CC BY
70
Н. А. Синица
Уральский федеральный университет, Екатеринбург
ОБРАЗЫ ХРИСТИАНСКИХ СЛУЖИТЕЛЕЙ КУЛЬТА В СЛАВЯНСКИХ НАРОДНЫХ НАЗВАНИЯХ РАСТЕНИЙ
В статье анализируются названия растений, образованные от слов, обозначающих священнослужителей и представителей монашества в славянских языках. Учитываются данные русского, украинского, белорусского, польского, чешского, болгарского и сербского языков и их диалектов. В качестве производящих лексем выступают рус. дьякон 'священнослужитель низшей (первой) степени церковной иерархии, помощник священника при богослужении и совершении таинств', рус., укр., бел., сербск. поп, пол. pop 'православный священник', рус. патриарх 'высший титул главы автокефальной православной церкви' [Скляревская 2000: 178], пол. ksiqdz, бел. ксёндз 'католический священник, имеющий право проводить богослужение' [SW 2: 606], пол. kardynai 'священнослужитель, занимающий высшую после Папы Римского должность в католической церкви' [Ibid.: 266], пол. kapelan 'ксендз, заведующий часовней при костеле, лагере, учреждениях, частных домах' [Ibid.: 234], рус. монах, пол. mnich, чеш. mnih 'монах', пол. opat 'аббат, высший чин в монастыре' [SW 4: 791], пол. benedyktyn, чеш. benediktin 'монах ордена св. Бенедикта' [SW 1: 114], пол. kapucyn, чеш. kapucm 'монах ордена св. Франциска, носящий хабит с остроконечным капюшоном' [SW 2: 252], чеш. jezuit 'член монашеского ордена, основанного св. Игнатием Лойолой' [Ibid.: 174], болг. калугер 'монах'. Предпринимается попытка выявить мотивацию и основные модели образования фитонимов.
Мотивационная интерпретация целого ряда фитонимов сталкивается с различными трудностями. В частности, с достаточной долей условности в исследование включаются фитонимы типа рус. поповник, попок. Возможно, изначально подобные слова были производными от лексемы пуп, а в дальнейшем произошло их сближение со словом поп на основе сходства внешнего вида
растения с обликом человека. Например, названия скабиозы Scabiosa: рус. смол. поп, калуж., смол. попы, бел. могил. попок [Анненков (сост.) 1878: 317; СРНГ 29: 293; СРНГ 30: 23], вероятно, изначально образовались от слова пуп (ср. другие названия данного растения: пупник, пуповник, пуповная трава [Анненков (сост.) 1878: 317])1, и только позднее произошло народноэти-мологическое притяжение к лексеме поп. Однако фиксируются и подтверждающие «священническую» мотивацию лексические факты, для которых мотивирующим признаком является сходство цветка с человеческой головой (ср. твер. головки, головняк 'короставник полевой Scabiosa arvensis' [Там же]). Явный пример контаминации дериватов слов поп и пуп — олон. поповы коренья 'лапчатка Potentilla' [СРНГ 29: 324], имеющий также названия пупная трава, пуповник, пск. пуповное коренье [Анненков (сост.) 1878: 38]).
Сложности представляют также названия ромашки и подобных ей растений поп, попъг, попки, поповка, поповник и под. В. Б. Колосова возводит данные названия к лексеме пуп [Колосова, настоящий сборник]. Данная гипотеза подтверждается, с одной стороны, рядом лексем укр. пупавка 'пупавка', пупавник 'пиретрум', рус. пупавка 'ромашка, пупавка', бел. пупок 'то же', с другой — использованием ромашки в народной медицине: ср. забайк. пуповинка 'лекарственная ромашка': «Пуповинка разно бывает, ее тоже знать надо. Если немного сероватая пуповинка, то та от рези в животе идет» [СРНГ 33: 129]. Однако языковые данные позволяют предположить, что ряд наименований ромашки имеет «священническую» мотивацию (см. ниже).
Надо учитывать также, что в фитонимии есть ряд названий, где «поповские» мотивации однозначны, ср. параллельно существующие названия одуванчика Taraxacum: поповник, поп, с одной стороны, и попова скуфья, с другой (подробнее см. далее).
Кроме того, сложности в определении мотивационных признаков связаны с тем, что в народной традиции частотны метонимические переносы названий с одного растения на другое. Поэтому некоторые мотивационные решения приходится пред-
1 Известно, что скабиоза употреблялась в народной медицине «от сорвания пупа» [Анненков (сост.) 1878: 317].
лагать сразу для группы растений, похожих по форме, функциям или другим признакам.
Достаточно большая группа фитонимов отражает народные представления о внешнем виде священника. В этом случае номинация, как правило, основывается на совокупности признаков. С одной стороны, фактором, обусловливающим активность наименований духовенства в фитонимии этого типа, можно считать устойчивое представление о прямостоящей позе священнослужителя, которое проявляется в довольно большом количестве семантических дериватов на основе обозначений служителей культа, обозначающих вертикально стоящие объекты и объекты, напоминающие внешним видом человеческую фигуру, ср. рус. просто-нар. поп 'прямостоящий предмет' [СРНГ 29: 291]. Этот образ, очевидно, лег в основу многочисленных названий грибов: рус. красноярск., орл., тул. поп 'белый гриб' [СОГ 10: 54; СРНГ 29: 292; СРГЦК 3: 303], орл. поп, попок 'подберезовик' [СОГ 10: 54, 162], орл. поп, амур. поп красный 'подосиновик' [Там же: 54; СРНГ 29: 292; ФСРГС: 146], томск. попыг 'маслята' [СРНГ 30: 23], пол. pop 'мухомор' [SW 4: 638], чеш. kapucinek 'сыроежка', 'подберезовик' [Rystonova 2007: 228], рус. морд. монах, монашка 'пластинчатый черный гриб из семейства груздей, чернушка' [СРГМ 1: 541]. В последнем случае на возникновение номинации повлияла ассоциация черного цвета гриба с цветом одежды монаха (ср. другое наименование монаха — чернец).
С другой стороны, не менее важным становится представление об особенной прическе или головном уборе священнослужителя. Названия растений с плоской круглой формой цветка могут быть мотивированы их сходством с православной скуфьей2, католическим пилеолусом3 или же существовавшей ранее в православии и сохранившейся в католической традиции тонзурой4.
2 Скуфья — повседневный головной убор священнослужителей и монахов в виде мягкой складывающейся шапочки черного, реже фиолетового цвета [Скляревская 2000: 233].
3 Пилеолус — головной убор римско-католического клира, состоящий из сшитых вместе восьми сегментов.
4 Ср. народные обозначения тонзуры: рус. гуменцо, плешь [СлРЯ 6: 13], кашуб. р1г$ [8усМа 4: 72].
Так, весьма распространены образованные от обозначений священнослужителей названия разных видов одуванчика: рус. калуж., сиб., урал. поп, диал. поп0вник, попок [Анненков (сост.) 1878: 349; СРНГ 29: 292], волог., дон. п0пик, дон. поповский дичок [БТСДК 2003: 402; СРДГ 3: 42; СРНГ 29: 325; СВГ 7: 159], бел. гомельск., могил. поп, смол. папок, смол. пупок, брянск. папки, могил. ксёндз 'одуванчик лекарственный Taraxacum leontodon' [Расторгуев 1973: 196; РС: 49], пол. общенар. mnich, mniszek, mniszeczek, mniszysko 'одуванчик лекарственный Taraxacum officinale' [SW 2: 1015].
Данные наименования могли возникнуть в результате компрессии из номинаций типа рус. диал. попова скуфья, вят., твер. попова плешь, диал. попово гуменце 'одуванчик Taraxacum' [Анненков (сост.) 1878: 349; Даль 1882 (3): 318], дон. гуменцд поп0во 'одуванчик лекарственный Taraxacum officinale' [БТСДК 2003: 402; СРДГ 3: 42; СРНГ 29: 324], укр. попове гуменце 'то же' [Сабадош 2014: 485], сербск. попино гумно 'то же' [Чаjкановиfr 1985: 172], бел. могил. ксёндзоу плеш, ксяндзоу плеш 'одуванчик Taraxacum' [Касьпярович 2011: 169; РС: 49], чеш. mnihova hlava, mnísska hlava, mnísska ples, popípléska 'то же' [Rystonová 2007: 336], пол. popowa glówka 'то же' [Machek 1954: 233]5.
Не совсем ясна мотивация сербск. попова погачица (букв. «попова лепешка, оладья») 'одуванчик лекарственный Leontodon taraxacum' [Чаjкановиfr 1985: 172]. Можно предположить, что здесь произошло наложение двух мотивов. С одной стороны, на образование лексемы повлияло сходство цветка с прической или головным убором священника, с другой — плоская форма спровоцировала сопоставление с лепешкой.
5 В. А. Меркулова считает данные номинации кальками латинского названия caput monachi [Меркулова 1967: 101]. Эта же идея проявляется и в ряде других европейских языков: ср. фр. couronne de moine (букв. «венец монаха»), англ. priest's crown (букв. «венец священника») [Анненков (сост.) 1878: 350]. Однако широкое распространение данных фактов в диалектах и разнообразное лексическое воплощение соответствующих моделей заставляют сомневаться в их калькированном характере и предполагать их независимое происхождение; об этом же см. [Колосова 2009: 190].
Интересным представляется проявленное в лексических фактах противопоставление двух стадий цветения одуванчика. Так, при наличии рус. сиб. поп 'одуванчик' фиксируется также лексема сиб. попадья 'одуванчик, «если с него не сдувается цветок, похожий на пух»' [СРНГ 29: 296]. В некоторых польских диалектах противопоставляются названия одуванчика в стадии цветения и номинации, относящиеся ко времени сбрасывания им семян: пол. мазов. ksiqdz,pop 'пух одуванчика': «Jak kfitne to mlec, a te biaue puxy, co sedmucxa, to: pop, ksonc, dmuxavec» (Как цветет, то это "млеч"6, а тот белый пух, что сдувается, это поп, ксендз, дмухавец) [KSGP] .
Мотивационная модель «прическа/головной убор священнослужителя ^ растение» проявилась в названиях других растений,
6 Ср. польск. mlecz 'одуванчик Taraxacum' [Karlowicz 3: 170].
Фитонимы mnich и dmuchawiec (польск. литер. 'одуванчик Taraxacum' [SW 1: 465]) обыгрываются в романе О. Токарчук «Prawiek i inne czasy», при этом номинация mnich здесь уже относится к растению во время цветения: «Na ksi^zowskich l^kach kwiaty modl^ si§ nieustannie. Modl^ si§ te wszystkie kwiatki swi^tej Malgorzatki i dzwoneczki swi^tego Rocha oraz zwyczajne, zólte mniszki. Od ci^glych modlitw ciala mniszków staj^ si§ coraz mniej materialne, coraz mniej zólte, coraz mniej konkretne, az w czerwcu zamieniaj^ si§ w subtelne dmuchawce. Wtedy Bóg, wzruszony ich poboznosci^, wysyla cieple wiatry, które zabieraj^ dmuchawcowe dusze mniszków do nieba» (На ксендзовых лугах цветы неустанно молятся. Молятся все цветки святой Малгожатки и колокольчики святого Роха, а также обычные желтые «монашки». От постоянных молитв тела «монашков» становятся все менее материальными, все менее желтыми и все менее телесными, пока в июне они не превращаются в хрупкие одуванчики. Тогда Бог, растроганный их набожностью, посылает теплые ветры, которые забирают одуванчиковые души «монашков» на небо) [To-karczuk 1996].
В данном контексте, с одной стороны, наклоняющиеся под воздействием ветра головки растений связываются с поклонами монахов при молитве, ср. названия других «молящихся» растений: волог. богомолки 'колючник обыкновенный Carlina vulgaris' [СРНГ 3: 51], арх. богомолка 'кубышка желтая Nuphar lutea' [АОС 2: 44]. С другой стороны, летящий вверх белый легкий пух одуванчиков ассоциируется с безгрешностью и святостью поднимающейся на небо души молящегося цветка-монаха. Последний мотив, по всей видимости, является авторским и не отражен в народной фитонимии.
своим видом и формой цветка похожих на одуванчик: рус. ср.-урал. гуменцд nonóeo 'кульбаба осенняя Leontodon autumnalis' [Коновалова 2000: 67], пол. mnichówka 'растение из семейства мальпи-гиевых' [SW 2: 1015].
Эта же мотивационная модель могла отразиться и в номинациях разнообразных растений с цветами в форме шара: купальницы Trollius8 — рус. волог. п0пик [СВГ 7: 159]; пушицы узколистной Eriophorum angustifolium — рус. волог., моск., орл. попки [Анненков (сост.) 1878: 135; Даль 1882 (3): 318]; клевера — рус. диал. попки 'клевер луговой Trifolium pratense' [Анненков (сост.) 1878: 360], бел. могил. папок 'то же' [Бялькевiч 1970: 315], укр. попки 'то же' [Сабадош 2014: 294]; короставника — бел. гродн. папю, поткг [РС: 161], бодяка — нижегор. поп0вник 'бодяк разнолистный Cirsium heterophyllum All.' [Анненков (сост.) 1878: 100; СРНГ 29: 325]. При этом данные фитонимы встраиваются в ряд образованных от слова поп номинаций шарообразных предметов (ср. рус. арх. поп0к 'шарик как украшение на спинке деревянной кровати' [СРНГ 29: 238]). В этом случае на их возникновение мог повлиять звуковой образ слова (губные согласные и лабиализованный гласный ассоциируются с формой круга). Возможно, дополнительный мотивирующий импульс здесь — народное представление о толщине священнослужителя (ср. «Поповского брюха не набьешь» [Даль 1879: 256]).
Комплекс мотивационных признаков, отражающих «портретные» черты священнослужителя (его головной убор, прическу и позу), проявился также в номинациях ромашки и других похожих на нее растений (нивяника, пижмы, поповника): рус. волог., моск. поп, волог. п0пик, приоб. попъг, орл. попки, волог., калуж. п0повка, диал. поп0вник, бел. могил. папьг, папю, вилейск. паповка палявая 'нивяник обыкновенный Leucanthemum vulgare Lam.' [Арьянова 2: 44; Даль 1882 (3): 318; Дилакторский 2006: 391; РС: 109; СВГ 7: 157, 159, 160; СРНГ 29: 292, 325], рус. яросл. попъг 'цветы поповника' [СРНГ 30: 23], яросл., твер. поп 'полевая ромашка' [СРНГ 29: 293], смол. поп, поп0вка 'ромашка с мелкими
8 Эту мотивацию подтверждают другие названия данного растения: твер. желтые головки, нижегор. болотные шапки 'купальница европейская ТгоПшб еишраеш' [Анненков (сост.) 1878: 364].
цветами' [ССГ S: i7i, 173], смол. поп0вик 'белая крупная ромашка' [СРНГ 29: 324], новг. поп0вка 'ромашка аптечная Matricaria chamomilla' [НОС S: ii9], краснояр. поп0вник 'ромашка Matricaria' [СРГС 3: 39i], смол. попы, диал. пуповник 'ромашка непахучая Matricaria indora L.' [Анненков (сост.) iS7S: 209], волог. поп, волог., калуж. попы 'нивяник обыкновенный Chrysanthemum leu-canthemum L.' [Дилакторский 200б: 39i; СРНГ 30: 23], тул. поп0в-ник, поповник непахучий 'пиретрум щитконосный Pyrethrum co-rymbosum Wild.' [Анненков (сост.) iS7S: 2S0; СРНГ 29: 325], костр. поп 'пижма Tanacetum L.' [СРНГ 29: 293], укр. подольск. попики 'космос раздельнолистный Cosmos bipinnatus' [Гороф'янюк 20 i2: i 94]. Эти названия отражают сопоставление сердцевины цветка с головным убором — скуфьей либо с выстриженной тонзурой, а его лепестков — с длинными волосами священника.
С меньшей долей вероятности можно предположить эту мотивацию для названий других растений с соцветием типа «корзинка»: олон., мурман. поп0вка 'белозор болотный Parnassia palustris L.' [Анненков (сост.) iS7S: 242; СРНГ 29: 325], болг. калу-герица, калугеричка, калугер 'ярутка Thlaspi' [Витанова 20i2: ii5], чеш. mnísekzly 'безвременник осенний Colchicum autumnale' [Rystonová 2007: ЗЗб], укр. попик 'калужница болотная Caltha palustris L.' [Гринченко 3: 327], попики 'то же' [Сабадош 20i4: 244]. В последнем случае мотивирующим признаком для переноса значения мог стать запах растения, вызвавший ассоциацию с каждением ладаном, которое поп совершает во время богослужения, ср. рус. енис. водяной ладан 'калужница болотная Caltha palustris L.' [СРНГ ^ 22S].
Мотивом же для наименования растений с вытянутыми, цилиндрическими цветками послужила схожая форма священнического клобука. К фитонимам с этим типом мотивации относятся названия рогоза: рус. твер. клобук поповский 'рогоз узколистный Typha angustifolia L.' [СРНГ 29: 325], волог. патршрх 'рогоз Typha' [СВГ 7: ^^ болг. калугери 'рогоз широколистный Typha latifolia' [Витанова 20i2: i i 5], а также, возможно, вахты: муром. поп0вка 'вахта трехлистная Menyanthes trifoliata L.' [СРНГ 29: 325]. Подобную мотивировку, очевидно, можно предположить и для сербск. попова капа (букв. «попова шапка») 'водосбор Aquilegia' [Анненков (сост.) iS7S: 42].
Сходство с клобуком (или же, что вероятнее, головным убором высшего духовенства — митрой) отразилось в номинации растений с круглым широким цветком: дон. архиерейская шáпка, архиреева головд 'разновидность кактуса': «Архиерейская шапка цвиток имеить белай, как лилия. Расцвитеть и скора увядаить, запах у ниво приятный» [СРДГ 1: 7; БТСДК 2003: 27].
С представлениями о головном уборе священника (митре, клобуке, биретте или камилавке), по-видимому, связаны и названия черноголовки обыкновенной Prunella vulgaris L. — курск. ^á^hm поп0к [Анненков (сост.) 1878: 274; СРНГ 29: 328], а также буквицы лекарственной Betonica vulgaris — рус. перм. попов цвет [Анненков (сост.) 1878: 398]. Последнее, вероятно, является калькой с немецкого Pfaffenblümchen (букв. «попов цветочек» 'то же') [Там же: 64]. Однако более точную мотивацию установить пока невозможно.
Головным убором католических священников, название которого легло в основу фитонимов, является капюшон. Его образ отражен в наименованиях аконита, или борца, цветки которого напоминают фигуры людей в капюшонах: пол. zly mniszek, bernardyn, bernardynek 'аконит Aconitum' [SW 2: 1017; Mlotek 1998: 56], чеш. mnísska kápé 'то же' [Rystonová 2007: 336], чеш. mnísek dobry 'борец противоядный Aconitum anthora' [Там же]9. В подтверждение данной мотивации можно привести также польское наименование данного растения — niebieskie kapturki (букв. «голубые капюшоны») [SW 2: 1017].
Образ головного убора католических служителей культа проявляется и в названиях бересклета: пол. ksiqza czapka (букв. «шапка ксендза») 'бересклет Euonymus' [SGP 3 (12): 630], чеш. jezuitské cepicky (букв. «иезуитские колпачки») 'бересклет европейский Euonymus europaeus' [Rystonová 2007: 212].
В польских диалектных номинациях растений возникают образы воротника ксендза (кашуб. ksqzi kolnér (букв. «ксендзов воротник») 'пижма обыкновенная Tanacetum vulgare' [Sychta 2: 283]) и его штанов (пол. ksiqze galoty (букв. «ксендзовы штаны») 'водосбор обыкновенный Aquilegia vulgarus' [SGP 8 (24): 107;
9 Ср. нем. Mönchskappe, англ. monks-hood (букв. «монашеский капюшон») 'аконит Aconitum' [Анненков (сост.) 1878: 6].
Karlowicz 2: 50]). Особо следует прокомментировать название водосбора. Состоящий из нескольких элементов цветок напоминает многослойную одежду католического священника: лепестки — альбу (длинное белое одеяние из льняной, хлопковой или шерстяной ткани), а чашелистики — орнат (элемент литургического облачения, представляющий собой расшитую ризу без рукавов и надеваемый поверх альбы) или далматику (верхнюю расшитую ризу с рукавами). Со штанами же может ассоциироваться сердцевина цветка. С другой стороны, в этом названии может быть иронически подчеркнуто отсутствие у ксендза штанов и замена их альбой.
Сходство формы цветка с фигурой в рясе, по-видимому, стало причиной для образования болгарских фитонимов калугери-ца, калугеричка 'ирис водяной Iris pseudacorus', калугеричка 'фиалка Viola', калугеричка 'фиалка душистая Viola odorata' (букв. «монашка») [Витанова 20i2: i i5]. Кроме того, на возникновение этих фитонимов, а также названия гадючьего лука — болг. калугерче-ттерче 'гадючий лук кистевидный Muscari race-mosum' [Там же] — мог повлиять и темный (фиолетовый) цвет растений, ассоциирующийся с темным цветом монашеской рясы.
Характерный цвет одежды нашел отражение и в ряде польских (а также номенклатурных латинских) названий растений, образованных от лексемы kardynaí: kardynaí 'губастик красный Mimulus cardinalis' [SW 2: 2б7], kwiat kardynalski (букв. «цветок кардинальский»), stroiczka kardynalska (букв. «лобелия кардинальская») 'лобелия темнокрасная Lobelia cardinalis' [SW 2: 2бб]. Эти фитонимы обозначают растения с цветами красного цвета, который присущ облачению священнослужителей данного сана. Сюда же можно отнести и фитоним kardynaí plomienisty букв. «кардинал пламенный» 'вид яблони' [Ibid.: 2б7], вероятно, обозначающий дерево с цветами или плодами красного цвета.
Образ священнической одежды положен в основу велико-пол. kapelan 'кувшинка, водное растение', kapelana 'лопух, особенно его большие листья' [KSGP]. Общим признаком, характерным для этих растений, является ширина их листьев, напоминающих плащ (та же мотивация лежит и в основе великопол. kapelander 'гриб-зонтик' [Ibid.]).
Еще одной чертой облика служителей культа, нашедшей отражение в фитонимии, стали борода и усы. Эти образы, по-
видимому, воплощены в рус. ср.-урал. архиeрeйская мemла 'вей-ник незамеченный Calamagrostis neglecta': «Архиерейска метла, наверно, что груба дак, да ишшо на бороду похожа» [Коновалова 2000: 2i], укр. харьк. архieрeйська мШла, архieрeйськe помeло 'полынь однолетняя Artemisia annua L.' [Сабадош 2014: 46i] и чешском фитониме kapucínské vousy 'цикорий обыкновенный Cichorium intybus' [Rystonová 2007: 22S]. С другой стороны, обозначение цикория через образ капуцинских усов может быть связано с напитком, который изготовляют из этого растения. В таком случае название kapucínské vousy следует соотнести с названием другого напитка — капучино. Мотивирующим признаком в обоих случаях мог стать их коричневый цвет, подобный цвету одеяния монахов-капуцинов (ср. дефиницию в словаре Dizionari Garzanti Linguistica: cappuccino 'кофе с добавлением взбитого молока, цвет которого подобен цвету колпака капуцина' [Dizionari]).
Представления о репродуктивных способностях православного попа отражаются в названиях таких растений, как будра: укр. гуцул. мудi попови 'будра плющевидная Glechoma hederacea' [МГГ: 107], чеш. popenec, poponek, pupenec, pupinek 'будра Glechoma' [Machek 1954: 135]; ятрышник: рус. моск. поповы яйца 'ятрышник мужской Orchis muscula L.' [СРНГ 29: 324], укр. поп0вi яйця 'то же' [Сабадош 2014: 215]; кирказон: укр. поп0вi M^>di 'кирказон ломоносовидый Aristolochia clematis L.' [Сабадош 2014: 219]; бересклет: пол. popowe nudy 'бересклет Evonymus' [Karlowicz 4: 263], укр. попова мудя, попова мудь 'бересклет бородавчатый Evonymus verrucosa Scop.', муда попова, муде поповe 'бересклет европейский Evonymus europaeus L.' [Сабадош 2014: 49], укр. подольск. попова нудь, попова нуда, поп0вi яйщ, поп0вi яйця 'то же' [Гороф'янюк 2012: 113], чеш. popovo moudi 'то же' [Rystonová 2007: 422]; рябина: укр. львовск. попова мудя 'рябина Sorbus' [Шило 200S: 213]. Бересклет или рябина, вероятно, имеется в виду и под укр. бойк. поповi мудi 'красные ягоды (какие?)' [Онишкевич 19S4, 1: 400]. «Сексуальные» коннотации присущи данным видам растений и безотносительно образа священнослужителя, ср. другие названия ятрышника: рус. любка, любимка, пол. lisje jajka, собственно латинское название Orchis mascula; показательно также использование этого растения в любовной магии (о ятрышнике см. в [Колосова 2009: 253-257]).
Образ попа здесь возникает в связи с бытующим в народной культуре стереотипом, касающимся плодовитости и мужской силы православного священника, ср. поговорку «Дворовы да поповы плодливы» [Даль 1879: 258].
Образование еще одного обозначения бересклета — укр. подольск. попов1 оч1 'бересклет европейский Evonymus euro-peae L.' [Гороф'янюк 2012: 113] — может быть вызвано несколькими причинами. С одной стороны, здесь возможна эвфемизация, при которой слово «низкого регистра» заменяется словом «высокого», с другой — на основе круглой формы могла произойти замена соматизма (ср. другое название бересклета с компонентом оч1 — жаб'яч1 оч1 [Там же], глазун 'бересклет бородавчатый Evonymus verrucosus L.' [Анненков 1878 (сост.): 142], а также наличие образа поповых глаз в паремиологии: «Волчья пасть да поповские глаза — ненасытная яма» [Даль 1879: 256].
В некоторых фитонимах отражены представления об атрибутах священнослужителя, в частности, о ритуальных предметах. Так, сходство соцветий таволги и донника с церковным кропилом послужило основой для образования бел. гродн. папоутк 'донник белый Melilotus alba' [Анненков (сост.) 1878: 212; РС: 109], могил. поповник 'таволга обыкновенная Spiraea filipendula' [Анненков (сост.) 1878: 339] (ср. номинации этих же растений: рус. диал. кропило 'Melilotus alba' [Там же: 212] и пол. kropidlo 'Spiraea filipendula' [Там же: 339]).
В рус. костр. поповы чаши 'колокольчики' [СРНГ 29: 324] и болг. попова лъжичка (букв. «попова ложечка») 'ярутка Thlaspi' [Витанова 2012: 115], возможно, запечатлены образы принадлежностей, используемых для причастия: потира (чаши для святых даров, из которой причащаются [Скляревская 2000: 207]) и лжи-цы (специальной ложечки с длинной ручкой, которой причащают мирян [Там же: 131]).
Еще одним устойчивым «атрибутом» православного священника, проявившемся и в фитонимии, является собака. Зафиксирован случай, когда с попом ассоциируется сердцевина цветка ромашки, а с собачками — ее лепестки: волог. собачки 'в детской игре — лепестки ромашки', попик 'желтая середина ромашки': «Собачек оторвем, один попик останется. Попик-то у ей желтая середка. Гадали так: белых собачек отрывали» [КСГРС]. Подоб-
ный цветок также обозначается номинативным сочетанием, которое представляет собой фрагмент фольклорного текста : моск. поп-поп, выгони собачку, поп-поп, выведи собачку 'растение нивяник' [СРНГ 29: 292].
Определенные трудности возникают с выявлением мотивации фитонимов, в основе которых предположительно лежат обозначения представителей монашеских орденов. В первую очередь, сюда относятся некоторые колючие растения: волчец — пол. шленск., кашуб. bernardy, bernardynek 'волчец' [Karlowicz 1: 66; SGP 2 (4): 63], чеш. benedikt lékafsky, benedykt, benediktynsky cubek, benediktovä zelina 'то же' [Rystonovâ 2007: 49; Machek 1954: 256]10 и бодяк — малопол. bernardynek 'Cirsium oleraceum бодяк огородный' [SGP 2 (4): 63]. Вероятно, в данном случае значимыми оказываются лечебные свойства данных растений и существующая в монастырях традиция сбора лечебных трав и изготовления из них микстур и настоев, ср. чеш. benediktinka 'горький ликер из кникуса' [Rystonovâ 2007: 49], пол. benedyktyn 'вид ликера' [Mlotek 1998: 47].
Занятие монахов-бенедиктинцев травничеством нашло отражение и в названиях многолетнего лекарственного растения гравилат: малопол. benedykt 'гравилат Geum': «U ludu benedykt-otwar pj na bole zol^dkowe» (В народе отвар гравилата пьется от болей в желудке) [SGP 2 (4): 55], чеш. benedikt vodni 'гравилат речной Geum rivale' [Rystonovâ 2007: 49], чеш. benedikta, benediktovä bylina, benediktové kofeni, benediktovy kofen 'гравилат городской Geum urbanum' [Ibid.]; ср. нем. Benediktenkraut (букв. «бенедиктова трава»), Benediktenwurz (букв. «бенедиктов корень») [Анненков (сост.) 1878: 157]. Изготовление табака в католических монастырях отразилось в названиях его сортов: benedyktynka, bernardynka 'вид табака' [Mlotek 1998: 48, 56].
В чешском языке фиксируются лексемы jezuitska küra (букв. «иезуитская кора»), jezuitska küra v präsku (букв. «иезуитская кора в порошке»), jezuitsky präsek (букв. «иезуитский порошок»), jezuitüv präsek (букв. «иезуитов порошок»), jezuitsky strom (букв. «иезуитское дерево») 'хинное дерево Cinchona' [Rystonovâ 2007: 212]. Воз-
10 Стоит также отметить одно из латинских названий волчца Сш-сиБ benedictus.
никновение данных лексем связано с тем, что хинный порошок впервые был привезен в Европу представителем ордена иезуитов [ЭСБЕ]. Заимствованиями, по-видимому, являются и чешские номинации mnísskí pepf (букв. «монашеский перец») 'витекс обыкновенный Vitex agnus-castus' [Rystonová 2007: 33б], jezuitské thé, jezuitsky caj (букв. «иезуитский чай») 'падуб парагвайский Ilex para-guariensis', jezuitsky of eh (букв. «иезуитский орех») 'чилим Trapa' [Ibid.: 2i2].
Возникновение на основе лексики, обозначающей служителей культа, названий сортов фруктов и овощей может быть обусловлено несколькими факторами. Один из них — традиция отдавать церкви и священнослужителям часть первого урожая — новину 'первый плод, первое зерно в году или первый сбор нового урожая' [Даль iSS2 (i): 5бб; Агапкина i999: i7]. Эта традиция, очевидно, сыграла свою роль в появлении рус. простонар. дьяко-новка 'ранняя, небольшая, сладкая порода яблок, идущая только на лакомство, в свежем виде' [Даль iSS2 (i): 523] и дон. поп0вка 'сорт мелких ранних груш' [БТСДК: 403]. Подобную мотивацию может иметь и пол. мазов. ksiçdzôwka 'ранний картофель' [KSGP], в значении которого также содержится сема 'ранний, первый'. Обычай отдавать продукты церквям и монастырям может быть отражен и в пол. мазов. mnich 'сорт яблок' [Karlowicz 3: Пб; SW 2: i0i5]. Но более вероятно, что это слово соотносится с днем св. Михаила, к которому созревали яблоки (ср. кашуб. mixa 'разновидность больших яблок, созревающих ко дню св. Михаила' [Sychta 3: 166]).
Образованные же от наименований монашеских орденов великопол. benedykty 'вид картофеля' [SGP 2 (4): 55] и чеш. ka-pucín 'вид гороха' [Rystonová 2007: 22S], скорее всего, связаны с традицией выращивания данных сортов в монастырях.
Высокое положение кардинала отразилось в обозначениях фруктов высокого качества: kardynalka 'сорт больших сладких груш', kardynalka 'сорт больших сладких слив' [SW 2: 2б7].
Неясна причина образования таких русских фитонимов, как карел. дьякон 'целебная трава': «И дьякон пьет, как чай пьет, дьякон — таки синеньки цветочки» [СРГК 2: iS], костр. дякон 'лечебная трава от опухоли' [ЛКТЭ]. Возможно, здесь имела место контаминация слова дьякон и костр., смол. дек0п 'сабель-
ник болотный Comarum palustre L.' [СРНГ 7: 338]. В пользу этой версии говорит общая (костромская) территория распространения данных лексем.
***
Таким образом, среди исследуемых фитонимов наиболее распространены названия, отражающие представления о внешнем виде служителей культа (одежде, прическе, головном уборе) и некоторых атрибутах. Производящими для таких наименований растений в большинстве случаев являются обозначения немонастырского духовенства. В большинстве случаев причиной метафорического переноса служит сходство формы, реже — цвета. Такой способ образования характерен для целого ряда вторичных названий растений и не является специфическим для группы «священнических» фитонимов.
Выделяют же эту группу среди других метонимические номинации, связанные с хозяйственным укладом клириков: травни-чеством и огородничеством орденских монахов и сбором пожертвований, совершаемым священниками.
Литература
Агапкина 1999 — Т. А. Агапкина. Дар // Н. И. Толстой (ред.). Славянские древности. Этнолингвистический словарь. Т. 2. М.: Международные отношения, 1999. С. 16-21. Витанова 2012 — М. Витанова. Човек и свят. Лингвокультурологични
проучвания. София: Бул-Корени, 2012. Колосова 2009 — В. Б. Колосова. Лексика и символика славянской народной ботаники: Этнолингвистический аспект. М.: Индрик, 2009. Колосова, настоящий сборник — В. Б. Колосова. Этноботанические заметки. X. Ромашка // Настоящий сборник. Меркулова 1967 — В. А. Меркулова. Очерки по русской народной
номенклатуре растений. М.: Наука, 1967. Сабадош 2014 — I. Сабадош. 1ст^я украшсько! боташчно! лексики
(XIX — нач. XX ст.). Ужгород: Ужгородський нац. ун-т, 2014. Mlotek 1998 — A. Mlotek. Obraz zycia zakonnego utrwalony w polsz-czyznie. Praca magisterska. Bydgoszcz: Wyzsza szkola pedagogiczna w Bydgoszczy. Wydzial humanistyczny, 1998.
Источники
Анненков (сост.) 1878 — Н. И. Анненков (сост.). Ботанический словарь. Справочная книга для ботаников, сельских хозяев, садоводов, лесоводов, фармацевтов, врачей, дрогистов, путешественников по России и вообще сельских жителей. Новое испр., пополн. и расшир. изд. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1878.
АОС — О. Г. Герцова (ред.). Архангельский областной словарь. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980—... (продолжающееся издание).
Арьянова — В. Г. Арьянова. Словарь фитонимов Среднего Приобья. В 3 т. Томск: Изд-во ТГПУ, 2006-2008.
БТСДК 2003 — В. И. Дегтярев, Р. И. Кудряшова, Б. Н. Проценко, О. К. Сер-дюкова (ред.). Большой толковый словарь донского казачества. М.: Русские словари — Астрель — АСТ, 2003.
Бялькевiч 1970 — I. К. Бялькевiч. Краёвы слоушк усходняй магшёуш-чыны. Мшск: Навука i тэхшка, 1970.
Гороф'янюк 2012 — I. В. Гороф'янюк. Боташчна лексика центрально-подшьських говiрок: матерiали до лексичного атласу украшсько! мови. Вiнниця: ПП Балюк I. Б., 2012.
Гринченко — Б. Гринченко (сост.). Словарь украинского языка. В 4 т. Киев: Наукова думка, 1907-1909.
Даль 1879 — В. И. Даль. Пословицы русского народа. В 2 т. Т. 2. СПб.: Изд. М. О. Вольфа, 1879.
Даль 1882 — В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. 2-е изд. СПб. — М.: Изд. М. О. Вольфа, 1880-1882.
Дилакторский 2006 — Словарь областного вологодского наречия по рукописи П. А. Дилакторского 1902 г. Репр. изд. СПб.: Наука, 2006.
Касьпярович 2011 — М. Касьпярович. Вщебсш краёвы слоушк (матар'ялы). Мшск: Б.в., 2011.
Коновалова 2000 — Н. И. Коновалова. Словарь народных названий растений Урала. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2000.
КСГРС — Картотека Словаря говоров Русского Севера (кафедра русского языка и общего языкознания УрФУ, Екатеринбург).
ЛКТЭ — Лексическая картотека Топонимической Экспедиции Уральского Федерального Университета (кафедра русского языка и общего языкознания УрФУ, Екатеринбург).
МГГ — Ю. Пшаш, Б. Галас. Матерiали до словника гуцульських говiрок. Коавська Поляна i Росшка Рахiвського району Закар-патсько! обласп. Ужгород: Ужгородський нац. ун-т, 2005.
НОС — П. Строгов (ред.). Новгородский областной словарь. В 12 вып. Новгород: Изд-во Новг. пединститута, 1992-1995.
Онишкевич 1984 — М. Й. Онишкевич. Словник бойшвських гов1рок. В 2 ч. Ки1в: Наукова думка, 1984.
Расторгуев 1973 — П. А. Расторгуев. Словарь народных говоров западной брянщины. Минск: Наука и техника, 1973.
РС — В. Дз. Астрэйка, М. А. 1сачанкова, А. А. Крывщю, Ф. Д. Клмчук, Л. П. Кунцэвiч, В. М. Курцова, Т. М. Трухан, А. I. Шаблоусш (скл.), Л. П. Кунцэвiч, А. А. Крывiцкi (навук. рэд.). Раслiнны свет: Тэматычны слоушк. Мшск: Беларуская навука, 2001.
СВГ — Т. Г. Паникаровская (ред.). Словарь вологодских говоров. В 12 вып. Вологда: Изд-во ВГПИ/ВГПУ, 1983-2007.
Скляревская 2000 — Г. Н. Скляревская. Словарь православной церковной культуры. СПб.: Наука, 2000.
СлРЯ — С. Г. Бархударов (ред.). Словарь русского языка XVIII века. Л.; СПб.: Наука, 1984-... (продолжающееся издание).
СОГ — Т. В. Бахвалова (ред.). Словарь орловских говоров. Вып. 1-4. Ярославль: ЯГПИ им. К. Д. Ушинского, 1989-1991. Вып. 5-... Орел: ОГПИ, 1992-... (продолжающееся издание).
СРГК — А. С. Герд (ред.). Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей. В 6 вып. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1994-2005.
СРГМ — Р. В. Семенкова (ред.). Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР (Словарь русских говоров на территории Республики Мордовия). В 8 т. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1978-2006.
СРГС — А. И. Федоров (ред.). Словарь русских говоров Сибири. В 5 т. Новосибирск: Наука, 1999-2006.
СРГЦК — О. В. Фельде (Борхвальдт) (ред.). Словарь русских говоров центральных районов Красноярского края. Красноярск: РИО КГПУ, 2003-... (продолжающееся издание).
СРДГ — З. В. Валюсинская (ред.). Словарь русских донских говоров. В 3 т. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов. ун-та, 1975-1976.
СРНГ — Ф. П. Филин (гл. ред.) (вып. 1-23), Ф. П. Сороколетов (гл. ред.) (вып. 24-46), С. А. Мызников (гл. ред.) (вып. 47-49). Словарь русских народных говоров. М. — Л.; СПб.: Наука, 1965-... (продолжающееся издание).
ССГ — Л. З. Бояринова, А. И. Иванова (ред.). Словарь смоленских говоров. В 11 вып. Смоленск: СГПИ/СГПУ, 1974-2005.
ФСРГС — А. И. Федоров (ред.). Фразеологический словарь русских говоров Сибири. Новосибирск: Наука, 1983.
Чаjкановиh 1985 — В. Чаjкановиh. Речник српских народних веровала о билкама. Београд: Српска академща наука и уметности, 1985.
Шило 2008 — Г. Шило. Наддшпрянський регюнальний словник. Л^в — Нью-Йорк: 1н-т мовознавства iм. I. Крип'якевича НАН Украши — Наукове товариство iм. Т. Шевченка в Америщ, 2008.
ЭСБЕ — Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. (http://www. vehi.net/brokgauz/)
Dizionari — Dizionari Garzanti Linguistica. (www.garzantilinguistica.it)
Karlowicz — J. Karlowicz. Slownik gwar polskich. T. 1-6. Krakow: Nakl. prenumeratorow i Kasy im. Mianowskiego, 1900-1911.
KSGP — Картотека SGP. Krakow, Polska (Краков, Польша).
Machek 1954 — V. Machek. Ceskâ a slovenskâ jména rostlin. Praha: Nakladatelstvi Ceskoslovenské akademie ved, 1954.
Rystonovâ 2007 — I. Rystonovâ. Prûvodce lidovymi nâzvy rostlin i jinych lécivych prirodnin a jejich produktû. Praha: Academia, 2007.
SGP — M. Karas (red). Slownik gwar polskich. Krakow: Zaklad Dialektologii Polskiej Instytutu Jçzyka Polskiego PAN, 1979-... (продолжающееся издание).
SW — J. Karlowicz, A. Krynski, W. Niedzwiedzki. Slownik jçzyka polskiego. T. I-VIII. Warszawa: Nakl. prenumeratorow i Kasy im. Mianowskiego, 1904-1927.
Sychta 1967-1976 — B. Sychta. Slownik gwar kaszubskich na tle kultury ludowej. T. 1-7. Wroclaw — Warszawa — Krakow — Gdansk: Wydawnictwo Polskiej akademii nauk, 1967-1976.
Tokarczuk 1996 — O. Tokarczuk. Prawiek i inne czasy. Warszawa: Wydawnictwo Literackie, 1996. (Электронная версия).
