CC BY
108
МАССМЕДИА
ПОДГОТОВКА ЖУРНАЛИСТОВ В ГОСУДАРСТВАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ: СОВЕТСКОЕ НАСЛЕДИЕ И УРОКИ ИСТОРИИ АМЕРИКАНСКИХ СМИ
Эрик ФРИДМАН
доцент Школы журналистики Мичиганского государственного университета (Ист-Лансинг, США)
Ричард ШЭЙФЕР
профессор журналистики Университета Северной Дакоты (Гранд-Форкс, США)
Гэри РАЙС
доцент журналистики Калифорнийского государственного университета (Фресно, США)
В в е д е н и е
Правительства стран Запада, международные агентства по развитию, фонды и организации-доноры — все видят в демократической журналисти-
ке инструмент либерализации авторитарных режимов, а также средство, помогающее сдерживать рост религиозного фундаментализма и антизападных настроений за
рубежом. Выражение «демократическая журналистика» стало синонимом журналистики западного типа и стиля, ныне означающим журналистику, преданную делу расширения демократии и развития рыночной экономики. После распада Советского Союза (1991 г.) демократическую журналистику начали экспортировать в бывшие республики СССР. Этот процесс развивается с помощью разного рода учебных семинаров, симпозиумов, тренингов, на которых всячески акцентируются традиционные ценности американских СМИ: прямое воздействие, конфликтность, новизна, броскость, ощущение приближенности к аудитории и своевременность подачи информации1. Авторы настоящей статьи и сами участвовали в таких мероприятиях как преподаватели журналистики и инструкторы на практических курсах. Нередко такого рода взгляды настойчиво подаются как альтернатива ценностям, коренящимся в обычаях, политике и принципах работы новостных служб советской эпохи.
Однако единого определения «демократической журналистики» не существует. Тем не менее из либертарианской модели прессы, предложенной Сибертом, Петерсоном и Шрамом, можно вывести определенный набор общепризнанных элементов и характеристик. Хотя критики, возможно, и правы, утверждая, что категориальный аппарат Сиберта, Петерсона и Шрама, относящийся к временам «холодной войны», устарел2, — но сама модель включает ряд легко выявляемых характеристик «демократической журналистики»: «Прессу воспринимают как партнера в поисках истины... Пресса — это не инструмент в руках властей, а средство обнародовать факты и аргументы, позволяющие людям контролировать правительство и определять свое отношение к
1 Cm.: Missouri Group. Telling the Story. Boston: Bedford/St. Martin’s, 2004.
2 Cm.: Merrill J.C., Nerone J.C. The Four Theories of the Press Four and a Half Decades Later: A Retrospective // Journalism Studies, 2002, No. 3 (1). P. 133—136.
политической ситуации. Поэтому настоятельно необходимо, чтобы пресса была свободна от контроля и влияния властей... Нужно место для «свободного рынка» идей и информации»3.
«Журналистику западного типа провозглашают моделью для всей мировой журналистики, но делают это по большей части сами журналисты и теоретики журналистики западного типа», — пишет Т. Брис-лин. Он предупреждает о «тщетности попыток втиснуть местные идеалы в прокрустово ложе западных экономических и политических моделей. Из местных систем ценностей вполне закономерно выросло разнообразие отличающихся одна от другой моделей отношений между Обществом, прессой и правительством, но при этом все они не противоречат действующим силам глобализации»4. И все же преподаватели и инструкторы из стран Запада слишком редко принимают во внимание важность прежних, то есть созданных во времена СССР ценностей и практик подачи новостей. Советская власть рассматривала прессу как инструмент пропаганды («воспитания»), состоящий на службе коммунистической партии. В свое время Шлезингер отмечал, что для марксистских правительств «новости дня — это основа для пропаганды их идей: информация о текущих событиях рассматривается как составная часть воспитательной работы»5. Западные преподаватели и инструкторы, со своей стороны, побуждают слушателей принимать как единственно правильные западные традиции, вроде тех, что «встроены» в модель «перевернутой пирамиды»6, и
3 Siebert F.S., Peterson T., Schramm W. Four Theories of the Press. Urbana, Illinois: University of Illinois Press, 1956. P. 4—5.
4 Brislin T. Empowerment as a Universal Ethic in Global Journalism // Journal of Mass Media Ethics, 2004, No. 19 (2). P. 130—131.
5 Schlesinger R. Problems of the Soviet Press as Illustrated by the Soviet Journalists’ Monthly «Sovetskaia Pechat» // Soviet Studies, 1957, No. 9 (2). P. 223.
6 Принятая в западных информационных жанрах организация информационного материала, в соответствии с которой все самое важное излагается в первом абзаце, а дальше идут пояснения и де-
преобладающий до сих пор в журналистике США стиль информационных материалов — хотя и в самих западных СМИ наряду с этой традиционной структурой сегодня применяют и иные, альтернативные формы подачи информации.
Здесь переплетаются самые разные практические, культурные и исторические проблемы, включая и то обстоятельство, что продолжительность большинства учебных курсов не превышает нескольких дней или недель, в связи с чем в учебном процессе не остается места для освещения даже таких альтернативных подходов к информационным жанрам, как «СМИ на службе социально-экономического развития» или «гражданственная журналистика»7.
Обычно преподаватели курсов «демократической журналистики» стараются донести до слушателей практические навыки и приемы: обсуждаются техника интервью, развитие идеи материала, написание развернутого заголовка-аннотации, указание источников информации, использование прямого цитирования. Мы с коллегами объясняли слушателям на курсах, как лучше переходить в материале от темы к теме и от сюжета к сюжету, как ссылаться на источники, как сбалансировать источники информации; учили их использовать альтернативные стили при составлении развернутых заголовков, помогали им осваивать приемы редактирования, а также прочие навыки и стандарты, которые можно найти в американских программах учебных курсов журналистики и учебниках репортерского мастерства8.
тализация, причем каждый следующий абзац менее важен, чем предыдущий. Такая композиция облегчает редактору «подгонку» сообщений под имеющееся свободное место, а читателю позволяет самостоятельно выбирать для себя необходимый уровень детализации сообщения. — Прим. перев.
7 Shafer R. Comparing Development Journalism and Public Journalism as Interventionist Press Models // Asian Journal of Communication, 1998, No. 8 (1). P. 31—52.
8 См.: Rich C. Writing and Reporting News: A
Coaching Method. Belmont, California: Thompson Wadsworth, 2005; Itule B., Anderson D.A. News Writing
Как отмечает Дж. Миллер, «представляется, что неотъемлемыми характеристиками данной профессии являются такие качества, как объективность, стремление опираться на факты, беспристрастность, которые все вместе и составляют профессионализм. А профессионализм уже сам по себе диктует позицию «сторожевого пса» по отношению ко всем государственным органам. В результате формируется общество информированных граждан, способных к самоуправлению»9. Таким образом, основным предметом учебных семинаров и тренингов в странах Центральной Азии был (и остается) сбор новостей в соответствии с журналистской традицией, культивируемой в «серьезных» и коммерческих американских СМИ. Разумеется, эти традиции несколько различаются в разных демократических государствах и в разных странах с зарождающейся демократией, но именно правительство Соединенных Штатов и американские фонды являются крупнейшими спонсорами учебных программ в республиках ЦА.
США и сами когда-то были страной с зарождающейся демократией, и весь исторических опыт их СМИ наглядно показывает, как пресса вынуждена бороться за утверждение и сохранение своей независимости даже в наиболее благоприятных экономических и политических условиях. Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан лишь недавно освободились от долгого колониального владычества России — сперва царской, потом советской. Их средства массовой информации только начали приспосабливаться к государственной независимости, как в конце 80-х годов XVIII века американская печать приспосабливалась к независимости от Великобритании.
and Reporting for Today’s Media. New York: McGraw Hill, 1997; Lorenz A.L., Vivian J. News Reporting and Writing. Needham Heights, Massachusetts: Allyn & Bacon, 1996.
9 Miller J. Research Report, IREX Short-Term Travel Grant [http://www.irex.org/programs/research/ 02/index.asp, 2002].
Замена советской системы прессы в Центральной Азии
То, что А. Джонс характеризует как «расцвет гласности», — открытость общества в период правления Михаила Горбачева — дало толчок появлению новых изданий и отмене большинства государственных ограничений на деятельность журналистов10. Но начавшийся в 1989 году распад Советского Союза и последовавшее провозглашение независимости республик Центральной Азии немедленно породили там диктаторские режимы. В этих обстоятельствах, да еще на фоне окончания «холодной войны», Запад бросился всячески содействовать формированию в новых государствах региона систем рыночной «свободной прессы» как необходимого условия «гражданского общества».
В финансировании организации учебы тамошних журналистов помимо правительства США участвовали Проект гражданского образования (Фонд Сороса), Совет по международному обмену учеными (Фулбрайтовская программа), Би-би-си, ОБСЕ, Всемирная организация христианских информационных работников, Международный совет по научным исследованиям и обмену, Новостная сеть кабельного телевидения, «Фридом хаус», Интерньюз и Международный центр журналистов.
Руководители всех пяти стран ЦА по-прежнему остаются жестко авторитарными и практикуют строгие меры прямой и косвенной цензуры, включая запретительные, по сути, законы о клевете, необоснованные аресты и тюремное заключение, «налоговый террор», отзыв лицензий, давление на рекламодателей и типографии. А. Джураев выделяет три модели взаимоотношений государства со СМИ в республиках региона: «авторитарно-демократическую» — в Кыргызстане и Казахстане, где наряду с деспотическим управлением отмечаются и некоторые признаки свободы; «постконфликтную» — в пережившем гражданскую войну Таджикистане, где журналисты практикуют самоцен-зуру, так как боятся спровоцировать новый конфликт; «полный контроль» — в Туркменистане и Узбекистане, власти которых целиком контролирует печать и вещание11. «Революция тюльпанов» в Кыргызстане и смещение президента республики уже привели к большей свободе и разнообразию в ней средств массовой информации. Если эта тенденция продолжится, то национальную систему печати КР нужно будет перевести в другую категорию.
Однако большинство режимов государств ЦА усматривают определенные преимущества в той модернизации характера информационных сообщений, которой можно добиться, если позволить журналистам больше узнать о западной практике, даже если они и не смогут реально применять эти знания, не рискуя навлечь на себя санкции. Еще одна причина, по которой правительства республик региона допускают западных преподавателей и инструкторов в жестко контролируемые редакции отделов новостей и в университетские аудитории, — давление со стороны западных доноров. Последние требуют от тамошних правительств демократизировать системы прессы, а дозволение проводить курсы «демократической журналистики» создает хотя бы видимость усилий по формированию свободных средств массовой информации.
При этом правительству по-прежнему не слишком трудно цензуровать любое сообщение в СМИ, если окажется, что его авторы слишком серьезно отнеслись к западным принципам подготовки информации — особенно если подготовленный материал содер-
10 См.: Jones A. The Russian Press in the Post-Soviet Era: A Case Study of «Izvestia» // Journalism Studies, 2002, No. 3 (3). P. 359—575.
11 См.: Джураев А. Узбекская модель СМИ: анализ, мнения, проблемы // Центральная Азия и Кавказ,
2002, № 1 (19). С. 149—158.
жит критику режима или затрагивает иные важные интересы. Как свидетельствуют постоянные доклады ОБСЕ, Комитета защиты журналистов, Госдепартамента США, «Фридом хаус», Центра экстремальной журналистики, «Хьюман Райтс Уотч» и других организаций, ведущих мониторинг положения дел в СМИ, журналистов нередко наказывают за публикуемые материалы. Обычным делом стала и самоцензура12. По словам заместителя директора Национального пресс-клуба Казахстана, после того как в 2003 году одного оппозиционного журналиста отправили в тюрьму, его коллеги все время держатся настороже. «Больше нет никаких гарантий, что журналисты не окажутся в том же положении, если будут критиковать власти. В результате в прессе больше не обсуждают спорных проблем, чреватых конфликтом»13.
Западные доноры открыли своего рода новую «отрасль» — консультационные и образовательные услуги, которые должны удовлетворить спрос на обучение и подготовку журналистов в странах, отказывающихся от марксистской экономики и системы средств массовой информации советского типа. Этот спрос порожден стремлением западных стран распространить по миру их собственную идеологию и политическую систему, достичь определенных экономических и стратегических целей. Связан он и с желанием правительств стран Центральной Азии модернизировать свою систему СМИ и создать о себе впечатление как о сторонниках демократических институтов.
Резоны для изучения истории американской журналистики
В настоящей статье отражен в общих чертах личный опыт авторов, приобретенный во время работы в качестве преподавателей журналистики, бывших репортеров и редакторов, проводивших учебные курсы и тренинги для журналистов республик ЦА. Мы обнаружили, что, включая в программу курсов материалы по истории средств массовой информации США, удается в значительной степени снять то ощущение культурного и идеологического империализма, которое, похоже, неотделимо от идеи «демократической журналистики».
История американской печати позволяет судить о том, как формировались важнейшие мировые модели коммерческой журналистики. При объективном изложении она дает журналистам из других стран возможность критически взглянуть на западную журналистику как таковую, с большим пониманием принимать или отвергать те или иные элементы фундаментальной модели американской журналистики и самой идеологии, на которой основана эта модель. С практической точки зрения понимание исторических корней журналистики Соединенных Штатов способно помочь журналистам государств региона лучше адаптировать традиции, нормы и ценности этой журналистики к условиям работы в их собственном обществе.
12 Cm.: Shafer R., Freedman E. Obstacles to the Professionalization of Mass Media in Post-Soviet Central Asia: A Case Study of Uzbekistan // Journalism Studies, 2003, No. 4 (1). P. 91—103; Freedman E., Shafer R. Policing Press Freedom in Post-Soviet Central Asia: The Monitoring Role of Press Rights Activists and Their Web Sites. Paper presented to Association for Education in Journalism & Mass Communication Kansas City, Missouri,
2003.
13 Abisheva V. Self-Censorship Rife in Kazakh Media. Institute for War and Peace Reporting, RCA 207, 27 May 2003.
Разумеется, при этом от западных преподавателей требуется внимание к культурной специфике соответствующих стран, историческое сознание и способность к сопереживанию. Среди иностранных консультантов мы встречали идеологически зашоренных людей, заранее убежденных, что любая черта западной модели уже по определению наилучшее из того, что делается в стране, куда они приехали. Разумеется, люди с Запада, преподающие журналистику в государстве с авторитарным режимом, ни в коем случае не должны проявлять никакой снисходительности к коллегам из этой страны: просто необходимо понимать, что пропаганда принципов свободной прессы в обществе, в котором эти принципы нельзя осуществить на практике, чревата опасностями для слушателей, пытающихся применить их в своей профессиональной деятельности. Преподавателю легко впасть в презрительный тон по отношению к системе СМИ в стране, где информацию жестко контролирует правительство и открыто функционирует цензура. Как замечает Дж. Мерил, западные преподаватели университетов и журналисты широким потоком устремляются в страны «третьего мира», чтобы проповедовать там достоинства плюралистической капиталистической модели СМИ. Подобный взгляд, высокомерный и этноцентричный, отражает «давно осмеянное и скомпроментировавшее себя интеллектуальное отношение к реальности»14.
Если журналисты, работавшие еще в советские времена, по-прежнему остаются наиболее квалифицированными сотрудниками, то помочь им адаптироваться к западным моделям работы СМИ — значит весьма эффективно потратить донорские средства. Чтобы журналисты смогли освободиться от советских моделей функционирования прессы и освоить более демократические модели, им необходимо понимать и экономическую обусловленность развития СМИ.
Хороший отправной пункт для объяснения всего этого — объективный и информированный обзор истории коммерческой прессы США, начиная от появившейся в 1833 году первой «одноцентовой газеты» — «[Нью-Йорк] Сан». Знакомство с эволюцией коммерческой печати могло бы послужить и чем-то вроде «испытания реальными условиями», помогая преподавателям более толерантно воспринимать ситуацию в странах, где они работают, особенно если там еще не сформировалась эффективная рыночная экономика. Эволюция Соединенных Штатов 1830-х годов как раз и включала рост грамотности, индустриализацию, формирование среднего класса, развитие массового производства и массового потребления, расширение демократии, формирование двухпартийной системы, широкое распространение рекламы и появление других факторов, которых пока нет в новых независимых государствах Центральной Азии.
И в самих США, и за границей многие считают, что свобода прессы возникла у них на родине сама по себе, без всяких трудностей. На самом же деле независимая печать развивалась в борьбе с препятствиями, и история американских СМИ демонстрирует журналистам, насколько извилист путь к свободной прессе, сколько на нем зигзагов и ухабов. И задача преподавателя — объяснить слушателям, что не было последовательного неуклонного восхождения, которое «стартовало» от ограничений колониального периода, прошло через эпоху изданий вроде «одноцентовых газет», преодолело попытки установить цензуру и достигло кульминации в формировании системы свободных СМИ.
Наряду с этим в преподавании «демократической журналистики» столь же необходимо знакомство с историей советской печати. Она началась после 1917 года и резко контрастирует с историей коммерческой прессы Соединенных Штатов и других демократических стран.
14 Merrill J. Chaos and Order: Sacrificing the Individual for the Sake of Social Harmony. B kh.: The Mission Journalism, Ethics, and the World / Ed. by J.B. Atkins. Ames, Iowa: Iowa University Press, 2000. P. 18.
Возможности для приложения истории американской печати к ситуации в республиках ЦА
До начала 1990-х годов журналистика в странах Центральной Азии принадлежала к привилегированным высокооплачиваемым профессиям. Поощрялось образование с упором на социалистическую экономическую теорию и подготовка информационных материалов в духе, соответствующем марксистско-ленинской теории. Такая система подталкивала журналиста к интерпретирующей манере подачи информации, побуждала его активно содействовать достижению целей Коммунистической партии и строительству социализма. У журналистов, добивавшихся успеха на этом поприще, приобретенное ими влияние и профессиональная самооценка были связаны с тем, что в своих материалах они интерпретировали описываемые события так, что их сообщения вписывались в политический курс и в принятое толкование марксизма-ленинизма. Если слушатели курсов или участники учебных семинаров трудились в качестве журналистов при советской власти, то, скорее всего, до провозглашения независимости они немало зарабатывали и пользовались высоким статусом в обществе. Главной проблемой было по-настоящему усвоить и психологически принять эти самые политические «правила игры». Труднее всего это было во времена Сталина, поскольку требования все время менялись, во многом определяясь прихотями тех, кто в тот или иной момент оказывался у власти. Журналисты научились выживать в постоянно изменяющихся условиях и переживать сменяющих друг друга лидеров.
Хотя стиль материалов в лучших советских СМИ был достаточно профессионален, по содержанию они обычно страдали избыточностью и тяжеловесностью. Журналисты в своих материалах почти не были связаны теми ограничениями, с которыми приходится считаться их коллегам на Западе, где главные требования к новости — прямое воздействие, конфликтность, новизна, броскость, ощущение приближенности к аудитории и своевременность подачи информации. Все эти условия были второстепенными по отношению к целям государства. Так, журналист мог сообщить об аварии рейсового самолета Аэрофлота с большим опозданием, а факты изложить нарочито неясно и двусмысленно — особенно если эти факты могли бросить тень на государство и государственные авиалинии. Разъясняя подобную необъективность, Е. Вартанова цитирует советский учебник журналистики: «Печать, радиожурналистика, тележурналистика и документальное кино — все это средства распространения идей, теорий, социально значимой информации, воспитания социальных чувств, привычек, мотиваций, установок и т.п. Важно, чтобы различные СМИ действовали как элементы единой системы, не подменяя, а дополняя друг друга»15.
Западный стиль журналистики с его нередко конфликтным подходом, с акцентом на сенсационности, преступлениях, отклонениях от нормы, развлекательности и трагедиях, был анафемой для идейно убежденного советского журналиста. Ощущая себя агентом социальных и экономических перемен, он с полной серьезностью относился к своей роли в осуществлении марксистско-ленинской политики. Анафемой была и казавшаяся абсолютно бездумной приверженность западных журналис-
15 U,ht. no: Vartanova E. Media Structures: Changed and Unchanged. B kh.: Russian Media Challenge / Ed. by K. Nordenstreng, E. Vartanova, Y. Zassoursky. Helsinki: Kikimora Publications, 2002. P. 21—22.
тов к композиции перевернутой пирамиды, их стремление к скорости, лаконичности, простоте и сенсационности в ущерб аналитике. Сбалансированность информации приносилась в жертву идеологическому конформизму и стремлению к общественному единомыслию.
С распадом Советского Союза творческим сотрудникам СМИ пришлось пережить падение идеологической мотивации, престижа и дохода. Это в особенности относилось к множеству квалифицированных журналистов — этнических русских, которые не сумели вписаться в националистически ориентированные системы прессы, создававшиеся новыми авторитарными правительствами. Журналистам республик Центральной Азии пришлось приспосабливаться к изменению пусть и жестких, но привычных норм советской системы и отказываться от коммунистических схем. Хорошо знакомую идеологию сменили новые националистические идеологии — смутные, находящиеся на стадии формирования, зачастую понятные лишь немногим посвященным, а также полная ревизия истории. Новые режимы государств региона видят в прессе инструмент национального строительства и формирования национальной идентичности16. Их цель — сформировать новые национальные идентичности, основанные на региональных этнических традициях, местной истории, местных мифах. В результате журналисты русской национальности, работающие в этих странах, испытывают куда большее отчуждение, нежели их местные коллеги, многие считают лучшим для себя выбором оставить профессию или страну или же устроиться на работу в иностранные организации или СМИ. Чтобы иметь возможность работать в тамошних СМИ, им необходимо принять новую национальную идеологию и пропагандировать ее в своей профессиональной деятельности. В такой ситуации нет ничего исключительного: авторитарные модели прессы — наиболее распространенные в мире.
Некоторые эксперты, в частности Куликова и Ибраева, критически относятся к «коммерческому началу» как к альтернативе советской модели. Но именно демократическая система с коммерческим принципом финансирования, сформировавшаяся в эпоху «одноцентовых газет» в 1830—1840-е годы, составляет самую суть американской модели. Хотя в том, что касается немедленных насущных реформ журналистики в странах Центральной Азии, их видимая враждебность коммерциализации, возможно, вполне обоснована. Однако эта позиция еще и отражение традиционного для России предпочтения коллективизма крайним формам капитализма. Подобное сопротивление приходу западных институтов и идеологий восходит еще к началу XVIII века, ко времени Петра I и его политики «великих реформ», призванных вестернизировать русский народ17.
При всем своем успешном бизнесе и видимой свободе коммерческая пресса США на раннем этапе грешила приверженностью к сенсациям, часто бывала не слишком правдивой, точной, к тому же неэтичной. Основное внимание она уделяла преступлениям, проституции, эксцентрическим и аморальным поступкам и тому подобной массовой «духовной пище» общества времен индустриализации. Такого рода практика может производить отталкивающее впечатление на людей из другой страны, стремящихся сохранить свою культуру, не склонных одобрять безудержный индивидуализм и защищать свободу оскорблять святыни, использовать других людей в своих целях, критиковать, а также разжигать конфликты.
16 См.: Муминова Ф. Национальная идентичность, менталитет и СМИ // Центральная Азия и Кавказ,
2002, № 5 (23). С. 155—162.
17 См.: McReynolds L. The News Under Russia’s Old Regime: The Development of a Mass-Circulation Press. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1991.
Уроки истории американской прессы колониального периода
В 1671 году губернатор колонии Виргиния обращался к Богу с мольбой не допустить создания свободных школ и независимой прессы, дабы не распространились ересь, неповиновение и клевета. Как и другие политики, он опасался, что свободная пресса будет провоцировать общественное недовольство и общественные беспорядки. Первая американская газета «Publick Occurrences Both Foreign and Domestick» Бенджамина Гаррисона, отпечатанная в Бостоне в 1690 году, была закрыта после выхода в свет первого номера. Колониальным чиновникам пришлись не по вкусу непредубежденные сообщения о жестокостях в Индии или о любовном скандале, в котором был замешан французский король. Закрытие газеты надолго отбило охоту «тиражировать» этот печальный опыт: следующее аналогичное издание появилось в колониях лишь 14 лет спустя18.
Журналисты в колониях не только специализировались на уголовной хронике, но и сами нередко попадали за решетку. Так, в 1722 году за критику и оскорбление властей был арестован старший брат Бенджамина Франклина Джеймс, а его газету обязали проходить предварительную цензуру19. Поскольку журналистов и редакторов отправляют в тюрьму или смещают с должности во многих странах, где система свободных СМИ лишь формируется, в некоторых — время от времени, в других — почти регулярно, этот опыт американской журналистики колониальных времен остается в высшей степени актуальным. Как показывают преследования независимых журналистов в республиках Центральной Азии, для очень и очень многих журналистов это проблема отнюдь не историческая, а вполне животрепещущая.
Во многих странах укрепление свободы печати сопровождается развитием и модернизацией судебной системы. Обильную пищу для размышлений на темы о связи свободы печати с судами дает процесс Джона Питера Зенгера. В 1734 году за статьи с критикой действий губернатора колонии издателю «Нью-Йорк уикли джорнэл» предъявили обвинение «в распространении клеветнических слухов в подрывных целях», что в Британской Америке оценивалось как уголовное преступление. Этот процесс примечателен не только своей фактической стороной, но и тем, что он являет собой красноречивую историю, и многим журналистам за пределами США легко представить себя на месте ее героя — особенно тем, кто сам рискует оказаться за решеткой за добросовестное выполнение своих профессиональных обязанностей20.
Процесс Зенгера создал два важных прецедента в применении законов о клевете: признание правдивости изложенной информации обстоятельством, освобождающим от ответственности, и признание за присяжными права определять, является ли статья клеветнической. Практические результаты этого сказались далеко не сразу, и лишь в XX веке эти принципы были твердо признаны в законодательстве США21. В центре процесса Зенгера оказались проблема критики властей в печати и права органов печати публиковать такие материалы. В своей работе журналисты стран Центральной Азии
18 Cm.: Edwards V.E. Jr. Journalism in a Free Society. Dubuque, Indiana: William C. Brown Company,
1970.
19 Ibidem.
20 Cm.: Pember D.R., Calvert C. Mass Media Law. 2005/2006 Edition. Boston: McGraw Hill, 2005; The Media in America: A History / Ed. by W.D. Sloan. Fifth Edition. Northport Alabama: Vision Press, 2002.
21 Cm.: The Media in America: A History.
сталкиваются с такой же угрозой тюремного заключения и репрессий, и им хорошо известно, что исход дела для них может оказаться далеко не столь благоприятным, каким он был для Зенгера.
Потому дело Зенгера может стать поводом для размышления о природе правды и о роли печати. На чем основана правда: на фактах или на утверждениях властей о том, что нечто является правдой? Когда-то именно этот судебный процесс заронил в умы многих колонистов революционную мысль, что частное лицо имеет право критиковать власти вплоть до самого верха — мысль, которая до сих пор неочевидна в странах, где даже правдивая критика может привести к тюремному заключению или же к гражданскому иску о диффамации, способному разорить организацию. Свобода критиковать власти приходит не сразу, и часто журналисту безопаснее обнародовать достоверную информацию о спорте, живописи или музыке, чем о политике, политиках или чиновниках.
Обсуждение роли журналистов в революционный период должно разъяснить роль политических памфлетов, писем в редакцию, политических карикатур, агитации и пропаганды, да и самих СМИ, как оружия в политической и идейной борьбе. Печатное слово сыграло важную роль в мобилизации гражданского населения и войск [в ходе войны за независимость США]. Лучший пример здесь — «Здравый смысл» Томаса Пейна. Исайя Томас, военный корреспондент раннего периода войны за независимость, тоже был далек от объективности: его газета «Массачусетс Спай» была целиком на стороне революции. В полный эмоций период подготовки к войне журналисты, пытавшиеся сохранять объективность, подвергались ожесточенным нападкам как патриотов, так и тори — изображения таких представителей прессы можно было увидеть на символических виселицах, воздвигавшихся обеими сторонами. Некоторые редакторы меняли свои политические пристрастия в зависимости от того, чья сторона брала верх. Так, один издатель из Филадельфии слыл яростным националистом, даже публиковал Декларацию независимости, но как только город захватили британские войска, его политические симпатии сразу же изменились.
Уроки истории печати периода после провозглашения независимости
Принятие в 1798 году закона «Об иностранцах» и закона «О подстрекательстве к мятежу» показывает, что отнять свободы у прессы куда проще, чем утвердить их. Когда федералисты и республиканцы схлестнулись в борьбе за политическую власть в новом государстве, редакторы газет попали под перекрестный огонь. Закон о подстрекательстве к мятежу был принят, чтобы наказать редакторов-противников федералистов. Закон, в частности, предусматривал штрафы и тюремное заключение за ложные, скандальные или злонамеренные публикации, порочащие правительство, конгресс или президента. Из 10 человек, осужденных в соответствии с этим законом, большинство составляли редакторы газет. Целью закона было заставить замолчать редакторов-рес-публиканцев, однако, по мнению большинства историков, своей цели он не достиг: нападки на федералистов со стороны их противников не прекратились. Это «пятно на Первой поправке [к Конституции США]» было смыто три года спустя, в 1801 году, когда срок действия закона истек22.
22 См.: Edwards V.E. Ор. сії.
Аналогичные конфликты разгораются по мере того, как в новых независимых государствах нарастает партийный раскол. Некоторые историки утверждают, что, когда расхождения между федералистами и республиканцами окончательно оформились, каждая сколько-нибудь влиятельная газета превратилась в орган той или иной партии. В начале 1800-х годов эта партийная пристрастность выразилась в появлении «помойной журналистики». Один из историков называет газеты того времени «листками личных мнений» [«viewspapers»]. Многие культовые для современной Америки фигуры подвергались на страницах газет постоянным поношениям. Например, Джорджа Вашингтона обвиняли в стремлении стать королем; Томаса Джефферсона клеймили как атеиста; об Александре Г амильтоне говорили, будто он был на содержании у англичан, а об Эндрю Джексоне — что его мать была мулаткой. Даже такие горячие сторонники свободы прессы, как Джефферсон, свирепели, оказываясь жертвами лживых сообщений прессы23.
После 1991 года нечто подобное происходит и в бывших советских республиках. «Независимые» газеты становятся — сразу или постепенно — не подлинно независимыми изданиями, а органами оппозиционных партий. Ни официозы, ни оппозиционные СМИ равно не пользуются доверием. Журналистам приходится задаваться вопросом: сохранит ли независимая пресса свою независимость или тоже сползет в удобный политический лагерь, как это в XIX веке происходило с американскими газетами?
«Нью-Йорк Сан» Г енри Дэя была первым коммерческим периодическим изданием в подлинном смысле этого слова — воплощением эпохи одноцентовых газет. На первых порах ее публикации отличались откровенной сенсационной подачей материалов, в них смаковались преступления и факты аморального поведения, особенно эпизоды, красочно описывающие безрассудства богачей и знаменитостей. В первом же номере Дэй заявил: «Цель этой газеты — предоставить публике все новости дня по цене, доступной для каждого, и в то же время создать выигрышное место для рекламы. С ростом потока рекламных объявлений объем газеты будет увеличиваться, цена же останется неизмен-
ной»24.
Можно ожидать, что в развивающихся странах обнаружатся многие элементы той, ранней модели коммерческой прессы с ее пристрастием к сенсациям. А поскольку экономика в республиках Центральной Азии растет не так быстро, как она развивалась в США XIX века, у тамошней коммерческой прессы — даже если ее до того не закроют — не будет экономической базы, необходимой для существования устойчивой и независимой печати, подобной той, на какую могли опираться СМИ Соединенных Штатов. Как утверждает издатель независимого англоязычного еженедельника «Таймс оф Сентрал Эйжа» (с главной редакцией в Кыргызстане), «рыночных решений нынешних финансовых проблем просто не существует: рынок слишком мал для этого. Компании не публикуют регулярной рекламы, соответственно единственный имеющийся у независимой прессы источник дохода крайне ограничен. Решить эту проблему могли бы государственные субсидии, распределяемые на основе тиража изданий и иных параметров, но при нынешних бюджетных дефицитах стран региона это представляется маловероятным. Зарубежные организации могут помочь с оборудованием и обучением персонала, но этого недостаточ-но»25. К тому же власти, которым приходится считаться с чувствами консервативных мусульман и приверженцев традиционного образа жизни, особенно в сельской местности, скорее всего, будут сдерживать потенциально выгодный сенсационализм, вводя цензурные и иные ограничения.
23 Cm.: Edwards V.E. Op. cit.
24 Folkerts J., Teeter D. Jr. Voices of a Nation: A History of Mass Media in the U.S. Fourth Edition. Boston: Allyn & Bacon, 2002. P. 121.
25 Fiacconi G. E-mail to lead author, 17 November 2002.
Другой элемент истории американской журналистики XIX века, способный вызвать интерес, — начавшееся в конце 1980-х годов десятилетие «желтой» прессы. На этом примере особенно отчетливо видны проблемы, с которыми сталкиваются СМИ на конкурентном рынке: превращаясь в преуспевающие предприятия, они вынуждены постоянно наращивать тиражи или объемы аудитории. Сегодня в Центральной Азии большие группы населения не испытывают интереса к основным тиражным изданиям в своих странах, и уровень общественного недоверия к СМИ в целом там весьма высок26. Журналистам необходимо готовиться к тому, что может произойти, когда положение изменится и их аудитория резко вырастет. Эпоха «желтой» прессы позволяет представить себе, к каким результатам приводит стремление с помощью рекламы, сенсаций и других коммерческих ухищрений привлечь к массовым изданиям новую аудиторию за счет недавно освоивших грамотность этнических и религиозных групп. Особенно важен опыт упомянутого периода для журналистов, работающих в таких относительно больших и полиэтнических странах, как Узбекистан или Казахстан.
Еще один урок, который можно извлечь из периодов господства скандальной хроники, вроде эпох «одноцентовых газет», «желтой» прессы или таблоидов Херста и Пули-цера, — эти эпохи периодически приходят и уходят. Скандальная хроника привлекает массы новых, однако не слишком искушенных читателей. Но затем их кругозор и политические права расширяются, так что одного лишь развлечения от сенсационных новостей им уже становится мало. В СМИ государств ЦА по мере улучшения экономических условий также станут уделять все больше места информации, ориентированной на потребителей. Информация эта, как случалось и с американскими газетами, не всегда будет равно достоверной. В ответ на это аудитории придется учиться критическому отношению к тому, что публикует их пресса.
Когда газеты США покончили с партийной пристрастностью и зависимостью от политических партий, на смену пришла зависимость от рекламодателей. Конец XIX — начало ХХ века отмечены тем, что Р. Роджерс характеризует как влияние рекламодателей на новостную политику прессы. Он описывает, как производители алкогольных напитков, сопротивлявшиеся требованиям ввести запрет на спиртное, беззастенчиво покупали публикацию благоприятных для себя «новостей» и редакционных статей, как на политику освещения новостей и на редакционные комментарии влияли деньги от рекламы патентованных лекарств — отрасли, где процветали подделки и мошенни-чество27.
И все же те, кто регулирует и определяет работу СМИ, а также те, кто поддерживает развитие демократической прессы, сегодня должны проявлять терпимость к сенсационности и скандальности нарождающейся коммерческой прессы, понимая, что формирование массовой аудитории с помощью общедоступного и занимательного содержания — первый и необходимый шаг к успеху. Сторонники западной модели утверждают, что лишь наличие массовой аудитории позволяет СМИ привлечь достаточно рекламы, набрать подписку и обеспечить другие коммерческие источники дохода. А прибыли, которые сможет получать и накапливать успешно работающая пресса, позволят достаточно высоко оплачивать труд журналистов и на этой основе поощрять не только приверженность высоким профессиональным и этическим стандартам, но и социальную ответственность. Плохо оплачиваемые журналисты уязвимы к давлению и подкупу. А в Таджикис-
26 Cm.: Wei C.Y., Kolko B.E., Spyridakis J.H. The Effect of the Internet on Society in Uzbekistan. Paper presented at the Association of Internet Researchers, Toronto, Ontario, 2003.
27 Cm.: Rodgers R.R. Tainting of the Stream of Pure News: Collier’s Criticism of the Newspaper Press During the Norman Hapgood Years, 1902 to 1913. Paper presented to Association for Education in Journalism & Mass Communication, Toronto, Ontario, 2004.
тане, например, большинство из них получают 20—30 долл. в месяц, «да и этих денег им никто не гарантирует, поскольку большинство частных фирм не заключают со своими сотрудниками никаких контрактов»28.
Уроки мер предварительной цензуры в истории печати США
Меры предварительной цензуры означают право властей запрещать публикацию в периодических печатных изданиях, передачу по радио или телевидению определенных материалов — в отличие от наказаний, налагаемых на СМИ после факта публикации или передачи. Суды Соединенных Штатов обычно решительно отклоняют любые попытки властей пресечь обнародование правдивой информации, полученной без использования незаконных методов. Так было, например, в деле Смит против компании «Дэйли Мэйл паблишинг»29, когда Верховный суд признал неконституционным закон штата Западная Виргиния, запрещающий публиковать фамилии несовершеннолетних подсудимых.
Самый известный пример попытки предварительной цензуры в послевоенной истории относится к временам войны во Вьетнаме, когда федеральное правительство пыталось приостановить публикацию в «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост» обширного исследования истории втягивания США в конфликты в Юго-Восточной Азии. Не содержавшие военных секретов документы по данной проблеме попали в редакции этих газет в результате утечки информации. Однако администрация Никсона была обеспокоена политическим и дипломатическим эффектом «разорвавшейся бомбы», который могла произвести публикация документов30. В решениях по делам об информации, добытой в Пентагоне: «Нью-Йорк таймс» против Соединенных Штатов и Соединенные Штаты против «Вашингтон пост»31 — Верховный суд разрешил продолжать публикацию и определил, что налицо «явная презумпция» неконституционности предварительной цензуры.
Из решения по делу о документах Пентагона ясно следовало, что бремя доказывать необходимость предварительной цензуры в каждом отдельном случае целиком возлагается на власти и требования к таким доказательствам весьма суровы. После этого судьи очень редко принимали решения о запрете публикаций. Одно из подобных требований было удовлетворено в 1979 году. Тогда в деле Соединенные Штаты против «Прогрессив инкорпорейтед»32 суд запретил журналу либеральной направленности публиковать статью с описанием процесса изготовления водородной бомбы. Вся информация, содержавшаяся в подготовленном к печати материале, была получена из открытых источников: энциклопедий, интервью и т.д. Однако судья постановил, что в условиях «холодной войны» интересы национальной безопасности в вопросах атомной энергии имеют преимущество перед правами, гарантируемыми Первой поправкой. Журналу было позволено напечатать статью лишь после того, как аналогичная информация появилась в других изданиях.
28 Zokirova N. Tough Life for Tajik Journalists. Institute for War and Peace Reporting, RCA 206, 23 May
2003.
29 443 U.S. 97 (1979).
30 Cm.: Emery M., Emery E., Roberts N.L. The Press in America. 9th Edition. Boston: Allyn & Bacon, 2002.
31 713 U.S. 403 (1971).
32 467 F. Supp. 990 (1979).
Среди освещаемых прессой тем, представляющих общественный интерес, важнейшее место занимает информация об уголовных и гражданских процессах в судах. Верховный суд все больше ограничивает возможности судей, участвующих в процессе, накладывать запреты на освещение в прессе таких вопросов. В деле Ассоциация средств информации штата Небраска против Стюарта33, прецедентном деле, где право на справедливое судебное разбирательство столкнулось с правом на свободу печати, суд определил, что запреты на освещение процесса могут быть правомерны только при очень строго определенных условиях. Практически это решение лишило судей возможности налагать запреты на работу журналистов.
Однако преподаватели должны разъяснять своим слушателям, что, хотя у властей и нет конституционного права применять меры предварительной цензуры, СМИ Соединенных Штатов добровольно осуществляют самоцензуру. В период президентства Джона Ф. Кеннеди Центральное разведывательное управление готовило кубинских эмигрантов, проходивших военную подготовку в Гватемале, к вторжению на Кубу с целью свергнуть Фиделя Кастро. По просьбе Белого дома в заранее выбранный момент «Нью-Йорк таймс» существенно сократила и выхолостила материал о планируемой операции, который газета намеревалась поместить на первой полосе. Вторжение в заливе Кочинос оказалось полным военным, дипломатическим и политическим провалом, источником серьезных проблем для президента Кеннеди. Позже в беседе с редактором «Нью-Йорк таймс» Тёрнером Кетлиджем Д. Кеннеди заметил: «Если бы вы напечатали об этой операции побольше, вы, может быть, уберегли бы нас от колоссальной ошибки»34.
Уроки из недавней истории американской печати
Характер американской журналистики после Второй мировой войны можно представить в виде набора взаимосвязанных мотивов, в своей совокупности отражающих стремление прессы взять на себя функцию «сторожевого пса» и постоянно расширять границы прав, предоставляемых Первой поправкой. Эти шесть десятилетий отмечены растущей склонностью СМИ к журналистским расследованиям действий правительства, бизнеса и некоммерческих общественных организаций. Наиболее известный пример — знаменитое расследование уотергейтского скандала в газете «Вашингтон пост», завершившееся отставкой президента США Ричарда Никсона35. Многие СМИ и агентства новостей поручают своим репортерам вести то или иное расследование, а в 1975 году даже была учреждена специальная организация «Investigative Reporters and Editors» («Репортеры и редакторы, специализирующиеся на журналистских расследованиях»). Есть и другие профессиональные объединения, в которых обучают методам ведения такого расследования, например «Society of Environmental Journalists» («Общество журналистов, занимающихся охраной окружающей среды»).
Другая характерная черта этого периода — растущая открытость государственных учреждений для широкой общественности, принцип, известный в мире как «прозрачность» или «гласность». Правда, после событий 11 сентября 2001 года и объявления «вой-
33 427 U.S. 539 (1976).
34 Parmet H.S. JFK: The Presidency of John F. Kennedy. New York: Dial Press, 1983. P. 163.
35 Cm.: Bernstein C., Woodward B. All the President’s Men. New York: Simon & Schuster, 1974; The Media in America: A History.
ны с терроризмом» федеральные власти и руководители штатов стали ограничивать доступ к информации и проводить заседания органов власти в закрытом режиме36.
Сильное давление в пользу реформ, известное как «Движение за право знать», началось в период «холодной войны», однако не приносило желаемых результатов, пока эпоха Уотергейта не привела к принятию актов о свободе [доступа к] информации и открытости заседаний органов власти37. Хотя эти законы и не опираются на Первую поправку, в их основе лежит презумпция, что все материалы государственных органов являются достоянием общественности, а данные органы должны принимать решения открыто. Для журналиста эти акты — необходимый инструмент работы. Пембер и Калверт приводят пример, как журналисты использовали федеральный закон о свободе информации, чтобы получить документы о неисправностях автомобилей; о ситуациях на атомных электростанциях, создающих угрозы окружающей среде; о заболеваниях, которыми страдают ветераны Войны в Заливе; о гарантиях и устройствах безопасности в автомобилях; о сексуальных нападениях на женщин в Вооруженных силах.
Чтобы журналисты могли выполнять свои обязанности, им необходим доступ в государственные учреждения и возможность знакомиться с их работой. С 1980 года суды своими постановлениями поддерживают право представителей прессы присутствовать при любых судебных мероприятиях и на любых судебных слушаниях по уголовным и гражданским делам, признавая тем самым презумпцию открытого характера судопроиз-водства38. Однако суды все же накладывали те или иные ограничения на доступ представителей прессы в тюрьмы, в бесплатные средние школы, в районы военных действий, на военные базы и в места приведения в исполнение смертных приговоров. Кроме того, после событий 11 сентября 2001 года власти предприняли шаги, ограничивающие доступ прессы в ряд мест и к некоторым мероприятиям, в частности к слушаниям по делам о депортации иммигрантов39. Журналистам, пересекающим полицейские ограждения или входящим без разрешения в частные владения или владения государственных органов, можно предъявлять обвинение в нарушении права владения или в неповиновении распоряжениям полиции40.
В странах Центральной Азии большинство государственных решений принимают тайно, узким кругом людей. К. Бахриев пишет об абсолютном господстве исполнительной власти над судами в Узбекистане, в частности отмечает, что капризные, эгоистичные бюрократы, всепроникающая коррупция и могучий клановый патернализм буквально изводят и парламент, и средства массовой информации41. Он описывает, как законы не обсуждают в парламенте, а принимают бюрократы за наглухо закрытыми дверями. Большинство журналистов, работающих в столице республики, даже никогда не входили в здание Олий Маджлиса (парламента), не говоря уже об освещении заседаний или обсуждения каких-то вопросов. Журналисты стран региона часто не имеют возможности
36 См.: Kim M. More Likely to Withhold Information? Comparison of Implementation of FOIA Policies under the Clinton and Bush Administrations. Paper presented to Association for Journalism & Mass Communication, Toronto, Ontario, 2004; Laughner N. Secrecy or Security: Identifying Trends in State Access Law Legislation. Paper presented to Association for Education in Journalism & Mass Communication, Toronto, Ontario, 2004; Reporters Committee for Freedom of the Press. Homefront Confidential: How the War on Terrorism Affects Access to Information and the Public’s Right to Know, 2003.
37 См.: Uhm K. The Communication Crisis During the Cold War: The Right to Know Movement. Paper presented to Association for Journalism & Mass Communication, Kansas City, Missouri, 2003.
38 Например, «Richmond Newspapers» v. Virginia, 448 U.S. 555 (1980); Publicker Industries v. Cohen, 733 F. 2d 1059 (1984); Press-Enterprise v. Riverside Superior Court, 478 U.S. 1 (1986).
39 См.: Edwards D.L. Can the Effect of «Richmond Newspapers» Stretch Even Further? An Analysis of the Right of the Press to Cover Immigration Hearings. Paper presented to Association for Education in Journalism & Mass Communication, Kansas City, Missouri, 2003.
40 Например, United States v. Maldonado-Norat, 122 F. Supp. 2d 264 (2000).
41 См.: Бахриев K.X. Слово о свободе слова. М.: изд-во Р. Элинина, 2003.
ознакомиться с официальными документами государственных органов или попасть на судебные слушания. Причина в том, что там информация государственных органов принадлежит государственным органам. Чиновники и бюрократы не желают отвечать на вопросы журналистов, а если и делают это, то запрещают ссылаться на них42. Недоступность информации создает для журналистов и косвенные помехи: из-за этого лица или группы, которые в иной ситуации могли бы оказаться источником информации, сами не могут ее получить.
Другой мотив, постоянно присутствующий и усиливающийся со времени дела Зенге-ра, связан с обвинениями журналистов в клевете. Как показывает история, гражданские иски, уголовное преследование, даже сама возможность подобных исков или преследования служат важным средством устрашения, всегда готовым к использованию против свободы печати. По законам о клевете, действующим в странах Центральной Азии, журналист может попасть за решетку или подвергнуться крупному штрафу за сообщение абсолютно достоверной информации, которую сочтут критикой в адрес властей или должностных лиц государства. Штрафы за клевету и выплаты возмещения вреда по гражданским искам разоряют СМИ43. В Соединенных Штатах сегодня практически все законы о клевете с подстрекательством к мятежу и об уголовном преследовании за клевету аннулированы или опротестованы44.
В ы в о д ы
Преподавание предмета «демократической журналистики» в странах Центральной Азии наталкивается на серьезные препятствия. Иногда западные преподаватели и инструкторы бывают слишком бескомпромиссны в своих требованиях к слушателям полностью отказаться от всех типов и форм работы СМИ, известных в их странах, заменив их западными ценностями и традициями. В других сферах, относящихся к национальному развитию, подобное высокомерие и «империализм в области культуры» давно признаны архаическими и неэффективными. Там западные консультанты и преподаватели стали с большим вниманием относиться к культурным, историческим, религиозным и иным факторам, влияющим на восприятие западных парадигм и идеологий. Д. Эллиот проводит следующее различие между патриотической и националистической журналистикой в новых независимых государствах: «Патриотическая журналистика — это журналистика, которая исходит из того, что гражданам следует знать, чтобы принимать просвещенные и информационно обоснованные решения для самоуправления. Националистическая журналистика, напротив, механически отражает то, что хотят сказать власти, или то, что хотят услышать сами граждане. Различие между патриотической и националистической журналистикой — различие между репортером и репетиром45.
Как заметил Р. Брислин, профессиональное отношение к своей работе присуще журналистам даже в самых деспотических и подверженных ограничениям системах — пусть даже их собственные СМИ действуют как представители государства. В условиях стран
42 См.: Фридман Э., Уолтон М. Страны Центральной Азии: освещение проблем религии независимыми информационными сайтами Интернета // Центральная Азия и Кавказ, 2006, № 1 (43); Freedman E. Coverage of Environmental and Environmental Health News of Central Asia by Independent News Web Sites. В кн.: History and Society in Central and Inner Asia. Toronto: University of Toronto Asian Institute, 2005.
43 См.: U.S. Department of State. Country Reports on Human Rights Practices, 2006.
44 См.: Paulson K. Jailed for Speech: Criminal Libel is an Old—and Bad—Idea. First Amendment Center,
18 January 2004.
45 См.: Elliott D. Terrorism, Global Journalism, and the Myth of the Nation State // Journal of Mass Media Ethics, 2004, No. 19 (1). P. 30.
Центральной Азии, с их процессами национального строительства, культурными ценностями и историей, западные преподаватели вполне могут поощрять и развивать у своих слушателей профессионализм, ответственность перед обществом и профессиональную этику без того, чтобы навязывать им свои собственные модели деятельности прессы. А отражение в курсах журналистики прецедентов из истории американских средств массовой информации поможет смягчить менторский тон и снять налет поучений — без такого экскурса в историю содержание курса оказывается совершенно некритичным по отношению к западной практике СМИ. Привлечение исторического материала поможет профессиональным журналистам — как преподавателям, так и слушателям — убедиться в том, что господствующая западная модель также несовершенна и ограниченна. Да и у преподавателей обращение к истории стимулирует более критический взгляд на свою модель и, может быть, сделает их толерантнее к иным моделям. Мы не требуем, чтобы преподаватели проводили рискованные, вводящие в заблуждение аналогии или искусственно выпячивали усматриваемое сходство между историей прессы в Соединенных Штатах и положением СМИ в странах Центральной Азии. Однако знакомство с этими историческими прецедентами способно помочь местным журналистам, теоретикам и преподавателям журналистики осознать, что «демократическая журналистика» — это еще несовершенная модель, она продолжает развиваться и видоизменяться во всех странах, где ее приняли. Такой подход позволит им вместе с другими решать, какие именно аспекты данной модели соответствуют нынешним условиям, ожиданиям, политическим и экономическим реалиям и требованиям общественной приемлемости в государствах Центральной Азии.
