CC BY
66
Том 17 Выпуск 1 2014 ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ
массм едиа н ■ к
ПРЕССА В СТРАНАХ ЮЖНОГО КАВКАЗА:
ПРЕПЯТСТВИЯ ДЛЯ ПЕРЕХОДА К «ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКЕ» В АЗЕРБАЙДЖАНЕ, АРМЕНИИ И ГРУЗИИ
Эрик ФРИДМАН
адъюнкт-профессор журналистики и директор Центра экологической журналистики Мичиганского университета
(Ист Лансинг, США)
Ричард ШЭЙФЕР
профессор журналистики Университета Северной Дакоты (Гранд-Форкс, США)
АННОТАЦИЯ
В статье анализируются условия работы прессы, в том числе и новых СМИ, в Азербайджане, Армении и Грузии и дается обзор исследований по данной проблеме. Этим странам, возникшим в начале 1990-х годов в результате распада советской империи, нужно было формировать новую государственную власть, новые системы средств массовой информации и другие национальные институты. Все они формально заявили о приверженно-
сти экономике, основанной на свободном предпринимательстве, и демократическому правлению. Автор исследует положение дел с печатью в этих странах после их вхождения в состав СССР, критически анализирует условия работы прессы и показывает, как традиционное понимание журналистики размывается под воздействием стремительного распространения социальных СМИ. В заключении делается вывод, что в странах Южного Кавказа
развитие действенной, реально работающей системы прессы, способной сохранить политическую и экономиче-
скую независимость и плюрализм мнений, по-прежнему наталкивается на серьезные препятствия.
КЛЮЧЕВЫЕ Азербайджан, Армения, Грузия, условия работы прессы, СЛОВА: новые СМИ, постсоветский, свобода печати.
\ -¿У
Введение
Как и в любой бывшей колониальной или зависимой стране, в лишенных в прошлом политической самостоятельности Азербайджане, Армении и Грузии переход к независимости и демократическому правлению неизбежно требует свободы выражения мнения — будь то индивидуальное выражение, коллективное или опосредованное средствами массовой информации. Одно из нормативных представлений теории демократии состоит в том, что гарантии прав прессы помогают обеспечить положение дел, при котором свободные СМИ в состоянии играть роль «сторожевых псов» общества по отношению к правительству, неправительственным центрам влияния и другим реальным или воображаемым носителям власти и влияния в обществе. Как отмечал Дж. Виттен-Вудринг, свобода печати «издавна считается жизненно важным условием демократии, поскольку средства массовой информации представляют собой основной информационный канал, связывающий широкую общественность, элиты и правительство»1. Дж. Релли говорит об этом так: «Теория демократии исходит из предположения, что сама возможность существования информированных избирателей тесно связана с деятельностью свободных СМИ и доступом к общественной информации; таким образом, формируется петля обратной связи между населением и правительством. ... Эта модель основывается на предположении, что граждане могут собственными силами или с помощью СМИ знакомиться с правительственной информацией и в конечном счете с помощью свободных и честных выборов контролировать правительство»2.
Разумеется, нигде в мире свобода выражения мнения не является абсолютной. Правительственный контроль, культурные и социальные рамки, экономические и политические ограничения, самоцензура, этические и профессиональные нормы самих журналистов — все это неизбежно порождает явные и скрытые препятствия к осуществлению свободы печати. Свобода печати стесняется добровольными или принудительными ограничениями, накладываемыми на содержание материалов; законодательными и административными нормами, регламентирующими работу средств массовой информации, и практикой лицензирования СМИ, индивидуальных журналистов или тех и других; необходимостью соблюдать баланс между равно фундаментальными, но противоречащими друг другу социальными, культурными и религиозными ценностями.
В настоящей работе мы рассматриваем состояние свободы печати в странах Южного Кавказа — стеснения, нарушения и тревоги по поводу настоящего и будущего журналистики — на протяжении почти четвертьвекового бурного периода после восстановления их независимо-
1 Whitten-Woodring J. Watchdog or Lapdog? Media Freedom, Regime Type, and Government Respect for Human Rights // International Studies Quarterly, 2009, Vol. 53. P. 595—625.
2 Relly J.E. Do Journalists Have Information Access? Exploring News Media Freedom and Colonial Heritage in 42 Nations. Paper presented at the annual conference of the Association for Education in Journalism and Mass Communication. Denver, CO, 4—7 August 2010.
сти. Журналисты в этих странах сообщают о серьезных проблемах, с которыми они сталкиваются при исполнении своих профессиональных обязанностей. Положение СМИ в этом регионе может многое сказать и о ситуации в других постсоветских и поставторитарных странах, проходящих нелегкий путь к демократическому и открытому правлению, к воспитанию информированных граждан, активно участвующих в управлении, и к наличию реально проявляющего себя журналистского сообщества, способного выполнять свои обязанности перед аудиторией и перед обществом в целом.
Печать на Южном Кавказе в период до получения независимости
В первые годы после распада СССР научных исследований, специально посвященных положению СМИ в странах Южного Кавказа, почти не было. Все проблемы региона рассматривались в основном в контексте более широкого исследования бывших советских республик, бывших стран Варшавского договора или тех и других в комплексе. Однако в ходе истории журналисты Южного Кавказа боролись за то, чтобы обрести и сохранить свободу печати, — это было частью более широкой борьбы против захватчиков и оккупантов. Так, в XIX веке журналисты Южного Кавказа сталкивались с суровой цензурой печати и с подавлением национальных языков в рамках проводившейся царизмом политики русификации. А нынешние системы прессы в этих странах нельзя рассматривать в отрыве от долгой истории их существования в качестве «филиала» сначала печати царской России, а затем — советской системы печати, контролировавшейся Россией и русскими.
В данном разделе мы при объяснении эволюции прессы региона после получения независимости будем использовать метод исторического нарратива. Этот метод здесь наиболее уместен, так как он идет дальше простого пересказа фактов и благодаря пониманию важных особенностей времени и места позволяет увидеть существующие противоречия и конфликты, а также попытки разрешить их3.
Каждая из стран входила в советскую эру со своей собственной историей печати и с собственным опытом использования ее как инструмента политической коммуникации. Так, один исследователь пишет, что армяне «одними из первых использовали прессу в борьбе за дело национализма», что с конца ХУШ века их журналистика «была по преимуществу революционной», а в 1902 году они «первыми на Ближнем Востоке стали коммунистами, создав на Кавказе большевистскую журналистику» силами активных революционеров4. Среди этих революционеров был, в частности, Степан Шаумян, основатель первых большевистских организаций Армении. За период с 1902 по 1920 год армянские большевики начинали издание 23 газет, в том числе и на территории современных Грузии и Азербайджана.
После большевистской революции журналисты новосозданного Советского Союза стали «агентами социального воздействия», поскольку они, вполне сознательно и в силу должностных обязанностей, своей работой помогали сохранять в целости на протяжении более чем семи десятков лет самую большую в мире многонациональную федерацию5. Это же было вме-
3 Cm. : Marius R. A Short Guide to Writing about History. Second edition. New York: Harper, 1995.
4 Cm.:MooradianK. The Press and the Sword: Armenian Journalism since 1512 // Journalism & Mass Communication Quarterly, December 1970, Vol. 47. P. 746—757.
5 Cm.: Shafer R., Freedman E. Journalists as Agents of Social Intervention: Three Models // Journal of Development Communication, 2007, Vol. 18, Issue 1. P. 16—28.
нено в обязанность журналистам Азербайджана, Армении и Грузии после того, как большевистская Россия аннексировала эти страны и включила их в 1922 году в состав Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики. В 1936 году Сталин разделил ЗСФСР на Азербайджанскую, Армянскую и Грузинскую советские социалистические республики.
С. Куликова и Г. Ибраева так описывают ситуацию в СССР в период до 1991 года: «Действовала широкая сеть печатных органов, построенная иерархически от центрального до местного уровня и объединявшая журналистов советской формации, способных служить целям партии и не привыкших к профессиональной свободе. За многие десятилетия сложилась традиция отношений между СМИ и властью, в рамках которой власть разговаривала со СМИ в режиме монолога»6. В журналистах и редакторах партийное руководство видело интеллектуальных работников, игравших очень важную роль в осуществлении социальных и экономических перемен. Многие из них сами принадлежали к партийной элите и получали вознаграждение в виде автомобилей, лучших квартир, дач, оплачиваемых отпусков на побережье Черного моря или в других курортных районах СССР и — в некоторых случаях — заграничных поездок. Из-за всеобъемлющего контроля партии и боязни потерять эти льготы и привилегии, а также политическое влияние и социальный статус, политическое инакомыслие было делом редким»7.
М. Хопкинс представил список ценностей и добродетелей, выступавших в качестве руководящих принципов для советских журналистов:
1) приверженность партии («партийность»), означающая сознательное принятие роли прессы как политически ангажированного института, призванного выражать философию и цели партии;
2) идеологизированность («высокая идейность»), предполагающая духовное подкрепление работы СМИ марксистско-ленинской теологией;
3) «правдивость» — правдивая передача информации;
4) ориентация на самые широкие массы («народность») — напоминание средствам массовой информации об их обязанностях перед народными массами и о том, что государственная печать должна быть доступна народу;
5) «массовость», означающая, что печать должна служить массам и работать в самых широких массах;
6) «критика и самокритика» — требование к журналистам критиковать недостатки в работе партии и правительства, как и недостатки в их собственной работе8.
Исполняя функции государственных служащих и инструмента реализации государственной политики, журналисты всячески содействовали осуществлению социалистических экспериментов. Во внутренней политике они поддерживали «пятилетки» и другие шаги централизованного экономического планирования. Освещая отношения с остальным миром, они мобилизовывали граждан на борьбу с агрессией нацистской Германии и говорили о неизбежности окончательной победы во Второй мировой войне. Позднее они поддерживали действия Советского Союза в холодной войне с Западом9. В советские времена журналистам Южного
6 Kulikova S., Ibraeva G. The Historical Development and Current Situation of the Mass Media in Kyrgyzstan // Occasional Papers 1, Geneva, Switzerland, Cimera Foundation, 2001. P. 20.
7 Андрунас Е.Ч. Информационная элита: корпорации и рынок новостей. М.: МГУ, 1991.
8 См.: Hopkins M.W. Mass Media in the Soviet Union. New York: Pegasus, 1970. P. 34.
9 См.: Antonova S., Shafer R., Freedman E. Journalism Education in Russia: Contemporary Trends in a Historical Context // Journal of Global Mass Communication, 2011, Vol. 4, Issues 1—4. P. 133—151.
Кавказа, как и их коллегам по всей империи, была доверена и такая положительная задача, как содействие сближению весьма различающихся культур и смягчению религиозных конфликтов, и в первую очередь профилактика возникновения терроризма на религиозной почве. Чтобы содействовать повышению однородности общества, членов которого разделяли глубокие языковые, религиозные, этнические и культурные различия, журналистам требовалось немало знать об особенностях и взаимодействии культур и о существующих здесь проблемах и болевых точках. Одним из реальных результатов этой работы было то, что в целом СССР преуспел в формировании у своих граждан общенациональной идентичности и патриотизма.
Еще одной важной характеристикой прессы был широчайший охват аудитории. Издания и вещательные каналы доносили одни и те же сообщения практически до каждой семьи, в каком бы отдалении та ни жила. А. Вика описывает это как «насыщение» и «полный охват всей потенциальной аудитории»10.
Такова была система прессы, которая, по выражению Х. Альтшулля, «отбрасывала западные идеи объективности и сбалансированности информации как чистое притворство и утверждала, что объективность возможна лишь под знаменем марксизма-ленинизма»11. Этот подход в корне противоречил принятым в мире принципам журналистской этики, утверждавшим, что дело журналиста — независимое наблюдение, фиксация происходящего, анализ, свободный от идеологической и политической предвзятости, и честное, сбалансированное, точное, соответствующее этическим нормам и основывающееся на фактах освещение событий.
Поскольку социалистические республики Южного Кавказа входили в сферу навязанной Москвой государственной системы прессы, самыми важными газетами были партийные и комсомольские органы, издававшиеся на русском и на национальных языках. Например, три крупнейшие газеты Армении в 1970 году издавались Центральным комитетом Коммунистической партии Армении и Верховным Советом Армянской Советской Социалистической Республики; Ереванским городским комитетом Коммунистической партии и городским Советом депутатов трудящихся; Центральным Комитетом Коммунистического союза молодежи Армении12.
После получения независимости, когда многие СМИ стали рупорами политических партий или отдельных амбициозных политиков, конфликт между требованиями идеологии и прагматическими соображениями вышел на поверхность. Только что народившиеся правительства унаследовали от Советского Союза одну и ту же среду СМИ, в которой по-прежнему действовали журналисты и информационные органы, сформировавшиеся в советских условиях и привыкшие служить инструментом социальных перемен и проводниками монопольной политической идеологии. Чтобы превратиться из пропагандистов в профессионально работающих поставщиков независимых, честных, точных и объективных сведений о происходящем, новостей и информации, СМИ, их работникам и владельцам — государственным и частным — нужно было радикально измениться. Не приходится удивляться, что путь к таким изменениям оказался нелегким. Чтобы утвердить роль прессы как «сторожевого пса» в процессе зарождения политического плюрализма и открытости власти и добиться от внешних групп — тех же «сторожевых псов» уже по отношению к самой прессе — высоких показателей в рейтинге свободы прессы, журналистам следовало постоянно лавировать, обходя на скорости ухабы и рытвины, и вписываться в опасные повороты.
Как показывает наше исследование, такой трансформации в странах Южного Кавказа пока не произошло. Во всех трех странах принцип свободы печати закреплен в законодательстве, начиная с Конституции, но не воплощен в реальности. Но и при всем том подобное юридическое закрепление знаменовало собой конец монопольному положению коммунисти-
10 WykaA. W. Berlusconization of the Mass Media in East Central Europe: The New Danger of Italianization? // Internet Platform for CEE Research, Vienna, 2007. P. 1.
11 AltschullH.J. Agents of Power: The Media and Public Policy. White Plains, NY: Longman, 1995. P. 377.
12 Cm. : Mooradian K. Op. cit.
ческой идеологии и контролю над средствами информации как над «партийным делом». Новое законодательство закрепляет ситуацию, когда печать регулируется не партийными декретами и постановлениями, а юридическими механизмами — правда, как показывает развитие событий после 1991 года, лишь в теории, а не на практике.
Свобода печати на Южном Кавказе в постсоветские времена
Теперь посмотрим, как из этой скованной многочисленными стеснениями коммунистической системы печати на Южном Кавказе возникли журналисты и журналистика, которые боролись с помехами национально-государственному строительству и формированию эффективных моделей функционирования СМИ, подходящих для региона с учетом его культурных и религиозных условий. При этом мы будем опираться на данные и доклады местных и международных правозащитных организаций и организаций по защите прав прессы, таких как Комитет защиты журналистов (CPJ), «Фридом хаус», Международный институт прессы и «Репортеры без границ»; межправительственных организаций, таких как Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), а также правительственных ведомств внерегиональ-ных государств, в частности Госдепартамента США. Кроме того, мы пользовались информацией из новостных сообщений об ограничениях работы прессы, о применимом законодательстве и действиях в защиту прав прессы, которые публиковались в 2012—2013 годах в местных и международных СМИ, таких как Институт по освещению войны и мира, EurasiaNet, Радио «Свободная Европа» / Радио «Свобода» и Transitions Online13.
Вместе с независимостью пришли многочисленные и глубокие перемены. После распада Советского Союза, как пишет Ф. Муминова, «широкие массы вдруг очутились в безбрежном океане без руля и ветрил... В результате поиск самовыражения в том, что люди делали до 1991 года, потерял смысл. СМИ всех тогдашних союзных республик, а затем и новых независимых государств практически одинаково отражали тот период: растерянность, распад (если не паралич) власти, резко усложнившееся материальное положение людей»14. Новые режимы, одни больше, другие меньше, использовали прессу как инструмент для формирования того, что Муминова характеризует как «национально-государственную ментальность» — национальной идентичности и ощущения принадлежности к государству, «духа государственности», а в некоторых странах — и для формирования новой национальной мифологии, культа личности, а иногда — того и другого одновременно. Как считает Е. Квеситадзе, журналисты Южного Кавказа были совершенно не подготовлены к тому, чтобы активно участвовать в строительстве демократии: по его словам, грузинской печати не хватало необходимых для этой задачи профессионализма, эрудиции, понимания демократических ценностей15. Что особенно важно, грузинской прессе, как и всему грузинскому обществу, был чужд «дух государственности» и понимание национальных интересов. От прессы ждали, что она сыграет ключевую роль в привнесении этих идей в массы, пребывавшие после распада Советского Союза в идеологическом вакууме. В ходе изучения работы новостных программ одной армянской общенациональной коммерческой радиостанции выяснилось, что западные специалисты часто приобщали журналистов к западным «идеям объективности, событийной ценности и конкуренции», но, добав-
13 Отдельные новостные материалы здесь не пересказываются, за исключением случаев прямого цитирования.
14 Муминова Ф. Национальная идентичность, менталитет и СМИ // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 5 (23).
С. 156.
15 См.: Квеситадзе Э. Грузинская пресса сегодня // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 3 (21).
ляет автор исследования, «западные и местные тренеры, вбивая в головы идею обязанности прессы действовать в обществе в качестве «сторожевого пса», забывали предупредить своих слушателей об опасностях некритического восприятия мифа об «объективности»16.
Новые страны, несмотря на общую для всех историю печати, сильно различались. Как пишет А. Рихтер, «с самого начала 1990-х годов постсоветские страны все сильнее расходились между собой в понимании сущности и границ свободы массовой информации. В некоторых из них — Грузии, Латвии, Литве, Молдове, Украине, Эстонии — такое понимание и его практическая реализация приближались к западным моделям... Но в других оно было по преимуществу «негативным»17.
Расхождение с западной моделью, точнее, западными моделями «демократической журналистики» обнаружилось уже на самых ранних этапах. Так, в 1995 году двое азербайджанских журналистов за издание сатирического журнала были приговорены к тюремному заключению в результате «типичного судебного процесса в советском стиле», где судья «вел себя агрессивнее обвинителей», обвиняемые содержались под стражей в течение шести месяцев до суда, а в зале суда постоянно присутствовали от восьми до двенадцати солдат с оружием»18 — так характеризовал этот процесс президент Института демократии в Восточной Европе.
А в 1996 году Министерство транспорта и коммуникаций Грузии отозвало лицензию у первой независимой телевизионной станции, передававшей в эфир неправительственные новости. Станция пользовалась лицензией всего две недели, «но правительство опасалось, что из-за конкуренции могут сократиться доходы государственных телевизионных станций»19.
В конституциях всех трех стран содержатся нормы, гарантирующие свободу печати. В ст. 50, п. 2 Конституции Азербайджана провозглашается: «Гарантируется свобода массовой информации. Запрещается государственная цензура в средствах массовой информации, в том числе в печати». Ст. 24, п. 2 Конституции Грузии гласит: «Средства массовой информации свободны. Цензура запрещается». Впрочем, в п. 4 той же статьи делается оговорка, что свобода печати «может ограничиваться законом и условиями, необходимыми в демократическом обществе для обеспечения государственной или общественной безопасности, территориальной целостности, предотвращения преступности, защиты прав и достоинства других лиц, предотвращения распространения информации, признанной конфиденциальной или для обеспечения независимости и беспристрастности правосудия». Согласно ст. 27 Конституции Армении, «каждый имеет право на свободу слова, включая и свободу поиска, получение и распространение сведений и идей через любые средства информации, независимо от государственных границ. Свобода средств информации и иных информационных средств гарантируется». Однако ст. 19 Конституции гласит: «Из соображений защиты общественной нравственности, общественного порядка, государственной безопасности, личной жизни участников судебного процесса или интересов правосудия участие представителей средств информации и общественности в ходе судебного разбирательства или одной его части может быть запрещено».
Ограничения свободы печати навлекли критику на все три страны. Некоторые из претензий количественно выражены в показателях, присваиваемых такими международными организациями, как «Репортеры без границ», «Фридом хаус» и Совет по международным иссле-
16 Torosyan G., StarckK. Renegotiating Media in the Post-Soviet Era: Western Journalistic Practices in the Armenian Radio Programme «Aniv» // International Journal of Media and Cultural Politics, 2006, Vol. 2, Issue 2. P. 209, 211.
17 Richter A. Post-Soviet Perspective on Evaluating Censorship and Freedom of the Media. B kh.: Measures of Press Freedom and Media Contributions to Development: Evaluating the Evaluators / Ed. by M.E. Price, S. Abbott, L. Morgan. New York: Peter Lang, 2011. P. 166.
18MillsD. Post-1989 Journalism in the Absence of Democratic Traditions. B kh.: Eastern European Journalism: Before, During and after Communism / Ed. by J. Aumente, P. Gross, R. Hiebert, O.V. Johnson, D. Mills. Cresskill, NJ: Hampton Press, 1999. P. 132.
19 Ibid. P. 131.
дованиям и обменам (АИРЕКС) (см. табл. 1). В последнем докладе «Фридом хаус» («Свобода прессы») отмечаются «перемены к лучшему» в Грузии и Армении, хотя и недостаточные для того, чтобы изменить их общий рейтинг20.
Таблица 1
Рейтинги свободы прессы, присвоенные в 2013 году международными неправительственными организациями
Страна «Репортеры без границ» (из 179 стран) «Фридом хаус» Совет по международным исследованиям и обменам
Азербайджан 156 Несвободная Неустойчивая система
Армения 74 Несвободная Пограничная неустойчивая смешанная система / близкая к устойчивости
Грузия 100 Частично свободная Близкая к устойчивости
H c m o 4 h u k u: «Reporters sans Frontières» (2013); International Research & Exchanges Board (2013); «Freedom House» (2013).
Л
J
Претензии, сформулированные в качественных терминах, выдвигаются правозащитными неправительственными организациями и организациями по защите прав прессы, а также межправительственными организациями и государственными ведомствами внерегиональных стран, в частности Комитетом защиты журналистов, «Хьюмэн райтс вотч», представителем ОБСЕ по вопросам свободы СМИ и Международной ассоциацией по защите свободы слова.
Положение дел со свободой печати в Азербайджане
По утверждению «Хьюмэн райтс вотч», «обстановка для политических активистов, независимых журналистов и журналистов, выступающих на стороне оппозиции, [стала] чрезвычайно неблагоприятной»21. Государственный департамент США отмечает, что газеты, в том числе оппозиционные и независимые издания, выражают широкий спектр мнений относительно политики властей, но «большинство СМИ практикуют самоцензуру и избегают таких тем, которые считаются политически щекотливыми». В его докладе говорится: «Вещательные СМИ в своем освещении событий придерживаются проправительственной линии», а зарубежным вещателям, в том числе «Голосу Америки», Радио «Свободная Европа» / Радио «Свобода», Би-би-си запрещено вещание в диапазоне FM»22. По утверждению АЙРЕКС, «впечатляющее число СМИ — свыше 5 000 телевизионных каналов, радиостанций и газет — никак не вписывается в представления о плюрализме взглядов. ...Лишь одна телевизионная станция демонстрирует что-то приближающееся к сбалансированному освещению событий»23.
20 cm.: Freedom House. Freedom of the Press 2013. P. 8.
21 World Report 2013: Azerbaijan // Human Rights Watch, 2013 [http://www.hrw.org/world—report/2013/country— chapters/azerbaijan].
22 Country Reports on Human Rights Practices for 2012: Azerbaijan // US State Department, 2013 [http://www.state.gov].
23 Media Sustainability Index 2013: The Development of Sustainable Independent Media in Europe and Eurasia // International Research & Exchanges Board, Washington, D.C., 2013. P. 147.
В Азербайджане не прекращаются нападения на журналистов и похищения их. Так, когда в 2012 году избили журналиста, собиравшего материал о столкновениях с участием работников государственной нефтяной компании, компания осудила совершенное нападение, но обвинила журналиста в том, что он сам спровоцировал его. Несколько журналистов были арестованы и заключены в тюрьму. В марте 2013 года главный редактор одной из независимых газет был приговорен к тюремному заключению сроком на девять лет за вымогательство и получение взятки от бывшего члена парламента. В следующем месяце суд приговорил к восьмилетнему тюремному заключению редактора религиозного новостного веб-сайта за то, что защитники прав прессы характеризовали как освещение событий, происходивших при участии мусульман. В 2012 году власти обвинили демократически настроенного блогера и фотографа в «хулиганстве» и якобы имевшем место оскорблении и насилии в отношении полицейского во время несанкционированной политической демонстрации. В том же году главный редактор еженедельника, выходящего на языке одного из национальных меньшинств, был заведомо ложно обвинен в шпионаже в пользу Ирана и хранении героина. И хотя в 2012 году режим освободил 15 человек, содержавшихся в заключении, как считают, за то, что пользовались своим правом на свободу печати и свободу слова, — к концу года за решеткой оставались по меньшей мере шестеро.
Органы власти Азербайджана сами используют СМИ, чтобы подорвать позиции своих критиков. Так, в апреле 2012 года репортер, занимающийся независимыми расследованиями и ведущая одной из программ Радио «Свободная Европа» / Радио «Свобода», сообщила о действиях в ее адрес, которые, по ее утверждению, были попыткой шантажа: Хадиджа Исма-илова, предавшая гласности факты коррупции высокопоставленных лиц, обвиняла прокуратуру в том, что та не провела надлежащего расследования, чтобы установить тех, кто разослал в местные газеты фотографии интимного характера и поместил в сеть видео откровенно сексуального характера. Двумя годами ранее по национальному телевидению показывали кадры полученной незаконным путем видеосъемки, сделанной двумя журналистами в гостинице, с целью дискредитировать их.
Что касается СМИ, Госдепартамент США описывал, как одна независимая газета «оказалась перед угрозой ликвидации из-за череды финансовых проблем, вызванных, как сообщают, штрафами по искам за клевету, нежеланием компаний публиковать там рекламу и рейдер-скими захватами киосков, в которых ее продавали»24.
Положение дел со свободой печати в Армении
Государственный департамент США отмечает, что в 2012 году продолжались нападения на журналистов, в том числе на тех, кто вел съемку рядом с избирательным участком, «но возбуждалось меньше исков о клевете и, в соответствии с рекомендацией Конституционного суда от 2011 года избегать несоразмерно высоких штрафов, назначались меньшие суммы компенсации ущерба». Отмечается, что «печатные СМИ «представляли различные точки зрения», но при этом «по-прежнему ощущался недостаток разнообразия политических мнений и объективного информирования». В докладе также говорится, что «большинство изданий стремились следовать политическим предпочтениям их владельцев и спонсоров» и лишь очень немногие газеты «действовали как эффективные, самостоятельные и самоокупающиеся предприятия». В особенности же вещатели «опасались репрессалий за передачу материалов с кри-
24 Country Reports on Human Rights Practices for 2012: Azerbaijan.
тикой в адрес правительства». Такие репрессалии могли включать судебные процессы, риски отзыва лицензий, налоговые расследования и потерю рекламодателей. «Страх перед наказаниями приводил к очень жесткой самоцензуре»25.
После майских выборов 2012 года, на которых правящая коалиция вновь получила большинство в парламенте, никаких серьезных изменений в условиях работы средств массовой информации не наблюдалось. Сообщают о нападении на двух журналистов, освещавших выборы. Организация, опубликовавшая это сообщение, добавляет: «Представляется, что политически мотивированные иски о клевете перестали быть серьезной проблемой, но плюрализма СМИ по-прежнему нет»26. При этом, по утверждению «Фридом хаус», у Армении показатели улучшились именно потому, что «освещение парламентских выборов в целом было более сбалансированным, чем в предыдущие электоральные циклы, оппозиционные партии гораздо шире пользовались сетевыми СМИ, преследования и насилия по отношению к журналистам встречались реже, чем в год перед предыдущими выборами, и резко сократилось количество исков против журналистов о клевете в печати или в устной форме»27.
Между тем последний опрос общественного мнения показал, что практически одинаковое количество жителей Армении частично или полностью доверяет прессе (47%) и частично или совсем не доверяет ей (48%). Национальное телевидение оказалось тем источником информации, который одновременно и пользуется наибольшим доверием (55%), и вызывает наибольшее недоверие (42%). 55% опрошенных утверждали, что национальное телевидение не является независимым от правительства. Больше трех четвертей респондентов были убеждены, что владельцы СМИ влияют на содержание материалов, и основным фактором этого влияния считали политические пристрастия. Но при всем том в Армении существует сильная потребность в свободных СМИ, и 80% ответивших заявили, что, по их мнению, телевидение должно иметь право передавать в эфир все, что находит нужным28.
Положение дел со свободой печати в Грузии
В октябре 2012 года Грузия пережила первый за период независимости опыт мирной смены власти парламентским путем: оппозиционная коалиция нанесла на выборах поражение правящей партии. Возможности прессы распространять политическую информацию были в предвыборный период усилены специальным законом, который обязывал провайдеров услуг спутникового вещания и кабельные сети в течение 60 дней перед выборами транслировать сигнал всех телевизионных станций, передававших новости и информационные материалы. Это позволило трем частным информационным каналам, поддерживавшим оппозицию, повысить уровень проникновения в городах, обслуживаемых кабельными сетями29. Девятью годами ранее пресса также сыграла роль в смене режима, хотя и происходившей другим путем, — в «революции роз» 2003 года, сместившей коррумпированную и авторитарную администрацию тогдашне-
25 Country Reports on Human Rights Practices for 2012: Armenia // US State Department, 2013 [http://www.state.gov].
26 World Report 2013: Armenia // Human Rights Watch, 2013 [http://www.hrw.org/world—report/2013/country— chapters/armenia?page=1].
27 Freedom of the Press 2013. P. 8.
28 Cm.: Pearce K. Armenian Media Landscape: Formative Research for the Alternative Resources in Media Program. Survey report, 2011.
29 Cm.: World Report 2013: Georgia // Human Rights Watch, 2013 [http://www.hrw.org/world—report/2013/country— chapters/georgia].
го президента30. Но это не помешало пришедшему к власти в 2003 году президенту М. Саакаш-вили предпринять жесткие шаги по ограничению свободы печати, такие как закрытие независимой телевизионной станции в 2007 году и блокирование российских веб-сайтов и вещания российского телевидения после вторжения в страну российских войск в 2008 году31.
Поступали сообщения о запугиваниях и ограничениях прессы и в относительно недавнее время. Так, в июле 2012 года 10 репортеров телевизионных каналов и информационных агентств получили телесные повреждения в ходе освещения митинга в Каралети. Это лишь один из многих случаев вербального и физического запугивания журналистов в регионе Шида Картли. Фотограф, который был обвинен в шпионаже и освобожден в результате сделки с правосудием, утверждает, что власти оказывали на него давление, добиваясь ложных признательных показаний. Государственный департамент США отмечает, что «проблемой остается прямое или косвенное воздействие властей на большинство средств массовой информации, имеющих общенациональную аудиторию». Он также ссылается на сообщения о словесных угрозах и актах насилия, в частности арестах и избиениях журналистов, фотографировавших полицейские участки, о конфискации фотокамер и «запугивании и преследованиях журналистов со стороны государственных должностных лиц за содержание их материалов»32.
К этому можно добавить данные опросов. Грузинские респонденты называют три главные причины, по которым пресса «не выражает свободно различные политические позиции: давление правительства, коррумпированность СМИ и то, что пресса не хочет сообщать «скверные новости»33.
Весной 2013 года законодатели рассматривали предлагавшиеся поправки в закон о теле-и радиовещании, призванные «обеспечить больше плюрализма и прозрачности в работе общественных вещателей» и требовавшие от вещателей «транслировать сигнал других вещателей как элемент их сетей»34. К этому можно добавить, что, по оценкам «Фридом хаус», положение дел с прессой в 2012 году заметно улучшилось благодаря «расширившемуся политическому разнообразию на телевизионном рынке, в том числе и из-за возвращения телевизионной станции «Имеди» прежним частным владельцам»35.
Что до финансовой стороны дела, то, как утверждает Государственный департамент, лишь несколько газет экономически жизнеспособны, а уходящее в отставку правительство предоставляло проправительственным телеканалам непропорционально большие налоговые льготы, в то же время «каналы, склонные поддерживать оппозицию, как сообщают, платят большую часть или все причитающиеся налоги, опасаясь, что в противном случае будут оштрафованы или закрыты»36.
Но и при всем том грузинские журналисты и эксперты по средствам массовой информации смотрят в будущее с оптимизмом. Они утверждают, что судьбу политической партии М. Саакашвили на парламентских выборах 2012 года, где большинство мест завоевала оппозиция, решило освещение на телевидении скандала, связанного с раскрытием фактов жестоко-
30 Cm. : Anable D. The Role of Georgia's Media — and Western Aid — in the Rose Revolution // Press/Politics, 2006, Vol. 11, Issue 3. P. 7—43.
31 Cm.: Barrett J. Media Relations in Georgia with the Government. Research report, International Research & Exchanges Board, 2008.
32 Country Reports on Human Rights Practices for 2012: Georgia // US State Department, 2013 [http://www.state.gov].
33 Georgian National Study, 9—21 November 2012 // International Republican Institute, Baltic Surveys Ltd., The Gallup Organization, and Institute of Polling and Marketing, 2012 [http://www.iri.org/sites/default/files/2013_February_8_ Survey_of_Georgian_Public_0pinion_November_9_21_2012.pdf].
34 OSCE Media Freedom Representative Presents Legal Review of Georgian Broadcasting Law Amendments. Press release. Organization for Security and Cooperation in Europe, Representative on Freedom of the Media, 25 March 2013 [http:// www.osce.org/fom/100312].
35 Freedom of the Press 2013. P. 8.
36 Country Reports on Human Rights Practices for 2012: Georgia.
го обращения с заключенными в тюрьмах. «Политическая конкуренция расчистила поле для более широкого плюрализма», — утверждает НПО, занимающееся развитием СМИ, «но трудности с формированием политически беспристрастных СМИ и коммерческих медийных организаций в Грузии сохраняются»37.
Вопрос о поддержке рынка независимых СМИ в стране, по сути, в той же мере относится и к двум другим странам. Д. Уилкокс выделяет важнейшие препятствия к формированию в Грузии жизнеспособной системы прессы, живущей за счет рекламы. Это нехватка квалифицированных специалистов в сфере рекламы; отсутствие независимых социологических служб, замеряющих реальный объем аудитории печатных и электронных СМИ; «перекос рекламного рынка, когда, по оценкам, 80% всех расходов на рекламу в стране приходится на два крупнейших телеканала, считающихся «проправительственными» как по характеру освещения событий, так и по тому, кто является их владельцами»; восприятие прессы «не столько как средства информирования о событиях, сколько как орудия полемики» и падение тиражей газет38.
И, конечно, характер цензуры и физического и юридического преследования журналистов принципиально не изменился с возникновением сетевых СМИ. Следующий раздел будет посвящен вопросам цензуры и контроля над такими СМИ и социальными сетями во всех трех странах Южного Кавказа.
Социальные СМИ и размывание границ журналистики
Очевидно, что Интернет все шире охватывает территорию всех стран Южного Кавказа, хотя масштабы его распространения разнятся от страны к стране, да и внутри каждой из них далеко не одинаковы. Обобщенный уровень проникновения Интернета на 30 июня 2012 года составлял, по расчетам, для Грузии 28,4%, для Азербайджана — 50% и 60,6% для Армении39. Любопытно, что традиционные СМИ в Грузии стремятся быть представленными в Сети. Это и размещение интернет-версий их печатных, видео- и аудиоматериалов на их собственных веб-сайтах, и размещение постов в блогах в Facebook и в YouTube, где пользователи обмениваются видеоинформацией40.
Ситуация усложняется с увеличением числа таких социальных СМИ, как блоги и вебсайты. Возрастающая доступность таких средств информации для потенциальных авторов стирает традиционные границы между журналистами и нежурналистами. Это происходит и в демократических странах, и в странах не вполне демократических, и в недемократических странах. Такая ситуация ставит вопросы и перед властями, стремящимися контролировать свободное выражение мнений и инакомыслие, и перед защитниками прав прессы, отстаивающими свободу выражения мнений, и перед гражданами, которым нужно решить, кому же доверять как надежному и заслуживающему их доверия источнику информации об общественных делах. Возникают вопросы: «Кого можно считать журналистом?», «Как можно использовать информационно-коммуникационные технологии (ИКТ), с тем чтобы в недемократических странах выполнять традиционные функции журналистики в гражданском обществе?»,
37 Media Sustainability Index 2013: The Development of Sustainable Independent Media in Europe and Eurasia. P. 161.
38 См.: Wilcox D.L. The Potential of the Advertising Industry in Georgia to Sustain an Independent Media. Scholar Research Brief. International Research & Exchanges Board for CEE Research. Vienna, 2012. P. 1.
39 См.: Internet Usage in Asia // Internet World Statistics, 2013 [http://internetworldstats.com/stats3.htm].
40 См.: Чедия Б. Новые медиа и трансформация публичной политической сферы Грузии // Центральная Азия и Кавказ, 2011, Том 12, Выпуск 4. С. 163—171.
«Могут ли власти законным образом регламентировать использование информационно-коммуникационных технологий, не нарушая права прессы и людей, не являющихся профессиональными журналистами, на свободное выражение мнений?».
Как отмечают Б. Боу, Э. Фридман и Р. Блом, «во всем мире социальные СМИ предлагают неформальную виртуальную площадку для граждан, лишенных возможности социальных коммуникаций. Но жителям таких стран, как три бывшие советские республики Южного Кавказа, где свободное выражение мнений ограничивается и официальные СМИ подвергаются правительственной цензуре, ...ИКТ дают альтернативное средство для выражения политических взглядов, и важность этого средства постоянно растет»41. Значение подобных альтернативных каналов публичного обсуждения очевидно. В Азербайджане, например, «в условиях отсутствия свободы выражения в традиционных СМИ для комментирования политических событий используются блоги, а для размещения видео со сценами массовых протестов и силового разгона митингов и демонстраций — YouTube»42. Чедия по этому поводу замечает: «В последние годы из грузинских электронных СМИ практически исчезла публичная политика: на первый план выдвинулись развлекательные программы. Поэтому общественно-политическая активность политических партий и отдельных деятелей частично переместилась в Интернет, что, в свою очередь, создало плодородную почву для развития социальных СМИ»43.
Это добровольное или вынужденное стремление традиционных СМИ уйти от освещения общественных вопросов в сочетании с возросшими технологическими возможностями отчасти объясняет, почему аудитория в поисках информации и оценок все чаще обращается к нетрадиционным СМИ. Например, большинство жителей Армении располагают мобильными телефонами, и многие используют их для доступа к Интернету. У 60% пользователей Интернета имеются профили в социальных сетях, при этом российский сайт «Одноклассники» в 6,5 раз популярнее, чем Facebook. Треть имеет собственные персональные компьютеры44. По данным того же исследования, 67% жителей Армении не читают сетевых газет и не имеют никакого мнения о том, насколько те заслуживают доверия. К тому же в остальной части страны новые средства информации значительно менее доступны, чем в столице.
Но еще красноречивее в этом плане отношение общества к данной альтернативе традиционным и общераспространенным СМИ. С одной стороны, как отмечает Пирс, «армяне в громадном большинстве сомневаются в независимости сетевых источников информации»: 61% населения не имеет какого-то определенного мнения о том, можно ли доверять социальным сетям и сетевым газетам. «Однако те из жителей Армении, кто имеет какое-то определенное мнение на этот счет, гораздо больше верили в независимость сетевых источников от влияния властей и бизнеса»45. С другой стороны, Государственный департамент США в своем докладе об Армении отмечает: «Веб-сайты — самый независимый источник информации в стране. Социальные СМИ, такие как Facebook и YouTube, оказывают небольшое, но растущее влияние на обсуждение социальных проблем в обществе»46.
Кроме того, сам по себе доступ к Интернету еще не означает автоматически, что им регулярно пользуются как источником информации политического характера. Общенациональный опрос, проводившийся в ноябре 2012 года, через месяц после парламентских выборов в Грузии, с которых начались перемены режима, показал, что 41% респондентов читали политические новости в Интернете по меньшей мере один или два раза в неделю, и лишь 16% де-
41 Bowe B.J., Freedman E., Blom R. Cosmopolitanism and Suppression of Cyber-Dissent in the Caucasus: Obstacles and Opportunities for Social Media and the Web // Journal of Media Sociology, 2011, Vol. 3, Issues 1—4. P. 6.
42 International Research & Exchanges Board. P. 147.
43 Чедия Б. Указ. соч. С. 164.
44 См.: PearceK. Op. cit.
45 Ibid. P. 8.
46 Country Reports on Human Rights Practices for 2011: Armenia.
лали это ежедневно; 42% сообщили, что никогда не читают политические новости в Сети. Еще ниже доля пользователей, получающих по Интернету не реже одного или двух раз в неделю политическую информацию в других формах: смотрят видеоматериалы на политические темы (28%), читают блоги на политические темы (21%), посещают веб-сайты политических партий (14%), участвуют в политических дискуссиях (3,5%), контактируют с политиками (2,8%)47.
Ряд авторов призывают осторожнее относиться к надеждам на то, что ИКТ станут той силой, которая сможет повести регион от авторитаризма к демократии. «С ИКТ почти всегда связывают утопические представления, что в применяющих их обществах утверждается большее равенство и стимулируются новые способы коммуникаций между властями и демосом, — пишут У. Бюнт и Л. Хаджибаева в работе, посвященной гражданской активности в Интернете на Южном Кавказе. — Однако режимы, придающие большое значение контролю над информацией, демонстрируют впечатляющую способность направлять развитие ИКТ таким образом, который только усиливает централизацию и ограничение свобод их граждан»48.
В своем ежегодном докладе «Свобода в Интернете» «Фридом хаус» определяет Грузию как «свободную», а Азербайджан — как «частично свободную» страну в том, что касается контроля над Интернетом49. Армению этот доклад не охватывает, но доклад Госдепартамента США о положении дел с соблюдением прав человека от 2012 года утверждает, что в 2012 году «не наблюдалось государственных ограничений на доступ к Интернету и не имеется заслуживающих доверия сообщений о том, что власти просматривают электронную почту или сообщения на чатах. Частные лица и группы могут выражать свое мнение в Интернете, в том числе и по электронной почте».
Но хотя в упомянутом докладе «Фридом хаус» «Свобода прессы» Грузия и определяется как «свободная» страна50, блогеры и другие пользователи Интернета выражают беспокойство по поводу действующего закона от 2011 года, дающего полиции право просматривать электронные письма граждан, в том числе и политических диссидентов, без распоряжения суда51. События последнего времени, в том числе и аресты журналистов, порождают ряд вопросов о том, насколько свободен Интернет в Азербайджане. По утверждению местной правозащитной группы «Институт свободы и безопасности журналистов», аресту подверглись исполнительный директор и главный редактор телеканала «Хаял ТВ», сотрудник газеты «Миллатим», бло-геры и ответственные редакторы двух новостных веб-сайтов. Однако помощник президента утверждал на форуме по регулированию Интернета в ноябре 2012 года: «Блогеров в Азербайджане не преследуют, и в настоящее время ни один из них не содержится за решеткой. Им ничто не мешает выражать свое мнение. Это доказывает, что Интернет в Азербайджане свободен»52.
В распоряжении властей имеются технические средства, позволяющие закрывать доступ к каким-то конкретным материалам на подконтрольных территориях, такие как блокирование серверов и доменов, обязательное лицензирование или регистрация сайтов, распространение на эти формы коммуникации действия законов о клевете и слежка за индивидуальными учетными записями в Интернете53.
47 Cm.: Georgian National Study, 9—21 November 2012.
48 Buente W., Hajibayova L. Digital Citizenship in the South Caucasus: A Comparative Analysis between Armenia, Georgia, and Azerbaijan. Paper accepted by the 7th GigaNet Symposium, Baku, Azerbaijan, 5 November 2012. P. 2, 3.
49 Cm.: Freedom on the Net // Freedom House, 2012.
50 Cm.: Freedom of the Press 2013.
51 Cm.: Vardiashvili M. Georgian Web Users Fear Intrusive Controls // Institute for War & Peace Reporting, 24 June 2011 [http://iwpr.net/report—news/georgian—web—users—fear—intrusive—controls].
52 Abbasov I. Web Freedom Claims Ring False in Azerbaijan // Institute for War & Peace Reporting, 10 November 2012 [http://iwpr.net/report—news/web—freedom—claims—ring—false—azerbaijan].
53 Cm.: Bowe B.J., Freedman E., Blom R. Op. cit.
Возможно, самым известным эпизодом борьбы с социальными сетями стало событие в Азербайджане: двум блогерам было предъявлено обвинение в «хулиганстве» за вывешенное на YouTube видео, в котором Гаджизаде в костюме осла проводит пародийную правительственную пресс-конференцию. Арест Аднана Гаджизаде и Эмина Милли вызвал международный резонанс. Их защитник настаивал на политической мотивации обвинений, но власти возражали, что речь идет об обычном уголовном деле. Оба арестованных провели в тюрьме больше года. После освобождения Милли сообщил радиостанции Радио «Свободная Европа» / Радио «Свобода», что он сам не знает точных причин своего ареста, но полагает, что был арестован «просто за то, что говорил правду, свободно мыслил и выражал свое мнение, что отразилось и в вывешенном видео». Себя он характеризовал как социального активиста, бло-гера и политика в одном лице и утверждал, что собирается продолжить публикацию блогов. «Полагаю, что лишение возможности пользоваться Интернетом — новая форма пыток для людей моего поколения», — добавил он54. В другом интервью он заметил: «В Азербайджане сегодня идет революция новых СМИ»55.
В то же самое время правящие режимы все активнее используют социальные СМИ, чтобы продвигать собственную повестку дня, распространять свои точки зрения, нападать на своих критиков и доводить свои сообщения непосредственно до аудитории в обход оппозиционных СМИ. Так, осенью 2011 года у премьер-министра Грузии на Facebook было зарегистрировано 24 744 друзей, у спикера парламента — более 20 000, у мэра Тбилиси — 42 815. Спикер парламента Д. Бакрадзе в связи с этим заявил: «Для всякой власти, которая придает большое значение непосредственному общению с народом, использование социальных сетей должно стать приоритетным»56.
Как показывает исследование К. Пирс и С. Кендзиор, роль правительств в манипулировании социальными сетями может и не ограничиваться одним лишь наращиванием списков друзей. Они обнаружили, что режимы манипулируют компьютерными социальными сетями и с их помощью удерживают постоянных пользователей Интернета от участия в политической активности, в частности от поддержки массовых протестов. Это явление они назвали «сетевым авторитаризмом». Но и при всем том они указывают на рост числа пользователей Facebook как на свидетельство того, что проводимая режимами «кампания против социальных СМИ до сих пор не увенчалась успехом»57.
Заключение
На Южном Кавказе развитие независимой журналистики, как она понимается на Западе, серьезно сдерживается широко распространенным в обществе особым пониманием роли средств массовой информации в относительно молодых и развивающихся странах, к которым относятся и три страны, ставшие объектами нашего исследования.
В странах Южного Кавказа и рядовые граждане, и представители власти часто утверждают, что задача прессы там — не быть независимым «сторожевым псом» общества, как на Западе, а всеми силами содействовать национальному делу и государственному строитель-
54 См.: Ismayilova K. Freed Azerbaijani Blogger Says Year without Internet Was «Torture» // Radio Free Europe / Radio Liberty, 19 November 2010 [http://www.rferl.org/content/Freed_Azerbaijani_Blogger_Says_Year_Without_Internet_ Was_Torture/2224983.html].
55 Bigg C. Azerbaijani Opposition Blogger Says «Democratic Revolution» Is Approaching // Radio Free Europe / Radio Liberty, 6 March 2013 [http://www.rferl.org/content/donkey—blogger—emin—mili/24921148.html].
56 Чедия Б. Указ. соч. С. 165.
57 Pearce K.E., Kendzior S. Networked Authoritarianism and Social Media in Azerbaijan // Journal of Communication, 2012, Vol. 62. P. 295.
ству, и что главный долг прессы — исполнять обязанности не перед гражданами, а перед страной и ее действующим правительством. Одно из следствий этого — убежденность многих граждан в том, что пресса не должна пользоваться полной свободой в критике правительства и государственных чиновников. Такое отношение, в свою очередь, серьезно препятствует массовой поддержке идеи формирования жизнеспособных независимых СМИ.
С другой стороны, случаи нарушения прав прессы, новые законодательные меры, ограничивающие ее возможности, помехи прозрачности правления должны и далее вызывать тревогу и протесты со стороны защитников прав прессы и межгосударственных организаций, таких как ОБСЕ.
В то же время исследователям средств массовой информации не следует забывать, что у Азербайджана, Армении и Грузии имеются собственные богатые исторические традиции, религиозное наследие, культурные ценности, политические условия и государственные институты, отношения с соседями, экономические ресурсы и императивы. Было бы нереалистично и даже опасно предполагать, что может существовать какой-то единый формат и модель ограничений, норм и прав прессы, который подошел бы всем трем странам. Поэтому можно ожидать, что темпы прогресса в положении СМИ в отдельных странах будут неодинаковы и движение не будет проходить согласованно.
Что касается дальнейших исследований, то Южный Кавказ предоставляет ученым, занимающимся вопросами СМИ, широкое поле для самых разнообразных количественных и качественных исследований по проблемам, относящимся к особенностям журналистики и массовых коммуникаций в ситуации авторитарных и поставторитарных режимов. Среди таких проблем можно назвать экономику и финансовую устойчивость СМИ; использование социальных СМИ; журналистскую этику и практику работы; влияние рекламодателей на содержание информационных сообщений; правительственный и неправительственный контроль над содержанием сообщений СМИ; определение повестки дня СМИ; роль независимой, государственной и оппозиционной прессы; подготовку журналистов на университетском уровне; повышение квалификации и профессиональный рост; самоцензуру; разнообразие новостной политики; СМИ меньшинств; совместные трансграничные проекты освещения новостей; доступ к информации.
В качестве примеров можно привести несколько вопросов для исследований: «Как сами профессиональные журналисты смотрят на себя, свою работу, свои СМИ?», «Как журналисты освещают политические проблемы, особенно те, что вызывают острые противоречия и споры?», «Как журналисты используют источники информации и стремятся — или, наоборот, не стремятся — к честности и сбалансированности в освещении событий и проблем?», «Насколько хорошо университетские программы журналистики готовят студентов к успешной работе в стремительно меняющемся мире средств массовой информации?», «Как Интернет и социальные СМИ меняют формы и способы знакомства региональной аудитории с новостями, в том числе и в обход традиционных СМИ?», «Как зарубежная пресса — российская, западноевропейская, американская, турецкая, иранская и т.п. — влияет на повестку дня местных новостных потоков?», «Какие экономические модели могут оказаться жизнеспособными в условиях региона?», «Как НПО пытаются воздействовать на освещение новостей?».
Ученым нужно и далее изучать отношение общества к прессе, в том числе и уровень доверия к ней. Это включает и анализ того, насколько это отношение совпадает или вступает в противоречие с непосредственным опытом работы самих журналистов и наблюдениями аналитиков СМИ. Отношение это может меняться под влиянием разного рода политических и иных событий. Это демонстрирует серия опросов общественного мнения, проводившихся в Грузии с октября 2005 по ноябрь 2012 года. В ходе 15 опросов доля респондентов, убежденных, что СМИ в стране «абсолютно свободны» в выражении «различных политических взглядов» без всякого «контроля правительства над содержанием сообщения СМИ», колебалась от минимального уровня в 10% до максимального показателя в 20%. Доля тех, кто полагал, что
пресса «пользуется определенной свободой», опустилась до самой низкой точки в 35% в июне 2009 года и достигла пикового значения в 56% сразу после выборов октября 2012 года. За тот же период доля тех, кто считал, что пресса «абсолютно несвободна» колебалась от минимума в 7% до максимальной величины в 16%. Опросы, проводившиеся перед выборами 2012 года и сразу после выборов, продемонстрировали четырехпроцентное улучшение — с 14% до 10%58.
И, наконец, какова должна быть роль внерегиональных тренеров, преподавателей и организаций в повышении профессионального уровня журналистов и улучшении ситуации со свободой прессы? В профессиональной подготовке и образовании работающих журналистов и студентов университетов в регионе участвуют зарубежные журналисты, защитники прав прессы, гражданские группы, СМИ. Тем же занимаются ОБСЕ и финансируемые государством программы в США. Здесь можно упомянуть участников Фулбрайтовской программы и других ученых из США, преподающих студентам факультетов и отделений журналистики, западных профессионалов, проводящих тренинги в таких учебных заведениях, как Кавказская школа журналистики и управления СМИ в Тбилиси; действует совместная программа Международного центра журналистики, Грузинского института общественных проблем и Кавказского института СМИ в Армении, в рамках которой читаются курсы и проводятся семинары по медийной технологии и методам работы для журналистов среднего звена. В своем исследовании одной из армянских новостных программ на радио Торосян и Старк предостерегали: «Журналистам в посткоммунистических странах нужно критически воспринимать чужие рекомендации и чужой опыт, отдавая себе отчет в идеологических мотивах зарубежной помощи... Армянские журналисты должны иметь не меньше прав в определении того, по каким учебникам должны обучаться журналисты в их стране, чем их имеют сегодня американские и европейские консультанты и администраторы»59. Поэтому исследователям, возможно, имеет смысл изучить непосредственное и долгосрочное воздействие (если оно вообще имеет место) так называемых «миссионеров СМИ» — западных тренеров, продвигающих идеи «демократической журналистики», — на журналистов и СМИ Южного Кавказа.
58 См.: Georgian National Study, 9—21 November 2012.
59 Torosyan G., StarckK. Op. cit. P. 215.
