CC BY
19
УДК 821.161.10 З. М. Данкер
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2011. Вып. 2
«ПОЧИТАЯ ПОЧТЕННОГО ДРУГА АВТОРА НАШЕГО» («ОТ ИЗДАТЕЛЯ» А. С. ПУШКИНА)
Предлагаем обратиться к тексту А. С. Пушкина «От издателя» (14 сентября 1830 г.). Погружение в авторское слово, осмысление семантики, синтаксических связей позволяют обнаружить новую функциональную значимость известного текста, отличную от роли вступительной части к «Повестям И. П. Белкина». Речевая организация текста способна отражать авторскую идею: развитие ранее не встречаемого, неизвестного самоценного смыслового пространства.
Произведение А. С. Пушкина «От издателя» имеет авторские языковые сигналы, воспринимаемые как императив (предложение, совет) к повторному прочтению. Вполне логично, что началом создания нового текстового пространства являются конечные речевые фразы «От издателя».
Четко обрисовываются в этом плане заключительные фразы, функциональную значимость при выделении которых имеет структура данного текста. Речь идет об обрамлении «ответа от одного почтенного мужа», «бывшего другом Ивана Петровича». Завершает «От издателя», как известно, благодарность «за доставленные известия» с выражением надежды, «что публика оценит их». Представляется инициалами и подпись «издателя». Приводим интересующие нас строки «От издателя»:
«Почитая долгом уважить волю почтенного друга автора нашего, приносим ему глубочайшую благодарность за доставленные нам известия и надеемся, что публика оценит их искренность и добродушие.
А. П.».
Что представляет по своей природе выделенное текстовое пространство? Этикет оформленной письменной речи обусловливает возвышенную тональность. Авторские языковые сигналы («почитая», «почтенного») позволяют говорить о создании соответствующей почтительной тональности. Обращает на себя внимание факт сохранения возвышенной тональности на протяжении всего речевого высказывания. Эстетическую действенность демонстрирует в своем единстве лексико-синтаксическая организация. Возвышенную тональность поддерживает книжный стиль речи: деепричастный оборот в препозиции высказывания («почитая долгом»), обратный порядок слов («приносим ему глубочайшую благодарность», «за доставленные известия», «автора нашего»). Сохраняют установленную тональность и предложно-падежные сочетания («благодарность за доставленные нам известия»), и особая синтаксическая организация на уровне словосочетания: «почтенного друга автора нашего».
Отмечаемая тональность поддерживается лексическим наполнением смыслового куска. Этикетная речевая форма благодарности уместно пронизана языковыми единицами, имеющими положительную окраску («почитая», «долг», «уважить», «почтенный», «друг»). Стоит отметить оценочное прилагательное, представленное в превосходной степени при эксплицитно выраженной «благодарности» («глубочайшая благодарность»).
© З. М. Данкер, 2011
В свою очередь, интересно, что при вступлении в силу эмотивной функции языка, связанной с выражением «надежды», появляются элементы разговорной речи: участие союза что («надеемся, что публика оценит их») — при сохранении книжной речи (множественное число сказуемого в безличном предложении). Поддерживают положительную тональность языковые единицы, усиливающие эмоциональный фон «благодарности» (типичные для разговорной речи): «искренность», «добродушие».
Здесь мы имеем дело с текстовым пространством, представляющим собой прерывание контакта «От издателя» с читателем. Именно данные этикетные речевые единицы оказываются эстетически действенными, фокусируя авторскую творческую задачу.
Также обращает на себя внимание препозиционно оформленная глагольная форма: «почитая». В текстовом пространстве «От издателя» интересуемая языковая единица участвует в создании почтительной тональности, направленной к «почтенному другу автора нашего» (как помним, «другу Ивана Петровича Белкина»).
Вместе с тем общеизвестно, что слово «почитая» представляет собой лексический пласт общелитературного языка, обладая при этом определенной многозначностью. Значение «почитая» с адекватным смысловым содержанием приобретает актуальность в связи с предложением вновь «перечитать» уже известное, прочитанное, повторно обратиться к авторскому тексту.
В «Словаре языка Пушкина» фиксируется глагольная форма почитать, соотносимая прежде всего с процессом чтения. Речь идет в подобном случае о «чтении чего-нибудь», чтении «для провождения времени»: почитать — «Провести некоторое время в чтении чего-нибудь» [2, с. 651]. Интересно, что в данном значении начальная глагольная форма определяется лексикой единичного употребления А. С. Пушкина [2, с. 651].
Подобное значение почитая зафиксировано и в лексикографии общелитературного языка. В «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова обнаруживаем: почитать — провести некоторое время в чтении кого-нибудь, чего-нибудь» [3, с. 677]. «Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный» [4] отмечает: почитать — «в течение некоторого времени совершить действие, названное соответствующим беспрефиксальным глаголом» [4, с. 259].
Вместе с тем в словаре общелитературного языка XIX в. фиксируется почитать, предполагающее и «прочитывание еще раз», «повторное чтение», неоднократный процесс чтения. Почитать определяется как «читать несколько раз и перестать» [5, т. 3, с. 372]. В данном случае, префикс «по» выступает синонимичным «пере», отражая действие повторяющееся. Сравним, перечитывать: «читать сызнова, вторично» [5, т. 3, с. 98]. Отметим, в «Словаре языка А. С. Пушкина» имеются примеры соотношения языковых единиц с данным префиксальным словообразованием. В частности, приводится следующий пример из авторских поэтических строк (без толкования смыслового содержания лексики): «Я читал и перечитывал» [2, с. 341].
Почитая как языковая единица семантико-стилистической системы писателя, представляющая при этом нормированный лексический пласт русского литературного языка, способна приобретать значение «читать повторно», «продолжать читать». Начальная, наиболее сильная позиция с точки зрения восприятия фокусирует языковую единицу, содержание которой отличается своей многозначностью.
Итак, обнаруживается авторское слово с уникальной функциональной значимостью, ведущее к повторному прочтению.
Более того, укрепляется данная авторская установка, оформляясь и на уровне словосочетания. Дело в том, что почитая с приобретенным семантическим содержанием способно развивать синтаксические связи. В очерченных фразах (определяемых в качестве эстетически значимых) устанавливаются синтагматические связи, отражающие объектные отношения: «почитая почтенного друга автора нашего». Распространенное в лексикографической литературе значение почитать, связанное с неопределенностью (читать некоторое время кого-нибудь), приобретает конкретность объекта: «почитая» «почтенного друга автора нашего».
Сразу же в силу вступает почесть, с ударным вторым слогом. Имеется в виду «почитание» в качестве «считать, признавать, полагать» [3, с. 676; 4, с. 259; 5, т. 3, с. 371]. Стоит отметить, что авторский языковой сигнал стилистически маркирован. Почесть в данном значении имеет помету «устаревшее» [3, с. 677].
Признавая «почтенного друга автора нашего» А. С. Пушкина, приобретаем авторскую установку, воспринимаемую как основание для возможного повторного обращения к автору.
Обращает на себя внимание слово почтенность («друга автора нашего»). Действующая сема «почесть» (с ударным первым слогом) расширяет свое семантическое содержание, усиливаемое на фонетическом уровне («почитая почтенного»). В своем единстве «почитая почтенного друга автора нашего» связывается с чувством уважения, почтения и его проявления. Подобное семантическое содержание широко известно в лексикографическом представлении. В частности, отмечается: почесть — «внешнее выражение уважения, почтения к кому-нибудь, признания чьих-нибудь заслуг, оказания почета кому-нибудь» [3, с. 676]. Почитать — «чувствовать и проявлять почтение, глубокое уважение к кому-нибудь» [3, с. 676]. «Почитать» — «чествованье как чувство проявленье почтенья» [5, т. 3, с. 371]. «Почитание» — «чувство глубокого почтения, уважения к кому-либо» [4, с. 259]. Ср. «почитать» — «чувствовать, проявлять глубокое уважение, почтение к кому-нибудь, чему-нибудь» [2, с. 651].
Особо в этом плане стоит отметить смысловое содержание «почета», которое фиксирует «Русский семантический словарь» [6]. В разделе «Социальная ценность. Общественная значимость» содержится «почтение», учитывается «уважение со стороны общества, окружающих», «почтение со стороны учеников и почитателей» [6, с. 177]. Имеется в виду и «уважение к старшему», «уважение к старцу» [6, с. 177].
Авторский стилистический сигнал развивает тональность «почтения»: «почесть» (с ударением на первый слог) фиксируется в современной справочной литературе «с оттенком почтительности, вежливости» [7, с. 948]. В свою очередь, «почесть», предполагающая почтение, уважение, представляет лексику книжной речи [3, с. 677]. Графические омографы почесть со значением «полагать» и «уважать» демонстрируют движение от устаревшей лексики к книжной.
Интересно, что авторское «триединство» «друг автор наш» отражает официально-частную ситуацию общения, создавая почтительно-дружескую тональность. При этом доверительный, искренний тон создает обрамление, главную роль играет «друг наш».
Почитая приобретает первоначальное значение, определяемое в очерченных речевых выражениях «От издателя». Наполненное семантическим содержанием, соотносимое с повторным прочтением, данное слово, приобретя авторско-индивидуальное смысловое содержание (при конкретности объектных отношений), организует речевой доминант, сигнализирующий о возможности нового прочтения «почтенного друга автора нашего».
Итак, авторская речевая организация приводит к оформлению языкового сигнала, выступающего обоснованием нового прочтения известного текста («Почитая почтенного друга автора нашего»). Развитие значения многозначной деепричастной формы, ее синтаксические связи наполняют создаваемый языковой доминант «трехслойным» смысловым содержанием. «Почитая почтенного друга автора нашего» предполагает: 1) читать повторно, 2) почесть (признавать), 3) почесть (уважать за заслуги; уважать старца; внешнее выражение почтения).
Имеющийся смысловой доминант способен развивать свою функциональную значимость, приобретая роль творческой установки, организации смыслового содержания. «Триединство» значений продвигает текстовое пространство, развивая смысловое содержание.
Троекратно «почитая почтенного друга автора нашего» выступит основополагающим языковым средством смыслового пространства, укрепляя при этом представление авторской творческой установки на самостоятельное смысловое пространство, развивая его художественные формы.
Первый смысловой фрагмент связан с наполнением индивидуально-авторских «заслуг», лежащих в основе нашего (читательского) «почтения». Выступая «почитателями» автора «Повестей И. П. Белкина», очерчиваем смысловое содержание касательно «хлопот» данного прозаического пространства.
Первоначально с подписью «А. П.» связано обрамление «письма друга Ивана Петровича Белкина». Дважды развивается текстовое пространство, соответственно, устанавливая и прерывая контакт с читателем:
«Взявшись хлопотать об издании Повестей И. П. Белкина, предлагаемых ныне публике, мы желали к оным присовокупить хотя краткое жизнеописание покойного автора и тем отчасти удовлетворить справедливому любопытству любителей отечественной словесности. Для сего обратились было мы к Марье Алексеевне Трафилиной, ближайшей родственнице и наследнице Ивана Петровича Белкина; но, к сожалению, ей невозможно было нам доставить никакого о нем известия, ибо покойник вовсе не был ей знаком. Она советовала нам отнестись по сему предмету к одному почтенному мужу, бывшему другом Ивану Петровичу. Мы последовали сему совету, и на письмо наше получили нижеследующий ответ. Помещаем его безо всяких перемен и примечаний, как драгоценный памятник благородного образа мнений и трогательного дружества, а вместе с тем, как и весьма достаточное биографическое известие.
Почитая долгом уважить волю почтенного друга автора нашего, приносим ему глубочайшую благодарность за доставленные известия и надеемся, что публика оценит их искренность и добродушие.
А. П. »
Расширяют текстовое пространство два «примечания», основанием служит имеющаяся двукратная подпись автора фамилией «Пушкин»:
* уверяем читателя (Прим. Пушкина).
** В самом деле, над каждой повестию рукою автора надписано. Выписываем для любопытных изыскателей (Прим. Пушкина).
Четырехкратное развитие смыслового пространства отражает роль индивидуально-авторского начала в создании самоценного текстового единства. Автор и его творческая установка определяют в первую очередь рамки текстового пространства, смысловое на-
полнение, жанровую структуру. При этом творческая установка «почитая почтенного друга автора нашего» четырехкратно обусловливает цельность и связность создаваемого текстового единства.
Представленное смысловое содержание видится в единстве мотивной структуры «хлопоты об издании», углубляющей осмысление авторской художественной идеи. В качестве возможных номинаций последовательно развиваемых трех мотивов функционально значимыми становятся семантические доминанты «мы желали», «для сего по сему предмету», «помещаем».
В препозицию смыслового содержания выносится творческая задача «издателя»: «Взявшись хлопотать об издании Повестей И. П. Белкина, предлагаемых ныне публике, мы желали к оным присовокупить хотя краткое жизнеописание покойного автора». Читательское восприятие настраивается на два самостоятельных смысловых пространства, последовательно развиваемых, примыкающих друг к другу: «Повести И. П. Белкина» и «жизнеописание покойного автора». Вместе с тем два равноценных текстовых пространства находятся в неразрывном единстве, «в совокупности». Творческая установка на два самостоятельных пространства подчеркивается присутствием двух адресатов. «Повести И. П. Белкина» адресованы «ныне публике», «жизнеописание покойного автора» — «любителям отечественной словесности». В первом случае имеется в виду широкий круг читателей (устанавливающих зрелищность, образность текстового пространства), настраивая на восприятие произведения искусства). «Публику», как известно, представляют «обычные посетители театра, основной контингент читателей, любителей искусства, литературы» [2, с. 917]. В свою очередь, «любители отечественной словесности» вносят в смысловое пространство оттенок возвышенности (усиливаемый «жизнеописанием покойного автора»).
Прочтение первого выявляемого мотива, таким образом, отражает деление автора на два смысловых содержания единого смыслового пространства. «Жизнеописание покойного автора» предполагает при этом сужение круга читателей.
Далее идет информация, выступающая подтверждением, доказательством «желаемых хлопот». Обращает на себя внимание при этом присутствие начальных языковых средств, подчеркивающих целенаправленность творческой лаборатории «издателя»: «для сего обратились мы». Единой содержательной структурой выступает повествование — фактический материал, отражающий движение «хлопот». Выявляются смысловые доминанты, связующие текстовое пространство: «для сего» («обратились мы»), «по сему предмету» («мы последовали сему совету»). Присутствует личная форма местоимения «мы» (адекватная книжной речи), пронизывающая данное смысловое содержание, усиливающая стабильность «желаемых хлопот». Определяется в этом плане соответствующий мотив, смысловое наполнение которого позволяет номинировать его как «для сего по сему предмету»: «для сего обратились было мы к Марье Алексеевне Трафилиной, ближайшей родственнице и наследнице Ивана Петровича Белкина». «Она советовала нам отнестись по сему предмету к одному почтенному мужу, бывшему другом Ивану Петровичу. Мы последовали сему совету».
И, наконец, «помещаем» свидетельствует о наличии эстетически значимого художественного пространства. Интересно отметить смещение акцентов, связанных с данным действием («помещаем»). В тексте «От издателя» (14 сентября 1836 г.) «помещается» частное письмо, полученное «от одного почтенного мужа», «друга Ивана Петровича», «желаемый ответ». В новом смысловом пространстве «помещаем» предваряет «жизне-
описание покойного автора» в качестве феноменального (неизвестного «ныне») художественного пространства. Развиваемое смысловое содержание оформляет жанровую структуру самоценного текстового пространства как вступительную часть предлагаемого смыслового единства. Уместным кажется и наличие примечания. «Примечания» в этом случае сохраняют эффект достоверности информации. Актуальность приобретают языковые единицы, участвующие в диалогических конструкциях с читателями. «Правдивость» соотносится в этом плане с уверениями «издателя»: «уверяем» («читателя»), «на самом деле».
Следует отметить функциональную значимость глагольных форм, передающих развитие творческой лаборатории «почтенного друга автора нашего»: «желали»; «обратились», «последовали»; «помещаем». Присутствие данных смысловых единиц в каждом из трех выявляемых мотивов («мы желали», «для сего по сему предмету», «помещаем») последовательно ведет к единству текстового пространства.
Примечание «над каждой повестию рукою автора надписано» фокусирует прозаическое пространство в качестве основания для самоценного развиваемого смыслового содержания. Продолжается движение текстового пространства «ввысь» при сохранении образности повествования. Вместе с тем речь идет о создании «высокого» искусства.
Далее, «Почитая почтенного друга автора нашего» как создателя «Повестей И. П. Белкина», уважаем «почтенного старца». Актуализация данного смыслового содержания «почтения» лежит в основе создания второго смыслового фрагмента:
«Взявшись хлопотать об издании... мы желали хотя краткое жизнеописание покойного автора и тем отчасти удовлетворить справедливому любопытству любителей отечественной словесности.
Помещаем... как драгоценный памятник благородного образа мнений и трогательного дружества, а вместе с тем, как и весьма достаточное биографическое известие.
А. П.
Рукою автора надписано. Выписываем для любопытных изыскателей».
Получает языковое выражение творческая установка на самоценное смысловое содержание: «жизнеописание покойного автора», предназначенное «любителям отечественной словесности».
Сохраняется тенденция сокращения текстового пространства (при отсутствии, в частности, мотива «для сего по сему предмету»). Остаются наиболее значимые в смысловом плане языковые единицы, усиливающие восприятие авторской творческой идеи. Реалии отражены в содержательно-структурной организации текстового пространства. Законченность текстового пространства организуется от строк, отражающих первоначальность действий («Взявшись хлопотать»), до подписи («А. П. Рукою автора надписано») с указанием адресата («Выписываем для любознательных адресатов»). Самодостаточность смыслового содержания определяется представленной творческой лабораторией (от «взявшись хлопотать, мы желали» до «помещаем»). Достоверность сообщения сохраняет и подпись с подтверждением «Рукою автора надписано. Выписываем для любознательных изыскателей».
Следует отметить и эстетическую значимость языковых средств, развивающих образность смыслового единства, привнося «красоту», «изыск». Имеется авторская помета: «выписываем». В «От издателя» наблюдается реализация, как помним, прямого
семантического значения данной глагольной формы. Выписываем как «извлекать, делать выдержку» [5, т. 1, с. 306]. Развитие первого самоценного смыслового пространства актуализировало значение выписываем в качестве синонимичного «пишем»: в единстве с указанием адресата («Для любознательных изыскателей») оно выступает как речевое средство, усиливающее достоверность. Создание второго смыслового куска позволяет соотносить «выписываем» с действием «написать или изобразить старательно, искусно, тщательно» [7, с. 177]. Расширяет вид смыслового единства как эстетически совершенного в подобном случае «изысканность». Слово «изыскать» с пометой «книжное» имеет значение «найти, изыскать путем старательных поисков, усилий» [7, с. 387], но оно вбирает в себя и содержание «изысканный» [7, с. 377]. Так, глагольная форма множественного числа «выписываем» передает «соучастие», единство автора и читателя.
Далее, «Почитая... почтенного друга автора нашего» как создателя «Повестей И. П. Белкина» и «почтенного старца», отражаем «публичное» уважение. С официальной формой выражения связан третий смысловой кусок:
«.мы желали. хотя краткое жизнеописание покойного автора. Помещаем. как драгоценный памятник благородного образа мнений и трогательного дружества. как весьма достаточное биографическое известие.
А. П.
Рукою автора надписано. Выписываем для любопытных изыскателей».
В препозиции смыслового пространства оказывается лексика с функционально значимой смысловой нагрузкой. Именно «мы» начинает эксплицитное выражение «желания», направленное на «жизнеописание покойного автора»: «мы желали». Интересна организация авторского языкового корпуса, ведущая к усилению «желания». Значимость приобретает наличие «хотя», его синтаксическое положение. Самоценное текстовое пространство сообщает: «Мы желали хотя краткое жизнеописание покойного автора». Возможно прочтение хотя как союза, типичного для разговорной речи, синонимичного хоть. Союз хотя, примыкая к «краткому жизнеописанию», указывает в подобном плане на достаточность «жизнеописания». Возможна при этом синонимичность пусть даже. Вместе с тем «хотя» способно представлять одиночное деепричастие, примыкая к начальному словосочетанию «мы желали». В качестве глагольной формы хотя наполняется смысловым содержанием «хотения». В свою очередь, «триединство» — мы желали хотя — усиливает «желание». Вновь видится образность созданного словосочетания, участвующая в передаче эмоционального фона смыслового пространства. В центре определяется слово, в данном случае несущее наибольшую смысловую нагрузку, имеющую непосредственную связь со словами налево и направо. Определяемый авторский стилистический прием «налево — направо» задействован и в актуализации хотя. Эстетическая действенность выявляется и «налево» (передача сильного желания), и «направо» (характеристика «жизнеописания»).
Организуемая сильная синтаксическая связь передает не только сильное «желание» («мы желали хотя»), но и сильное «хотение» («хотя желали мы»). Авторская интенция имеет свое завершение, результат: «помещаем». Известно, что «способность хотеть» и «способность осуществлять свои действия», «сознательное стремление и осуществление своей цели» вбирается в понятие «воля» [2, с. 347]. «Сознательное стремление и осуществление какой-нибудь цели» соотносится с «волеизъявлением» [2, с. 347].
Таким образом, содержательно-языковая организация смыслового пространства направлена в данном случае на восприятие «волеизъявления» автора — «жизнеописание покойного автора».
«Волеизъявление» приобретает официальное оформление. В рамках письменной речи высказывается авторская «воля»: «Мы желали хотя краткое жизнеописание покойного автора. Помещаем как драгоценный памятник благородного образа мнений и трогательного дружества, а вместе с тем, как и весьма достаточное биографическое известие». Оформленное «волеизъявление» имеет личную подпись: «А. П.». Имеется официальное подтверждение подписи, которая «заверяется»: «Рукою автора надписано». Указывается и адресат: «для любознательных изыскателей».
Однако «письменное распоряжение о добре, имуществе своем, на случай смерти, последняя воля», «письменное законно составленное распоряжение» представляет собой «духовное завещание» [5, т. 1, с. 504]. Понятия «духовная», «духовное завещание» обнаруживаем и в современных справочных источниках. Сообщается: «В российском законодательстве до 1917 г.; официальный письменный документ, содержащий распоряжение какого-либо лица о своем имуществе на случай смерти» [7, с. 289].
Итак, три примыкающих друг к другу текстовых пространства едины по своей содержательной структуре. Смысловое содержание каждого из них направлено на языковое оформление авторского творческого замысла. Все три смысловых куска пронизаны одним творческим замыслом — «жизнеописание покойного автора», оформляясь тем самым в смысловое целое, отражая вместе с тем стабильность авторской установки.
При этом уникальна форма выражения «волеизъявления». Для адресата «завещания» нет указания для ограничения временных рамок («на века»): ныне — «теперь, в настоящее время, в наше время, в этом году, сегодня» [5, т. 2, с. 554]. Таким образом, каждый раз с точки зрения «ныне публики» структурно-смысловое содержание текстового пространства отражает время «прошедшее», «настоящее», с перспективой «будущего».
Сложившиеся индивидуально-авторские временные рамки повествования ведут к восприятию завершенности данного авторского речевого высказывания, усиливая неразрывное единство трех смысловых кусков.
Законченность оформленного смыслового куска обусловлена и полной исчерпанностью авторской творческой установки на реализацию семантического значения языкового доминанта почитая. Эксплицитно выраженное «волеизъявление» вносит в авторскую установку «почитая почтенного друга автора нашего» объектные отношения. Таким образом, мы получаем «почитая волю почтенного друга автора нашего», т. е. первоначально очерченные эстетически значимые речевые единицы (давшие развитие смысловому пространству).
Таким видится «замкнутый круг», приобретающий очертания от «Почитая волю почтенного друга автора нашего» как авторской установки до «Почитая волю почтенного друга автора нашего» в качестве приобретенного в ходе развития смыслового пространства к «Почитая волю почтенного друга автора нашего» — исходной, начальной авторской установки.
Так «зеркально» отражаются авторская установка, давшая движение текстовому пространству, и полученное нами смысловое содержание. Приобретенное самоценное текстовое пространство тем самым выступает адекватным авторскому замыслу.
Созданное смысловое содержание оказывается очерченным «замкнутым кругом», укрепляя свою завершенность и связность.
Более того, внутри данного «круга» создается образ, отражающий индивидуально-авторские особенности создания смыслового целого. Представляются взаимопроникае-мые три круга, постепенно сужая свои формы, отражая тенденцию сокращения объема смысловых кусков при неразрывном содержательно-смысловом единстве.
«Замкнутый круг» очертил три «снежных кома», образно представляющих создание текстового пространства, внутреннюю его структуру. «Лепится» произведение искусства, суть представления авторского замысла которого сливается в образе «Снежная баба».
Источники и литература
1. Пушкин А. С. От издателя // Пушкин А. С. Драматургия. Проза / сост. и коммент. М. Н. Ви-ролайнен. М., 1999. С. 219-222.
2. Словарь языка Пушкина: в 4 т. М., 2000. Т. 4. 1284 с.
3. Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова: в 4 т. М., 2000. Т. 3. 1424 с.
4. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный: в 4 т. М., 2000. Т. 2. 1084 с.
5. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 1998. Т. 3. 555 с.
6. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений / под общ. ред. М. Ю. Шведовой: в 6 т. М., 2003. Т. 3. 629 с.
7. Большой толковый словарь русского языка. М., 1998. 1534 с.
Статья поступила в редакцию 25 января 2011 г.
