CC BY
35
Н. Н. Старикова (Москва)
А. С. Пушкин в словенских переводах и литературной критике (XIX в.)
Творчество А. С. Пушкина совпадает по времени с началом национального возрождения западных л южных славян. Его могучий дар привлек их внимание. Уже во второй половине 20-х годовХ1Х в. пушкинский стих начинает звучать по-польски, немного позже - по-чешски, по-хорватски, по-серб-ски. Словенцы, которые на протяжении столетий отстаивали свою культурную независимость, сопротивляясь германизации, в первой трети XIX в. только осваивали художественные возможности родного языка. Насущной необходимостью было создание самобытной национальной литературы. Франце Пре-шерн (1800-1849), великий словенский поэт-романтик, решил эту задачу, соединив мелодию народной речи с высоким слогом европейского романтизма. Словенская поэзия обрела себя, заняв свое место в ряду других славянских литератур. Романтическое мировидение с его порывом к свободе и трагедией несбывшихся надежд пробуждало интерес к культурным достижениям славян-современников. «Исторический момент требует от славян гениев литературы, - писал в 1835 г. словенский критик Матия Чоп. - У русских - это Пушкин, у поляков -Мицкевич, у чехов - Маха, у нас - Прешерн» \ Русская книга в 1830-е годы среди словенцев была большой редкостью, и Чоп, знаток и приверженец идей европейского романтизма, оказался тогда-едва ли не единственным в Любляне обладателем пушкинских прижизненных изданий.
Однако к переводам Пушкина в Словении приступили только после смерти русского поэта. Причины такого запаздывания известный словенский писатель, драматург и публицист Братко Крефт сформулировал так: «Политические условия и культурная ситуация, в которой существовали словенцы во времена Пушкина, были далеки от совершенства. Это хорошо ощутил на своей шкуре наш Прешерн, чья поэзия очень близка пушкинской. Словенское общество тогда было не только зависимо от австрийских властей и меттерниховвкого абсолютизма с его полицейским режимом и чиновной бюрократией, но и
жило в вечном глупом страхе перед «фрайгайстовством» (свободомыслием. * - Н. С.) отдельных словенских интеллектуалов» 2. Власти предержащие опасались не столько появления новой «народной» литературы, которая объединила бы разобщенный словенский народ и вооружила бы его демократическими идеями, сколько самого запаха кириллицы — символа идей панславизма. Само имя Пушкина таило в себе для них революционную опасность.
Знакомство читательской аудитории с творчеством великого русского поэта состоялось сначала через так называемый язык посредника - немецкий - главное тогда средство общения образованных людей: в 1838 г. в люблянской немецкоязычной газете «Иллиришес блатт» (№ 43) был опубликован перевод «Делибаша». Позднее там же (№ 51) упоминается об издающемся в Санкт-Петербурге семитомном собрании сочинений А. С. Пушкина.
Первый собственно словенский перевод появился в 1850-х годах. Сначала Пушкин пришел к детям. Выдающийся словенский лингвист Ф. Миклошич (1813-1891) включил в свою хрестоматию для 5-го класса гимназий, изданную в Вене в 1853 г., «Сказку о рыбаке и рыбке» под названием: «Рыбак и рыбка. По А. С. Пушкину». Литературное переложение ее было сделано, вероятно, самим Миклошичем. Эта сказка Пушкина оказалась одной из самых привлекательных для словенских литераторов - в прошлом столетии к ней обращались еще дважды: в 1870 г. - Й. Весел-Косески, в 1889 г. - А. Ашкерц.
Пушкинская лирика зазвучала по-словенски спустя два года, в 1855 г., в словенской газете «Новице», которую издавал один из видных деятелей словенского национального возрождения, редактор и публицист Янез Блейвейс (1808-1881). Это были «Стансы» («Брожу ли я вдоль улиц шумных...», 26 декабря 1828 г.). Переводчиком выступил Антон Жакель (1816-1868), священник, поэт, собиратель фольклора, писавший под псевдонимом Родолюб Лединский. Жакель, воодушевленный идеей славянской взаимности, еще в 30-е годы, будучи семинаристом, активно изучал славянские языки. «МдэИ т ¿е^а» -так по-словенски были трансформированы «Стансы», конечно, грешат ученичеством и некоторой поверхностностью прочтения, но размер и ритм стиха переданы с достаточной точностью, уловлено и общее настроение.
Согласно хронологии ряд опубликованных переводов продолжило стихотворение «Кавказ», появившееся в ежемесячни-
ке «Словенски гласник» в 1865 г. (№ 16). Перевод осуществил поэт и переводчик Иван Весел (1840-1900), известный также под псевдонимом Веснин, впоследствии один из составителей «Русской антологии в словенских переводах» (1901), первого сборника избранных произведений русских поэтов в Словении. Ивана Весела-Веснина можно по праву назвать истинным первооткрывателем Пушкина для словенцев, так как именно в его переводах красота пушкинской поэзии открылась читателям во всей полноте. Тонкий вкус, знание явыка, тщательность и скрупулезность, позволяющие учесть все нюансы подлинника, наконец, крайне бережное отношение к пушкинской мысли и пушкинскому слогу - все это сделало переводы Весела-Весни-на одними из самых удачных. Он не был большим поэтом, его дар был в другом - учитывая особенности словенского языка, как можно ближе следовать оригиналу. В «Летописе» Матицы словенской в 1870 г. напечатан сборник «Северные цветы», в котором среди прочих были опубликованы шесть новых пушкинских стихотворений в переводах Весела-Веснина: «Клеветникам России», «Пророк», «К морю», «Испанский романс», «Не пой, красавица, при мне...», «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье...», 8 сентября 1830 г.). Несомненной творческой удачей переводчика можно считать перевод стихотворения «К морю», в котором Веселу удалось сохранить саму звукопись пушкинских строк, пушкинский рокот моря.
Прощай, свободная стихия1 Svobodno morje, bodi zdravol
В последний раз передо мной Posljednjiá pred menoj valis
Ты катишь волны голубые Valovje grazno, temnoplavo,
И блещешь гордою красой. V ponosu krasnem mi bleäöis.
Три года спустя в штирийском журнале «Зора» были опубликованы четыре новых стихотворения в переводе Весела-Веснина: «Ворон к ворону летит...», «Зимний вечер», «Бесы», «Туча». В архиве словенского поэта сохранилось еще несколько переводов пушкинской лирики, не нашедших пути на страницы журналов. Это «Утопленник», «Памятник», «Черная шаль», «Овидию», «Цветок», «Роза».
Почти одновременно с Иваном Веселом-Весниным поэзия Пушкина привлекла внимание другого словенского поэта, автора первого национального сонета (1818), в 70*е годы XIX в. уже классика литературы, современника и идейного против-
ника Ф. Прешерна Йована Весела-Косеского (1798-1884). Его собрание сочинений, изданное в 1870 г., содержит отдельный том переводов, среди которых есть и произведения Пушкина. Это три сказки: «Сказка о рыбаке и рыбке», «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» и «Кавказский пленник». К сожалению, «словенский Шиллер», как называли Косеского современники, остановив свой выбор на сказках, не учёл, что вся их прелесть может быть передана лишь с помощью фольклорных оборотов и простонародной лексики, которыми сам он мало владел. Поэтому Йовану Веселу-Косескому, переводившему Гомера, Шиллера и Шамиссо, переводы пушкинских сказок удались не вполне, в них была утеряна лёгкость рифм и искромётный юмор.
В последней четверти XIX в. на словенский язык лирику Пушкина переводили многие известные литераторы: Я. Мен-цингер — «Клеветникам России» (1873), М. Плетершник - «Телега жизни», «Возрождение» (1874), Ф. Левстик - «Шотландская песня» (1883), М. Хостник - «Песнь о вещем Олеге» (1895), А. Медвед - «Талисман», «Черная шаль» (1898). К сожалению, их обращение к текстам Пушкина носило всего лишь эпизодический характер. Некоторые публиковавшиеся переводы были анонимными. В это же время в словенской печати появились первые переводы пушкинской прозы, часто дублирующиеся. Так, дважды переведены: «Дубровский» -Й. Юрчичем (1873) и Й. Пинтаром (1883) и «Барышня-крестьянка» - Ф. Штифтаром (1875) и Й. Пинтаром (1883), «Капитанская дочка» - в 1883 г. неизвестным переводчиком и в 1896 г. И. Приятелем . Были опубликованы также «Выстрел» (1883), «Пиковая дама» (1888), «История Пугачевского бунта» (1890), «Гробовщик» (1892).
Как ни прискорбно это констатировать, но общий уровень этих переводов (за исключением, пожалуй, Весела-Веснина) был не слишком высоким, что отмечали и сами словенцы. «Между словенскими переводами весьма мало таких, которые можно бы читать с удовольствием и наслаждением» 3, - писал И. Приятель. Это было связано прежде всего с тем, что следуя инстинкту национальной стихии - утверждению родного языка, словенцы в то время еще не до конца осознали, каково зна-
В это время И. Приятель публиковался под псевдонимом Семен Семенович.
232
H. H. Старикова
чение и влияние адекватных переводов классиков зарубежных литератур на развитие их собственной. Поэтому они расценивали переводческую деятельность скорее как ученическую, а не как художественную: упражнялись, а не занимались сотворчеством. Сказывалось и слабое знание языка. Однако даже эти сравнительно немногочисленные пушкинские произведения вызвали интерес среди читателей и некоторое «возбуждение» среди критиков. Первая обзорная статья «Русский поэт Пушкин», посвященная его творчеству, была опубликована в 1880 г. Я. Бабником. В ней автор впервые процитировал «Евгения Онегина». Завершив свой рассказ описанием трагической гибели русского поэта, Бабник привел отрывок из самого романа (32-ю строфу шестой главы «Недвижен он лежал и странен» о смерти Ленского), переведенный по просьбе критика филологом и этнографом К. Штрекелем, в то время студентом Венского университета. Затем появились биографические очерки И. Хрибара «Александр Сергеевич Пушкин и его поэзия» (1882), М. Хостника «К пятидесятилетию Пушкина...» (1887), Ф. Бучара «Александр Сергеевич Пушкин» (1895), Ф. Целестина «Александр Сергеевич Пушкин» (1884), И. Приятеля «Александр Сергеевич Пушкин» (1898), И. Мерхара «Пушкин» (1899).
Наиболее интересна и профессиональна работа И. Приятеля (1875-1937), впоследствии видного литературоведа, большого знатока и популяризатора русской литературы в Словении. В последние годы XIX в., изучая под руководством профессора И. В. Ягича славистику в Венском университете, Приятель настолько увлекся Россией, русской литературой и русским языком, что стал видеть в последнем не только средство повышения уровня словенской культуры, но и средство борьбы против ассимиляции. «На основе русского языка должна развиваться у нас культурная деятельность, национальное возрождение, на его основе должно произойти освобождение нашего духа от чуждого влияния, от чуждых оков...» 4 — писал он в 1898 г. К столетию со дня рождения А. С. Пушкина Приятель опубликовал в Словении обзорную статью «Пушкин в словенских переводах», с некоторыми сокращениями вошедшую затем в юбилейный сборник И. В. Ягича «А. С. Пушкин в южно-славянских литературах», изданный в Санкт-Петербурге в 1901 г. Благодаря Приятелю словенцы получили, наконец, перевод «Евгения Онегина» (1909), который на протяжении почти шее-
тидесяти лет оставался единственным полным словенским текстом романа. (Ставшая шестой по счету в серии «Переводы мировой литературы» эта книга включала в себя полный текст произведения, отрывки из путешествия Онегина, комментарий переводчика и его обширное эссе «Пушкин и его роман», содержавшее проблемно-стилистический анализ «Евгения Онегина». Онегинская стофа (поэтический размер был строго соблюден) зазвучала, наконец, по-словенски.
На рубеже веков Пушкин обрел блестящего переводчика в лице выдающегося словенского поэта-реалиста, русофила, тогдашнего редактора журнала «Люблянский звон», демократа Антона Ашкерца (1856-1912). Ашкерцу удалось выполнить главную задачу любого профессионального переводчика: поняв смысл и прочувствовав форму произведения, воспроизвести его на другом языке, сохраняя не только замысел, размер, подтекст, но и общее впечатление, создаваемое оригиналом, так называемое «послевкусие» стиха. Благодаря Ашкерцу адекватное звучание получает, наконец, «Сказка о рыбаке и рыбке», опубликованная в 1889 г. в «Словенских вечерницах».
Именно Ашкерц одним из первых словенских авторов понял и оценил роль Пушкина в развитии русской поэзии и отметил его влияние на другие славянские литературы. После смерти Ивана Весела-Веснина Ашкерц подготовил к публикации «Русскую антологию», в которую в конечном итоге вошли 32 пушкинских стихотворения в переводах не только вышеназванных Менцингера, Весела-Веснина, Мед-веда и Левстика, но и двух одаренных лириков конца XIX в. - Симона Грегорчича (1844-1906) и Драготина Кетте (1876-1899). В антологию также вошла «Сказка4 о рыбаке и рыбке» в переводе Ашкерца.
Всего за последнюю треть XIX столетия в словенской печати было опубликовано свыше сорока пушкинских стихотворений, семь повестей, около десятка биографических очерков о поэте. Хоть и с некоторым опозданием, но знакомство словенской читающей публики с творчеством А. С. Пушкина состоялось. В дальнейшем оно развивалось и расширялось благодаря таланту О. Жупанчича, М. Клопчича, Б. Во-душека, Р. Бордона, В. Левстика, Й. Видмара и многих других словенских поэтов, прозаиков, переводчиков.
Примечания
1 Сор М. Pisma in spisi (ur. J. Kos). Ljubljana, 1983. S. 79. 2Kreft B. Puskin-dramatik. Ljubljana, 1937. S. 41.
3 Приятель И. А. С. Пушкин у словенцев • / А. С. Пушкин в южнославянских литературах. СПб., 1901. С. 373.
4 Semjon Semjonocic. Ruski slovar in ruska slovenica / Ljubljanski zvon. 1898. № 8. S. 505.
