CC BY
199
Я. Ю. Коваленко
ЖАНРЫ ДЕЛОВОЙ ПЕРЕПИСКИ XVII ВЕКА: УКАЗНАЯ ГРАМОТА И ОТПИСКА (ПО МАТЕРИАЛАМ «АКТОВ ИВЕРСКОГО СВЯТООЗЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ»)
В XVII в. делопроизводство играло большую роль в жизни общества. Деловые бумаги, составлявшиеся в центральных и периферийных приказных учреждениях, касались всех сторон жизни русского общества, предназначались для всех социальных слоев. Об этом свидетельствуют как значительное количество документов XVI-XVII вв., так и их разносторонний характер. Как определенный тип письменности, деловая речь, формировавшаяся на базе народно-разговорного языка, в XVII в. еще не была кодифицирована, опиралась на определенные узуальные нормы, сложившиеся в результате многовековой практики и определявшие структуру деловых бумаг. Этими нормами владели все грамотные люди, но в первую очередь подьячие и дьяки, которые не только вели делопроизводство, но и зачастую занимались книгоиздательством.
Деловая переписка XVII в. представлена разнообразными жанрами. Самыми частотными являются грамоты, памяти, отписки, челобитные и др. Основная часть документов в «Актах Иверского Святоозерского монастыря» — это грамоты патриарха Никона и отписки ему и другим духовным лицам монастырских властей.
Историк М. Н. Тихомиров в книге «Российское государство в XV-XVII вв.» пишет, что формуляр приказных бумаг, сложившийся в целом к XVI в., формировался постепенно. Канцелярское делопроизводство к XVII в. уже вполне развилось, чтобы подьячие и дьяки не ошибались в том, как структурировать тот или иной документ, с чего его начинать и чем заканчивать, как излагать содержание. Сломан этот порядок был только в начале XVIII в., после введения нового канцелярского порядка Петром I.
М. Н. Тихомиров подчеркивает, что в исторических исследованиях «и в настоящее время существует еще такая терминология, согласно которой всякая бумага, исходящая от имени царской власти в XVII веке, именуется царской грамотой» [1, с. 362]. Действительно, как отмечает А. Н. Качалкин, уже к концу XV в. среди основных документов княжеской канцелярии преобладали типы текстов с названием «грамота», причем в разных значениях. Первое и основное значение слова «грамота» — «писаный текст» [2, с. 61].
В XIV в. отмечается фиксация в текстах слова «грамота» в значении «документ от главы государства подданному, предоставляющий право владения или пользования чем-либо» [2, с. 62], оказавшемся впоследствии очень устойчивым: «Се яз княз велики Василии Дмитриевич пожаловал есмь игумена Никона зъ братьею или хто иныи игумен будет: што ему дал Федоръ Иванович еа Кисмп пусто и Мясищевъские и за Озереицем... А дан грамота на Москвп июл того лпта, коли городъ Москва погорпла» (1391-1425) [3, с. 90-91]. Жалованные царские грамоты выдавались на поместья, вотчины, на пожалование угодий.
Однако уже с середины XV в. появляется новый тип документа с названием «грамота» — это «деловое письмо распорядительного характера из центрального учреждения в местные учреждения и к должностным лицам» [2, с. 62]: ««От великого князя Василья Ва-сильевичя в Володимерь бояром и детем боярским... и в монастырские в все села посельским и приказником... яз князь великий, отца своего для митрополита, пожаловал ныне те его
© Я. Ю. Коваленко, 2011
все села, дал еси ему сию свою грамоту, что вь его села по празником и по пиром и по брат-шинам никому незваным не ездити, ни ночлегов в тех селех не чинити» (1453) [4, с. 169-170]. Данный тип грамоты, который правильнее назвать «указом», быстро получил распространение и активно использовался не только в приказной, но и в духовной канцелярии.
Слово «указ», как отмечает С. С. Волков, в то или иное время своего бытования в текстах имело разные значения: «Материалы» И. И. Срезневского упоминают слово «указ» как «указание, доказательство, пример, свидетельство» и «правило» [5, т. 3, с. 1177]. В терминологических материалах Г. Е. Кочина выделяется смысл «закон, распоряжение, постановление» [6, с. 373]. В примерах из Судебника 1497 г. (ст. 31, 37) слово «указ» означает «отдельный законодательный акт»: ««О недельщикахуказ», ««Указ наместником о суде городском» [7, ст. 31, 37]. В таком же значении это слово употреблялось и в XVII в. Однако отдельные письменные распоряжения великого князя продолжали именоваться «грамотами», и лишь к середине XVIII в. термин «указ» окончательно вытеснил традиционное наименование «грамота» [8, с. 144].
Тем не менее сходство грамот и указов, как пишет М. Н. Тихомиров, заключается только в том, что они пишутся от имени царя, но титул царя в указах приводится совершенно иначе, чем в царских грамотах [1, с. 362]. Царские грамоты начинаются обычно словами: «Божиею милостью мы, великий государь царь Алексей Михайлович, всея Ве-ликия и Малыя и Белыя России самодержец.», указ же — словами: ««От царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси...»
И если в XIV — середине XVI вв. в конечной формуле грамот обычно стояло краткое причастие в женском роде: ««Писана на Москве лета 7052-го марта в 23 день», то в XVII в. во многих источниках постоянно употребляется форма мужского рода: ««Писан на Москве лета 7138 апреля в 1 д[ень]». Это свидетельствует о том, что, употребляя старый термин «грамота», русские люди в XVII в. имели в виду «указ».
Отличие грамоты от указа в приказном делопроизводстве XVII в. не было формальным, а отражало самую суть всего делопроизводства. Дело в том, что сложившийся документ всегда характеризует четкая структура, называемая «формуляром». Формуляр — это языковая оболочка (набор устойчивых и обязательных формул-словосочетаний и предложений), в которую облекалось содержание акта и которая отличала данный акт от иных, имеющих близкое или аналогичное содержание, но совсем другую цель (отписка воеводы, доклад, указ). Приемы построения и формуляр отражают сформировавшиеся способы оформления данной разновидности актов, степень их литературной обрабо-танности [9, с. 32]. Как отмечает А. Н. Качалкин, «в зрелом документе, функционирующем в период развившейся канцелярии, обязательно налицо не только содержательная, но и оформляющая часть. В содержательной части излагается замысел, сущность документа, а в оформляющей — перечисляются авторы, исполнители документа, свидетели, подтверждающие истинность дела, изложенного в содержательной части; к оформляющей части относятся разного рода справы, подписи, ссылки и т. п. атрибуты развитого делопроизводства. Название документа является смысловой связкой между содержательной и оформляющей частями документа» [2, с. 22].
Указ — это бумага, написанная от имени государя в каком-нибудь учреждении, близком к царю, но не самим царем. Ср. начальную формулу такого документа: «Отъ царя и великого князя Михаила Федоровича, всеа Русии, въ нашу отчину въ Великий Нов-городъ, боярину нашему и воеводп Глпбу Ивановичю Морозову» (1645) [10, с. 24]. Если указ посылался от высшего духовного лица, то он начинался либо так же, как «царский»:
«Отъ преосвященного митрополита Афонасья, митрополита всея Русии» (1564) [11, т. I, с. 301], либо немного иначе: «Благословение великаго господина преосвященнаго Филарета, митрополита Ростовского и Ярославского, нареченнаго Патриарха Московского и всеа Русии» (1608) [11, т. II, с. 436], «Благословение великого господина, святпйшаго Иоакима, патриарха московского и всеа Русии» (1677) [10, с. 836].
Указы состояли из двух частей, первая из которых представляет собой изложение дела, а вторая, резолютивная, предписывает, что надо делать. Первая часть чаще всего является ответом на какую-нибудь деловую бумагу (отписку, челобитную, память), которая была получена раньше, и кратко излагает содержание соответствующего документа. Например: «Били намъ челомъ изъ Великого Новагорода Покрова пречистые Богородицы съ Короцка игуменъ Тихонъ съ братьею, а въ челобитной ихъ написано: наше де богомолье храмъ пречистые Богородицы Покрова стоялъ пустъ... и огнилъ и розвалялся, а нынп де храмъ поставленъ новой, а нашего де жалованья, денежные и хлпбные руги, нптъ, прокормитца имъ нечимъ...» (1645) [10, с. 24]. Во второй части даются указания: «И намъ бы ихъ пожаловати, велптъ имъ дать нашего жалованья, денежные и хлпбные руги, изъ выбылыхъ окладовъ, чтобъ наше богомолье впредь не запустило» [10, с. 25]. Формула же конечного протокола начиналась с краткого причастия мужского рода: «Писанъ на Москвп, лпта 7153, Февраля въ 28 день» [10, с. 26].
Грамоты патриарха Никона, опубликованные в сборнике «Актов Иверского Свято-озерского монастыря», являются указными (т. е. указами). С 1653 по 1658 г. они начинались формулой, традиционной для такого вида грамот: «Отъ великого государя святпйшаго Никона, патриарха московского и всеа (Великия и Малыя и Бплыя) Русии».
Особая близость Никона к царю Алексею Михайловичу, как писал Н. Ф. Капте-рев, деятельное участие патриарха в государственных делах подали повод называть его не только патриархом, но и «великим государем», хотя ранее патриархи обыкновенно носили титул «великого господина»1. «Государь не только не препятствовал этому, но и сам стал называть Никона, как и другие, великим государем, так как всячески желал почтить и поставить на особую высоту своего „собинного (т. е. особенного) друга“» [12, с. 137-138]. Именно после патриаршества Никона в указных грамотах высших иерархов церкви стала использоваться заголовочная часть, сходная с царскими жалованными грамотами. Так, уже в царствование Петра I последний патриарх Адриан, посылая свою грамоту митрополиту новгородскому Корнилию, начинал ее словами: «Адрианъ, мило-стию Божию архиепискупъ царствующего великаго града Москвы, и всеа России и вспхъ спверных странъ патриархъ» (1694) [10, с. 932].
Однако с 1661 г. в Иверский монастырь стали приходить другие грамоты. Они начинались словами: «Никонъ, Божию милостию патриархъ.». Изменение формулы начального протокола — наглядное свидетельство изменения отношения царя к Никону, который к этому времени лишается права именоваться наравне с царем «великим государем Великия, и Малыя, и Белыя России» и удаляется из Москвы в свою резиденцию, Воскресенский Новоиерусалимский монастырь на Истре, где и пребывает вплоть до своей окончательной опалы в 1666 г.
Формула конечного протокола тоже изменилась. Вместо традиционных «писана», «писан» в грамотах Никона появляется безличная форма «писано», которая редко употреблялась в указных грамотах: «Писано нашего строения въ Воскресенскомъ монастыри*
1 До Никона титулом «великий государь» пользовался патриарх Филарет, поскольку был отцом царя Михаила Федоровича.
Новаго Иеросалима, 7169 году, Февраля въ 18 день» (1661) [10, с. 355-356]. В других источниках такая форма встретилась нам в одной указной грамоте царя Ивана Васильевича Грозного «О борьбе с чумой» (1571): «Писали вы [князь Михаил Гвоздев, Дмитрий и Даниил Салтыковы] есте к нам, что на Костроме поветрие мало тишеет, да и в Костромском уезде поветрие есть же, а вам для береженья послать неково: дети боярские вас не слушают и к вам не едут. И вы б от поветрия берегли по первому нашему наказу, чтобы однолишно поветрия не перепустить во здоровые места. А которые дети боярские вас не слушают, и вы б про тех отписали к нам именно, и мы вам о тех указ учиним... Писано в Слободе лета 7080 году октября в 22 де[нь]» [13, с. 429]. Однако в целом формуляр указных грамот оставался неизменным.
Указы были наиболее распространенными бумагами в делопроизводстве XVII в. Сохранились они, как правило, с теми документами, которые их инициировали, в первую очередь с отписками.
Отписка — это «акт, докладная записка представителя местной администрации (к высшей инстанции)» [8, с. 153]. С. С. Волков отмечает, что наиболее ранний пример употребления слова «отписка» в картотеке Древнерусского словаря АН СССР относится к 1563 г. [8, с. 153]: «А в манастырь с тем отписка учинена, с Иваном Рыкуновым, чтоб у них было все чинно» [14, т. III, с. 150]. Отписка являлась ответным документом на память или указ. Поэтому данный жанр деловой письменности представлял собой форму связи представителей местного и центрального управления [15, с. 111].
Отписка составлялась по определенному формуляру. Начиналась она с обращения: «Великому государю, святпйшему Никону, патриарху московскому и всеа Великия и Ма-лыя и Бплыя Росии, твоего государева богомолия, пречистыя Богородицы Иверского монастыря архимаритъ Дионисей съ братьею, твоего государева благословения прося, Бога моля, челомъ бьемъ» (1656) [10, с. 208]. Далее кратко излагалось содержание полученного распоряжения: «Да въ нынпшнемъ во 165 году, Сентября въ 28 день, прислана къ намъ... твоя государева грамота... а велпно намъ по той твоей государевп грамотп, прислать къ тебп. образцовъ добрыхъ, двп печи образцовъ мурамленыхъ, да три печи образцовъ не мурамленыхъ; ...да съ тпми жъ обрасцами и кирпичемъ велпно прислать къ тебп... печника человпка добра изнающаго...» [10, с. 209]. Затем следовало сообщение о выполнении поручения: ««И мы, по твоему государеву указу и по грамотп, отпустили къ тебп... двп печи мурамленыхъ съ розными красками, а числомъ въ тпхъ печахъ 410 кафель, да три печи зеленыхъ кафель, а числомъ въ тпхъ печахъ 387 кафель» [10, с. 210].
Следует учитывать, что наряду с инвариантностью формуляра существовали конкретные разновидности его наполнения. Обычно в отписке после заголовка имелись две части. Первая часть — это изложение причин написания отписки. В этой части приводилось содержание царской грамоты, которая поступила раньше и на которую надо дать ответ, или пересказывалась поступившая челобитная. Назывались и другие причины написания отписки. ««Въ нынпшнемъ во 174 году, Декабря въ 8 день, въ твоей, великого господина, грамотп писано къ намъ богомолцамъ твоимъ, а велпно: буде есть у насъ два друкарские станы, или одинъ станъ и щюрупъ и азбуки, чимъ книги печатаютъ, и слова, прислать къ тебп, великому господину, въ Воскресенской монастырь...» (1665) [10, с. 560]. Затем шла распорядительная, резолютивная часть. Например: ««И у насъ, великий госпо-динъ, друкарского заводу толки один станъ, и мы богомолцы твои, по твоему, великого господина, указу и по грамотп, тотъ станъ и съ щюрупомъ и азбучные слова отпустили къ тебп, великому господину, съ соборнымъ иеромонахомъ Феодосиемъ. А что какова
друкарского заводу и словъ отпущено, и тому подъ сею отпискою роспись» [10, с. 560]. Заканчивалась отписка чаще всего вопросительной формулой: ««И о томъ, что (как) ты, великий господинъ (государь), (намъ) укажешь?». Иногда просили посоветовать, как поступить, чтобы «твоему государеву делу прорухи не было» или чтобы ««нам, холопем твоим государевым, в опале не быть».
В отличие от грамоты или указа, в отписке никогда не указывалась дата: о времени написания можно было судить лишь по содержанию, основываясь на последней упоминаемой дате. Кроме того, на обороте листа отписки дьяк обычно ставил помету с обозначением времени, когда была получена (отослана) данная отписка. Например, «163, Июня въ 29 д., послана отписка къ великому государю святпйшему патриарху къ Москвп служкою Харитонкомъ» (1655) [10, с. 168] или «170, Маия въ 2 д., подалъ Илья Елиспевъ» (1662) [10, с. 372].
М. Н. Тихомиров отмечал, что в крупных фондах центральных и местных архивов указ и отписка обычно чередовались друг с другом [1, с. 365].
Проанализировав жанры деловых документов, А. Н. Качалкин предложил соотносить их по определенным модальным признакам, таким как время составления документа по отношению ко времени его действия, отношение государственного и частного права, место документа в документообороте, история его текста, отношение его содержания к предметной ситуации, воспроизводимость в нем текста другого документа или упоминание в одном документе другого [2, с. 45]. Грамота обладает двумя вышеназванными признаками, отписка — тремя.
Для грамоты, как и для отписки, характерен признак отношения государственного и частного права. В грамоте адресант всегда представляет полномочия власти, а адресат выступает как частное лицо. Даже несмотря на то что адресат грамоты может находиться на службе (например, быть чиновником центрального или местного учреждения), документ все равно будет обращен к нему как к частному лицу: «Никонъ, Божиею милостию патриархъ, нашего строения пречистые Богородицы Иверского монастыря архимандриту Филофею да нампстнику иеромонаху Паиспю. Въ нынпшнемъ во 170 году, послана отъ насъ наша грамота къ вамъ въ Иверской монастырь, а велпно было вамъ выслать въ Воскресенской монастырь. кирпичного дпла обжигалщика Бориска Иванова, и вы вмпсто тогоБориска выслали обжигалщикаЛюбимка Тимофеева... худого ненадобного... алутчего вы мастера Бориска у себя оставили, и то вы дплаете, знатно, что для своей бездпльной корысти, а не противъ нашего указу. — И какъ къ вамъ ся наша грамота придетъ, и вамъ того Бориска выслать къ нам... тотчасъ, не мотчавъ» (1662) [10, с. 412].
«Наличие в качестве адресанта великого князя или царя отнюдь не значило, что именно сам великий князь обращался с грамотой к мытнику или что по приказу царя была составлена грамота к старосте — многие документы составлялись от имени царя, а сама возможность упомянуть имя царя при обращении к подчиненным с административными распоряжениями была характерна для определенного типа документа, каковой является грамота» [2, с. 47].
Отписка также являлась государственно-правовым документом, в котором и адресант, и адресат являлись представителями власти или же выступали от ее лица. «Великому государю святпйшему Никону, патриарху московскому и всеа Великия и Малыя Росии... твоего государева богомолия Иверскаго монастыря строитель чернецъ Нифон-тище, твоего государева богомолия прося, Бога моля, челомъ бью» (1655) [10, с. 145]. Таким образом, этот документ, судя по адресантам и адресатам, направлялся от местного
администратора или служилого человека в высшую инстанцию и представлял собой донесение или письменный ответ.
Однако встречаются случаи, когда отписку архимандрит направляет архимандриту, воевода — воеводе, а приказчик — приказчику и т. п. В таких случаях отписка представляет собой документ служебной переписки между местными канцеляриями [2, с. 47]. Пример такой отписки — отписка архимандрита Хутынского монастыря Тихона к братии Иверского монастыря: ««Въ пречестную и великую обитель Иверские пречистые Богородицы, Святоозерского монастыря, государю архимариту Деонисию,... государю строителю великому старцу Евстритию, государю казначею великому старцу Паисеи и всему, еже о Христп, собранному братству, Всемилостиваго Спаса и великого чюдотворца Вар-лаама Хутыня монастыря архимаритъ Тихонъ съ братьею благословения у васъ просимъ, Бога молимъ и челомъ бьемъ» (1657) [10, с. 299].
Еще один признак, которым обладают оба эти жанра деловой письменности, — место документа в документообороте. По мнению А. Н. Качалкина, необходимо учитывать два главных момента: движение документа по иерархии и его инициируемость. Документы делятся на инициирующие дело и инициируемые по делу: в инициирующих обычно содержатся указания на те акты, которые привели к их составлению, а в инициируемом — устные указания о составлении бумаги. Документы внутриканцелярского оборота могут быть отнесены к трем видам движения: вниз, вверх и между лицами, стоящими на одной иерархии [2, с. 48]. Так, грамота двигалась сверху вниз, а отписка — снизу вверх или вдоль одного уровня иерархии, как, например, отписка новгородского воеводы князя Григория Куракина к архимандриту Иверского монастыря Дионисию: «Въ пречестную и великую обитель, въ домъ пречистые Богородицы Иверские... государю моему архимандриту Деонисею и всей еже о Христп братии Гришка Куракинъ челомъ бьетъ... Да по-слалъ, государь, я въ домъ пречистые Богородицы. и къ тебп, государю своему. рубль на молебенъ, да пять рублевъ на столъ братип; и тебп бы, государю моему, пожаловать, велпть молебенъ отппть за здравие дптей моихъ, о Ивашечкп да объ Анюткп, и насъ, государь, пожаловать въ своихъ святыхъ молитвахъ воспомянуть, и братью пожаловать велпть накормить...» (1658) [10, с. 309].
Следующий модальный признак — воспроизводимость в документе текста другого документа или упоминание в одном документе другого — присущ жанру отписки, в грамоте его нет [2, с. 48]. В отписке всегда имеется ссылка на некую переписку, происходившую раньше: ««Въ нынпшнемъ, г., во 165 году, Маия въ 20 день, прислана къ намъ... твоя государева грамота... а въ грамотп твоей государевп написано: по твоему... указу послано къ намъ въ Иверской монастырь, съ тпмъ сыномъ боярскимъ съ Семеномъ Мур-зинымъ, 200 золотыхъ червонныхъ добрыхъ, 2000 золота листового, 36 пудъ безъ чети мпди ветоши, 3 пуда 10 гривенокъ мпди листовой зеленой, 4 лари слюды... и мы... золотые, и листовое золото, и мпдь, и слюду и бплое желпзо у того сына боярского, у Семена Мурзина, приняли въ монастырскую казну все сполна» (1657) [10, с. 257].
Однажды возникнув, жанры не исчезали из практики: реализуясь в разные исторические эпохи в тех или иных видах документов, в зависимости от социальных условий, жанры трансформировались, но как типы деловых текстов оказывались в истории деловых отношений и делового стиля исключительно устойчивыми элементами.
В петровское время жанровая система значительных изменений не претерпела, но существенно переменился состав названий ее элементов: вместо «памяти» XVII в. при Петре I писали «премемории», вместо «отписки» появились «репорты» (т. е. отчеты) и т. д.
Если в допетровские времена указы по своей форме были близки к частному деловому письму, называвшемуся грамотой, адресовались конкретному исполнителю и определяли, что именно следовало выполнить, то среди петровских указов появляется много таких, которые обращены ко всем подданным и имеют черты манифеста — жанра, отсутствовавшего в прежней указной практике: «Мы, Петр Первый, царь и самодержец Всероссийский... Объявляем сей указ всем подданным нашего государства...», «Всепресвет-лейший, державнейший Петр Великий, император и самодержец всероссийский, будучи в Сенате... указал...» Канцелярское делопроизводство XIX в. тоже имело истоки в предшествующей эпохе. Если в приказной канцелярии XVII в. грамоты царя шли сверху вниз, а отписки воевод — снизу вверх, то в министерской канцелярии XIX в. они превратились соответственно в «предписания» министра и «отзывы» департамента.
В наши дни «указ» — «распоряжение верховного органа власти или главы государства, имеющее силу закона» [16, т. 4, с. 478] — сохранился как жанр делового документа. «Отписки» же как жанра больше не существует, кроме того, само слово приобрело иное значение: «формальный ответ, не затрагивающий существа дела, обходящий его» [16, т. 2, с. 700].
Источники и литература
1. Тихомиров М. Н. Приказное делопроизводство в XVII в. // Тихомиров М. Н. Российское государство в XV-XVII вв. М., 1973. С. 348-383.
2. Качалкин А. Н. Жанры русского документа допетровской эпохи: в 2 ч. М., 1988. Ч. II. Филологический метод анализа документов. 120 с.
3. Акты, относящиеся до юридического быта древней России. Издание Археографической комиссии / под ред. Н. Калачева: в 3 т. СПб., 1857. Т. 1. 776 стб.
4. Акты феодального землевладения и хозяйства XIV-XV вв.: в 3 ч. М., 1951. Ч. 1. 400 с.
5. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам: в 3 т. СПб., 1903-1912. Т. 3. Р—Ы и дополнения. 272 стб.
6. Кочин Г Е. Материалы для терминологического словаря Древней Руси. М.; Л., 1937. 487 с.
7. Судебник великого князя Иоанна Васильевича 1497 г. // Судебники XV-XVI вв. / подг. текстов Р. В. Мюллер, Л. В. Черепнина; под общ. ред. акад. Б. Д. Грекова. М.; Л., 1952. С. 13-108.
8. Волков С. С. Развитие административно-деловой терминологии в начале XVII в. (по документам «Слова и дела») // Начальный этап формирования русского национального языка. Л., 1961. С. 138-159.
9. Волков С. С. Стилевые средства деловой письменности XVII в.: на материале челобитных. СПб., 2006. 342 с.
10. Акты Иверского Святоозерского монастыря (1582-1706), изд. архимандритом Леонидом (Кавелиным). СПб., 1878. 1243 с.
11. Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. СПб., 1841. Т. I. (1334-1598). 551 с.; Т. II. (1598-1613). 438 с.
12. Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович: в 2 т. Сергиев Посад, 1912. Т. 2. 548 с.
13. Альшиц Д. Н. Неизвестные послания Ивана Грозного // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1956. Т. XII. С. 427-429.
14. Памятники дипломатических отношений Московского государства с Польско-Литовским: в 5 т. СПб., 1892. Т. III. (1560-1571). 807 с.
15. Волков С. С. Лексика русской деловой письменности XVII в. в свете ленинских положений о формировании русской нации: принцип анализа // Вестник Ленингр. ун-та. История, язык, литература. Л., 1970. Вып. 4, № 20. С. 110-120.
16. Словарь русского языка: в 4 т. М., 1982. Т. 2. 736 с.; М., 1984. Т. 4. 795 с.
Статья поступила в редакцию 25 января 2011 г.
