CC BY
66
М. Л. Кисилиер
О происхождении румейского языка
В наше время все гуманитарные науки могут быть только историческими
[Пропп 1976: 25]
§ 1. Изучение диалектов греков диаспоры, в особенности на территории древних колоний, интересно не только с точки зрения влияния языковых контактов, но и важно для понимания истории самого греческого языка. Одним из таких греческих диалектов является румейский язык (от 'Рыгало".римский гражданин') — диалект приазовских греков. Начиная с конца XIX в. румейский язык неоднократно привлекал внимание ученых, прежде всего из России и Украины. Одни из первых исследователей И. И. Соколов, Д. Спиридонов и М. В. Сергиевский предложили выделить пять говоров в диалекте приазовских греков по степени близости к димотике [Соколов 1932; Сергиевский 1934].1
§ 2. Известно, что греки переселились в приазовские степи из Крыма в конце XVIII в.2 Очевидно, еще в Крыму произошло разделение на грекоязычных греков румеев и татароязычных урумов (урум — тюркская огласовка от 'Рыгало"). Урумский язык считался более престижным, и большинство румеев владели им. Урумы же, напротив, крайне редко говорили на румей-ском. Тем не менее, влияние урумского (впрочем, как и появившегося позднее в регионе русского) прослеживается только в лексике.
§ 3. Неясными остаются два вопроса: когда греки пришли в Крым и откуда они пришли. Ни на один из этих вопросов не удается дать однозначный ответ. Можно лишь утверждать, что было несколько волн колонизации, по крайней мере, одна из которых имела место не ранее X в., на что, в частности, указывает существование в румейском местоименного повтора дополнения, отсутствующее, например, в понтийском диалекте.
1 Это деление сохраняется и сейчас. В его основе, в основном, лежат онетические различия [Журавлева 1982; Николаенкова, в печати]. Подробнее о переселении греков в Приазовье см.: [Чернышева 1958:
28-34; Анимица 2003: 27-34; Калоеров, http://www.mak-mak.com/ gendb/rus/Kaloerov.htm].
§ 4. Вопрос о том, из какой части Греции пришли греки в Крым, еще более сложен. Сами румеи высказывают разные идеи о своем происхождении, начиная с греческой Македонии и кончая Критом или даже Кипром. Эти идеи базируются на том, что румеи, попав в какую-то область Греции, худо-бедно понимали смысл того, о чем говорили носители местного диалекта, благодаря ряду фонетических сходств (см. §§ 5, 16 и 17). В связи с этим вопрос о происхождении румеев целесообразно перенести исключительно в лингвистическую плоскость и сформулировать его так: к какой группе греческих диалектов можно отнести румейский язык. Этот вопрос был поставлен уже достаточно давно и даже было предложено два ответа: румейский является понтийским диалектом и румейский является северногреческим диалектом. Я не стану предлагать новые варианты, а ограничусь лишь критическим рассмотрением уже предложенных.
§ 5. Понтийская версия была предложена П. Кречмером на основании сходства палатализации в румейском и понтийском [KRETSCHMER 1905: 18]:3
§ 6. /h/ перед /е/ и /i/ переходит в /s/: schon = xióvi, schnar = xnvápi, sintischenu = avywyxávm, mascher = fiaxaípi, tsch en = [ov]x sOvi. § 7. /к/ перед /е/ и /i/ переходит в /с/: schtschili = okvXí. § 8. Сходства между румейским и понтийским не ограничиваются палатализацией, и можно указать на ряд синтаксических особенностей, вероятно, неизвестных даже самому Кречмеру. Прежде всего, это использование частицы pa, единственной сентенциальной энклитики, сохранившейся в румейском. Она обычно маркирует логически выделенную часть дискурса и регулярно следует за рядом местоимений и наречий, таких как все, всякий, всегда, никогда и нигде, которые, в сущности, всегда являются маркированными [Кисилиер, в печати]. Подобное явление характерно и для понтийского на территории Турции, где частица сохраняет более архаичную форму pal.4
§ 9. Другое сходство в сфере синтаксиса связано с позицией местоименных клитик: и в понтийском, и в румейском они, в основном, следуют за управляющим глаголом: ПНТ: sínsv aróv 'сказал ему' [Kontosonoyaos 2001: 143, ср.: Oikonomi-дн2 1958: 232-234]; РУМ: fénit mi 'мне кажется'. Отдельные
3 В примерах сохранена транскрипция Кречмера.
4 Благодарю П. Макриджа, указавшего мне на понтийские соответствия.
сходства наблюдаются и на уровне лексики, однако все эти сходства могли появиться в результате контактов с понтийским диалектом. В частности, одно из греческих сел в Приазовье (Анадоль) было основано понтийскими греками [Symeßniahs, Томпа1дн2 1999: 15].
§ 10. Более тщательный анализ демонстрирует существенные различия между румейским и понтийским. Начну с морфологии: в понтийском имеется противопоставление определенного и неопределенного артикля в ед. ч., артикля и нулевого артикля во мн. ч. [Елоева 2004: 99-101]. В румейском сохранился лишь один артикль, по форме определенный, но находящийся вне противопоставления определенный/неопределенный артикль. Кроме того, в румейском артикль не указывает на род существительного и даже не всегда на падеж. Показательно, что единственный артикль мн. ч. восходит к ср. р.
§ 11. Значительные различия наблюдаются также в склонении. Помимо того, что в понтийском гораздо больше типов склонения, не совпадает и количество падежей: в румейском, в отличие от понтийского, исчез родительный падеж. Его следы можно (и то в грамматикализованной форме) увидеть лишь у притяжательных местоимений (mäna m 'моя мама') и в некоторых атрибутивных конструкциях: atherpu lahardi 'человеческая речь' (ätherpus 'человек'), kl'äft'a spit 'дом вора' (kl'efi'as 'вор') и проч. [Викторова, в печати].
§ 12. Различия также затрагивают спряжения глаголов и образование времен, в частности, будущего. Упомяну еще две важные особенности румейского языка: в отличие от понтийского в нем нет семантического противопоставления сильных и слабых местоименных форм (т. е. и те, и другие употребляются «на равных»), а также не сохранились древнегреческие притяжательные местоимения.
§ 13. Из синтаксических различий важно выделить следующее: в § 7 отмечалось, что и в понтийском, и в румейском местоименные клитики почти всегда следуют за управляющим глаголом, однако в румейском местоименная клитика может оказываться и впереди под влиянием просодических факторов: РУМ: na sas l'eyu 'я вам скажу'; ср. ПНТ: ата ещо. va eXejo. tov 'я должен был ему это сказать' [Oikonomiahs 1958: 236]. Это различие очень существенно, т. к. свидетельствует о том, что в понтийском, в отличие от румейского, нет тенденции сохранять/формировать цепочки клитик.
§ 14. Кроме того, как уже отмечалось выше, в понтийском нет местоименного повтора дополнения.
§ 15. Предположение о близости румейского к северногре-ческим диалектам также принадлежит П. Кречмеру [KRETSCH-MER 1905: 18], и его принимает большинство современных неоэллинистов [Сергиевский 1934: 585; Белецкий 1969: 13]. Сторонники данного предположения обычно указывают на следующие черты, общие для северногреческих диалектов и румейского [Kontosonoyaos 2001: 109]:
§ 16. Исчезновение безударного /i/: СевГР: niyaô' [Кошош-ПOYЛO£ 2001: 94], РУМ: piyâô', ср. НГР: жцуадг 'источник'.
§ 17. Безударный /е/ сужается и переходит в /i/: СевГР: rnSi, РУМ: piöits, ср. НГР: naiöi 'ребенок'; аналогичным образом происходит сужение безударного /о/ в /и/: СевГР: Kovpixo' [KONTOШПOYЛO£ 2001: 94], РУМ: kurtsits, ср. НГР: Kophoi 'девочка'; Е. Ф. Журавлева приводит ряд примеров чередований: métra 'считай' / mitrû 'считаю', féru 'несу' / fira 'принес', inéka 'женщина' / inikû 'женское', stoma 'рот' / stumi 'ротовой', onima 'имя' / unimata 'имена' [ЖУРАВЛЕВА 1982; ср. НИКОЛАЕНКОВА, В ПЕЧАТИ].
§18. Род. п. не употребляется как падеж косвенного дополнения: СевГР: i Ana tin [ACC] ipi tin mitéra [ACC] tis 'Анна сказала своей матери ' [Э],5 РУМ: yô ipa tun [ACC] 'Я сказал ему'.
§ 19. Следует, впрочем, признать доводы, приведенные в §§ 16-18, малоубедительными. Исчезновение конечного безударного /i/ и сужение гласных /е/ и /о/ вообще характерно для ряда греческих диалектов. К тому же в румейском возможны варианты с сохранением безударного -i: spit' и spiti. 'дом'; lé и léj 'говорит'; ksér' и kséri 'знает' [Николаенкова, в печати], а, кроме того, переход безударного /о/ в /и/, по-видимому, во многом зависит от самого говорящего: aSérfu и. aSérfo 'брат'; yuryâ и yoryâ 'быстро' [Николаенкова, в печати]. Сужение безударного /е/ представляется намного более регулярным — во всяком случае не удалось найти ни одного надежного примера, где бы оно не происходило. Однако, по моему мнению, подобная регулярность вызвана не близостью или родством с северногрече-скими диалектами, а исключительно влиянием русского языка, где аналогичное фонетическое явление также имеет место, см. также [nannoy-Zoypabaioba 2001].
5 Я благодарю А. Б. Борисову за предоставленные мне материалы по северногреческому говору Эратиры, собранные ей совместно с А. Н. Соболевым в ноябре 2000 г. Эти примеры помечены [Э].
§ 20. Неупотребление род. п. в качестве падежа косвенного дополнения (§ 18) вызвано в румейском и северногреческих диалектах принципиально разными причинами: в румейском его нет вообще, а северногреческих диалектах он выполняет иные функции, хотя и регулярно употребляется: mi tis pareas [GEN] mas 'он из нашей компании' [Э]. Не исключено, правда, что широкое использование род. п. в северногреческих диалектах вызвано влиянием стандартного новогреческого, однако даже без этого между румейским и северногреческими говорами хватает различий в области морфологии.
§21. В румейском есть только два прошедших времени: IMPF eyrafia/yräftiska 'я писал', AOR eyrapsa 'я написал', см. также [Кузнецова, в печати]; в северногреческих диалектах используются и времена перфекта: PRF: ehu yräpsi 'я написал' [Э], PPF: ihan rutisi 'они спросили' [Э].
§ 22. В северногреческих диалектах, в отличие от румейского, существует семантическое противопоставление сильных и слабых форм местоимений.
§ 23. Любопытны и синтаксические различия. Остановлюсь только на двух: опущении местоименного субъекта (Pro-Drop) и местоименном повторе дополнения. И в северногреческих диалектах, и в румейском, возможно опущение местоименного субъекта, однако если в северногреческих диалектах местоименный субъект появляется только в маркированной позиции, то в румейском он употребляется и в большинстве случаев опускается только при наличии в ближайшем контексте другого указания на субъект действия, причем глагольная флексия явно не рассматривается как надежный указатель, т. к. иногда вводит в заблуждение омонимичными окончаниями [Кисилиер, в печати].
§ 24. В румейском и северногреческих диалектах регулярно используется местоименный повтор дополнения. В последних он, если оставить в стороне ряд мелких особенностей, мало чем отличается от ситуации в стандартном новогреческом. В румей-ском это явление сильно отличается, если и дублирующий и дублируемые компоненты являются личными местоимениями. Во-первых, оба компонента могут выглядеть как слабые местоименные формы: Ta ugrajsis ta 'ты выдержала это', а во-вторых, местоименное дополнение иногда дублируется не один раз, а дважды.
§ 25. Мне кажется, что отнесение румейского языка к пон-тийскому диалекту или одному из северногреческих диалектов является ошибкой. На сегодняшний момент, это, несомненно,
самостоятельный диалект или даже группа диалектов, во многом непохожая на другие. Вероятно, предки современных руме-ев пришли из разных частей Греции, и благодаря их взаимодействию и родился неповторимый и ни на что не похожий румей-ский язык.
§ 26. Можно предположить, что до переселения из Крыма румеи не порывали культурных связей с греческим миром, о чем, в частности, свидетельствует их фольклор. В качестве примера ниже приводятся варианты акритской песни о Янисе и драконе на румейском и на понтийском диалекте:
§ 27. Румейская песня из неопубликованного песенника Э. В. Хаджинова:6
Янакус дъявин сту ниро, стун пигадъ екатевин,
Не ивер ки тон дъракунда сту пигадъе та шили.
«Не, калимера, дъракунда!» «Кало стун Янаку!
Аконепса та дъондя-му, иреву на се фагу». 5 «На ми му тройсь ме, дъраконда, на ми мен катеваси,
Пело-м ас паго с маница-му, стын кардъаки-м тын
мана-му».
«Дъе се пистеву, Янаку, дъе се катапистеву.
Тун илю ване мартира, ту фенгку я пистьш».
«Не оса астра ст[у] урано, вану та я та смадъя». 10 «Паре страты — стратыыца-су, тон мега-т мунупати».
Пель тун паень с маница-ту кл[е]юменус, дъакруменус.
«Ты ешись, йе-му, клеись си, варьон анастеназис?»
«Ти еху го на ми му клапсь, тя на ми настынаксу.
Не иверь ме тун дъракундась, иреви на ми фаи... 15 На дъоку т[у?] адърифица-му — авр адърифи дъе каму.
На дъоку тын маница-му — авр маница дъе каму.
На дъоку тын калица-му — пали калица каму».
1. дъавин ХаджЗ; пигадъьё ХаджЗ; катевин ХаджЗ 2. пигадъьё ХаджЗ 3. дъракунде ХаджЗ; Калос ХаджЗ; тун ХаджЗ 5. мун Хадж16; катаваси ХаджЗ 6. Пело-м н ас ХаджЗ; паг го ХаджЗ; стынь ХаджЗ, Хадж16; кардъики Хадж16; тынь ХаджЗ тинь
6 В песеннике приводится 2 варианта: № 3 (= ХаджЗ, зап. в 1970 г. в с. Херсонес, у П. Н. Шпак, 1904 г. р.) и № 16 (= Хадж16, зап. в 1971 г. в с. Ялта у Ф. Х. Челпана, 1887 г. р.). Курсивом отмечены варианты и исправления.
Хадж16; 8. йлу ХаджЗ; мартыра ХаджЗ; 9. симадъья ХаджЗ 10. мунутаты ХаджЗ 11. пельс ХаджЗ 12. йё ХаджЗ; варьён ХаджЗ; анастеназись Хадж16 13. анастынаксу ХаджЗ 16. тинь Хадж16 17. тынь ХаджЗ тинь Хадж16
§ 28. Румейская песня, записанная в с. Чермалик:7
Гюуакц 8агу о то vep6, Гюуакц о то туа81, ^Ppev тоv 8рако кайштш па о myаí8оv то ооШ, 5 ^ppev тоv 8рако каигутиу па о myаí8оv то ооШ. "КаН 01 цера 8рdкоvта." "Ка^6<; íрте¡; Паvdкl." "КаН 01 цера 8рdкоvта." 10 Ка^6^ íрте¡; Г^акг "Aфоí це 8рdкu, афоí це Е yюц6vо К1 а^ 1ршо. Aфоí це 8рdкu, афоí це Е yюц6vо К1 а^ гршо." 15 Aеv 01 пштеро Паvdкl 8еv 01 катапштеро. Aеv 01 пштеро Паvdкl 8еv 01 катапштеро. Tоv 'Лю pd^оv цdртuра, 20 тоv ф^уо 81 апшпа.
§ 29. Понтийская песня (текст предоставлен мне на сайте http://www.cypriot.m/forum/reаd.php?PAGEN_1=6&FID=7&TI Б=9667#пау_81аг1):
7 Песня приводится в греческой орфографии, принятой в 20-30 гг. Текст цитируется с сайта http://www.mak-mak.com/gendb/index.asp? page=rus/songfolk.htm.
О rrn.vvsç о ^vôyiavvsç, О цоvaxóv о Гщ-vvsç, О rrnvvsç snsnípvi^sv Kai nsyá5' snqysv, 5 rapyápi^sv n цaaтрaпá, Eyvéфl^sv то ^árav E^sßsv 5рáкоç áyys^ Kai 0éX' va трюп тоv riávvsv.
— KaXraç ra^ç то прóysцa ц', 10 KaXraç то 5silivápi ц',
KaXraç то трюую к1 aypunvrá Kai ra^ai кal roi^^ai.
— naparaXrá as, р5áкs цои, Aфa' ^ кáv név^ nцéрaç,
15 Шую 'Хеяю тоv стрп цои, 'Eрxоuцal к' saú фá' цs.
— Ар' á^, áцs, riávvs цои, Aцs к1 al-луор' éXa.
О rrnvvsç цóvоv éрysYsv, 20 О 5рáкоv s0sрé0sv,
'Ovтaç тер^ то яéрayкlav, О rrnvvsç кaтnßaívsl.
— KaXraç ra^ç то прóysцa ц', KaXraç то 5sЛlváрl ц',
25 KaXraç то трюую к1 ayрuяvю Kai кsíцal кal rai^^ai.
— Aas р5áкоv, áas Aas цs, vs 0sртоv, Шую 'Хеяю тп цávva цои,
30 'Eрxоuцal к' saú фá'
— Aр' áцs, áцs, riávvs цои, Aцs к1 ai^yор' éXa.
О rrnvvsç цóvоv éрysYsv, О 5рáкоv s0sрé0sv, 35 'Ovтaç тsр'п то яéрayкlav, О rrnvvsç M^ßa^s!
— Ka^ç ra^ç то прóysцa ц', Ka^ç то 5slllváрl ц', Ka^ç то трюую к1 ayрuяvЮ
40 Kai кsíцal кal rai^^ai.
— ПaрaкaXЮ as, р5áкs цои, ®sоú пaрaкaXíaç,
Aç пáyю 'Хеяю т' орфavá, Aaтáxкоuцal тnv rá^n ц'. 45 — Aр' á^, áцs riávvs цои, Aцs к1 ai^yор' éXa. О rrnvvsç цóvоv éрysYsv, О 5рáкоv s0sрé0sv, 'Ovтaç тsр^ то яsрayкlav,
50 О Гщ-vvsç кaтnßaívsl.
Eíxsv тa xsрa 'т' яíaтauрa, Tnv yоúXav крsцaaцévоv, Ki álX' опопía' о кир^ aт' ФтоиМ^' ya yéva 'т' к' éртal, 55 Ki áXX' a^nía' n цávva тои Kaтaцaтоúтal к' sртal, a ôtaç a^nía' n rá^n тои, Xрuaп кaßaXXaрéa, Xрuaóv ^tav 'ç aо x^'v a^ç б0 naí^si кal M^ßa^s^
кaтaкaр5Юv' тоv riávvsv aт'a rai фоßsрíZ' то 5рáкоv.
— Ka^ç ra^ç то прóysцa ц', KaXâç то 5sЛlváрl ц',
б5 KaXâç то трюую к1 ayрuяvЮ Kai ra^ai кal rai^^ai.
— Sna0ív кa év' то прóysцá a', Kоvтáр' то 5sЛlváрl a', Фaрцáк' va трЮç кal ayрuяváç
70 Kai raíaai кal коlцáaal.
— ^р' an' sцév 'к' s^é^aa^ An' sцév 'к1 фоßáaal;
— Anó saév 'к' svтрéпоцal, An' saév 'к1 фоßоúцal.
75 — 'S tov ©о a', 'ç тоv ©о a',
vs кóрaaооv, тa yоvlкá a' anó0sv;
— H цávva ц' an' touç
оuрavоúç,
О к^рп ц' an' тa véфa, Т' a5é^a ц' aтрáфт'vs кal
ßроvтоúv 80 K' syЮ ур1^ию 5рáкоuç, '2ои ns0sроú цои то тaaкóv' asрévтa 5рáкюv 5sрцa, évav va naíрю rai т' saóv, yívтav asрávтa évav. 85 — Ka0Юç пои Xsç, vs кóрaaоv, Aцs anó0sv éр0sç, Aç év' о Гlávvsç xáрlaцa a', 'Eпaр' 'тоv к1 á^ 5eßa, Aç év' о Гщ-vvsç a5s^ó ц', 90 H rá^n тои n vúфs ц', Тои riávvs тa цlкрóтsрa Aç sív' yuvaira5é^a ц'.
Библиография
Анимица Е. Г. 2003. Греки в судьбе России. Екатеринбург.
Белецкий А. А. 1969. Греческие говоры юго-востока Украины и проблема их языка и письменности // Ученые записки ЛГУ № 343, серия филологических наук. Вып. 73. С. 5-15.
Викторова К. В. Именная система мариупольского диалекта греческого языка. В печати.
Елоева Ф. А. 2004. Понтийский диалект в синхронии и диахронии. СПб.
Журавлева Е. Ф. 1982. Фонетическое описание греческого новокара-кубского говора в сравнении с другими таврорумейскими говорами и северногреческими диалектами. Автореф. канд. дисс. Москва.
Калоеров С. А. О переселении греков в Приазовье и основании греческих населенных пунктов // http://www.mak-mak.com/gendb/rus/ Kaloerov.htm
Кисилиер М. Л. К вопросу об эмфазе и средствах ее выражения. На материале мариупольского диалекта греческого языка. В печати.
Кузнецова Н. В. Морфология глагола в румейском диалекте. В печати.
Николаенкова О. Н. Фонетические особенности греческих говоров Приазовья. В печати.
Пропп В. Я. 1976. Фольклор и действительность. Избранные статьи. М.
Сергиевский М. В. 1934. Мариупольские греческие говоры // Известия АН СССР. Т. 7. С. 533-587.
Соколов И. И. 1932. Мариупольские греки // Труды Института Славяноведения АН СССР. Т. 1. С. 287-317.
Kisilier M. Why Rumeika is neither a Pontic nor a Northern Greek Dialect? In Progress.
Kretschmer P. 1905. Der heutige lesbische Dialekt. Wien.
Kontoшпoyлo£ N. Г. 2001. Am^sKTOi Kai iSirapara uns NEas EMnviKns. A0-qva.
Oikonomiahe A. H. 1958. rpappawq uns EMnviKqg Sia^sKTOu TOU növTOU. A0-qva.
nannoy-Zoypabaioba A. 2001. ISiaiTspoTqTss Trav arovrav 9ravnsvT<»v arqv E^nviK^ Sia^sKTO rqs OuKpavias (jispio%fi Mapiouno^sras) as auyKpnan ps та PraaiKa // Пракпка тои 5°" AisOvovg Evveöpiov EXXqviKijg rXmaaoXoyiag 13—15 Zemeußpiov 2001, T. 2. napiai. 2. 159-162.
Symehniahe X., Томпа1дне A. 1999. H anpspivn E^nviK^ Sia^sKToq Tns OuKpavias (nspiox^S Mapiouno^ns) // Парарщра 20 тои nepioöiKov «Ap/siov növzov». A0^va.
