CC BY
56
ИСТОРИЯ
УДК 93/99(470.343)
А.Г. АКШИКОВ
НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ БЫТА ЗЕМСКИХ ИНТЕЛЛИГЕНТОВ МАРИЙСКОГО КРАЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА
Ключевые слова: земская интеллигенция, быт земской интеллигенции, земство.
Реконструированы и проанализированы такие черты быта земских интеллигентов Марийского края второй половины XIX в., как условия проживания, семейное положение. Наиболее тяжелыми были бытовые условия земских учителей, живших в большинстве своем в жилищах, не приспособленных для проживания. Попытки земств улучшить положение учителей не привели к существенным результатам. Некоторая часть учителей для обеспечения себя сельхозпродуктами вела приусадебное хозяйство. Около 50% земских интеллигентов состояли в браке. Однако большая часть учительниц были незамужними, так как в случае замужества им грозило увольнение.
A.G. AKSHIKOV
SOME FEATURES OF ZEMSTVO’S INTELLECTUALS MARI LAND LIFE IN THE SECOND HALF OF THE XIX CENTURY
Key words: Zemstvo’s intellectuals, zemstvo’s intellectuals life, zemstvo.
In this article we are reconstructed and analyzed such features of everyday life, zemstvo’s intellectuals of Mari land in the second half of the XIX century. As a condition of residence, marital status. The most difficult were the living conditions of zemstvo’s teachers, who lived mostly in homes, not adapted for living. Zemstvo’s attempts improve the situation of teachers have not led to significant results. Some of the teachers to ensure that agricultural products were a рomestead аarm. About 50% of zemstvo’s intellectuals were married. However, most teachers were unmarried, as in the case of marriage, they were threatened with dismissal.
Быт земских интеллигентов (преподавателей, медицинских и ветеринарных работников и др.) Марийского края (нынешняя территория Республики Марий Эл) никогда не изучался. В данной работе мы обратимся к анализу некоторых элементов их быта.
Наиболее подробно в источниках выявляются жилищные условия земских преподавателей. У других профессиональных групп этот элемент быта выражен слабо - в разной степени подробностей.
Жилищные условия учителей, как правило, оставляли желать лучшего. Учителя жили либо в квартирах при училищах, либо в квартирах, которые они снимали у крестьян. Поначалу учителя платили за наемные квартиры из своих средств, но со временем земства стали платить ряду учителей квартирные деньги. Однако не все их получали, в частности - помощники учителей. Не полагались им также квартиры при училищах. Например, в Царевококшайском уезде в 1899 г. насчитывалось 79 преподавателей, из них лишь 20 учителей получали квартирные деньги по 24 руб. в год каждый [8. С. 28].
В марийской части Козьмодемьянского уезда (т.е. та часть уезда, которая располагается ныне на территории Республики Марий Эл) в 1888 г. насчитывалось 20 земских школ. Из них в 10 (50%) были предусмотрены квартиры для учителей, а учителя других 10 (50%) школ снимали квартиры [6]. В 1899 г. в волостях марийской части Козьмодемьянского уезда насчитывалось уже 26 земских школ. Следует отметить, что данные об обеспеченности училищ квартирами имеются только по 22 школам. Так, в 13 (59,1%) из них были квартиры для учителей, а в остальных 9 (40,9%) квартир не было. Количество училищ с квартирами для учителей возросло. Очевидно, что Козьмодемьянское земство стремилось удовлетворить потребности учителей в жилье. Однако
данные о площади некоторых пришкольных квартир позволяют усомниться в том, что они вполне подходили для проживания.
Отметим, что для квартир при училищах были характерны в большинстве случаев темнота, сырость, плохое освещение. Если учесть, что учителя-мужчины, как правило, были женаты, у них были дети, а часть учителей содержали на свои средства старых родителей, малолетних братьев и сестер, то их бытовые условия были крайне тяжелыми. Положение с квартирами при школах наглядно представлено в письмах земских учителей Царевококшайского уезда. Приведем выдержки из двух из них.
Учитель Кокшайского земского училища П. Модин писал в 1885 г. в Царе-вококшайскую уездную земскую управу: «Помещение под классом хорошее, но при нем нет квартиры для учителя, кроме одной миниатюрной комнатки, вообще удобства квартиры не безызвестны управе, ныне я был вынужден нанять для себя квартиру отдельно, ибо жить там семейному человеку совершенно невозможно» [4. Д. 277. Л. 191, 191 об.].
Учитель Мушеранского земского училища в 1886 г. сообщал управе следующее: «Квартира учителя, состоящая из небольших кухни и зальца, крайне тесна для семейного учителя, [неудобство] заключается еще и в том, что ученики Мушеранского училища, состоя преимущественно из окружных деревень, без отлучки находятся и ночуют в училище, постоянно беспокоя, а в отношении опрятности, почти невозможно соблюсти надлежащей чистоты, а потому необходимо бы было квартиру учителя совершенно отделить от помещения училища и построить чердак, <...> а настоящая квартира учителя: зал может отойти под помещение учеников с устройством в нем спальных нар и служить складом их провизии» [4. Д. 305. Л. 98-99].
Инспектор народных училищ В.Ф. Люстрицкий знакомый с ситуацией с пришкольными квартирами, предлагал Царевококшайскому земству ассигновать необходимую сумму для выдачи квартирных денег учителям. Он писал в 1885 г.: «Учителя и учительницы земских начальных училищ Царевококшайского уезда со стороны обеспечений квартирами поставлены в крайне неодинаковое положение: одни из них в училищах, имеющих собственные - нарочито построенные здания, живут в школьных зданиях и занимают более или менее удобные помещения, хотя и без хозяйственных, необходимых служб. Но так обставлено меньшинство преподавателей. Большая же часть их занимает чуланы, или небольшие комнаты, отделенные от классных комнат легкой досчатой переборкой, отчего квадратная площадь классов уменьшается, и преподаватели в течение суток обречены дышать испорченным школьным воздухом.
Наконец третья часть учителей и учительниц за неимением чуланов в училищных квартирах вынуждены бывают снимать на свой счет квартиру, часто вдали от училища.
Так как благоустроенный быт преподавателей служит залогом процветания школьного дела, а различное обеспечение преподавателей со стороны квартир служит весьма часто поводом к переводу учителей и учительниц из одного училища в другое, что в педагогическом отношении может иметь неблагоприятное влияние, то имею честь просить земскую управу ходатайствовать пред земским собранием об ассигновании суммы на наем квартир учителям и учительницам, на что, по-моему, необходимо будет 800 рублей в год» [4. Д. 277. Л. 201, 201 об.].
Предложение инспектора не возымело желаемого результата. Квартиры, продолжали оставаться в основном пришкольными, в редких случаях удобными для проживания. Такая ситуация с учительским жильем была характерна для всех земств Марийского края. Попытки земства как-то улучшить жилищные условия преподавателей картину заметно не меняли.
Фельдшера, фельдшерицы-акушерки, аптекарские помощники и аптекарские ученики во время службы, как и учителя, проживали либо в наемных квартирах, либо при больницах, фельдшерских пунктах, аптеках, если при них имелись квартиры. Врачи, ветеринары, провизоры Марийского края в большинстве снимали жилье. Характерно, что ни врачи, ни ветеринары, ни провизоры, как правило, не покупали в собственность жилье. Например, согласно составленному в 1895 г. Царевококшайской уездной земской управой списку лиц, служащих в Царевово-кокшайском земстве, «с коих на основании ст. 40 Положения о государственном квартирном налоге, налог сей удерживается при выдаче содержания», можно узнать, что в городе Царевовококшайске 2 врача, ветеринар, провизор и его помощник проживали в наемных квартирах. Из среднего медицинского персонала и младшего аптекарского (2 фельдшеров, фельдшерицы-акушерки, ветеринарного фельдшера, 2 аптекарских учеников), проживавших в городе, 3 жили в наемных квартирах, 1 - при аптеке и 2 - в домах родителей [4. Д. 485. Л. 30-32 об.].
То, что земские специалисты предпочитали жить при школах, больницах, аптеках, в наемных квартирах объясняется, по нашему мнению, следующим факторами. Во-первых, у ряда земских специалистов (учителей, фельдшеров, ветеринарных фельдшеров, фельдшериц-акушерок, аптекарских помощников) оклады не позволяли приобрести недвижимость и, в частности, жилье. Во-вторых, довольно высокой была текучесть кадров, т.е. земских специалистов не всегда устраивали условия труда, предлагаемые земством, и они покидали службу, перемещаясь в иное место жительства. В-третьих, не способствовала оседлости интеллигенции и частые перемещения с одного места службы в другое.
Перемещения инициировались земскими управами и училищными советами. Иногда перемещения носили массовый характер. Корреспондент газеты «Волжский вестник» из г. Царевококшайска в 1885 г. затронул тему перемещений в своей заметке о школьном деле в уезде. Он писал: «Наш училищный совет, вместе с земской управой, открыл наступающий учебный год походом против учительниц. Как где-то у Щедрина, медведь слопал чижика, так и у нас училищный совет показал свою власть на учительницах. Учительницы перемещались как шашки шахматной доски, только с иными основаниями, чем это делается у шахматистов. Около десятка перемещений произошли только против воли учительниц; всего более перетасовкам подвергались те, которые на прошлом земском собрании получили похвальные отзывы от членов училищного совета и денежные награды от земства. Чем оне не угодили ныне училищному совету и управцам, неизвестно, только во всех этих перемещениях нельзя не заметить какой-то странной в деле просвещения - злобной нотки. Живших в городе и около города и находившихся в самых многолюдных русских школах учительниц разослали в глухие черемисские школы, некоторых даже в школы грамотности. Не хотелось бы думать, что все это произошло из каких-то частных побуждений, мести, личных счетов, но некоторые совпадения, быть может и случайные, невольно наводят на неприятные для членов училищного совета предположения» [2].
Имеются данные о том, что часть учителей при школах содержала скот, некоторые вели приусадебные хозяйства, чтобы обеспечить себя и своих близких продуктами питания. Это было нелишне, учитывая скромные оклады земских преподавателей. Широкому распространению этого явления препятствовала, прежде всего, практика земства по перемещения педагогов из одного училища в другое, исходя из своих соображений. С другой стороны, сами учителя по различным причинам не желали заниматься приусадебным хозяйством. Приведем, например, в каком положении оказался земский учитель Большешигаковского училища Царе-вококшайского уезда В. Воскресенский весной 1886 г., неожиданно узнавший о своем перемещении в другую школу. Он писал: «.Не откладывая времени, так
как и время было учебное и погода стояла ненастная - рассчитывать на лучший путь в будущем было немыслимо я должен был естественно позаботится о скорейшем переезде, да на беду, не имея денег, должен был продать последнюю корову (а заготовленное в зиму сено оставил и оно пропало даром), нанять подводы, уложить то, что мог взять с собою из моего имущества, остальное оставить. Все, что было сделано в течение одних и тех же суток, делалось торопливо.» [4. Д. 305 а. Л. 221 об.]. Очевидно, что перемещения из одного училища в другое было для учителя подобно стихийному бедствию.
Интересные сведения об обеспечении учителей сельхозпродуктами и продуктами животноводства, их быте сообщает земский учитель Уржумского уезда И. Сильвестров в своем проекте о наделении школ приусадебными участками, адресованном Уржумскому уездному земскому собранию XXXV очередной сессии (1891 г.). Он писал: «.От садов и огородов должно увеличиться и благосостояние учителя. Можно полагать, что вознаграждение учащих не вполне достаточно. Но вознаграждение учителя несколько пополнится, если при школах будут заведены сад и огороды. Каждый вилок капусты, каждый пуд картофеля, каждую луковицу учитель должен купить, но купить не по ценам городским, а вдвое и более дороже. Если не покупать, то приходится арендовать в 2-3 огородах по 1-2 грядки за неимоверно высокую цену, ибо крестьянин отдаст скорее душевой надел, нежели продаст хоть часть огорода. Сельскому учителю трудно иметь не только корову, но и курицу, ибо при редком училище имеются огороженные дворы и хлевы.
По окончании экзаменов преподавателей народных училищ ничто не держит в месте своего служения и каждый стремится перекочевать к родным, знакомым или город. Школа пустеет до будущего года. С ранней весны и до поздней осени учащиеся не видят учителя, который бы дал или переменил им книжечку и с кем провел свободный часок в полезной беседе. Будь при школах сад и огород, едва ли какой преподаватель согласится бросить на произвол вверенное ему дело садоводство и огородничества, ибо в экономическом отношении он сам заинтересован не менее земства» [3. Л. 20, 20 об.]. Следует отметить, что пришкольных участков на территории Марийского края во второй половине XIX в. было мало.
Тяжелый быт земских учителей сказывался на их здоровье - физическом и духовном - негативным образом. Например, в начале 1885 г. газета «Волжский вестник» сообщила, что в Уржумском уезде в прошлом году от чахотки скончались 4 земских учителя, а учительница Ашланской земской школы Рослякова покончила жизнь самоубийством, утопившись в проруби. Из найденных писем покойной было установлено, что Рослякова жаловалась на «разочарование в жизни и на то, что она некому ненужный человек, так как никакой пользы она приносить не может» [1].
Перейдем к рассмотрению семейного положения земских интеллигентов. Данные за вторую половину XIX в. по этому вопросу скудны. Так, по сведениям о медицинском персонале Царевококшайского уезда в 1890 г. из 2 врачей был женат лишь один и имел 3 детей. Из 9 фельдшеров лишь 2 (22%) были холостыми. Из 7 женатых фельдшеров у 2 из них детей не было. У одного из фельдшеров было 4 детей, у двоих - 2 и у пятерых по одному ребенку [7. Л. 16-17].
Более подробную картину о семейном положении земской интеллигенции дают сведения начала века. Приведем данные по Козьмодемьянскому уезду за 1904 г. [5. Л. 3 об.-19 об.]. В это время на земской службе состояли 85 человек: 5 врачей, 1 ветеринарный врач, 11 фельдшеров, 3 фельдшерицы-акушерки, 3 ветеринарных фельдшера, 1 провизор, 1 помощник провизора, 1 аптекарский ученик, 59 преподавателей (23 мужчины и 36 женщин). Из 6 врачей (в том числе и ветеринарного врача) 5 женаты, из них у троих есть дети, от 1 до 4. Из 14 фельд-
шеров (в том числе и 3 ветеринарных) все женаты, из них у 11 есть дети, от 1 до 5. Из 3 фельдшериц-акушерок 2 замужем, из них у одной 1 ребенок. Все аптечные работники холосты. Из 59 учащих лишь 20 (33,9%) человек состояли в браке. Причем из 23 учителей 16 (52,2%) женаты, из них у 9 есть дети, от 1 до 5. Из 36 учительниц замужем всего 4 (11,1%), из них у 2 есть дети, от 2 до 3. Кроме того, в числе учительниц 2 (5,6%) вдовы, у одной из них есть ребенок. Таким образом, из 85 земских интеллигентов, относящихся к разным профессиональным группам, в браке состоял 41 (48,2%) человек. Из числа состоящих в браке имели детей 26 (63,4%) человек. Если говорить о количестве детей, имевшихся у того или иного земского служащего Козьмодемьянского уезда, отметим, что у 9 из них было по 1 ребенку, у 5 - по 2, у 5 - по 3, у 3 - по 4 и еще у 3 - по 5.
Из перечисленных сведений о семейном положении земских интеллигентов, бросается в глаза незначительный процент преподавателей состоящих в браке. Особенно это касается учительниц. Впрочем, по сравнению с фельдшерами процент женатых учителей гораздо меньше. Ситуация с незначительным количеством замужних женщин понятна - училищные советы выносили постановления, согласно которым вышедшая замуж учительница подлежала увольнению.
Из анализа некоторых черт быта земских интеллигентов можно сделать следующие выводы. Большая часть земских специалистов проживали либо в наемных квартирах, либо по месту работы - в квартирах при них. Из земских интеллигентов в наиболее тяжелых бытовых условиях проживали учителя. Их жилье в большинстве случаев плохо приспособлено для проживания. Для учительских квартир теснота, сырость, влажность, дымящие печи не были редкостью. Высокий уровень заболеваемости учителей во многом объяснялся неудовлетворительным состоянием их жилищ. Земства пытались переломить ситуацию с жильем, однако к концу XIX в. их старания не принесли заметных результатов. Некоторая часть учителей, чтобы обеспечить себя сельхозпродуктами, держала скот, арендовала участки земли под огороды. Рассматривая семейное положение земских интеллигентов, можно убедиться, что из них состояли в браке примерно 50%. Статистические показатели по доле состоящих в браке земских специалистов «портили» данные об учительницах, которые, исполняя учительскую должность, не должны были выходить замуж, иначе им грозило увольнение. По нашим данным, в семьях земских интеллигентов количество детей редко превышало 5.
Литература
1. Волжский вестник. 1885. № 17, 20 (1 февр.) янв.
2. Волжский вестник. 1885. № 239, 15 (27) окт.
3. Государственный архив Кировской области. Ф. 860. Оп. 1. Д. 27.
4. Государственный архив Республики Марий Эл (далее ГАРМЭ). Ф. 18. Оп. 1.
5. ГАРМЭ. Ф. 49. Оп. 1. Д. 1201.
6. Народные училища в Казанской губернии. Козьмодемьянский уезд. Материалы для истории народного образования. Казань, 1888.
7. Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 2. Оп. 5. Д. 663.
8. Отчеты Царевококшайской уездной земской управы XXXVI очередному Царевкокшай-скому уездному земскому собранию о действиях с 1 июля 1899 года по 1 июля 1900 г. и денежные за 1899 год и за первую половину 1900 года. Казань, 1901. С. 28.
АКШИКОВ АЛЕКСАНДР ГЕННАДЬЕВИЧ - научный сотрудник отдела истории, Марийский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории имени В.М. Васильева, Россия, Йошкар-Ола (marnii@mari-el.ru).
AKSHIKOV ALEKSANDER GENNADYEVICH - scientific worker of History Department, Mari Research Institute of Language, Literature and History named after V.M. Vasilyev, Russia, Yoskar-Ola.
