CC BY
295
3. Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок // http://www. schumpeter.ru/reading.php?book=individ&id=19
4. Абдулатипов Р.Г. Этнонациональная политика в Российской Федерации (концепции, практика, реализация, перспективы). - М.: Классикс Стиль, 2007. - С. 7.
5. Жамсуев Б.Б. Национальная политика современной России. Становление, перспективы. - М., 2000.
6. Дробижева Л.М., Паин Э.А. Особенности этнополи-тических процессов и становления этнической политики в Современной России // Политические и экономические преобразования в России и Украине / отв. ред. В.Смирнов. -М., 2003.
7. Соколовский С.В. Перспективы развития концепции этнонациональной политики в Российской Федерации. - М., 2004.
8. Прокофьев С.А. Этнополитические конфликты в условиях развития федеративных отношений в современной России: особенности и механизмы предупреждения: дис. ... канд. полит. наук. - Орел, 2007. - С. 123.
9. Зарипов А.Я. Этнос как субъект социальнополитического и культурного развития: современный аспект: дис. ... д-ра филос. наук. - Уфа, 2004.
10. Там же. С. 4-5.
11. Радзиховский Л. Европейцы сверху // Российская газета. - 2006. - 7 марта.
12. Малахов В.С. Настоящее и будущее «национальной политики» в России // Прогнозис: журнал о будущем. -
2006. №3 (7). Осень. - С. 148.
13. Абдулатипов Р.Г. Указ. соч. - С. 10.
14. Савельев А.Н. Национальная политика в России // http://www. savelev. ru/news/more/? id=67
15. Савельев А. Н. Этнополитика Империи и постимпер-ский этнофедерализм // http://www.savelev.ru/book/?ch=440
16. Куштавкина Е.А. Современные проблемы этнополи-тической ситуации в условиях многонациональной России. Вопросы национальных и федеративных отношений: сб. ст. / под общ. ред. В.М. Михайлова, К.В. Калининой. - М.,
2009. - С.98.
17. Пистрякова С.А. Анализ дискуссий о путях этнона-ционального развития России. Вопросы национальных и федеративных отношений: сб. ст. / под общ. ред. В.М. Михайлова, К.В. Калининой. - М., 2007. - С. 24.
18. Симонян Л.Ю. Проблема политической правосубъектности в современной России // Этнические проблемы современности. Вып. 7: Проблемы культуры межнационального общения и межкультурной коммуникации. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. - С. 207.
19. Славинский М.А. Русская интеллигенция и национальный вопрос // Вехи; интеллигенция в России: сб. ст. 1909-1910. - М., 1991. - С. 412.
20. Прокофьев С.А. Указ. соч. - С. 118.
21. Абдулатипов Р. Г. Указ. соч. - С. 7.
22. Концепция государственной национальной политики Российской Федерации // Собрание законодательства РФ. -1996. - № 25. - Ст. 3010.
23. Паин Э. Об этнополитических рисках Владимира
Путина. URL: http://www.nashavlast.ru/archive/2004/11-
04/1.htm
24. Богданов В. Скинхедов арестовали год спустя // Российская газета. 2008. 6 февр.
25. Тысяча петербургских подростков причисляет себя к
группировке скинхедов // http: //
www.jewish.ru/news/cis/2009/03/news994272686.php
26. Выжутович В. Уроки Кондопоги // Российская газета. - 2007. - 9 нояб.
Старостенко Константин Викторович, зав. кафедрой социологии, культурологии и политологии, Орловский государственный технический университет.
Starostenko Konstantin Viktorovich, head of department of sociology, culturology and political science, Orel State Technical University.
E-mail: [email protected]
УДК 300.331.1
А Т Тумурова
МОРФОЛОГИЯ ПЕРВОБЫТНОГО ОБЩЕСТВА
Историческое значение родовой общины заключается в том, что она, по определению Ф.Энгельса, - первая и готовая форма человеческого общества. Реконструкция первобытных отношений на основе толкования норм обычного права позволяет уточнить это известное научное положение.
Ключевые слова: родовая община, дуальная организация, социогенез, филогенез.
AT. Tumurova
MORPHOLOGY OF PRIMITIVE SOCIETY
The historic importance of clan-based society lies in the fact that, according to Friedrich Engels, it is the first and completed form of human society. The reconstruction of primitive relationships on the basis of the interpretation of the norms of common law allows to specify this well-known scientific statement.
Key words: clan-based community, dual organization, sociogenesis, phylogenesis.
Родовая община определяется как совместно хозяйствующая группа людей, объединенных кровным родством и браком. Родовой общине присущи следующие признаки: она объединяет людей по признаку общего происхождения и брака; члены группы на основе общей собственности на средства производства вместе трудятся и распределяют продукт между собой на уравнительных началах; родовая община обязательно экзогамна; и родовая община неделима. С точки зрения социогенеза, по-
следний из перечисленных признаков, ранее не замеченный исследователями, имеет важное методологическое значение. Суть явления, обозначенного термином «неделимость», заключается в том, что родовая община не имела механизмов разделения на составные части. Случающийся эпизодически распад единства родовой общины следует рассматривать как ее гибель, а следующий за распадом процесс неизбежной консолидации индивидов в несколько новых коллективов необходимо рас-
сматривать как новый и самостоятельный процесс, движение социальной материи от самого начала. Попытки объединить развитие первой родовой общины и развитие ее последующих (после распада родовой общины) форм в один непрерывный процесс вызывают принципиальные возражения. Особенно грубой ошибкой видится такая попытка по отношению к распаду самых ранних в истории человечества первых родовых общин [1].
Итак, родовая община как форма общежития возникает в результате действия требований экзогамии, с одной стороны, и брачных норм - с другой. При этом если требования экзогамии запрещают инцестные связи внутри родовой общины, то брачные нормы предписывают половые отношения с представителями другой определенной общины. Таким образом, брачные нормы диктуют наряду с родовой общиной формирование дуальной общности: две родовые общины, объединенные браком и составляющие эндогамную в целом группу. Действие экзогамии внутри группы и эндогамии брачных партнеров - две группы первых социальных ограничений, лежащих в основе формирования дуальной организации. Такая дуальная организация и есть готовая форма социальной общности.
Такой вывод существенно уточняет современные научные взгляды на сущность первобытного общества, характеристику первых социальных организаций. Во-первых, тем, что исключает ранее предполагаемые промискуитетные отношения в родовой общине [2]. Сомнения в правильности широко распространенного взгляда на первобытность высказывали многие ученые, в том числе известный антрополог Б. Малиновский, заметивший, что наблюдения приводят к выводу о том, что в любом из «примитивных сообществ существуют нормы против инцеста, запрещения спаривания внутри клана, нормы строгой супружеской верности (выделено мною. - А.Т.), сексуального поведения вообще» [3].
Во-вторых, указывает на ее эндогамный характер. Первая социальная организация развивается автономно, самостоятельно исключая генетические и иные связи вне эндогамной дуальной организации, что объясняет существующие разнообразные запреты на браки с чужаками. Кроме того, выделенная характеристика родовой общины определяла такую закономерность социального развития, которая явилась дополнительной к естественным природно-географическим факторам, основой формирования расовых и этнических различий между людьми.
В-третьих, родовая община возникает вместе с другой родовой общиной, с которой у нее один общий процесс социального развития. В этом смысле они неразрывно связаны друг с другом. Однако организационно две общины самостоятельны. Такое морфологическое строение дает первой социальной организации необходимую структурную основу для функционального взаимодейст-
вия, своего рода каркас, механизм, обеспечивающий ее социальное развитие. Итак, социогенез и зарождение родовой общины - взаимосвязанные явления, характер этой взаимосвязи выражается в их взаимообусловленности.
Следует уточнить выводы известного российского антрополога Ю.И. Семенова, который, выражая в этом вопросе солидарность с Ф. Энгельсом, утверждал, что родовая община является первой и готовой формой общества [4]. Суть уточнения заключается в том, чтобы признать готовым и сформировавшимся обществом не родовую общину как таковую, а эндогамную дуальную организацию двух экзогамных родовых общин. В этом утверждении желание подчеркнуть исключительно важную роль дуальной организации в формирования речи, языка как информационной и коммуникативной системы общества и особенно значимую роль в процессе зарождения общественных отношений, социальных институтов. По поводу первого положения отметим, что ранее мы неоднократно подчеркивали, что, выявляя особенности родовой общины как специфической формы общности людей, нельзя ее рассматривать в отрыве от процесса зарождения языка как особой знаковой и информационной системы [5]. Данная взаимосвязь отчетливо обозначена в работах А.Ф. Лосева, подчеркивавшего, что «в плане общественных и личных связей человек... без слова.. «антисоциален, необщителен, не соборен (выделено мною. - А.Т.)... не индивидуален, являясь чисто животным организмом» [6]. Закономерности формирования языка как знаковой системы определяют выделенный выше признак родовой общины как одно из ее сущностных качеств.
Всякая группа составляет единство, основанное на коммуникативных связях между индивидами. Качество коммуникативных связей между индивидами определяет тип группы. Если эти коммуникативные связи базируются на инстинктах, то группа обозначается понятиями стадо, стая и т.д. Общество как особая форма группы возникает там, где возникает новый тип коммуникативных связей. Индивидуальное поведение, ориентированное на команды, направленные на согласование совместных поведенческих актов, базировалось на развитии знаков, которые бы понимались членами группы как некоторая информация, в соответствии с которой они должны были взаимодействовать. Начало формирования информационной функции знаковых систем следует понимать как переход индивида к коммуникативным связям, базирующимся на сигналах второй сигнальной системы. Возникновение общества означает полную замену первой сигнальной системы второй, то есть речью. Б.Ф. Поршнев в книге «О начале человеческой истории» (1974) предпринял попытку детализировать с материалистических позиций процесс перехода первосигнальных реакций в знаки второй сигнальной системы. При этом, рассматривая нейрофизио-
логические процессы формирования первых знаков, подчеркивал, что «сначала сигналы второй сигнальной системы были всего навсего антагонистами первой сигнальной системы в том смысле, что служили инверсией тормозной доминанты: они были только неким «наоборот» нормальной реакции и ничем больше. После «вторжения вещей» они обретают смысл, т.е. семантическую или номинативную функцию, теперь они противоположны или антагонистичны первой сигнальной системе тем, что сигнализируют нечто отсутствующее в первой сигнальной системе. Это могут быть такие комбинации смыслов, которые либо вообще невозможны и нереализуемы в мире вещей; либо требуют преобразования вещей для приведения последних в соответствие с собой; либо, допустим, несут вполне реальную, т. е. отвечающую вещам, первосигнальную информацию, однако принадлежащую вовсе не данному организму, а другому. Но и на этой ступени, т.е. после «вторжения вещей», суть все-таки еще остается в том, что эти сигналы не соответствуют первосигнальным стимулам и реакциям и, следовательно, подавляют их в данном организме, в чем и состоит природа суггестии» [7].
То, что обозначается у Б.Ф. Поршнева понятием «вторжение вещей» или «рождение слова», представляет не решенную в науке проблему. Однако есть некоторые основания предположить, что дуальность родовой организации имеет непосредственное отношение к этому процессу. Более того, можно предположить, что дуальная организация выполняла роль морфологической формы, оказывающей необходимое динамическое и структурное давление на сложный процесс формирования знаковой коммуникационной системы. При этом мы опираемся на данные филологии о том, что «работа сознания начиналась с осознания своего коллектива в его противопоставлении другим коллективам и в дальнейшем отражала все модификации и перипетии этих отношений. Противопоставление «мы» и «не-мы», будучи первой социальной классификацией, было и первой лексикосемантической оппозицией» [8].
Первые слова выражали потребность выразить понятия «мы» и «они». Эту закономерность, выявленную филологами, в исторических и антропологических работах по реконструкции первобытных отношений интерпретируют в общем одинаково: считают определенным содержание понятия «мы» и неопределенным - «они». То есть предполагается, что «они» мыслились древним человеком как некто, кто находился за пределами того, что понимали под «мы». Однако если принять во внимание дуальность родовой общины, то становится очевидной ошибочность такого распространенного взгляда. Дуальность родовой общины предопределяет конкретность содержания понятия «они» в той же степени, что и содержание понятия «мы». Под «они» первобытный человек понимал не всякое существо вне собственного социума «мы», а кон-
кретных людей, составляющих вторую структурную часть дуальной организации. По представлениям первобытного человека, вне «мы» и «они» нет социальной жизни, нет «людей». Только в такой связке можно понять единство и слитность понятий я и человек, мы и люди, у древних людей и современных аборигенов [9].
С этими «они» первобытный человек находится в социальных связях, регламентированных социальными нормами. Необходимо отметить напряженную жизнь между «мы» и «они». Без этой связи нет человека, нет социальных отношений. Для формирования сознания, лежащего в основе совместных и согласованных действий, в мире, где царит подражательность как основа группового поведения, обязательно должен быть другой коллектив, на который обращен взгляд человека. Сравнение и сопоставление моего и твоего идет через познание коллективных действий другого не «мы», но «они». Дуальная половина играет своего рода функцию зеркала, через которое он видит свои действия. Так вырабатывается внутренний образ, которым меряются свои и чужие поступки. Следует признать, что социоразделительная функция речи отражает не то, что людям было свойственно обособляться, а именно исключительную важность видеть других, для того чтобы начало формироваться сознание, которое связано именно с формированием внутренних образов, с манипуляциями мозга этими внутренними образами. Когда уже сознание зародилось и его развитие связано в большей степени с развитием предметной деятельности человека, то слова уже в большей степени отражают потребность выразить мир вещей. Идет становление назывательных функций языка. «По мере того как древние слова все менее и менее обращены наружу в качестве «социоразделительных средств», а ориентированы на внутреннюю жизнь становящегося коллектива (группы, общины, племени), в обратной пропорции все более и более эмансипируются вещи. Из слуг они становятся господами: вторая сигнальная система сигнализирует им о них. Начинается история познания» [10].
Не менее содержательно раскрывается значение дуальной организации на первых этапах процесса познания. Нетрудно заметить, что речь идет о начале формирования понятий в элементарном виде -значения слов. Еще более прозрачным становится этот процесс, если уточним, что понятие возникает тогда, когда слово можно выразить через другое слово. То есть появляется возможность значение слова передать через другое слово. (Например, топор это рубило). При всей простоте и доступности такой мыслительной операции для современного человека для древности такая операция может быть недоступна именно в силу неразвитости языка в его современной многофункциональности.
Если родовая община использует определенный звук или знак с одной определенной и только ей самой родовой общине понятной связью с вещью
или процессом, то слово с его функцией обозначать снятый с конкретной реальности внутренний образ родиться не может, поскольку определенный звук или знак будет нерасторжимо связан с самой объективной реальностью. Другое дело, если есть дуальная община, с которой происходит взаимодействие, на реальность которой некто смотрит как бы со стороны, в отрыве от своего личного опыта, тогда появляется мыслительный по своей природе процесс, содержание которого включает осмысление того, что звук или знак означает в моей общине одну реальность, а в другой общине другую. Отсюда следующая операция знаменует появление слова, то есть имени той и другой конкретности. Значит, из определенного звука рождается слово, обозначающее объективную реальность или, как мы говорим, вещь. И другое явление, следующее за первым, когда то, что в моей общине связывают с определенным звуком, аналогичное ему в дуальной - с другим звуком. Но то и другое одинаковое, но обозначенное разными звуками. Значит, можно знак использовать как имя другого знака. Именно это называется рождением слова или вторжением вещей. Слово связано не с конкретной реальностью, а с внутренним образом, снятым сознанием с двух или более конкретностей. С этого момента начинается поиск того, что можно называть разными словами. Совокупность первого и второго и есть начало познания как непрерывного процесса, объединяющего человечество, мыслимого не только как совокупность живущих, но и как единство живущих с бесконечностью предшествовавших и последующих поколений людей.
Следующим этапом будет поиск и обозначение того, что А.Д. Плахов обозначает понятием «нор-мообраза». «Формирование нормообраза в процессе гносеологического отношения субъекта к действительности и осуществление при посредничестве нормообраза прагматических функций человеческого поведения и деятельности (регуляции и управления) есть существенный момент всей нормативной ситуации» [11]. Однако это тема отдельного или, правильно сказать, главного разговора, выходящая за рамки частной, в рамках настоящей статьи, задачи, которую мы видели в характеристике дуальной организации как первой исторической формы общности людей.
Продолжая характеристику дуальной организации как готовой формы общества, необходимо отметить, что совокупность знаков, при помощи которых группа согласовывает коллективные действия, как и первые социоразделительные слова, индивидуальны и самобытны для каждой группы. Наряду с этим действия подражательные, стереотипные, основанные на внутреннем образе, памяти, одновременно воздействуют на сознание, вырабатывая целый комплекс внутренних механизмов регулирования поведения, отличных по своей природе от биологических рефлексов. Значит, с каждым новым актом такого совместного поведения в це-
лом групповое поведение становится все более разнообразным. При непрерывности процесса непосредственной передачи наработанных
труппой знаков в совокупности с хранимыми в коллективной памяти такой группы вариантов совместных действий формируется социальный опыт общины, который аккумулируется в языке. Чем продолжительнее опыт, тем богаче и надежнее информационная система. Чем богаче информационная составляющая, тем сложнее и эффективнее взаимодействие внутри группы. Следовательно, язык как информационная система мог существовать только в условиях сохранения группы, преемственности поколений и ранней социализации детей.
Эндогамность группы создает ситуацию, когда любой язык существует как система кодирования. Им владеют только члены группы, но другим существам проникнуть в «тайные знаки» не дано. Исключение составляет дуальная община, с которой идет непрерывный обмен информацией, а значит, социальным опытом, за счет обмена невестами.
При отсутствии (вследствие постоянного подавления) внутренних детерминантов поведения формирование социального поведения детей осуществляется посредством механизма подражания, выработки стереотипов в поведении, что предопределяет особое значение информации, содержащейся в социальном стереотипе [12]. А потому непрерывность и преемственность, присущие такой общине, являются главным качеством, позволяющим родовой общине не только освоить предметную деятельность, но и на этой основе в своей хозяйственной деятельности выйти за пределы прямой зависимости от природы, а человеку - освободиться от биологических детерминант индивидуального поведения. Аккумуляция социальной информации в языке и возможность передать их новому поколению начинают формировать информационную систему, которая не является прямым отражением объективного мира, данного нам в ощущениях и видимости, а включают знаки и символы, которые опосредуют предметную деятельность человека. То есть начинает складываться интеллектуальная составляющая, формироваться первые обобщенные знания об окружающем мире, и эти знания позволяют манипулировать внутренними образами или планировать предметную деятельность. Эти процессы, повторимся еще раз, тесно взаимосвязаны с развитием языка как информационной системы, содержащей обобщающие знания об окружающем мире. В тесной взаимосвязи этих двух явлений начинается формирование поведенческих стереотипов, характерных для человека социального, а не биологического, то есть в его поведении соотношение между природным, диктуемым врожденными инстинктами и социальным поведением на основе велений группы, сформированным как подражание, как усвоение стереотипов, основанным на понимании зависимости от окружающих его людей больше, чем от природы, неуклонно развивается в сто-
рону его социальной природы. На первых порах такие формы еще хрупкие, первые ростки социального поведения могли быть уничтожены и его главный враг - разрыв преемственности. Только жесточайшая последовательность в родовой преемственности выковала первого человека как существо общественное, а не природное. В этом сложном процессе только непрерывность и стабильность общественных связей есть гарантия социального развития, в силу которой появился первый субъект истории - родовая община. Община, как и человек, может рассматриваться в ее "наиболее абстрактном, сущностном выражении, то есть как существо, наделенное (в силу своей разумности) свободной волей"[13]. Она как единый коллектив была субъектом осознанного поведения: ставила цели, планировала, достигала цели, выбирала методы и пути достижения этих целей из понимания природы, которое исходило не из простого отражения материального мира и совокупности инстинктов биологического существа, а опосредовалось уже достаточно сложной системой знаний, полученных из совокупного опыта и переданных ей в совокупно -сти абстрактных символов в ходе социальной эволюции, то есть от одного поколения к другому. Вот почему, по наблюдению Б. Малиновского, «в примитивных обществах традиция представляет собой наивысшую ценность для общины... Любая небрежность в этом ослабляет сплоченность группы и подвергает опасности ее культурный багаж -вплоть до угрозы самому ее существованию» [14].
С появлением языка как информационной системы (процессом, следует полагать, растянувшимся на века или даже тысячелетия) развитие родовых общин приобретает качественное изменение, в основе которого изменение самого человека: помимо данной природой возможности видеть, слышать, ощущать, а также запоминать собственный опыт, человек получает еще и новое качество - усваивать чужой опыт через знаковую систему и язык; такая общность начинает стремительно развиваться. И это развитие начинает проявляться в последовательном совершенствовании предметной деятельности. Орудия производства, способы охоты, собирательства - все, к чему прикасается человек социальный, означает возможность совершенствоваться через систему аккумуляции и передачи знаний в знаковой, языковой форме. При сохранении преемственности родовая община становится вне конкуренции со всеми другими неорганизованными сообществами. Все это ведет к победе родового строя, к его диффузному распространению.
В завершение вернемся к тому, с чего начали: эпизодически случавшийся распад дуальной родовой общины приводил неминуемо к смерти дуальной организации и родовой общины как таковой. И вызывают принципиальное возражение попытки объединять процессы развития родовой общины и формирование после ее распада новых общин в один процесс социального развития. Необходимо
осознавать появление новой дуальной организации как самостоятельный процесс социального развития.
На самых ранних этапах существования дуальной организации распад приводил к тому, что люди не могли выжить после смерти своих родовых общин. В этом проявление жестокости первобытной жизни и суровой природы, когда выживание людей полностью зависело от навыков совместных действий. Выживали единицы, только те, кто смог обеспечить должный уровень согласованности общих действий. Эта закономерность, в сущности которой специфическое совмещение, с одной стороны, биологического закона, с другой - социального, известного как отбор, селекция. Социальное поведение было единственным критерием отбора и выживания одновременно, поскольку зачатки социальности были практически единственным оружием древнего человека в его противостоянии суровым стихиям.
Распад родовой общины и дуальной организации на более поздних этапах, когда уже имеется развитый язык и на его основе хорошо усвоенная предметная деятельность человека, вместе с этим относительно развитые орудия труда, приводил уже не к гибели, а к формированию множества новых дуальных организаций на базе старых. Такое развитие уже не новое начальное, а базируется на старом багаже, который сохранен в виде готового языка и готового социального опыта. Поэтому в случае благоприятного стечения обстоятельств начинает формироваться новая обогащенная форма дуальной организации. Обогащение наступает в силу опять же того самого испытанного механизма: гетерозис (обновление крови, обогащение генотипа), обогащение социального опыта (усвоение членами родовой организации новых, неизвестных приемов и навыков труда), обогащение языка за счет двуязычия детей и т.д. В таких условиях вновь образованная родовая общность выходит на новый виток в социальном развитии.
Следует иметь в виду, что община, познавшая раздел, уже, как правило, не может обеспечить свою непрерывность и на новом уровне обеспечить нерушимость родового единства. Познавшие раздел и в дальнейшем, подойдя к определенному демографическому состоянию, неизбежно будут вновь делиться. С институализацией разделения такой социальный процесс приобретает устойчивые черты, а вместе с ними признаки специфического социального развития, которое базируется на закономерностях, отличных от развития родовой общины.
И последнее, если родовой общине и дуальной организации удается сохранить социальное единство, то именно на этой базе происходит «мутация» родовых и дуальных связей, из которых закономерно вырастают в будущем специфические социальные институты, которые определяются как государство и право.
Таким образом, дуальная организация, как эндо-
гамное, в своей основе организационное единство двух экзогамных родовых общин, есть первая и готовая форма социальной общности, генетическая основа формирования общества во всех ее исторически известных человечеству формах.
Литература
1. Для родовых общин более позднего периода истории это ограничение имеет несколько иное значение и будет нами показано в специальной статье, посвященной проблеме линейного и спонтанного социального развития.
2. Такие взгляды получили широкое освещение начиная еще с трудов Л.Г.Моргана и Й.Я. Баховена, Дж.Мак Леннана.
3. Цит. по: Мальцев Г.В. Очерк обычного права // Обычное право: теория, история и современная практика. М.; Ростов н/Д., 1999. С. 6.
4. Семенов Ю.И. На заре человеческой истории. - М., 1989. - С. 10.
5. Тумурова А.Т. Генезис обычного права бурят. - Улан-Удэ, 2006. - С.56-58.
6. Лосев А.Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. - М., 1982. - С.17.
7. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. - СПб.,
2007. - С.459-460.
8. Абаев В.И. Отражение работы сознания // Язык и мышление. - М.;Л., 1934. - С. 237-238, 239.
9. Плахов А.Д. Социальные нормы. Философские основания общей теории. - М., 1985.
10. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. - М., 1974. - С.254.
11. Плахов В. Д. Социальные нормы. Философские основания общей теории. - М., 1985. - С.15.
12.Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. - М., 1982.
13. Лапаева В.В. Правовой принцип формального равенства //Журнал российского права. - 2008. - №2. С. 71.
14. Малиновский Б. Магия, наука и религия. - М., 1998. -С. 41.
Тумурова Анна Тимофеевна, канд. юр. наук, доцент, судья Конституционного Суда Республики Бурятия.
Anna Timofeevna Tumurova, candidate of Law, Associate Professor, Judge of the Constitutional Court of the Republic of Buryatia
Email: [email protected] konsudQ [email protected]
