CC BY
183
УДК 639.2+574.5
РАСПРОСТРАНЁННОСТЬ ГАЛОФИЛЬНЫХ ВИБРИОНОВ В МОРСКИХ ПРОМЫСЛОВЫХ ОБЪЕКТАХ И ПРОДУКТАХ ИЗ НИХ. ОБЗОР
Л. Ю. Лаженцева
Доцент, Дальневосточный государственный технический рыбохозяйственный университет
690950 Владивосток, Луговая, 52Б
Тел., факс: (4232) 44-03-06; 8 902 483 8061
E-mail: [email protected]
МИКРОЦЕНОЗЫ, МОРСКАЯ СРЕДА, ПРОМЫСЛОВЫЕ ОБЪЕКТЫ, ГИДРОБИОНТЫ, БЕСПОЗВОНОЧНЫЕ, ПАРАГЕМОЛИТИЧЕСКНЕВИБРИОНЫ, ГАЛОФИЛЬНЫЕВИБРИОНЫ, ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ, ОБСЕМЕНЁННОСТЬ, БЕЗОПАСНОСТЬ ПИЩЕВОГО СЫРЬЯ, ПИЩЕВЫЕ ТОКСИКОИНФЕКЦИИ, ФАКТОРЫ ПАТОГЕННОСТИ
Проведён анализ многолетних данных о составе и свойствах галофильной вибриофлоры морских объектов, среды их обитания, и влиянии данных микроценозов на безопасность и качество пищевого сырья и продукции из гидробионтов. Установлено, что галофильные вибрионы являются автохтонными и аллох-тонными представителями морских систем, но также часто обнаруживаются в устьях рек и пресных водоёмах в ассоциированном виде с беспозвоночными. Наиболее распространенными эпидемически значимыми видами являются Vibrioparahaemolyticus и V. alginolyticus, менее — V vulnificus, V. metschnikovii, V fluvialis, V. hollisae, V. furnissii, V. damsela, V. cincinnatiensis, V. carchariae. Согласно литературным данным, частота выделения вибриофлоры из объектов окружающей морской среды и объектов прибрежного промысла высокая и превалирует в теплый период года. С частотой выделения галофильных вибрионов из объектов окружающей среды коррелирует сезонность заболеваемости галофилёзами. Установлена причина возникновения галофилёзов у человека, при вторичном заражении пищевого сырья морского происхождения, на примере креветок — Sclerocrangon salebrosa — в условиях их первичной заготовки.
THE OCCURRENCE OF HALOPHILIS VIBRIONES IN TO SEA OBJECTS CRAFT AND IN TO THE FOOD PRODUCTS OF THEM. THE REVIEW
L. Yu. Lazhentseva
Senior lecturer, Far Eastern State Technical Fisheries University 690950 Vladivostok, Lugovaya, 52-b Tel., fax: (4232) 44-03-06; 8 902 483 8061 E-mail: [email protected]
MICROORGANISMS POPULATION, SEA ENVIRONMENT, CRAFT OBJECTS, HYDROBIONTS, INVERTEBRATES, PARAHAEMOLYTIC VIBRIONES, HALOPHILIC VIBRIONES, EPIDEMIC IMPORTANCE, CONTAMINATION, SAFETY OF FOOD RAW MATERIALS, ALIMENTARY TOXICOINFECTION, PATHOGENIC FACTORIES
The analysis of the long standing data is carried out about structure and properties of halophilic vibriones of sea objects, environment of their dwelling, and influence of the data microorganisms population to the safety and quality of food raw materials and production from hydrobionts. It is established that halophilic vibriones are autochthonic and allochthonic microorganisms of sea systems, but also are often found out in mouth of the rivers and fresh water reservoirs in the associated with invertebrates. The most occurrenced epidemy important species are Vibrio parahaemolyticus V. alginolyticus, less important are V. vulnificus V. metschnikovii V. fluvialis V. hollisae V. furnissii V. damsela V. cincinnatiensis V carchariae. According to the literary data, frequency of isolation vibriones from objects of the surrounding sea environment and from objects of a coastal craft is high and also prevails during the warm period of the year. The seasonal prevalence of enteric halophilic disease correlates with frequency of isolation halophilic vibriones from objects of sea environment. It is established reason enteric halophilic disease at the human, at secondary infection of food raw materials of a sea origin, on an example of shrimps — Sclerocrangon salebrosa — in the conditions of their primary preparation.
Исследование резервуарной роли окружающей среды для микроорганизмов, в том числе имеющих эпидемиологическую значимость, является приоритетным направлением на стыке таких наук как биология, эпидемиология, технология продуктов питания и в настоящее время привлекает всё большее внимание специалистов разного профиля. Исследования по доказательству сапрофитизма
многих эпидемически значимых микроорганизмов начались в середине двадцатого столетия и поначалу подвергались жесточайшей критике. Считалось, что возбудителями заболеваний человека, попадающих в организм человека с пищей, являются только представители дермы и кишечника теплокровных животных. Лишь постепенно накопились и расширились знания о возможном суще-
ствовании в непаразитарных формах возбудителей порчи сырья и заболеваний человека в жёстких условиях окружающей среды (Сомов, Литвин, 1988).
В настоящее время установлено, что микробиоценозы морской среды представляют собой скрытый очаг пищевых отравлений и инфекционных заболеваний человека и животных. Этот факт обуславливает высокую вероятность заболевания и гибели промысловых объектов, что, в свою очередь, приводит к потерям технологического сырья и значительному экономическому ущербу (Алленов, 1999; Ткаченко, Мотавкина, 1997; Пугаева и др., 2000; Шульгина и др., 1995; Шульгин, Лаженцева, 2007).
В настоящее время порядок контроля безопасности сырья и пищевых продуктов из гидробион-тов предусматривает выявление только Vibrio parahaemolyticus — галофильного парагемолити-ческого вибриона, и то не во всех случаях (СанПиН
2.3.2.1078-01, 2001). Многие прижизненные морские формы микроорганизмов, как и другие формы галофильных вибрионов, остаются за пределами внимания гигиенических нормативных документов и не учитываются системой современного санитарно-микробиологического контроля при оценке качества и безопасности сырья и продуктов. Результаты приведённых исследований состава микроорганизмов морских объектов, в том числе большого перечня галофильных вибрионов, их биохимической активности (Беленева и др., 2004; Григорьев и др., 1985; Шульгина и др., 1995, Butt et al., 2004), патогенности и способности сапрофитных бактерий к паразитизму в различных условиях существования (Езепчук, 1977; Литвин и др., 1998; Сомов, Бузолева, 2002; Сомов, Литвин, 1988; Сомов и др., 1999), позволяют утверждать об их высокой эпидемиологической значимости. Подтверждением их эпидемической значимости является анализ статистических данных здоровья населения, который показывает, что в последние де-
сятилетия увеличивается численность заболеваемости людей, связанной с алиментарным фактором (Российский статистический ежегодник, 1997; Беляев и др., 1996). Особенно заметны эти показатели для прибрежных районов, например Приморского края (Здоровье ..., 2004). Основную часть заболеваний алиментарного характера составляют кишечные инфекции и пищевые отравления, анализ которых показывает (рис. 1), что острые кишечные инфекции с неустановленной этиологией (ОКИ НУЭ) значительно превышают по численности все другие кишечные заболевания в ряде лет.
Установлено, что увеличение численности ОКИ с неустановленной этиологией, в свою очередь, коррелирует с повышением объема гидроби-онтов прибрежного рыболовства на потребительском рынке (Белая книга, 1997; 2004). Именно в этот период на Дальнем Востоке изменяется промысловая обстановка: наблюдается сокращение объема вылова традиционных объектов экспедиционного океанического рыболовства и возрастает повышенный интерес к ранее малоиспользуемым объектам прибрежного промысла (согласно прогноза на 2006 г.). Расширение на рынке ассортимента продукции из морских объектов (иглокожих, ракообразных, головоногих, брюхоногих и двустворчатых моллюсков) сопровождается снижением качества и забраковками сырья морского происхождения и продукции из него (Российский статистический ежегодник,1997; Галынкин и др., 2007).
Несмотря на то, что современные методы лабораторной диагностики различных кишечных инфекций и пищевых отравлений являются достаточно совершенными, индекс ОКИ с неустановленной этиологией на 100 000 населения в Приморском крае на протяжении 30 лет остается достаточно высоким. Одним из основных факторов сложившейся ситуации, наряду с другими, является недостаточное внимание эпидемической роли морских микроорганизмов в развитии ОКИ НУЭ (Алленов,
Рис. 1. Уровень заболеваемости кишечными инфекциями в Приморском крае (человек на 100 000 населения). Обозначения: ОКИ УЭ — острые кишечные инфекции с установленной этиологией, ОКИ НУЭ — острые кишечные инфекции с неустановленной этиологией
1999; Иванова и др., 1999; Шевелева, 2006). Эта, в свою очередь, малоизученность морских микроорганизмов и их значимость в жизненном цикле пищевого сырья морского происхождения создают большие трудности при идентификации возбудителей порчи сырья и пищевого продукта, истинных причин возникновения пищевых токсикоинфекциий и кишечных инфекций.
Таким образом, целью настоящей работы является исследование состава и свойств галофильной вибриофлоры морских промысловых объектов, среды их обитания и промысла, и влияние данных микроценозов на безопасность и качество пищевого сырья морского происхождения и продукции из него.
МАТЕРИАЛ И МЕТОДИКА
История исследований
Активное изучение галофильных вибрионов приходится на вторую половину двадцатого столетия в связи с возникновением тяжелейших спорадических холероподобных отравлений при употреблении пищевых продуктов из гидробионтов в пищу в таких странах как Япония, Канада, Америка, в том числе и в Российской Федерации, диагностируемых клиницистами при эпидемиологических расследованиях массовых кишечных инфекций, названных галофилезами. Впервые галофильные вибрионы были выделены в Японии в 1950 г. во время вспышки пищевых отравлений, вызванных солеными сардинами (Sakazaki et al., 1963). Заболевания в 7,3% случаев закончились летально. Из тонкой кишки погибших людей выделены неизвестные бактерии, которые первоначально были названы Pasteurella haemolyticus. В 1963 г. по предложению R. Sakazaki с соавторами он был отнесен к роду Vibrio и назван V. parahaemolyticus. В дальнейшем в Японии и приморских регионах других стран появилось много сообщений об обнаружении подобных микроорганизмов в испражнениях людей, страдающих гастроэнтеритами, дизентериеподобными и холероподобными заболеваниями (Barker et al., 1974; Chowdhury et al., 2004; Hervio-Heath et al., 2002; Jahangir et al., 2002; Lawrence et al., 1979; Lesmana et al., 2001; Miwatani et al., 1990; Nair et al., 2007; Yamamoto et al., 1999; Tuyet et al., 2002). В нашей стране парагемолитические вибрионы выделены от больных гастроэнтеритом в 1973 г. в г. Новороссийске (Смоликова и др., 2001) и далее были зарегистрированы и во многих городах на побережьях Черного, Азовского, Балтийского и Японского морей, соленых озер Узбекистана и Туркмении в виде спорадических вспышек (Григорьев, 1975; Григорьев, Пивоваров, 1974; Григорьев
и др., 1979, 1985; Долгова, 2002; Долгова, Хоменко, 2001; Либинзон и др., 1977, 1980, 1984; Тарасенко и др., 1999).
Галофильные вибрионы, согласно филогенетической классификации микроорганизмов, относятся к семейству Vibrionaceae, роду Vibrio (Определитель бактерий Берджи ..., 1997). Бактерии рода Vibrio представляют собой прямые или изогнутые грамотрицательные палочки 0,5-0,8 мкм в диаметре и 1,4-2,6 мкм длиной, не образующие эндоспор и микроцист; в жидкой среде подвижны с помощью одного или многих полярно расположенных жгутиков, некоторые штаммы отдельных видов при росте на плотных средах способны образовывать латеральные жгутики (Определитель бактерий Берджи, 1997; Михайлов, 2004). Растут вибрионы как в аэробных, так и анаэробных условиях. Они продуцируют оксидазу, ферментируют глюкозу, некоторые с выделением газа. Чувствительность к вибриостатику O/129 (2,4-диамино-6,7-диизопропилптеридин) у разных видов варьирует. Вибрионы парят в толще воды, оседают на дно, покрывают растительность и колонизируют организмы водных животных. Группа галофильных вибрионов является самой многочисленной для морских систем. Имея естественную среду обитания — морскую, они характеризуются психрофильностью и психротропностью. Они широко распространены на земном шаре, являются постоянными обитателями морей, океанов, соленых озер, а также гидробионтов, в том числе рыб, крабов, креветок, мидий и других нерыбных объектов, живущих в этих водоемах (Macian et al., 2000, 2004; Ortigosa et al., 1989; Olafsen et al., 1993). Эти микроорганизмы либо отсутствуют, либо присутствуют в незначительных количествах в пелагических водах и глубоководных отложениях, соответствующих средам с низкой концентрацией органического вещества (Зац, 1965; Бойко, Погорелова, 1998; Димитриева и др., 2000; Григорьев, 1984; Калина, 1983; Мамонтов и др., 2001). Представители рода Vibrio ассоциированны с морскими позвоночными и беспозвоночными, и лишь малый процент бактерий ассоциирован с фитопланктоном. Часть вибрионов обусловливают инфекции у водных позвоночных и беспозвоночных животных, нередко вызывая их гибель (Пугаева и др., 2000; Austin, Austin, 1993). Избирательность галофильных вибрионов к морской среде обусловлена тем, что в воде содержатся различные соли и минеральные соединения, особенно ионы натрия, которые стимулируют рост галофильных вибрионов (от греч. hals — соль и phileo — люблю). На отношении к концентраци-
ям соли основана первичная видовая идентификация галофильных вибрионов. Различные виды га-лофиллов по разному реагируют на малейшие изменения концентрации, а отдельные, например V. alginolyticus, V. fischeri, не способны расти в отсутствии натрия хлорида и очень устойчивы к значительным его концентрациям, более 10% (Алёнов, 1999; Определитель бактерий ..., 1997; Михайлов, 2004). Однако, несмотря на свои физиологические особенности, большинство галофильных вибрионов обнаруживаются в устьях рек и пресных водоемах (Лаженцева, 2004) в ассоциированном виде с беспозвоночными фактически в 100% случаев. Эта особенность их убиквистского существования определяет филогенетическую связь с истинным возбудителями особо опасных известных кишечных инфекций — Vibrio cholerae, показывает высокую адаптационную способность к различным факторам внешней среды.
Согласно данным различных источников, количество родов вибрионов варьирует от 27 до 45 (Алёнов, 1999; Галынкин и др., 2004). Несомненно, что наиболее эпидемически значимым патогеном среди морских видов вибрионов является V. parahaemolyticus (Joseph et al., 1982; Hara-Kudo et al., 2001). Он в настоящее время включен в перечень микробиологических показателей безопасности, в соответствии с требованиями СанПиН
2.3.2.1078-01, и является наиболее частым (до 70% случаев) возбудителем пищевых токсикоинфекций, зарегистрированных в тех прибрежноморских регионах, где постоянно употребляют в пищу продукты из гидробионтов — странах Азии, Африки, Америки, Австралии, Новой Зеландии, Японии и других (Alam et al., 2003; Barker et al., 1974; Dadisman et al., 1972; Jahangir et al., 2002; Kaufman et al., 2002; Lawrence et al., 1979; Laohaprertthisan et al., 2003; Lesmana et al., 2001; Lozano-Leon et al., 2003; Miwatani et al., 1990; Tuyet et al., 2002).
Наравне с V. parahaemolyticus другой распространенный вид галофильных вибрионов — V. alginolyticus. Данный вид первоначально классифицирован как биовар V. parahaemolyticus, но затем он стал известен как самостоятельный вид (The Prokariotes, 1992). Он чаще всего сопутствует парагемолитическому вибриону, выделяется из тех же объектов (Беленева и др., 2004; Abdallah et al., 2009; Brasher et al., 1998; Sieffert, Stolle, 2002). Альгинолитический вибрион способен расти в средах с концентрацией соли 10% и ферментировать сахарозу (идентификационные тесты), что его отличает по биохимическим свойствам от парагемо-литического (Бухарин и др., 1998; Методические
выявления ..., 2006; Okabe et al., 2001). V. alginolyticus также способен вырабатывать термолабильный и термостабильный гемолизины (экзотоксин и энтеротоксин), но степень токсичности его ниже, чем у парагемолитического вибриона. В этой связи кишечные заболевания, вызванные инфицированием V. alginolyticus, протекают в более легкой форме. Чаще всего альгинолитический вибрион выступает в качестве возбудителя раневых и гнойных инфекций (Медицинская микробиология, 1999). Среди других видов галофильных вибрионов, имеющих эпидемиологическое значение, обитающих в воде морских прибрежных акваторий и колонизирующих промысловые объекты, можно выделить следующие: V. vulnificus, V. metschni-kovii, V. fuvialis, V. hollisae, V. furnissii, V. damsela, V. cincinnatiensis, V. carchariae.
В период семидесятых и восмидесятых годов XX столетия проводились исследования по распространению галофильных вибрионов, в частности V. parahaemolyticus, в различных водных эстуариях Российской Федерации. Ю.И. Григорьевым в период 1973-1975 годов были исследованы 5479 проб, в том числе 810 проб морской воды; 4022 проб морской рыбы, моллюсков, ракообразных и других гидробионтов. Ю.И. Григорьев установил, что в морской воде V. parahaemolyticus обнаруживается в среднем в 19,6% случаев. При этом данный микроорганизм более часто выделялся из воды Японского моря — в среднем в 21,8% случаев, а из воды Чёрного моря — в среднем в 10,0% случаев (р<0,001). Ю.И. Григорьев утверждает, что это, по-видимому, связано с более высоким уровнем содержания органического материала в прибрежных водах Японского моря и широким распространением этого вибриона в воде морей Дальнего Востока (Григорьев, 1975).
Группой ученых (Либинзон и др., 1980, 1984) были исследованы морская вода и гидробионты северо-западной части Черного моря. В течение 4 лет авторы провели исследования на присутствие галлофилов 3010 проб морской прибрежной воды и 459 проб морских гидробионтов. В 306 пробах (10,16%) морской воды были выделены галофильные вибрионы. V. parahaemolyticus был выделен из 299 проб воды, V. alginolyticus — из 7 проб.
Новейшие сборы
Собственные исследования и учёных ТИНРО-Центра позволили установить широкое распространение галофильных вибрионов в акваториях залива Петра Великого (Лаженцева, Загородная, 2004; Лаженцева, 2005; Лаженцева и др., 2005; Ла-
женцева, Шульгина, 2008). Исследования проводились в период 1995-2005 годов в основном в период осень-весна. Гидробионты добывали водолазным способом в местах, отмеченных на карте-схеме (рис. 2). Места отбора проб выбраны как локальные районы сброса сточных вод, места промысла, а также в районах массовых скоплений гидробионтов. Для отбора проб была использована стерильная стеклянная посуда. В дальнейшем пробы доставляли непосредственно в лабораторию ТИНРО-Центра, где проводили дальнейшие исследования в течение 24 часов. Периодичность отбора проб составляла один месяц,. Всего было исследовано 425 проб гидробионтов. Вибриофлору выделяли в соответствии с Методическими указаниями ..., 1991. Определяли качественные и количественные характеристики вибриофлоры изученных объектов морской среды.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ Результаты количественного определения вибриофлоры в воде представлены в таблице 1.
Встречаемость V. parahaemolyticus и V. alginolyticus в воде и грунте акваторий залива Петра Великого представлена на рисунках 3-4.
Как видно из представленных результатов, общее количество вибриофлоры является высоким во всех исследованных акваториях залива Петра Великого. При этом встречаемость патогенных вибрионов превалирует в акваториях, где наблюдается наибольший антропогенный прессинг в
виде хозяйственно-бытовых сбросов, осуществляется расщелачивание морской среды, происходит смешивание морской воды и речной. Тем не менее в акваториях, имеющих статус благополучных по экологической обстановке, довольно часто выделяется вид V alginolyticus. Приведённые данные коррелируют с собственными данными по изучению экологической обстановки бухты Новик в середине 90-х годов двадцатого столетия (Брегман и др., 1998). При изучении вибриофлоры бухты Новик установлено, что её количество для экологически благополучной акватории составляет 20% от общей численности микроорганизмов различных объектов морской среды бухты (табл. 2) (Су-хотская (Лаженцева), 1995).
Тем не менее из представителей вибриофлоры бухты Новик, как и из объектов окружающей среды акваторий о. Рейнеке (рис. 3-4), не выделен V. parahaemolyticus. Результаты исследования акваторий б. Новик позволили рекомендовать объекты промысла и водопользования как пригодные с микробиологической точки зрения для питания, создания марикультурных хозяйств (Сухотская (Лаженцева), 1995).
Полученные данные коррелируют с данными исследователей ТИНРО-Центра, изучивших загрязнение акваторий залива Петра Великого токсичными веществами, а также проведших биотестирование основных и наиболее уязвимых трофических звеньев экосистемы: эмбрионов и личинок морских ежей, мизид, мидий (Мойсейченко, 2005).
Рис. 2. Карта-схема станций в заливе Петра Великого. Обозначения: 1. Устье р. Раздольная. 2. Выпуск «Первая Речка». 3. Выпуск «Вторая Речка». 4. О. Рейнеке. 5. Кут б. Муравьиная. 6. М. Теляковского. 7. Центр б. Муравьиной. 8. М. Муравьиный. 9. М. Азарьева. 10. Центр б. Суходол
Наиболее токсичными для использования в биотестировании были пробы воды и донных осадков, взятые из акваторий, имеющих наибольшее загрязнение патогенными формами вибрионов.
Следует заметить, что изменение количественных характеристик популяции вибриофлоры имеет выраженную сезонность. Данная динамика была изучена детально Ю.И. Григорьевым (1975Ь). Исследователь сообщает, что при обследовании морей Дальнего Востока и Чёрного моря отмечена сезонность в содержании вибрионов в морской воде,
Таблица 1. Обсеменённость воды и грунта залива Петра Великого
Место отбора проб Coдepжaниe вибриофлоры, кл/г
в воде в грунте
Устье р. Раздольная i,S x І05 3,235 x І03
Выпуск «Первая Речка» 3,2 x І05 6,025 x І03
Выпуск «Вторая Речка» 2,9 x І05 4,ІІ5 x І03
О. Рейнеке 0,23 x І05 6,065 x І03
Кут б. Муравьиная 4,ix І05 7,5 x І03
М. Теляковского 3,S x І05 4,S9 x І03
Центр б. Муравьиной І,9 x І05 3,4 x І03
М. Муравьиный 5,І x І05 3,9 x І03
М. Азарьева 4,3 x І05 6,43 x І03
Центр б. Суходол 7,І x І05 6,03 x І03
a именно минимaльнoe выделение дaннoгo мик-poopгaнизмa в холодное время гoдa и мaкcимaль-ное обтаружение его в летние месяцы, особенно в aвгycтe, кoгдa тeмпepaтypa морской воды со-cтaвляeт от +20 °С до +25 °С, что, очевидно, способствует зтачительному paзмнoжeнию и такоп-лению в ней вибрионов. Последнее coпocтaвимo с дaнными по сезонности возникновения гaлoфи-лёзов (Cмoликoвa и др., 200І). Дитамига сезонного выделения V. parahaemolyticus из морской воды пpeдcтaвлeнa Ha рисунке 5.
Taким oбpaзoм, coraacHo приведенным дaн-ным, выceвaeмocть пaтoгeннoгo вибpиoнa является мaкcимaльнoй в тёплый период гoдa, мини-мaльнoй — в холодный.
Пpeдcтaвлeнныe дaнныe coглacyютcя с дaнны-ми peзyльтaтoв иccлeдoвaния Либинзон с coaвтo-paми (Либинзон и др., i9S0, 19S4). Дaннaя гpyппa иccлeдoвaтeлeй cooбщaeт, что выделение мaкcи-мaльнoгo кoличecтвa культур гaлoфильныx вибрионов (242 штaммa) и caмaя выcoкaя выceвaeмocть (І3,3%) oтмeчaютcя в летние месяцы. Осенью дaннoй группой иccлeдoвaтeлeй были выделены 66 культур, выceвaeмocть cocтaвилa 9,3%, весной — І3 культур при выceвaeмocти 2,9%. В зимний период гaллoфилы были выделены из двух проб, при этом выceвaeмocть cocтaвилa 0,S%.
Рис. 3. Обсемененность воды акваторий залива Петра Великого патогенными формами вибрионов. Обозначения: 1 — о. Рейнеке, 2 — р. Раздольная, 3 — акватория «Первой речки», 4 — акватория «Второй речки», 5 — п-ов ДеФриз, 6 — м. Азарьева, 7 — м. Теляков-ского, 8 — б. Муравьиная, 9 — м. Муравьиный
Рис. 4. Обсемененность грунта акваторий залива Петра Великого патогенными формами вибрионов. Обозначения: 1 — о. Рейнеке, 2 — р. Раздольная, 3 — акватория «Первой речки», 4 — акватория «Второй речки», 5 — п-ов ДеФриз, 6 — м. Азарьева, 7 — м. Теляков-ского, 8 — б. Муравьиная, 9 — м. Муравьиный
Таблица 2. Сравнительная характеристика численности микрофлоры в объектах морской среды бух. Новик (по Л.Ю. Сухотской (Лаженцевой), 1995)
Объект исследования Количество вибриофлоры, кл/г
Август Октябрь
Морская вода 7,8 х 104 5,8 x 102
Грунт 3,7 х 104 5,8 x 103
Гребешок 2,4 х 105 3,3 x 103
Мидия 1,5 х 106 4,5 x 103
VI VII VIII IX
Месяцы
Рис. 5. Частота выделения V. рагакаето1уйсы$ из морской воды в различное время года (по Ю.И. Григорьеву, 1975 г.)
Масштабные собственные исследования сезонного изменения патогенных вибрионов, как и всей группы, отсутствуют. Имеются лишь единичные данные, доказывающие факт сезонности. В целом, основным результатом собственных исследований при изучении вибриофлоры объектов окружающей среды залива Петра Великого является следующее. Установлено, что превалирующим эпидемически-значимым видом среди вибрионов является V. alginolyticыs. Установлено, что высе-ваемость V. рагакаето1уисы8 достигала 11,1%, а V. а^то1уЫсы8 — 42,8% от общего числа исследованных проб морской воды. Основным резервуаром обитания вибрионов является водная среда, которая контактирует со всеми другими объектами морской среды и куда вибрионы персестируют. Содержание вибриофлоры во всех изучаемых пробах воды является максимальным. Возможной причиной меньшей контаминации вибориофлорой V. а^то1у^сы8 грунта и гидробионтов явилось и то, что гидробионты, ведущие придонный образ жизни, являясь фильтраторами — очистителями морской воды от загрязнений, кумулируют в себе различные ядовитые вещества и другие микроорганизмы - антагонисты вибрионов. По-видимому, губительное действие последних на вибрионы и отразилось на высеваемости их из проб. Не исключена и более высокая чувствительность к таким факторам у V рагакаето1уисы8 и у других вибри-
онов, что и явилось причиной их более низкого содержания в исследованных пробах грунта (Алленов, 1999). Доказательством этого предположения могут явиться данные В.М. Воронок с соавторами (Воронок и др., 1997), полученные при эпидемиологическом расследовании вспышки пищевой токсикоинфекции во Владивостоке, связанной с употреблением крупной креветки и других продуктов из гидробионтов. В продуктах из гидробионтов, используемых для эпидемиологического расследования, было установлено высокое содержание мышьяка — 7,5-9,3 мг/кг веса, при допустимом количестве 2,0 мг/кг. Нельзя не заметить, что патогенные вибрионы формируются в микроценозах объектов морской среды в местах, где обнаруживается наибольшее органическое и другое хозяйственно-бытовое загрязнение. На рисунке 6 представлено соотношение вибриофлоры воды и грунта различных акваторий залива Петра Великого.
Для дальнейшей оценки влияния вибриофлоры на качество и безопасность пищевого технологического сырья морского происхождения были исследованы данные литературы и свои собственные по обсеменённости гидробионтов вибриофлорой, в том числе патогенными видами. Собственные исследования с соавторами в данном аспекте достаточны для отражения картины обсеменения гидробионтов залива Петра Великого. Ещё Ю.И. Григорьев (1975Ь) отметил, что частота обнаружения вибриона зависит от вида рыб, места их обитания. В большей степени патогенные вибрионы и ви-бриофлора обнаруживаются у гидробионтов, приуроченных к придонному образу жизни в прибрежной полосе. При отдалении от побережья количество вибриофлоры, в том числе патогенной, резко снижается. Исследователь отмечает, что в летнее время в морских гидробионтах V. рагакаето-1уЫсы8 обнаруживается сравнительно часто — в среднем в 26,5% случаев (от 5,5 до 61,5%). При этом наиболее часто удавалось выделить патогенный вибрион из голотурий (61,5% случаев), мидий (60,0% случаев), ракушек (57,1% случаев), трепан-
Рис. 6. Процентное соотношение вибрионов от общего их количества представителей рода Vibrio в воде и грунте
гов (56,2% случаев). Очень часто он обнаруживался на панцире и в кишечнике крабов (от 50,0 до 100% случаев) и несколько реже — в их мясе (25,0% случаев). В значительно меньшем числе случаев данный микроорганизм обнаруживался в таких образцах гидробионтов как морской гребешок, морской ёж, морская звезда и т. д., ведущих придонный образ жизни на морском песчаном и каменистом дне (от 9,1 до 19,2% случаев). У других гидробионтов, ведущих образ жизни в различных участках дна прибрежной морской полосы, этот микроорганизм обнаруживался от 23,3 до 36,3% случаев (Григорьев, 1975Ь). При исследовании гидробионтов, собранных в значительном удалении от берега, где морская вода значительно менее загрязнена, данный микроорганизм был обнаружен всего в 5-10% случаев. Ю.И. Григорьевым было исследовано 2817 образцов свежевыловленной рыбы и разнообразных рыбных продуктов из Японского, Балтийского, Чёрного, Белого морей. Частота выделения патогенного вибриона из гидробионтов представлена в таблице 3.
Приведённые в таблице 3 данные показывают, что в рыбе, выловленной из морских бассейнов нашей страны, а также в приготовленных из неё продуктах питания, патогенный вибрион об-
наруживался в среднем в 16% случаев. Наиболее часто обнаруживался он в свежедобытом сырье и в объектах, изъятых из прибрежной полосы — 26,0% случаев. Частота выделения значительно колебалась после охлаждения, замораживания, вяления, посола и копчения рыбы. Таким образом, парагемолитический вибрион обнаруживался в охлаждённой рыбе (11,4% случаев), мороженой (10,0% случаев), вяленой (13,8% случаев), солёной (6,8% случаев), рыбе холодного копчения (2,9% случаев). Ю.И. Григорьев сообщает, что в охлаждённой рыбе данный вибрион обнаруживался в 2,2 раза реже, чем в свежевыловленной (р<0,001). Ещё большее влияние на этот микроорганизм оказывало замораживание рыбы, в которой он обнаруживался в 2,5 раза реже, чем в свежевыловленной (р<0,001). Технологический приём замораживания и охлаждения приводит к значительному снижению вибрионов, но не к полному уничтожению. По данным некоторых авторов, вибрионы могут выживать в охлаждённой и мороженой рыбе относительно долгое время — в некоторых случаях даже более трех месяцев.
Согласно данным Ю.И. Григорьева (1975), рыба, выловленная в различных морских бассей-
Таблица 3. Частота выделения V. рагакаєтоіуїісш' из морских рыб и рыбных продуктов (по Ю.И. Григорьеву, 1975а)
Вид морской рыбы Частота выделения (в %) вибрионов
Свежая Мороженая Соленая Вяленая Холодного копчения После размораживания Соленая отмоченная
Камбала 26,5 25,0 - - - - -
Вьюн 16,6 - - - - - -
Бычок 73,7 - - - - - -
Красноперка 40,0 - - - - - -
Треска 18,1 16,6 - - - 20,0 -
Ленок 15,4 - - - - - -
Сельдь 12,5 - 9,4 - - - 16,6
Минтай 30,4 12,5 - - - - -
Навага 14,3 11,7 - - - 37,5 -
Корюшка 30,2 - - 14,6 - - -
Горбуша - - 12,5 - 6,6 - 11,1
Кета - - - - 6,2 - -
Терпуг 31,0 - - - - - -
Пристипома - - 4,0 - - - 14,3
Палтус - - - - - 10,0 -
Угольная - 5,0 - - - - -
Хек - - - - - 20,0 -
Окунь - 6,6 0 10 14,3 33,3 0
Анчоус - - 0 - - - -
Макрурус - 0 0 - - - -
Скумбрия - - 0 - - - -
нах нашей страны, также в разной степени обсеменена вибрионами, в том числе патогенными. Объекты Японского моря наиболее обсеменены вибрионами — в среднем в 16,5% случаев. Рыба, выловленная из Балтийского моря — в среднем в 12% случаев (р>0,05), из Белого моря — в 10% случаев (р>0,05). Очень редко V рагаИавто1уИсш выделялся из рыбы, отловленной в Чёрном море — в 4,2% случаев. Таким образом, в большей степени обсеменены вибрионами, в том числе патогенными, гидробионты дальневосточных морей.
В работах А.Е. Либинзона с соавторами (1980) отмечено, что в промысловых объектах прибрежной зоны (бычки, феринки, ставрида, мидии, креветки) парагемолитические вибрионы были выделены всего лишь из 20-ти образцов. Наиболее обсемененными галлофилами оказались бычки, вы-севаемость из которых составила 71%.
В рамках собственных исследований и сотрудников ТИНРО-Центра (Шульгин и др., 2001; Явнов и др., 2001; Лаженцева, Гришин, 2003; Лаженцева, Загородная, 2003; Шульгина и др., 1979; Лаженцева, 2004) также были изучены гидробионты прибрежных акваторий наравне с объектами внешней среды. Эти исследования явились продолжением ранее проводимых работ при изучении обсеменения объектов морских систем морскими формами микроорганизмов, в том числе вибриофлорой (Шульгина и др., 1979, 1995). При исследовании Шульгиной с соавторами (1979, 1995) установлено, что вибриофлора выделяется из гидробионтов, добытых в открытых акваториях в 1,5±0,9% случаев, а в гидробионтах, добытых в прибрежных акваториях — в 5,2±1,7% случаев.
Собственные исследования были направлены на изучение гидробионтов, активно добываемых в прибрежной полосе, а именно в акваториях залива Петра Великого. Таким образом, в большей степени были исследованы микробиологические характеристики, в том числе вибриофлора: двустворчатых моллюсков, а именно спизулы сахалинской (Лаженцева и др., 2008), корбикулы японской (Явнов и др., 2001), анадары Броутона (Лаженцева и др., 2004), ракообразных, а именно промысловой креветки шримс-медвежонка (Лаженцева, Шульгина, 2008), некоторых прибрежных и океанических видов рыб и беспозвоночных (Лаженцева, Гиришин, 2003; Лаженцева, 2004, 2005; Лихачёва, Лаженцева, 2005; Шульгина и др., 2003; Лаженцева, Лихачёва, 2007). В целом следует заметить, что в ряде лет выявляемость вибриофлоры из гидробионтов отличается, но полностью отражает состояние внешней среды, а именно морской воды и грунта.
Наиболее интенсивно обсеменены были гидробионты вибриофлорой в 2002 г.
Установлено, что из всех промысловых объектов галофильные вибрионы выявлялись в 70,3±18,1% проб (Лаженцева, 2005), в большей степени в летнее время. В летний период около 50% проб двустворчатых моллюсков являются носителями патогенного вида — V parahaemolyticus. Условно-патогенный вид этого рода бактерий — V. alginolyticus — ещё более распространен в промысловых объектах зал. Петра Великого. Анадара, мидия Грея и корбикула были контами-нированы вибрионом в 90% случаев (Лихачёва, Лаженцева, 2005). Условно-патогенный вид рода Vibrio — V. alginolyticus — был обнаружен в рыбе (32,0%), креветках (50,0%), а также в моллюсках (от 70,0 до 100%) зал. Петра Великого (Лаженцева, 2004; Шульгина и др., 2003). В таблице 4 представлены суммированные данные по выделению вибриофлоры из гидробионтов залива Петра Великого за период исследования 20002003 годов.
Также были исследованы дальневосточные лососевые рыбы, являющиеся ценным технологическим сырьём (Лаженцева, Шульгин, 2007). Вибриофлора выявлялась из свежевыловленных лососей из устьев рек, а также океанического происхождения. При поступлении данного технологически ценного сырья на перерабатывающее предприятие могут обсеменяться вибрионами объекты производства: помещение, оборудование, инвентарь, и сам человек также может являться вибрионосителем, заражаясь вибриофлорой в условиях производства. Последнее утверждение коррелирует с данными Ю.И. Григорьева по выявлению V. parahaemolyticus из кишечного содержимого людей (Григорьев, 1975b). Ю.И. Григорьев сообщает, что носительство в кишечном содержимом здорового человека, не связанного с сырыми морепродуктами, отсутствует. Однако у работников рыбной промышленности, занятых
Таблица 4. Микробиологическая характеристика двустворчатых моллюсков залива Петра Великого (по Л.Ю. Лаженцевой, А.С. Гришину, 2003)
Вид моллюска Доля проб (%), в которых обнаружены
V. parahaemolyticus V. alginolyticus
Анадара 60 90
Спизула 50 50
Г ребешок 65 70
приморский
Мидия Грея 75 90
Корбикула 85 90
добычей и обработкой рыбы, данный микроорганизм был обнаружен в 5% случаев.
Собственные исследования и сотрудников ТИНРО-Центра при изучении вибриофлоры ракообразных и сред их обитания, а именно креветки шримс-медвежонок — Sclerocrangon salebrosa (Лаженцева, Шульгина, 2008), представляют наибольший интерес, так как взаимосвязаны с установлением причин возникновения ежегодных га-лофилёзов, вызываемых употреблением креветки, преимущественно в летнее время. Среди жителей и гостей Приморского края заболевания га-лофилезом отмечаются в теплый период года, при этом регистрируются как единичные случаи, так и эпидемические вспышки, вызванные употреблением морепродуктов, инфицированных гало-фильными вибрионами (Воронок и др., 1997; Смо-ликова и др., 2001; Тарасенко и др., 1999; Хомен-ко и др., 1997). В г. Владивостоке вспышки гало-филеза среди населения имели место в 1997 г. (заболело 63 чел.), 2001 г. (31 чел.), 2002 г. (24 чел.), 2007 г. (22 чел.). В результате эпидемиологического расследования установлено, что эти вспышки были вызваны употреблением креветок (шримс «медвежонок», травяная креветка), приобретенных в пунктах мелкорозничной торговли, употреблявшихся без предварительной термической обработки и при несоблюдении температурного режима хранения продуктов. В 2009 г. в газете «Владивосток» было сообщение, что 15 сентября во Владивостоке был поставлен диагноз галофилеза одновременно 10 заболевшим, которые использовали в пищу вареные креветки в районе Спортивной Гавани. Самая большая общегородская вспышка галофилеза была зарегистрирована в г. Владивостоке в период с 25 июля по 21 августа 1997 г., охватив 63 человека (Тарасенко и др., 1999). Фактор передачи возбудителя был
связан с приобретаемыми вареными и вареноморожеными морепродуктами, которые без дополнительной обработки использовали в пищу. Продукты из гидробионтов пациентами были приобретены в различных торговых точках города, на рынке Спортивной Г авани, у частных лиц. Распределение заболевших галофилёзом по источникам заражения с бактериологически подтвержденным диагнозом, приведённое Т.Т. Тарасенко с соавторами, показано в таблице 5.
При обследовании заболевших кишечными инфекциями было установлено, что они использовали в пищу продукты из креветок. Диагноз галофи-лезов был подтвержден лабораторными исследованиями в 49% случаях — от всех больных выделены штаммы V. parahaemolyticus.
Собственные исследования позволили установить причины появления постоянно возникающих, особенно в тёплый период года, галофилёзов в городе Владивостоке и в Приморском крае при употреблении варёных креветок Sclerocrangon salebrosa (Лаженцева, Шульгина, 2008). Всего было исследовано: 112 образцов свежей креветки, 66 варёной и 35 фасованной, 41 проба морской воды, отобранной с мест добычи креветок залива Петра Великого. Частота обнаружения V. pa-rahaemolyticus в исследованных объектах представлена в таблице 6. Установлено, что в местах добычи креветок - шримс медвежонка, объекты окружающей среды имеют высокую степень обсеменения галофильными вибрионами, что коррелирует с приведёнными данными.
Как видно из результатов таблицы, вибрионы, в частности V. parahaemolyticus, выявлялись из объёма 10 см3 морской воды в 8% случаев в местах добычи данного промыслового вида креветок, а именно на траверзе островов залива Петра Великого — акватории о. Путятина, о. Аскольда. На-
Таблица 5. Распределение заболевших галофилёзом по источникам заражения (по Т.Т. Тарасенко с соавт., 1999)
Виды продуктов из гидробионтов, используемых в пищу Количество больных
с бактериологически подгвержденными диагнозами без бактериологически подтвержденных диагнозов
абс. число % абс. число %
Креветки 25 60,97 26 76,5
Мидии 1 2,4 - -
Гребешок сырой 5 12,2 1 9,24
Чилим варёный - - 2 5,88
Омары 1 2,4 - -
Крабы 4 9,75 4 11,76
Кальмары варёные 2 2,87 - -
Осьминоги 1 2,4 - -
Рыба 2 2,87 1 2,94
равне с высокой общей обсеменённостью морской воды гетеротрофными формами микроорганизмов (1,6±0,4х 103 клеток), 80% от общего числа микроорганизмов морской воды составляли психротроф-ные формы микроорганизмов. Из данного процента психротрофных форм в морской воде на долю вибрионов разной родовой принадлежности приходится около 13,9±4,0%. Из свежедобытой креветки V parahaemolyticus выявлялся в 5,4±0,9% случаев. Процесс варки, несмотря на непродолжительность процесса (10 мин. при температуре 95-100 °С) значительно снижал численность микроорганизмов в объекте, полностью исключал вибрионов, что согласуется со сведениями литературы (Мудрецо-ва-Висс и др., 2005). Далее креветки после варки подвергались обработке забортной морской водой, что является обязательным при первичной заготовке креветок. В результате данного технологического приёма осуществлялось вторичное обсеменение варёных креветок. Результаты исследования креветок после охлаждения и фасования (табл. 6) показали, что частота выявления V. parahaemolyticus составила 2,8±0,4% случаев из креветки, а после охлаждения креветок до 5 °С частота выявления V. parahaemolyticus составила 1,9±0,2%, что согласуется с данными Ю.И. Григорьева (табл. 3). Применение в технологических целях морской забортной воды разрешается, и она, как правило, используется на промысловых судах при отсутствии достаточного количества пресной воды для предварительной обработки и заготовки креветок. В свою очередь, порядок контроля воды по показателям безопасности на соответствие требованиям «вода питьевая» не требует контроля вибрионов, в том числе V. parahaemolyticus
(СанПиН 2.1.4.1074-01, 2002.; Методические указания ..., 1981; Методические указания..., 1981; Санитарно-микробиологический анализ., 2001). Таким образом, представленные результаты исследований доказывают, что в результате использования забортной морской воды происходит обсеменение ценного пищевого сырья — креветок — вибрио-флорой, в том числе V parahaemolyticus. Вибрио-флора, обсеменяющая сырьё, не погибает и остается жизнеспособной после охлаждения до 5 °С, что подтверждает факт её психрофильности. Для снижения микробной обсеменённости готовой продукции из креветок и получения безопасной продукции, охлаждение креветок после варки необходимо осуществлять только пресной водой или морской, по микробиологическим показателям соответствующей ГОСТу «Вода питьевая», для чего следует морскую воду кипятить. При этом продолжительность хранения продукции из креветок в охлаждённом виде не должна превышать более 12 ч.
В связи с возникающими ежегодно спорадическими и эпидемиологическими вспышками га-лофилёзов сотрудниками Краевой противочумной станции Приморья также проводились исследования по выявлению возбудителей данных заболеваний в объектах морской окружающей среды. На рисунке 7 приведены данные сотрудников Краевой противочумной станции по высеваемости галофильных вибрионов из различных объектов морской среды на территории Приморского края в период 1979-1997 гг. (Алленов, 1999). Как видно, га-лофильные вибрионы присутствовали и выявлялись в каждой третьей исследуемой пробе морской воды (34,7% положительных проб). В грунте прибрежной морской зоны положительные находки
Таблица 6. Частота выделения V parahaemolyticus из креветок Sclerocrangon salebrosa и морской воды (по ЛЮ. Лаженцевой, Л.В. Шульгиной, 2008)
Объект исследования Процент проб, в которых обнаружен V parahaemolyticus
Морская вода 8
Креветка Sclerocrangon 5,4±0,9
salebrosa после вылова
Креветка Sclerocrangon 0
salebrosa после варки
Креветка Sclerocrangon 2,8±0,4
salebrosa после охлаж-
дения морской водой и
фасования
Креветка Sclerocrangon 1,9±0,2
salebrosa после охлаж-
дения до 5 °С
3800
□ Вода
□ Г рунт
□ Гидробионты
1320
161 46
Исследовано проб Обнаружены вибрионы
Рис. 7. Число исследованных проб различных объектов морской среды в Приморском крае и количество положительных находок возбудителей галофилезов (по Але-нову, 1999)
вибрионов составили 18,5%. В образцах гидроби-онтов всего выявлено вибрионов в 1,35% случаев. Наиболее обсемененными видами морских промысловых объектов парагемолитическими вибрионами оказались креветки.
И.А. Беленевой с соавторами (2004) были выделены и изучены галофильные вибрионы из двустворчатых моллюсков, голотурий, ракообразных и иглокожих залива Петра Великого. Из 16 видов морских беспозвоночных авторами изолировано 100 штаммов галофильных вибрионов (табл. 7), из которых 23 идентифицированы как V. parahaemo-\yticus и 77 — V. alginolyticus.
Как видно, чаще всего галофильные вибрионы выделялись из голотурий и двустворчатых моллюсков, что, по нашему мнению, является закономерным и коррелирует с результатами собственных исследований. Двустворчатые моллюски являются фильтраторами и бентосными организмами, среда обитания которых характеризуется повышенным содержанием микроорганизмов (Лаженцева, 2005; Лаженцева, Лихачева, 2008). Голотурии, являясь детритофагами, используют для своего питания микроорганизмы придонных осадков (Левин, Воронова, 1979). Установлено
Таблица 7. Число штаммов галофильных вибрионов, изолированных из морских объектов залива Петра Великого (по Беленевой и др., 2004)
Объекты исследования Число штаммов
V. para-haemolyticus V alginolyticus
Двустворчатые
моллюски: 5 27
Mytilis trossulus - 3
Modiolus difficilus 3 6
Crassostrea gigas 1 9
Mizuhopesten yessoensis 1 8
Spisula sachhalinensis - 1
Голотурии: 13 25
Apostichopus japonicus 7 15
Cucumaria japonica 6 10
Морские ежи: - 5
Strongylocentrotus nudus - 2
S. intermedius - 1
Echinarachnius parma - 2
Морские звезды: - 8
Patiria pectinifera - 5
Asterias amurensis - 3
Ракообразные: 5 12
Pagurus brachiomastus - 1
Pachycheles stevensii - 1
Dermaturus inermis - 2
Dorippe granulata 5 8
Всего 23 77
(Шульгина, 1982; Шульгина, Мокрецова, 2008), что вместе с детритом в их пищеварительный тракт поступают микроорганизмы, количество которых составляет 0,2-3,0х1011 клеток в 1 г содержимого кишечника. При этом число вибрио-флоры в кишечнике иногда достигало 4% от общей численности микроорганизмов.
Таким образом, становится понятным из приведённого выше материала, что галофильные вибрионы являются естественными обитателями морских водных систем, при этом значительно обсеменяют объекты окружающей среды и создают выраженную бактериальную угрозу безопасности и качеству морепродуктов и здоровью человека. При попадании вибрионов в организм человека может возникнуть пищевое отравление «галофи-лёз». Основные симптомы «галофилёза» — абдоминальная схваткообразная боль, диарея, тошнота, рвота, головная боль, озноб, повышение температуры тела до 38-39 °С (Медицинская микробиология, 1999). Течение болезни чаще бывает среднетяжелым, но явления интоксикации даже при легких формах резко выражены. Продолжительность заболевания от нескольких часов до 10-15 дней. Иногда наблюдаются летальные исходы болезни (Либинзон и др., 1977, 1980, 1984), которые не превышают более 10% в случаях зарегистрированных эпидемических вспышек, но в течение времени имеют тенденцию к постоянному увеличению. Известны случаи инфицирования галофильны-ми вибрионами, в том числе V. parahaemolyticus, ран, ушей, связанные с пребыванием в морской воде, развития инфекций при купании в открытых водоемах и заглатывании воды, инфицированной галофильными вибрионами, а также развитие пневмоний, вызванных вибрионом (Медицинская микробиология, 1999). Опасность заражения галофильными вибрионами, в том числе парагемолитическими, существует везде, где население использует в питании продукты морского происхождения. Риск возникновения заболеваний увеличивается с ростом импортируемой продукции из регионов, потенциально опасных по возможности возникновения вспышек пищевых токсикоин-фекций, обусловленных парагемолитическими вибрионами. В литературе сведения об остаточном количестве вибриофлоры в пищевых продуктах морского происхождения являются малочисленными (Григорьев,1975а; Лаженцева, Шульгина, 2008). Тем не менее, изучение остаточного содержания вибриофлоры в готовых пищевых продуктах из гидробионтов является актуальным с точки зрения приведённой эпидемиологической
значимости вибрионов и получения безопасной и качественной продукции. Из приведённого материала становится ясным, что технологические процессы: посол, охлаждение, замораживание, вяление, холодное копчение, дефростация не являются губительными для вибриофлоры, хотя могут задержать её развитие (Григорьев, 1975а; Лаженцева, Шульгина, 2008). Согласно данным Ю.И. Григорьева, вибрионы не выделяются из пресервов, что, видимо, связано с использованием антисептиков при получении данных пищевых продуктов. Губительным воздействием на вибрионы обладает высокотемпературная обработка: пастеризация, стерилизация, варка (Григорьев, 1975a; Лаженцева, Шульгина, 2008). Температура 100 ОС и более полностью подавляет жизнеспособность вибрионов (Мудрецова-Висс и др., 2005; Лаженцева, Шульгина, 2008).
Немаловажным моментом является характеристика факторов патогенности парагемолитичес-ких вибрионов, которые изучены и известны. К ним относится термостабильный прямой гемолизин (ТПГ), детерминируемый tdh-геном, термолабильный гемолизин и неидентифицированный энтеротоксин (Долгова, Хоменко, 2001; Tang et al., 1997; Naim et al., 2001; Lang et al., 2004). Высокий потенциал патогенности V. parahaemolyticus, как и других галофильных вибрионов, усиливается выраженной адгезионной способностью и энтеротоксигеннос-тью (Беленева и др., 2004; Далин, Фиш, 1985; Долгова, Хоменко, 2001; Sakazaki et al., 1963; The Prokaryotes, 1992). Инфективная доза возбудителя, способная вызвать тяжёлое пищевое отравление при употреблении пищевой продукции, заражённой вибрионами, составляет 105-106 вибрионов в 1 грамме продукта (Г алынкин и др., 2004). Стоит заметить, что при размножении вибрионов и накоплении экзотоксинов в продукте, как правило, признаков порчи последнего не наблюдается (Лаженцева, Шульгина, 2008), и органолептические характеристики сырья и пищевой продукции, такие как вкус, цвет, запах, консистенция, остаются фактически неизменными. Тем не менее особую опасность представляют сырые гидробионты, в которых концентрация V. parahaemolyticus и других галофильных вибрионов может достигать от 105 до 109 кл/г, а также продукты из гидробионтов, технологический способ обработки которых не исключает развитие вибрионов. Время генерации этих микроорганизмов в благоприятных условиях составляет 12 минут при температуре 30-37 ОС. При этой температуре, даже если в продукте изначально было незначительное количество галофильных
вибрионов, они активно размножаются до такого количества, которое способно обсеменить сырьё и создать высокий риск возникновения галофилё-за. Вместе с тем такой продукт уже способен вызвать сильнейшее отравление человека. Таким образом, известны случаи заражения при употреблении солёной рыбы, варёных ракообразных, продукции холодного копчения, кулинарной и другой (Григорьев, Пивоваров,1975; Григорьев, 1974; Григорьев и др., 1979; Либинзон и др., 1977, 1980, 1984).
С галофильных вибрионов, изолированных из морских объектов залива Петра Великого, исследованы некоторые биохимические свойства, факторы патогенности и энтеротоксигенность (Беленева и др., 2004). Оказалось, что все штаммы галофильных вибрионов продуцировали энтеротоксины (Беленева и др., 2004). Способностью вызывать гемолиз эритроцитов человека («феномен Канага-вы») обладали 76% штаммов V parahaemolyticus и 43% — V. alginolyticus. Это указывает на то, что галофильные вибрионы, инфицирующие морскую среду у побережья Приморья, обладают выраженными патогенными свойствами. Исследованные штаммы вибрионов характеризовались очень высокими адгезивными свойствами, т. е. способностью колонизировать организм хозяина (Далин, Фиш,
1985), в качестве которого может выступать организм водного объекта или человека. Средний показатель адгезии (СПА) у изолированных культур V. parahaemolyticus составлял 18,06, V. alginolyti-cus — 12,55. Согласно методики изучения адгезивного процесса микроорганизмов (Брилис и др.,
1986), нулевая адгезия находится в пределах 0-1,0; низкая — 1,01-2,0; средняя — 2,01-4,0; высокая — свыше 4,0. Высокий показатель СПА у изолятов указывает на их высокую способность персисти-ровать в живые макроорганизмы и вызывать патологический процесс.
Собственные исследования позволили установить синергичное влияние психрофильной микрофлоры, в состав которой входят вибрионы на пищевое сырьё — креветки после первичной заготовки (Лаженцева, Шульгина, 2008). Изучена скорость развития психрофильных микроорганизмов, в том числе вибриофлоры, и накопления продуктов микробной деградации белков, в частности азота летучих оснований (К) в пищевом сырье — креветках. На рисунке 8 представлена кинетика развития психрофильных микроорганизмов, включающих вибриофлору, и накопления Кло в вареной и охлажденной продукции из креветок.
Результаты проведенных исследований показали, что при хранении вареной и охлажденной кре-
ветки при температуре минус 5 °С психрофильные микроорганизмы пищевого сырья активно развивались в мышечной ткани, что сопровождалось накоплением небелковых азотистых соединений. Интенсивное развитие микроорганизмов обеспечивается за счет активизации метаболических процессов в результате высокой доступности необходимых для конструктивного и энергетического обмена клеток питательных ингредиентов из денатурированного пищевого субстрата.
Также была изучена синергичная ферментативная активность психрофильной микрофлоры, включающей вибриофлору, развивающейся на пищевом сырье — креветках (Лаженцева, Шульгина, 2008), представленная в таблице 8.
Представленная способность психрофильных микроорганизмов, в том числе вибриофлоры, быстро развиваться в условиях предварительной обработки и транспортировки к береговой базе переработки и производства продукции, а также многообразие их метаболических реакций, обеспечивают гидролитические процессы в мышечной тка-
70
60
50
40 и
-
30 о
г
20
10
0
Время хранения, час Рис. 8. Динамика роста микроорганизмов (I) и накопления N (II) в вареной и охлажденной креветке в процессе хранения при температуре минус 5 °С (по Л.Ю. Ла-женцевой, Л.В. Шульгиной, 2008)
Таблица 8. Биологическая активность психрофильных микроорганизмов из креветки 8с\егосгащоп 8а1еЪго8а и из морской воды мест её обитания (по Л.Ю. Лаженце-вой, Л.В. Шульгиной, 2008)
Активность Число штаммов, проявивших активность (в %), М±т при Р0,95
Протеолитическая 83,7±5,1
Аммонифицирующая 98,9+7,1
Денитрифицирующая 69,9±6,3
Амилазная 37,8±2,9
Липолитическая 26,5±4,1
ни ракообразных даже в том случае, когда собственные ферменты объектов инактивированы различными технологическими приемами. Это, в свою очередь, приводит к накоплению продуктов микробного метаболизма, гидролиза органических компонентов в сырье, полуфабрикатах и готовой продукции, что обусловливает проявление пороков и снижение качества на этапах обработки и в процессе хранения продукции из креветок.
Ю.И. Григорьев (1975а) установил, что гало-фильная вибриофлора обладает: декарбоксилаз-ной активностью, способностью разжижать желатин, выделять индол. Данные характеристики галофильной микрофлоры также доказывают факт эпидемической значимости вибриофлоры для негативных преобразований пищевого сырья под её воздействием и причин возникновения пищевых отравлений человека при употреблении данного пищевого сырья.
С учётом сказанного, остаются несомненными высокая эпидемическая значимость и влияние вибриофлоры на безопасность и качество пищевого сырья морского происхождения, особенно прибрежного. Тем не менее, в литературе отсутствуют сведения об эффективных технологических способах воздействия на вибриофлору с целью нивелирования её количества в пищевом сырье при охлаждении, замораживании, вялении, посоле, холодном копчении. Ранее в рамках собственных исследований (Лаженцев, Гришин, 2004) была предложена отсадка (кондиционирование) и промывка чистой проточной или морской водой моллюсков. Тем не менее, полного удаления вибриофлоры после данного технологического воздействия не достичь, а при производстве пищевых продуктов она также может развиваться в багоприятных для неё условиях хранения. С учётом сказанного, приоритетом остаётся разработка технологических приёмов, которые могут быть использованы при переработке гидробионтов с целью исключения данной группы микроорганизмов из готовой к употреблению человеком пищевой продукции.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
По представленным результатам можно заключить, что:
галофильная вибриофлора является автохтонной микрофлорой морей, в том числе дальневосточных. Патогенные виды галофильных вибрионов характерны для прибрежных акваторий, где наблюдается интенсивное органическое загрязнение. Наиболее распространённый патогенный вид — V. а^то1уИсш, менее — V. рагакаето1уИсш;
заражение вибрионами, в том числе патогенными, ценного пищевого сырья морского происхождения зависит от сезона изъятия, места, биологической характеристики вида, способа первичной обработки и коррелирует с периодичностью интенсивного развития вибрионов, которая наиболее высока в тёплое время года;
технологическая обработка: охлаждение, замораживание, посол, вяление, холодное копчение задерживают рост вибриофлоры, но не исключают её жизнеспособность, так как данная микрофлора обладает психрофильностью, галофильностью. Высокая скорость размножения и выраженная ферментативная активность обеспечивают интенсивное обсеменение галофильными вибрионами пищевого сырья в благоприятных для них условиях и образование в пищевом сырье токсичных для организма человека веществ, в том числе термостабильных. Гарантией полного исключения гало-фильной вибриофлоры, в том числе патогенной, является температурная обработка: пастеризация, стерилизация, варка;
для снижения микробиологического риска развития галофильных вибрионов в сырье следует исключить использование забортной морской воды при первичной обработке гидробионтов, либо использовать её после предварительного обеззараживания. Продолжительность хранения охлажденной продукции из ракообразных после первичной обработки не должно превышать 12 ч при температуре от минус 5 °С до плюс 2 °С.
БЛАГОДАРНОСТИ
Выражаю глубокую признательность доктору биологических наук, профессору Лидии Васильевне Шульгиной, доктору технических наук, профессору Эдуарду Николаевичу Киму за консультацию при работе.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Алленов А.В. 1999. Микробиологическая и эколо-го-эпидемиологическая характеристика вибрионо-зов в Приморском крае: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. Владивосток: ВГМУ, 28 с.
Белая книга. Рыбное хозяйство России 1996. 1997. М.: ВНИЭРХ, 55 с.
Белая книга. Рыбохозяйственный комплекс России в 2003 г. 2004. М.: ВНИЭРХ, 83 с.
Беленева И.А., Масленникова Э.Ф., Магарла-мов Т.Ю. 2004. Физиолого-биохимические свойства галофильных вибрионов Vibrio parahaemo-
lyticus и Vibrio alginolyticus, изолированных из гидробионтов залива Петра Великого Японского моря // Биол. моря. Т. 30. № 2. С. 114-119.
Беляев Е.Н., Подунова Л.Г., Тясто А.С., Пурга-ев Е.И., Кононенко И.Н., Сыскова Т.Г., Штино-ва Т.Т. 1996. Инфекционная заболеваемость в Российской Федерации за 1991-1995 гг. // Здоровье населения и среда обитания. Раздел 3.1 «Инфекционные заболевания в России 1991-1995 гг.» Ин-форм. бюл. М.: ГК СЭН РФ. № 6. С. 1-34.
Бойко А.В., Погорелова Н.П. 1998. Влияние техногенных загрязнений на бактериальные сообщества водоема // Микробиология, вирусология, иммунология. № 6. С. 23-25.
Брегман Ю.Э., Седова Л.Г., Мануйлов В.А., Петренко В.С., Ковековдова Л.Т., Борисенко Г.С., Шульгина Л.В., Симоконъ М.В., Сухотская ЛЮ. 1998. Комплексное исследование среды и донной фауны бухты Новик (о. Русский, Японское море) после многолетнего антропогенного пресса // Изв. Тихоокеан. НИИ рыб. хоз-ва и океанографии. Т. 124. С. 320-343.
Брилис В.И., Брилене Т.А., Ленцнер Х.П., Ленц-нер А.А. 1986. Методика изучения адгезивного процесса микроорганизмов // Лабораторное дело. № 4. С. 210-212.
Бухарин О.В., Бойко А.В., Журавлева Л.А. 1998. Факторы персистенции и (или) патогенности вибрионов и аэромонад различной экотопической принадлежности // Микробиология, эпидемиология и иммунология. № 5. С. 30-33.
Воронок В.М., Тарасенко Г.Г., Качан А.Э., Говор О.В., Лискина Н.И., Казакова М.В. 1997. Пищевые токсикоинфекции, вызываемые галофильными микроорганизмами в г. Владивостоке // Матер. науч.-практ. конф., посвящ. 75-летию Санитарно-эпидемиологической службы РФ «Актуальные проблемы гигиены, эпидемиологии и санитарно-эпидемиологического надзора в Приморском крае» (Владивосток, 9-10 октября, 1997 г.). Владивосток, 129 с.
Галынкин В.А., Заикина Н.А., Каграманова К.А., Карцев В.В., Потехина Т.С. 2004. Санитарномикробиологический контроль в пищевой и фармацевтической промышленности. СПб., 248 с.
Галынкин В.А., Заикина Н.А., Карцев В.В., Шевелева С.С., Белова Л.В., Пушкарев А.А. 2007. Микробиологические основы ХАССП при производстве пищевых продуктов. СПб.: «Проспект науки», 288 с.
ГОСТ Р 51232-98. 1999. Вода питьевая. Общие требования к организации и методам контроля качества. Госстандарт России. Принят и введен в действие Постановлением Госстандарта России от 17 декабря 1998 г. № 449. М. 16 с.
Григорьев Ю.И. 1975а. Выделение галофильных вибрионов из морской рыбы и рыбных продуктов // Вопр. питания. № 5. С. 83-86.
Григорьев Ю.И. 1975Ь. Распространение V. рага-каето1уИсш — возбудителя пищевых токсикоин-фекций, в морской воде и морепродуктах: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. М.: НИИ экол. чел. и гиг. окр. среды им. А.Н. Сысина РАМН, 25 с.
Григорьев Ю.И. 1984. Санитарно-бактериологическая характеристика районов промысла и производства мяса креветки // Гигиена и санитария. № 11. С. 89-90.
Григорьев Ю.И., Пивоваров Ю.П. 1974. Распространение галофильных вибрионов в морской воде и характеристика их свойств // Сб. науч. тр. «Гигиенические аспекты охраны окружающей среды». М.: НИИ экол. чел. и гиг. окр. среды им. А.Н. Сысина РАМН. Вып. 2. С. 153-154.
Григорьев Ю.И., Шульгин Ю.П., Гончар В.И., Шульгина Л.В. 1985. Санитарно-микробиологические исследования лососевых рыб и воды в районах их промысла на Камчатке // Гигиена и санитария. № 2. С. 65-67.
Григорьев Ю.И., Шульгина Л.В., Шульгин Ю.П.
1979. Галофильная микрофлора морской воды и промысловых объектов залива Петра Великого // Исследования по технологии рыбных продуктов. Владивосток: ТИНРО. С. 25-28.
Далин М.В., Фиш Н.Г. 1985. Адгезины микроорганизмов. М.: Мир, 200 с.
Димитриева Г.Ю., Безвербная И.П., Семыкина Г.И.
2000. Микробиологический мониторинг загрязнения тяжелыми металлами прибрежных вод залива Петра Великого // Изв. Тихоокеан. рыбохоз. центра. Т. 127. С. 657-676.
Долгова Т.Г. 2002. Влияние экологических условий морской среды и организма человека на возбудителей галофильных вибрионозов, их патогенность и способность к индуцированию иммунодефицитов: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. Владивосток: ВГМУ, 26 с.
Долгова Т.Г., Хоменко Т.В. 2001. Оценка факторов патогенности и персистенции галофильных вибрионов с позиции эпидемиологической значимости // Тихоокеан. мед. журн. № 2. С. 119-120.
Езепчук Ю.В. 1977. Биомолекулярные основы патогенности бактерий. М.: Наука, 215 с.
Зац В.И. 1965. Влияние океанических факторов на степень загрязнения прибрежной полосы моря // Океанология. Т. 5. Вып. 3. С. 385-396.
Здоровье населения и ресурсы здравоохранения Приморского края в 2003 году: Статистический ежегодник. 2004. Владивосток: Примкрайстат, 180 с.
Иванова Е.Е., Студенцова Н.А., Чехомов М.Л., Гранатюк С.А. 1999. Качество и безопасность рыбы и рыбных продуктов // Пищ. технология. № 5-6. С. 104-105.
Калина Г.П. 1983. Теоретические обоснования изучения потенциально-патогенных микроорганизмов в объектах окружающей среды // Гигиена и санитария. № 10. С. 4-7.
Лаженцева Л.Ю. 2004. Обсеменённость гидробионтов залива Петра Великого потенциальными возбудителями порчи сырья и пищевых продуктов // Матер. II Всес. Интернет-конф. молодых учёных. «Актуальные проблемы изучения и использования водных биоресурсов» (Владивосток, 24 мая -4 июня 2004 г.). Владивосток: ТИНРО-Центр. С. 160-163.
Лаженцева Л.Ю. 2005. Контаминация микроорганизмами объектов морской среды залива Петра Великого // Матер. III Междунар. науч. конф. «Рыбохозяйственные исследования Мирового Океана» (Владивосток, 19-21 мая 2005 г.). Часть II. Владивосток: Дальрыбвтуз. С. 64-65.
Лаженцева Л.Ю., Гришин А.С. 2003. Бактериальная обсеменённость промысловых двустворчатых моллюсков зал. Петра Великого // Тез. докл. Всерос. конф. молодых учёных «Комплексные исследования и переработка морских и пресноводных гидробионтов» (Владивосток, 22-24 апреля 2003 г.). Владивосток: ТИНРО-Центр. С. 90-92.
Лаженцева Л.Ю., Гришин А.С. 2004. Очищение от микроорганизмов двустворчатых моллюсков, используемых в технологии продуктов // Сб. матер. II Междунар. симп. «Пищевые биотехнологии: Проблемы и перспективы в XXI веке» (Владивосток, 3-6 декабря 2004 г.). Владивосток: ТГЭУ. С. 154-155.
Лаженцева Л.Ю., Загородная Г.И. 2003. Санитарно-микробиологическое состояние морской воды в заливе Петра Великого // Мат-лы Всерос. конф. молодых ученых «Комплексные исследования и переработка морских и пресноводных гид-
робионтов» (Владивосток, 22-24 апреля 2003 г.). Владивосток: ТИНРО-Центр. С. 92-94.
Лаженцева Л.Ю., Загородная Г.И., Мойсейчен-ко Г.В. 2005. Микробиологическая оценка объектов среды Амурского залива (Японского моря) // Междунар. конф. памяти докт. биол. наук, проф. Б.А. Флерова «Современные проблемы водной токсикологии» (Борок, 20-24 сентября 2005 г.). Бо-рок: ИБВВ РАН. С. 80-81.
Лаженцева ЛЮ., Лихачёва Е.В. 2007. Риск микробного загрязнения промысловых объектов прибрежного рыболовства // Сб. матер. II Междунар. науч.-техн. конф. молодых учёных «Актуальные проблемы технологии живых систем» (Владивосток, 26-29 сентября 2007 г.). Владивосток: ТГЭУ. С. 325-328.
Лаженцева ЛЮ., Шульгин Ю.П. 2007. Микробиологические риски сырья и продукции из дальневосточных лососевых рыб // Вестник Тихоокеан. гос. эконом. ун-та. № 1. С. 68-74.
Лаженцева ЛЮ., Шульгина Л.В. 2008. Микробиологические показатели сырья и продукции из креветок Sclerocrangon salebrosa Японского моря // Науч. тр. Дальрыбвтуза. Владивосток: Дальрыб-втуз. Вып. 20. С. 229-235.
Лаженцева Л.Ю., Шульгина Л.В., Гришин А.С., Загородная Г.И., Явнов С.В. 2004. Микробиологическая оценка анадары (Anadara broughtoni) зал. Петра Великого // Изв. Тихоокеан. НИИ рыб. хоз-ва и океанографии. Т. 138. С. 389-396.
Лаженцева Л.Ю., Шульгина Л.В., Лихачева Е.В. 2008. Оценка дальневосточного двустворчатого моллюска Spisula sachalinensis по микробиологическим показателям // Изв. вузов. Пищ. технология. № 4. С. 20-23.
Левин В.С., Воронова Е.И. 1979. Усвоение бактериальной пищи дальневосточным трепангом // Матер. IV Всес. кол. по иглокожим. Тбилиси. С. 121-123.
Либинзон А.Е., Демина А.И., Кулов Г.И., Шес-тиалтынова И.С., Манукьян Г.В. 1977. Галофиль-ные вибрионы, выделенные из Азовского моря // Микробиология, эпидемиология и иммунология. № 6. С. 77-79.
Либинзон А.Е., Лунева Э.И., Каширова А.К., Величко С.А., Сахно Е.И., Шарапова О.К., Преображенская В.Н., Сердюк Н.К., Дитрих Е.Б.
1980. Изучение галофильных вибрионов в выделениях человека и морской среды // Гигиена и санитария. № 12. С. 73-74.
Либинзон А.Е., Павлова И.В., Нагорная А.Ф., Ус З.И., Демина А.И., Сухнова Г.М., Кутишев-ская Е.А., Лунева Э.И., Сахно Е.И., Голков-ский Е.М., Шикунов В.А. 1984. Галофильные вибрионы — возбудители острых кишечных инфекций, встречающихся на побережье Черного, Азовского морей // Тез. обл. науч.-практ. конф. по проблеме «холера». Ростов-на-Дону. С. 107-108.
Литвин В.Ю., Гинцбург А.Е., Пушкарева В.И., Романова Ю.М., Боев Б.В. 1998. Эпидемиологические аспекты экологии бактерий. М.: Изд-во «Фармарус-принт», 229 с.
Лихачёва Е.В., Лаженцева Л.Ю. 2005. Характеристика микрофлоры зарывающихся двустворчатых моллюсков залива Петра Великого // Мат-лы I Междунар. науч.-техн. конф. молодых учёных «Актуальные проблемы технологии живых систем» (Владивосток, 21-23 декабря 2005 г.). Владивосток: ТГЭУ. С. 30-32.
Мамонтов Л.М., Авдеев В.В., Марков А.В. 2001. Мониторинг микробных сообществ водных экосистем // Гигиена и санитария. № 2. С. 33-35.
Медицинская микробиология. 1999 / Гл. ред.
В.И. Покровский, О.К. Поздеев. М.: ГЭОТАР МЕДИЦИНА, 120 с.
Методы выявления и определения парагемолити-ческих вибрионов в рыбе, нерыбных объектах промысла, продуктах, вырабатываемых из них, воде поверхностных водоемов и других объектах (Утв. Главным государственным санитарным врачом РВ 30.01.2006). Методические указания. МУК 4.2.2046-06. 2006. М.: Роспотребнадзор, 18 с.
Методические указания по санитарно-микробиологическому анализу воды поверхностных водоёмов, утвержденные начальником Главного санитарно-эпидемиологического управления Министерства здравоохранения СССР В.Е. Ковшило от 19 января 1981 г. № 2285-81. 1981. М. 36 с.
Михайлов В.В. 2004. Прокариоты. Биоты российских вод Японского моря. Владивосток: Дальнау-ка, 168 с.
Мойсейченко Г.В., Лаженцева Л.Ю., Загородная Г.И. 2005. Биотестирование и микробиологическая оценка экологического состояния Уссурийского залива (Японское море) // Междунар. конф. памяти докт. биол. наук, проф. Б.А. Флерова «Современные проблемы водной токсикологии» (Борок, 20-24 сентября 2005 г.). Борок: Ин-т биол. внутр. вод РАН. С. 99-100.
Мудрецова-Висс К.А., Кудряшова А.А., Дедюхи-на В.П. 2005. Микробиология, санитария и гигиена: учебник. Владивосток: ТГЭУ, 396 с.
Определитель бактерий Берджи. 1997. В 2-х т.: Пер. с англ. / Под ред. Дж. Хоулта, Н. Крига, П. Снита, Дж. Стейли, С. Уильямса. М.: Мир. Т. 1, 432 с., т. 2, 368 с.
Пугаева В.П., Устименко Е.А., Рудакова С.Л., Сазонов А.А. 2000. Вибриоз у дикой горбуши Oncoгhynschus goгbuscha ^а1Ьаиш) в прибрежных водах Карагинского залива // Исследования водных биологических ресурсов Камчатки и северо-западной части Тихого океана: Сб. Камчат. НИИ рыб. хоз-ва и океанографии. Вып. 5. С. 175-180.
Российский статистический ежегодник. 1997. М.: Госкомстат, 481 с.
Санитарно-микробиологический анализ питьевой воды. Методы контроля. Биологические и микробиологические факторы. 2001 / Методические указания МУК 4.2.1018-01, утвержденные главным государственным санитарным врачом РФ Г.Г. Онищенко от 9 февраля 2001 г. М. 31 с.
СанПиН 2.3.2.1078-01. Гигиенические требования безопасности и пищевой ценности пищевых продуктов. М.: Минздрав России, 2001, 164 с.
СанПиН 2.1.4.1074-01. Питьевая вода. Гигиенические требования к качеству воды централизованных систем питьевого водоснабжения. Контроль качества. 2002. М.: Минздрав России, 160 с.
Смоликова Л.М., Ломов Ю.М., Хоменко Т.В., Мурначёв Г.П., Кудрякова Т.А., Фецайлова О.П., Санамянц Е.М., Македонова Л.Д., Качкина Г.В., Голенищева Е.Н. 2001. Галофильные вибрионы, обусловившие вспышку пищевой токсикоинфекции во Владивостоке // Микробиология, эпидемиология, иммунология. № 6. С. 3-7.
Сомов Г.П., Бузолева Л.С. 2002. Некоторые аспекты экологии возбудителей сапронозов // Эпидемиология и инфекционные болезни: Науч.-практ. журн. № 1. С. 19-21.
Сомов Г.П., Бузолева Л.С., Бурцева Т.И. 1999. Изучение механизмов адаптации патогенных бактерий к факторам окружающей среды // Бюл. эксперимент. биол. и медицины. № 9. С. 334-338.
Сомов Г.П., Литвин В.Ю. 1988. Сапрофитизм и паразитизм патогенных бактерий // Экологические аспекты. Новосибирск: Наука. Сиб. отд., 203 с.
Сухотская Л.Ю. 1995. Санитарно-микробиологическая оценка бухты Новик // Тез. докл. конф. молодых учёных «Биоресурсы морских и пресноводных экосистем» (Владивосток, 17-18 мая 1995 г.). Владивосток: ТИНРО-Центр. С. 122-123.
Тарасенко Т.Т., Грушина Г.А., Воронок В.М., Хоменко Т.В. 1999. Пищевые токсикоинфекции, вызываемые галофильными вибрионами, в г. Владивостоке: эпидемическая характеристика // Микробиология, эпидемиология, иммунология. № 2.
С. 36-39.
Ткаченко А.П., Мотавкина Н.С. 1997. К истории борьбы с инфекционными заболеваниями и развитию санитарно-эпидемиологической службы в Приморье // Матер. науч.-практ. конф., посвящ. 75-летию Санитарно-эпидемиологической службы РФ «Актуальные проблемы гигиены, эпидемиологии и санитарно-эпидемиологического надзора в Приморском крае» (Владивосток, 9-10 октяюря 1997 г.). Владивосток. С. 13-15.
Хоменко Т.В., Мурначев Г.П., Алленов А.В., Михайлова О.А., Мальцева Т.В., Савицкая Е.И.
1997. Галофильная инфекция в Приморском крае // Матер. науч.-практ. конф., посвящ. 75-летию Санитарно-эпидемиологической службы РФ «Актуальные проблемы гигиены, эпидемиологии и санитарно-эпидемиологического надзора в Приморском крае» (Владивосток, 9-10 октября 1997 г.). Владивосток, 128 с.
Шевелева С.А. 2006. Анализ риска загрязнения микроорганизмами пищевых продуктов // Вопр. питания. Т. 75. № 5. С. 56-65.
Шульгин Ю.П., Явнов С.В., Лаженцева Л.Ю. 2001. Санитарно-гигиеническая оценка пищевой пригодности моллюсков р. Раздольная Приморского края // Матер. IX Междунар. науч.-техн. конф. «Пища. Экология. Человек». М. С. 371-372.
Шульгина Л.В. 1982. Микрофлора кишечника трепанга, морской воды и детрита в заливе Петра Великого // Сб. ст. «Экология и условия воспроизводства рыб и беспозвоночных дальневосточных морей и западной части Тихого океана». Владивосток: ТИНРО. С. 152-156.
Шульгина Л.В., Григорьев Ю.И., Шульгин Ю.П. 1979. Галофильная микрофлора морской воды и промысловых объектов залива Петра Великого // Сб. ст. «Исследования по технологии рыбных продуктов». Владивосток: ТИНРО. Вып. 9. С. 25-28.
Шульгина Л.В., Загородная Г.И., Шульгин Ю.П., Бывальцева Т.М., Галкина Л.М. 1995. Микрофло-
ра дальневосточных морей и ее влияние на продукцию из промысловых объектов // Гигиена и санитария. № 1. С. 14-16.
Шульгина Л.В., Лаженцева Л.Ю., Загородная Г.И., Гришин А.С. 2003. Санитарно-микробиологическое состояние морской воды и биоресурсов залива Петра Великого // Тез. докл. Междунар. конф. «Рациональное природопользование и управление морскими биоресурсами: экосистемный подход», 23-26 сентября 2003 г. Владивосток: ТИНРО-Центр. С. 206-208.
Шульгина Л.В., Мокрецова Н.Д. 2008. Сравнительная оценка микрофлоры нативного детрита и кишечника голотурии Apostichopus japonicus популяции зал. Петра Великого // Матер. III Междунар. конф. «Морские прибрежные экосистемы. Водоросли, беспозвоночные и продукты их переработки». Владивосток: ТИНРО-Центр. С. 171-172.
Явнов С.В., Лаженцева Л.Ю., Шульгин Ю.П.
2001. Санитарно-микробиологическая оценка двустворчатых моллюсков р. Раздольная Приморского края // Изв. Тихоокеан. НИИ рыб. хоз-ва и океанографии. Т. 128. С. 685-688.
Abdallah F.B., Bakhrouf A., Kallel H. 2009. Enzymatic, outer membrane proteins and plasmid alterations of starved Vibrio parahaemolyticus and Vibrio alginolyticus cells in seawater // Archives of Microbiology. Vol. 191. № 6. P. 493-500.
Alam M.Ja., Miyoshi Sh.I., Shinoda S. 2003. Studies on pathogenic Vibrio parahaemolyticus during a warm weather season in the Seto // Inland Sea, Japan Environmental Microbiology. Vol. 5. № 8. P. 706-710.
Austin B.P., Austin D.A. 1993. Bacterial fish pathogens // Diseases in Farmed and Wild Fish Second edition. New York-London-Toronto. P. 265-278.
Barker W.H., MackowiakPh.A, FishbeinM., Morris G.K., Dalfonso J.A., Hauser G.H., Felsenfeld O. 1974. Vibrio parahaemolyticus gastroenteritidis outbreak in Covington, Lousiana, in august 1972 // American Journal of Epidemiology. Vol. 100. № 4, 316 p.
Brasher C.W., DePaola A., Jones D.D., Bej A.K.
1998. Detection of Microbial Pathogens in Shellfish with Multiplex PCR // Current Microbiology. Vol. 37. № 2. P. 101-107.
Butt A.A., Aldridge K.E., Sanders C.V. 2004. Infections related to the ingestion of seafood. Part I: viral and bacterial infections // Lancet. Infect. Dis. № 4. Р. 1-12.
Chowdhury N.R., Nair G.B., Stine O.C., Morris J.G. 2004. Assessment of Evolution of Pandemic Vibrio parahaemolyticus by Multilocus Sequence Typing // J. of Clinical Microbiology. Vol. 42. № 3. P. 1280-1282.
Dadisman T.A., Nelson R., Molenda J.R., Garber H.J. 1972. Vibrio parahaemolyticus gastroenteritidis in Maryland I. Clinical and epidemiological aspects // American Journal of Epidemiology. Vol. 96. № 6, 414 p.
Hervio-Heath D., Colwell R.R., Derrien A., Robert-Pillot A., Fournier J.M., Pommepuy M. 2002. Occurrence of pathogenic vibrios in coastal areas of France // Journal of Applied Microbiology. Vol. 92. № 6. P. 1123-1135.
Jahangir Alam M., Tomochika K.I., Miyoshi S.I., Shinoda S. 2002. Environmental investigation of potentially pathogenic Vibrio parahaemolyticus in the Seto-Inland Sea, Japan // FEMS Microbiology Letters, Vol. 208. № 1. P. 83-87.
Joseph S.W., Kaper J.B., Colwell R.R. 1982. Vibrio parahaemolyticus and related halophilic vibrios // CRC Crit. Rev. Microbiol. Vol. 10. P. 77-124.
Kaufman G.E., Myers M.L., Pass C.L., Bej A.K., Kaysner C.A. 2002. Molecular analysis of Vibrio parahaemolyticus isolated from human patients and shellfish during US Pacific north-west outbreaks // Letters in Applied Microbiology. Vol. 34. № 3. P. 155-161.
Laohaprertthisan V., Chowdhury A., Kongmuang U., Kalnauwakul S., Ishibashi M., Matsumoto C., Nishibuchi M. 2003. Prevalence and serodiversity of the pandemic clone among the clinical strains of Vibrio parahaemolyticus isolated in Southern Thailand // Epidemiology and Infection. Vol. 130. № 3. P. 395-406.
Lawrence D.N., Blake P.A., Yashuk J.C., Wells J.G., Creech W.B., Hughes Ja.H. 1979. Vibrio parahaemolyticus gastroenteritidis outbreaks aboard two cruise ships //American Journal of Epidemiology. Vol. 109. № 1, 71 p.
Lesmana M., Subekti D., Simanjuntak C.H., Tjaniadi P., Campbell J.R., Oyofo B.A. 2001. Vibrio parahaemolyticus associated with cholera-like diarrhea among patients in North Jakarta, Indonesia // Diagnostic Microbiology and Infectious Disease. Vol. 39. № 2. P. 71-75.
Lozano-Leon A., Torres J., Osorio C.R., Martinez-Urtaza J. 2003. Identification of tdh-positive Vibrio parahaemolyticus from an outbreak associated with
raw oyster consumption in Spain // FEMS Microbiology Letters. Vol. 226. № 2. P. 281-284.
Macian M.C., Arias C.R., Aznar R. 2000. Identification of Vibrio spp. (other than V. vulnficans) recovered on CPC agar from marine natural samples // Int. Microbiol. Vol. 200. P. 223-247.
Miwatani T, Honda T., Higashitsutsumi M., Tanaka R., Sakaue Y., Nakabayashi T., Igo J., Abaidoo K.J.R. 1990. Bacterial Aetiology of Infantile Diarrhoea in Papua New Guinea // Journal of Tropical Pediatrics. Vol. 36. № 3, 101 p.
Nair G.B., Sack D.A., Ramamurthy T., Bhatta-charya S.K., Dutta B., Takeda Y 2007. Global dissemination of Vibrio parahaemolyticus serotype O3:K6 and its serovariants // Clinical Microbiology Reviews. Vol. 20. № 1. P. 39-48.
Okabe M., Yakushi T., Asai Yu., Homma M. 2001. Cloning and Characterization of motX, a Vibrio alginolyticus Sodium-Driven Flagellar Motor Gene // Journal of Biochemistry. Vol. 130. № 6, 879 p.
Olafsen J.A., Mikkelsen H. V, Giaever Y.M., Hansen G.H. 1993. Indigenous bacteria in haemolymph and tissues of marine bivalves at low temperature // Appl. Environ. Microbiol. Vol. 59. P. 1848-1854.
Ortigosa M., Esteve C., Pujalte M.J. 1989. Vibrio spesies in seawater and mussels: adundance and numerical taxonomy // Syst. Appl. Microbiol. Vol. 12. P. 316-325.
Sakazaki R., Iwanami S., Fukumi H. 1963. Studies on enteropathogenic, facultatively halophilic bacteria
Vibrio parahaemolyticus. I. Morphological, cultural and biochemical properties and its taxonomical position // Jap. J. Med. Sci. Biol. Vol. 16, 161 p.
Sieffert M., Stolle A. 2002. Detection and differentiation of Vibrio spp. in crustaceans and molluscs // Bundesgesundheitsblatt-Gesundheitsforschung-Gesundheitsschutz. Vol. 45. № 6. P. 507-513.
Tang G., Iida T., Yamamoto K., Honda T. 1997. Analysis of functional domains of Vibrio para-haemolyticus thermostable direct hemolysin using monoclonal antibodies // FEMS Microbiology Letters. Vol. 150. № 2. P. 289-296.
The prokaryotes. A handbook on the biology of bacteria: Ecophysiology, isolation, identification, applications. - Berlin: Sporinger-Verlag, 1992. Vol. 23. P. 2938-3011.
Tuyet D.T., Chien B.T., Tung T.V., Sy T.H., Thiem V.D., Canh D.G., Trach D.D., Von Seidlein L., Park E., Ali M., Lee H., Clemens J., Chowdhury A., Nichibuchi M., Naficy A., Rao M.R. 2002. Clinical, epidemiological, and socioeconomic analysis of an outbreak of Vibrio parahaemolyticus in Khanh Hoa Province, Vietnam //Journal of Infectious Diseases. Vol. 186. № 11. P. 1615-1620.
Yamamoto S., Okujo N., Miyoshi S.-I., Shinoda S., Narimatsu S. 1999. Siderophore production of Vibrio parahaemolyticus strains from different sources // Microbiology and Immunology. Vol. 43. № 9. P. 909-912.
