CC BY
128
УДК 811 ББК 81.04
О. Г. РУБЦОВА
ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЕ В ФИТОНИМАХ РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКОВ (на материале марийского, русского, немецкого и латинского языков)
Ключевые слова: фитоним, окраска, цвет, мотивема, немецкий язык, русский язык, марийский язык, латинский язык, семантика.
Рассмотрены наиболее продуктивные особенности образования фольклорных фи-тонимов, базирующихся на прямом цветообозначении, в марийском, русском, немецком и латинском языках, также выявлены типологические сходства в номинации фитонимов. Отдельные лексико-семантические подгруппы, функционирующие на основе доминирующего мотивировочного признака, определяют семантические особенности номинации денотата.
O. RUBTSOVA THE COLOUR DESIGNATION IN PHYTONYMS OF DIFFERENT SYSTEMS LANGUAGES (as exemplified im Mari, Russian, German and Latin languages) Key words: phytonyms, colour, motive, Latin, Mari, German, Russian, medical plant.
The author describes the most productive features of the formation of the popular phytonyms in Mari, Russian, German and Latin that are classified on the colour designation. It is shown typological similarity in naming of phythonyms too. The lexico-semantic subgroups on the basis of the dominant features of motive define the semantic features of naming of denotation.
Названия растений (фитонимы) представляют собой одну из самобытных тематических групп в лексике любого языка. Особый интерес лингвистов вызывают способы и средства номинаций, причем важными объектами исследования являются как научные, так и обыденно-когнитивные номинации.
В теории мотивационной номинации определены структурно-компонентные аспекты взаимосвязи мотивации с её гетерогенными детерминантами. Отмечается, что выбор мотива детерминируется тремя факторами: а) признаками денотата (объективная сторона номинации); б) намерениями номинатора (субъективная сторона номинации, которая детерминируется социальными, идеологическими, профессиональными, возрастными особенностями, следовательно, выбор мотива коммуникативно-ориентирован); в) словообразовательными моделями - структурно-семантическим типом языка, его системой [19]. Следует отметить, что теория номинации предоставляет и открывает новые возможности исследователям рассматривать различные единицы и типы номинации на материале конкретного номинативного ряда.
Особенностями типологического характера флоронимической лексики являются разнообразие и многочисленность принципов номинации. В данной статье проанализированы фитонимы в разноструктурных языках, базирующиеся на прямом цветообозначении. Как отмечает Н.Б. Бахилина, цветообозначе-ния лишь в последние десятилетия стали предметом внимания в ряде лингвистических работ, рассматривающих проблемы семасиологии [7. С. 3].
Материалом исследования послужили основные фитонимы в разносистем-ных языках, отобранные путем сплошной выборки из одно- и двуязычных словарей [2-6, 9, 17, 20, 21, 26] и справочников лекарственных растений [8, 14-16, 18, 22-25]. В основе номинации растений чаще других оказываются абсолютные (основные) цветонаименования: белый, желтый, красный, синий, черный. В связи с этим все фитонимы были распределены по подгруппам внутри представленной лексико-семантической группы.
1. Фитонимы, отражающие белый (светлый) цвет реалии. Белая окраска цветков отражается в фитонимах всех рассматриваемых языков: для номинации тысячелистника используются рус. белоголовник, белошапочник, беляк, тыся-
челистник белый [4. С. 155], белая кашка, белоголовец, белоцвет, белоцветка, белошка, кашка белоголовник [22], мар. ошвуйшудо (мар. ошо 'белый'; вуй 'голова', шудо 'трава') [12. С. 19]; антеннарии двудомной - белый зверобой, бессмертник белый [18. С. 124]; ландыша - мар. ошорлангепеледыш (мар. ошо 'белый'; орланге 'гроздь, кисть (растение)'; пеледыш 'цветок').
Слово белый несет основную функциональную нагрузку при обозначении ромашки в фитонимах разносистемных языков: рус. белоцвет белоголовник, белюшка [15. С. 152], белоглазка, белица [14. С. 12], мар. ошвуй, ошвуяншу-до, ошвуянпеледыш, ошвуйшудо, ош саска (мар. саска диал. 'цветок'), ош-шергашвуй (мар. ошо 'белый'; шергаш 'кольцо'; вуй 'голова') [11. С. 121].
Белый налет на полыни горькой послужил основанием для образования фитонимов рус. белокорка [14. С. 12], полынь белая [18. С. 54], мар. ош арым (мар. ошо 'белый'; арым 'полынь') [1].
2. Названия растений, подчеркивающие яркость денотата (желтый, красный цвет). Среди первых ранневесенних цветов по яркости цветения адонису нет равных. На склонах он начинает распускаться уже в конце апреля - начале мая, а его яркие желтые цветки словно «горят» на фоне снега и тусклой прошлогодней травы. Ср.: рус. алик, аленький цветочек, желтый огонек [3. С. 17]. По мнению В.Б. Колосовой, цвет играет огромную роль в народной медицине. Так, например, желтуху излечивали отваром желтых растений: желтотысячника, желтоцветом 'адонис весенний' [14. С. 12]; зверобоем желтым 'зверобой продырявленный' [14. С. 18]. Цмин песчаный похож по внешнему строению на растение кошачья лапка двудомная, но друг от друга они отличаются окраской цветков: у цмина цветки желтые, у кошачьей лапки двудомной - белые, розовые, иногда фиолетово-розовые [18. С. 124]. Лимонно-желтые цветочные шаровидные корзинки цмина напоминают мягкие кошачьи лапки и отражены в русских фитонимах желтые кошачьи лапки, желтые кошечки .
Слово желтый продуктивно представлено при номинации ряда других названий растений: девясил высокий - мар. нарынчевуйчача (мар. нарынче 'желтый'; вуй 'голова'; диал. чача 'цветок'); донник лекарственный - рус. желтый цвет, желтый баркун [8], желтый цвет [18. С. 26], нем. gelber Steinklee (нем. gelb 'желтый', der Steinklee бот. 'донник') [21. С. 97]; мар. сар донник (мар. горн. диал. сар 'желтый') [10. С. 121].
Русские диалектные названия растения желтомолочник, желтый молочай, красномолочник [14. С. 13] и марийские сар-кына, саргыне связаны с желтовато-красным млечным соком чистотела. Однако фитоним сар-кына является заимствованием из татарского языка и, по мнению А.С. Ефремова, связан со способностью растения выделять какой-либо сок, в данном случае оранжевый (тат. сары 'желтый') [10. С. 70]. Ярко-желтые цветки растения, в свою очередь, также отражены в фитонимах рус. желтушник, желтый чистяк [2. С. 94], желтая трава [23], нем. Gilbkraut (нем. диал. gilb 'желтый'; das Kraut 'трава') [24].
Немецкие фитонимы blutroter Weissdorn, Blutdorn (нем. blutrot 'кроваво-красный'; weiss 'белый'; der Dorn 'колючка, шип') [21. С. 49] выявляют окраску плода боярышника кроваво-красного. Окраска красных плодов толокнянки обыкновенной отражена в русских диалектных фитонимах брусничник и бруслинник [23].
Такой цветовой признак денотата, как красные «шапочки» клевера лугового, подчеркивается в фитонимах рус. красноголовник луговой, клевер красный [21. С. 151], корасноголовка, красноголовник, красная кашка, красная коврига [2. С. 359], мар. йошкар клевер, яшкар клевер, чевер клевер (мар. йошкар 'красный', чевер 'алый, румяный') [11. С. 122], нем. roter Kopfklee, Rotklee (нем. rot 'красный', der Kopf 'голова', der Klee бот. 'клевер') [21. С. 151]. Наличие прилагательного «красный» в роли цветообозначения в составе фитонима может свидетельствовать и о кровоостанавливающих свойствах денотата: красные коренья, краснокоренник 'кровохлебка аптечная'; красная травица краснокоренка,
'зверобой продырявленный' [14. С. 13]. Таким образом, слово расширяет свое первоначальное значение 'красивый' и становится многозначным [7. С. 165].
3. Фитонимы, включающие в себя обозначения различных оттенков синего цвета. В настоящее время прилагательное «синий» занимает необычно крепкую позицию, называя самые разнообразные оттенки цвета, так как в группе синего цвета допустимым является только стилистически нейтральное прилагательное «голубой», таким образом «синий» имеет более широкие возможности [7. С. 192]. Наряду с прилагательными «синий» и «голубой» в русском языке представлено также прилагательное «лазоревый» (от сущ. лазорь - название краски, которая добывалась из минерала лазурит) [7. С. 203].
В течение всего лета на полях и лугах можно заметить красивые голубые цветки василька. Ярко выраженный мотивационный признак представлен в латинском видовом названии растения cyanus (греч. cyanos 'синий') [20. С. 57] и в русских фитонимах, как правило, с корнями син- и голуб-: синюха, синюш-ка [3. С. 46], синовница, синовник, синоцветка, синюшки, синюшник, синий цвет во ржи, синявка, синьки, синюка [2. С. S9-90], голубоцветник, голубец, голубые цветки, голубка, голубок, голубянка, голубоцветик, голубень, голубой колокольчик, синельник, синий житник, синоцветка, синушка, синька, синявушка, синиль, лазоревый цветок, синец, синик, синушка, синька, синю-га, синюжник, синявушки, синяк, синеголов, синецветка, синик-василь, синяя трава, синенький цветок, голубоглазка, голубые глазки, синеглазик, синеглазка, ржавые синюшки [14. С. 143-145]. Ср.: нем. Cyane [2. С. 90]; мар. кан-дывуй, кандывуйпеледыш, кандывуйшудо (мар. канде 'синий', вуй 'голова', шудо 'трава', пеледыш 'цветок'), кловой шудо (мар. кловой горн. 'голубой'), чалка пеледыш (мар. диал. чалка 'синий') [11. С. 121].
Марийский фитоним кандывуй является омонимичным для живокости высокой. В русском языке живокость называют синичка или синовник; татарник колючий - синеголовка, а марийцы нарекли фиалку трехцветную ошкандепеледыш (мар. канде 'синий', ошо 'белый') [13. С. 34].
Синяя окраска цветков цикория отражена только в фитонимах русского языка - синецветка, синие батоги, синий цветок [14. С. 229].
4. Названия растений, включающие в себя обозначения темной окраски денотата. В названиях растений черный цвет отражается довольно редко. Народное название черное зерно растение-гриб спорынья получило из-за черно-фиолетового цвета рожков реалии. Ср.: мар. шем пурак, шемур-жа (мар. шеме 'черный'; пурак 'пыль'; уржа 'рожь') [1], нем. Schwarzkorn (нем. schwarz 'черный', das Korn 'зерновой хлеб, зерно, рожь') [21. С. 41]. Прилагательное черный функционирует только в немецких фитонимах Schwarzauge, Schwarzperle (нем. schwarz 'черный', das Auge 'глаз', die Perle 'жемчужина') для обозначения окраски ягод вороньего глаза [21. С. 106].
Темно-коричневый цвет плодов денотата лег в основу названия растения brauner Dosten (нем. braun 'коричневый'; der Dosten бот. 'душица') для номинации душицы и в основу фитонима чернушка - для обозначения тмина. Латинское видовое название cinnamomea (греч. kinnamomon 'коричневый') и русские фитонимы шиповник коричневый, роза коричневая характеризуют красно-коричневый окрас ветвей реалии [20. С. 206].
В фитонимах рус. красноголовник, бордоголовка, бордоголовник, дикая рябина, лесная рябинка, рябинник, черноголовка, черноголовник, чернотрав [14. С. 13-14], мар. куренвуй, кь^нвуй [1] прослеживается связь с темно-красными, почти черно-пурпурными цветками кровохлебки лекарственной.
Полынь обыкновенная названа чернобыль, чернобыльник, черная полынь, чернобыл, черная трава за красноватый цвет метелок в отличие от белого налета полыни горькой [16. С. 122].
Как уже упоминалось ранее, адонис цветет довольно рано, когда только начинает сходить снег. На темных проталинах становятся заметны яркие цветки черногорки. Ср.: черная трава, чернодубка [18. С. 24].
Проведя анализ фитонимов, базирующихся на прямом цветообозначении, можно прийти к следующим выводам. В разносистемных языках при сравнительном анализе выявляются типологические сходства для номинации фитонимов. Выявление основных цветонаименований обусловлено, в первую очередь, наличием определенных коннотаций: черный цвет в лексическом составе фито-нима приобретает негативную коннотативную окраску, это может быть вызвано ядовитыми свойствами денотата (черное зерно, Schwarzauge, шем уржа).
Растениям также давались названия по цветовому признаку в зависимости от его лечебных свойств (краснокоренник, желтоцвет, зверобой желтый).
Наиболее продуктивным основанием для образования фитонимов, связанных с номинацией цвета, является окраска цветка реалии (белошапочник, белоголовник, золотистка, йошкар клевер, красноголовник, лазоревый цветок, ош-кандепеледыш, черноголовник, cyanus). К числу малопродуктивных оснований для номинации фитонимов можно отнести окраску плода, семян (куренвуй, Schwarzkorn, brauner Dosten), стебля (полынь черная, белая полынь, шиповник коричневый, cinnamomea) или сока реалии (желтый молочай, сар-кына).
Литература
1. 10-томный марийско-русский словарь [Электронный ресурс]. URL: http://www.marla-muter.org (дата обращения: 20.12.2013).
2. Анненков Н.А. Ботанический словарь. СПб.: Тип. Императорской академии наук, 1878. 646 с.
3. Арьянова В.Г. Словарь фитонимов Среднего Приобья. Т. 1. А-К. Томск: Изд-во Том. гос. пед. ун-та, 2006. 144 с.
4. Арьянова В.Г. Словарь фитонимов Среднего Приобья. Т. 2. Л-Т. Томск: Изд-во Том. гос. пед. ун-та, 2007. 160 с.
5. Арьянова В.Г. Словарь фитонимов Среднего Приобья. Т. 3. У-Я. Словник. Томск: Изд-во Том. гос. пед. ун-та, 2008. 192 с.
6. Балдаев Х.В. Русско-марийский словарь биологических терминов. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1983. 104 с.
7. Бахилина Н.Б. История цветообозначения в русском языке. М.: Наука, 1975. 288 с.
8. Донник лекарственный [Электронный ресурс]. URL: http://medherbs.narod.ru/Travy/Don-nik/donnik.html.
9. Ермаков А. Кушкыл, янлык, кайык... Марла-рушла мутер. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1991. 80 с.
10. Ефремов А.С. Параллельно бытующие названия растений в марийском языке // Вопросы марийской ономастики. Йошкар-Ола: МарНИИ, 1985. Вып. 5. С. 63-71.
11. Ефремов А.С. Принципы^ номинации травянистой и ягодной флоры в марийском языке // Вопросы марийской ономастики. Йошкар-Ола: МарНИИ, 1990. Вып. 7. С. 113-139.
12. Ефремов А.С. Структура, историческое развитие некоторых марийских названий растений // Вопросы марийской ономастики. Йошкар-Ола: МарНИИ, 1987. Вып. 6. С. 62-71.
13. Ефремов А.С. Структурно-семантический анализ марийских названий растений // Вопросы марийского языка. Грамматика и лексикология. Йошкар-Ола: МарНИИ, 1986. С. 33-45.
14. Колосова В.Б. Лексика и символика славянской народной ботаники. Этнолингвистический аспект. М.: Индрик, 2009. 352 с.
15. Маккалистер Р. Все о растениях в легендах и мифах. СПб.: Кристалл, 2007. 192 с.
16. Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений (Травы. Ягоды. Грибы). М.: Наука, 1967. 260 с.
17. Немецко-русский словарь. Deutsch-russisches Wörterbuch / под ред. А.А. Лепинга и Н.П. Страховой. 5-е изд., доп. М.: Сов. энциклопедия, 1968. 992 с.
18. Подымов А.И., Суслов Ю.Д. Лекарственные растения Марийской АССР. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1990. 192 с.
19. Рябко О.П. Когнитивные основания теории номинации и мотивации [Электронный ресурс] // Современные проблема науки и образования. 2012. № 6. URL: www.science-educa-tion.ru/106-7666 (дата обращения: 11.01.2014).
20. Светличная Е.И., Толок И.А. Этимологический словарь латинских ботанических названий лекарственных растений. Харьков: Изд-во НФаУ: Золотые страницы, 2003. 288 с.
21. Словарь лекарственных растений (латинский, английский, немецкий, русский). 2-е изд., стереотип. / сост. А.Ю. Болотина. М.: ABBYY Press, 2010. VII c., 249 c.
22. Целебная магия растений [Электронный ресурс]. URL: http://portaltravi.ru/rast_18/62-tysyachelistnik-obyknovennyj.html.
23. Экофабрика Старослав. Энциклопедия [Электронный ресурс]. URL: http://www.staro-slav.ru/index214470590.htm.
24. Kräuterlexikon [Электронный ресурс]. URL: http://www.heilkraeuter.de/lexikon/schoellk.htm.
25. WendelbergerE. Heilpflanzen. Erkennen. Sammeln. Anwenden. 14., durchgesehene Auflage. München, 2013. 128 S.
26. Wörterbuch der Biologie Russisch-Deutsch. Leipzig: VEB Verlag Enzyklopädie, 1974. 900 S. РУБЦОВА ОКСАНА ГЕННАДЬЕВНА. См. с. 148. '
УДК 811.161.1'373 ББК Ш2=411.2*33
Е.Е. ФЛИГИНСКИХ К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ТЕРМИНА «СУЕВЕРИЕ»
Ключевые слова: паремия, суеверие, примета.
Рассмотрены определения термина «суеверие» у разных ученых и в разных словарях. Проведено сравнение суеверий с другими подобными паремиями, такими как поверья, предубеждения, предрассудки и приметы. При этом понятие «примета» рассмотрено более подробно, так как оно нередко заменяет термин «суеверие». Автором выведено рабочее определение термина «суеверие» на основе его черт.
E. FLIGINSKIKH TOWARDS THE DEFINITION OF A TERM «SUPERSTITION»
Key words: paroemia, superstition, omen.
The present article considers the definitions of a term «superstition» given by different scholars and dictionaries. The superstitions are compared with other similar paroemias such as popular beliefs, bias, prejudices and omens. A the same time the term «omen» is examined in detail as it often replaces the term «superstition». At the end of the article there is a working definition of the term «superstition» given by the author on the basis of its characteristic features.
В книге «Основы структурной паремиологии» Г.Л. Пермяков среди прочих устойчивых словосочетаний и выражений выделяет паремии. Он называет их «народными изречениями», которые могут выступать как в виде предложений, так и в виде целых цепочек предложений [8. С. 80]. Такие паремии, в свою очередь, делятся на большое количество разных типов, которые можно распределить в соответствии с их прагматическими функциями. Нас интересуют паремии с прогностической функцией, а именно суеверия.
Интерес к изучению паремий с прогностической функцией возник в конце XX в. Значительное внимание ученые отдавали природным и суеверным приметам, поверьям, редко прибегая к термину «суеверие». И только в начале XXI в. ученые-филологи стали рассматривать суеверия как отдельное явление в ряду других подобных паремий.
В настоящей статье дан обзор определений термина «суеверие» и проведено сравнение этого понятия с рядом схожих понятий.
Л.В. Киржанова отмечает, что суеверие включает в себя два понятия -«суе» и «вера». Приставка «суе» идентична древнеславянскому слову «всуе» -«зря», «напрасно» и используется в сложных словах, тем самым подчеркивается, что это противоположно разумному, вечному благу, духовной жизни [4. С. 11-12]. Из этого определения вытекает, что суеверие - это напрасная вера. Исследователи указывают разные синонимы к слову «суеверие»: предрассудок, поверье, предубеждение, пережиток, примета. Но прежде чем проанализировать взаимоотношение понятия «суеверие» с его синонимами, рассмотрим определение этого термина в разных источниках.
Согласно «Толковому словарю живого великорусского языка» Владимира Даля, суеверие - это «ошибочное, пустое, вздорное, ложное верование во что-либо; вера в чудесное, сверхъестественное, в ворожбу, гадания, в приметы, знамения; вера в причину и последствие, где никакой причинной связи не
