CC BY
231
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (112) 2012
УДК 947.084.631 (57)
О. А. ОЗЕРОВА
Омский государственный педагогический университет
ПРИМЕНЕНИЕ НАСИЛЬСТВЕННЫХ МЕТОДОВ И РЕПРЕССИЙ В ПЕРИОД СПЛОШНОЙ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ В 1930-1932 гг.
(НА ПРИМЕРЕ ТЮРКСКИХ НАРОДОВ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ)___________________________
Статья посвящена проблеме коллективизации среди тюркских народов Западной Сибири в период 1930-1932 гг. Рассматривается механизм построения коллективных хозяйств в период сплошной коллективизации насильственными методами, роль партийных и советских организаций в деле построения колхозов и ликвидации кулачества как класса, сопротивление крестьян методам насильственной коллективизации. Ключевые слова: коллективизация, коллективное хозяйство, колхоз, раскулачивание, экспроприация, репрессии.
По указанию ЦК ВКП(б) в начале осени 1929 г. Сибкрайком ВКП(б) начал массированное наступление на кулаков, что явилось подготовкой к сплошной коллективизации насильственными методами. Для этой цели в округах Западной Сибири райкомы партии усилили работу по разжиганию классовой борьбы среди беднейших слоев населения по отношению к зажиточным крестьянам. Также недовольство к ним продолжало нарастать и среди колхозников. Прежде всего это объяснялось тем, что, вступив в колхоз, обещанных благ они не получили и продолжали влачить нищенское существование, в то время, как хозяйства зажиточных крестьян продолжали развиваться. Дополнительно разжигали вражду идеологические отделы райкомов партии, внушавшие колхозникам, что кулаки — злейшие враги Советской власти. Политический настрой колхозников и беднейших слоев села ЦК ВКП(б) решил использовать в своих целях.
Призывом к окончательному уничтожению крепких единоличных хозяйств и к началу насильственной коллективизации не только в Западной Сибири, но и во всей стране стала речь И. В. Сталина 27 декабря 1927 г. на конференции аграрников-марк-систов: «Мы перешли в последнее время от политики ограничения... к политике ликвидации кулачества, как класса» [1]. Он потребовал ускорить темпы строительства колхозов на базе ликвидации кулачества как класса, тем самым нарушив один из принципов ленинской концепции: постепенного перехода единоличных хозяйств в коллективные. Сталин и его единомышленники приняли постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». 5 января 1930 г. его единодушно утвердил ЦК ВКП(б). 6 января оно было опубликовано в газете «Правда». Постановление было поддержано и Сибкрайкомом ВКП(б). Таким образом, строительство колхозов на добровольной основе закончилось. 2 февраля 1930 г. бюро Сибкрайиспол-кома совместно с Сибкрайкомом партии, выполняя
решения ЦК ВКП(б), изменило ранее установленные сроки коллективизации в крае, назначив новые. 12 февраля 1930 г. вышло их совместное постановление, в котором определялся порядок экспроприации кулацких хозяйств и передачи имущества колхозам, участие в этом бедняков, батраков и середняков [2, с. 12].
Механизм раскулачивания выглядел следующим образом. На первом этапе Сибкрайком партии совместно с Сибкрайисполкомом утверждали в крае и по округам общее количество хозяйств. Исходя из этого, средний показатель хозяйств кулаков был определен в 5,6 процента. На втором этапе под 5,6 процента подводилось количество крепких хозяйств, предназначенных к раскулачиванию. Цифры распределялись по округам для исполнения. Руководство же округов распределяло их по районам. Так, в Хакасском округе, в Боградском и Чарковском районах раскулачиванию подлежало 180 хозяйств, в Аскиз-ском — 100, Таштыпском — 70 и Чебаковском — 150 [3, с. 21]. На третьем этапе судьбу зажиточных крестьян решали комитеты бедноты. Например, в Хакасии на общих бедняцких собраниях были приняты решения о раскулачивании 338 хозяйств [3, с. 13]. На общем собрании аулсовета № 4 Черлакского района Омского округа беднотой было заявлено, что необходимо всех кулаков выслать из аула в тайгу [4].
Во второй половине января 1930 г. в Западной Сибири развернулось соревнования за создание колхозов. Так, Бийский окружком ВКП(б) принял решение «закончить сплошную коллективизацию округа не позднее 1 марта», а в постановлении Бара-бинского окружкома партии говорилось, что «пятилетний план в области коллективизации сельского хозяйства полностью будет выполнен к весне 1930 г.» [5]. К этому же сроку обязался закончить сплошную коллективизацию Петропавловский ОК ВКП(б) (Казахстан) [6]. Омский ОК ВКП(б) пересмотрел свои прежние планы и взял новые обязательства о завершении коллективизации в округе к 1 июня 1930 г. [7]. На основании принятых обязательств окружкомы
ВКП(б) потребовали от райкомов партии ускоренных темпов строительства колхозов в районах. В связи с этим бюро Маслянинского райкома партии Новосибирского округа было вынуждено внести предложение всем сельсоветам и партячейкам «обеспечить стопроцентную коллективизацию бедняцко-середняцких масс к 1-му марта 1930 г.» [8]. К этому же сроку завершить коллективизацию в районе обязался Муромцевский РК ВКП(б) (Барабинский округ) [9, с. 838].
Против темпов и методов насильственной коллективизации выступили оппозиционно настроенные коммунисты и беспартийные практически всех национальностей [10]. В докладной записке в ОГПУ указывалось, что среди партийно-комсомольской части существует уверенность, что проводимый советской властью нажим на кулака способствует созданию недовольства среди членов ВКП(б) [11]. 12 февраля 1930 г. в Сибкрайком ВКП(б) из Барнаульского окружкома партии поступила следующая информация: «Мы еще имеем отдельных коммунистов, а иногда и целые партячейки. которые не согласны с теми темпами, которые взяла партия по коллективизации и уничтожению кулачества как класса...» [10]. Так, в докладной Бийского ОК ВКП(б) сообщалось о несогласии с темпами коллективизации и раскулачиванием в районе секретаря райкома партии Степина [5, л. 4].
Однако просталинский Сибкрайком не только игнорировал многочисленные высказывания коммунистов и беспартийных против темпов в строительстве колхозов, но и продолжал их увеличивать. Партийное руководство округов не осмелилось выступить против его решений. Даже в слабо развитых сельских районах Сибкрая, Хакасии и Ойротии оно не отказалось от ускоренных темпов колхозного строительства. Так, Ойротский обком партии 8 февраля (1930г.) постановил «закончить коллективизацию в Ойротии к весне 1930 г.», хотя она была отнесена к третьей группе округов и ей были определены сроки сплошной коллективизации к октябрю 1933 г. [12, с. 90].
В южных районах Омского округа, где совместно с русскими проживали казахи, насильственная коллективизация началась в январе 1930 г. В аулах сроки ее были сдвинуты. Чтобы избежать насильственной записи в колхозы, часть казахского населения из аулов была вынуждена откочевать в степь. Повсеместно к сельским труженикам, отказывающимся вступать в колхозы, партийные и советские органы стали применять все дозволенные и даже недозволенные методы, несмотря на резолюцию XVI съезда ВКП(б) (1930 г.), в которой было вновь подчеркнуто, что колхозы могут быть построены только на основе добровольности [13, с. 52]. Например, к тем, кто отказывался вступать в них, применялись прямые угрозы: «сошлем за пределы округа», «загоним в Соловки», «пошлем на лесозаготовки», «раскулачим», «арестуем», «расстреляем» [14]. Так, в Омском округе кратковременному заключению подверглись казахи Ибраев Эмин (аул Ефимский, Тюкалинский район) [15, с. 379], Султанов Айдархан (аул Большой Ба-ранкуль, Шербакульский район) [16, с. 378], Аипов Таш Мухаммед (аул Аип, Саргатский район) [17, с. 57] и Аяпанов Кама (аул Саманкуль, Большереченский район) [17, с. 143]. Уполномоченным райисполкома Елисеевым был арестован крестьянин-середняк из татарской деревни Тоскино (Н-Колосовского района, Омский округ) [18]. Выступивший на V Сибирской краевой партийной конференции (май — июнь
1930 г.) председатель Сибкрайисполкома И. Е. Клименко (через несколько месяцев он будет смещен с поста) рассказал, как в действительности проходила запись в колхозы в деревнях и аулах: «У нас часто бывало так, что начинали коллективизацию с кулака: раскулачивали, арестовывали, очень часто в 24 часа (иногда в 3 часа). Потом собирали собрание, на котором докладчик говорил о двух путях развития сельского хозяйства — путь капиталистический — это с кулаком, пожалуйста, и путь социалистический — это с колхозами, и тут проявляется полная «добровольность», выбирай, куда хочешь» [19, с. 524]. В поселке Бергамак Муромцевского района Бара-бинского округа, в котором проживала значительная часть татарского населения, в течение двух-трех недель было коллективизировано 90 процентов хозяйств [9, с. 838].
Насильственные меры, предпринимаемые в отношении крестьян-единоличников для вовлечения их в колхоз, вызвали у них ответное противодействие. Из районов Омского округа в окружком партии и ОГПУ сообщалось, что крестьяне ломают сельхоз-инвентарь, чтобы он не попал в колхозы, сдают части его в качестве лома по две копейки за кило [20], режут скот, чтобы не вести его на колхозный двор [21]. В связи с этим последовали аресты и наказания. В Омском округе были арестованы и по решению Особой тройки ОГПУ приговорены к пяти годам лишения свободы крестьяне-единоличники Султанов Гарей (деревня Шеваны, Усть-Ишимский район) [16, с. 378], Ильтаков Агс (аул № 3, Омский район) [15, с. 418], Бектасов Моноспай (аул № 4, Иконников-ский район) [17, с. 239], Турсумбаев Темир (Саргатский район) [22, с. 142]. В деревне Тебендя Усть-Ишимского района по обвинению в проведении агитации, направленной на «свержение, подрыв и ослабление Советской власти», был арестован Саитов Сарын, сосланный по решению особой тройки при ПП ОГПУ по Сибкараю в Туруханский край [16, с. 178]. Были арестованы Мусин Сомогул и Такпаев Рахим, жители аула № 2 Иконниковского района (ныне Горьковский район Омской области), которых приговорили к высшей мере наказания — расстрелу, а их семьи выслали на север [23, с. 386]. В Муром-цевском районе (Омский округ) доведенные до отчаяния насильственными методами записи в коллективные хозяйства и раскулачиванием, крестьяне взялись даже за оружие. В результате этого 1 марта 1930 г. вспыхнуло вооруженное восстание, в котором приняли участие крестьяне 28 деревень [24]. Подразделениями ОГПУ оно было жестоко подавлено. В Москву была отправлена телеграмма, в которой говорилось: «Во время ликвидации захвачено свыше 700 бандитов. Всего убито 31, тяжело ранено 4 бандита» [24]. Начались аресты участников восстания. Одного из них, Халикова Шарафея (деревня Инцисс) Особая тройка ПП ОГПУ по Сибирскому краю 28 апреля 1930 г. приговорила по политической статье 58 УК РСФСР к ссылке в Туруханский край [22, с. 265].
При создании колхозного семенного фонда у крестьян забрали даже то зерно, которое было оставлено ими для того, чтобы кормить семью. В результате уже весной в некоторых деревнях, аулах, юртах Западной Сибири начался голод [25]. Не хватало кормов для колхозного скота. В итоге начался массовый его падеж. В Барнаульском округе начали насильственно забирать с крыш жилых домов солому и использовать ее на корм скоту [10, с. 239]. Кроме того, к нехватке в колхозах семенного зерна и кормов для
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (112) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (112) 2012
скота прибавился и недостаток тягловой силы (волы, лошади), в результате чего весенний сев был проведен с большими трудностями. Ведь дело доходило до того, что батраки, вступившие в колхоз, «землю пахали на коровах (впервые в истории российского земледелия), вскапывали лопатами. В плуги впрягались мужики, женщины и даже дети [19, с. 508]. Это было отмечено в отчете специальной комиссии, направленной из Колхозцентра СССР в Сибирь [26, с. 335].
В мусульманских колхозах, как и в русских, упала трудовая дисциплина. Для выяснения причин в национальные колхозы были направлены комиссии райкомов партии. По результатам проверки на партийном активе Ишимского района Томского округа член ВКП(б) Мартынов рассказывал: «...колхозы работают на холостом ходу. Везде можно найти отсутствие какого бы то ни было организационнопроизводственного плана» [27]. Стихийность, бесплановость и бесхозяйственность послужили дополнительным катализатором для выхода колхозников из трудовых коллективов, которые стали «разваливаться». Так, распался колхоз в татарской деревне Березовая Речка Славгородского района Томского округа [28]. В Томском округе вышло из колхозов 12212 хозяйств, или 47 % (в среднем по 378 в день) [29]. Если на 20 января 1930 г. в Сибкрае было коллективизировано 10,6 процентов крестьянских хозяйств, а на 10 марта — 52,4 процентов, то в последующие месяцы уровень коллективизации снизился. На 1 апреля до 34,2 процентов, на 1 мая до 25,4, на 1 июня до 19,8 [30, с. 344]. Чтобы не допустить окончательного развала колхозов, Сибкрайком ВКП(б), взявший курс на насильственное удержание в них крестьян, утвердил на бюро документ, запрещающий «прием и разбор заявлений о выходе из колхозов» [31].
Также руководство сибирского края вынуждено было пойти на уступки и начать борьбу с той частью членов партии, которые, по их мнению, допустили перегибы при строительстве колхозов. Часть коммунистов и беспартийных понесли наказания (партийный выговор, снятие или перевод на другую работу). Однако вскоре из них большая часть была оправдана. Сплошная коллективизация в Западной Сибири продолжалась, как и по всей стране. Методы ее проведения уже не имели принудительного характера, а сроки были умеренно сдвинуты на более позднее время. Крестьяне стали возвращаться в колхозы. К этому их вынуждало создавшееся экономическое положение. Прежде всего, часть середняков уже была лишена своих хозяйств, а батраки не могли найти работу по найму, так как зажиточные крестьяне были раскулачены. Однако партийная пресса преподносила возвращение крестьян в колхозы, как устранение искривлений и победу сплошной коллективизации под руководством ЦК ВКП(б). В резолюциях XVI съезда партии (июнь —июль 1930 г.) подчеркивалось, что ликвидация кулачества как класса дала хорошие результаты, проводилась «самими бедняцкими и середняцкими массами» [13, с. 161]. Действительно, в комитетах, комиссиях по раскулачиванию и агитации в колхозы основная часть состояла из беднейших слоев населения, которые стали союзниками партийного руководства края в деле сплошной коллективизации. Таким образом, только в Западной Сибири в татарских деревнях и казахских аулах к концу 1930 г. было коллективизировано 21 %, а к 1931 г. — 67,5 %, при среднем показателе 60 %. В Сибири было создано около 200 татарских и 175 казахских колхозов [32].
В 1931 г. ЦК ВКП(б) потребовал от Запсибкрай-кома партии увеличения числа колхозников. Так как продолжалась политика, запрещающая принимать кулаков в колхозы, а большая часть бедняков и батраков уже вступила в них, то базу роста должны были составить середняки. Их жизненный уровень был намного выше, чем у колхозников. Окрепшие середняцкие хозяйства продолжали хотя и медленно, но увеличивать свой экономический потенциал, тогда как хозяйства колхозников продолжали свое нищенское существование. Происходил процесс размежевания между колхозниками и единоличниками. Авторитет колхозов падал. Наряду с этим руководство Запсибкрайкома партии требовало от ОК ВКП(б) «до выявления» кулаков. Для выполнения указанных цифр окружкомами, райкомы партии стали вносить в списки кулацких хозяйства середняков. Например, Темирова Мажена (аул Темир, Таврический район) [22, с. 70], Токина Турумбая (аул № 11, Борисовский район) [22, с. 108] и других. В связи с этим часть середняков вынуждена была добровольно вступить в колхозы, отдав в них свои хозяйства. О том, что по отношению к середнякам применялось раскулачивание, открыто заявил секретарь Сибкрайкома ВКП(б) Р. Эйхе, выступая на V Сибирской краевой партийной конференции ВКП(б) (1930) [19, с. 175]. В Хакасии только в марте 1931 было «довыявлено» 161 хозяйство (в Чебаковском районе — 63, Аскиз-ском — 36, Таштыкском и Боградском — 46, У-Аба-канском — 12) [3, с. 13]. Летом 1931 г. в Хакасии и Горном Алтае были экспроприированы наиболее крупные феодально-байские и кулацкие хозяйства с изъятием у них скота, земли и других средств производства [33].
Сплошная коллективизация в Западной Сибири, начатая в январе 1930 г., не принесла ожидаемых результатов. Одной из причин этого стало возникновение в обществе недовольства построением колхозов насильственными методами и раскулачиванием, вылившееся в отдельные восстания, готовые перерасти во всеобщее. В связи с этим сталинский режим вынужден был отказаться от построения колхозов в короткие сроки, перенеся их на осень 1932 г.
Библиографический список
1. Сталин, И. В. Сочинения. В 13 т. Т. 12 / И. В. Сталин. — М., 1949. - С. 169.
2. Коллективизация сельского хозяйства в Западной Сибири (1927-1937 гг.). — Томск : Зап.-Сиб. кн. изд-во, Томское отделение, 1972. — 331 с.
3. Тугужекова, В. Н. Репрессии в Хакасии / В. Н. Тугуже-кова, С. В. Карлов. — Абакан : Хакасский гос. ун-т им. Н. Ф. Ка-танова, 1998. — 112 с.
4. Баев отправим в Нарым, в тайгу // Рабочий путь. — Омск, 1930. — 6 февраля.
5. ЦХАФАК. Ф. П. 12. Оп. 5. Д. 61. Л. 64.
6. Северо-Казахстанская область в 1917—1957 гг. Сб. ст. — Алма-Ата : Казахское гос. изд-во, 1957. — С. 75.
7. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 5. Д. 44. Л. 1.
8. ГАНО. Ф. Р. 47. Оп. 5. Д. 103. Л. 34.
9. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. 1927 —1939. Т. 2. — М. : РОССПЭН, 2000. — 880 с.
10. ГАНО. Ф. П. 2. Оп. 2. Д. 466. Л. 79.
11. Архив УФСБ России по Омской области. Открытый фонд. Д. 173. Л. 12.
12. Социалистическое и коммунистическое строительство в Сибири. — Томск : Том. ун-т, 1966. — 272 с.
13. КПСС в резолюциях, решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. VII издание. — М. : Госполитиздат, 1954. —
691 с.
14. Цветкова, Г. Я. «... Головокружение от им предсказанных побед...» / Г. Я. Цветкова // «Чрезвычайщина». Из истории Омского Прииртышья 20 — 30-х годов. — Омск : Кн. изд-во, 1990. - С. 55.
15. Забвению не подлежит. Книга Памяти жертв политических репрессий Омской области. В 11 т. Т. 3. — Омск : Кн. изд-во, 2001. — 448 с.
16. Забвению не подлежит. Книга Памяти жертв политических репрессий Омской области. В 11 т. Т. 7. — Омск : Кн. изд-во, 2003. — 424 с.
17. Забвению не подлежит. Книга Памяти жертв политических репрессий Омской области. В 11 т. Т. 1. — Омск : Кн. изд-во, 2000 . — 480 с.
18. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 5. Д. 51. Л. 223.
19. Стенографический отчет V Сибирской краевой партийной конференции ВКП(б). — Новосибирск : Сибкрайиздат, 1930. — 750 с.
20. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 5. Д. 50. Л. 123.
21. ЦДНИОО. Ф. 1264. Оп. 1. Д. 6. Л. 39 об.
22. Забвению не подлежит. Книга Памяти жертв политических репрессий Омской области. В 11 т. Т. 8. — Омск : Кн. изд-во, 2003. — 408 с.
23. Забвению не подлежит. Книга Памяти жертв политических репрессий Омской области. В 11 т. Т. 5. — Омск : Кн. изд-во, 2002 . — 432 с.
24. Самосудов, В. М. Истребление участников Муромцев-ского восстания 1930 года / В. М. Самосудов // Большой тер-
рор в Омском Прииртышье. 1937 — 1938. — Омск : Омский пед. ун-т, 1998. — С. 64.
25. ЦХАФАК. Ф. П. 38. Оп. 7. Д. 38. Л. 6.
26. История Сибири. В 5 т. Т. 4. Сибирь в период строительства социализма. — Л. : Наука, 1968. — 501 с.
27. ЦДНИТО. Ф. 76. Оп. 1. Д. 683. Л. 88.
28. Валитов, С. Письмо единоличника деревни Березовая Речка Томского округа Славгородского района / С. Валитов // Красное знамя. — Томск, 1934. — 8 сентября.
29. ЦДНИТО. Ф. 80. Оп. 1. Д. 1007. Л. 61—62.
30. Молетотов, И. А. Сибкрайком. Партийное строительство в Сибири 1924—1930 гг. / И. А. Молетотов. — Новосибирск : Наука, Сиб. отделение, 1978. — 366 с.
31. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 6. Д. 4. Л. 46.
32. Балтабаева, К. Н. Деятельность партийных и советских органов Западной Сибири по вовлечению татарского и казахского населения в социалистическое строительство (1928—1932 гг.) / К. Н. Балтабаева // Вопросы историографии и общественнополитической истории Сибири. — Омск : ОГПИ, 1990. — С. 153.
33. История рабочего класса, крестьянства и интеллигенции в национальных районах Сибири. — Улан-Удэ, 1971. — 190 с.
ОЗЕРОВА Ольга Алексеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, социологии, политологии.
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 22.12.2011 г.
© О. А. Озерова
УДК 329.78+323.2 р. в. РЫБАКОВ
Омский государственный технический университет
МОЛОДЕЖЬ И ОРГАНЫ ВЛАСТИ -ОПЫТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ В НАЧАЛЕ 20-х гг. ХХ в._____________________________
Поиск эффективного взаимодействия молодежных объединений и власти является одним из приоритетных направлений современной молодежной политики. При этом чрезвычайно важен учет как положительного, так и отрицательного исторического опыта. В статье рассматриваются проблемы введения представительства молодежи в профессиональных и государственных учреждениях в начале 20-х гг. ХХ в. По мнению автора, этот вопрос заслуживает специального исследования, результаты которого могут быть полезны сегодня.
Ключевые слова: комсомол, молодежные организации, молодежная политика.
В начале 20-х гг. ХХ в. перед Российской Коммунистической партией (РКП) стояла масса государственных проблем, которые стали прямым следствием социально-политических катаклизмов последних десятилетий. Лидеры РКП прекрасно осознавали, для того чтобы остаться у власти, им жизненно необходимо не просто решить очередные задачи восстановления народного хозяйства (что сделать быстро было просто невозможно), а внедрить в сознание масс идею перехода к обществу рабоче-крестьянского благоденствия, коммунизму, на пути к которому, очевидно, будут трудности, и только героические усилия, лишения трудового народа позволят эту цель достичь. Большевистское руководство, вы-
двинув программу социалистической модернизации страны, огромную роль отводила молодежи. Именно молодежь, свободная от предрассудков старшего поколения, энергичная, открытая для восприятия всего нового должна была стать главным помощником партии.
Сегодня можно сколько угодно спорить по поводу правомерности употребления термина «молодежная политика» применительно к тактике большевиков, говорить о ее концептуальной неоформленности, политической узости, сословной ограниченности, подчинении комсомола партии и превращении в орудие классовой борьбы и т.д. Но не следует забывать, что это был и бесценный опыт по-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (112) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
