CC BY
23ЧЕРНЯВСКИЙ А.Г,
доктор юридических наук, профессор, ученый секретарь Всероссийского научно-исследовательского института документоведения и архивного дела (ВНИИДАД)
e-mail: mail@law-books.ru
ЗНАЧЕНИЕ КУЛЬТУРНО-ВОСПИТАТЕЛЬНОЙ ФУНКЦИИ ГОСУДАРСТВА ДЛЯ УКРЕПЛЕНИЯ СУВЕРЕНИТЕТА
Аннотация. В предлагаемой статье автор обосновывает положительную роль для государства и права культурно-воспитательной функции, способной активизировать здоровые качества народа в ответ на вызов времени. Так же обосновывается положение, что наряду с анализом объекта той или иной функции важным элементом механизма реализации функций государства является установление правовых основ их осуществления. В действительности в настоящее время должно быть особенно ясно, что сущность и задача права заключаются не в одном только разграничении интересов, но также и в положительном, творческом начале их объединения, согласования интересов всех и каждого, поскольку этим могут быть достигаемы общие цели. Другой вопрос, какие группы по интересам определил для себя инициатор закона, какую классификацию по интересам законодатель определил для себя за основу, всегда ли она объективна и отражает ли современную обстановку.
Ключевые слова: группы интересов, разграничения свободы, узкий рационализм, юридическая сила, материальное содержание, общественный уклад, оценка интересов, правовое сознание.
CHERNYAVSKY A.G,
Doctor of Law, Professor, scientific Secretary of the All-Russian research Institute of document science and archives
THE VALUE OF THE CULTURAL AND EDUCATIONAL FUNCTIONS OF THE STATE TO STRENGTHEN THE SOVEREIGNTY
Annotation. In the proposed article the author substantiates the positive role for the state and law of cultural and educational functions that can activate the healthy qualities of the people in response to the challenge of time. It also substantiates the position that along with the analysis of the object of a function, an important element of the mechanism for the implementation of the functions of the state is to establish the legal basis for their implementation. In fact, it should now be particularly clear that the essence and purpose of the law is not only the differentiation of interests, but also the positive, creative beginning of their Association, the harmonization of the interests of each and all, as this can be achieved common goals. Another question is what interest groups the initiator of the law has defined for himself, what classification of interests the legislator has determined for himself as a basis, whether it is always objective and whether it reflects the modern situation.
Key words: groups of interests, differentiation of freedom, narrow rationalism, legal force, material content, social structure, assessment of interests, legal consciousness.
Однако, чтобы не ссылаться постоянно на кризисные явления, которые никогда не закончатся, потому что пока существуют разные группы интересов в обществе и далее различные интересы государств, это состояние будет перманентно. Другой вопрос, как эти кризисные явления будут восприниматься обществом, имеется ввиду насколько объективно. Для решения этого вопроса видится целесообразным в первую оче-
редь ученым-правоведам вернуться к вопросу разграничения интересов.
Понятие «нормы разграничения интересов» есть в действительности не что иное, как нормы разграничения свободы в осуществлении интересов, и конечно, определение Коркунова воспроизводить, таким образом, кантовское определение, но только под углом зрения иерин-говской теории интересов. « Разграничение интересов» - это и есть в сущности, тот процесс, кото-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019
рый другими словами может быть выражен: «действовать так, чтобы моя свобода совмещалась со свободою всех и каждого», т.е. ограничивать свою «естественную» свободу так, чтобы ее острые углы, захватывающие любую часть чужих интересов, понемногу срезались, чтобы мои и чужие интересы, таким образом согласовывались и, значит, разграничивались между собой.
У Коркунова в учебном курсе «Лекции по общей теории права» [1] дано определение права как норм «разграничения интересов». Определение это, конечно, теснейшим образом примыкает к кантовской формуле права, наполняя ее внутренним материальным содержанием, применительно к той новой теории интереса, как движущего начала права, которая ведет свое начало от Иеринга [2; 3].
Принимая здесь за исходный пункт указанное только это понимание права, в его кан-товской формуле, дополненной коркуновским определением формального критерия Канта материальным содержанием, как норм разграничения интересов. Необходимо, однако, отметить, что при современном широком развитии регулируемых и объединяемых правом социальных интересов в определении права как норм разграничения интересов выступает с особой силой одно серьезное несовершенство, кроющееся в одностороннем его характере.
В действительности в настоящее время должно быть особенно ясно, что сущность и задача права заключаются не в одном толь разграничении интересов, но также и в положительном, творческом начале их объединения, согласования интересов всех и каждого, поскольку этим могут быть достигаемы общие цели. Другой вопрос, какие группы по интересам определил для себя инициатор закона, какую классификацию по интересам законодатель определил для себя за основу, всегда ли она объективна и отражает ли современную обстановку.
К прежним представлениям, при которых главная цель права полагалась в том, чтобы разграничить отдельные интересы, новейшее время, с широким развитием учения об обществе, принесло то социальное представление о праве, при котором интересы отдельного лица не только, с одной стороны, отграничиваются от прочих, но и с другой - с ними, в силу непреложных социальных причин, соединяются для достижения тех целей, которые отдельным лицам недоступны. При прежнем понимании права было возможно и естественно представление о том высшем правовом союзе, каким является государство, только как о «ночном стороже»
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019
или о «часовом», ограничивающем свое вмешательство в жизнь членов данной правовой сферы лишь в случаях призыва со стороны нуждающихся в разграничении интересов. Это находилось как нельзя более в согласии с естественной реакцией против пережитков средневековой эпохи, в виде теории полицейского государства и просвещенного абсолютизма.
XIX век, век пара и электричества, век крупнейших политических и социальных реформ, произвел коренной переворот и в этой области, создав целый ряд интересов, на почве преимущественно экономической, по отношению к которым слова «государственный социализм» являются не только удачным каламбуром, но также выражением идеи, полной глубокого внутреннего содержания. Начало XXI века, века информационных систем, социальных сетей и кризиса правосознания населения, дало сравнимое по важности внутреннего содержания название «государственный капитализм», интересы правда остались те же - в основном экономические.
Более чем когда-либо, стало ясно, за последнее время, что задачи государства, этого высшего правового союза, заключаются не в одном только пассивном разграничении интересов, но также в их активном согласовании, что сущность и задача права заключаются не только в том, чтобы разграничивать интересы, но также и в том, чтобы создавать, в необходимых случаях, соединение отдельных сил и интересов и надлежащим образом их регулировать [4].
В эволюции научной конструкции идеи государства, в связи с учением о праве и об обществе, могут быть намечены несколько стадий. В Древнем мире, как известно, государство отождествлялось с обществом, или, иначе говоря, идеи общества совсем не было. Классическое цицероновское определение государства как «concilla coetusgue hominum iure sociati» - право человека, не заключает в себе ничего типичного с идеей общества, в современном представлении о нем, так как в определении этом совершенно отсутствует признаваемый теперь специфическим для понятия государства момент принудительной власти. Имея перед собой государство как единственное крупнейшее общественное образование, римская наука права оставляла без внимания, в своем определении государства, его, так сказать, отрицательную - не творческую, а регламентирующую возможные конфликты интересов - сторону. В эпоху средних веков на смену этому единому союзу - государству - пришло бесконечное многообразие других союзов, с Церковью во главе, и только после этой долгой борьбы с ними, какой древняя эпоха
совсем не знала, начало вырабатываться новое научное понятие и определение государства. У родоначальников этой новой стадии эволюции идеи государства, от Гоббса до Руссо, выступает на первый план не столько творческая, объединяющая, общественная в положительном смысле сторона государства, сколько его сторона формальная, охранительная, регламентирующая, устанавливающая среди bellum omnium contra omnes - войны всех против всех, известное спокойствие и порядок при посредстве своей принудительной власти. И только новое время, с легкой руки Штейна, нашло гармоничное сочетание этих обоих элементов: творческого общественного и регламентирующего, государственного в узком смысле.
Признав и выдвинув на первый план понятие общества, новая наука не только изолировала его от государства, а наоборот, связала их самыми тесными узами, провозгласив устами Штейна, что «государство есть общество, возвысившееся до самоопределяющейся личности и, тем самым, до внешней и внутренней индивидуальности». «Der Staat ist die zur selbstbestimmten Persönlichkeit und damit zur äussern und inner Individualitat erhobene Gemeinschaft». Государство есть то же общество, но, так сказать, индивидуализированное и вооруженное принудительной властью: общество есть тот же государственный союз, но только не с точки зрения его принудительного властвования. Государственные интересы суть те же общественные интересы, и «государственный социализм», и «государственный капитализм», при современном широком развитии социального законодательства, явившегося прямым следствием сознания государством своих общественных задач, есть явление живой действительности [5].
Государство в наше время - не только «ночной сторож», подающий помощь терпящему нападение; государство есть гигантский кооператив, крупнейший «союз союзов», величайший двигатель прогресса, первейшее творческое начало социальной жизни.
При такой роли и таком значении государства, как высшего правового союза, сама собою вытекает задача той главнейшей опоры всей общественной жизни, какою является право. При современной общественной теории государства право не может более оставаться только механическим регулятором тех конфликтов интересов, которые неминуемо возникают в общественной жизни. Задачи права становятся гораздо шире и глубже - не переставая быть тем феноменом совокупности ограничений «естественной» свободы на почве взаимности, каким оно является по своему первоначальному проис-
хождению, оно становится, вместе с тем, во многих отношениях феноменом взаимодействия на почве указанных ограничений, изначально только оградительного, оно становится также и началом творческим, и в результате зарождается и развивается новое право, которое может быть с полным основанием названо пружиной социальной жизни, потому что оно является то началом творческим, объединяющим, то, напротив, разъединяющим, разграничивающим, сокращающим.
К этим основным проявлениям могут быть действительно сведены все главнейшие функции государства в правовой и социальной жизни - не с точки зрения теории «разделения властей», которая в эволюции конституционного права. Является, быть может, пользуясь выражением Еллинека по другому поводу, своего рода «поле-мико-исторической» категорией, искусным тактическим приемом для разделения органов власти под видом деления ее функций, но по самому существу и внутреннему содержанию правовых государственных функций. В действительности, все правовые функции государства выражаются или в том, что оно регламентирует возможные конфликты интересов, разграничивая их и указывая каждому свое место, - т.е. делает то, что обыкновенно признается проявлением его судебной «власти» [6], - или же, напротив того, соединяет эти интересы и осуществляющие их силы для достижения таких задач, которые эти силам, в отдельности, недоступны. К последней области относится целый ряд функций, по существу своему общественных, но получающих характер государственный ввиду придаваемой их осуществлению принудительности, как, например, устройство военных сил, организация путей и средств сообщения, попечение о народном просвещении и здравоохранении, о государственных финансах, о земледелии и промышленности и т.д. - одним словом, все то, что в новейшей научной литературе, начиная от Л. Штейна, объединяется термином «управление» в широком значении этого слова [7].
Во всех этих областях социальной жизни государство выступает, конечно, с одной стороны, как авторитетный регулятор различных коллидирующих интересов, но вместе с тем и, с другой - как объединяющая сила, за которой стоит принудительная власть. Ограничиваясь в отношении частных, отдельных интересов только их регламентацией, разграничением их, государство и право в отношении интересов общих выступают в качестве начал уже не только ограждающих, охранительных, но и творческих, объединительных, созидающих на почве
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019
взаимодействия интересов, их соединение и общность.
Эта не только разграничительная, но и соединительная функция права была, конечно, не чужда также и сознанию автора определения права «как норм разграничения интересов». По крайней мере в своей критике ведущего начало от Канта определения права как норм свободы Коркунов указывает в качестве недостатка этого определения на то, что в нем «праву придается исключительно разделяющая, а не соединяющая функция». Между тем, продолжает Корку-нов, «разграничивая общие интересы, право не ограничивает свободу отдельных личностей, а соединяет их единством права на осуществление общего интереса».
В этой связи представляется особенно странным, как мог Коркунов не предвосхитить возражений, сделанных впоследствии его критиками против его определения права и сводящиеся именно к справедливому указанию на игнорирование им положительной, соединительной функции права. Указание это, разумеется, гораздо более еще справедливо по отношению к коркуновскому определению права как норм разграничения интересов, чем к тому критикуемому им кантовскому определению, которым выражается идея совмещения свободы каждого со свободою всех, т.е. значит идея согласования свободы всех и каждого или, - если не ограничиваться этим чисто формальным определением и понятие свободы заменить материальным по отношению к нему понятием интереса, господствующим в современной юридической литературе, - идея согласования интересов.
Право - нормы согласования человеческих интересов, в широком смысле, конечно. Это понимание и определение права есть результат всех изложенных выше рассуждений и представляется наиболее отвечающим сущности этого понятия.
Для проверки адекватности этому последнему предлагаемого его определения напрашивается, до известной степени, сам собою тот прием, который находит себе обычное применение в общей теории права, а именно - сопоставление понятия и определения права с определением парного с ним понятия нравственности. Уяснение соотношения между этими двумя идеями обычно служит и действительно может, в значительной степени, служить как бы своего рода контролирующим аппаратом для раскрытия истинного значения каждой из них и, прежде всего, интересующей нас ближайшим образом идеи права [8].
Весьма трудно было бы согласиться в данном случае с той точкой зрения, которая выра-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019
жена по настоящему вопросу Коркуновым. Определяя право как нормы «разграничения интересов», Коркунов в соответствии с этим дает нравственности определение норм «оценки интересов». По этому поводу критики его совершенно справедливо указывают, что нельзя видеть противопоставление норм нравственности и права в том, что первая оценивает интересы, а вторая их разграничивает. Разграничение интересов невозможно без предварительной их оценки, с этой точки зрения функция права, как разграничения или согласования интересов, конечно, включает в себя также их оценку. С другой же стороны, и нравственность также не ограничивается, разумеется, одной только кабинетной оценкой интересов, которая вне цели их разграничения или согласования была бы лишена своего значения.
В действительности и нравственность, конечно, занимается, помимо оценки интересов, так же их согласованием, но суть дела в том, что, тогда как предметом права является согласование интересов различных людей, содержанием нравственности, представляющей, прежде всего, феномен индивидуального мира, являются гармония личности, согласование интересов отдельного человека. Право немыслимо иначе, как в отношениях между людьми, в социальной жизни человека, тогда как нравственность вполне мыслима и в состоянии одиночества, и в отношении человека ко всему миру. Право - это область отношений человека к людям по поводу себя, своих интересов; нравственность - область отношений человека к себе - главным образом, но не исключительно, - по поводу отношений к людям, по поводу их интересов.
Таким образом, мы подошли к принципиально противоположной по отношению к существующей позиции классификации функции права, да и, по сути, к содержательному формату определения функции права, когда мы видим, что нельзя так просто делить функции права на основные и вспомогательные. Всегда нужно учитывать их взаимовлияние и значение в тот или иной период времени. Например, относя экономическую функцию права к социальной, а соответственно придавая ей не одно из основных значений для права и государства.
Таким образом, становится актуальной тема о идеологическом направлении по установлению роли экономической функции как государства и права, как во внутригосударственной политике так и во внешней.
В этой связи важно говорить о такой важной социальной функции государства, как культурно-воспитательной, которая, естественно,
должна быть отражена и в правовой политике. Здесь мы можем даже говорить о культурно-воспитательной функции права.
Научный анализ и выявление всех многочисленных аспектов культурно-воспитательной функции государства даст возможность разработать критерии и необходимые направления развития государственной политики в этом направлении, что имеет огромное значение не только в научно-теоретическом, но и практическом отношении.
В хаосе и кризисе современной эпохи эта идея открывает возможность исхода к лучшему будущему; она рисует нам политический идеал, который сулит более благоустроенную, разумную и справедливую жизнь. Ею разрешаются и осмысливаются запутанные отношения сегодняшней политической жизни: унификация народов, исчезновение малых государств, универсальный процесс интеграции и, в то же время, неудержимое профессиональное и корпоративное движение, стремление личности освободиться от железных объятий всемогущего Левиафана - абсолютного, централизованного государства.
Как всякая другая наука, наука о государстве имеет своей задачей понять, объяснить явления, входящие в круг ее исследования, а для этого ей нужно прежде всего выйти из того многообразия явлений государственной жизни, которое предстает перед исследователем в начальной стадии его работы, уложить все эти явления в определенную систему, свести к некоторым общественным началам. Все это облегчает первоначальное ознакомление с изучаемой областью явлений. Поэтому и здесь наука должна определить, под влиянием каких причин явления государства складываются так или иначе. Чем обусловливается смена одних явлений другими? Идеалом познания и в науке о государстве должно быть установление известной правильности в области исследуемых явлений. В естественных науках говорят в этом случае об установлении закона явлений. В общественных науках - ввиду их сложности - приходится довольствоваться определением тенденций (общего направления)развития.
Когда мы приступаем к рассмотрению цели государства, писал в своей «Политике» королев-ско-прусский профессор Трейчке, то мы наталкиваемся, прежде всего, на известный спорный вопрос, которым и ученые, и не ученые без нужды отравляли себе существование, а именно: является ли государство средством для жизненных целей граждан, или граждане являются средством для великих культурных целей государства?
За второе решение вопроса высказалось строго политическое миросозерцание античного мира, за первое - социальное воззрение на государство... Но, говоря вместе с Фальстафом, этого вопроса не следует и ставить, потому что, в какое время люди ни размышляли о государстве, они всегда были согласны, что как государство имеет права и обязанности по отношению к гражданам, так и граждане обладают правами и обязанностями по отношению к государству [9].
Сегодня, да впрочем как и всегда, внутреннее содержание функций государства характеризует в наибольшей степени его деятельную сторону, которое в различной степени проявлялось на протяжении многих веков в истории государственности и заключается в охране государственного суверенитета и национальной безопасности, защите прав и свобод граждан, решении инфраструктурных проблем и др.
Суверенитет в современной науке публичного права означает собой тот характер власти, в силу которого она является высшей и независимой в правовом отношении властью. Так как это понятие суверенитета развилось исторически применительно к государству как юридически организованному высшему территориальному союзу властвования, то суверенитету, точнее говоря, называют высшую и независимую государственную власть. Большое разногласие вызвали в науке вопросы: в чем выражается верховенство и независимость суверенной государственной власти; кто является собственно субъектом, носителем этой суверенной власти; и наконец, составляет ли суверенитет необходимый признак государственной власти, необходимое свойство государства? От того или другого разрешения этих основных вопросов зависит, в сущности, все юридическое учение о государстве. Неудивительно поэтому, что проблема суверенитета заняла такое выдающееся место в истории государственных учений и теории государства вообще. Понятие суверенитета является и в настоящее время, может быть, даже больше, чем когда бы то ни было, тем боевым вопросом, который нарушает согласие ученых в их воззрениях на правовую природу государства.
Обыкновенно принято считать основателем современного учения о суверенитете знаменитого французского публициста XVI в. Жана Бодена. Мнение это справедливо в том отношении, что Боден действительно первым дал ясную и твердую формулировку этого понятия и изложил учение о суверенитете, послужившее основанием последующих научных исследований этого вопроса. Само определение суверенитета, данное Боденом, в общих чертах было принято большинством ученых, и даже в настоящее
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019
время принимается весьма многими. Но корни самой идеи суверенитета простираются в значительно более раннюю эпоху, эпоху борьбы светской и духовной власти, феодализма и возникновения новых национальных государств на развалинах западной Римской империи. Мы постараемся показать в нашем изложении исторического развития идеи суверенитета, почему эта идея не могла образоваться в античных государствах, Греции и Риме, далее как постепенно развивается идея суверенитета, начиная со средних веков, и какой характер принимает она в государственных учениях Нового времени вплоть до современных учений о суверенитете [10]. Последние рассмотрим в связи с теоретическим исследованием вопроса о суверенитете. Изучение истории суверенитета выяснит роль, которую играла эта идея в государственной жизни и учениях различных времен, различные оттенки, которые она принимала в своем последовательном развитии, и укажет нам на те проблемы науки публичного права, которые связаны с разрешением вопроса о сущности и характере суверенитета. Это изучение поможет лучше разобраться в той массе затруднений и спорных мнений, которые связаны с разрешением вопроса о суверенитете. Многие из современных учений о суверенитете имеют свой прообраз в учениях давно прошедшего времени, и часто лишь в новые формы облекаются те идеи, которые традиционно перешли из прошедших эпох и соответствуют лишь давно пережитым условиям политического строя. Отражение идей патримониального государства заметно, например, не только в обыденных представлениях о государственной власти, но и в государственных учениях некоторых современных публицистов. Для правильной оценки таких воззрений на суверенитет изучение истории этого понятия может оказать немаловажную услугу.
К сожалению, долгое время на историю этого основного понятия публичного права не было обращено надлежащего внимания. Еще в 1892 г. известный германский ученый Генель писал в своем труде «Германское государственное право» [11], что догматической истории понятия суверенитета совершенно не существует. Даже учение Бодена не было подвергнуто сколь-нибудь удовлетворительной разработке. Только его определения везде цитировали, оставляя без внимания их связь со всем его воззрением на государство. Но лишь в такой связи эти определения могут иметь научное значение. Такое замечание почтенного германского ученого видится несколько несправедливым. Ведь действительно полной истории суверенитета и теперь нет в литературе. Нельзя, конечно, при-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019
числять сюда те краткие исторические заметки по вопросу о суверенитете, которые помещены в различных энциклопедических словарях юридических и политических наук Велькера и Рот-тека, Блунчли и Братера и др., равно как и в некоторых курсах положительного государственного права и общего учения и государстве (H.A. Zacharia, H. Schulze, Блунчли и др.). Но еще в 1880 г. издан был в Бреславле капитальный труд Отто Гирке: «Johannes Althusius und die Entwicklung der naturrechtlichen Staatstejrien, zugleich ein Betrag zur Geschichte der Rechtssystematik» [12]. В этой работе выдающегося германского ученого, поразительной по знакомству автора с историей различных государственно-правовых учений, содержится масса ценных историко-юридических указаний по вопросу о суверенитете в литературе средних и новых веков. Много ценных указаний по истории суверенитета есть и в известном труде того же ученого: «Das deutsche Genossenschaftsrecht» (1868-1881), а именно - в т. III «Die Staats - und Korporationlehre des Altertums und des Mittelalters und ihre Aufnahme in Deutschland» [13; 14].
Следует отметить, что объектом культурно-воспитательной функции государства являются общественные отношения по обеспечению культурных прав и свобод граждан, развитию культурного потенциала страны, сохранению культурного наследия, самобытности и накопленных знаний, их трансляции последующим поколениям, а также воспитанию личности и общества [15].
Учитывая широкое проникновение культурно-воспитательной функции государства во все сферы жизнедеятельности, нельзя не отметить актуальности поиска оптимальных механизмов реализации данной функции, одним из которых может быть прагматичная правовая идеология.
На нынешнем этапе развития отечественной гуманитарной науки, активных трансформаций общественной жизни, неотъемлемой частью которой является культура, прикладные аспекты ее функционирования заслуживают специального внимания [16].
Таким образом, в настоящее время именно вопрос реализации культурно-воспитательной функции является важным для обеспечения объективного восприятия и непосредственного участия граждан в формировании как правовой, так и официальной идеологии государства.
В юридической науке признано, что наряду с анализом объекта той или иной функции важным элементом механизма реализации функций государства является установление правовых
основ их осуществления. При помощи правового регулирования во всех сферах жизни общества находят свое воплощение высшие правовые начала, определяются правовые пределы для деятельности государства, его органов и должностных лиц, четко разграничиваются полномочия федеральных органов исполнительной власти, реализующих культурно-воспитательную функцию.
Однако государство должно выступать единственным регулятором культурно воспитательной функции, но с привлечением для выработки легитимной идеологии в этом направлении максимального количества институтов гражданского общества [17].
Понимание значимости роли каждого института гражданского общества, способного реализовывать культурно-воспитательную
функцию, будет способствовать построению системы ценностей как для индивида, так и для общества в целом, и соответственно повышению уровня правосознания.
Однако одной из актуальных проблем организации взаимодействия институтов гражданского общества и органов государственной власти в современной России являются неоднородность и фрагментарность их развития, несовершенство финансово-экономических и правовых механизмов, противоречивость правоприменительной практики [18].
Правовая политика государства в этом вопросе должна выражаться в установлении правовых механизмов для стимулирования этих общественных институтов к взаимодействию с государством и в понимании гражданами и в целом обществом, что эти механизмы есть эффективное средство для реализации их прав и свобод.
Список литературы:
[1] Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. - СПб., 1894.
[2] Иеринг Р. Цель в праве /п од ред. В.Р. Лицкой (пер.); пер.: Н.Ф. Дерюжинский, Н.В. Муравьев. — СПб.: Изд-во Н.В. Муравьева, 1881. — 425 с.
[3] Rudolf von Ihering. Der Kampf um's Recht, Bod Third Party Titles, 2012. - 88 s.
[4] Чернявский А.Г. Проблемы реализации конституционных прав граждан в сфере осуществления правосудия // Право и общество. -2015. - № 1 (13). - С. 10 - 49.
[5] Чернявский А.Г., Погребная Ю.К. Идеологическая функция права. - М., 2015.
[6] Чернявский А.Г. Проблемы реализации конституционных прав граждан в сфере осу-
ществления правосудия // Право и общество. -2015. - № 1 (13). - С. 10 - 49.
[7] Чернявский А. Г. Фундаментальные основы права: компаративистика в правоведении. - М., 2019. - С. 445 - 467.
[8] Чернявский А.Г. Методологические аспекты соотнесения природы права и человеческих интересов // Государство и право. - 2017. -№ 4. - С. 94 - 97.
[9] Трейчке. "Politik". - Leipzig, 1897. - S. 67 - 80.
[10] Чернявский А. Г. Фундаментальные основы права: компаративистика в правоведении. - М., 2019. - С. 88 - 113.
[11] Haenel Albert. Deutsches Staatsrecht: Die Grundlagen des deutschen Staates und die Reichsgewalt. - Lepzig: Duncker & Humblot, 1892. - B. I. - S. 114.
[12] Gierke O. Johannes Althusius und die Entwicklung der naturrechtlichen Staatstejrien, zugleich ein Betrag zur Geschichte der Rechtssystematik. 2 Auflage. - 1902.
[13] Dunning W.A. Jean Bodin on Sovereignty. - Boston, 1896.
[14] Merriam. History of sovereignty since Ronssean. - New York, 1900.
[15] Горбатовская Е.С. Культурно-воспитательная функция современного Российского государства: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01.
- М., 2017. - 199 с.
[16] Культура как стратегический ресурс: предпринимательство в культуре (т. 1): монография / И.Г. Хангельдиева. - М.: Русайнс, 2015. -333с.
[17] Государство. Гражданское общество. Право / Чернявский А.Г., Грудцына Л.Ю., Пашенцев Д.А. - М.: Финуниверситет, 2018. -С. 182. - Сер. «Научная мысль».
[18] Гриб В.В. Взаимодействие органов государственной власти и институтов гражданского общества в Российской Федерации: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.02. - М., 2011. - С. 21.
Spisok literatury:
[1] Korkunov N.M. Lekcii po obshchej teorii prava. - SPb., 1894.
[2] Iering R. Cel' v prave /p od red. V.R. Lickoj (per.); per.: N.F. Deryuzhinskij, N.V. Murav'ev. — SPb.: Izd-vo N.V. Murav'eva, 1881.
- 425 s.
[3] Rudolf von Ihering. Der Kampf um\'s Recht, Bod Third Party Titles, 2012. - 88 s.
[4] Chernyavskij A.G. Problemy realizacii konstitucionnyh prav grazhdan v sfere osush-chestvleniya pravosudiya // Pravo i obshchestvo.
- 2015. - № 1 (13). - S. 10 - 49.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019
[5] Chernyavskij A.G., Pogrebnaya Yu.K. Ideologicheskaya funkciya prava. - M., 2015.
[6] Chernyavskij A.G. Problemy realizacii konstitucionnyh prav grazhdan v sfere osush-chestvleniya pravosudiya // Pravo i obshchestvo. - 2015. - № 1 (13). - S. 10 - 49.
[7] Chernyavskij A. G. Fundamental'nye osnovy prava: komparativistika v pravovedenii. -M., 2019. - S. 445 - 467.
[8] Chernyavskij A.G. Metodologicheskie aspekty sootneseniya prirody prava i chelovecheskih interesov // Gosudarstvo i pravo. -2017. - № 4. - S. 94 - 97.
[9] Trejchke. "Politik". - Leipzig, 1897. - S. 67 - 80.
[10] Chernyavskij A. G. Fundamental'nye osnovy prava: komparativistika v pravovedenii. -M., 2019. - S. 88 - 113.
[11] Haenel Albert. Deutsches Staatsrecht: Die Grundlagen des deutschen Staates und die Reichsgewalt. - Lepzig: Duncker & Humblot, 1892. - B. I. - S. 114.
[12] Gierke O. Johannes Althusius und die Entwicklung der naturrechtlichen Staatstejrien, zugleich ein Betrag zur Geschichte der Rechtssystematik. 2 Auflage. - 1902.
[13] Dunning W.A. Jean Bodin on Sovereignty. - Boston, 1896.
[14] Merriam. History of sovereignty since Ronssean. - New York, 1900.
[15] Gorbatovskaya E.S. Kul'turno-vospita-tel'naya funkciya sovremennogo Rossijskogo gosudarstva: dis. ... kand. yurid. nauk: 12.00.01.
- M., 2017. - 199 s.
[16] Kul'tura kak strategicheskij resurs: predprinimatel'stvo v kul'ture (t. 1): monografiya / I.G. Hangel'dieva. - M.: Rusajns, 2015. - 333s.
[17] Gosudarstvo. Grazhdanskoe obshchestvo. Pravo / Chernyavskij A.G., Grudcyna L. Yu., Pashencev D.A. - M.: Finuniversitet, 2018.
- S. 182. - Ser. «Nauchnaya mysl'».
[18] Grib V.V. Vzaimodejstvie organov gosu-darstvennoj vlasti i institutov grazhdanskogo obshchestva v Rossijskoj Federacii: dis. ... d-ra yurid. nauk: 12.00.02. - M., 2011. - S. 21.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019
