CC BY
814 Подробнее см.: Созипа 10. А. Автор и герой в романах Витомила Зу-пана // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. М., 2000. №4. С. 105-112.
[5Rupel D. Levji delez. Ljubljana, 1989. 255 s.
16 Snoj J. Fuga v krizu. Maribor, 1986. 348 s.
17 Francic F. Domovina, bleda mati. Ljubljana, 1986. 94 s. — Опубликованы переводы на немецкий, итальянский, сербский.
18 Подробнее о романе см.: Созипа Ю. А. Творческая личность: созидатель или разрушитель культурных стереотипов? (на примере творчества словенского писателя Димитрия Рупела) // Науки о культуре в новом тысячелетии: материалы I Международного коллоквиума молодых ученых. М.-Ярославль, 2007. С. 69-73.
19Seligo R. Izgubljeni svezenj. Ljubljana, 2002. 383 s.
20 См.: Созипа Ю. А. Современный словеиский роман: лауреаты премии «Кресник» // V Славистические чтения памяти профессора П. А. Дмитриева и профессора Г. И. Сафропова. Материалы международной научной конференции 11-13 сентября 2003 г. СПб., 2004. С. 170-174.
21 Snoj J. Dom, otozje: curriculum vitae v verzih. Ljubljana, 1994. S. 37.
Сильво Торкар О названиях Ljubljana и Laibach
О происхождении названия словенской столицы l.jubljana (Любляна) существует десятки гипотез, как хорошо обоснованных с лингвистической точки зрения, так и любительских и даже фантастических.
После того, как этимолог Ф. Безлай показал обширность проблематики, связанной с названием Ljubljana, и убедительно отверг как несостоятельные версии неславянского происхождения имен Ljubelj, Ljubno, Ljubinj, которые, вне всякого сомнения, происходят от славянского антропонима с основой Ljub-, в остатке остаются еще имена Ljubija (название одного из трех источников реки Любляницы) и Ljubljana с немецким соответствием Laibach. Рассмотрев все известные к тому времени опыты этимологизации, Безлай отметил: «Каждое из объяснений в большей или меньшей степени несет на себе печать сомнения»'. Заметим однако, что Ф. Безлай, как и до него археолог А. Мюллнер, полагал, что наиболее вероятна прямая связь между именами Ljubija и Ljubljana, но при этом признавал, что доказать это невоз-
можно2. Более того, он склонялся к мысли, что эти имена относятся к дославянским реликтам.
Ключ к раскрытию этимологии скрывается в названии Ljubija, относящемся к небольшой группе географических названий на -ija. Но поскольку существует предположение, что суффикс -ija неисконного происхождения, является заимствованием, Безлай отнес почти все имена этого типа без исключения (ср. Litíja, Trebíja, Drtija, Medíja) к субстратной лексике. Однако все же для некоторых имен открытой остается возможность объяснения как производных со старым суффиксом притя-жательности -¡ь (продуктивным до XIII в.) от славянских сложных собственных имен со вторым элементом vid.-. В этом легко убедиться, если обратиться к гидрониму Libóvija в Прекмурье и топониму Jbyôoeuja в Сербии, которые несложно объяснить как производные с суф. -¡ь от личного имени Ljubovid, ср. гидр. Jbyôoeulja в районе г. Jbyôoeuja в Сербии, старый гидроним и топоним Любовижа в районе Новгорода в России3, неоднократно засвидетельствованные в Польше топонимы Lubowidz и Lubowidza. Болгарский языковед И. Займов именно таким образом объяснил три топонима Лзубовижда на территории Косова — от формы имени Ljubid, которая возникла по контракции из имени Ljubovid4. Точно так же легко объяснимы топоним Ljubija в Боснии, а также топоним, ороним и два гидронима Ljubija в Словении и Libidza (< Lubidza) в Польше в районе Ченстохова. В деревне Spodnja Scavnica (p. Gornja Radgona) хутор с названием Ljubed является живым доказательством существования именной формы Ljubid (< Ljubovid), от которой происходят топоним и гидроним Ljubija.
Полагаем, что таким же образом произошел и топоним Trebija — из *Trebovid, ср. названия деревень Теребовижа в районе Новгорода, Trzebidza и Trzebowidz в Польше, Tfebiz на территории Чехословакии. Австрийский исследователь О. Кронштайнер отметил на территории Штирии в XII в. личное имя собственное Trebwit, которое он реконструирует в форме *Trebivit, хотя речь может идти о форме *Trebovids.
С опорой на исторические записи для топонима Litija можно реконструировать в качестве первоосновы антропоним *Ljutovid. Подобные примеры можно найти у восточных славян. Именно к форме *Ljutovid восходят топоним Литовиж на берегу Псковского озера и на Оке6, Ли-товеж, деревня на Волыни7. Имя Ljutovid входит в круг старославянских личных собственных имен. Все приведенные выше словенские топонимы на -ija, судя по форме суффикса -¡ь женского рода, несомненно, являются эллипсами для названий поселений (словен. vas, т. е. весь) и гидронимов (словен. voda). Отметим, что для Medija, Drtija, Boltija и
др. в функции топонимов и гидронимов не просматривается антропони-мичсская основа.
Гидроним Ljubija открывает путь к топониму Ljubljana, a Ljubija, как было сказано выше, является одним из трех главных источников реки Ljubljanica. Название жителей, поселившихся по берегам реки, а затем и само поселение оформлено старым славянским суффиксом -jane — Ljubijane, ср. Gorica > Goricane, личное имя собственное Treb§ta > Trebecane > Тгрсапе. По межслоговой ассимиляции а - е > а - а (согласно исследованиям Ф. Ромавша8) произошла форма *Ljubljana, самые старые свидетельства которой относятся к 1146 г. — Luwigana (читай Lubijana). Переходу -апе > -ana сопутствовала сипгуляризация, произошедшая, вероятно, под влиянием формы существительных ж.р. со значением собирательности типа gospoda, druzina, zivina'3. Второе -I- в имени Ljubljana обязано эпентезе, условия для которой появились после того, как было редуцировано i в i-ja (*Ljubjana) по причине частого употребления слова. Первые свидетельства относятся к 1327, 1328 и 1335 гг. — Glublana, в 1328 и 1337 гг. — Glubliana, в 1328 г. снова не раз Glublana и lublana, в 1360 г. — Lublglana.
Примечательны высказывания об имени Ljubljana наиболее авторитетных словенских языковедов. При своих объяснениях Ф. Миклошич исходил из некой неясной локально ограниченной апеллативной славянской основы *ljub-, расширенной суф. -jane, которым оформляются названия жителей (этот суффикс выделял в имени уже Ф. Метелко в своей грамматике10), причем основа *ljub- как будто бы семантически не связана с глаголом ljubiti, поскольку суффикс -jane сочетается только с теми основами, которые уже сами по себе означают место, поэтому *ljub- как абстрактное понятие не принимается во внимание. Миклошич объяснял в самом общем виде переход формы мн.ч. *l.jubljane в форму ед.ч. Ljubljana, будто бы была утрачена форма мн.ч., в результате форма ед.ч. стала доминировать". Позднее в своих знаменитых исследованиях славянских собственных имен и топонимов он не упомянул это название. Так же и Безлай обошел внимапем название Ljubljana во втором томе «Этимологического словаря словенского языка»12.
Л. Пинтар, как и некоторые другие авторы XIX в., предполагал славянскую основу *1ъЬъ (ср. русск. лоб) в значении 'холм, возвышение' и суф. -jane, но в отличие от Ф. Миклошича он дал более убедительное обоснование этому суффиксу13.
Ф. Рамовш в «Исторической грамматике словенского языка» опубликованной в 1924 г., полагал, что основа tjub- субстратного происхождения14, а в конце жизни в 1952 г. в «Историческом журнале» объяснял
название Ljubljana от славянского топонима *Ljuba и суф. -jane15. Син-гуляризадию названия он удовлетворительно объяснил как результат межслоговой ассимиляции.
А. Баец в книге «Словообразование словенского языка» без колебаний поместил название Ljubljana среди топонимических имен на -jane16.
В плане словообразования выделение суф. -jane в Ljubljana прослеживается от Метелко до поздних работ Рамовша.
ГермапистЯ. Келемипа, напротив, в «Razpravah SAZU» придерживался той точки зрения, что прилагательное ljub, которое можно выделить в составе имен Ljubljana и Laibach неисконного происхождения, было отождествлено с исконным прилагательным17. По мнению Келемины, формы *ljubja, *ljubana и ljubija, Ijubljana — старые географические анеллативы, а имени ljubija он даже приписывает значение 'маленький кусок земли, который как островок поднимается из болота и который не подвержен наводнениям'.
Так же хорватская исследовательница Д. Брозович полагает, что *¡ub- с предполагаемым значением 'болото', часто встречающееся в названиях урочищ, вероятнее всего представляет собой славянский гидро-нимический термин18. «Этимологический словарь славянских языков», подготовка которого осуществлялась под руководством и при непосредственном участии академика О. II. Трубачева, на сегодня представляет самый основательный и самый обширный опыт реконструкции прасла-вянского лексического фонда. Однако мы не находим этой основы в том богатом ономастическом материале, который содержит словарь19.
Пиптар обратил внимание на тот факт, что к северо-востоку от Любляны названия жителей оканчиваются на -ana. On привел следующие примеры: Radomlje, название жителей Radomljana, Skrjance
— Skrjancana, Moravce — Moravcana, Dob — Dobljana, Volcji Potok
— Vowcana, Holmec — Ньтсапа. Он считал, что таким образом возник и топоним ¡Ljubljana, а сипгуляризацию объяснял влиянием имен со значением собирательности типа gospoda, druzina, zivina.
Ф. Безлай возражал против объяснения названия Ljubljana из названия жителей на -jane на том якобы основании, что нет аналогичных примеров сингуляризации, тем более в такой ранний период (XII в.). Другое возражение связано с тем, что название Ljubljana появляется в Словении и в Хорватии и как название урочища, что якобы противоречит нашим знаниям — как будто бы не существуют названия урочищ от названий жителей. Можно без особого труда отвести первое возражение. Па словенском западе известны многочисленные топонимы ira
-ana, которые Безлай поспешил отнести к романизмам, признавая при этом, что ему неизвестны предполагаемые романские основы. Рассмотрим некоторые примеры, вполне прозрачные.
Bilje (< *Biljane) и Biljana (< *Biljane): Bilje — деревня при Горице, Biljana — деревня в области Горишка Брда. В Боснии и около Задара также находим топонимы Biljani - Biljane. Оба топонима можно произвести от личного имени собственного Byl- с суффиксом -jane, ср. Bilina, личное имя двух крестьян в Резии в 1240 г.
Borjana (< *Borjane) — деревня к западу от Кобарида, Топоним легко объяснить от личного имени Вог или апеллатива bor и суффиксом -jane.
Recana (< *Recane), название водного источника и урочища около Заварха в вол. Бардо (Терская долина). Очевидно, название происходит от основы reka, вероятно, с суффиксом -jane.
Ресапа (< * Ресапе) — горное пастбище в Бохине, Ресе (< * Ресапе) — поселение при Домжалах. Имя образовано от ре£ 'скала' или урочища Рес с суффиксом -jane, характерным для названий жителей.
Vrsana (<* Vrsane) — горное пастбище около Бледа. Исходной основой является апеллатив vrh со значением 'вершина' или название горы Vrh.
Kosana (Верхняя, Нижняя) (< Kosane) — название двух деревень в районе Пивка, Кошани — деревня при Кавадарцах в Македонии. Вероятно, названия мотивированы основой kos, kosara.
Точно так же Sezana (1152 — Cesan) представляется скорее славянским производным от *Sezane, чем романским топонимом. То же относится к таким именам, как Grocana, Brocana, Kozana и некоторым другим.
Соответствующие явления можно найти в славянском мире, ср. Ре-пляна в Болгарии, Рипяна и Озеряна в Украине, Tpibana и Полоса Ржана в Сербии.
Значительно больше географических названий на -ana со славянскими основами наблюдается там, где имело место влияние со стороны романских и греческих моделей, т. е. в Италии, Греции, Румынии, Албании20. Однако с учетом того, что переход-jane > -jana с последующей спорадической сингуляризацией встречается также в славянском окружении и не только как результат языковых контактов, можно думать, что на самом деле речь идет о влиянии существительных женского рода типа gospoda, zivina, druzina, о чем писал Пинтар. Правда, Radomljana, Dobljana, Volcana и т. п. не преобразовались в коллективную сингуля-тивную форму, в то время как Ljubljana преобразовалась, возможно, потому, что уже в эпоху средневековья (не раннего и не позднего, а самого расцвета!) была важным центром с мощным инородным феодальным и торговым элементом.
На первый взгляд трудно отвести другое возражение Безлая, согласно которому не существуют названия урочищ от названий жителей. Однако приведенные выше примеры Recana, Pecana, Vrsana говорят в пользу нашего объяснения.
Определенные сомнения, которые оставались при любом объяснении названия Ljubljana на славянской почве, стали побудительным мотивом для германистов и особенно для романистов продолжить поиски объяснения на неславянской основе. Последним, кто пытался в целом решить проблему этимологизации названий Ljubljana и Laibach, был романист А. Град21. Он выводил название из лат.-роман, основы alluvio, расширенной латинским суффиксом прилагательного ~апа > alluviana aqua 'половодье' > стяженная форма I'alluviana с последующим ошибочным переразложением в la luviana и переходом vj > bj (характерным для латинизмов на словенских землях), отсюда романская (теперь итальянская) форма Lubiana. Все позднейшие попытки объяснить название были чисто дилетантскими и не могли способствовать решению проблемы.
Уже Метелко, Миклошич, Пинтар и вначале также Рамовш объясняли Laibach из Ljubjah, формы мн. ч. местн. п., от словен. *Ljubljane (первоначально название жителей). Немецкая форма Leibach впервые засвидетельствована в 1112-1125 гг., затем Laibach в 1144 г., с 1163 г. снова не раз Leibach и т. д. Германисты, многократно обсуждавшие эту проблему, пришли к выводу, что в такую раннюю эпоху невозможно было происхождение немецкого ai из словенского 'и после палатального согласного. Этот вывод пытались сделать менее однозначным Келемина и Град22. Град говорит, что «необходимо считаться с весьма разнообразными на письме рефлексами для ü — oi, ai, ui — в разных баварских говорах и возможностью более раннего спонтанного развития oi < ü, iu в ai в Крайне, чем в других землях, как это предполагал еще Келемина, когда определял форму Laibach как особенность местного немецкого говора». Австрийский германист Э. Кранцмайер полагал, что Laibach не имеет ничего общего со словенским названием Ljubljana. Он производил Laibach от др.-в.-нем. Laibacha, в котором он видел отражение глагольной основы laib в значении 'сохранять' и др.-в.-нем. существительное acha 'текущая вода'. В таком случае название как будто бы должно было обозначать 'река, в которой сохраняются остатки воды'23. Из славистов это объяснение принял только Рамовш24.
Суффикс -ach в немецких географических названиях имеет три разных источника: 1) означает славянское окончание местного падежа мн.ч. -ah, особенно когда речь идет об именах со славянскими основами, напр. Dole, нем. Dullach; 2) образует существительные со значением
собирательности, напр. Izrlach, словеп. Olsje; 3) представляет вторую часть сложения со значением 'текущая вода' (из др.-в.-нем. acha) и обозначает как маленькие, так и большие водные потоки, например, Vellach соответствует словен. Ве/а (< Ве/а voda).
Vellach — это модель, по которой вероятнее всего образовано также название Laibach и которое поэтому представляет собой гибридное немецко-словенское имя, сложение, состоящее из словенской (славянской) основы ljub-, по происхождению из имени собственного, и немецкого апеллатива ach 'вода'. О том, что в имени Laibach содержится именно эта славянская основа и никакая другая, косвенно свидетельствуют некоторые другие примеры из областей наших северных соседей.
Словенская каринтийская деревня Libuce по-немецки называется Loibach (1267-1268 Leupach). Через нее течет река Libucka (< *Ljubucka), которая пересекает также Плиберк, называвшийся около 1000 г. Liupicdorf (< *Ljubic).
Для генезиса названия Laibach также весьма существенна параллель с баварскими названиями Kirchenlaibach и Windischenlaibach, на которые обратил внимание германист Я. Орешник25. Оба населенных пункта лежат в долине реки Laibach, в 20 км от Байройта. Историческая запись для Kirchenlaibach — Lubin 1223, для Windischenlaibach — Winduschenlewbein 1398, Windishcen — Leuba 1550 и Windischleibach 1692. С учетом исторических записей можно объяснить баварское название Laibach из личного имени собственного *Ljuba, от которого было образовано название реки при помощи суффикса нритяжателыюсти -in *Ljubin.
Многочисленные авторы, которые занимались именами ¡Ljubljana и Laibach, особо подчеркивали, что раньше это было названием реки и что поселение получило название по реке. В источниках же (начиная с 1254 г.) название реки появляется только в немецкой форме Laibach. Город па самом деле получил название по реке с обычным переходом водного названия в название поселения, но только в немецком языке! Однако по-словенски река первоначально называлась Ljubija, и словенцы дали название поселению на реке в соответствии со старой славянской моделью образований с суффиксом -jane — Ljubljane. Немцы перевели на свой язык именно первоначальное название реки. Однако не исключено, что под немецким влиянием (Laibach — река и поселение) также и в среде говорящих по-словенски первоначальное название Ljubija было вытеснено названием Ljubljana, но для такого предположения нет прямых доказательств. Только 11римож Трубар в своей работе «Katekizemiz dvema izlagama», опубликованной в 1575 г., приводит для реки словенское название, производное от названия поселения Ljubljana в форме Lublanica.
Примечания
1 Bezlaj F. Rudolf Badjura, Ljudska geografija // Slavisticna revija. Ljubljana, 1954. L. V-VII. S. 374-391. — Позже рецензия была переиздана в собрании трудов ученого: Bezlaj F. Zbrani jc/.ikoslovm spisi / Ur. M. Furlan. Knj. 2. Ljubljana, 2003. S. 869-885.
2 Bezlaj F. Slovcnska vodna imena. Knj. 1. Ljubljana, 1956. S. 348; Müllner A. Hmona. Archäologische Studien aus Krain. Laibach, 1879. S. 179.
3 Васильев В. Л. Архаическая топонимия новгородской земли (Дрсвнс-славянскис деантропоиимиые образования). Великий Новгород, 2005. С. 71.
4Займов И. Бъдгарски географски имена с -/'ь. София, 1973. С. 124 -125. 5Kronsteiner О. Die alpcnslawischen Personennamen. Wien, 1975. S. 77. ''Васильев В. Л. Там же. С. 48.
7 Шулъгач В. Г1. Ой кошм ¡я Волиш. Етимолопчний словник-дошдник. Кшв, 2001. С. 77.
8RamovsF. Iz slovenske toponomastike // Zgodovinski casopis. 1952- 1953. L. 6—7. S. 158. — Позже работа вошла в собрание трудов исследователя: Ramovs F Zbrano delo. Knj. 2. Ljubljana, 1997. S. 737-741.
9PintarL. Salura// Ljubljanski /.von. Ljubljana, 1908. L. XXVIII. S. 243-248, 310-313.
10 Metelko F. Lehrgebäude der slowenischen Sprache im Königreiche Illyricn und in den benachbarten Provinzen. Laibach, 1825. S. 190.
11 Miklosich F. Ljubljana, Laibach II Vodnikov spomenik. Ljubljana, 1859, S. 182-184.
12Bezlaj F. Etimoloski slovar slovenskega jezika. Knj. 2. Ljubljana, 1982. 13Pintar L. Satura. S. 247. Ramovs /\Historicnagramatikaslovenskegajezika.Knj. 2. Konzonantizem. Ljubljana, 1924. S. 62.
15Ramovs F. Iz slovenske toponomastike, S. 158.
u'BajecA. Bescdotvorje slovenskega jezika. Knj. 1. Ljubljana, 1950. S. 44.
17 Kelemina J. Ljubljana (Imenoslovna studija) II Razprave 2. raz. SAZU 1. Ljubljana, 1950. S. 95, 98.
18 Brozovic D. Nazivi za blatista i njihovi toponimijski odrazi u hrvatskome jeziku / Folia onomastica Croatica 8. Zagreb, 1999. S. 22.
19 Этимологический словарь славянских языков. Праславяпский лексический фонд. Выпуск 15 (*letina —- *1окась) / Отв. ред.: член- корреспондент АН СССР О. И. Трубачсв. Москва, 1988. С. 167-189. -- В настоящее время вышло из печати 35 выпусков с «А» по «О».
20Займов И. Заселвапе на българските славяпи на Балканский полуостров. Проучване на житслскитс имена в българската топонимия. София, 1967.
21 Chad A. K climologiji toponima Ljubljana // Onomastica jugoslavica 7. Zagreb, 1978. S. 27 -35; On oice. Prispevek k etimologiji toponimov Ljubljana, Lubiana, Laibach // Slavisticna revija. 1980. L. 28. St. I. S. 49- 63.
22KeleminaJ. Ljubljana... S. 106; GradA. Prispevekk etimologiji toponimov Ljubljana, Lubiana, Laibach. S. 60.
23 Kranzmayer E. Carinthia 123. Klagenfurt, 1933. S. 39; Lessiak P., Kranzmayer E. Die deutsche Mundart von Zarz in Oberkrain. Weimar, 1944. S. 28, 108.
24Ramovs F. Iz slovenske toponomastike. S. 158.
a Oresnik J. Krajevno ime Laibach v Nemciji II Onomastica jugoslavica 8. Zagreb, 1979. S. 47.
И. Д. Макарова-Томинец
О модификационной основе вариативности люблянского городского койне
Люблянское городское койне определяется как нелитературная территориально-ограниченная разговорная формация наддиалектного характера, занимающая промежуточное положение между переходным говором и региональным (центральнословепским) интердиалектом1. Состав отличающих данный идиом константных языковых признаков известен, главным образом, из работ Йоже Топоришича2. К числу таких признаков3 относится довольно широкий круг явлений как централь-нословенских, так и специфически люблинских: сильно выраженная вокальная редукция в парадигме именных (v resnic /в действительности, на самом деле/ — v resnici; novga /нового/ — novega; zadSnmu4 / последнему/ — zadnjemu) и глагольных форм (Pdrnes! /Принеси!/ — Prinesi! Pdjt! /Иди!/ — PojdjJ jdst гаЫЗт /Мне нужно/ — jaz rabim; s5m mislu /Я думал/— misHu), маскулинизация существительных среднего рода (lansk let /прошлый год/ — lansko leto), предударное уканье (pucas /медленно /— pocasi), рефлекс депалатализации с метатезой (stan^vajne /квартира/ — stanovanje), фонетически модифицированные формы будущего времени (a v9s jedu? /будешь есть?/ — a bos jedeu?), диссимиляция отрицательной глагольной частицы (naus reku / не скажешь/— пе bos rekeu, па vem /не знаю/ — пе vem), лексика-лизованные формы со свистящей палатализацией (tacga /такого/ —
