CC BY
53
Васильева О. Ю. Отписка как жанровый источник деловой документации (на материале региональных архивных источников г. Омска) / О. Ю. Васильева, А. В. Боброва // Научный диалог. — 2016. — № 4 (52). — С. 9—22.
ERIHJMP
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' s
PERKXMCALS DIRECIORV.-
УДК 811.161.142:651.5
Отписка как жанровый источник деловой документации (на материале региональных архивных источников г. Омска)
© Васильева Оксана Юрьевна (2016), кандидат филологических наук, доцент, кафедра русского языка, славянского и классического языкознания, Омский государственный университет (Омск, Россия), [email protected].
© Боброва Анна Владимировна (2016), магистрант, кафедра русского языка, славянского и классического языкознания, Омский государственный университет (Омск, Россия), [email protected].
Рассматривается один из древнейших жанров отчетно-деловой документации — сибирские отписки начала XVIII века как разновидность делового эпистолярия. Уделяется внимание анализу региональных деловых документов, которые являются важным источником изучения национального языка определенного периода, поскольку они содержат информацию об особенностях употребления лингвистических единиц и функционирования жанров деловой письменности. Актуальность данного исследования обусловлена как привлечением региональных источников для решения ряда вопросов истории русского языка, так и возрастающим интересом лингвистов к исследованию документного текста с позиции теории речевых жанров. Предпринята попытка выявить закономерности развития одного из жанров отчётных документов. Интерпретируется термин отписка как обозначение жанра деловой письменности, который представлен значительным количеством текстов XVIII века. Представлено описание жанрообразующих параметров рассматриваемых документов, охарактеризовано их языковое воплощение. Анализируется два типа сибирских отписок, дифференцированных согласно особенностям формуляра этого документа. Предлагается авторская классификация отписок по характеру коммуникативной ситуации, детерминированной статусно-ролевыми ипостасями коммуникантов. В связи с этим дается сопоставительная характеристика содержательных и структурных аспектов «коммуникации по вертикали» и «коммуникации по горизонтали». Изучаются стилистические и языковые особенности сибирских отписок, которые свидетельствуют об отсутствии модальности официоза и низкой степени канонизации данного жанра.
Ключевые слова: коммуникативная ситуация; диктумное содержание; субъек-тно-адресатная структура; формуляр документа; отписка.
1. Вводные замечания
В XVIII веке делопроизводство являлось важной стороной общественной жизни. Деловые бумаги, оформляющиеся в центральных и периферийных приказных учреждениях, касались всех сторон жизни русского общества, предназначались для всех социальных слоев, что подтверждается как наличием многочисленных документов, так и их разносторонним характером. Широкое распространение в этот период получает жанр от -писки — разновидность делового эпистолярия.
В данном исследовании в качестве исторических источников были использованы отписки, созданные в период с 1700 по 1715 гг. Тексты извлечены из опубликованных еще в 80-е годы XIX столетия памятников, в которых собраны документы, функционировавшие на территории Сибири. Среди них — «Памятники сибирской истории XVIII века» под ред. А. И. Тимофеева (1882 г.), «Сборникъ главнЪйшихь оффищальныхь доку-ментовъ по управлешю Восточною Сибирью» (1884 г.).
Сибирские отписки начала XVIII века представляют собой малоисследованный в историко-лингвистическом аспекте материал. Тем более что в этот период развития деловой письменности появляется разделение между правилами оформления документа для государственных нужд и руководствами к написанию частных писем. М. Н. Смирнов, изучающий эволюцию деловой документации, утверждал: «Когда центральное правительство, олицетворяя закон, обязало все подлежащие инстанции составлять документы по выработанным образцам — тогда, конечно, документ перестал быть живым меняющимся организмом и превратился в неподвижный формуляр. Эта выработка образцов усиленно проводилась со времён Петровской эпохи» [Смирнов, 1916, с. 32—33].
2. Традиции изучения отписок в современной лингвистике
К характеристике жанров деловой письменности XVII—XVIII веков обращались и обращаются исследователи в области истории русского языка. В частности, достаточно полно, с учетом различных аспектов составления документов разработаны классификации памятников деловой письменности XVII—XVIII веков в работах М. С. Выхрыстюк, О. И. Головановой; А. Н. Качалкина, С. И. Коткова, А. П. Майорова, Г. В. Токарева, О. В. Трофимовой и др. [Выхрыстюк, 2006; Голованова, 2012; Качалкин, 1988; Котков, 1991; Майоров, 2006; Токарев, 2010; Трофимова, 2004 и др.].
В основе делового общения, по мнению Г. В. Токарева, лежит «акт коммуникации, который рассматривается как обмен деловой информацией» [Токарев, 2010, с. 34]. В анализируемых отписках, самом частотном до-
кументе деловой письменности XVIII века, коммуникация осуществляется через письменное сообщение: отписка — 'уведомленье о чем-л., донесе-нье или письменный ответь, письмо' [Даль, т. 2, с. 745].
Возникновение жанра отписки определялось рядом причин как собственно лингвистического, так и экстралингвистического характера. К последним относится тот факт, что в XVIII веке происходит активное освоение обширных сибирских владений, установление там общегосударственных институтов, формирование органов местного самоуправления. Особое геополитическое расположение Сибири, соседство с многочисленными народами и племенами, большая территориальная отдалённость от центральной России и огромные расстояния между самими регионами — всё это обусловило потребность в поиске наиболее оптимальных способов обмена сообщениями. Информация о событиях в столь отдалённых субъектах была крайне необходима для принятия политических решений и управления единой страной. Такие обстоятельства требовали особых форм коммуникации, позволяющих включать в документ любую информацию, которая, на взгляд автора, может оказаться полезной. Монархический строй и соответствующая ему система подчинения создавали условия для формирования этикетно обусловленных клишированных элементов и формуляра деловых документов.
Таким образом, в XVIII веке складываются такие коммуникативные условия в органах власти местного управления, которые позволяют квалифицировать отписку как особую регионально ориентированную жанровую форму деловой переписки, что подтверждается современными лингвистическими исследованиями.
В исследованиях В. Е. Афанасьевой отписка XVIII века рассматривается следующим образом: «Документ, отправленный местным представителем центральной власти в Москву, в Приказ. По содержанию этот документ всегда имеет отношение к служебным обязанностям ее автора. Отписка — подробное донесение (донесение — служебное сообщение каких-либо сведений властям, начальнику) подведомственного местного учреждения в вышестоящее центральное учреждение на имя царя. Это форма связи представителей местного и центрального управления» [Афанасьева, 2007, с. 39].
С. Ф. Руднева интерпретирует данный жанр через понятие делового эпистолярного текста (ДЭТ): «Отписки конца XVI — второй половины XVIII вв. представляют собой особый жанр ДЭТ, актуализирующий типовые коммуникативные задачи деловой переписки: информирование адресата, побуждение к действию, придание юридического статуса ка-
кому-либо событию. Жанрообразующими признаками отписок являются коммуникативная целеустановка, самоназвание документа, модальность текста (отношение содержания текста к предметной ситуации (сфера использования), образ адресанта и образ адресата, формулярная организация ДЭТ» [Руднева, 2010].
В настоящем исследовании для квалификации жанровой природы отписок предполагается, в русле концепции В. И. Карасика, «не только выявление типовых действий говорящего, но и определение следующих отношений: участники коммуникации (минимум два), предмет речи, предлагаемый адресантом, предмет речи, воспринятый и, возможно, дополненный адресатом» [Карасик, 1999, с. 6].
3. Структура формуляра отписки (концепция В. Е. Афанасьевой)
Формуляр сибирских отписок имел ясную сложившуюся структуру, для нее характерен строгий порядок следования содержательных компонентов. В. Е. Афанасьева выделяет в нём три обязательные части. «Первая часть — зачин — обычно начиналась с обращения к высокопоставленному лицу, а именно к царю. Вторая часть — содержательная (основная) — начиналась с указания точной даты совершения того или иного события. Затем шло сообщение о выполнении поручения, которое было дано автору документа ранее» [Афанасьева, 2007, с. 39].
Однако она же отмечает, что подобного рода формуляр отписки иногда имел отклонения. Так, «после указания точной даты совершения действия мы не наблюдаем сообщения о выполнении какого-либо поручения, а встречаем изложение:
а) царской грамоты, которая поступила раньше в Сибирский приказ и на которую надо дать ответ;
б) ранее написанной кем-либо отписки;
в) ранее вышедшей памяти;
г) ранее вышедшего царского указа.
Далее мы наблюдаем подробное изложение совершенных автором документа действий» [Афанасьева, 2007, с. 40].
Исследовательница определяет содержательную структуру отписок:
1. Указание даты события, которое было совершено ранее и по поводу которого составлялась отписка. Это событие могло быть либо новым для адресата, либо уже известным ему (адресату).
2. Описание самого события.
3. Концовка: И о том, нам, государь, что ты укажешь (изволишь)? [Там же].
4. Сибирские отписки начала XVIII века: коммуникативно значимая типология
На основе анализа особенностей формуляра В. Е. Афанасьева предлагает следующую типологию отписок:
— отчет о произошедших событиях.
— просьба о государевой помощи [Афанасьева, 2007, с. 40].
Опираясь на теорию В. Е. Афанасьевой, мы выявили на нашем материале оба типа отписок.
Из рассмотренных нами памятников к первому типу можно отнести подавляющее число анализируемых текстов. На наш взгляд, этот тип — отчет о произошедших событиях —является образцом жанра. Коммуникативная цель отписок такого типа — передача информации о событиях «на местах», информирование центральной власти или сообщение с другими регионами: Да въ нынъшнемъ же 714 году, октября 13 жъ числа, по указу великаго государя, посланъ изъ Анандырского острогу къ губернатору князь Матвъю Петровичю Гагарину съ отпискою и съ доношетемъ ведоръ Татариновъ и о дачъ ему подорожной, за якуцкою великаго государя печатью. И о пропуска его ведора и о дачъ жъ ему подводъ и проводника изъ Якуцка учинить по указу великого государя. А оному ведору Татаринову великаго государя жалованья на прошлой 1713 и на нынъшней 714 и на предбудущей 715 годъ дано сполна (Т5). Отражение этих коммуникативных интенций предполагает описание конкретного диктумного содержания, обусловленного событиями регионального характера. Так, в тексте Т1 речь идёт о раскрытии замыслов киргизов напасть на Томскую крепость; о действиях, предпринятых для отражения удара; сообщается о победе в имевшем место бою; в конце упоминается также о разорениях, ранее причинённых набегами кочевников.
Тип отписок, выражающих просьбу о государевой помощи, представлен только одним текстом. Здесь к основной функции жанра — информативной — добавляется дополнительная апеллятивная функция.
В ходе настоящего исследования внутри двух больших образований, определённых В. Е. Афанасьевой, были выделены подгруппы. Использование методов современного жанроведения позволило дифференцировать тексты по характеру коммуникативной ситуации.
Первый тип отписок по этой классификации репрезентирован жанровой формой, в которой участники коммуникативной ситуации не равны по социальному статусу, что квалифицировано в современных жанроведче-ских исследованиях как «коммуникация по вертикали» [Руднева, 2010], представленная в текстах Т1 и Т6 (см. Источники). В подобных тек-
стах предполагается следующая коммуникативная ситуация: высшие органы власти информируются местными представителями, — что соотносится с основной функцией данного жанра. Документы адресуются непосредственно царю, чем обусловлены и языковые особенности построения этих текстов. В первую очередь в них ярко проявляется этикетно нормированная форма обращения, представленная в начальном формуляре: Великому государю царю и великому князю Петру Алексъевичю, всеа Велитя и Малыя и Бълыя Росш самодержцу, холопи твои Гришка Петровъ-Соловово съ товарыщи челомъ бьютъ (Т1). Структура формуляра жёстко фиксирована. Основными структурными элементами можно считать следующие формульные конструкции:
1) адресат + титулы (Великому государю царю и великому князю Петру Алексъевичю, всеа Велиюя и Малыя и Бълыя Рост самодержцу);
2) адресант + формула самоуничижения (холопи твои Гришка Пе-тровъ-Соловово съ товарыщи) + формула челобитья (челомъ бьютъ).
Второй тип отписок, дифференцированный по характеру коммуникативной ситуации, реализуется в коммуникации, которая осуществляется между участниками, равными или близкими по социальному статусу. Это явление может быть охарактеризовано как «коммуникация по го -ризонтали» (сюда же включаются отписки, адресованные доверенным лицам царя). Такой тип коммуникации представлен в текстах Т2, Т3, Т4, Т5, Т7. В этих документах также присутствует этикетность, однако начальный формуляр имеет менее развёрнутую структуру: адресат (с этикетным обращением Господин) + адресант + формула челобитья (Господину Богдану Даниловичю, Михайло, Алексъй Черкасюе челомъ бьютъ). В структуру начального формуляра могут включаться профессионально ориентированные характеристики адресата: Господину полковнику и каменданту Якову Агъевичю, дьяку Ивану Сергъевичю, Петръ Татариновъ челомъ бьетъ. В этом контексте важно отметить, что «современная практика официального адресования в своей основе восходит к правилам формального речевого этикета на письме, получившем обоснование именно в тот период» [Матвеева, 2012, с. 15] — в начале XVIII века.
5. Особенности субъектно-адресатной структуры сибирских отписок
Выбор для жанрово-лингвистического анализа жанровых форм делового эпистолярного текста отвечает запросам современной антропоцентрической парадигмы исследований, помимо сказанного, еще и потому, что в центре внимания в древних памятниках, в частности, оказываются адресантно-адресатные отношения, охватывающие «коммуникативно-де-ятельностные потребности личности, движущие ею мотивы, установки,
цели и связанные с конкретными речевыми актами интенциональности: желания, симпатии, антипатии, сомнения, разочарования» [Караулов, 1987, с. 87]. В текстах отписок, реализующих «коммуникацию по горизонтали», образ автора эксплицирован в начальном формуляре: Михайло, Алексъй Черкасюе челомъ бьютъ (Т2). Тип коммуникации «по вертикали» иллюстрируется использованием лексемы холопи и формы имени с уничижительным суффиксом -к- для указания авторства отписки в конструкциях типа: холопи твои Гришка Петровъ-Соловово съ товарыщи челомъ бьютъ (Т1). Такой тип коммуникативной ситуации — подчинение высшим — реализуется древней конструкцией дательного субъекта, ср. формы личных местоимений 1 лица, множественного числа, дательного падежа: къ намъ в Тоболескъ; велъно намъ писать съ нарочнымъ посылщикомъ (Т1). Это же местоимение используется для обозначения адресанта и адресата как субъектов, принадлежащих к определённой группе, объединённой общими обязанностями: А въ сибирсюе городы къ воеводамъ и къ приказнымъ людемъ и къ посланнымъ къ бурмистромъ и къ инымъ всякого чину, гдъ кому приказано въ городъхъ, или въ волостяхъ въдать велъно, намъ писать отъ себя противъ сего жъ его великого государя указу о всемъ подлинно (Т1). В текстах с «коммуникацией по вертикали» личные местоимения 1 лица, множественного числа используются только в сращении с клишированным оборотом «холопи твои»: передъ нами холопи твоими роспра-шиванъ; мы холопи твои ... послали дътей боярскихъ.
Начальный формуляр отписок также подчёркивает характер адресо-ванности, выраженный традиционными для этого жанра языковыми формулами: Великому государю царю и великому князю Петру Алексъевичю, всеа Велиюя и Малыя и Бълыя Рост самодержцу; столнику и воеводъ До-рофею Авонасьевичю да подьячему съ приписью Ивану Татаринову; Господину Богдану Даниловичю; Господину полковнику и каменданту Якову Агъевичю; дьяку Ивану Сергъевичю; формами личных местоимений дательного падежа: тебъ бъ тъ знаки у нихъ принять; многочисленными обращениями к государю: въ прошломъ, государь, въ 207 году; а въ другую, государь, сторону на ръку Яю посылали мы холопи твои; и томсюя, государь, жители ... признаваютца.
6. Стилистическая и языковая неоднородность сибирских отписок начала XVIII века как свидетельство низкой степени канонизации текста
Еще один обязательный аспект изучения сибирских отписок — характеристика их языкового и стилистического своеобразия. Дело в том, что
«пестрота», «неоднородность» и неоформленность литературного языка этого периода констатируется многими исследователями. В частности, Л. П. Якубинский пишет: «Литературный язык Петровской эпохи в отношении фонетических и грамматических норм представлял собою еще пеструю неорганизованную картину. Это был национальный язык, находящийся в периоде стройки, организации, потому что он не имел еще установившихся и зафиксированных в грамматиках фонетических и грамматических норм» [Якубинский, 1986, с. 56].
Ярким подтверждением этого факта истории русского литературного языка следует считать языковое воплощение отписок первого типа, непосредственно адресованных царю или его приближенным, поскольку в этих текстах наблюдается смешение разностилевых элементов. Признаком высокого стиля в первую очередь является употребление форм старославянского происхождения. Это формы родительного падежа единственного числа прилагательных женского рода с окончаниями -ыя /-ия: Велиюя и Малыя и Бълыя Рост; а также формы именительного (винительного) падежа множественного числа прилагательных: пртзжгя бухарцы, допросныя ръчи (Т6), въ бухарсюя юрты, изъ Киргизюя землицы, Киргизюя люди, тъ воинсюя люди, служилыя люди, ратныя твои государьсюя люди, томсюя жители, люди знатныя (Т1); архаизмы: господине (Т7), хощетъ (Т1). Признаки же низкого стиля превалируют, при этом следует обратить внимание на частотное использование флексии -у в формах родительного падежа единственного числа существительных мужского рода, соответствующей древнерусской разговорной традиции: Томского уъзду, мужеска полу, му-жикъ Корчинкова улусу, срокъ ... до походу, не дождався приходу (Т1), а ясаку 709 и 710 годъхъ не платили, безъ бою не пропустятъ (Т3); именных форм родительного падежа единственного числа мужского и среднего рода с окончаниями -ого /-ово: изъ Томскова, сына боярскова (Т1), для какова дъла (Т3); разговорной флексии -ой в формах именительного падежа единственного числа прилагательных мужского рода (встречается и в формах винительного падежа): шуйской князецъ, всякой промыслъ, киргизкой му-жикъ, въ Томской уъздъ (Т1), сынъ боярской Юрья Роецкой (Т6), ковымской прикащикъ (Т3); собирательных числительных: трояробятъ (Т1); лексем с отражением фонетических процессов, свойственных древнерусской традиции: безпомочьство, прежа бою, подъ панчинскою деревнею (молитвою твоею государскою), Андреевичю, тысячю.
В языковом оформлении отписок нет единообразия, поскольку проявляется вариативность орфографических и морфологических норм. Исследованный материал свидетельствует о том, что от личности автора во
многом зависит степень «пестроты» языкового материала. В рамках одного текста могут по-разному отражаться одни и те же единицы: великого государя / великаго государя, у Ивана Енисейскаго /у Ивана Енисейского, изъ-подъ Алюторскаго острогу / другова Олюторского острогу (Т5), въ Камчатцкую сторону / камчатскому войску (Т3). Во многих текстах наблюдается смешение унифицированных и неунифицированных форм (ца-редворцамъ и царедворцомъ (*о, дат.п. мн.ч.) (Т2), вариативность окончаний (для какова дела / ни единаго человъка / великого государя (Т3)).
Модальность официоза изначально чужда жанру отписок. Ему присущ свободный стиль изложения и низкая степень канонизации. Это подтверждается языковыми фактами на разных уровнях. Так, на письме отражаются фонетические процессы, свойственные естественной речи, например ассимиляция: людми, женидба, толко; итти (Т1); сколко надобно, писма, меншей (Т2), въ Киргиской земле, владелца (Т7), подали зарушную челобитную, человъкъ съ двести и болши (Т6), двъ денги; съ посацкихъ людей; съ извощиковъ (Т2). Присутствуют разговорные (в том числе диалектные) формы слов: Изъ Киргизюя землицы, шуйской князецъ (Т1), сукна аглинско-го (Т6), съ туточныхъ Олюторъ, отпросились для ловитвы зверей, лисич-ная казна (Т4); не дождався, собрався (Т1), идучи (Т4); похотеть, учнутъ, не пропущать (Т2). Кроме того, допускается использование разговорной лексики: бабъ и дъвокъ, сказывалъ, выпрошалъ де онъ, чаютъ, троя ро-бятъ, тое скотину кололи (Т1); кликать, изъ какова чину пригоже, надобно (Т2); рыбный кормъ имъ не за обыкность; многiе въ дорогъ за скорбiю и обезножили; чаять, что безъ бою не пропустятъ (Т3); эмоционально окрашенной лексики: приказать накрепко, подъ смертною казнею (Т2), побили до смерти (Т7); съ великою нуждою, нововерстанные служилые люди въ дорогъ неискусны и непоспъшны (Т3); оборотов с метонимическими и метафорическими переносами: по две денги съ бороды (Т2), и будутъ де имъ красноярцемъ въ день вороны, а ночью волки, и ръпу съ ними Крас-ноярцы станутъ дълить по поламъ (Т7). Используется лексика тюркского происхождения, бытовавшая в казачьей среде (аманатчикъ — заложник, ясырь — военная добыча), и лексика, отражающая местные реалии (юрта, улусъ, мурза, нарты).
Поскольку в рассматриваемый период язык вообще и деловой язык в частности находятся в процессе становления, в текстах отписок наблюдается не только стилистическая неоднородность, но также насыщенность устаревшими формами. Встречаются архаичные формы местоимений: всеа... Росш, тое (твор. п. двойств. ч.) (Т1, Т6), старые формы числительных: 3 дни, дву человъкъ (Т1), къ дву человъкомъ (Т7). Высока частотность
неунифицированных форм существительных и местоимений: въ Томску (*й, мест.п. ед.ч.), срокъ ... до походу (*й, род.п. ед.ч.), человъковъ с тыся-чю (*й, род.п. мн.ч.), съ томскими дъти боярскими (*)о, твор.п. мн.ч.), на-лежитъ путьлюдемъ (*]'о,д.п. мн.ч.) (Т1); по вся годы (вин.п. сред.р. мн.ч.), съ отцы (*о, твор.п. мн.ч. ), въ которыхъ числъхъ (*о, мест.п. мн.ч.), въ сибирсюе городы (*о, вин.п. мн.ч.) (Т2). Также наблюдается смешение типов склонения — по два дни (*1, род.п. м.р. вместо *]'о) (Т1); штидесять рублевъ (*й, род.п. мн.ч. вместоЧ), въ Тоболску (*й, мест.п. ед.ч. вместо *о), а у записки имъ сказывать (*)а, мест.п. ед.ч. вместо *а) (Т2).
7. Заключение
Результаты исследования доказывают справедливость выдвинутой гипотезы, согласно которой отписку можно рассматривать как жанровую форму с функцией информирования о событиях «на местах», имеющую адресатно обусловленную структуру, о чём свидетельствует использование определённых языковых средств в зависимости от статуса адресата (варьирование этикетных формул, использование разностилевых элементов и т. д.). Анализ исследуемого материала позволил выявить неотъемлемое свойство отписок — свободный стиль изложения и отсутствие жёстких стандартов как в содержательном, так и в формальном плане.
Объективность полученных данных подтверждается наличием в рассматриваемых документах стилистической и языковой неоднородности, вариативностью орфографических и морфологических норм как региональных языковых черт, соответствующих характеристикам конкретного этапа в развитии русского литературного языка в целом. Важно отметить, что народно-разговорный характер данной жанровой формы определяется рядом стилеобразующих признаков, среди которых:
— фонетические явления, свойственные естественной речи;
— синтез устаревших и разговорных морфологических форм;
— наличие лексики сниженного характера;
— присутствие упрощённых синтаксических конструкций;
— проявление вариативности на разных языковых уровнях.
Таким образом, отписку следует квалифицировать как один из древних жанровых источников деловой документации, изначально определивших характер коммуникативной ситуации (информирование аппарата управления страны о событиях «на местах») и тип адресованности (апелляция к высокопоставленным особам государственной важности). Анализ стилистических и языковых особенностей сибирских отписок свидетель-
ствует о низкой степени канонизации рассматриваемого документа и подтверждает эпистолярную природу этого жанра.
Литература
1. Афанасьева В. Е. Формуляр сибирских отписок XVII века [Электронный ресурс] / В. Е. Афанасьева // Русский язык: исторические судьбы и современность : III Международный конгресс исследователей русского языка. — Москва : МГУ, 2007. — С. 39—40. — Режим доступа : http://www.philol.msu.ru/~rlc2007/pdf/2.pdf.
2. Выхрыстюк М. С. Тобольская деловая письменность второй половины XVIII в. в аспекте современного лингвистического источниковедения : монография : часть 1 / М. С. Выхрыстюк. — Тобольск : ТГПИ им. Д. И. Менделеева, 2006. — 212 с.
3. Голованова О. И. Проблема классификации документов делового общения XVIII века и их жанровая атрибуция / О. И. Голованова // Концепт: грани понятия в современной науке. — Ногинск : Аналитика РОДИС, 2012. — С. 51—93.
4. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка (второе издание, исправленное и значительно дополненное ; под редакцией проф. И. А. Бодуэна-де-Куртенэ) : в 4 томах / В. И. Даль. — Санкт-Петербург : Изд. книгопродавца-типографа М. О. Вольфа, 1903. — Том II (И—О). — С. 745.
5. Карасик В. И. Религиозный дискурс / В. И. Карасик // Языковая личность : проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики : сборник научных трудов. — Волгоград : Перемена, 1999. — С. 5—19.
6. КарауловЮ. Н. Русский язык и языковая личность / Ю. Н. Караулов. — Москва : Наука, 1987. — 261 с.
7. Качалкин А. Н. Жанры русского документа допетровской эпохи / А. Н. Ка-чалкин. — Москва : Изд-во МГУ, 1988—. — Ч. 2 : Филологический метод анализа документов. — 1988. — 120 с. — ISBN 5-211-00519-8.
8. Котков С. И. Старинная русская деловая письменность в ее отношении к литературному языку / С. И. Котков // Источники по истории русского языка XI—
XVII вв. — Москва : Наука, 1991. — С. 122—144.
9. Майоров А. П. Очерки лексики региональной деловой письменности
XVIII века / А. П. Майоров. — Москва : Азбуковник, 2006. — 262 с.
10. Матвеева А. С. Служебное деловое письмо : теория, история, трансформация в условиях информатизации общества : автореферат диссертации ... кандидата педагогических наук : 05.25.02 / А. С. Матвеева. — Краснодар, 2012. — 22 с.
11. Руднева С. Ф. Сибирские отписки конца XVI — второй половины XVIII вв. в аспектах исторической стилистики и лингвистики текста [Электронный ресурс] / С. Ф. Руднева. — 2010. — Режим доступа : http://www.dslib.net/russkij-jazyk/ sibirskie-otpiski-konca-xvi-vtoroj-poloviny-xviii-vv-v-aspektah-istoricheskoj.html.
12. СмирновМ. Н. Некоторые замечания о дипломатическом анализе частного документа / М. Н. Смирнов // Историческое обозрение : сборник статей, посвященных А. С. Лаппо-Данилевскому ; Историческое Общество при Императорском Петроградском университете. — Петроград : Тип. М. М. Стасюлевича, 1916. — Т. 21. — С. 20—62.
13. Токарев Г. В. Документная лингвистика : учебное пособие / Г. В. Токарев. — Тула : Арт-принт, 2010. — 125 с.
14. Трофимова О. В. Тюменская деловая письменность 1762—1796 гг. в контексте этнолингвистической истории государства / О. В. Трофимова // Вестник ВГУ. Серия Гуманитарные науки. — 2004. — № 2 — С. 96—105.
15. Чащина Е. А. Отписки как один из видов деловой письменности Московской Руси / Е. А. Чащина // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия : Гуманитарные и социальные науки. — 2011. — № 1. — С. 118—122.
16. Якубинский Л. П. Избранные работы : язык и его функционирование / Л. П. Якубинский. — Москва : Наука, 1986. — 206 с.
Источники
Т1. 1700, въ началЬ. Отписка томскаго воеводы Григорiя Петрова-Соловово о замыслахъ Киргизовъ приходить войною въ Томскш уЬзд, и о посылкЬ противъ нихъ ратныхъ людей, которые и отразили ихъ.
Т2. 1705, шля 28. Отписка тобольскихъ воеводъ енисейскому воеводЬ съ сообщешемъ царскаго указа о бритьЬ бородъ и усовъ.
Т3. 1710, сентября 27. Отписка якутскому воеводЬ прикащика камчадальскихъ остроговъ Осипа Липина о прибыли его съ служилыми людьми въ Анадырской острогъ и о трудности дальнЬйшаго похода въ Камчатку.
Т4. 1715, таня 16. Отписка анадырскаго прикащика Петра Татаринова якутскому коменданту, полковнику Ельчину, объ убшствЬ служилыхъ людей Юкагирями и Коряками и ограбленш ими государевой камчатской казны.
Т5. 1714, октября 13. Отписка якутскому коменданту, полковнику Ельчину, Петра Татаринова, о принятш Анадырскаго острога; о взятш у инородцовъ двухъ остроговъ; о сборЬ прикащиками Колесовымъ и Енисейскимъ ясачной и денежной казны въ Камчадальскихъ острогахъ и въ другихъ мЬстахъ; объ открыли противъ Камчатскаго Носа трехъ остроговъ и проч.
Т6. 1700, апрЬля 4. Отписка томскаго воеводы о выдачЬ жалованья всякихъ чиновъ людямъ, ходившимъ на Киргизовъ.
Т7. 1700, августа 5. Отписка красноярскаго воеводы Петра Мусина-Пушкина къ енисейскому воеводЬ Богдану ГлЬбову о нападенш Киргизовъ на деревни въ Красноярскомъ уЬздЬ.
Otpiska as Genre Source of Business Documentation (on Material of Omsk Regional Archival Sources)
© Vasilyeva Oksana Yuryevna (2016), PhD in Philology, associate professor, Department of Russian Language, Slavic and Classical Linguistics, Omsk State University (Omsk, Russia), [email protected].
© Bobrova Anna Vladimirovna (2016), Master's degree student, Department of Russian Language, Slavic and Classical Linguistics, Omsk State University (Omsk, Russia),
One of the oldest genres of reporting-business documents — Siberian otpiska of the beginning of the 18th century — is considered as a kind of business epistolary. Attention is paid to the analysis of regional business documents, which are an important source of national language of a certain period, because they contain information about the features of language units using and business writing genres functioning. The relevance of this study is determined both by the involvement of regional sources for solving a number of problems of the Russian language history and by the growing interest of linguists to the study of document text with the theory of speech genres. Attempt is made to identify the regularities in the development of one of the genres of report documents. The term otpiska is interpreted as a nomination for the genre of business writings that is presented by considerable number of texts of the 18th century. The description of genre parameters of the documents is presented, they are characterized by their linguistic embodiment. Two types of Siberian otpiska are analyzed differentiated according to the characteristics of the form of this document. Author gives a classification of otpiska by the nature of the communicative situation, determined by the status-role hypostases of communicants. In this regard, the comparative characteristics of the substantive and structural aspects of "vertical communication" and "horizontal communication" is given. The stylistic and linguistic features of the Siberian otpiska are studied, which indicate the absence of modality officialdom and the lack of canonization of the genre.
Key words: communicative situation; dictum content; subject-addressee structure; form; otpiska.
References
Afanasyeva, V. E. 2007. Formulyar sibirskikh otpisok XVII veka. Available at: http:// www.philol.msu.ru/~rlc2007/pdf/2.pdf. (In Russ.).
Chashchina, E. A. 2011. Otpiski kak odin iz vidov delovoy pismennosti Moskovskoy Rusi. Vestnik Severnogo (Arkticheskogo) federalnogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye i sotsialnye nauki, 1: 118—122. (In Russ.).
Golovanova, O. I. 2012. Problema klassifikatsii dokumentov delovogo obshcheniya XVIII veka i ikh zhanrovaya atributsiya. Kontsept: grani ponyatiya v sovre-mennoy nauke. Noginsk: Analitika RODIS. 51—93. (In Russ.).
Dal, V. I. 1903. Tolkovyy slovar' zhivogo velikorusskogo yazyka (vtoroye izdaniye, is-pravlennoye i znachitelno dopolnennoye; pod redaktsiey prof. I. A. Bodue-na-de-Kurtene): v 4 tomakh. Sankt-Peterburg: Izd. knigoprodavtsa-tipografa M. O. Volfa. II (I—O): 745. (In Russ.).
Karasik, V. I. 1999. Religioznyy diskurs. Yazykovaya lichnost': problemy lingvokultu-rologii i funktsionalnoy semantiki: sbornik nauchnykh trudov. Volgograd: Peremena. 5—19. (In Russ.).
Kachalkin, A. N. 1988. Zhanry russkogo dokumenta dopetrovskoy epokhi. 2: Filologi-cheskiy metod analiza dokumentov. Moskva: Izd-vo MGU. ISBN 5-21100519-8. (In Russ.).
Karaulov, Yu. N. 1987. Russkiyyazykiyazykovaya lichnost'. Moskva: Nauka. (In Russ.).
Kotkov, S. I. 1991. Starinnaya russkaya delovaya pismennost' v yeye otnoshenii k lite-raturnomu yazyku. In: Istochniki po istorii russkogo yazyka XI—XVII vv. Moskva: Nauka. 122—144. (In Russ.).
Matveeva, A. S. 2012. Sluzhebnoye delovoye pismo: teoriya, istoriya, transformatsiya v usloviyakh informatizatsii obshchestva: avtoreferat dissertatsii ... kandidata pedagogicheskikh nauk. Krasnodar. (In Russ.).
Mayorov, A. P. 2006. Ocherki leksiki regionalnoy delovoy pismennosti XVIII veka. Moskva: Azbukovnik. (In Russ.).
Rudneva, S. F. 2010. Sibirskiye otpiski kontsa XVI — vtoroy poloviny XVIII vv. v as-pektakh istoricheskoy stilistiki i lingvistiki teksta. Available at: http://www. dslib.net/russkij -j azyk/sibirskie-otpiski-konca-xvi-vtoroj -poloviny-xviii-vv-v-aspektah-istoricheskoj.html. (In Russ.).
Smirnov, M. N. 1916. Nekotoryye zamechaniya o diplomaticheskom analize chastnogo dokumenta. In: Istoricheskoye obozreniye: sbornik statey, posvyashchen-nykh A. S. Lappo-Danilevskomu. Petrograd: Tip. M. M. Stasyulevicha. 21: 20—62. (In Russ.).
Tokarev, G. V. 2010. Dokumentnaya lingvistika. Tula: Art-print. (In Russ.).
Trofimova, O. V. 2004. Tyumenskaya delovaya pismennost 1762—1796 gg. v kontek-ste etnolingvisticheskoy istorii gosudarstva. Vestnik VGU. Seriya Gumani-tarnye nauki, 2: 96—105. (In Russ.).
Vykhrystyuk, M. S. 2006. Tobolskaya delovaya pismennost' vtoroy poloviny XVIII v.
v aspekte sovremennogo lingvisticheskogo istochnikovedeniya: 1. Tobolsk: TGPI im. D. I. Mendeleeva. (In Russ.).
Yakubinskiy, L. P. 1986. Izbrannyye raboty: yazyk i ego funktsionirovaniye. Moskva: Nauka. (In Russ.).
