CC BY
86
История российского образования
«ЖЕНСКИЙ ВОПРОС» В ЗЕМСКОЙ ШКОЛЕ (КОНЕЦ XIX - НАЧАЛО XX ВВ.)
И.В. ЗУБКОВ
Кафедра истории России Московский педагогический государственный университет
7 /7^77 1/ллмлл мп »я
1 1 / ^ / X , 1ру.
Автор рассмотрел рост доли учительниц среди преподавателей земских школ в конце XIX - начале XX вв., влияние этого процесса на постановку обучения в школах, особенности различных групп учительниц, которые были обусловлены их происхождением и образованием, отношение к ним учебной администрации, а также взаимоотношения между учительницами и крестьянами.
Земские школы (сельские училища со сроком обучения 3—4 года, содержавшиеся частично или полностью на средства земств) были самыми распространенными начальными школами в конце XIX - начале XX в. По ряду причин в них наиболее быстро увеличивалась доля женщин среди всего состава преподавателей. Как этот процесс повлиял на постановку обучения в земских школах, какую реакцию вызывал у учебной администрации и крестьян, с какими трудностями сталкивались учительницы, - обо всем этом мы попытаемся рассказать ниже.
Положения о начальных училищах 1864 и 1874 гг. предоставляли женщинам равные с мужчинами права на занятие учительских должностей. В земских школах учительницы (представительницы самых разных сословий и социальных групп) стали заметным явлением в 1870-х гг. Н.В. Чехов писал, что «первые учительницы были такие же пионеры народничества, как и учителя. Их влекли те же стремления, и они были готовы на всякие лишения, которые в их глазах придавали их деятельности особый ореол подвига»1. В 1898 г. женщины составляли 57,6% (или 13 488 чел.) от общего числа преподавателей земских школ 34 губерний; в некоторых губерниях число учительниц превосходило количество учителей вдвое (в Тверской и Пермской), втрое (в Казанской) и даже вчетверо (в Вятской, где было 1 339 учительниц и 347 учителей); только в 11 губерниях число учителей превышало число учительниц, причем значительно больше первых было в Рязанской и Екатеринославской губерниях (соответственно на 144 и 109 чел.)2. В 1903 г. доля учительниц во всех земских школах составила 61,8 % (или 16 680 чел.), число губерний, где учительницы составляли меньшинство, сократилось до 53. В 1910-1911 гг. в земских школах с 3-летним курсом обучения (в это время их было около половины от всего числа земских школ) 337 уездов (из 359 уездов, где существовали земства) учительниц было 63 % от всего состава преподавателей4. Накануне Первой мировой войны доля учительниц в земских училищах практически всюду превышала долю преподавателей-мужчин, при-
чем в некоторых местностях учителя земских школ стали редкостью (так, в Московском и Ростовском уездах Ярославской губ. учительниц было свыше 93 %, в Тверской губ. - 86 %)5. В первую мировую войну на службу в земские школы поступали почти исключительно женщины.
На рынке «интеллигентного» труда в целом существовали сильные диспропорции между спросом на женский и мужской труд в пользу последнего (для женщин многие сферы деятельности оставались по-прежнему фактически закрыты). Женский педагогический труд успешно конкурировал с мужским, прежде всего, потому, что служба в начальной школе для мужчин, особенно со средним образованием, в материальном плане сильно уступала практически любым другим видам занятий. Сами учителя отмечали, что учительницы легче умели «ограничивать свои потребности до минимума»6, что было необходимо для человека, выбравшего службу народного учителя.
Образовательный уровень учительниц в целом был несколько выше, чем у учителей. однако спели пеовых значительно сеже встоечались липа с специальной пе-, .. . .. , , *
дагогической подготовкой . Так, среди учительниц земских школ Московского учебного округа среднее образование в 1890 г. имели 43,7 % (среди учителей - 20,6 %), специальное - 14,7 % (среди учителей - 33 %)8. Учительницы были в целом моложе учителей (средний возраст учительниц в разных местах и в разное время составлял 23-29 лет, с тенденцией его постепенного повышения) и срок их педагогической службы был сравнительно меньшим: большая часть девушек поступала на службу сразу после окончания учебного заведения и к 26-35 годам покидала ее. Увольнения были связаны, как правило, с замужеством и рождением детей9. Беременность и роды требовали от учительницы прервать работу, по меньшей мере, на несколько недель, а временных заместительниц земства и дирекции народных училищ на такие случаи, как правило, не имели. Учительниц могли заменить на этот период только их мужья, преподававшие в той же школе10. Вот почему одинокие учительницы встречались гораздо чаще, чем холостые учителя, а мужьями учительниц были, как правило, учителя. По отдельным губерниям доля замужних и овдовевших учительниц составляла: 10 % в начале 1880-х гг. и 12 % в 1896 г. в Московской губ., 16 % в 1899 г. в Тамбовской губ., 15% в 1901 г. в Курской губ., 12 % в 1902 г. в Ярославской губ., 15 % в 1904 г. в Казанской губ., 25 % в 1916 г. в Саратовской губ.11 и т. д. Определенную роль в безбрачии подавляющей части учительниц играли дискриминация замужних учительниц со стороны некоторых земств, а также трудности с выбором достойного супруга в деревенской глуши, где учительница, как правило, была единственной представительницей интеллигенции. Впрочем, некоторые учительницы сознательно отказывались от создания семьи, считая, что только таким образом они могут всецело посвятить себя своей профессиональной деятельности, которая для них была высшей ценностью12.
Представители учебной администрации выделяли среди учительниц четыре группы, различавшиеся по полученному образованию и степени их подготовленности к избранной деятельности. Часть инспекторов и директоров народных училищ считала, что среди учительниц лучшими («по развитию вообще и по разумной постановке учебного дела», как писал инспектор народных училищ Владимирского уезда в 1906 г.13) являлись выпускницы женских гимназий14. Однако такие учительницы, происходя по преимуществу из семей мелких чиновников, купцов и зажиточных мещан, поначалу с трудом переносили всякого рода материальные лишения и болезненно воспринимали погружение в новую (сельскую) социальную среду с ее традици-
онными ценностями, властью «мира» и выборных должностных лиц, некоторые не
понимали язык крестьян и не умели сами изъясняться понятным для них образом15. Но,
подчеркивал директор народных училищ Смоленской губ., в 1904 г. учительницы-
гимназистки старались «сблизиться» с крестьянами, преимущественно с матерями и
сестрами учащихся, и таким путем часто приобретали «любовь и доверие со стороны
16
женского населения и уважение со стороны мужского» .
Другие инспектора народных училищ отдавали предпочтение учительницам -воспитанницам епархиальных училищ, которые являлись почти исключительно дочерями сельских священников. Хотя по педагогической подготовке и общему развитию они уступали учительницам из гимназий, но, отмечали инспектора народных училищ, были «хорошо знакомы с сельским бытом, крестьянской жизнью», не тяготились работой в деревенской глуши, «жизнью вдали от культурных центров» (Богородский уезд Московской губ., 1913 г.)17, пользовались «полным доверием и уважением» крестьян благодаря своему «житейскому такту» (Шуйский уезд Владимирской губ., 1915 г.), были «значительно выдержаннее вообще в поведении и непритязательнее в требованиях, в службе исполнительнее, проявляя, сверх того, и большую религиозную настроенность, столь ценную в учительской деятельности» (Суздальский уезд Владимирской губ., 1913 г.)18.
Третье место в этой градации учительниц занимали выпускницы прогимназий и равных им по курсу учебных заведений. Они были выходцами из небогатых слоев сельского и городского населения, отличались трудолюбием, терпением и выносливостью. Инспектор народных училищ Ростовского уезд Ярославской губ. писал в 1904 г., что «большинство их отдается учительству на всю жизнь, и многие трудятся до забвения себя, до потери здоровья. Некоторые из таких учительниц, восполняя путем чтения недостатки общего образования, со временем, при упорной работе над собой и своим образованием, становятся прекрасными, образцовыми учительницами»19. В то же время было распространено мнение, что если учительницы, окончившие епархиальные училища, вносили в начальную школу «дух церковности», а учительницы из гимназисток старались развивать в детях рациональное восприятие действительности, то учительницы из прогимназий были способны передать ученикам только твердые «механические» навыки20.
И, наконец, учительницы, получившие лишь начальное образование, почти исключительно дочери крестьян, зачастую встречали непреодолимые препятствия в своей работе: как правило, они не обладали ни достаточным уровнем общего развития, ни какими-либо педагогическими знаниями. Лишь очень немногие из них после длительной практики становились хорошими педагогами. Доля этой группы постепенно уменьшалась, в начале XX в. во многих уездах девушки с образованием ниже 3-4 классов среднего учебного заведения определялись на должности учительниц только по чьей-либо протекции.
Администрация в целом положительно воспринимала увеличение доли женщин среди преподавателей начальных школ. Отмечалось, например, что «на практике доказана большая пригодность учительниц к преподавательской деятельности в начальных школах» (товарищ министра внутренних дел Н.А. Зиновьев, ревизовавший земства Московской губ. в 1903 г.)21; что «в деле воспитывающего влияния на детей учительниц в большинстве случаев нужно поставить выше учителей» (инспектор народных училищ Рязанского уезда, 1903 г.)22, что «нельзя не отметить в учительницах большего (по сравнению с учителями. -КЗ.) усердия и беззаветной
преданности к делу» (инспектор народных училищ Касимовского уезда Рязанской губ., 1903 г.)23, что «хотя у мужчин школьное дело ведется серьезнее и основательнее, чем у женщин», зато учительницы «вселяют элемент нежности и сердечности в детях» (инспектор народных училищ Смоленского уезда, 1904 г.)24, что учительницы - «народ вообще горячо преданный своему делу, читающий и занимающийся» (инспектор народных училищ Кологривского уезда Костромской губ., 1904 г.)25, что среди учительниц больше «беззаветно преданных своему делу тружеников», чем среди учителей (директор народных училищ Калужской губ., 1907 г.)2, и т. д. В 1903 г. инспектор народных училищ Карачевского уезда Орловской губ. указывал на «домовитость» учительниц, у которых в школах чистота «весьма часто бывает поразительная, дети всегда причесаны, грязных рубах на них не видно и прочее»27. По наблюдениям инспектора народных училищ Кинешемского уезда Костромской губ., учительницы относились к учащимся менее строго, чем учителя, и реже наказывали детей28.
«Учитель учителей» Н.Ф. Бунаков считал, что «для начального обучения, особенно в нашей народной школе, где требуется от обучающего некоторое идеальное настроение, учительница гораздо пригоднее, что при том - у нас в учительницы идут больше лучшие из женщин, самые даровитые, с наилучшими идеальными стремлениями, высоко настроенные, а в учителя (начальные) только плохенькие из мужчин, которым больше некуда деваться, - конечно, не без исключений»29. О том же свидетельствовали некоторые статистические исследования народного образования30; в них не раз указывалось, что в школах, где преподавали учительницы, обучение шло в целом успешнее, чем в школах с преподавателями-мужчинами31. В связи с этим земское собрание Кинешемского уезда Костромской губ. в конце 1890-х гг. рекомендовало земской управе принимать на службу исключительно учительниц (в 1903 г. в земских школах этого уезда работали 3 учителя и 66 учительниц)32. В этом отношении характерна дискуссия в земском собрании Саратовской губ. 1911 г. При обсуждении вопроса о необходимости организации женских педагогических курсов в Саратове меньшинство гласных выступило против устройства курсов для женщин, полагая нужным создать мужскую учительскую семинарию, так как «мужской элемент в сельской школе необходим по условиям своего положения в деревне и по отношению к хозяйственной стороне школы»; другие члены собрания (большинство) заняли сторону оратора, доказывавшего, что за 25 лет пребывания им земским гласным и за 6 лет - председателем училищного совета он встречал много хороших учительниц, но не видел хороших учителей, потому что последние были редкостью33.
Впервые позиция Министерства народного просвещения по отношению к учительницам была сформулирована в специальном циркуляре министра от 27 сентября 1882 г., появившемся после ревизии учебных заведений Самарской и Саратовской губерний. В нем И.Д. Делянов отметил, что «учительницы начальных народных училищ оказываются в некоторых отношениях элементом более пригодным для замещения преподавательских в сих училищах должностей сравнительно с учителями. Так, встречаемое часто между учителями недовольство своей судьбой и желание переменить ее вовсе не составляет отличительной черты учительниц, по той причине, что перед женщиной открыто гораздо меньше дорог, чем перед мужчиной, и между ними преподавание в народной школе принадлежит к числу лучших. Хотя учительницам иногда приходится много претерпевать в деревне, но они, несмотря на это, охотно идут в сельские школы и остаются в деревнях. Помимо большей привязанности к своему призванию, учительницы, в большинстве случаев, представляют
еще преимущество более кроткого, терпеливого обращения с учащимися, большей привычки к порядку и опрятности, меньшей наклонности к усвоению тех темных сторон деревенской жизни, от влияния которых не всегда, к сожалению, остается свободным учитель...»34. Польза пребывания женщин на службе в начальной школе была признана и «с высоты престола»: 26 апреля 1903 г. император Николай П дал министру народного просвещения указание, чтобы его ведомство «всемерно озаботилось специальной подготовкой народных учительниц, приняв вместе с тем надлежащие меры к ограждению их от тяжелых нравственных и бытовых условий, которые ставят в беспомощное положение беззащитных тружениц»35 (таких мер принято не было).
Иначе восприняли появление учительниц в сельских школах крестьяне, считавшие учительство сферой мужского труда. Источники сохранили много свидетельств отрицательного взгляда на женский педагогический труд. Так, инспектор наоодных училищ, спросив крестьянина о том, как идут дела в школе, получил та-
1 г ' * * * ^ кой ответ: «Та ничого... Тильки учителька у нас, а не настоящий учитель» . В 1903 г. инспектора народных училищ сообщали, что «между крестьянами господствует взгляд о значительных преимуществах учителя в школе» (Касимовский уезд Рязанской губ.)37, «симпатии крестьянских масс, несомненно, но, думается, незаслуженно, идут на сторону учителей» (Ржевский уезда Тверской губ.)38, «симпатии населения редко где на стороне учительниц» (Корчевский уезд Тверской губ.)39.
Такое положение было вызвано несколькими факторами. Во-первых, в недоверчивом, а иногда и враждебном отношении крестьян к учительницам проявлялся традиционализм крестьянского сознания. Одной из его доминант была большая патриархальная семья, где женщина занимала подчинённое положение. Во-вторых, как, в частности, отмечал директор народных училищ Владимирской губ. в 1886 г., повсеместно было распространено желание, чтобы «учитель с детьми становился на клиросе и пел, а пожалуй и прочитал апостол на литургии», в то время как учительницы редко проявляли способности в этой сфере (в женских учебных заведениях пение не преподавалось)40. В-третьих и в четвертых, крестьяне были убеждены в неспособности женщин вести надлежащий «хозяйственный призор за школой», а также применять телесные наказания, на чем настаивали родители и чего ожидали и сами ученики сельских школ41. И, наконец, ввиду того, что свыше половины учительниц земских школ родились и воспитывались в городе, они рассматривались крестьянами как «пришлые», «чуждые» люди (в отличие от учителей, подавляющая часть которых происходила из крестьян и семей сельских священников), в лучшем случае, как «хорошие бедные барышни»42. С другой стороны, и сами молодые учительницы не понимали суть общественных отношений в деревне и сами дистанцировались от крестьян, вызывая этим негативную реакцию с их стороны.
С этим были связаны факты грубого отношения к учительницам (особенно к «тщедушным», а также к сменившим учителя), издевательств, отказов продавать продукты и т.д., что в целом подчас создавало невыносимые условия и вынуждало учительниц увольняться43. Несмотря на то что выплата преподавателям земских школ жалованья производилась земствами, крестьяне относились и к учительницам, и к учителям как к «обчественным» людям (нанятым и содержимым самим сельским обществом)44 и считали себя вправе влиять на выбор преподавателей, нередко ходатайствуя перед земскими управами и училищными советами о замене учительниц учителями (директор народных училищ Костромской губ., 1907 г.)45.
Положение учительниц осложнялось тем, что вплоть до рубежа 1900-1910-х гг. сохранялось участие сельских обществ в содержании школ: крестьяне сами ремонтировали училищные здания, приобретали и доставляли дрова и письменные принадлежности, нанимали училищных сторожей. Инспектора народных училищ практически единодушно отмечали, что крестьяне вообще относились к принятым на себя обязательствам этого рода небрежно и стремились к всемерному сокращению расходов по школьной статье. Поэтому они доставляли дрова с опозданием или в недостаточном количестве, нанимали училищного сторожа «за цену неимоверно дешевую», и тот, соответственно, выполнял свои несложные обязанности - вымести пол, вытопить печь и принести утром ведро воды для питья детям - «насколько возможно небрежно» (инспектор народных училищ Касимовского уезда Рязанской губ., 1903 г.)4 . Сторожа нередко игнорировали законные требования учителей еще и потому, что получали свое скромное вознаграждение из общественных сумм от сельских старост и никак не зависели от учителей (об этом, в частности, свидетельствовали инспектора народных училищ Покровского и Юрьевского уездов Владимирской губ., 1904 г.)47. Кроме этого, как писал директор народных училищ Смоленской губ. в 1904 г., должностные лица крестьянского самоуправления, «разделяя взгляд крестьянского сословия на женский труд в общественных делах» и «не будучи знакомы с самыми примитивными потребностями образованного человека», с насмешкой выслушивали жалобы учительниц на холод, угар, сквозняки, немытые полы и другие недостатки школьных помещений48, а «в случае настойчивости со стороны учительниц» доходили до препирательств; эти препирательства, «при нетрезвой жизни нашего сельского населения», часто переходили в брань, оскорблявшую «не только достоинство, но даже и женственность учительниц»49. «Разные обиды и утеснения» со стороны «отрицательных элементов сельской среды» учительницы терпели, прося крестьян о своевременном снабжении школ дровами, о предоставлении подводы для поездки в город по служебным делам и т.д.50 Директор народных училищ Тульской губ. в 1904 г. констатировал, что в целом учительницы тяжелее, чем учителя, переживали свою материальную зависимость от сельских обществ, и редко обладали должной настойчивостью, чтобы добиться выполнения крестьянами своих обязательств по отношению к школе51.
Несмотря на указанные трудности, многим сельским учительницам удавалось заслужить уважение у населения. Чаще всего они добивались этого при хороших успехах учеников или, что бывало значительно реже, если сами были способны организовать детский хор, который пел на клиросе в храме во время богослужений. Крестьяне Мальпыевской волости Меленковского уезда Владимирской губ. в 1904 г. в своем приговоре требовали от директора народных училищ вернуть в Малышев-скую женскую школу учительницу Соколовскую, переведенную оттуда в другую школу «по какой-то черной жалобе». Обосновывая свое заявление, крестьяне писали: «Она за свое недолгое пребывание в нашей школе сделала много отрадных нововведений, как-то: под ее управлением девочки всей школой стали петь и читать в церкви, во-вторых, она сама неопустительно присутствовала при службе, вставала на клиросе и пела с певчими. За все это мы ее ценили и радовались, что пение стало лучше, что дети наши стали более близки к храму и за это кроме благодарности ничего к ней не имели»52. Крестьяне деревни Моногарово Ливенского уезда Орловской губ. в конце 1904-1905 гг. энергично защищали перед уездным училищным советом учительницу, переведенную по инициативе инспектора народных училищ
в школу с худшими условиями. Крестьяне заявили, что «кроме г. Кузнецовой, другой учительницы или учителя не желаем». При предыдущем учителе, доказывали они, «требовалось 2-3 года для того, чтобы наши дети кое-как научились разбирать по складам, теперь же Ю.А. Кузнецова в каких либо три месяца научила их правильно читать и писать»53. Инспектор народных училищ Арзамасского уезда Нижегородской губ. писал в 1902 г., что «не редки случаи, когда крестьяне-родители выражали удивление, каким это образом не то, что учитель, а и какая-нибудь на вид слабенькая и будто робкая учительница справляется с массой ребятишек»; этот же инспектор среди часто встречавшихся отзывов крестьян об учительницах процитировал следующий: «И дивимся мы, как это: с виду будто в чем только душа держится, а войдешь иной раз в школу-то - таково тихо ребята сидят, и пишут и слушают... а дома-то ведь бзори такие, что только ну»54. При этом необходимо иметь в виду, что многие
лШТДТАП1.ШЛП.Т ь-отс ттпогэг»ттг\ рпйлрш »шплтпю тгашгтттт/м оотппмттлт то лгтттггттхтттл ллопл; г> у 1ии\ <Шиии01Ш\'и 1? у ~ХХЛЛЛШЦ\я> V
тремя отделениями, которые все вместе могли составить 100 чел. и более (нормой большинство земств считало 50-60 детей на одного учителя).
Другим способом упрочить общественное положение учительницы была разнообразная помощь крестьянам с ее стороны. Так же, как и учителя, учительницы выступали в роли фельдшериц (часто больным помогал совет учительницы воздержаться от рекомендованных народной медициной, но вредных на практике действий), юристов и просто грамотных людей, способных прочитать и написать письмо. Такую помощь учительницы оказывали, как правило, безвозмездно, некоторые принимали крестьянские приношения продуктами - одни из нужды, другие опасаясь, что крестьяне расценят отказ как проявление гордости55. «В глухих заброшенных деревушках приходилось встречать таких учительниц, которые на свой счет, например, покупают машинку для стрижки волос и сами стригут учеников, зашивают их рваное платье, лечат доступными для них средствами и т.п.», - свидетельствовал инспектор народных училищ Елецкого уезда Орловской губ. в 1903 г.56 Он же привел яркий пример «беззаветной преданности делу обучения»: учительница (и вместе с тем попечительница) Сапрычинского училища Евдокия Николаевна Игнатова «почти буквально отдает школе все, что имеет: силы, здоровье и материальные средства. Небогатая женщина, она на собственные средства выстроила здание школы; на свой счет покупает учебные пособия и одевает бедных детей. В обращении с учениками от нее веет безграничной материнской лаской и теплой любовью. В школе у нее чисто, опрятно и уютно. Ученики у нее скромны, благовоспитанны и обладают хорошими познаниями по всем предметам. К ней идут за советом и поделиться своим горем и взрослые обыватели деревни. Молодые деревенские парни, сделавшие какой-нибудь проступок, стыдятся и беспокоятся, что-то подумает о них Евдокия Николаевна, и т.п. За свои исключительные труды по школе г-жа Игнатова награждена была в 1902 году золотой медалью на Аннинской ленте»57.
Вовлечение женщин в сферу образования было ярким проявлением процесса эмансипации и необходимым условием для постепенной реализации идеи всеобщего начального обучения, выдвинутой земствами и затем поддержанной государством. Народные учительницы привнесли в школу материнскую заботу и нежность к детям, которые почти вытеснили распространенные прежде телесные наказания, доказали полезность и эффективность своего труда, заслужили уважение учебной администрации и поколебали недоверие крестьян к самостоятельному женскому труду. Происходив-
шие изменения в начальных школах свидетельствовали об активизации женского фактора в обществе и способствовали процессам модернизации.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Чехов Н.В. Народное образование в России с 60-х годов XIX века. - М., 1912. -С. 113.
2 Обзор деятельности земств по народному образованию, по данным за 1898 год. Издание Хозяйственного департамента Министерства внутренних дел. - СПб., 1902. - С. 28-29.
3 Краткий обзор земско-школьного дела в России (По данным Ярославской выставки Северного края 1903 г.). - Ярославль, 1906. - С. 11-12.
4 Анкета учащим земских школ. - М., 1911. - С. 8-9.
5 Статистический обзор народного образования в Московской губернии за 1912-13 учебный год. — М., 1914. — С. 46; Цытгнкое Н. Народное образование в Ростовском уезде за 1912-13 и 1913-14 учебные годы. - Ярославль, 1914. - С. 17; Сведения по народному образованию в Тверской губернии за 1913-1914 гг.-Тверь, 1915.-С. 10-11.
6 В-нМ. Народный учитель - его значение и положение // Русская школа. - 1907. -№7/8.-Отд. 1.-С. 132.
7 Доля учительниц, получивших специально-педагогическое образование, в губерниях, где имелись женские учительские школы или семинарии, была сравнительно высокой (в 1910-1911 гг. до 35 % в Казанской губ., 32 % в С.-Петербургской губ., 28 % в Самарской губ.), но в прочих губерниях резко снижалась или падала до нуля. См. об этом: Анкета учащим земских школ. - М., 1911.-С. 16.
8 Центральный исторический архив Москвы (далее - ЦИАМ). - Ф. 459. - Оп. 11. -Д. 427.-Л. 73об.
9 См. напр.: Положение народных учителей Псковской губернии // Начальное народное образование в Псковской губернии. - Псков, 1899. - С. 4; О съезде директоров народных училищ С.-Петербургского учебного округа // Русский начальный учитель. - 1905. - № 10. - С. 391.
10 Быт учащих в Новгородской губернии // Вестник Новгородского земства. - 1906. -№ 15.-С. 27.
11 Народное образование в Московской губернии. - М., 1884. - С. 72; Петров В. В. Вопросы народного образования в Московской губернии. - М., 1897. - Вып. 1. - С. 173; Сборник материалов и статистических сведений по народному образованию в Тамбовской губернии. - Тамбов, 1901. - С. 185; Начальное образование в Ярославской губернии по сведениям за 1896/97 учебный год. - М., 1902. - С. 327; Обзор состояния начального народного образования в Курской губернии за 5 лет (1895/96-1901/01 учебные годы). - Курск, 1902. - С. 124-125; Обзор начального образования в Саратовской губернии за 1915/16 учебный год. - Саратов, 1917. - С. 61; Железнякова ЕЮ. Земская школа Казанской губернии. - Казань, 2005. - С. 100.
12 Говоров С. К. Брачный вопрос в быту учащих начальной школы. - М., 1903. - С. 9-12, 15,50.
13 Государственный архив Владимирской области (далее - ГАВО). - Ф. 449. - Оп. 1. -Д. 321.-Л. 102.
14 «Среди этой именно категории чаще всего встречаются лица, с любовью и энергично занимающиеся делом обучения», - констатировал инспектор народных училищ Дмитровского у. Московской губ. в 1903 г. См.: ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 2984. - Л. 38об.
15 Анкета учащим земских школ. - М., 1911. - С. 30.
16 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 3233. - Л. 36.
17 Там же. - Д. 6624. - Л. 94-94об.
18 ГАВО. - Ф. 449. - Оп. 1. - Д. 321. - Л. 504.
19 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 2991. - Л. 141об.
20 Анастасиев А.И. Народные учительницы // Журнал Министерства народного просвещения. - 1905. - № 10. - С. 112.
21 Отчет по ревизии земских учреждений Московской губернии.-СПб., 1904.-Т. 1.-С. 265.
22 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 2986. - JI. 24об. Инспектор народных училищ Карачев-ского уезда Орловской губ. тогда же объяснял этот факт «прирожденным естественным свойством женской натуры понимать ближе детей». См.: Там же. - Л. 59.
23 Там же.-Л. 85об.
24 Там же. - Д. 2987. - Л. 104об.
25 Там же. - Д. 3241. - Л. 83об. - 84.
26 Там же.-Д. 4661.-Л. 38.
27 Там же.-Д. 2980.-Л. 59.
28 Там же. - Л. 77.
29 ЕунакоеН.Ф. Записки. Моя жизнь в связи с общерусской жизнью, преимущественно провинциальной. 1837-1905.-СПб., 1909.-С. 158.
30 «В настоящее время среди учительниц гораздо чаще, чем среди учителей, встречаются личности, взявшиеся за учительство не в силу материальной необходимости, а из любви к делу, в силу сознания важности его, желания внести побольше знания и света в темную массу и действительно влагающие в это дело всю свою душу, все свои силы». См.: Яцевич Ю.В. Начальное народное образование в Полтавской губернии. - Полтава, 1894. - С. 34.
31 См. напр.: Современное состояние народного образования в Сосницком уезде // Русская школа. - 1892. № 10. - С. 152; Сборник статистических и справочных сведений по народному образованию во Владимирской губернии. - Владимир-на-Клязьме. - 1900. - Вып. З.-С. 119; и др.
32 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 2980. - Л. 75об.
33 Волконская А.Н. Земские школы Саратовской губернии (1890-1917 гг.). - Саратов, 1999.-С. 21-22.
34 Народные училища по Положению 25 мая 1874 г. / Сост. Г. Фальборк, В. Чарнолуский. - СПб., 1903. - С. 44.
35 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 3233. - Л. 5.
36 Щукин П.Н. Из дорожного дневника инспектора народных училищ // Русская школа. -1914.-№9/10.-С. 61-62.
37 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 2986. - Л. 85об.
38 Там же.-Д. 2989.-Л. 57.
39 Там же. - Л. 82.
40 Там же.-Д. 1323.-Л. 20.
41 Директор народных училищ Тульской губ. писал в 1904 г., что «крестьяне часто ставят
в вину учительницам их доброе, сердечное отношение к ученикам, их стремление основать свое воспитательное влияние не на страхе и наказании, а на любви и доверии». См.: ЦИАМ. -
Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 3233. - Л. 39об. - 40; О том же свидетельствовали сами учительницы.
См. об этом: Симонович А. Заметки из дневника сельской учительницы // Русская школа. -1893. - № 12. - С. 34-35; Русаневич А. Крестьянское население и сельские школы // Там же. -1902.-№ 10/11; и др.
42 Народное образование в Московской губернии. - М., 1884. - С. 204.
43 Соломатин П. Как живет и работает народный учитель (Личные впечатления). - СПб., 1913.-С. 61,67-68, 88.
44 г»
«Все, ведь, так, не ты один: старшина, писарь, соцкий», - говорили вновь назначенному земскому учителю крестьяне, требуя от него «могарычку». См.: Киселев А. Начало учительской карьеры//Русская школа. - 1906.-№7/8.-С. 121.
45 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 4661. - Л. 87.
46 Там же. - Д. 2986. - Л. 86об. - 87.
47 ГАВО. - Ф. 449. - Оп. 1. - Д. 321. - Л. 51 об. - 52; Там же. - Д. 382. - Л. 103-103об.
48 Эти помещения удовлетворяли невзыскательных учителей из крестьян, но вызывали протесты со стороны вновь назначенных учительниц, воспитанных в более комфортных условиях. См. об этом: Чехов Н.В. Материальное положение учащих Тульской губернии. 1897 г. (Доклад Обществу взаимного вспомоществования учащим и учившим Тульской губернии) // ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 1. - Д. 2341. - Л. 94об. - 95.
49 Там же. - Оп. 4. - Д. 3233. - Л. 35.
50 Анастасиев А.И. Народные учительницы // Журнал Министерства народного просвещения. - 1905. -№ 10.-С. 123.
51 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 3233. - Л. 40.
52 ГАВО. - Ф. 449. - Оп. 1. - Д. 382. - Л. 173.
53 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 3975. - Л. 9-1 Ооб.
54 Там же.-Д. 2983.-Л. 165об, 166.
55 Кившежо Н.Д. Дневник сельской учительницы. - СПб., 1887. - С. 24.
56 ЦИАМ. - Ф. 459. - Оп. 4. - Д. 2984. - Л. 39об.
57 Там же.-Л. 39~39об.
«WOMAN QUESTION» IN THE ZEMSTVO SCHOOL (THE END OF THE 19™ - THE BEGINNING OF THE 20th CENTURY)
I.V. ZUBKOV
Department of Russian History The Moscow State Pedagogical University 88 Vernadskiy Av., Moscow, 117571, Russia
The author has examined the increase of the share of women-teachers among teachers of zemstvo schools in the end of the 19* - the beginning of the 20th century, influence of this process on the organization of education in schools, specifics of different groups of women-teachers dependent on their background and education, attitude of educational administration towards them, and also relationship between women-teachers and peasants.
