предположить, что причастие будущего времени не сочетается (как и финитные дополнения) со свойством истинности зависимой предикации16. Это предположение подтверждается тем, что при отрицании, которое устраняет это свойство, причастие будущего времени с этими глаголами употребляться может.

Подведем итоги. Причастие прошедшего времени используется с глаголами независимого времени и выражает действие, предшествующее действию главного предиката, тогда как хабитуальное причастие и причастие будущего времени используются как с глаголами независимого времени, так и с глаголами зависимого времени. При глаголах независимого времени хабитуальное причастие обозначает хабитуальные ситуации, одновременные с ситуацией, выраженной в главном предикате, а причастие будущего времени выражает ситуации, не предшествующие ситуации, выраженной главным предикатом. При глаголах зависимого времени хабитуальное причастие также обозначает хабитуальные ситуации, но это не является достаточным условием для его употребления, в некоторых из таких случаев оно конкурирует с причастием будущего времени или вообще не используется; поэтому его присоединение следует рассматривать как свойство конкретных предикатов. Причастие будущего времени может употребляться со всеми глаголами зависимого времени за исключением случаев, где имеется свойство истинности зависимой предикации; о нем можно говорить как об основном способе оформления сентенциальных актантов при глаголах зависимого времени.

16 Возможным исключением к этому обобщению является предикат иокэd bol- ‘помогать’ (см. (27)).

4.2. Падежные показатели

Как отмечалось в начале раздела 4, есть основания рассматривать причастные формы, оформляющие сентенциальные актанты, как номинализации. Основой для такой трактовки является то, что причастные формы в функции сентенциального актанта проявляют именные морфосинтаксические свойства, в частности, они способны присоединять показатели падежа и притяжательности17. Подробнее см. [Перкова, настоящий сборник].

В этом разделе мы остановимся на проблеме падежного оформления причастных дополнений.

В качестве вершины причастного дополнения могут выступать формы, как маркированные падежным показателем, так и не маркированные падежным показателем (ср. зависимый предикат 1г- ‘приходить’, выраженный немаркированным причастием в (59)-(60)).

(59) Вайта [оскэ 1йиг xurэg-tэ ¿г-хэ]

Бадма вчера собрание-БАТ приходить-РС.ГОТ

гоу-га Ы1а

право-А880С быть.КЕМ

‘Бадма вчера должен был прийти на собрание’.

(60) епйэ г Вайта еск-г-ап [кol-asэ хо-й

сегодня Бадма отец-БАТ-Р.КЕГО река-АБЬ овца-РЬ

гии-зэ ау-сэ ¿г-хэ]

гнать-СУ1РБУ брать-СУ1РБУ приходить-РС.ГОТ

покэй Ыо1-за-па

помощь становиться-РШО-РК8

‘Сегодня Бадма помогает отцу пригнать баранов с реки.’

Причастия, не маркированные падежным показателем, также лишены показателей притяжательности и по форме совпадают с причастиями, выступающими в качестве вершины относительного оборота, поэтому далее я буду называть такие формы немаркированными причастиями.

17

Ср. цитату из [Noonan 2005: 70]: «Nominalized complements are, prototypically, predications with the internal structure of noun phrases» («Сентенциальные дополнения номинализованного типа прототипически представляют собой предикации с внутренней структурой ИГ»).

Обсуждая немаркирование причастий, в первую очередь

уместно задаться вопросом о том, способен ли вообще данный

18

матричный глагол приписывать падеж в данной позиции . Иначе говоря, необходимо выяснить, какой моделью управления, или субкатегоризационной рамкой, обладает данный матричный глагол.

Так, предикат zovta ‘должен’ не способен в принципе присоединять ИГ с соответствующей семантической ролью. Поэтому отсутствие (и невозможность) падежного маркирования при причастии в (51) представляется закономерным явлением.

Предикат иокэd bol- ‘помогать’, напротив, имеет датив в своей модели управления, что видно по (61).

(61) bi [ek-d-an xuralÍKm-cb] иокэd

a.NOM мать-DAT-P.REFL уборка-DAT помощь

bol-u-v

становиться-PST- 1SG

‘Я помог маме сделать уборку’.

Это означает, что появление немаркированного причастия в (60) должно получать объяснение, отличное от того, которое было предложено для (59).

Таким образом, независимые данные модели управления матричного предиката позволяют нам выделить два различных типа немаркированных причастий. Далее я буду достаточно условно называть явления, соответствующие этим типам, субкатегоризованным и несубкатегоризованным немаркирова-нием, под первым понимая немаркирование, ожидаемое в силу модели управления предиката (т. е. неприписывания падежа), а под вторым — немаркирование, возникающее вопреки модели управления (т. е. приписыванию падежа).

Примечательно, что случаи маркирования причастий также могут как соответствовать модели управления матричного глагола, так и не соответствовать ей.

Первый случай представлен в (62), где зависимый предикат sircb- ‘красить’ выражен формой причастия будущего времени,

18 Из соображений удобства я использую здесь терминологию, принятую в исследованиях в русле генеративной грамматики.

маркированной, в соответствии с моделью управления матричного предиката иокэdbol- ‘помогать’, дативом.

(62) [sirda-x-da] nokad bol-ja-na-v

красить-PC.FUT-DAT помощь становиться-PROG-PRS-1SG

‘Я (тебе) помогаю красить’.

Второй случай можно видеть на примере предиката bajarta ‘рад’. Этот предикат, как видно из (63), приписывает датив участнику с ролью стимула, если он выражен ИГ, т. е. имеет датив в своей модели управления.

(63) [avK-in ir-lKa-n-da] bi

дядя-GEN приходить-NMLZ-EXT-DAT я.ШМ bajar-ta baa-na-v

радость-ASSOC быть-PRS-1SG

‘Я рад приезду дяди’.

Причастие при этом предикате может оформляться двумя способами. Во-первых, оно может оформляться дативом в соответствии с его моделью управления (64).

(64) ena baja r-ta baa-na [Badma-ga du

этот радость-ASSOC быть-PRS Бадма-ACC песня duul-san-da-nj

петь-PC.PST-DAT-P. 3

‘Он рад, что именно Бадма спел песню’.

Во-вторых, причастие при предикате baja rta ‘рад’ может оформляться аккузативом, вопреки его модели управления (65).

(65) ecka-nJ baja r-ta [kdvü-Kan gera

отец-Е3 радость-ASSOC мальчик-P.REFL дом

bar-s-iga ]

строить-PC.PST-ACC

‘Отец был рад, что его сын построил дом’.

Итак, по аналогии с немаркированными причастиями, мы можем в случаях типа (65) говорить о явлении несубкатегори-зованного маркирования, противопоставленного более привычным случаям субкатегоризованного маркирования типа (62).

Мы выделили четыре типа явлений в области падежного оформления причастий на основании двух независимых признаков:

(а) наличие / отсутствие маркирования при причастии и (б) соответствие / несоответствие модели управлении матричного предиката. В дальнейшем изложении мы более подробно рассмотрим указанные четыре типа маркирования, проследив их распределение, их грамматический статус и их взаимодействие с другими явлениями.

4.2.1. Субкатегоризованное маркирование. Как уже было отмечено, о субкатегоризованном маркировании речь идет в том случае, когда оформление причастия падежом соответствует модели управления матричного предиката. Результатом субкате-горизованного маркирования является то, что падеж, приписываемый предикатом своему актанту, появляется на причастии, возглавляющем сентенциальный актант.

Матричные предикаты в подавляющем большинстве случаев приписывают своим дополнениям аккузатив или датив (косвенные падежи, являющиеся, по всей видимости, наиболее частотными и за пределами матричных предикатов).

К предикатам, оформляющим свое дополнение аккузативом, относятся предикаты независимого времени med- ‘знать’, üz- ‘видеть’, soys- ‘слышать’, kel- ‘говорить’, mart- ‘забыть’ и др. и предикаты независимого времени sur- ‘просить’ (66),

kel- ‘говорить’ (67), küla- ‘ждать’, sed- ‘хотеть’, uur- ‘перестать’,

mart- ‘забывать’ и др.

(66) Badma-gs [xo xar-ül-x-i-nj

Бадма-ACC овца возвращаться-САШ-РС.ГОТ-АСС-Р.3

sur-la-v

просить-REM-lSG Я попросил Бадму пасти овец’.

(67) emcs nan-ds [dola-n xonsg-ta

врач я-DAT семь-EXT сутки-ASSOC

or-d-an kevt-x-igs] kel-vs

кровать-DAT-P.REFL лежать-PC.FUT-ACC говорить-PST ‘Врач сказал мне лежать в кровати целую неделю’.

К предикатам, приписывающим своему дополнению датив, относятся предикат noksd bol- ‘помогать’ (54), а также эмотивные предикаты, например, предикат независимого времени bajsrta ‘рад’ (64), предикаты зависимого времени durta ‘любить’

(50) и durgo ‘не любить’ (68) и др.

(68) с1 [шгэ г паай-х-Ь-ап]

ты.ШМ шахматы играть-РС.ГОТ-БАТ-Р.РЕЕЬ йиг-^о-сЬ,

желание-№&С0Р-280

‘Ты не любишь играть в шахматы’.

Надо отметить, что датив является одним из падежей, которым калмыцкие глаголы регулярно оформляют роль стимула. Другим таким падежом является аблатив. Примером глаголов, субкатегоризованных на аблатив, могут служить такие эмотивные предикаты, как аа- ‘бояться’, вша- ‘стесняться’ и др.

(69) ХаП-й-^о ыЬ-а8 вша-х

узнавать-РС.НАВ-№0.С0Р народ-АВЬ стесняться-РС.ГОТ

‘стесняться незнакомых’

(70) Вайша соп-аъэ аак-ай ¿¡сэ г-^а-па

Бадма волк-АВЬ бояться-СУАШ" трястись-РШО-РР8

‘Бадма дрожит, боясь волка’.

Однако, если дополнением этих глаголов становится не ИГ, как в (61)-(62), а причастие (63)-(64), то оно оформляется дативом. Строго говоря, эти случаи относятся к несубкате-горизованному маркированию, однако в силу недостаточных свидетельств в пользу тождества семантической роли сентенциального и несентенциального актанта я оставляю вопрос о характере дативного маркирования в этих случаях открытым.

(71) гвгэ [Ыик-и-Ыг оогй-х-Ь-ап]

тот девочка-ЕХТ-БШ приближаться-РС.ГОТ-БАТ-Р.РЕЕЬ вша-уэ

стесняться-Р8Т

‘Он стеснялся подойти к девушке’.

(72) киикэ-п [капсх-агп gвг-t-аn

девочка-ЕХТ один-Ш8.Р.РЕЕЬ дом-БАТ-Р.РЕЕЬ

иЫ-х-Ь-ап] аа-кай вкэ

оставаться-РС.БиТ-БАТ-РРЕЕЬ бояться-СУ.АЫТ мать

Ха1-ап ]оуэ-у

сторона-Р.РЕЕЬ ходить-Р8Т

‘Девушка побоялась оставаться дома одна и поехала к маме’.

Итак, были перечислены матричные предикаты, субкатего-ризованные на датив или на аккузатив, и было продемонстрировано субкатегоризованное маркирование причастий при этих предикатах. Теперь обратимся к явлению субкатегоризованного немаркирования.

4.2.2. Субкатегоризованное немаркирование. Субкатегори-зованное немаркирование представляет собой второй случай соответствия формы причастия субкатегоризационным признакам предиката (первый был рассмотрен выше). Нас будут

интересовать матричные предикаты, которые не приписывают падеж своему дополнению. При таких предикатах, как правило, причастие выступает в немаркированной форме.

Большинство предикатов, не приписывающих падеж, являются неглагольными19. Например, это модальные предикаты kergta ‘нужно’ (73) и zovta ‘быть должным’ (59), которые происходят соответственно от существительных kerg ‘дело’, и zov ‘право’.

(73) cam-ds [ikar xots íá-хэ ] kerg-ta

ты-DAT сильно еда есть-PC.FUT дело-ASSOC

‘Тебе нужно больше кушать’.

К предикатам, не приписывающим падеж, также относятся некоторые имена действия, например, zakvsr ‘приказ’ от глагола zak- ‘приказывать’ (ср. оформление зависимого предиката jov- ‘ходить’ немаркированным причастием в (74)) и zovsar ‘согласие’ от глагола zovsar- ‘соглашаться’ (ср. оформление зависимого

предиката bar- ‘держать’ немаркированным причастием в (75)).

(74) [oms n üzs g tal jov-хэ ] zak-vs r

юг сторона сторона ходить-PC.FUT приказать-NMLZ ‘приказ идти на юг’

(75) Badms [Sanj-in xo ger-t-an

Бадма Санжи-GEN овца дом-DAT-P.REFL

bar-хэ] zovsar og-vs

держать-PC.FUT согласие дать-PST

‘Бадма согласился подержать у себя овец Санжи’.

19 Единственным обнаруженным примером предиката неименного происхождения, присоединяющего немаркированное причастие в силу субкатегоризационных свойств, является cad- ‘мочь’ (см. (23)).

Поскольку в случаях типа (74)-(75) зависимый предикат не может присоединять показатели падежа и притяжательности, то можно предположить, что в этом случае зависимая предикация синтаксически сходна с относительным оборотом, возглавляемым причастием, например, как в (76).

(76) [ЕЬх-иг ]оу-зэ ]0\-хэ ] ауХоЪт

Элиста-БШ ходить-СУ.1РБУ ходить-РС.ГОТ автобус

киикэ-п Ш-1а

девочка-ЕХТ видеть-КЕМ

‘Девочка видела ехавший в Элисту автобус’.

Впрочем, с точки зрения семантики, (74)-(75) едва ли допускают такую трактовку, поскольку в обоих случаях предполагаемая вершина относительного оборота (гакуэг ‘приказ’ и гоушг ‘согласие’ соответственно) не занимает никакой очевидной синтаксической позиции в зависимой предикации, что ожидалось бы при релятивизации (и что наблюдается в (76), где вершина ауХоЪш ‘автобус’ соответствует позиции подлежащего в зависимой предикации).

Именные предикаты, описанные выше, гоушг ‘согласие’, гоу ‘право’, гакуэг ‘приказ’ и, возможно, другие, часто используются в качестве актанта глагола оg- ‘давать’ (ср., например,

(72)). Примечательно, что в подобных конструкциях наряду с немаркированной формой может наблюдаться причастие, маркированное аккузативом (ср. падежное маркирование зависимого предиката паай- ‘играть’, выраженного причастием будущего времени, в (77)).

(77) киикэй [kввгаgsаn ой-сэ паай-хэ /

дети далеко уходить-СУШБУ играть-РС.ГОТ

паайх-1-п*] вскэ-П гоуэ

играть-РС.ГОТ-АСС-Р.3 отец-Р.3 право

оg-sэn ща

дать-РС.Р8Т №0.С0Р

‘Отец не разрешил детям пойти гулять’.

Учитывая, что предикат гоу ‘право’ не способен приписывать аккузатив своему актанту, можно предположить, что сочетание гоу оg- ‘давать право’ в (75) может функционировать как

сложный глагол с падежными свойствами, отличающимися от падежных свойств предиката гоу ‘право’.

Это предположение подтверждается тем, что если гоу ‘право’ и оg- ‘давать’ отделяет некоторый материал (как это происходит в (78)), то аккузативное маркирование при причастии становится невозможным. При естественном допущении, что части сложного глагола не могут отделяться друг от друга, из предположения о том, что аккузатив в сочетаниях типа гоу оg- ‘давать право’ приписывается, только если это сочетание является сложным глаголом, будет следовать запрет на аккузативное маркирование в (78).

(78) киикэй [kввгаgsаn ой-сэ паай-хэ /

дети далеко уходить-СУШБУ играть-РС.ГОТ

*паайх-1-п*] гохэ вскэ-П

играть-РС.ГОТ-АСС-Р.3 право отец-Р.3 оg-sэn ща

дать-РС.Р8Т №0.С0Р

‘Отец не разрешил детям пойти гулять’.

4.2.3. Несубкатегоризованное немаркирование. В двух предыдущих разделах мы рассмотрели падежное оформление причастий, соответствующее субкатегоризационным признакам матричного предиката. В 4.2.1 речь шла о маркировании причастий в контексте глаголов, присваивающих падеж, в 4.2.2 было показано отсутствие маркирования при причастиях в контексте глаголов, не приписывающих падеж. В этом разделе мы рассмотрим отсутствие маркирования при причастиях в контексте глаголов, приписывающих падеж. Это явление мы наблюдали в примере (62) и обозначили его как несубкатегоризованное немаркирование.

По определению, несубкатегоризованное немаркирование причастий происходит вопреки субкатегоризации матричного предиката. Учитывая, что в калмыцком языке причастия могут получать падеж и, следовательно, не создают никаких препятствий для «выполнения» субкатегоризационных требований, немаркирование причастий в контексте глаголов, приписывающих падеж, представляется маркированным явлением. Его маркированный характер проявляется, во-первых, в том, что оно является во всех случаях факультативным и стилистически маркированным, а во-

вторых, в том, что оно является лексически ограниченным и встречается только с глаголами определенной семантики.

Под факультативностью несубкатегоризованного немарки-рования понимается то, что в контексте глаголов, присваивающих падеж своему дополнению, всегда может быть употреблено причастие с этим падежом и только в некоторых из этих случаев возможно немаркированное причастие, как в следующих примерах:

(79) вв^э ax-an [banks sek-хэ ]

бабка старший.брат-P.REFL банка открывать-PC.FUT

surs-v

просить-PST

‘Бабушка попросила своего старшего брата открыть банку’. (ср. (66))

(80) втсэ [or-n-ds cug dolan xonsg

врач кровать-EXT-DAT весь семь-EXT сутки

nam-ds kevt-хэ] kels-v

я-DAT лежать-PC.FUT говорить-PST

‘Врач сказал мне лежать в кровати целую неделю’. (ср. (67))

(81) ters [kUUk-n-Ur oord-x]

тот девочка-EXT-DIR приближаться-PC.FUT ema-vs

стесняться-PST

‘Он стеснялся подойти к девушке’. (ср. (71))

(82) [kUU-n-ass nogcsl ol-хэ]

человек-EXT-ABL помощь находить-PC.FUT bica a-0

NEG.IMP бояться

‘Не бойся просить помощи у людей’. (ср. (72))

(83) Baatsr [ek-d-an suyKug еок-кэ]

Батыр мать-DAT-P.REFL телеграмма ударить-PC.FUT

mart-cs k-cs

забывать-COMPL-EVD

‘Батыр забыл послать телеграмму своей матери’. (ср. (40))

Отметим, что носители зачастую реагируют на предложения типа (79)-(83) как на «неграмотные», предлагая в качестве

«грамотных» соответствующие предложения с наличием падежного маркирования при причастии. Вместе с тем сами носители наряду с «грамотными» предложениями порождают и «неграмотные», с несубкатегоризованным маркированием.

Класс глаголов, с которыми может происходить несубкате-горизованное немаркирование, может быть по семантике отождествлен с глаголами объектного и субъектного контроля, т. е. с теми глаголами, которые типологически проявляют свойства объектного и субъектного контроля.

Понятие контроля связано с наличием в грамматике различных языков особых правил установления референции того актанта нефинитной зависимой предикации, который был бы подлежащим при соответствующей финитной форме, например, актанта глагола ударить с семантической ролью агенс в предложении (i) Петя хочет ударить Васю. Во многих случаях, включая приведенный пример, такой актант не может быть выражен в составе зависимой клаузы, иначе говоря, является нулевым (в этом случае его называют нулевым подлежащим, или PRO), и чтобы определить его референцию, как раз и требуются правила контроля. Эти правила устанавливают, какая из ИГ в предложении должна совпадать по референту с ним, или быть корефе-рентной; такая ИГ называется контролером. В приведенном примере нулевое подлежащее глагола ударить совпадает с подлежащим главной предикации; такой случай называют субъектным контролем. В предложении (ii) Петя просит Колю ударить Васю нулевое подлежащее глагола ударить корефе-рентно дополнению главной предикации; такой случай называют объектным контролем [Тестелец 2001].

Если мы посмотрим на контроль в нефинитных формах, являющихся актантами, то увидим, что то, какого рода правила контроля применяются к нулевым подлежащим таких форм в конкретном языке, определяется в первую очередь тем, актантом какого матричного глагола является данная нефинитная форма (ср. глагол субъектного контроля хотеть в (i) и глагол объектного контроля просить в (ii)). Более того, обнаружено, что типологически глаголы одной и той же или близкой семантики относятся к одним и тем же классам в отношении правил контроля, т. е. к классам субъектного или объектного контроля.

Так, в работе [Pollard, Sag 1991] была предложена универсальная семантическая классификация глаголов, проявляющих субъектный или объектный контроль. Глаголы объектного контроля в этой классификации отождествляются с директивными глаголами, которые подробно обсуждались выше. Глаголы субъектного контроля соответствуют волитивным глаголам, о которых также говорилось в предыдущих разделах, и так называемым комиссивным глаголам, выражающим обязательство, намерение или попытку со стороны говорящего совершить некоторое действие (к ним относятся такие английские глаголы, как promise ‘обещать’, intend ‘намереваться’, try ‘пытаться’ и др.). К глаголам субъектного контроля, по всей видимости, также можно добавить такие семантические классы, как модальные (can ‘мочь’), фазовые (begin ‘начинать’) и импликативные (forget to ‘забыть (сделать)’) глаголы.

Итак, если мы вернемся к случаям несубкатегоризованного немаркирования, то обнаружим, что во всех таких случаях матричный предикат семантически относится к классу глаголов контроля — объектного (директивные глаголы в (79)-(80), предикат noksd bol- ‘помогать’ (62)) или субъектного (волитивные глаголы в (81)—(82), импликативный глагол в (83)). По переводам также можно увидеть, что глаголы с соответствующей семантикой являются глаголами контроля и в русском языке (по крайней мере, в этих случаях нулевое подлежащее инфинитива обязательно кореферентно подлежащему или дополнению главного глагола).

В отличие от приведенных семантических групп глаголов контроля, глаголы речи, ментальные глаголы, фактивные глаголы и глаголы восприятия не могут быть отнесены к типологическому классу глаголов контроля. Для предикатов этих групп нехарактерно наложение ограничений на референцию подлежащего их предикатного актанта. Заметим, что такие предикаты во многих языках, включая русский, не присоединяют инфинитив, но присоединяют придаточное с финитным глаголом (при котором можно выразить подлежащее). Ср. Он сказал / думал / видел, что Петя сидит во дворе, но *Он сказал / думал / видел сидеть во дворе.

В калмыцком языке при глаголах речи (84), ментальных

(85)—(86) и фактивных эмотивных глаголах (87) и глаголах восприятия (88) недопустимо несубкатегоризованное немаркирование.

(84) *[ena zurg-iga Repin zur-ssn] bagsa

этот рисунок-ACC Репин рисовать-PC.PST учитель kel-ja öga-v

говорить-CV.IPFV дать-PST

‘Учитель объяснил, что эту картину нарисовал Репин’.

(85) * [Baatar mayKdur xö al-хэ] bi

Батыр завтра овца убить-PC.FUT a.NOM

med-jä-nä-v

знать-PROG-PRS-lSG

Я знаю, что завтра Баатр будет барана резать’.

(86) *[camaga tämka tata-dag] bi med-nä-v

ra.ACC табак тянуть-PC.HAB я.NOM знать-PRS-lSG

‘Я знаю, что ты куришь’.

(87) *[eka-nJ kövü-n säänär sur-ja-san]

мать-P.S мальчик-EXT хорошо учиться-PROG-PC.PST bajarl-ja-na

радоваться-PROG-PRS

‘Мама радуется тому, что ее сын учится хорошо’.

(88) *bi [oyKca Kol-ar ööm-ja jov-хэ ]

я.ШМ лодка река-INS плыть-CV.IPFV ходить-PC.FUT

üz-lä-v

видеть-REM-lSG

‘Я видел, как корабль плывет по реке’.

Отдельного внимания заслуживает предикат das- ‘привыкнуть, научиться’. Этот предикат субкатегоризован на аккузатив (ср. дополнение kela ‘язык’, оформленное немаркированным аккузативом в (89)).

(89) skol-da xalmag кєіа das-na

школа-DAT калмыцкий язык выучить-PRS

‘В школах учат калмыцкий язык’.

Он является глаголом контроля и, как и при других глаголах контроля, при нем возможно несубкатегоризованное немарки-рование (ср. отсутствие падежного маркирования на зависимых предикатах ööm- ‘плыть’ и tat- ‘тянуть’, выраженных хабиту-альным причастием в (90)-(91)).

(90) mini ecka bickan-d-än [ööm-dag]

Я-GEN отец маленькиЙ-DAT-P.REFL плыть-PC.HAB

das-ca uga

выучить-CV.IPFV NEG.COP

‘Мой папа в детстве не научился плавать’.

(91) Baatr [asxa-n-da tämka tat-dag]

Батыр вечер-EXT-DAT табак тянуть-PC.HAB

das-ca

выучить-EVD

‘Батыр привык вечером курить’.

Однако в отличие от других предикатов контроля, отсутствие падежного маркирования причастия при das- ‘привыкнуть, научиться’ является более естественным вариантом, чем наличие такого маркирования. Сами информанты не порождают предложения, где бы наблюдалось падежное маркирование, и оценивают соответствующие сконструированные примеры как «полуприемлемые» (ср. падежное оформление на зависимом

предикате ums- ‘читать’ в (92)).

(92) Baatar Kurvan-ta-d-an [ums-dag /

Батыр три-ASSOC-DAT-P.REFL читать-PC.HAB

ums-dg-an] dasa-v

читать-PC. HAB -P.REFL выучить-PST ‘Батыр научился читать в три года’.

Подобная ситуация наблюдается с предикатом

duud- ‘приглашать’. Этот предикат оформляет актант с ролью цели дативом (ср. падежное оформление на дополнении zam- ‘кухня’ в (93)).

(93) madan giic-na r-iga zam-da duuda-v

мы гость-PL-ACC кухня-DAT звать-PST

‘Мы пригласили гостей на кухню’.

Однако как и для das- ‘привыкнуть, научиться’, для него более естественно оформление сентенциального актанта (предположительно обладающего той же ролью) немаркированным причастием, нежели причастием, маркированным дативом (ср. оформление зависимого предикатаjov- ‘ходить’ в (94)).

(94) йтэ-ш namaga [Moskva xamdan jov-хэ]

друг-P. 1SG я.АСС Москва вместе ходить-PC.FUT

duud-la

звать-REM

‘Друг пригласил меня поехать вместе в Москву’.

Причины такого необычного поведения глаголов das- ‘привыкнуть, научиться’ и duud- ‘приглашать’ мне неясны. Возможно, объяснение связано с несовпадением ролей предикатного и непредикатного актанта при этих глаголах.

Итак, я показал случаи несубкатегоризованного немаркиро-вания в калмыцком языке. Теперь я коснусь некоторых явлений, которые близки к рассматриваемому явлению и могли бы пролить свет на его понимание.

Во-первых, можно провести параллели между калмыцким и другим алтайским языком — турецким, где номинализация на -mak иногда может появляться без падежного маркирования в контексте матричного предиката (приписывающего падеж). Однако надо отметить, что в турецком это явление представляет собой идиосинкратическое свойство нескольких глагольных лексем [Goksel, Kerslake 2005], в калмыцком же оно, по всей видимости, имеет более системный характер.

Во-вторых, это явление может быть связано с другим случаем немаркирования дополнений (в контексте переходного глагола) в калмыцком языке, а именно с явлением так называемого дифференцированного маркирования объекта (см. [Коно-шенко, настоящий сборник]). Однако, во-первых, по правилам дифференцированного маркирования, падежное маркирование может отсутствовать только при прямом дополнении, тогда как немаркированное причастие может занимать позицию непрямого дополнения, а во-вторых, в тех случаях, где отсутствие маркирования в силу этих правил возможно, оно является необходимым, тогда как немаркирование причастий не является необходимым.

Наконец, еще одна возможная интерпретация несубкатегоризованного немаркирования может быть связана с влиянием русского языка. Как мы видели, русские соответствия контекстам, где встречается это явление, содержат инфинитив. Русский инфинитив не имеет признаков падежа и лица, поэтому немаркированная причастная форма, также не обладающая этими

признаками, возможно, представляет собой аналог инфинитива в калмыцком (где несовпадающей с причастием формы инфинитива не имеется). Это соображение подкрепляется тем, что дистрибуция немаркированной формы в калмыцком языке и инфинитива в русском языке приблизительно совпадает в случае контекстов, в которых матричным предикатом не присваивается падеж (см. раздел 4.2).

4.2.4. Несубкатегоризованное маркирование. Помимо несубкатегоризованного немаркирования, несовпадение падежного оформления причастия и субкатегоризации матричного предиката имеет место при несубкатегоризованном маркировании причастия. Если в первом случае исходя из субкатегоризационной рамки предиката маркирование ожидалось, но не происходило, то в данном случае, наоборот, маркирование не ожидается, но происходит. Это явление можно проиллюстрировать приводившимся выше примером (95).

(95) ecka-n1 bajar-ta [kovü-кап gera

отец-Р.3 радость-ASSOC мальчик-P.REFL дом

bar-s-ig3 ]

строить-PC.PST-ACC

‘Отец был рад, что его сын построил дом’.

В (95) причастие маркируется аккузативом, в то время как предикат bajarta субкатегоризован на датив, что видно из приводившегося выше примера (96).

(96) [avK-in ir-ÍK3-n-d3] bi

дядя-GEN приходить-NMLZ-EXT-DAT я.ШМ

bajar-ta Ьаа-па-v

радость-ASSOC быть-PRS-lSG

‘Я рад приезду дяди’.

В качестве падежа, используемого для несубкатего-ризованного маркирования, выступает аккузатив. Предикаты, при которых это явление происходит, соответственно, управляют дативом (97)-(99) (см. в разделе 4.2.1 примеры, демонстрирующие субкатегоризационную рамку этих предикатов).

(97) [ci nan tal ir-x-i-nJ

Tbi.NOM я сторона приходить-РС.ГОТ-АСС-Р.З

esa mart-s-i-nj bi

NEG забывать-PC.PST-ACC-P 3 я.NOM

baja rl-ja-na-v радоваться-PROG-PRS-lSG Я рад, что ты не забыл прийти ко мне’.

(98) eka-m kovü-Kan [xot-n-d-an

мать-P.lSG мальчик-P.REFL деревня-EXT-DAT-P.REFL

ir-x-iga] duud-la

приходить-PC.FUT-ACC звать-REM

‘Мать пригласила сына приехать в деревню’.

(99) ax-d-an [usa ava-c

старший.брат-DAT-P.REFL вода брать-CV.IPFV irx-i-nj nokad bol-0

приходить-PC.FUT-ACC-P.3 помощь становиться-IMP ‘Помоги брату принести воды’.

Маркирование причастия аккузативом, по моим данным, также иногда наблюдается при эмотивных предикатах аа- ‘бояться’, ema- ‘стесняться’, при которых предикатный актант, как правило, оформляется дативом (100).

(100) Baata r [bags-t-an sur-va r

Батыр учитель-DAT-P.REFL просить-NMLZ

og-x-an] aa-va

дать-PC.FUT-P.REFL бояться-PST

‘Батыр побоялся задавать вопрос учителю’.

Выше отмечалось, что эти предикаты, как можно видеть из (69)-(70), присоединяют ИГ в аблативе, т. е. субкатегоризованы на аблатив. Поэтому, строго говоря, дативное маркирование причастий в (71)-(72) так же, как и аккузативное маркирование в (100), можно было бы отнести к несубкатегоризованному маркированию (поскольку в обоих случаях падежное оформление не соответствует субкатегоризационным признаком предиката). Однако, как кажется, есть некоторые основания относить только аккузативное маркирование при этих предикатах к несубкате-горизованному типу.

Поскольку датив в калмыцком языке регулярно оформляет актант с ролью стимула, можно предположить, что предикатный актант, оформляемый дативом при этих предикатах, и непредикатный актант, оформляемый аблативом, имеют близкие, но не совпадающие семантические роли, и, следовательно, дативное причастие не подходит под определение несубкатегоризованного маркирования. Если допустить, что эти предикаты субкатегори-зованы на датив и на аблатив (хотя они присоединяют ИГ только в аблативе), то дативное маркирование при них должно быть отнесено к субкатегоризованному.

Аккузативное маркирование в случаях типа (91), напротив, трудно связать с особой семантической ролью, которой бы обладал в этих случаях предикатный актант, т. е. аккузатив оформляет актант с той же ролью, что и датив. При допущении, что эти предикаты субкатегоризованы на датив, аккузативное маркирование должно быть отнесено к несубкатегоризованному.

Подобно несубкатегоризованному немаркированию, несуб-категоризованное маркирование является факультативным и стилистически маркированным явлением. Также оно имеет ограничения на матричный предикат: оно недопустимо с именными предикатами (которые не приписывают падеж своему дополнению), например, гоуХа ‘должен’ и кв^Ш ‘нужно’. Однако, как отмечалось в разделе 4.2.2, если такой предикат входит в состав сложного глагола, например, как в гоу оg- ‘разрешать’, то употребление (несубкате-горизованного) маркированного причастия допустимо.

(101) кшк-й-ап [квв^шп кат-сэ

девочка-БЛТ-Р.РЕЕЬ далеко выходить-СУ.1РБУ amr-x-igэ] вскэ гоуэ оg-vа

отдыхать-РС.ГОТ-ЛСС отец право дать-Р8Т.ЕМРИ ‘Отец разрешил детям пойти гулять далеко (в степь)’.

Если ограничиться глагольными предикатами, то можно предположить, что аккузативное маркирование причастия является в калмыцком маркированием по умолчанию. Иначе говоря, в калмыцком языке всегда существует принципиальная возможность оформить зависимый предикат аккузативом, хотя больший приоритет имеет субкатегоризованное (не)маркирование и несубкатегоризованное немаркирование, если они доступны для

данного окружения. Таким образом, указанные типы предположительно можно выстроить в своеобразную иерархию оформления причастия (102).

(102) Субкатегоризованное (не)маркирование >

несубкатегоризованное немаркирование >

несубкатегоризованное маркирование

Надо отметить, что трактовка несубкатегоризованного аккузативного маркирования как маркирования по умолчанию получает косвенное подтверждение из другой области калмыцкого языка. В калмыцком аккузативные ИГ в определенных случаях могут использоваться тогда, когда в их окружении нет предиката, который был бы способен приписать аккузатив, иначе говоря, аккузатив может употребляться независимо от субкатегоризации. Имеется в виду явление так называемого аккузатива субъекта (зависимой предикации), см. [Сердоболь-ская, настоящий сборник].

4.2.5. Обобщение. Итак, было рассмотрено четыре типа оформления причастных дополнений: (а) субкатегоризованное маркирование, (б) субкатегоризованное немаркирование, (в) несубкатегоризованное маркирование, (г) несубкатегоризованное немаркирование. В Таблице 1 дана классификация матричных предикатов по допустимости этих типов.

Первый признак, по которому классифицируются предикаты, — признак субкатегоризации предиката, значения которого ACC и DAT обозначают соответствующее субкатегоризованное маркирование, а значение 0 — субкатегоризованн-ное немаркирование.

Далее предикаты классифицируются по способности сочетаться с несубкатегоризованным немаркированием. Этот признак, как кажется, нерелевантен для именных предикатов и сложных глаголов, которые присоединяют немаркированное причастие в силу субкатегоризации (соответствующие ячейки в таблице заштрихованы). Среди оставшихся предикатов положительное значение этого признака принимают предикаты контроля.

Наконец, предикаты классифицируются по способности сочетаться с несубкатегоризованным (аккузативным) маркированием. Этот признак, подобно предшествующему, нерелевантен

Таблица 1. Классификация предикатов по падежному оформлению

причастий

Предикат Субкат. Несубкат. 0 Несубкат. ACC

Предикаты конт1 роля

sur- ‘просить’, ACC +

das- ‘учиться’,

zak- ‘приказывать’,

kel- ‘говорить’,

uur- ‘переставать’,

xaj- ‘бросать’,

zövsär- ‘соглашаться’

идкэdbol- ‘помогать’, DAT + +

duud- ‘звать’

ää- ‘бояться’,

emä- ‘стесняться’,

durta ‘любить’

Сложные глаголы

zöv3 ög- ‘разрешать’, 0

zakvsr ög- ‘приказывать’

zövsär ög- ‘соглашаться’

Именные предикаты

zövtä ‘должен’, 0 -

kergtä ‘нужно’,

zövsär ‘согласие’,

zöv ‘право’,

zakvsr ‘приказ’

Прочие предикаты

шей- ‘знать’, ACC -

иг- ‘видеть’,

so^]s- ‘слышать’,

ке1- ‘говорить’ ; 1

Ъа]эг1- ‘радоваться’, DAT - +

Ъа]эПа ‘рад’,

Ъатйшзи- ‘хвастаться’

ддя предикатов, субкатегоризованных на аккузатив (соответствующие ячейки в таблице заштрихованы). Он имеет отрицательное значение для именных предикатов и положительное значение для сложных глаголов и для предикатов, субкатегоризованных на датив.

Надо отметить, что признак субкатегоризации (столбец 2) не говорит нам напрямую о допустимости при некотором предикате субкатегоризованного маркирования или немаркирова-ния, а является независимым свойством предиката. Однако учитывая, что для предиката всегда доступно (не)маркирование причастия в соответствии с субкатегоризацией, из значения указанного признака можно вывести необходимую информацию

с 20

об этой допустимости .

Таблица 1 показывает, что при некоторых предикатах допустим более чем один тип сентенциального дополнения. Есть свидетельства, что в некоторых случаях разные типы оформления коррелируют с разными синтаксическими свойствами.

Так, директивные предикаты (являющиеся подклассом предикатов контроля), как кажется, обнаруживают некоторые различия в поведении и интерпретации маркированных и немаркированных форм. Глагол гак- ‘приказывать’ допускает немаркированное причастие при невыраженном подлежащем (103) и не допускает при выраженном подлежащем, допуская только маркированное причастие (104).

(103) ескэ-П Баагт-йэ [#ег Ъат-х4§э /

отец-Р.3 Батыр-БЛТ дом строить-РСГОТ-ЛСС

Ъат-хэ] гакэу

строить-РС.ГОТ приказать-Р8Т

‘Начальник приказал Батыру построить дом’.

(104) ах1асэ Баагт-йэ, гакэ-V [еий-иаi

председатель Батыр-БЛТ приказать-Р8Т этот-ОЕК

kдvU-gэ ЕЫэ or-x-igэ /

мальчик-ЛСС Элиста входить-РС.ГОТ-ЛСС

*ог-хз ]

входить-РС.ГОТ

‘Начальник приказал Батыруь чтобы его; сын ехал в Элисту’.

20 Возможными исключениями из этого обобщения являются предикаты das- ‘учиться’ и duud- ‘звать’, для которых аккузативное и дативное оформление («предписанные» субкатегоризацией) несвойственны.

Это свойство немаркированного причастия типологически сближает его с инфинитивом, т. е. структурой, для которой также характерен запрет на выраженное подлежащее и обязательный контроль нулевого подлежащего, ср. Комиссия запретила Ивановуі 0і, у участвовать в выборах. Маркированное причастие, в свою очередь, типологически сходно с номинализацией, т. е. структурой, которая может иметь как невыраженное и контролируемое, так и выраженное подлежащее, ср. Комиссия запретила Ивановуі 0і, у участие в выборах и Комиссия запретила Ивановуі участие его партии в выборах.

Надо отметить, что противопоставление двух обсуждаемых структур можно в принципе увидеть в достаточно ограниченном числе контекстов — в таких, где семантика самого матричного глагола не накладывает ограничений на подлежащее зависимой предикации. Поэтому я выбрал достаточно небольшой круг предикатов (а именно директивные предикаты) для иллюстрации различия структур. Насколько широко распространяется это противопоставление, пока остается неясным, однако, как было показано, есть основания полагать, что оно существует как таковое.

Подведем итоги. Причастия в причастных дополнениях могут оформляться показателями падежа — аккузатива и датива. Выбор падежа при причастии зависит от субкатегоризационных признаков матричного предиката. Если предикат субкате-горизован на некоторый падеж, то этот падеж в норме должен появиться при причастии, если же предикат не субкатегоризован на какой-либо падеж, то при этом предикате должно быть в норме немаркированное причастие. За пределами нормативной грамматики довольно широко представлены конструкции, в которых падеж при причастии не соответствует субкатегоризационным признакам. В первую очередь, это случаи употребления немаркированных причастий при предикатах, субкатегоризованнных на некоторый падеж (при предикатах контроля). Также это случаи употребления причастий, маркированных аккузативом, при предикатах, которые не субкатегоризованы на аккузатив (при неименных предикатах).

4.3. Показатели посессивности

Другим именным свойством причастных дополнений, помимо способности присоединять падежные показатели, является их сочетаемость с показателями посессивности.

В калмыцком языке существуют показатели притяжа-тельности 1 и 2 лица единственного и множественного числа и показатель 3 лица, общий для обоих чисел. Также существует показатель рефлексивной посессивности.

При оформлении существительных показатель посессивности указывает на лицо и число посессора при существительном (обладаемом), за исключением ситуаций, когда посессор корефе-рентен подлежащему глагола, актантом которого является посессум. В этом случае используется показатель рефлексивной притяжательности (который не обладает лично-числовыми признаками). При оформлении причастий показатель посессивности указывает на лицо и число подлежащего зависимой предикации, возглавляемой причастием. В случае кореферентности подлежащего главной предикации подлежащему зависимой используется показатель рефлексивной притяжательности.

Как и падежные показатели, показатели притяжательности являются обязательными в одних контекстах, но факультативными в других. Выяснить, как ведут себя показатели притяжательности в различных контекстах, и будет целью этого раздела.

Рассмотрим сначала употребление показателя рефлексивной притяжательности, а затем показателей притяжательности 1-3 лица.

4.3.1. Показатель рефлексивной посессивности. Употребление показателя рефлексивной посессивности различается при предикатах субъектного контроля и при прочих предикатах. При глаголах речи, эпистемических и фактивных глаголах, т. е. при глаголах, которые не являются предикатами контроля, в случае одно-субъектности, т. е. кореферентности подлежащих зависимой и главной клаузы, употребление показателя рефлексивной посессивности при причастном дополнении является облигаторным. Как видно из примеров (105)-(106), в таких случаях недопустимы как нерефлексивный показатель, так и отсутствие показателя.

(105) Baata r [universiteta or-s-an /

Батыр университет входить-PC.PST-P.REFL *or-s-i-nj / *or-s-iga] med-na

входить-PC.PST-ACC-P. 3 входить-PC.PST-ACC знать-PRS ‘Батыр знает, что поступил в университет’.

(106) Baatar Badma-d [moyga og-sa-n-d-an /

Батыр Бадма-DAT деньги дать-PC.PST-EXT-DAT-P.REFL

*og-sa-n-da-nj / *og-sa-n-da] jir

дать-PC.PST-EXT-DAT-P. 3 дать-PC.PST-EXT-DAT очень

bajr-ta baa-na

радость-ASSOC быть-PRS

‘Батыр очень рад, что дал деньги Бадме’.

Однако при предикатах субъектного контроля, для которых с точки зрения семантики односубъектность является лексически заданной, показатель рефлексивной посессивности не является столь же облигаторным.

Первый случай такой необлигаторности представляет собой несубкатегоризованное немаркирование, которое обсуждалось в разделе 4.2.3, ср. примеры (82)-(83) с глаголами субъектного контроля aa- ‘бояться’ и mart- ‘забывать’. В этом случае, как уже говорилось, при причастии отсутствуют как показатели падежа, так и показатели посессивности.

Второй случай предполагает отсутствие показателей притя-жательности при причастии при наличии показателей падежа. Примеры (107)—(108) иллюстрируют этот случай с теми же двумя глаголами. Надо отметить, что такие примеры, хотя и могут быть порождены информантом, оцениваются как достаточно маргинальные.

(107) kUUka d [soo-d-an teeg-Ur jov-x-ta ]

дети ночь-DAT-P.REFL степь-DIR ходить-PC.FUT-DAT

aa-san uga

бояться-PC.PST NEG.COP

‘Дети не побоялись идти ночью в степь’.

(108) [lavka jov-x-iga ] bica marta-0

магазин ходить-PC.FUT-ACC NEG.IMP забывать ‘Не забудь зайти в магазин’.

Таким образом, можно заключить, что показатель рефлексивной притяжательности может употребляться во всех случаях одно-субъектности причастного дополнения и главной предикации21. Кроме как при предикатах субъектного контроля, употребление этого показателя облигаторно, но даже при последних его употребление оказывается предпочтительным.

4.3.2. Показатели нерефлексивной посессивности. Показатели посессивности 1-3 лица могут употребляться во всех случаях, где не имеет место кореферентность подлежащих зависимой и главной предикации.

Особенностью системы этих показателей является отчетливое противопоставление, с одной стороны, показателей 1 и 2 лица и, с другой стороны, показателя 3 лица -п1, которое заключается в том, что последний может употребляться не только при подлежащих 3 лица, но и при подлежащих двух других лиц. Таким образом, показатели 1 и 2 лица всегда могут быть заменены на показатель 3 лица (109)-(110).

(109) Ы [camagэ Zanda-ta

я.КОМ ты.АСС Занда-А880С

ййт1-^а-х-1-сэп /

дружить-РШО-РС.ГОТ-АСС-Р^О ййт1-^а-х-1-П\ med-U-v

дружить-РШа-РС.ГОТ-АСС-Р.3 знать-Р8Т-180

‘Я знаю, что ты дружишь с Зандой’.

(110) terэ [namagэ moкa talэ со1и

тот я.АСС змея сторона камень

хщ-х-Ь-ш / хщ-х-иП]

бросать-РС.Р8Т-АСС-Р180 бросать-РС.Р8Т-АСС-Р.3 иг-1а

видеть-КБМ

‘Он видел, что я бросил камень в змею’.

Употребление показателя -п} на месте «ожидаемых»

показателей 1 и 2 лица является очень частотным и стилистически

21 Исключая случай субкатегоризованного немаркирования (см. раздел 4.2.2), при котором причастие не может присоединять показатели падежа, которые, в свою очередь, являются необходимым условием употребления показателя рефлексивной посессивности.

нейтральным явлением. Таким образом можно говорить о показателе

3 лица как о немаркированном по признаку «личности» (в отличие от двух других показателей). Также надо отметить, что в калмыцком языке, как правило, личные местоимения 1 и 2 лица в позиции подлежащего не опускаются, поэтому употребление общего показателя для всех трех лиц не ведет к потере грамматической информации.

Интересной особенностью нерефлексивных показателей, отличающей их от рефлексивного показателя, является то, что они могут свободно опускаться независимо от контекста, тогда как рефлексивный показатель, как отмечалось, может опускаться только при предикатах субъектного контроля, давая при этом достаточно маргинальные предложения. Факультативность показателей нерефлексивной посессивности можно видеть на примере предикатов различных классов (111)-(115).

(111) Ьі [икг пока ій-за-х-і-П /

я.ШМ корова трава есть-РШО-РС.ГОТ-АСС-Р.З

0Кій-за-х-і§з\ иг-їа-у

есть-РШО-РС.ГОТ-АСС видеть-РЕМ-180

‘Я видел, как корова ест траву’.

(112) Ьі єєз-СЬ [лааїкз кайэ-х-йэ-п1 /

я.ШМ бабка-БАТ дорога перейти-РС.ГОТ-БАТ-Р.З

0Ккайэ-х-йэ \ пбкэ С ЬоЬ-у

перейти-РС.ГОТ-БАТ помощь становиться-Р8Т

‘Я помог бабушке перейти дорогу’.

(113) [Bajrta-gэ giic-nэ г йиий-х-і-П /

Байрта-АСС гость-РЬ звать-РС.ГОТ-АСС-Р.З

0Кйиий-х-і§з\ ки-їа-у

звать-РС.ГОТ-АСС ждать-Р8Т

‘Гости ждали, пока Байрта пригласит их к столу’.

(114) алїаез [ещ кбйїтз$о-пзг^э хигэg-tэ

председатель весь рабочий-РЬ-АСС собрание-БАТ

іг-х-і-П / 0Kir-x-igэ\

приходить-РС.ГОТ-АСС-Р. 3 приходить-РС.ГОТ-АСС surэ-у

просить-Р8Т

‘Директор попросил всех работников прийти на собрание’.

(115) епэ bap Ш Ъаа-па [Badma-gэ du

этот радость-А880С быть-РК8 Бадма-АСС песня

йиШ-хэп-йэ-п* / окйии1-хэп-йэ\

петь-РС.Р8Т-БАТ-Р. 3 петь-РС^Т-БАТ

‘Он рад, что именно Иван спел песню’.

Надо отметить, что употребление показателей притяжа-тельности представляется более частотным, чем их неупотребление. Однако поскольку мне не удалось обнаружить фактор, который бы определял выбор одного из двух возможных вариантов, можно предположительно говорить об их свободном варьировании.

Подведем итоги. Причастия в причастных дополнениях могут оформляться показателем рефлексивной посессивности и показателями нерефлексивной посессивности. Показатель рефлексивной посессивности в норме употребляется во всех случаях, где имеет место односубъектность причастного дополнения и главной предикации, и может маргинально опускаться при предикатах субъектного контроля. Показатели нерефлексивной посессивности могут свободно опускаться независимо от класса матричного предиката. Показатели нерефлексивной посессивности 1 и 2 лица могут свободно заменяться на показатель 3 лица.

5. Выводы

Итак, мы рассмотрели основные типы сентенциальных дополнений в калмыцком языке: деепричастные дополнения, финитные дополнения и причастные дополнения.

Деепричастные дополнения используются с весьма ограниченным кругом матричных предикатов: целевое деепричастие употребляется с волитивными глаголами, разделительное и соединительное деепричастия — с фазовыми и некоторыми модальными глаголами. Такой выбор контекстов представляется не случайным и, по всей видимости, выводится из семантических свойств обстоятельственных предложений, возглавляемых соответствующими деепричастиями: волитивным компонентом в случае целевого деепричастия и фактивным — в случае двух других деепричастий.

Финитные дополнения образуются с помощью подчинительных союзов, являющихся результатом грамматикализации глагола ‘говорить’. В качестве зависимого предиката в них используются финитные формы индикатива и неиндикативных наклонений. Индикативные финитные дополнения активно используются при глаголах речи, а также при ментальных глаголах. Неиндикативные дополнения используются при директивных и некоторых волитивных глаголах. Финитные дополнения не сочетаются со свойством истинности зависимой предикации.

Можно говорить о том, что деепричастные и финитные дополнения представляют собой своего рода заимствование синтаксиса соответственно обстоятельственных клауз и конструкций с прямой речью для обслуживания конструкций с сентенциальным актантом, что объясняет ограничения в дистрибуции этих дополнений.

В отличие от деепричастных и финитных дополнений, причастные дополнения могут употребляться со всеми классами матричных предикатов. Причастные дополнения возглавляются теми же нефинитными глагольными формами (причастием прошедшего времени, хабитуальным причастием и причастием будущего времени), что и относительные предложения, однако синтаксис причастных дополнений сильно отличается от синтаксиса последних. Причастия в причастных дополнениях представляют собой номинализации, что объясняет их именные свойства, в частности, способность присоединять падежные и посессивные показатели.

Важным для понимания того, как выбирается форма зависимого предиката в причастных дополнениях, является противопоставление глаголов зависимого и независимого времени. При глаголах независимого времени выбор формы определяется видо-временным характером действия в зависимой предикации. Для передачи действий, предшествующих действию в главной предикации, используются причастие прошедшего времени, для передачи непредшествующих действий — причастие будущего времени. Для передачи одновременности используются либо хабитуальное причастие, либо особые формы, образованные с помощью причастных аффиксов и аспектуального показателя.

При глаголах зависимого времени (которые лексически задают видо-временной характер действия в зависимой предикации), используется только хабитуальное причастие и причастие будущего времени. Присоединение хабитуального причастия наблюдается при ограниченном числе глаголов и, по всей видимости, является идиосинкратическим свойством матричного глагола. Причастие будущего времени, напротив, употребляется с различными классами глаголов зависимого времени (с некоторыми ограничениями при импликативных глаголах).

Падежное оформление зависимого предиката в причастных дополнениях обладает нетривиальными особенностями, которые отличают его от падежного оформления в случае обычных существительных. При некоторых глаголах, «приписывающих» определенный падеж (а именно глаголах контроля), причастие вопреки субкатегоризационным признакам предиката может выступать как в маркированной, так и в немаркированной форме. С другой стороны, при причастии помимо «ожидаемого» маркирования при неименных предикатах может появиться падежное (аккузативное) маркирование, не предусмотренное субкатегоризацией матричного предиката. Менее жесткие правила употребления падежных показателей при причастиях не вполне ясны и представляют интерес для дальнейшего исследования.

Показатели посессивности при причастиях, призванные выражать лично-числовые признаки подлежащего причастного дополнения, обладают значительно менее жестким распределением, чем сходные с ними по функции согласовательные показатели при финитных формах. Во-первых, показатель посессивности 3 лица может употребляться для всех трех лиц. Во-вторых, показатели посессивности являются факультативными. Иначе ведет себя показатель рефлексивной посес-сивности, который используется в контексте односубъектности причастного дополнения и главной предикации. При наличии соответствующего контекста употребление этого показателя, за редкими исключениями, является обязательным.

Литература

Коношенко М. Б. Дифференцированное маркирование объекта в калмыцком языке. Настоящий сборник.

Крапивина К. А. Причастие в роли сказуемого относительного оборота в калмыцком языке. Настоящий сборник.

Мищенко Д. Ф. Деепричастия с показателями -jp и -ad в калмыцком языке. Настоящий сборник.

Очиров У. У. 1964. Грамматика калмыцкого языка. Синтаксис. Элиста.

Перкова Н. В. Номинализации в калмыцком языке. Настоящий сборник.

Прохоров К. Н. 2007. От императива к каузативу: аккузативное

оформление адресата в калмыцких конструкциях прямой речи // Д. В. Герасимов, С. Ю. Дмитренко, С. С. Сай (ред.). Четвертая Конференция по типологии и грамматике для молодых исследователей. Материалы. СПб: Нестор-История. С. 146-150.

Прохоров К. Н. Калмыцкие формы косвенных наклонений: семантика, морфология, синтаксис. Настоящий сборник.

Сай С. С. Аргументная структура калмыцких каузативных конструкций. Настоящий сборник.

Сердобольская Н. В. Аккузатив субъекта в зависимой предикации: за и против подъема аргумента в калмыцком языке. Настоящий сборник.

Тестелец Я. Г. 2001. Введение в общий синтаксис. М.: РГГУ.

Ханина О. В. 2001. Грамматикализация глагола речи

в «подчинительный союз» при конструкциях с сентенциальными актантами // Русская филология: Сборник научных работ

молодых филологов. Вып. 12. Тарту. С. 125-129.

Cristofaro S. 2003. Subordination. Oxford; New York: Oxford University Press.

Givón T. 1973. The time-axis phenomenon // Language 49. P. 890-925.

Goksel A., Kerslake C. 2005. Turkish: A Comprehensive Grammar. New York: Routledge.

Hengeveld K. 1998. Adverbial clauses in the languages of Europe // van der Auwera J. (ed.). Adverbial constructions in the languages of Europe. Berlin: Mouton de Gruyter. P. 335-419.

Hopper P. J., Traugott E. C. 1993. Grammaticalization. Cambridge: Cambridge University Press.

Jelinek E. 1982. Review of Alice Freed: The Semantics of English Aspectual Complementation. Synthese Language Library, Vol. 8, Dordrecht, 1979 // Synthese 53. P. 143-53.

Karttunen L. 1971. Implicative verbs // Language 47: P. 340-358.

Kiparsky P., Kiparsky C. 1971. Fact // Steinberg D., Jakobovits L. (eds.). Semantics: An interdisciplinary reader. Cambridge: Cambridge University Press. P. 345-369.

Noonan M. 2007. Complementation // Shopen T. (ed.). Language typology and syntactic description, 2nd ed., Vol 2: Complex constructions. Cambridge: Cambridge University Press. P. 52-150.

Pesetsky D. 1991. Zero Syntax: vol. 2, Infinitives. Ms. Massachusetts Institute of Technology.

Safir K. 1993. Perception, Selection and Structural Economy // Natural Language Semantics 2. P. 47-70.

Pollard C., Sag I. A. 1991. An Integrated Theory of Complement Control // Language 67. P. 63-113.

Thompson S. A., Longacre R. E., Hwang S. J. J. 2007. Adverbial clauses // Shopen T. (ed.). Language typology and syntactic description, 2nd ed., Vol 2: Complex constructions. Cambridge: Cambridge University Press. P. 237-300.