CC BY
137
14. Игнатьев, А. А. Пятьдесят лет в строю В 2 т. Т. 1 / А. А. Иг- софии, старший научный сотрудник Сибирского
натьев. - М., 1989. - С. 3. филиала Российского института культурологии.
Адрес для переписки: e-mail: [email protected]
ГЕФНЕР Ольга Викторовна, кандидат историче- Статья поступила в редакцию 27.04.2011 г.
ских наук, доцент (Россия), доцент кафедры фило- © о. В. Гефнер
УДК 947.084.631(57) Q. А. ОЗЕРОВА
Омский государственный педагогический университет
ИЗ ИСТОРИИ ПОЕЗДКИ
И. В. СТАЛИНА В СИБИРЬ (1928 г.)
И ЕЁ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ КРАЯ И СЕВЕРНОГО КАЗАХСТАНА
В статье рассматривается поездка И. В. Сталина в Сибирь (14 января—6 февраля 1928 г.), анализируются причины выбора региона для проведения «чрезвычайщины». Особое внимание уделяется кампании по раскрестьяниванию, начатой и набиравшей обороты с момента приезда И. В. Сталина в Сибирь в отношении зажиточных слоев населения деревни края и Северного Казахстана.
Ключевые слова: «чрезвычайщина», чрезвычайные меры, тройка, хлебозаготовки, конфискация, агитация, обыск, налог.
В октябре 1927 г. при подведении итога сбора зерновых стало ясно, что в стране хлеба недостаточно. В связи с этим Сталин и Политбюро ЦК ВКП(б) решили пополнить государственные запасы за счет округов Сибири и Северного Казахстана, несмотря на то, что урожай 1927 г. по этим регионам оценивался как средний. Планы хлебозаготовок там не выполнялись. Так, на 1 января 1928 г. в Петропавловском округе он был выполнен только на 38,4 проц. [1]. И. В. Сталин и его единомышленники усмотрели в несдаче хлеба государству крестьянами происки кулаков с целью их вредительства Советской власти.
В связи с этим по указанию ЦК ВКП(б) началась кампания по нагнетанию нетерпимости к кулакам в Сибири северных округах Казахстана. В партийных организациях проходили собрания, на которых инструкторы РК ВКП(б) требовали от коммунистов поддержки генеральной линии партии по изъятию хлеба у кулаков. В результате массированной идеологической обработки коммунистов и беспартийных большая часть из них была готова поддержать чрезвычайные меры.
Началом чрезвычайных мер в Западной Сибири, куда входили территории современных Омской, Новосибирской, Томской, Кемеровской областей и Алтайского края, можно считать 10 января 1928 г. В этот день состоялось бюро Сибкрайкома партии по обсуждению телеграммы за подписью И. В. Сталина о принятии срочных мер по увеличению хлебозаготовок в крае, в постановлении которого говорилось: «Считать работу по усилению хлебозаготовок ударной...создать тройку в составе т.т. Эйхе, Злобина, Сырцова», обладающую всей полнотой власти в условиях чрезвычайных мер [2]. Р. И. Эйхе занимал пост председателя Сибирского крайисполкома, С. И. Сырцов — первого секретаря Сибирско-
го крайкома партии, А. Н. Злобин — заведующего торговым отделом Сибирского крайисполкома. Уже 13 января 1928 г. «тройкой» было дано указание ОГПУ (Заковскому) и краевой прокуратуре (Леонидову) о составлении особого циркуляра, на основании которого на местах должно было проходить изъятие хлеба у крупных держателей зерна.
Для полной ясности в подготовке к проведению чрезвычайных мер в сибирском регионе туда выехал И. В. Сталин. Сибирь была наиболее отдалена от центра, а это означало, что члены партии и беспартийные крайне слабо ориентировались в вопросах текущей политики. Она была многонациональна. Коренное тюркское население было разрознено. У него, как и русского, наблюдался процесс расслоения крестьян на богатых и бедных. Для последних было присуще чувство социальной справедливости и равенства, вследствие чего они испытывали по отношению к зажиточным крестьянам ненависть. Рабочий класс был люмпенизирован, а пролетариат тюркских народов был немногочислен и не организован. Сибкрайком ВКП(б) и Сибкрайисполком возглавляли сталинские назначенцы С. И. Сырцов, Р. И. Эйхе, а Казкрайком ВКП(б) — Ф. И. Голоще-кин, готовыми беспрекословно выполнить директивы ЦК. Подавляющее большинство рядовых коммунистов в партийных организациях края, а также комсомольцев и внесоюзной молодежи, пополнявшихся главным образом за счет крестьянской бедноты, крайне слабо ориентировалось в вопросах текущей политики. Таким образом, выбор Сибирского региона был неслучайным. Широкая поддержка со стороны местных партийных работников, большей части рядовых коммунистов и люмпенизированных крестьянских слоев обеспечивала проводимому эксперименту результативность.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012
17 января 1928 г И. В. Сталин специальным поездом прибыл в Новосибирск. Во второй день пребывания в нем провел совещание бюро Сибкрайкома ВКП(б), на котором помимо работников партийного аппарата присутствовали представители хлебозаготовительных организаций. Сталин потребовал немедленного наступления на зажиточных крестьян, подвергнув «репрессивным мерам (кулаков) взысканиям за несвоевременную сдачу сельхозналога (арест, судебные процессы в порядке 107 ст. УК)» [2, л. 57]. Сделал резкие замечания в адрес бюро Сибкрайкома ВКП(б) по поводу слабой работы, считая «абсолютно обязательным обеспечение выполнения плана заготовок для центра в 60 млн пудов» [2, л. 57]. Плановую цифру, подсказанную Сталиным, высшее руководство Сибири утвердило безоговорочно. Впоследствии она будет увеличена и поделена по округам, а та в свою очередь по районам. В решении Сибкрайкома ВКП(б) говорилось: «Считать целесообразным применение административных мер, репрессий в первую очередь по отношению к укрывателям объектов обложения из числа наиболее мощных хозяйств...обратив особое внимание с наибольшим количеством этих хозяйств в округах Омском, Рубцовском, Славгородском, Томском, Барнаульском» [3]. В соседнем Казахстане были выделены партийным руководством хлеборобные округа Петропавловский и Павлодарский. Контроль за исполнением статьи 107 УК РСФСР, которая определяла уголовное наказание за злостное повышение цен на товары путем скупки, сокрытия или выпуска таковых на рынок, был возложен на Р. И. Эйхе (председателя Сибкрайисполкома), М. В. Кожевникова (председателя Сибирского краевого суда) и Л. М. За-ковского (Полномочного представителя ОГПУ СССР по Сибирскому краю). В Казахстане — Ф. И. Голо-щекина (секретаря Казкрайкома партии).
С 18 января 1928 г. хлебозаготовки в Западной Сибири и Северном Казахстане (там было наибольшее количество крупных частных хозяйств) приняли принудительный плановый характер. Бюро Сибкрайкома ВКП(б), на котором присутствовал И. В. Сталин, приняло решение «поручить краевой прокуратуре в газетах и специальных листовках опубликовать от своего имени извещение о статьях 107 и 105 и о порядке и условиях их применения» [2, л. 58]. Сталин был удовлетворен заседанием и последующими действиями сибирских властей [4, с. 82]. От Л. М. Заковского он потребовал выяснить «возможность проведения части дел через народные суды в особо срочном порядке, выбрав наиболее злостных кулаков-спекулянтов с широким опубликованием приговоров и решений в печати» [2, л. 59]. В газете «Смычка» (Северо-Казахстанский округ) было напечатано о судебном процессе в селе Николаевка Пресновского района) над кулаком Поповым, у которого была обнаружена яма с 190 пудами хлеба [1]. Начались аресты. 25 января 1928 г. был привлечен к суду Алимов Кадыр Алимович, житель села М. Тибисс Чановского района Барабинского округа, обвинявшийся «в контрреволюционной агитации» (ст. 58 УК РСФСР). Коллегия ОГПУ приговорила его к 3 годам высылки [5]. Участь К. Алимова разделили сотни других крестьян.
«Поездка Сталина походила на объезд командующим своих гарнизонов. Вызвав местных партийных и советских работников, коротко заслушивал их и неизменно делал вывод: «Работаете плохо! Бездельничаете и потакаете кулаку. Посмотрите, нет ли и среди вас кулацких агентов...Так долго тер-
петь безобразия мы не можем» [6, с. 293]. По приезде в Рубцовск И. В. Сталину доложили, что часть алтайского хлеба скуплена Семипалатинской областью. Крестьяне продали туда зерно, так как заготовители из Казахстана подняли цены на 4 копейки за пуд больше, чем алтайцы, которые скупали зерно по установленным государственным ценам. Делегацию из Семипалатинска пригласили пройти в спецвагон. Сталин, выслушав делегатов, выгнал из вагона. Весть о расправе с казахстанцами молнией разлетелась по кабинетам: «Крутой! Он нас всех тут разгонит» [7]. 27 января 1928 г на заседании Омского окружкома партии он потребовал «усилить нажим» и «во что бы то ни стало выполнить полностью план хлебозаготовок» [8]. Один из участников заседания, член окружной Контрольной Комиссии М. А. Ярков, вспоминал: «Мы сразу разъехались по местам и стали применять эту 107-ю статью УК РСФСР» [9].
В органах прокуратуры и юстиции творилась неразбериха. Суды рассматривали дела конвейерным способом, зачастую не вникая в их суть. Так, нарсуд 2-го участка Новосибирского округа отказывался от допроса свидетелей, мотивируя это «скорейшим рассмотрением дела и его ясностью» [10]. В условиях «чрезвычайщины» Сибкрайком ВКП(б) потребовал от секретарей окружных комитетов партии увеличения партийной прослойки среди судей. Так, из 27 народных судей Омского округа 23 были коммунистами, контролируемыми райкомами [11]. В январе — феврале 1928 г. суд был лишь исполнительным аппаратом в руках троек, а иногда и уполномоченных из ЦК ВКП(б) и Сибкрайкома партии. В Омский округ был командирован «для наблюдения за выполнением директив» особо уполномоченный Сибкрай-кома ВКП(б) и Крайисполкома Поволоцкий [12]. Окружные комитеты партии в свою очередь направили уполномоченных в специально выделенные районы [13]. Так, из Барнаульского, Бийского, Новосибирского, Славгородского окружкомов ВКП(б) в деревни, аулы и юрты выехало 74 человека. Им не разрешалось уезжать из сельской местности, не имея на то специальных разрешений Окружных исполнительных комитетов [12, л. 40 — 41]. В конце февраля 1928 г. для выполнения планов по хлебозаготовкам в условиях чрезвычайных мер было командировано в села края дополнительно еще около 4 тысяч уполномоченных и заготовителей. На их незапланированное содержание потребовалось около 800 тысяч рублей [14, с. 779]. Таким образом, через них ЦК и Сибкрайком и окружкомы партии осуществляли контроль за ходом хлебозаготовок в Западной Сибири. Именно они были на местах проводниками идей сталинского руководства в условиях «чрезвычайщины».
Старавшиеся выполнить контрольные цифры по хлебозаготовкам, уполномоченные часто забирали хлеб на основании сведений, полученных от доносчиков. В период «чрезвычайных мер» партийное руководство края не препятствовало увеличению их числа. Секретарь Омского ОК ВКП(б) Мышкин в телеграмме в Сибкрайком ВКП(б) сообщал, что в связи с проходящей хлебозаготовительной кампанией «усилен разведывательный аппарат милиции, ГПУ», а уполномоченным этого округа дана следующая установка: «Изъять все излишки хлеба, предварительно собрав точные сведения о имеющихся у держателя излишках. Если он говорит, нет хлеба, а Вы знаете, что есть, то берите членов сельского совета, идите с обыском и арестовывайте хлеб» [2, л. 79]. Местные коммунисты с уполномоченными и акти-
вом села, прикрывающиеся мандатами, обходили дворы, повторно описывая крестьянские хозяйства, проводили обыски и аресты. Их незаконные действия породили акции протеста [15]. В западносибирских деревнях, аулах и юртах активным участникам конфискации хлеба у зажиточных крестьян выдавалось в качестве премии зерно, в Северном Казахстане — скот. Например, только в Петропавловском округе им было роздано 3694 голов скота из 8480 конфискованных в 33 хозяйствах [1, с. 69]. По словам председателя Сибирской краевой Контрольной комиссии ВКП(б) Калашникова, эти премии стимулировали материальную заинтересованность бедняков [16]. Журнал «Известия Сибкрайкома ВКП(б)» писал, что в проведении хлебозаготовок «активные бедняки и батраки» помогают лучше, чем члены ячеек [17].
К хлебозаготовкам партия приурочила кампанию по «борьбе с самогоноварением». После отмены «сухого закона» право на монопольное производство водки принадлежало государству, что приносило прибыль, а изготовление и сбыт подпольно производимого спиртного уменьшал этот доход. Кроме того, при остром дефиците хлеба в самогоноварении использовались зерновые культуры: рожь, ячмень, пшеница. На основании правительственного распоряжения ВЦИКа от 2 января 1928 г. Сибирский крайком партии принял решение о борьбе с самогоноварением на местах, исходя из того, что за 1927 г. было произведено 65,4 млн. литров зелья, на изготовление которого ушло свыше 8 млн. пудов зерна [18]. Оно было поддержано партийными окружными организациями как имеющее «огромное значение в хлебозаготовках» [19]. В результате только за февраль 1928 г. 16,1 тыс. самогонщиков были подвергнуты штрафу. Из них 60,2% составляли середняки и лишь 16,5% — торговцы и кулаки [18]. Самогоноварению способствовала политика, проводимая Сибкрайко-мом ВКП(б). Крестьяне, не дожидаясь конфискации зерна, перерабатывали его на самогон. Для того, чтобы не попасть под суд за его изготовление и хранение, русское население стало прятать его у мусульман. В деревнях и селах спиртное порой заменяло деньги при расчете за оказанные услуги, а также при торговле путем мена. Например, казахи в быту называли самогон «пьяными деньгами». Вскоре опыт самогоноварения переняли и мусульмане. Практически своей необдуманной политикой Советская власть подтолкнула их к этому, а также к началу распространения среди них пьянства. В казахских аулах и татарских деревнях милиция совместно с органами ГПУ стали производить обыски. Перед уполномоченными и партийным и комсомольским активом была поставлена главная задача — искать хлеб «осторожно и умело, под видом самогона или без всякого вида обходить 10-ки амбаров, воспользоваться сведениями бедняков, батраков и ячеек» [20]. Вместе с найденным самогоном забирали и хлеб. В письме секретарю Славгородского окружкома партии секретарь Ново-Алексеевского РК ВКП(б) Фоменко от 8 марта 1928 г. доводил до сведения, что в его районе «произведено до 500 обысков» [21]. Обыски чаще всего проводились без предъявления ордеров. Об этом сообщалось в акте обследования Алейского районного административного отделения от 28 января 1928 г. помощником Барнаульского окружного прокурора Кабановым [21]. Зачастую для зажиточного крестьянина даже несколько бутылок выгнанного самогона, найденного при обыске, оборачивались разорением. В творившемся на селе
произволе были повинны райкомы ВКП(б). При их молчаливо-преступном согласии и попустительстве творилось беззаконие.
В период «чрезвычайщины» широкое применение получило обложение налогом, одного из способов изъятия хлеба у сельских тружеников. В постановлении, принятом 28 февраля 1928 г. на заседании бюро Сибкрайкома ВКП(б), в крае был установлен размер единого сельскохозяйственного налога на 1928—1929 гг. В общей сумме он составил 28 млн руб. и допускал при этом «пересмотр сроков сбора налога с учетом интересов хлебозаготовительной кампании» [3, л. 24]. На основании данного постановления окружные комитеты ВКП(б) совместно с окружными исполнительными комитетами разработали свои решения по обложению крестьян налогами. Так, в резолюции, принятой на заседании бюро Омского ОК ВКП(б) от 15 июня 1928 г. говорилось о необходимости «в каждом районе выделить 15 — 20 хозяйств, провести предварительный учет объектов обложения и при наличии укрытия привлечь к ответственности, придавая этому показательное значение» [22]. В результате правящий режим подверг крестьянские хозяйства большому экономическому давлению, потому что они не могли в короткие сроки сдать хлеб, мясо и заплатить налог и в связи с этим подвергались штрафам. За неуплату индивидуальных высоких налогов хозяйства казахов-ското-водов Мусина Сомогула, Тапаева Ракима, Ракимова Мустафы, жителей аула № 2 Иконниковского района Омского округа, подверглись распродаже [23]. В этом же округе (Павлоградский район, аулсовет №-7) были описаны и распроданы хозяйства Умарова Шангыза (дом, 5 лошадей, 2 жеребенка, 2 верблюда, 28 овец, 11 голов крупного рогатого скота, 2 десятины пахотной земли) и Булегенова Мукана (дом, 10 лошадей, 5 жеребят, 8 волов, 13 голов крупного рогатого скота, 33 овцы, 4 верблюда, 9 десятин земли) [24]. Эта же участь постигла П. Чудогашева, жителя У-Есинского сельсовета Аскизского района (Хакасия) [25, с. 13] и Ш. Б. Халикова, жителя села Инцис Муромцевского района (Барабинский округ), не сдавшего хлеба (130 пудов), мяса (одну тушу) и не уплатившего штраф в размере 111 руб. 23 коп. [26]. Данная налоговая политика была губительной для сельских тружеников и вела к уничтожению единоличных хозяйств. В результате проводимой политики ЦК ВКП(б) и действий Сибкрайкома и Каз-крайкома партии посевной клин и поголовья скота в округах Западной Сибири и Казахстана значительно уменьшились. Так, в Петропавловском округе поголовье крупного рогатого скота сократилось более чем наполовину [27]. Назревала ситуация срыва посевной кампании. В связи со сложившейся обстановкой в мае Сибкрайком ВКП(б) дал указание окружкомам партии принять необходимые меры для успешного завершения весенних полевых работ. В целях увеличения посевных площадей конфискованное у кулаков зерно стали раздавать беднякам, а для сокращения сроков проводимой кампании организовывать соревнования, в которых могли участвовать колхозы, сельскохозяйственные коммуны, артели, отдельные крестьянские хозяйства из бедняцко-середняцкой среды. Победителям были обещаны денежные вознаграждения [28]. Часть крестьян откликнулась на этот призыв. Уполномоченный Яхвищенко, приехав в Костомаровский район (Канский округ), рассказал на собрании активистов, что в Омском округе «один крестьянин посеял 1500 десятин» [29]. В округах Западной Сибири
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012
22
в целях успешного завершения посевной кампании началась агитация по вступлению в колхозы. Из сообщения в Сибкрайком ВКП(б) секретаря Омского окружного комитета партии Мышкина следовало, что в период подготовки к посевной и во время ее проведения с 1 марта по 29 мая (1928 г.) было конфисковано хлеба 4282 пуда, на основании приговоров судов оштрафовано на сумму 395 рублей, проведено по статье 107 УК РСФСР 89 процессов, в результате которых были привлечены к уголовной ответственности 103 человека [2, л. 79]. Несмотря на все принятые окружкомами ВКП(б) меры, посевные работы все-таки были закончены с опозданием, при этом часть пахотных земель оказалась вовсе не засеянной. Весной возросло недовольство политикой, проводимой Сибкрайкомом ВКП(б). Об этом сообщалось в специальных сводках ОГПУ по Западной Сибири. Так, в одной из них говорилось, что в деревне Н-Луговая Каменского района Новосибирского округа хлебозаготовители столкнулись с откровенной враждебностью крестьян, набросившихся на них со словами: «Что с ними, самозванцами, разговаривать — бей их! Ведь их никто не выбирал, они сами назвались для этой работы, чтобы показать свою активность. Таких мерзавцев и гадов нужно убивать» [15, л. 517]. Попали в сводку «враждебные» высказывания М. Ракимова (Иконниковский район, аул № 2) [30] и А. Бралина (Шербакульский район, аул Дюсембай) [31]. В Сибкрайком ВКП(б) из округов поступали сведения об усилении сопротивления зажиточных крестьян, которые «не сеют хлеб, раздают муку беднякам, специально размалывая для этого рожь» [32]. Весной 1928 г. в Западной Сибири произошло 11 выступлений с участием от 15 до 300 крестьян [17, с. 135]. Акции протеста прокатились и по городам Западной Сибири в связи с острой нехваткой хлеба, возникшей в результате политики сталинского руководства в системе хлебозаготовок. В связи с происходящими событиями в городах и селах Западной Сибири даже те члены партии, которые раньше поддерживали применение 107 статьи УК РСФСР, были вынуждены согласиться с нецелесообразностью дальнейшего проведения чрезвычайных мер. Решением июльского (1928 г.) пленума ЦК ВКП(б) они были официально отменены. На протяжении десятилетий партийное руководство страны Советов, оправдывая свои действия в период «чрезвычайщины», объясняло, что применение 107-й статьи было вынужденной мерой, «ибо меры экономического воздействия на ход хлебозаготовок не давал существенного эффекта» [33, с. 235].
В 1928 г. в Сибири, несмотря на предпринятые все меры в отношении стопроцентного выполнения сталинского плана в 82 млн пуд. по хлебозаготовкам, Сибкрайком ВКП(б) так и не смог его полностью осуществить (он был выполнен на 96%). Не удалось это сделать и Казкрайкому ВКП(б). Так, в Петропавловском округе годовой план (16 млн пуд.) был выполнен только на 83,7 процента [1].
Подчиняясь партийной дисциплине, а порой из-за боязни потерять должности руководители Западной Сибири и Казахстана, стараясь выполнить практически невыполнимые планы хлебозаготовок, продиктованные ЦК ВКП(б), подвергли тем самым тысячи и тысячи крепких крестьянских хозяйств разорению, обрекая тружеников на унижение и нищету.
Библиографический список
1. Северо-Казахстанская область в 1917 — 1957 гг. : сб. ст. —
Алма-Ата : Казахское государственное издательство, 1957. — С. 70.
2. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 4. Д. 65. Л. 7-8.
3. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 5. Д. 36. Л. 54.
4. Павлова, И. В. Механизм власти и строительство сталинского социализма / И. В. Павлова. — Новосибирск : СО РАН, 2001. — 460 с.
5. Книга памяти жертв политических репрессий в Новосибирской области. — Новосибирск : Сова, 2005. — С. 23.
6. Волкогонов, Д. А. Сталин. Политический портрет. В 2 кн. Кн. 1 / Д. А. Волкогонов. — М. : Новости, 1998. — 624 с.
7. Демидов, В. Неизвестный визит / В. Демидов, А. Угрова-тов // Земля Сибирь. — 1992. — № 1. — С. 70.
8. Шевелева, Л. В. «Чрезвычайщина» 1920-х гг. в документах Центра документации новейшей истории Омской области (ЦДНИОО) /Л. В. Шевелева // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. — Омск : Ом-ГАУ, 1998. — С. 55.
9. Лейфер, А. «Выступление тов. Сталина окрылило нас.» / А. Лейфер // Вечерний Омск. — 1999. — 30 марта.
10. ГАНО. Ф. П. 2. Оп. 1. Д. 4203. Л. 9.
11. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 4. Д. 2. Л. 92.
12. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 4. Д. 70. Л. 26.
13. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 4. Д. 58. Л. 6.
14. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. 1927— 1939. Т. 1. — М.: РОССПЭН, 1999. — 877 с.
15. ГАНО. Ф. Р. 1228. Оп. 3. Д. 13. Л. 517, 511.
16. ЦДНИОО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 187. Л. 47.
17. Демидов, В. В. Хлебозаготовительная кампания 1927 — 1928 г. в сибирской деревне / В. В. Демидов. // Актуальные проблемы истории советской Сибири. — Новосибирск : Наука, 1990. — С. 131.
18. ГУ ИсА. Ф. Р. 1326. Оп. 1. Д. 44. Л. 207 — 209.
19. ЦДНИТО. Ф. 19. Оп. 1. Д. 798. Л. 81.
20. Андреева, Л. С. Чрезвычайщина в Сибири накануне коллективизации (1928-1929 гг.) / Л. С. Андреева // Политические партии, организации, движения в условиях кризисов, конфликтов и трансформации общества: опыт уходящего столетия. — Омск : ОмГПУ, 2000. — С. 69.
21. ЦХАФАК. Ф. Р. 558. Оп. 2. Д. 13. Л. 14.
22. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 4. Д. 17. Л. 12.
23. Архив УФСБ России по Омской области. Архивное уголовное дело П — 11351. Л. 76 — 77, 83.
24. Архив УФСБ России по Омской области. Архивное уголовное дело П — 12521. Л. 91.
25. Тугужекова, В. Н. Репрессии в Хакасии / В. Н. Тугуже-кова, С. В. Карлов. — Абакан : Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова, 1998. — 112 с.
26. Архив УФСБ России по Омской области. Архивное уголовное дело П — 8166. Л. 3, 6.
27. Трагедия и прозрение. Сборник архивных материалов и воспоминаний жертв голода и политических репрессий. — Петропавловск, 2002. — С. 33.
28. ГАТО. Ф. Р. 197. Оп. 1. Д. 422. Л. 295.
29. ГАНО. Ф. Р. 47. Оп. 5. Д. 96. Л. 12.
30. Архив УФСБ России по Омской области. Архивное уголовное дело П — 11351. Л. 55.
31. Архив УФСБ России по Омской области. Архивное уголовное дело П — 4709. Л. 39.
32. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 3. Д. 127. Л. 39.
33. История Сибири. Т. 4. Сибирь в период строительства социализма. — Л. : Наука, 1968. — 501 с.
ОЗЕРОВА Ольга Алексеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, социологии, политологии.
Адрес для переписки: e-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 29.04.2011 г.
© О. А. Озерова
