CC BY
53
З. М. Данкер
ОТ ИЗДАТЕЛЯ ИЛИ ЭПИГРАФ:
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ ПУБЛИЦИСТИКИ А. С. ПУШКИНА
В центре нашего внимания — эстетически самоценный текст А. С. Пушкина «От издателя», соотносимый с известным авторским творческим периодом «первой Болдин-ской осени». Общеизвестно, «От издателя» А. С. Пушкина — завершенный авторский текст публицистического стиля, жанровая принадлежность которого зафиксирована в самом названии. Позднее эстетический самоценный текст оформится во вступительную часть хорошо знакомых каждому «Повестей покойного И. П. Белкина».
Препозиция «От издателя» к конкретному смысловому пространству заложена в самой жанровой градации. Данная эстетическая значимость — функция вступительной части к текстовому единству — определяется при этом авторской установкой: «Взявшись хлопотать об издании Повестей И. П. Белкина».
Согласно общелитературной традиции тексты жанра «от издателя» оформляются, как правило, небольшим по объему смысловым содержанием. Короткая форма речевого высказывания сводится обычно к словам признательности, благодарности за оказанную помощь, поддержку (в издании произведения, за доставленные источники), к кратким сведениям о предполагаемой публикации. Содержательное наполнение текстов данного жанра обусловливает, в свою очередь, соответствующую тональность: доброжелательную. Смысловое содержание текстов жанровой соотнесенности «от издателя» реализует, соответственно, адекватное языковое оформление. Закономерно присутствие лексики только положительно окрашенной, недопустима в подобных жанрах отрицательнооценочная окраска, наличие стилистически сниженной лексики. Синтаксическая организация предполагает типичность элементов книжной речи. Под «издателем» подразумевается при этом сам автор.
«От издателя» А. С. Пушкина в качестве самостоятельного публицистического текста отвечает основным требованиям жанровых параметров литературного языка. В структурно-содержательном плане последовательно разграничиваются три части. В определяемом триединстве выделяется установление контакта (сообщение о творческом замысле, интенции издателя, его творческой лаборатории). Поддержание контакта (информация об авторе). Прерывание контакта (благодарность за полученные известия, надежда на высокую их оценку публикой, подпись).
При соответствии основополагающим жанровым критериям «От издателя» А. С. Пушкина видится расширение жанровых параметров. Имеется в виду, в частности, тот факт, что биографические сведения об авторе в текстах «от издателя» традиционно крайне сжаты, не объемны, языковые средства, как правило, используются в прямом, номинативном значении. Расширенность биографических сведений о «покойном авторе» (оформленных в жанре письма, участие образного в смысловом пространстве), переплетение достоверного и образного, несомненно, позволяет говорить об участии особенного, индивидуального.
При последовательном прочтении приобретается известное содержание «От издателя». «Взявшись хлопотать об издании Повестей И. П. Белкина», «желали к оным присовокупить хотя кратное жизнеописание покойного автора» и «тем отчасти удо-
© З. М. Данкер, 2010
влетворить справедливому любопытству любителей отечественной словесности». «Для сего обратились к Марье Алексеевне Трафилиной, ближайшей родственнице и наследнице Ивана Петровича Белкина», однако «покойник вовсе не был ей знаком». Поэтому «она советовала отнестись по сему предмету к одному почтенному мужу, бывшему другу Ивану Петровичу». «Помещается известие о времени, рождении и смерти, о службе, о домашних обстоятельствах, также и о занятиях и нраве покойного Ивана Петровича Белкина». «Выражается глубочайшая благодарность за доставленные известия», надежда, «что публика оценит их искренность и добродушие». «От издателя» А. С. Пушкина в литературоведческом плане тем самым позволяет «пересказать» содержательное наполнение текста, выделить основные его темы, разграничить структурные части повествования, проследить особенности жанровой организации.
Для дальнейших наших рассуждений актуальным выступает устоявшийся статус «От издателя» (14 сентября) в качестве текста соответствующего жанра к пяти авторским повестям: «Гробовщик», «Станционный смотритель», «Барышня-крестьянка» (9 сентября, 14 сентября, 19-20 сентября 1830 г.), «Выстрел», «Метель» (12-14 октября, 20 октября 1830 г.).
С учетом достижений ученых-литературоведов видятся перспективы осмысления текстового пространства А. С. Пушкина «первой Болдинской осени» вообще и «От издателя» в частности. Считаем возможным рассматривать произведения данного периода в качестве смыслового единства, развитие которого подчиняется конкретным лингвистическим законам, а «От издателя» как эстетически самостоятельный публицистический текст выступает функционально значимым компонентом данного смыслового целого. Более того, свою завершенность очерчиваемое смысловое пространство приобретает в единстве с текстами частных писем к жене. Другими словами, говорим о текстовом пространстве А. С. Пушкина 1830-1836-х годов как о едином смысловом целом, в котором эстетически завершенные тексты способны реализовать свою вторую самоценность в качестве функционально значимых компонентов.
«От издателя» сохраняет при этом препозицию к смысловому пространству (как и при выполнении функции вступительной части к пяти повестям). Доказательством тому служат выявленные нами условия реализации текстового смыслового единства А. С. Пушкина 1830-х годов. Имеется в виду, во-первых, «фактор времени» (разграничивающий самодостаточные поля: «сентябрь», «октябрь», «ноябрь» 1830 г. и соответственно «1831-1832», «1833-1834», «1835-1836 годов»; во-вторых, «фактор стиля» (учитывающий единство вступления в силу компонентов одной стилевой принадлежности: эпистолярий, публицистика, поэтические, прозаические художественные тексты); в-третьих, «фактор функциональной значимости» (определяющий первостепен-ность текстов, способных оформлять мировоззренческие категории, развиваемые далее в образной форме, т. е. компонентов публицистического характера). «От издателя» представляет единственный авторский текст, организующий публицистическое пространство «сентября» 1830 г. Так, «От издателя» (14 сентября) отводится важнейшее функциональное назначение: выступать начальным эстетически значимым компонентом смыслового пространства А. С. Пушкина 1830-х годов.
Конкретный авторский публицистический текст, призванный оформлять смысловое единство, подчиняется общелитературным принципам развития эстетического объекта. Речь идет о лингвистическом законе, вошедшем в научную литературу как принцип «плеонастического сочетания сходнозначных элементов» [1].
Основополагающими лингвистическими условиями осуществления эстетического объекта, необходимыми для понимания организации смыслового единства, выступает
при этом следующий ряд понятий. «Искомым» выступает «смысловой коэффициент». Существенным становится «господство, просто преобладание мысленной стихии» [1, с. 46]. «Словесными возбудителями» такого эффекта является «плеонастическое сочетание сходнозначных элементов», развивающихся «вокруг одного смыслового стержня». Сущность «обертонов речи» заключается в том, что «они очень сходны по своему составу знаков и смыслов», однако «разное стилевое окружение дает разнородный стилевой оттенок» [1, с. 64].
В подобном случае «последовательное накопление синонимичных фраз концентрирует внимание у одного стержня мысли, возбуждает слушателя (читателя) исчерпать воображательные возможности данной темы и вызывает интеллектуальную эмоцию — узнавание непредвиденного смысла в разнородных оборотах речи» [1, с. 85]. «Разработка темы происходит по ассоциациям синонимии, сводимым к одному смысловому фокусу», где «одно слово как фокус выражения, как элементарный стимул опознания поэтической интуиции» [1, с. 87]. Существенным становится замечание, учет которого необходим при осмыслении эстетически значимого содержания: «нельзя упускать из виду эстетический объект и, главным образом, именно обертоны смысла», т. е. «те смысловые элементы, которые образуются из взаимодейственной совокупности слов» [1, с. 83].
Определив лингвистические основы реализации смыслового пространства, обращаемся с целью приобретения самодостаточного содержания к начальному функционально значимому компоненту. Выявим прежде всего речевые обороты, движение которых обусловлено развитием ключевых слов.
Открывающие смысловое содержание начальные строки «От издателя» выступают авторским языковым сигналом первоначальных действий и дают движение смысловой связи ключевых слов:
1. «Взявшись хлопотать об издании, мы желали присовокупить хотя краткое жизнеописание покойного автора и тем отчасти удовлетворить справедливому любопытству любителей отечественной словесности».
2. «Помещаем его безо всяких перемен и примечаний, как драгоценный памятник благородного образа мнений и трогательного дружества, а вместе с тем, как и весьма достаточное биографическое известие».
3. «А.П.»
Цепочку ключевых слов образуют следующие авторские языковые средства: «Взявшись хлопотать об издании» — «желали присовокупить хотя краткое жизнеописание» — «помещаем его как весьма достаточное биографическое известие» — «А. П.»
Интересен авторский стилистический прием, осуществляющий организацию смыслового содержания. Первые три ключевых слова (как понятия) отражают развитие творческой лаборатории: от «приступать к действию» до «завершать действия» («взявшись хлопотать» — «помещаем»), включая целеустановку («желали присовокупить»). В свою очередь, развиваемые при этом субъектно-объектные отношения приводят к оформлению семантического содержания объекта: «хотя краткое жизнеописание» — «весьма достаточное биографическое известие» — «А. П.».
Обращает на себя внимание и «двойная» синонимия, демонстрирующая эстетическую действенность каждого языкового средства. С одной стороны, «хотя краткое» — «весьма достаточное», сигнализирующее о самодостаточности; с другой — «жизнеописание» — «биографическое известие». В первом случае видится семантико-синтаксиче-ский параллелизм: оформленные синонимичные словосочетания по единой структуре (разговорное наречие обстоятельства образа действия в сочетании с оценочным прила-
гательным). Замечаем лексическую синонимию «жизнеописания», «биографического известия»: «жизнеописание — подробный рассказ о жизни какого-либо человека, биография» [2, с. 541], «биография : жизнеописание» [2, с. 90]. Так, эстетически уместным определяется наличие подписи, оформленной инициалами — «А. П.» (в качестве «весьма достаточного биографического известия»).
Тем самым ключевые слова: первые, отражающие начало действий, и конечные инициалы (в качестве подписи), сигнализирующие о законченности смыслового пространства, свидетельствуют об оформленном самодостаточном содержании, его завершенности. Функционально значимо при этом троекратное развитие речевых оборотов. Авторский эстетически самостоятельный текст («От издателя») способен, таким образом, развивать эстетически самоценное смысловое пространство, подчиняясь лингвистическим правилам реализации эстетического объекта.
Описание развития творческого замысла «издателя», проходящее сквозь смысловое пространство, потребовало преобладания глагольных форм (которые сохраняются в ключевых словах): деепричастие в сочетании с инфинитивной формой («взявшись хлопотать»), глагольная форма в единстве с инфинитивом («желали присовокупить») и, наконец, единичный глагол («помещаем»). Пронизывание самозначимого пространства глагольными формами создает движение, развитие смыслового содержания, выступая функционально значимым. Достоверность смысловому содержанию придают инициалы, выступающие и в роли ключевых слов, и в качестве речевых обертонов. Так, эстетически ценными определяются ключевые слова как на уровне словосочетаний, так и оформленные инициалами.
Речевые обороты, в свою очередь, оформляются предложениями и инициалами. Лексико-синтаксическая организация предложений создает книжный стиль речи: двусоставное предложение с однородными сказуемыми, осложненное деепричастным оборотом в препозиции; односоставное предложение, осложненное оценочным оборотом с однородными второстепенными членами.
Кроме того, книжный стиль речи поддерживается контекстуально окрашенной лексикой. Отмечаем в этом плане разговорные наречия «хотя», «весьма», префиксальную глагольную форму «присовокупить».
Возвышенную тональность, установленную синтаксической организацией, усиливает лексическое наполнение смыслового содержания. Типичными оказываются оценочные прилагательные с положительной коннотацией («драгоценный». «благородный»), присутствует лексика положительно окрашенная («дружество», «благородный образ мнений»).
К эмоционально окрашенным словам («трогательное дружество») примыкают словосочетания, приобретающие подобную тональность в окружении языковых средств («памятник», «покойный автор», «жизнеописание», «любители отечественной словесности»).
Необходимо отметить многосоюзие, создающее эффект цельности, связности смыслового содержания: «и тем» («отчасти удовлетворить справедливому любопытству»), «и» («трогательного дружества»), «а вместе с тем, как и» («весьма достаточное биографическое известие»).
Обращаясь к опыту описания художественной идеологии писателя, ученые-лингвисты подчеркивают: «Должен быть раскрыт не только мир идей, воплощенных в той или иной языковой форме, но и сама языковая форма (образ языка автора) должна предстать как отражение эстетических принципов авторского мировоззрения» [3, с. 228].
Важнейшим проявлением выражения авторской художественной идеи является оформление эстетического значения слова. «Развертываемая в художественном произведении в словесной форме авторская картина мира является отражением эстетической функции языка, предопределяемой ценностным отношением писателя к проблемам бытия» [3, с. 251]. Эстетическое значение реализуется как «высшее проявление художественных свойств слова — художественного обобщения, формирующее значимое понятие-образ» [3, с. 251]. «Слова с эстетическим значением организуют семантикостилистическую систему писателя, являясь своеобразными центрами формирования и выражения важнейших художественных идей, авторского видения мира» [3, с. 194]. Необходимым моментом осуществления эстетического объекта является «символичность как стимул новых и многоемких интуиций сквозь конкретные образы» [1, с. 83], «эстетическое провидение ряда аналогичных явлений» [3, с. 196], «чутье всеобщности сквозь конкретные образы» [3, с. 70]. «Слова с эстетическим значением... вырастают из простых употреблений, обобщая их наиболее значимые художественные свойства» [3, с. 177].
Развитие смыслового содержания «От издателя» подчиняется наполнению установленной авторской категории «об издании». Именно данный мотив определяется в первом же речевом обертоне благодаря начальным ключевым словам («взявшись хлопотать об издании»). Все последующее смысловое развитие оформляется «вокруг одного смыслового стержня»: «об издании». Приобретается семантическое движение самостоятельных ключевых слов эстетического значения: «хотя краткое жизнеописание покойного автора» — «как драгоценный памятник благородного образа мнений и трогательного дружества, а вместе с тем, как и весьма достаточное биографическое известие» — «А. П.».
Последние два ключевых слова в своем единстве образовали эстетическое значение слова, развитие которому дали собственные ключевые слова.
Итак, располагаем эстетическим значением слова, представленным в индивидуальном авторском пространстве синтаксическим целым «как драгоценный памятник благородного образа мнения и трогательного дружества, а вместе с тем, как и весьма достаточное биографическое известие. А. П.».
Перед нами — в языковом оформлении — номинативное предложение оценочного характера и подпись в качестве ссылки на фактологическую достоверность. Однако «изречение, краткая цитата откуда-либо, помещаемая перед произведением или его частью, поясняющая его основную идею, замысел автора» [4, с. 1524] ассоциируется с эпиграфом. Реализована эстетическая самоценность авторского публицистического текста «От издателя»: развитие самодостаточного смыслового пространства, на основе которого реализован эпиграф, предполагающий наличие последующего текстового единства.
«Представляя действенный словарь писателя», слова с эстетическим значением «упорядочивают связи и отношения группирующегося вокруг них лексического материала. Сам отбор слов, тяготеющих к развитию эстетических значений, их содержание и формы реализации, как и пути формирования эстетических значений в системе художественного произведения индивидуальны и отражают закономерности авторского стиля» [3, с. 194].
Разграничиваются, как известно, эстетические значения с идеологической направленностью и с изобразительной [3, с. 197-198]. «В эстетических значениях в эмоционально-образной форме объективируется художественное мировоззрение писателя, приводя к двум разновидностям эстетического значения слова: идеологической и изобразитель-
ной» [3, с. 197-198]. В первом случае «в образной форме объективируются главные идеи произведения»; «эстетическое значение с изобразительной направленностью», в свою очередь, «вскрывает своеобразие авторского видения окружающего мира» [3, с. 180181]. «Напряженность словесного образа при идеологическом эстетическом значении определяется новизной мысли и чувства художника» [3, с. 181]. Природа второй разновидности эстетического значения обусловлена «новизной видения восприятия повседневного привычного мира вещей и явлений» [3, с. 181]. В подобном случае «происходит как бы новая номинация знакомых предметов, явлений — их образ пересоздается творческой фантазией писателя, открывающего в знакомом, привычном новые стороны, свежие ассоциации» [3, с. 181].
Оформленный эпиграф к смысловому пространству А. С. Пушкина выступает, в нашем представлении, примером идеологически-образного выражения эстетического значения. Представленная «в концентрированном виде воплощенная в языке авторская картина мира в единстве концептуального и эмоционально-образного позволяет вскрыть мировоззренческие основы писателя» [3, с. 252].
Действительно, мировоззренческое в эпиграфе передается посредством индивидуально-образных средств. Эпиграф как выражение эстетического значения вбирает в себя типичные для развиваемого смыслового содержания образные языковые средства. Сфокусирована лексика с положительной коннотацией, в том числе и контекстуально приобретаемая; многосоюзие при участии синтаксического параллелизма, ведущее к авторской мировоззренческой оценочности. Экспрессивность приобретает и синтаксическая оформленность эпиграфа (номинативность, синтаксическое целое). Несомненно, все эти факторы создают эмотивность смыслового пространства, которая усиливается начальным сравнительным союзом «как («как драгоценный памятник»).
Образность эпиграфа поддерживается и видимым переносом, создаваемым оценочным «как памятник». В самодостаточном смысловом пространстве реализуется в полной мере семантическое наполнение «памятника»: «все, что сделано для памяти, для того, чтобы помнить или поминать дело, не забыть» [2, с. 14].
Следует отметить сложившееся научное мнение, согласно которому «А. П. — это изображенная фиктивная фигура, которая не в меньшей степени служит объектом иронии со стороны абстрактного автора, чем владелец села Ненарадова» [5, с. 50]. С точки зрения литературоведов, «подобно неопределенному Белкину и ограниченному автору письма он предпослан циклу как смыслоразличительный посредник, и потому его можно использовать как призму для восприятия изображаемого мира. Однако, как и два первых образа, он не играет никакой роли в структуре точек зрения, определяющих повествование» [5, с. 50].
В литературоведческом плане «существование издателя А. П. ограничивается предисловием, где издатель выступает отнюдь не в качестве профессионального сочинителя, способного суверенно распоряжаться своим материалом и хотя бы отчасти удовлетворить «справедливому любопытству любителей отечественной словесности» [5, с. 50]. О «непрофессиональности издателя» отмечается: «Своей некомпетентностью издатель способствует созданию в предисловии атмосферы абсурда, когда он, например, передает письмо ненарадовского помещика, не обозначая ни малейшей дистанции. Единственная купюра лишь увеличивает невольный комизм. Его напыщенный канцелярский стиль так же мало соответствует предмету, как и выстроенность письма» [5, с. 50]. По мнению известного немецкого слависта-пушкиноведа В. Шмида, «столь умеренно компетентному издателю едва ли можно было бы приписать и выбор неоднозначных эпиграфов» [5, с. 50].
В свою очередь, «письмо, которое издатель оценивает не только как “драгоценный памятник благородного образа мнений и трогательного дружества”, но и как “весьма достаточное биографическое известие” дает так же мало, как эксплицитные истории для понимания истинных мотивов поведения героев» [5, с. 47].
Отталкиваясь от осмысления произведений А. С. Пушкина в литературоведческом аспекте, предлагаемое лингвистическое описание, думается, способно развить и углубить известные положения ученых-пушкиноведов. Эстетически самоценный публицистический текст А. С. Пушкина «От издателя» (14 сентября 1830) способен выступать, с нашей точки зрения, не только в качестве текста данного жанра, но и приобретать эстетическую ценность как эпиграф (имеется в виду авторское смысловое пространство 1830-х годов), сохраняя при этом функциональную значимость вступительной части к смысловому единству.
Литература
1. Ларин Б. А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974.
2. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1998. Т. 1.
3. Поцепня Д. М. Образ мира в слове писателя. СПб., 1997.
4. Большой толковый словарь. М., 1998.
5. Шмид В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении: «Повести Белкина». СПб., 1996.
Статья поступила в редакцию 17 июня 2010 г.
