CC BY
2
Научная статья УДК 343.98
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-6-210-217 EDN: https://elibrary.ru/xzypzf NIION: 2003-0059-6/23-865 MOSURED: 77/27-003-2023-06-064
Заключение специалиста-почерковеда в уголовном судопроизводстве: правовая природа и тенденции дальнейшего развития
Светлана Александровна Саакова
Российский государственный университет правосудия, Москва, Россия, gorelovasvetlanaa@mail.ru
Аннотация. Обосновывается целесообразность использования в доказывании по уголовным делам заключения специалиста-почерковеда. Критическому анализу подлежат устоявшиеся в практике задачи, ставящиеся перед специалистом-почерковедом в результате дачи им заключения. На основе анализа потребностей, возникающих в практике расследования преступлений, предложен алгоритм использования заключения специалиста-почерковеда в качестве доказательства по уголовному делу стороной обвинения и защиты. На основании проведенного исследования автор обосновано приходит к выводам, что целесообразно внести изменения в УПК РФ, которые будут направлены на реализацию предлагаемой в статье модели использования заключения специалиста в качества доказательства по уголовному делу.
Ключевые слова: заключение специалиста-почерковеда, расследование преступлений, диагностические исследования, назначение почерковедческой экспертизы, оценка заключения эксперта-почерковеда, принцип состязательности сторон
Для цитирования: Саакова С. А. Заключение специалиста-почерковеда в уголовном судопроизводстве: правовая природа и тенденции дальнейшего развития // Вестник Московского университета МВД России. 2023. № 6. С. 210-217. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-6-210-217. EDN: XZYPZF.
Original article
Conclusion of a handwriting specialist in criminal proceedings: legal nature and trends of further development
Svetlana A. Saakova
Russian State University of Justice, Moscow, Russia, gorelovasvetlanaa@mail.ru
Abstract. The expediency of using the conclusion of a handwriting expert in proving criminal cases is being substantiated. The tasks established in practice, which are set before a handwriting specialist as a result of giving them a conclusion, are subject to critical analysis. Based on the analysis of the needs arising in the practice of investigating crimes, an algorithm is proposed for using the conclusion of a handwriting expert as evidence in a criminal case by the prosecution and defense. Based on the conducted research, the authorjustifiably comes to the conclusion that it is advisable to make changes to the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, which will be aimed at implementing the model proposed in the article ofusing a specialist's opinion as evidence in a criminal case.
Keywords: expert's conclusion of a handwriting, investigation of crimes, diagnostic research, appointment of a handwriting expert, evaluation ofthe conclusion ofahandwriting expert, the principle ofadversarial parties
For citation: Saakova S. A. Conclusion of a handwriting specialist in criminal proceedings: legal nature and trends of further development. Bulletin ofthe Moscow University ofthe Ministry of Internal Affairs of Russia. 2023;(6):210-217. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-6-210-217. EDN: XZYPZF.
Возникновение так называемого номинального института специальных знаний в Российской империи в XVI—XVII вв. связывают с деятельностью дьяков, которые привлекались для осмотра документов
© Саакова С. А., 2023
и исследования почерка по гражданским делам. В следственных осмотрах нередко принимали участие сведущие лица с целью оказания содействия органам следствия и суда, что в свою очередь заложило основы
использования специальных знаний в уголовном процессе [11, с. 16].
Как справедливо отмечает Шейфер С. А., «попытки придать суждениям специалиста доказательственное значение предпринимались издавна. Но законодатель ранее их не поддерживал, видимо, понимая, что этим опасно размывается грань между заключением специалиста и заключением эксперта» [22, с. 172-173.]. В этой связи специалист стал рассматриваться как самостоятельный участник уголовного процесса только с принятием УПК РФ, когда был определен его процессуальный статус, предусмотрены права, обязанности и ответственность [1]. Наряду с этим, в 2003 году в УПК РФ были внесены изменения и включены положения, дополнившие перечень доказательств заключением и показаниями специалиста (п. 3.1 ч. 2 ст. 74, чч. 3 и 4 ст. 80 УПК РФ). Несмотря на то, что мнения ученых относительно их правовой оценки неоднозначны, указанная новелла позволила расширить возможности, с одной стороны, следователя (дознавателя) по собиранию доказательств в процессе расследования преступлений, с другой - стороны защиты.
Следует отметить, что для раскрытия содержательной стороны вопросов, которым посвящена данная статья, требуется затронуть доктринальные подходы, касающиеся деятельности специалиста в целом, чтобы в последующем была возможность обозначить потенциал деятельности специалиста-почерковеда в уголовном судопроизводстве.
В доктринальном поле актуальным остается вопрос о доказательственном значении заключения и показаний специалиста. Подходы к понимаю сущности данных видов доказательств не находят единой точки зрения среди ученых [8; 9; 17]. Многие исследователи высказывались на тему целесообразности данного вида доказательства в связи с появлением возможности у стороны защиты «голоса» в решении вопросов, требующих специальных знаний.
В. А. Лазарева, А. А. Тарасов, А. М. Зинин сходятся во мнении, что заключение и показания специалиста в качестве доказательств способны обеспечить необходимую конкуренцию профессиональных мнений в доказывании и, как следствие, реализовать принцип состязательности сторон в производстве по уголовным делам в аспекте использования специальных знаний. Тем не менее, нашлись и сторонники менее оптимистичной позиции, которые считают, что заключение специалиста и его показания нельзя относить к самостоятельному виду доказательств.
Так, В. П. Божьев отмечает, что «положения УПК РФ, закрепляющие за заключением и показаниями специалиста статус доказательств, входят в противовес с требованиями относимости и допустимости» [6, с. 4]. По мнению вышеуказанного автора, «предмет показаний специалиста сформулирован без учета общего понятия доказательства (ч. 1 ст. 74 УПК РФ); он оторван от обстоятельств, подлежащих установлению
(ст. 73 УПК РФ); носит общий и отвлеченный характер» [6, с. 3]. Как представляется, такая позиция была вызвана содержанием ст. 80 УПК РФ, в которой отсутствует разграничение понятий заключения и показания эксперта и специалиста на качественном уровне.
Одной из особенностей заключения специалиста, как отмечалось нами ранее, является возможность противопоставить суждение специалиста экспертному исследованию в случае, когда возникают сомнения относительно полноты и всесторонности проведенной экспертизы, обоснованности выводов эксперта.
Нельзя не согласиться с В. А. Лазаревой в том, что существование заключения специалиста как одного из видов доказательств оправдано, если позволяет увидеть неполноту произведенных экспертом исследований, отсутствие научной обоснованности примененных им методов и методик, необоснованность или противоречивость экспертных выводов [10, с. 304].
Данная позиция поддерживается также Е. Р. Российской, которая отмечает, что перед специалистом должны ставиться вопросы проверочного характера, а именно:
1) обеспечивал ли объем и содержание объектов и материалов дела полноту и всесторонность исследования;
2) использовал ли эксперт при исследовании объектов новейшие достижения науки и техники;
3) являются ли проверенными, апробированными и надежными методики, примененные экспертом;
4) какие методики не были использованы, и как это могло отразиться на полученных результатах [15, с. 41-42].
Тем не менее, в силу отсутствия процессуально закрепленного порядка использования заключения специалиста как доказательства по делу практика пошла своим путем, в результате чего сложился определенный механизм использования заключения специалиста в доказывании в уголовном процессе. По своей сути заключение специалиста, которое предполагает суждение по вопросам, входящим в его профессиональную компетенцию, на практике подменяется исследованием тех же объектов по тем же вопросам, по которым ранее производилась экспертиза. В зависимости от цели и характера задач, которые ставятся перед специалистом, встречаются и различные варианты обозначения такого рода исследований, например: заключение специалиста; письменная консультация; рецензия специалиста; акт экспертного исследования [21].
В данном случае речь идет не о заключении специалиста как доказательстве по делу, которое предусмотрено п. 3.1 ч. 3 ст. 74 УПК РФ, а об ином документе по делу, имеющем различные формы обозначения, приобщаемого к материалам уголовного дела в соответствии сч.6 ст. 74 УПК РФ.
Такая практика обусловлена тем, что в определении понятия «заключение специалиста» отсутствует указание на проведение исследования, что вытекает по смыслу ч. 3 ст. 80 УПК РФ.
Таким образом, очевидно явное противоречие имеющейся теории и практики использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве, что предполагает, по нашему мнению, необходимость критического переосмысления такого критерия разграничения заключения специалиста и заключения эксперта как исследование, которое может быть проведено только в ходе производства экспертизы.
Как полагаем, одной из причин исключения пункта 20 из Постановления пленума ВС РФ № 28 от 21 декабря 2010 года «О судебной экспертизе по уголовным делам», в котором было сказано, что «специалист не проводит исследование вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами. Поэтому в случае необходимости проведения исследования должна быть произведена судебная экспертиза» [2] послужила практика использования в уголовном судопроизводстве заключения специалиста, включающего в себя элементы исследовательской деятельности, о чем было сказано выше.
Подтверждение сказанному находим в высказываниях Т. Ф. Моисеевой, которая отмечает, что «данный в Постановлении Пленума ВС РФ критерий разграничения заключения эксперта и заключения специалиста - исследование вещественных доказательств -не исключает возможности специалиста проводить в рамках судопроизводства другие исследования» [12]. Свою позицию Т. Ф. Моисеева обосновывает, отсылая к содержанию п. 3 ч. 3 ст. 226.5 УПК РФ, предусматривающей право дознавателя не назначать судебную экспертизу по вопросам, ответы на которые содержатся в заключении специалиста по результатам исследования, проведенного в ходе проверки сообщения о преступлении за исключением отдельных случаев.
По нашему мнению, пункт 16 Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2017 года № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)» дает более удачное разъяснение: «Специалист высказывает свое суждение по заданным ему вопросам как в устном виде, что отражается в протоколе судебного заседания, так и в виде заключения, которое приобщается к материалам дела» [3].
Таким образом, в Постановлении Пленума ВС РФ от 19 декабря 2017 года № 51, с одной стороны, до конца не исключается такой критерий разграничения заключения эксперта от заключения специалиста, как исследование, который был закреплен в ранее действующем пункте 20 постановления Пленума ВС РФ № 28 от 21 декабря 2010 года, но в то же время Пленум ВС РФ дает четкое указание, что «заключение специалиста не может подменять заключение эксперта, если оно требуется по делу» [3].
Очевидно, что критерий разграничения между заключением специалиста и эксперта в виде «исследования», проводимого исключительно последним,
не оправдал себя на практике, что породило фактическую подмену одного доказательства другим.
Как полагаем, заключение специалиста в некоторых случаях может носить исследовательский характер, о чем свидетельствуют многочисленные труды ученых-криминалистов и процессуалистов [5; 13; 19]. В данном случае наибольший интерес представляет попытка разграничения компетенции эксперта и специалиста, предпринятая А. Н. Петрухиной, которая предлагает к компетенции специалиста относить исследования, проводимые до возбуждения уголовного дела, в результате которых решаются простые классификационно-диагностические задачи, а само заключение специалиста служит одним из оснований для принятия решения о возбуждении уголовного дела. Однако, если возникла потребность в проведении идентификационных или сложных диагностических исследований, проводимых после возбуждения уголовного дела, должна быть проведена судебная экспертиза [14, с. 8].
С теоретической точки зрения данный подход представляется вполне уместным, однако его реализация на практике едва ли возможна, так как возникает закономерный дискуссионный вопрос определения, во-первых, сущности экспертных диагностических задач; во-вторых, критериев разграничения сложных диагностических задач и задач, не являющихся таковыми.
Более того, закладывать в основу разграничения заключения эксперта и специалиста сложный характер диагностических задач не представляется целесообразным еще и в силу того, что на практике разграничивать заключения эксперта и специалиста, вникая каждый раз в гносеологическую сущность решаемой диагностической почерковедческой задачи: простая или сложная, учитывая, что следователь (суд), не обладает специальными знаниями в области судебной почерковедения, вряд ли представляется возможным.
Таким образом, переосмысливая позицию А. Н. Петрухиной, с точки зрения существующего механизма реализации заключения специалиста в качестве доказательства по уголовному делу и с точки зрения его содержательной составляющей, полагаем, что в заключении специалиста-почерковеда могут быть отражены ответы на вопросы диагностического характера, реализуемые по следующим направлениям:
а) способствующие принятию решения о возбуждении либо отказе в возбуждении уголовного дела;
б) решение которых позволяет следователю сузить круг подозреваемых лиц для последующего назначения судебной почерковедческой экспертизы в целях идентификации исполнителя, таким образом, результаты исследования, отраженные в заключении специалиста, предшествуют последующей идентификации.
Процессуальные сроки, связанные с принятием решения о возбуждении либо в отказе от возбуждения уголовного дела, в соответствии со ст. 144 УПК РФ
составляют по общему правилу 3 суток с момента поступления сообщения о преступлении, данный срок максимально может быть продлен до 30 суток. При этом важно понимать, что при расследовании, например, преступлений, связанных с фальсификацией доказательств или мошенничеством, установить признаки преступления и принять решение о возбуждении либо об отказе в возбуждении уголовного дела зачастую без проведения почерковедческого исследования не представляется возможным.
Как показали результаты, проведенного нами анкетирования 82 дознавателей/следователей, в 54 % процентах случаев получить заключение эксперта по производству почерковедческой экспертизы в установленные ст. 144 УПК РФ процессуальные сроки для принятия решения о возбуждении либо об отказе в возбуждении уголовного дела не представилось возможным.
Следствием данной проблемы становится то обстоятельство, что следователям в ходе проверки материалов в соответствии со ст. 144 УПК РФ приходится принимать решение об отказе в возбуждении уголовного дела в соответствии с ч. 1 ст. 148 УПК РФ, в свою очередь прокурор выносит мотивированное постановление об отмене постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела в соответствии с ч. 6 ст. 148 УПК РФ, где указывается необходимость назначения экспертизы в целях установления наличия/ отсутствия признаков преступления. При этом важно отметить, что такая практика может повторяться неоднократно до тех пор, пока не будет получено заключение эксперта. В последующем после получения заключения эксперта по результатам производства почерковедческой экспертизы, если его результаты свидетельствуют, например, о подражании подписи подлинного исполнителя, то есть очевидны, к примеру, признаки фальсификации доказательств, предусмотренные ст. 303 УК РФ, следователем возбуждается уголовное дело в соответствии со ст. 140 УПК РФ ввиду наличия достаточных данных, указывающих на признаки преступления, которые получены из заключения эксперта-почерковеда.
Однако такую практику никак нельзя признать нормальной, так как в ходе доследственной проверки возможности следователя, связанные с проведением следственных и иных процессуальных действий, потребность в оперативности производства которых возникает на первоначальном этапе расследования, ограничены. Например, провести такие следственные действия как обыск и выемка до возбуждения уголовного дела невозможно, а зачастую от оперативности их проведения зависит успех всего расследования, в частности когда есть основания полагать, что следы преступной деятельности могут быть уничтожены.
Такое положение дел, в том числе объясняется высокой загруженностью государственных судебно-экспертных учреждений СЭУ (далее - СЭУ), а также
необходимостью строгого соблюдения в ходе исследования критериев, которым должно соответствовать заключение эксперта по почерковедческой экспертизе (форма и содержание), что требует продолжительного периода времени, не говоря уже о соблюдении процессуальных требований, связанных с организацией назначения и производства судебной экспертизы, регламентированных Федеральным закон от 31 мая 2001 г. № 73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».
Отметим, что устоявшийся в следственной практике подход использования знаний специалиста-почерковеда в случаях не терпящих отлагательств и коррелирующих с принятием решения о возбуждении либо отказе в возбуждении уголовного дела, предусматривает обращение следователя к специалисту для получения справки по результатам предварительного исследования. Однако в последующем ввиду процессуальной несостоятельности данного документа (справки об исследовании) как доказательства по делу, назначается судебная почерковедческая экспертиза, которая фактически дублирует результаты предварительного исследования. Такая практика, как показали результаты, проведенного нами анкетирования экспертов-почерковедов, ни коем образом не снижает экспертную нагрузку, а, напротив, лишь способствует ее увеличению.
Более того, вышеприведенный порядок использования специальных знаний специалиста-почерковеда, помимо того, что увеличивает нагрузку на государственные судебно-экспертные учреждения, также противоречит принципу разумных сроков уголовного судопроизводства, закрепленных в ст. 6.1. УПК РФ.
По нашему мнению, решением данной проблемы во многих случаях могло было бы стать получение следователем заключения специалиста в соответствии с п.3.1. ч. 3 ст. 74 УПК РФ.
Так, например, если у следствия имеются все основания предполагать, что в документе, имеющимся в материалах проверки, есть признаки нерукописного исполнения, к примеру, подписи от имени конкретного лица, то перед специалистом-почерковедом может быть поставлен следующий вопрос: «Подпись от имени Иванова А. А., выполнена рукописным или иным способом?». Решение данной диагностической задачи не требует от специалиста производства объемного исследования, в отличие от любой идентификационной зачади.
В данном примере получение заключения специалиста следователем в соответствии с п. 3.1. ч. 3 ст. 74 УПК РФ представляется целесообразным, так как установление в ходе исследования факта нерукописного исполнения подписи, например, по делу о фальсификации доказательств, является достаточным основанием для возбуждения уголовного дела. Более того, в отличие от справки, полученной по результатам предварительного исследования, заключение специа-
листа-почерковеда является доказательством по делу, что исключает необходимость безосновательного назначения почерковедческой экспертизы по вопросам, которые были уже поставлены перед специалистом-почерковедам, такая практика будет способствовать снижению экспертной нагрузки и соблюдению процессуальных сроков.
При этом в дальнейшем, если возникнет потребность, к примеру, в детализации способа технической подделки подписи может быть назначена техническая экспертиза документов, если же потребуется решение идентификационной задачи в аспекте установления исполнителя(ей) иных рукописных реквизитов в документе, то в таком случае возникнет потребность в назначении судебной почерковедческой экспертизы.
Аналогичным образом, по нашему мнению, должен решаться вопрос о сужении круга подозреваемых лиц для последующего назначения судебной почерковедческой экспертизы в целях идентификации исполнителя криминогенной рукописи.
Так, при назначении судебной почерковедческой экспертизы в целях идентификации исполнителя рукописи, если под подозрением находятся условно 10 человек, необходимо собрать огромное количество сравнительного материала, что займет достаточно много времени, да и само производство идентификационной экспертизы с таким количеством образцов для сравнительного исследования будет крайне продолжительным. Ввиду ограниченных сроков дослед-ственной проверки, представляется целесообразным поставить на разрешение специалиста вопрос, например, об установлении пола исполнителя, а в последующем после его диагностики в заключении специалиста, в зависимости от того женский или мужской пол был диагностирован, начинать сбор сравнительного материала и назначать судебную почерковедческую экспертизу в целях идентификации исполнителя криминогенной записки.
Детализация конкретных вопросов, которые могут быть поставлены перед специалистом-почерковедом, по нашему мнению, должна реализовываться в ведомственных информационных письмах, подготовленных головными СЭУ МВД России, СЭЦ СК России, ФСБ России, Минюста России с учетом предложенных нами выше магистральных направлений, что позволит на практике оптимизировать использование специальных почерковедческих знаний, при этом четко разграничив заключение эксперта-почерковеда от заключения специалиста-почерковеда, исключив возможность подмены одного доказательства другим и устранив имеющиеся противоречия теории и практики в данном аспекте.
В настоящее время на базе ЭКЦ МВД России совместно с ГУОООП МВД России и при участии Ро-скомнадзора ведется активная информационная работа по разъяснению оснований и порядка привлечения лиц, обладающих специальными знаниями к иссле-
дованию материалов, содержащих признаки административных правонарушений, предусмотренных статьями 6.21, 6.211 и 6.212 КоАП РФ. Так, в целях обеспечения эффективности выявления и пресечения указанных административных правонарушений предлагается использовать, помимо назначения экспертных исследований, иные формы привлечения специалиста в различных областях знаний, в том числе сотрудников ОВД, для установления наличия состава административного правонарушения [4].
В качестве возможных форм использования специальных лингвистических (и иных) знаний при подготовке материалов к направлению в суд в условиях высокой нагрузки на экспертно-криминалистические подразделения МВД России по производству судебных экспертиз целесообразно использовать такую форму специальных знаний, как привлечение специалиста в соответствии со статьей 25.8 КоАП РФ по материалам, противоправность которых очевидна.
Так, авторы информационного письма указывают, что от специалиста в таком случае могут быть получены объяснения; он также может быть опрошен в судебном заседании в порядке статьи 26.3 КоАП РФ либо в соответствии со статьей 25.8 КоАП РФ. В качестве насущной потребности использования иных форм специальных знаний по указанным статьям приводится Обзор правоприменительной практики подразделений территориальных органов МВД России по статье 6.13 КоАП РФ за 2019 г.
Так, в МВД по Чувашской Республике составляется протокол опроса специалиста; в Кировской, Ульяновской и Омской областях также в качестве доказательств выступают ответы специалистов на запросы и их объяснения. Отмечается, что имеется положительная практика рассмотрения таких материалов в судах.
Как видим, рассмотренные выше формы использования специальных знаний демонстрируют реальный рабочий механизм взаимодействия сотрудников правоохранительных органов со специалистом при расследовании дел об административных правонарушениях.
Отметим, что толчком для появления вышеуказанного информационного письма послужили сжатые сроки расследования административных дел, предусмотренные ст. ст. 6.21, 6.211 КоАП РФ, которые по общему правилу составляют 3 месяца. Вместе с тем, в силу высокой загруженности государственных судебно-экспертных учреждений осуществить производство экспертизы в предусмотренные КоАП РФ сроки расследования далеко не во всех случаях представляется возможным.
Помимо обозначенных диагностических задач, получение заключения специалиста-почерковеда должно быть возможно и е ходе оценки заключения эксперта-почерковеда [18].
При этом важно понимать, что реализация предложенного нами выше алгоритма использования заклю-
чения специалиста-почерковеда станет возможной только после внесения изменений УПК РФ. В частности, УПК РФ целесообразно дополнить положениями, которые бы позволили получать заключения специалиста до возбуждения уголовного дела в рамках до-следственной проверки, а также регламентировали бы ответственность за дачу специалистом заведомо ложного заключения, конкретизировали бы четкий перечень субъектов, которые могли бы инициировать получение заключение специалиста в соответствии с п. 3.1. ч.2. ст. 74 УПК РФ.
Наряду со сказанным выше, отдельного внимания заслуживает вопрос использования в доказывании по уголовным делам заключения специалиста стороной защиты. Отметим, что реальные процессуальные механизмы получения заключения специалиста-почерковеда стороной защиты также отсутствуют, более того, привлечение специалиста согласно ст. 6 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» находится за рамками процессуальной деятельности, соответственно, получение такого заключения на основании договора об оказании услуг (соглашения) в дальнейшем не может быть признано судом в качестве такого вида доказательства, как заключение специалиста, так как привлеченное лицо даже после подписания соглашения не приобретает процессуальный статус специалиста.
Так, Ю. П. Гармаев справедливо отмечает, что на стадии предварительного расследования только следователь компетентен удостовериться в личности специалиста, разъяснить ему права и обязанности, порядок производства следственного действия, предупредить его об уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307, 308 УК РФ (ч. 5 ст. 164 УПК РФ) [7, с. 29].
Следует отметить, что привлечение специалиста стороной защиты как процессуальной фигуры реально возможно, по нашему мнению, только на стадии судебного разбирательства. Отчасти мы согласны с О. В. Хитровой, которая отмечает, что «заключение специалиста может быть представлено только в судебном разбирательстве по ходатайству одной из сторон (преимущественно стороны защиты)» [20, с. 151].
Действительно, на стадии предварительного расследования адвокат зачастую не может привлечь специалиста в процессуальном понимании этого слова. Это обусловлено тем, что на стадии досудебного производства главной фигурой, которая ведет расследование по уголовному делу, является следователь, и только он принимает решение о необходимости и целесообразности участия в расследовании специалиста. Еще одним обязательным критерием приобретения специалистом, привлеченным стороной защиты, процессуального статуса является установление и удостоверение его личности, проверки его компетентности, отсутствия оснований для отвода и т. д. уполномоченным на то лицом (следователем, судом).
В этой связи, деятельность специалиста, привлекаемого на договорной основе адвокатом, носит исключительно непроцессуальный характер, а его заключение на стадии предварительного расследования не может рассматриваться в качестве заключения специалиста в процессуальном понимании по обозначенным причинам. В результате право защитника привлекать специалиста к участию в уголовном деле реально возникает только на стадии судебного разбирательства. Если суд удовлетворит ходатайство стороны защиты о привлечении специалиста и в последующем этим специалистом будет дано заключение, в таком случае суд может признать его по п. 3.1 ч. 3 ст. 74 УПК РФ в качестве доказательства по уголовному делу, то есть после соблюдения процессуального порядка привлечения специалиста к участию в судебном заседании. В противном случае заключение специалиста, которое отражает мнение специалиста по поставленному стороной защиты вопросу или которое является результатом проведенной несудебной экспертизы, инициируемой стороной защиты, как нами уже отмечалось ранее, на практике может быть признано судом только в качестве иных документов по уголовному делу.
Безусловно, у сложившегося порядка получения заключения специалиста стороной защиты непроцессуальным путем существуют и положительные стороны, а именно, в некоторых случаях такое заключение позволяет увидеть неполноту исследований, проводимых экспертом; выявить экспертные ошибки процессуального, гносеологического и деятельностного (операционного) характера [16, с. 296].
Таким образом, рассмотренные нами в теоретическом и практическом поле положительные и отрицательные аспекты существования такого феномена, как «заключение специалиста», выступающего одним из видов доказательств в уголовном судопроизводстве, позволили переосмыслить содержание решаемых задач специалистом-почерковедом в результате дачи им заключения с учетом реальных потребностей, возникающих в следственно-судебной практике.
Список источников
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».
2. Постановления пленума ВС РФ № 28 от 21 декабря 2010 года «О судебной экспертизе по уголовным делам» // СПС «КонсультантПлюс».
3. Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2017 года № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)» // СПС «Консультант-Плюс».
4. Информационное письмо МВД России от 6 марта 2023 г. №1/2311 «О возможностях применения специальных лингвистических (и иных)
знаний при выявлении правонарушений, предусмотренных ст. 6.21, 6.211, 6.212 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях».
5. Балакшин В. С. Оценка допустимости доказательств в российском процессе : монография. Москва : Юрлитинформ, 2016.
6. Божьев В. П. Изменение УПК РФ - не всегда средство его совершенствования // Законность. 2005. № 8. С. 2-6.
7. Гармаев Ю. П. Пределы прав и полномочий адвоката в уголовном судопроизводстве и типичные правонарушения : научно-практическое пособие. Иркутск, 2004.
8. Зайцева Е. А. Концепция развития института судебной экспертизы в условиях состязательного уголовного судопроизводства : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2008.
9. Захохов 3. Б. Формы использования специальных познаний при формировании заключения и показаний специалиста в уголовном судопроизводстве II Бизнес в законе. Экономико-юрид. журн. 2011. № 2. С. 116-118.
10. Лазарева В. А. Доказывание в уголовном процессе : учебно-практическое пособие /
B. А. Лазарева. М. : Высшее образование, 2009.
11. Махов В. Н. Использование знаний сведущих лиц при расследовании. М. : Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2000.
12. Моисеева Т. Ф. Проблемы правового регулирования деятельности специалиста в уголовном судопроизводстве II Научный портал МВД России. 2019. № 4 (48). С. 93-95.
13. Овсянников И. В. Дискуссиям о заключении специалиста 10 лет II Законность. 2015. № 2.
C. 48-51.
14. Петрухина А. Н. Заключение и показания эксперта и специалиста как доказательства в современном уголовном судопроизводстве России : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009.
15. Российская Е. Р. Состязательность сведущих лиц как одно из условий объективизации судопроизводства II Юридическая панорама. 2008. № 13-14.
16. Российская Е. Р. Теория судебной экспертизы (Судебная экспертология) : учебник / Е. Р. Российская, Е. И. Галяшина, А. М. Зинин ; под ред. Е.Р. Российской. 2-е изд., перераб. и доп. М. : Норма: ИНФРА-М, 2023.
17. Россинский С. Б., Расулова Н. С. Заключение эксперта и заключение специалиста как средства доказывания в уголовном судопроизводстве : каковы критерии их разграничения? II Вестник Уральского юридического института МВД России. 2022. №2 (34). С. 15-20.
18. Саакова С. А. К вопросу оценки заключения судебно-почерковедческой экспертизы в рам-
ках консультационной деятельности // Судебные экспертизы в уголовном процессе : теория и практика: материалы всероссийской научно-практической конференции (Москва, 18-19 октября 2022 года). М. : Московская академия Следственного комитета Российской Федерации, 2023. С. 183-186.
19. Стельмах В. Ю. Заключение специалиста в уголовном судопроизводстве: правовая природа и перспективы использования в доказывании // Электронное приложение к Российскому юридическому журналу. 2017. № 4. С. 77-91.
20. Хитрова О. В. Заключение и показания специалиста - новые доказательства в уголовном судопроизводстве // Уголовно-процессуальный кодекс РФ: год правоприменения и преподавания: материалы Международной научно-практической конференции. М., 2004. С. 151-156.
21. Хомутов С. В. По вопросу различных подходов к оценке заключения эксперта // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2019. № 1 (88). С. 264-274.
22. Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования: монография / С. А. Шейфер. М. : Норма: ИНФРА-М, 2012.
References
1. Criminal Procedure Code of the Russian Federation № 174-FZ of December 18, 2001 // LRS «ConsultantPlus».
2. Resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation № 28 of December 21, 2010 «On forensic examination in criminal cases» // LRS «ConsultantPlus».
3. Resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation Dated December 19, 2017 № 51 «On the practice of applying legislation when considering criminal cases in the court of first instance (general procedure of legal proceedings)» // LRS «ConsultantPlus».
4. Information letter of the Ministry of Internal Affairs of Russia dated 06.03.2023 № 1/2311 «On the possibilities of using special linguistic (and other) knowledge in identifying offenses provided for in Articles 6.21, 6.211, 6.212 of the Code of Administrative Offenses of the Russian Federation».
5. Balakshin V. S. Assessment of the admissibility of evidence in the Russian process: monograph. Moscow : Yurlitinform, 2016.
6. Bozhev V. P. Changing the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation is not always a means of improving it // Legality. 2005. № 8. P. 2-6.
7. Garmaev Yu. P. The limits of the rights and
JURISPRUDENCE
powers of a lawyer in criminal proceedings and typical offenses: a scientific and practical guide. Irkutsk, 2004.
8. Zaitseva E. A. The concept of the development of the institute of forensic examination in the conditions of adversarial criminal proceedings : dis. ...dr. yurid. M., 2008.
9. Zakhokhov Z. B. The forms of using special knowledge in the formation of the conclusion and testimony of a specialist in criminal proceedings // Business in law. Ekonomiko-yurid. Journal. 2011. № 2. P. 116-118.
10. Lazareva V. A. Proving in criminal proceedings: an educational and practical manual / V. A. Lazareva. M. : Higher education, 2009.
11. Makhov V. N. Using the knowledge of knowledgeable persons in the investigation. M. : Publishing House of the Russian University of Friendship ofPeoples, 2000.
12. Moiseeva T. F. Problems legal regulation of the activity of a specialist in criminal proceedings // Scientific portal of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2019. № 4 (48). P. 93-95.
13. Ovsyannikov I. V. Discussions about the conclusion of a specialist of 10 years // Legality. 2015. № 2. P. 48-51.
14. Petrukhina A. N. Conclusion and testimony of an expert and specialist as evidence in modern criminal proceedings in Russia : dis. ... cand. jurid. M., 2009.
15. Rossinskaya E. R. The competitiveness of knowledgeable persons as one of the conditions for the objectification of legal proceedings // Legal Panorama. 2008. № 13-14.
16. Rossinskaya E. R. Theory of forensic examination (Forensic expert science) : textbook / E. R. Rossinskaya, E. I. Galyashina, A. M. Zinin;
edited by E.R. Rossinskaya. 2nd ed., reprint, and additional. M. : Norm: INFRA-M, 2023.
17. Rossinsky S. B., Rasulova N. S. Expert opinion and expert opinion as a means of proof in criminal proceedings : what are the criteria for their differentiation? // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022. № 2 (34). P. 15-20.
18. Saakova S. A. On the issue of evaluating the conclusion of forensic handwriting expertise in the framework of consulting activities // Forensic examinations in criminal proceedings: theory and practice : materials of the All-Russian Scientific and Practical conference (Moscow, October 18-19, 2022). M. : Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, 2023. P. 183-186.
19. Stelmakh V. Yu. Conclusion of a specialist in criminal proceedings : the legal nature and prospects of use in evidence // Electronic supplement to the Russian Law Journal. 2017. № 4. P. 77-91.
20. Khitrova O. V. Conclusion and testimony of a specialist - new evidence in criminal proceedings // Criminal Procedure Code of the Russian Federation: the year of law enforcement and teaching : materials of the International Scientific and Practical Conference. M., 2004. P. 151-156.
21. Khomutov S. V. On the issue of various approaches to the assessment of the expert's opinion // Bulletin of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2019. № 1 (88). P. 264-274.
22. Shafer S. A. Proofs and proving in criminal cases: problems of theory and legal regulation: monograph / S. A. Shafer. M. : Norm : INFRA-M, 2012.
Информация об авторе
С. А. Саакова - аспирант кафедры судебных экспертиз и криминалистики Российского государственного университета правосудия.
Information about the author
S. A. Saakova - Postgraduate Student of the Department of Forensic Examinations and Criminalistics of the Russian State University of Justice.
Статья поступила в редакцию 27.09.2023; одобрена после рецензирования 15.11.2023; принята к публикации 01.12.2023.
The article was submitted 27.09.2023; approved after reviewing 15.11.2023; accepted for publication 01.12.2023.
