CC BY
117
Заверения об обстоятельствах в контексте реформ гражданского законодательства
России
Representations about circumstances in the context of reforms of Russian civil legislation
Пономаренко Б.К.
Магистрант 1 курса
Факультета права Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», РФ, г. Москва e-mail: [email protected]
Ponomarenko B.K.
1st year master's student Law faculty National research university Higher school of economics Russia, Moscow e-mail: [email protected]
Аннотация.
В данной работе исследуются вопросы, связанные с институтом заверений об обстоятельствах (ст. 431.2 ГК РФ). В частности, автором была предпринята одна из первых попыток дать комментарий к разъяснениям Верховного Суда РФ, посвящённым положениям Гражданского кодекса РФ о заверениях. Автор приходит к выводу о том, что заверения об обстоятельствах с позиции Верховного Суда РФ представляют собой самостоятельную сделку, содержанием которой выступает обязательство лица, давшего заверения, гарантировать достоверность предоставленной информации. Помимо вопросов о правовой природе заверений об обстоятельства также были исследованы ряд других: соотношение заверений об обстоятельствах с нормами других институтов обязательственного права; форма предоставления заверения; субъекты, которые вправе предоставлять заверения; условия наступления ответственности за недостоверность предоставленного заверения.
Annotation.
In this article, it is discussed the questions connected with the institute of representations about circumstances. In particular, the author has made an attempt to make a comment on the interpretation of the institute of representations about circumstances made by the Russian Supreme Court. In the end, the author has made the conclusion that representations about circumstances from point of view of the Russian Supreme Court are an independent deal which contains an obligation of the party making such representations to guarantee the accuracy of the information provided. Also in this article, other questions were discussed such as the ratio of representations about the circumstances with the rules of other institutes of the law of obligations; the form of representations; the entities which may provide representations; the conditions of liability for the unreliability of representations provided.
Ключевые слова: заверения об обстоятельствах, правовой трансплант, заверения и гарантии.
Key words: representations about circumstances, legal transplant, representations and warranties.
Введение
Прошло уже около четырёх лет с тех пор, как в текст Гражданского Кодекса РФ был введён принципиально новый для отечественного правопорядка институт заверений об обстоятельствах (ст. 431.2 ГК РФ) [2]. С того времени в юридическом сообществе не прекращаются дискуссии относительно целесообразности заимствования указанной конструкции.
Дело в том, что заверения об обстоятельствах представляют собой так называемый «правовой трансплант» (рецепция правовых норм правовой системы иного порядка) [4, с. 115], поскольку аналогом для указанного правового института послужила английская конструкция заверений и гарантий (representations and warranties), которая в свою очередь является абсолютно чуждой для правопорядков стран континентальной правовой системы [1, с. 36-38]. Именно поэтому в отношении нормы о заверениях было высказано множество
сомнений относительно целесообразности рецепции такого рода конструкций и о их возможном использовании в рамках системы гражданского права России, которая выстроена по образцу стран континентального права.
В литературе авторы детально проанализировали положения ст. 431.2 ГК РФ и поставили ряд проблемных вопросов, точное разрешение которых имеет важное значение для практического использования института заверений об обстоятельствах. Практически все авторы без исключения указывали на противоречивый, несистемный характер положений ГК РФ о заверениях и на необходимость существенной доработки нормы на уровне законодателя или хотя бы на уровне разъяснений Верховного Суда РФ.
Однако законодательных изменений применительно к норме о заверениях не последовало. При этом и Верховный Суд с момента введения нормы о заверениях в действие долгое время не представлял каких-либо разъяснений по поводу применения этой конструкции.
И только совсем недавно в декабре 2018 года вышло Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» (далее - ППВС № 49) [6], в котором Верховный Суд, в частности, попытался дать ответы на накопившиеся вопросы применительно к положениям института заверений об обстоятельствах в контексте российского правового регулирования.
В настоящей работе мы проанализируем разъяснения Верховного Суда по вопросу о применении института заверений об обстоятельствах, а также представим комментарий к этим разъяснениям.
1. Правовая природа заверений об обстоятельствах
Ранее, когда институт заверений об обстоятельствах только был введён в текст ГК РФ, среди учёных и практиков существовала дискуссия относительно правовой природы заверений об обстоятельствах. Проецируя на заверения об обстоятельства классический подход к разграничению заверений и гарантий, свойственный странам общего права (заверения - внедоговорные утверждения, сделанные с целью побудить контрагента к заключению договора; недостоверность влечёт деликтную ответственность; гарантии - условия договора; недостоверность влечёт применение мер договорной ответственности), некоторые учёные предлагали также разграничивать заверения об обстоятельствах на те, которые являются частью договора, и те, которые не являются частью договора, а выступают лишь в качестве внедоговорных утверждений, цель которых состоит в том, чтобы побудить контрагента к заключению договора [1]. В зависимости от этого также предлагали разграничивать виды ответственности за предоставление заверений того или иного типа.
В п. 37 ППВС № 49 содержится указание о том, что при наличии соответствующих оснований заверение может быть признано недействительным применительно к правилам § 2 главы 9 ГК РФ (здесь и далее курсив мой. - Б.К.). Исходя из содержания данного пункта можно сделать вывод о том, что Верховный Суд РФ, допустив возможность оспаривания заверений как сделок, полагает, что заверение об обстоятельствах имеет сделочную природу, т.е. по факту выступает самостоятельной сделкой. Если системно толковать положения закона (п. 1 ст. 431.2 ГК РФ), а также положения п. 34 ППВС № 49, то получается, что, предоставляя заверения, сторона договора (или же некое третье лицо) совершает сделку, содержанием которой выступает самостоятельное обязательство этой стороны гарантировать достоверность предоставляемой информации, которая в свою очередь связана с договором и имеет для него существенное значение.
В данном случае мы ведём речь о так называемых информационных обязательствах, т.е. обязательствах по гарантированию достоверности предоставляемой информации. Возможность существования такого рода обязательств в свою очередь следует из положений абзаца второго п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда
56
РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» [5], в котором указано, что исчерпывающий перечень действий, совершение которых либо воздержание от совершения которых может быть предметом обязательства, ст. 307 ГК РФ не установлен. Это означает, что помимо тех действий, которые обозначены в качестве возможного содержания обязательств в ст. 307 ГК РФ, возможны и обязательства иного содержания.
Таким образом получается, что заверения об обстоятельствах с позиции Верховного Суда РФ представляют собой одностороннюю сделку. Она связана с договором, в отношении которого предоставляются заверения, однако не зависит от него. Подтверждение этому мы находим абзаце втором п. 1 ст. 431.2 ГК РФ -признание договора незаключенным или недействительным само по себе не препятствует наступлению последствий, предусмотренных абзацем первым настоящего пункта. Это положение подтверждает самостоятельный характер заверения.
Также в подтверждение независимости сделки по предоставлению заверения свидетельствует тот факт, что в соответствии с позицией Верховного Суда РФ заверение может быть предоставлено третьим лицом, обладающим правомерным интересом в том, чтобы между сторонами был заключен, исполнен или прекращен договор, с которым связано заверение.
Кроме того, в п. 34 ППВС № 49 сказано, что лицо, предоставившее заверение, принимает на себя дополнительную ответственность за соответствие заверения действительности наряду с ответственностью, установленной законом или вытекающей из существа законодательного регулирования соответствующего обязательства. Основанием такой дополнительной ответственности выступает нарушение обязательства по гарантированию достоверности предоставляемой информации, вытекающего из дополнительной независимой односторонней сделки по предоставлению заверения.
2. Соотношение норм об ответственности за предоставление недостоверных заверений и норм, посвящённых регламентации отдельных видов обязательств
В качестве одного из проблемных вопросов, связанных с институтом заверений, ранее в литературе также указывали на то обстоятельство, что институт заверений порождает конфликт с другими институтами обязательственного права. В частности, отмечалось, что нормы о заверениях вступают в конфликт с положениями ГК РФ, которые посвящены отдельным видам обязательств [1].
В п. 34 ППВС № 49 содержится положение о том, что, если сторона договора заверила другую сторону об обстоятельствах, непосредственно относящихся к предмету договора, последствия недостоверности заверения определяются правилами об отдельных видах договоров, содержащимися в ГК РФ и иных законах, а также статьей 431.2 ГК РФ, иными общими положениями о договоре и обязательствах (пункт 1 статьи 307.1 ГК РФ). В частности, когда продавец предоставил покупателю информацию, оформив ее в виде заверения, о таких характеристиках качества товара, которым в большинстве случаев сходный товар не отвечает, и эта информация оказалась не соответствующей действительности, к отношениям сторон, наряду с правилами о качестве товара (статьи 469 - 477 ГК РФ), подлежат применению согласованные меры ответственности, например, установленная сторонами на случай недостоверности заверения неустойка. Равным образом такой подход применяется к случаям, когда продаются акции или доли участия в обществах с ограниченной ответственностью и продавец предоставляет информацию в отношении характеристик хозяйственного общества и состава его активов.
Здесь Верховный Суд по факту разграничил правила об ответственности за предоставление недостоверных заверений и нормы об отдельных видах обязательств. Получается следующая ситуация. Например, стороны заключили договор купли-продажи товара. В ГК предусмотрены нормы об ответственности за передачу некачественного товара (статьи 469 - 477 ГК РФ). Это так называемые встроенные средства договорной защиты, они применяются автоматически. При этом наряду с этим продавец может дать стороне заверение относительно отдельных специальных свойств товара, которым в большинстве случаев такого рода товары не отвечают. Надо сказать, что это особенно актуально в случае заключения договоров об отчуждении акций или долей компании, поскольку изначально в судебной практике сложился подход, в соответствии с которым характеристика, качество самого бизнеса компании, акции или доли которой продаются, не является их неотъемлемой, обычной характеристикой. С позиции суда «качественные акции, доли» - те, что предоставляют весь необходимый набор корпоративных прав [7, с. 74].
В ситуации предоставления заверений о дополнительных свойствах товара продавец по факту совершает одностороннюю сделку, содержанием которой являются обязательства по гарантированию достоверности информации относительно наличия у данного товара неких специфических свойств.
Ситуация, рассмотренная выше, касается заверений, предоставляемых относительно предмета договора, в данном случае - его качества. Однако, как быть в тех случаях, когда заверение предоставляется относительно других сведений. По этому поводу в п. 34 Постановления Пленума № 49 сказано, что если заверение предоставлено стороной относительно обстоятельств, непосредственно не связанных с предметом договора, но имеющих значение для его заключения, исполнения или прекращения, то в случае недостоверности такого заверения применяется статья 431.2 ГК РФ, а также положения об ответственности за нарушение обязательств (глава 25 ГК РФ).
В этом случае опять же речь идёт о совершении лицом самостоятельной односторонней сделки, содержанием которой выступает обязательство по гарантированию достоверности обстоятельств, непосредственно не связанных с предметом договора, но имеющих значение для его заключения, исполнения или прекращения. Другими словами, ситуация практически аналогична той, что была рассмотрена выше.
Таким образом, если следовать логике Верховного Суда РФ, то заверения об обстоятельствах в сущности не порождают как такового конфликта с другими нормами общей части обязательственного права, а также со специальными нормами об отдельных видах обязательств. Заверения всего лишь представляют собой одностороннюю сделку, совершив которую, лицо берёт на себя отдельное самостоятельное обязательство по гарантированию достоверности предоставляемой информации.
3. Субъекты, которые могут предоставлять заверения
Это достаточно интересный вопрос, который вытекает напрямую из правовой природы заверений об обстоятельствах. Поскольку заверения об обстоятельствах представляют собой самостоятельную сделку, то субъектом, который вправе дать такое заверение, необязательно должна быть сторона искомого договора.
Как указано в п. 34 ППВС № 49, заверение может также быть предоставлено третьим лицом, обладающим правомерным интересом в том, чтобы между сторонами был заключен, исполнен или прекращен договор, с которым связано заверение. Пока не доказано иное, наличие у предоставившего заверение третьего лица правомерного интереса в заключении, изменении или прекращении сторонами договора предполагается. В случае недостоверности такого заверения, вне зависимости от того, связано ли оно непосредственно с предметом
договора, третье лицо отвечает перед стороной договора, которой предоставлено заверение, в соответствии со статьей 431.2 ГК РФ и положениями об ответственности за нарушение обязательств (глава 25 ГК РФ).
Из статьи 431.2 ГК РФ напрямую не следует возможность предоставления заверения третьим лицом по отношению к сторонам искомого договора. Однако, Верховный Суд, следуя идее о том, что заверение представляет собой самостоятельную одностороннюю сделку, из логики и смысла закона выводит положение о возможности дачи заверения третьим лицом.
В качестве примера такой ситуации, когда заверение предоставляется третьим лицом по отношению к сторонам искомого договора, можно привести следующее. Собственник склада А решает его продать покупателю Б. При этом данный склад у А арендует В. По какой-то причине В выгодно, чтобы склад был продан Б, поэтому он от себя лично даёт Б заверения в отношении данного склада (предмета договора купли-продажи) или в отношении каких-либо иных обстоятельств, связанных с искомым договором купли-продажи или имеющих для него существенное значение.
4. Форма предоставления заверения
Вопрос о форме предоставления заверений также выступал в качестве одного из дискуссионных. В п. 34 ППВС № 49 сказано, что в подтверждение факта предоставления заверения и его содержания сторона не вправе ссылаться на свидетельские показания (п. 1 ст. 6, п. 1 ст. 162 ГК РФ). Здесь Суд к данному вопросу применил аналогию закона. Мы в Постановлении чётко прослеживаем, что заверения с позиции Верховного Суда выступают в качестве разновидности сделок. В таком случае, казалось бы, нет необходимости в использовании аналогии, поскольку на заверения целиком и полностью распространяются общие нормы о сделках, в том числе и нормы, связанные с формой сделки. Однако Верховный Суд РФ не стал распространять на заверения все общие нормы о сделках.
Из представленного разъяснения видно, что заверения в любом случае каким-либо образом должны быть зафиксированы. Стороны не вправе ссылаться на свидетельские показания, однако могут приводить письменные и другие доказательства. На практике заверения обычно всегда фиксируются: они могут включаться в сам текст договора либо же могут быть оформлены в виде отдельного документа.
5. Условия наступления ответственности за предоставление недостоверного заверения
В п. 35 ППВС № 49 указано, что ответственность за недостоверность заверения наступает в том случае, если лицо, предоставившее недостоверное заверение, исходило из того, что сторона договора будет полагаться на него, или имела разумные основания исходить из такого предположения (п. 1 ст. 431.2 ГК РФ). При этом лицо, предоставившее заведомо недостоверное заверение, не может в обоснование освобождения от ответственности ссылаться на то, что полагавшаяся на заверение сторона договора являлась неосмотрительной и сама не выявила его недостоверность (п. 4 ст. 1 ГК РФ).
Данное разъяснение Верховного Суда выглядит логичным и обоснованным, поскольку напрямую вытекает из смысла и цели закона. Изначально институт заверений был введён как раз для того, чтобы помочь сторонам осуществить грамотное распределение рисков и сократить транзакционные издержки за счёт того, чтобы сторона, не осуществляя тщательный и дорогостоящий due diligence, могла просто положиться на заверения контрагента в отношении определённых обстоятельств [3, с. 957]. Именно в этом и состоит смысл заверений. Очевидно, что обвинять в неосмотрительности сторону, которая положилась на предоставленное
заверение, будет явно неразумно. В такой ситуации ссылка контрагента на то, что полагавшаяся на заверение сторона являлась неосмотрительной, будет рассматриваться в качестве недобросовестного поведения.
Однако в подобной ситуации возможен и другой вариант развития событий. Как быть в том случае, если сторона, всё же проверив определённые сведения, выявила, что ряд заверений являются недостоверными, но не указала на это контрагенту. Впоследствии в случае возникновения спора такая сторона может заявить требование о взыскании убытков в связи с недостоверностью предоставленного заверения.
Представляется, что в такой ситуации поведение стороны, заявляющей требование о недостоверности заверения, является недобросовестным, идущим в разрез с устоявшейся деловой практикой. Сторона таким образом просто будет преследовать цель личного обогащения за счёт использования механизма ответственности за предоставление недостоверного заверения.
Заключение
На основе проведённого анализа мы приходим к следующим выводам.
1. Заверения об обстоятельствах с позиции Верховного Суда РФ представляют собой самостоятельную одностороннюю сделку, содержанием которой выступает обязательство лица гарантировать достоверность предоставляемой информации, которая в свою очередь связана с исходным договором и имеет для него существенное значение.
2. Заверения об обстоятельствах в сущности не порождают как такового конфликта с другими нормами общей части обязательственного права, а также со специальными нормами об отдельных видах обязательств. Это дополнительный инструмент, который предполагает самостоятельное основание ответственности за недостоверность предоставленной в форме заверения информации.
3. Заверение может быть предоставлено не только стороной договора, но также и третьим лицом при условии, что у этого лица есть правомерный интерес в том, чтобы между чтобы между сторонами был заключен, исполнен или прекращен договор, с которым связано заверение. Наличие такого интереса у третьего лица предполагается, пока не доказано иное.
4. В подтверждение факта предоставления заверения и его содержания сторона не вправе ссылаться на свидетельские показания. При этом исходя из логики закона и разъяснений Верховного Суда РФ заверения подлежат обязательной фиксации.
5. Ответственность за недостоверность заверения наступает в том случае, если лицо, предоставившее недостоверное заверение, исходило из того, что сторона договора будет полагаться на него или имела разумные основания исходить из такого предположения. При этом лицо, предоставившее заведомо недостоверное заверение, не может в обоснование освобождения от ответственности ссылаться на то, что полагавшаяся на заверение сторона договора являлась неосмотрительной и сама не выявила его недостоверность.
Безусловно, представленные в настоящей работе положения не охватывают исчерпывающим образом все проблемные вопросы, связанные с институтом заверений об обстоятельствах. Указанная тема нуждается в дальнейшем доктринальном исследовании.
Список используемой литературы:
1. Будылин С.Л. Заверения и гарантии. Компаративное исследование. М.: Инфотропик Медиа, 2017. 160
с.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 03.08.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // Российская газета, № 238-239, 08.12.1994.
3. Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307-453 Гражданского кодекса Российской Федерации / Отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2017. 1120 с.
4. Морозов А.В. Заверения об обстоятельствах как «правовой трансплант» в современном праве России // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2018. № 6. С. 115-121.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» // Российская газета, № 275, 05.12.2016.
6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» // Российская газета, № 4, 11.01.2019.
7. Рудяков А.Н. Заверения продавца акций оказались недостоверными. Какой способ защиты выбрать покупателю // Арбитражная практика для юристов. 2015. № 8. С. 72-76.
