CC BY
35
ФИАЛКА И ВЕРЕСК -ЦВЕТОК ВЕСНЫ И ЦВЕТОК ОСЕНИ1
Названия двух растений - фиалки (fiolek) и вереска (wrzos) выбраны в качестве примеров, иллюстрирующих зависимость семантической структуры слова от внешних факторов, обусловленных реальными свойствами денотата, и факторов внутренних, культурных. Культурно-языковая связь этих названий с двумя временами года в польской культуре очевидна. Я бы хотела, тем не менее, показать, что эта характеристика значения фитонимов не является простым и нейтральным (т.е. лишенным оценки) отражением действительности, но вписывается в общий способ восприятия годового растительного цикла и формирует языковые образы фиалки и вереска.
В семантике обоих фитонимов семантика времени года образует, наряду с физическими признаками, стабильное единство. Главными семантическими признаками фиалки следует признать: «фиолетовый цвет лепестков», «небольшой размер», «запах». Эти признаки зафиксированы и в словообразвательных дериватах fiolkowy ‘фиолетовый цвет’ или ‘запах фиалки’, а также в устойчивом сочетании bukiecikfiolkow (bukiecik ‘небольшой букет цветов’). Они мотивированы реальными свойствами растения. Подобные семантические признаки фиалки представлены в лексикографических описаниях, например: «небольшое однолетнее растение (несколько десятков видов), растущее в лесах, зарослях, огородах в умеренном климате, имеющее цветы, как правило, фиолетового цвета, у некоторых видов приятно пахнущие» (SWJPD, 254).
Опираясь на словарные описания, однако, сложно установить однозначные семантические признаки вереска. В словарях под ред. Шымчака и Дуная читаем: «Calluna vulgaris, низкий кустарник семейства вересковых, с вечнозелеными мелкими листьями и мелкими розово-фиолетовыми цветами, собранными в односторонние кисти» (SJPS III: 762); «кустарник с вечно-зелеными, очень мелкими листьями и фиолетово-розовыми, колокольчиковидными мелкими цветами, появляющимися ранней осенью» (SWJPD: 1248).
1 Статья написана при поддержке стипендии фонда Fundacja na Rzecz Nauki Polskiej.
Насколько нет сомнений в том, что признаки «небольшой кустарник», «имеет мелкие цветы» представляют обыденный образ растения, настолько сомнения вызывает колористическая характеристика. Каждый из словарей определяет цвет вереска как смешанный, но последовательность складываемых оттенков представлена по-разному: SJPS говорит о розово-фиолетовом цвете, SWJPD - о фиолетово-розовом. Выход на первый план в описании значения одного из этих двух составных цветов не является второстепенным для семантики слова (в случае названий растений именно цвет мотивирует наиболее широкие коннотативные связи), потому что и в культуре, и в языке rozowy и fioletowy воспринимаются как цвета абсолютно разные, имеющие различные ассоциации. Автоматически возникает вопрос, - который из словарей отражает знание, несомое языком? Языковые данные -словообразовательный дериват wrzosowy (название одного из оттенков фиолетового цвета), а также поэтические тексты, говорящие о цвете, например: Anna Achmatowa stala w dlugiej fioletowej sukni / Jakby ktos za wrzosy pociqgnql w niebo [Анна Ахматова стояла в длинном фиолетовом платье / Будто кто-то потянул вереск в небо] (S. Grochowiak, Orlow, gdyby mowil o Achmatowej... 1978, 344), Na wrzosowiskach tokujqcy fiolet [На вересковых зарослях токующий фиолетовый (цвет)] (M. Buczkowna, Klusownictwo, 1974, 200), отчетливо указывают, что цвет вереска -фиолетовый. При этом, однако, вересковый не трактуется как то же самое, что и фиолетовый, но как определение одного из оттенков фиолетового; семантическим признаком вереска можно считать и способ, который выражал бы доминирующий цвет - ‘имеет фиолетовые (с розовым оттенком) цветы’. Главенствующее место фиолетового цвета подчеркивает и дефиниция в SWJPD. Представление же на этом месте розового цвета вереска в SJPS есть следствие энциклопедического характера дефиниции. В действительности вереск имеет чаще всего2 цвет, в котором доминирует розовый, и этот признак денотата отражает дефиниция. Несмотря на это, в обыденном сознании цветы вереска являются фиолетовыми. Факт, что язык не отражает цвет денотата, не случаен. Он находит глубокие обоснования в понятийном поле слова. В интерпретации этого факта существенной оказывается общая связь вереска с осенью:
2 Указанный признак не может быть признан обязательным, потому что цветы вереска могут иметь и другой цвет, например, белый. В языке и в культуре зафиксирован при этом лишь цвет, указанный выше.
В^к па drzewach jakis chory (...)
pani jesien przyjdzie znowu znowu nic nie wytlumaczy (...) 1у1ко patrzeC kiedy wrzosy w liliowe ЬиЛпц. ognisko
Какой-то нездоровый блеск на деревьях (...)
пани Осень вновь придет
вновь ничего не объяснит (...)
того и гляди вереск
заполыхает лиловым огнем
^. Iwaszkiewicz, [Bla.sk па drzewach jakis ^огу], 1980, 276).
Семантический признак ‘цветет осенью’ относится к сильнейшим закрепившимся признакам вереска, бесспорным доказательством чему служит значение словообразовательного деривата wrzesien ‘время цветения вереска’. Связь осени именно с этими цветами была настолько сильной, что их название стало заменять название месяца, который открывает это время года:
Wrzesien - paj§czшk Сентябрь - паутинник
zatrzymuje nad jeziorem медлит над озером
wrzosy рекпц. ки piaszczystym вереск ползет к песчаным берегам brzegom
dawne wolaшa еЛет powracajц. прежние зовы возвращаются эхом
У. Huszcza, Miesiqce, 1984, 106).
Осень, в отличие от других времен года, не имеет однозначного образа. Как указал Р. Токарский (Tokarski 1990: 126; 1991: 126; 1995: 123-125), в отношении этого времени года можно говорить о двух разных представлениях. Первое задается фразеологизмом zlota роЬЫ jesien, вызывающим образ теплого и солнечного осеннего дня. Другое связано с фактом, что осень предшествует зиме - поре уснувшей природы. Зима в этом случае остается основой соотнесения для осени. Осень, предупреждающая зиму, выбрана как пора подавленная, холодная, грязная, дождливая, что показывают устойчивые сочетания: осенняя погода, осенний ветер, осенняя слякоть / ненастье / сырость (‘неприятные, затяжные’) а также лексема jesionka (‘плащ, который носят перед зимним’). Такое изображение осени вызывает ассоциации с печалью, отчаянием, старостью, предзнаменованием смерти. Оно также является основанием метафоры осень жизни. Из этих двух образов осени более
частый и сильный - второй. Поэтому нет ничего удивительного, что вереск как название цветка, наиболее связанного с осенью, конно-тирует признаки, корреспондирующие с признаками, приписываемыми времени года. Очень выразительно эту зависимость показывает метафора Александра Рымкевича placzki jesieni -fioletowe wrzosy [плакальщица осени - фиолетовый вереск]:
Tam na angielskiej pogrzebany ziemi, Там на английской похоронен
земле,
0 ktorej ksi^zki czytalem, lecz nie о которой я читал книжки, но не
wiem, знаю,
czy zenjce po schylonej trawie кричат ли, как у нас,
rw^. si?, jak u nas, jesienne cietrzewie, кормясь в поникшей траве, осенние
тетерева,
1 czy si? toczy w krzaki zurawin и закатывается ли в заросли
клюквы
zerwana dziobem czerwona jagoda, сорванная клювом красная ягода,
i czy tak smutek posrod wrzosow и так ли печаль стоит среди вереска,
staje,
tak jak zaloba ci?zka dni tych w kraju, так, как глубокий траур этих дней
на родине,
bo u nas ciche rozpusciwszy wlosy ибо у нас тихи, распустив волосы,
placzki jesieni - fioletowe wrzosy. плакальщицы осени - фиолетовый
вереск.
(Rymkiewicz, Blqkitny step, 1984, 120) Именно время цветения вереска повлияло на тот факт, что в языковом образе растения фиолетовый цвет доминирует, а часто и является единственным. Коль скоро цветок так сильно ассоциируется с осенью, порой угасания, ничего удивительного, что ему приписывается «цвет печали»3. Фиолетовый - культурно за-
3 Ср., например, подзаголовок раздела книги Р. Токарского, в котором среди прочих говорится о лексеме wrzosowy: «Barwy Во1еШ«?е - гогпе
крепленный символ траура и печали - дополнительно обосновывает коннотации вереска. Результатом семантических признаков вереска ‘цветет осенью’, ‘имеет фиолетовые цветы’ является целый ряд негативных коннотаций. Их открывает признак ‘печаль’:
Уиг babie Ыо jesieni р1еае mi?dzy szpilkami
Б1опсе zachodzi ро рокки i БтШпе wrzosowisko cale zakwita fioletem, tak р^кпе w swojej pokorze, w swej przyziemnosci wznioslejsze od smiglych cyprys6w tutejszych. Popatrzylbym sobie пя brzoz? takц wysmuklц i Ыalц takц шematerialnц, ге pewno i nie jest drzewem, ale jest fatamorganц, marzeniem sennym
- ideц - idealem -przyziemnie kwitnцcego smutnego wrzosowiska (А. Wat, Do domu, 1992, 225-6)
Паутинки бабьего лета уж вплетаются в хвойные иглы солнце заходит по-польски и печальная вересковая поляна вся расцветает лилово, так прекрасна в своем смиренье,
в своей приземленности возвышеннее горделивых кипарисов здешних. Постоял бы я у березы, такой вознесенной и белой, такой нематериальной, что, наверно, вовсе и не дерево она, а фата-моргана, сновиденье
- идея - идеал -приземленно цветущей грустной вересковой поляны.
(А. Ват. Домой / пер. Н. Астафьевой // Польские поэты ХХ века. Антология.
Т. 1. СПб.: «Алетейя», 2000. С. 229).
Важно отметить, что представленные в стихотворении А. Вата семантические признаки фитонима выступают в особой последовательности. Первый признак наиболее сильно влияет на языковой образ вереска - ‘цветет осенью’. Вереск появляется здесь как одна из главных примет польской осени. Второй признак, выраженный слабее, определен прямо - ‘печальный’ - с указанием его двойной мотивации - временем цветения и оттенком цветков. Помимо ‘печали’, к указанному ряду относятся также коннотации ‘горя’, ‘страдания’, ‘траура’
Р^шкпфе бц oczy рогш^, spod ШбгуЛ 1гу jak katedry -
1гу тс'уёае^пе wrzosami mi?kkie i dziwnie аЛе -
a бц to farby МоЬпе rozlozone w skrzydlach mot:yli,
a бц to dzwi?ki bolesnej muzyki.
Закрыты глаза пожаров, из-под которых слезы, как соборы -Слезы, выстланные вереском, мягкие и странно тихие -
это траурные цвета на крыльях бабочки,
это звуки скорбной музыки.
(Т. Gajcy, Widma, 1980, 216-217)
odcienie smutku» [Фиолетовые краски - разные оттенки печали] (1995: 217).
Отметим, что даже там, где вереск является семантическим элементом, создающим образ лета (wrzesien - ‘сентябрь’, букв. ‘время цветения вереска’ - это месяц, связывающий лето и осень):
Nie chc? myslec jeszcze: Я не хочу думать еще:
Lato si? zlamalo. (...) Лето переломилось. (...)
Wrzosy juz liliowe Вереск уже лиловый
Jak obloki spadly (...) Будто облака упали (...)
(J. Iwaszkiewicz, Smutne lato, 1980, 65) представлена коннотация ‘печали’, потому что это уже закат лета, время начала осеннего настроения, или, как в названии стихотворения, smutne lato ‘печальное лето’. Можно даже сказать, что актуализация в образе темпорального компонента влечет за собой концептуализацию, которая ассоциируется с печалью.
Ни одна из приведенных коннотаций не зафиксирована в конвенциональных языковых фактах, следовательно, они образуют ряд текстуальных коннотаций. Однако отчетливая мотивация этих признаков, тот факт, что они являются логическим развитием системных признаков, приводит к тому, что они образуют группу надындивидуального характера. Даже если в поэзии появляется позитивный образ вереска:
Podobnie jak Ignacy, imi? to daje si? byle jak, byle gdzie, byle komu.
Niegrozne jak tamto, nie ma w sobie ognia, nie przyci^ga nawalnosci ani gromu;
Przypomina raczej kwiecie, snieg, lagodne owady, zapach ambry, kolor mi?kki wrzosu,
Muzyk? starofrancusk^. o przycmionych barwach glosu.
(K. Illakowiczowna, Franciszek, 1971, II, 299) Подобно Игнацы, это имя дается как попало, где попало, кому
попало.
Оно не опасно, как то, нет в нем огня, оно не притягивает ни бури, ни
грома;
Напоминает, пожалуй, цветы, снег, ласковых насекомых, запах
амбры, мягкий цвет вереска, Старофранцузскую музыку с приглушенными оттенками тембра. то его надлежит трактовать как попытку ломки стереотипа.
Представленная выше аргументация приводит к предположению, что, поскольку фиалка тоже описывается как растение с фиолетовым цветком, то, скорее всего, связанные с ней культурные коннотации будут соответствовать коннотациям вереска, по крайней мере, если речь идет о признаках, мотивированных цветом. В самом деле, эта гипотеза находит подтверждение: среди признаков, мотивированных цветом фиалки, находим группу коннотаций, связанных с символикой печали и смерти, присущих фиолетовому цвету. Видим коннотации ‘печали’, ‘тоски’:
Fioikowo-niebieskie t?sknoty twarz^. ku ziemi lez^ce i wsiuchane w dalekie turkoty radosci odjezdzaj^cych...
‘горя
Miiosc miaia twoje oczy Peine ikon fioikow peine I twoje podarte trzewiki I wiosy potargane nieszcz?sciem
дальнии
Фиалково-голубая тоска лицом к земле лежащая и вслушивающаяся в перестук уезжающих радостей...
(М. Pawlikowska-Jasnorzewska, Cykorie, 1974, I, 121) страдания’:
У любви были твои глаза Полные икон, фиалок полные И твои прохудившиеся башмаки И волосы, растрепанные бедой (У. Harasymowicz, Przyjazd, 1982, 100)
и даже траура Po rozstajach snu, omacku,
fioikowym, zmierzchem...
na poi slepy po
cmentarnym
По перепутьям сна, полуслепой, на ощупь,
фиалковыми, кладбищенскими сумерками...
(У. Lobodowski, Ballada lubelska, 1990, 230) Мотивация последней из перечисленных коннотаций поддерживается также закрепленным в культуре обычаем сажать фиалки на могилах; из-за своего цвета фиалка стала одним из главных траурных, намогильных цветов (Kopalmski 1990: 94).
Однако если в случае с вереском текстовые коннотации однозначно отсылают только к символике печали и смерти фиолетового цвета (и подчеркивают его ассоциации, связанные с осенью), то соответствующее им коннотативное поле фиалки остается нейтральным в ряду других ассоциаций. Часть из них также связана с символикой фиолетового, на которой основана «земная витальность красного (czerwieni) и чистая духовность голубого» (Tokarski 1995: 162). Эти коннотации представляют духовные ценности4, в том числе ‘чистоту’, ‘совершенство’ ‘хрупкую, чистую любовь’:
Cos ty za jedna? Kto ciebie stworzyi? I kto ci? cai^. sercem ogarnie?
Duszo pachn^ca, fioiku bozy,
Rozkwitaj^cy w mojej cieplarni!
Что ты такое? Кто тебя создал? И кто тебя всю охватит сердцем? Душа душистая, фиалка божья, Расцветающая в моей теплице. (У. Brzechwa, Szczqscie, 1968, 194)
Miiosci bywa powolna, od miiosci na chwil? odci?ta,
Snuje si? niewiedz^ca, ogiuchia, wykl?ta...
... I zawsze do niej wraca jak po
Любви бывает послушна, от любви отсечена на минуту,
Блуждает без памяти, оглохшая, проклятая...
...И всегда к неИ возвращается как
4 В культуре фиалка приписывается, например, людям, рожденным под знаком стрельца, как цветок, подчеркивающий их одухотворенность, а также творческую силу мысли (Macioti 1998: 330).
swi?tosc, jak po oplatek!... за святыней, как за причастием!..
A z oczu najbardziej przypomina А глазами больше всего похожа на
fijolek i bratek. фиалку и анютины глазки.
(K. Illakowiczowna, Izabella, 1971, II, 321) Прежде всего, однако, противовесом для негативных коннотаций становятся признаки фиалки, мотивированные временем цветения, ибо временем года, отчетливо связанным с фиалкой, является весна. Вообще связь цветов с весной является сильно выраженной в культуре. Со времен античности цветы были символом весны, возрождающейся природы, а фиалкам, как одному из первых весенних цветов, выпала роль ее предвестников (Forstner 1990: 186). Связь фиалки с весной очевидна и в семантическом плане фитонима -признак ‘цветет весной’ выражен в поговорке Mily jak fiolek na wiosn% [Милый, как фиалка весной] (NKPP II, 488). Эта зависимость бывает выражена и в поэтических текстах.
Gory, co ciemnym swym siniej^c Горы, что темным своим синея grzbietem, хребтом,
Dal zamykacie tym samym fioletem, Даль замыкаете тем самым
фиолетовым цветом,
Ktorym fijolki, w dobie dni radosnej, Которым фиалки, в радостную пору
дней,
Krolestwo mlodej otwieraly wiosny. Королевство молодой открывали
весны.
(L. Staff, Skarga wiatru jesiennego, 1980, II, 225) Признак ‘цветет весной’, а также семантика слова весна отчетливо влияют на коннотации фиалки, которые появляются на низших уровнях понятийного поля слова. Весна коннотирует многие позитивные признаки и состояния. Такие фразеологизмы, как wiosna zycia ‘молодость’, wiosenny dzien ‘теплый, солнечный’, piqkna jak wiosna, wiosna w duszy ‘радостное настроение’, wcielenie wiosny ‘о молодой красивой девушке’, а также определения типа: czekac, uzywac, wyglqdac wiosny, pachnie wiosnq, wiosna si% budzi, nastaje, rozkwita, показывают, что это время ожидания, дающее человеку надежду, радость, жизненную энергию (ср. Tokarski 1991: 135). Компонент ‘цветет весной’ лежит в основе многих коннотаций признаков фитонима также с позитивной оценкой: ‘надежда’, ‘возрождение’, ‘радость’, ‘счастье’, ‘молодость’. Особое нагромождение позитивных семантических признаков фиалки обнаруживается в стихотворении Халины Посвятовской: czy wiosny nie zabil jeszcze разве не убило еще весну
oddech zatruty отравленное дыхание
czy w twoich ciemnych wlosach разве в твоих темных волосах
fiolki pachn^. фиалки пахнут
zsun t? biel - odslon czolo сдвинь белое - открой лоб
chc? zobaczyc хочу увидеть
хочу заглянуть в весенний сад твоих дум ходишь такая сияющая такая светлая как будто не была солнцем восходящим над прокаженным островом
не знаешь, что это о тебе, белая не знаешь, что собираю фиалки расцветшие под кустом крыжовника я поранила мысли, как пальцы и медленно из колючих слов вынимаю цветы эти, наикрасивейшие уж посади их - где хочешь пусть зацветут
обсади ими самые спокойные сны вечера в звездочке лампы солнечные утра и любовь
(Siostrom szpitalnym, 1997, II, 166-71) Хотя тут имеются отсылки к запаху и внешнему виду фиалки, наиболее важны коннотации, мотивированные временем цветения. Wiosna, fiolki, ogrod wiosenny mysli образуют позитивный образ медсестры, подчеркнутый прилагательнымиpromienna, jasna. Поэтому во второй части цитированного фрагмента фиалки оказываются приписаны медсестре как цветок, почти ее олицетворяющий.
Знаменательной представляется здесь несомненная закономерность. Сам вид фиалки не создает достаточно сильного основания для признаков ‘радости’, ‘надежды’, потому что сорванный цветок в первую очередь фиолетового цвета, который ассоциируется с печалью. Лишь только на фоне весеннего дня, когда цвет будто бы осветляется солнцем, вид цветка начинает порождать позитивные ассоциации.
В коннотативном поле, мотивированном временем цветения, находим также системную коннотацию ‘легкомыслие, (юношеская) беспечность’. Она актуализируется, например, в значениях фразеологизмов miec fiolki w glowie ‘быть легкомысленным, беспечным’, miec / dostac fiola ‘странность, причуда’. Указанный признак встречается, например, в одном из самых известных стихотворений Вершинского:
chc? zajrzec
do ogrodu wiosennego twoich mysli chodzisz taka promienna taka jasna
jakbys nie byla sloncem wschodz^cym nad tr?dowat^. wysp^.
nie wiesz ze to o tobie biala nie wiesz ze zbieram fiolki rozkwitle pod krzakiem agrestu poranilam mysli jak palce i wolno z kolczastych slow wydobywam kwiaty te najpi?kniejsze wez je zasadz - gdzie chcesz niech zakwitn^.
obsadz nimi sny najspokojniejsze wieczory w gwiazdce lampy poranki sloneczne i milosc
Zielono mam w giowie i fioiki w niej kwitn^,
Зелено в голове моей5 и фиалки в ней цветут,
Na klombach mych mysli sadzone za miodu.
На клумбах моих мыслей посаженные смолоду.
Pod sioncem, co daio mi dusz? bi?kitn^.
Под солнцем, что дало мне голубую душу
I ktore do smierci mi swieci bez trosk i zachodu.
И которое до смерти мне светит без забот и заката.
Obnosz? po ludziach moj usmiech, i bukiety
Разношу по людям мой смех, и букеты
Rozdaj? wokoio i jestem radosn^.
Раздаю вокруг, и я сам -радостный
Wichur^. zachwytu i szcz?scia poety,
Вихрь восторга и счастья поэта,
Co zamiast cziowiekiem, powinien bye wiosny
Что не человеком, но весной быть должен.
(Zielono mam w glowie, 1981, 13)
Использование здесь фиалок мотивировано фразеологизмом miec fiolki w glowie. Не случайно произведение начинается другим фразеологизмом miec zielono w glowie, а заканчивается мыслью о poecie, co zamiast czlowiekiem, powinien byc wiosnq. Значения лексем fiolek и zielony, абсолютно лишенные здесь негативной оценки, послужили поэту для описания состояния счастья, юношеской беспечности, легкомысленности, радости. Описанное состояние, несомненно, связано с фиалкой (ср. развернутый метафорический образ фиалок, цветущих на мыслях, и раздаваемых букетов). Кон-нотативный признак ‘легкомыслие, (юношеская) беспечность’ доказывается и ситуативной сценой (в которой фиалка является одним из компонентов) весны, молодой, пробуждающейся природы, а также чувством, сопутствующим в эту пору людям. Этот признак создает сильнейший противовес для негативной оценки фиалки.
Трудно, однако, найти позитивные коннотации вереска, которые были бы в состоянии нейтрализовать ряд негативных его коннотаций. Более того, в семантической структуре вереска имеется ряд других признаков, взаимодействующих с коннотациями ‘печали’, ‘страдания’, ‘скорби’, например, текстуальные коннотации ‘вызывать в человеке чувство одиночества’, ‘раздумья’, а также ‘способность к забвению’:
Z nim b?dziesz szcz?sliwsza, С ним будешь счастливей!
Duzo szcz?sliwsza b?dziesz z nim. Много счастливей будешь с ним.
Ja, coz - Что я?
5 Zielono mam w glowie - фразеологизм, аналог русского ветер в голове. Стихотворение - развернутая реализация этой метафоры (прим. перев.).
Wlocz?ga, niespokojny duch, Бродяга, неспокойный дух,
Ze mn^. mozna tylko Со мною можно только
Pojsc na wrzosowisko Заблудиться в вересковом поле,
I zapomniec wszystko И забыть на воле -
Jaka epoka, jaki wiek Что за эпоха, что за век...
(E. Stachura, Z nim bqdziesz szczqsliwsza, 1982, 280)
(Э. Стахура. С ним будешь счастливей. Пер. О. Чигиринской (Брилев°й) http://www.vekperevoda. com/1950/brileva. htm)
Представленный семантический анализ имел целью показать влияние темпоральных характеристик на языковой образ растения. На примере семантики двух фитонимов я попыталась показать, что семантические признаки, определяющие время цветения, и составные части, ими мотивированные, не вытекают из объективного взгляда на действительность, потому что этот взгляд совершается с точки зрения человека. Языковые образы фиалки и вереска формируют способ, которым человек воспринимает времена года. В образах весны и осени раскрывается принятая человеком система оценок в категориях «хороший» - «плохой». Оценка времен года переносится на связанные с ними фитонимы. Поэтому в языковом образе фиалки доминируют позитивные оценочные коннотации, а в образе вереска - негативные. Следствием этого являются разные позиции, которые занимают названия цветов в вышестоящей категории цветок. Фиалка помещается в прототипическом центре категории, в то время как вереск оказывается периферийным элементом.
Цитированные поэтические сборники
Brzechwa Jan. Liryka mego zycia / Przedmowa R. Matuszewski. Warszawa, 1968.
Buczkowna Mieczyslawa. Wybor wierszy / Wst?p Julian Rogozinski. Warszawa, 1974.
Gajcy Tadeusz. Pisma. Krakow, 1980.
Grochowiak Stanislaw. Wiersze wybrane. Warszawa, 1978. Harasymowicz Jerzy. Wiersze milosne. Krakow, 1982.
Huszcza Jan. Pory czasu czlowieczego. Lodz, 1984.
Illakowiczowna Kazimiera. Wiersze zebrane. T. 1-2. Warszawa, 1971. Iwaszkiewicz Jaroslaw. Liryki. Warszawa, 1980.
Lobodowski Jozef. Poezje / Wst?p J. Zi?ba. Lublin, 1990.
Poswiatowska Halina. Dziela 1-2. Poezja. T. 1-2. Krakow, 1997. Rymkiewicz Aleksander. Wybor poezji. Warszawa, 1984.
Stachura Edward. Wiersze, poematy, piosenki, przeklady. T. I / Wst?p K. Rutkowski. Warszawa, 1982.
Staff Leopold. Poezje zebrane. T. 1-2. Warszawa, 1980.
Wat Aleksander. Poezje zebrane / Oprac. Anna Micinska, Jan Zielinski. Krakow, 1992.
Wierzynski Kazimierz. Poezja i proza. T. 1-2. Poezja, t. 1 / Wybor i poslowie M. Sprusinski. Krakow, 1981.
Список сокращений
NKPP - Nowa ksi?ga przyslow^ i wyrazen przyslowiowych polskich. T. 1-4. Pod red. J. Krzyzanowskiego i S. Swirki. Warszawa, 1969-1978.
SJPS - Slownik j?zyka polskiego. T. I-III. Pod red. M. Szymczaka. Warszawa, 1992.
SWJPD - Slownik wspolczesnego j?zyka polskiego. Pod red. B. Dunaja. Warszawa, 1996.
Литература
Bartminski, Tokarski 1993 - Bartminski J., Tokarski R. Definicja seman-tyczna: czego i dla kogo? // O definicjach i definiowaniu. Pod red. J. Bart-minskiego i R. Tokarskiego. Lublin, 1993.
Forstner 1990 - Forstner D. Swiat symboliki chrzescijanskiej. Przeklad i opra-cowanie W. Zakrzewska, P. Pachciarek, R. Turzynski. Warszawa, 1990. JOS 1990 - J?zykowy obraz swiata. Pod red. J. Bartminskiego. Lublin, 1990. Kopalinski 1990 - Kopalinski W. Slownik symboli. Warszawa, 1990. Macioti 1998 - Macioti M. I. Mity i magie ziol. Krakow, 1998.
Pajdzinska, Tokarski 1996 - Pajdzinska A., Tokarski R. J?zykowy obraz swiata
- konwencja i kreacja // Pami?tnik Literacki. 1996. Z. 4.
Tokarski 1990 - Tokarski R. Prototypy i konotacje. O semantycznej analizie slowa w tekscie poetyckim // Pami?tnik Literacki. 1990. Z. 2.
Tokarski 1991 - Tokarski R. Czlowiek w definicji znaczeniowej slowa // Przegl^d Humanistyczny. 1991. Z. 2.
Tokarski 1993 - Tokarski R. Slownictwo jako interpretacja swiata // Ency-klopedia kultury polskiej XX wieku. T. 2: Wspolczesny j?zyk polski. Pod red. J. Bartminskiego. Wroclaw, 1993.
Tokarski 1995 - Tokarski R. Semantyka barw we wspolczesnej polszczyznie. Lublin, 1995.
Пер. с польск. яз. А. Ипполитовой
Ключевые слова: фиалка, вереск, семантическая структура слова, польская культура.
