CC BY
506
Баев Олег Яковлевич
доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, академик РАЕН, заведующий кафедрой криминалистики Воронежского государственного университета,
г. Воронеж
Задержание с поличным по делам о взяточничестве:
три проблемы
Б
ольшинство уголовных дел по фактам коррупции - и об этом убедительно свидетельствует правоохранительная и судебная практика - в настоящее время возбуждается по основанию задержания должностного лица с поличным при получении им взятки.
Предшествующие этому криминальные ситуации1 взяточничества (здесь и далее, если не оговорено иное, под взяточничеством с учетом единства методики расследования имеется в виду и коммерческий подкуп2) варьируются в весьма широком диапазоне. Наиболее известные из них следующие:
а) должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в негосударственной организации, прямо и недвусмысленно ставит положительное (как законное, так и незаконное) решение некого вопроса, входящего в его служебную компетенцию в зависимости от дачи ему за то взятки, иными словами, вымогает взят-
ку;
б) оно же либо длительное время попросту не решает такой вопрос, либо усложняет возможность его удовлетворительного решения различными надуманными причинами, тем самым «намекая» на необходимость дачи ему взятки;
в) инициатором взяточничества является взяткодатель или посредник, а взяткополучатель «лишь пассивно» принимает предмет взятки или указываемую ему имущественную услугу или выгоду;
г) в качестве инициатора дачи взятки с целью дальнейшего разоблачения взяткополучателя под соответствующим прикрытием выступает сотрудник оперативно-розыскной службы либо лицо, сотрудничающее с органами дознания на конфиденциальной основе.
Начало оперативной работы в первых двух выделенных ситуациях, как правило, инициирует обращение некого гражданина в правоохранительные органы (БЭП, УБОП, ФСБ) с заявлением, что определенное должностное лицо вымогает у него взятку за решение того или иного вопроса в его интересах3.
1 Задумав совершение преступления, лицо либо целенаправленно создает криминальную ситуацию, либо использует для того сложившуюся обстановку, либо, наконец, совершает преступление «спонтанно», не учитывая, насколько она соответствует реализации возникшего преступного замысла. - См.: Криминалистика. Общая часть / Под ред. В.Е. Корноухова. М., 2000. С. 46 и др.
2 Об этом подробней см.: Баев О.Я. Прагматические основы криминалистической методики уголовно-процессуального исследования преступлений отдельных видов // Вестник Воронежского государственного университета. Серия право. Воронеж, 2007. Вып. 1 (2).
3 Факты взяточничества, совершаемого в третьей из них, чаще всего, остаются латентными. Ситуации же, когда и взяткодатель, и взяткополучатель разоблачаются в результате инициативно проведенной оперативно-розыскной деятельности, в настоящее время крайне редки, хотя и представляются оптимальными, так как позволяют привлечь к уголовной ответственности всю коррупционную «цепочку».
47
Не касаясь здесь специфических тактических и «технологических» особенностей оперативно-розыскной деятельности по проверке поступившего заявления о вымогательстве взятки, скажем лишь, что вся она направлена на проведение, в конечном счете, оперативного эксперимента, результаты которого позволят задержать вымогателя с поличным после получения им взятки.
Эта задача представляется наиболее сложной для решения на данном этапе развития рассматриваемой ситуации; как показывает практика, именно здесь сотрудники органов дознания (даже сотрудники органов ФСБ, которые, так сказать, по определению должны быть наиболее квалифицированными) допускают наиболее серьезные ошибки.
Общая суть их заключается в непродуманном моменте захвата вымогателя, во многих случаях усугубляемом непредвиденным оперативными сотрудниками развитием криминальной ситуации, связанной с получением взятки.
Мы далеко не случайно выше особо обратили внимание на то, что задержание с поличным должно осуществляться после получения вымогателем взятки. К сожалению, как это показывает практика, зачастую данное лицо задерживается непосредственно в момент передачи ему ее предмета (денежной суммы, другого материального объекта), когда умысел на завладение этим предметом им еще однозначно не проявлен, и, более того, сложно сделать однозначный вывод о наличии оконченного состава этого преступления. Для иллюстрации сущности этой ошибки приведем несколько примеров из следственной и судебной практики.
Доцент К., в отношении которого студентка З. сообщила о вымогательстве с нее взятки за положительную экзаменационную оценку (после чего и было принято решение о производстве оперативного эксперимента), в назначенный им З. день и час, о котором та заранее сообщила сотрудникам, осуществлявшим оперативную работу по проверке данного факта, пригласил З. в пустующую аудиторию. Там, после краткой беседы, из записанного на диктофон содержания которой сделать вывод о наличии у К. умысла не только на вымогательство, но и просто на получение взятки было весьма затруднительно, К. проставил в зачетную книжку З. положительную оценку. После этого З. бросила в стоящий на столе открытый портфель К. заранее оговорен-
ную (согласно ее заявлению) в качестве взятки денежную сумму и вышла из аудитории. Тут же в аудиторию вошли оперативные сотрудники и задержали К.
Последующие объяснения К., заключавшиеся в том, что он поставил положительную оценку З. из альтруистических соображений, посочувствовав обстоятельствам ее личной жизни (о которых она ему сообщила), что он сделал попытку догнать З. и возвратить ей деньги, которые она почему-то бросила ему в портфель, но не успел этого сделать, т.к. его задержали, - опровергнуты не были. В возбуждении уголовного дела по данному факту правомерно, на наш взгляд, было отказано.
В ряде случаев обстоятельства захвата вымогателя с поличным усугубляются, как сказано, непредвиденным развитием криминальной ситуации. Она заключается в том, что вымогатель неожиданно как для взяткодателя, так и оперативных сотрудников, обеспечивающих производство данного ОРМ, меняет «условия игры»: внезапно в последний момент переносит либо само место встречи, либо место непосредственной передачи взятки. Для иллюстрации этой ситуации вновь обратимся к следственной практике1.
«Моцкин обратился в органы БЭП с заявлением о том, что оперуполномоченный уголовного розыска одного из районных отделов внутренних дел г. Воронежа Усков вымогает у него взятку в размере 500 долларов США за вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по факту совершения заявителем карманной кражи.
В ходе нескольких телефонных переговоров между Усковым и Моцкиным, (проводившихся под контролем сотрудников БЭП), последними было решено, что Моцкин передаст Ускову взятку в определенный день и час в своей квартире.
К обозначенному моменту квартира Моц-кина была оборудована скрытой видеокамерой, зафиксировавшей затем рассказ Ускова о том, каким образом он сфабрикует и сфальсифицирует находящийся в его производстве материал для того, чтобы обоснованность отказа в возбуждении уголовного дела в отношении Моцкина не вызывала бы сомнений у прокурора.
Однако когда Моцкин сделал попытку передать Ускову оговоренную сумму взятки, тот принять ее отказался и предложил Моцкину выйти с ним «погулять» на улицу.
1 В этом и в других приводимых примерах из неопубликованной следственной и судебной практики фамилии фигурантов изменены.
_48
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2007 • №3(17)
Такое развитие событий было неожиданным как для заявителя (из видеозаписи было видно, что после этого предложения Ускова Моцкин тревожно посмотрел в глазок видеокамеры, как бы спрашивая, что ему делать), так и для сотрудников, проводивших оперативный эксперимент.
Полагая, что взятка Усковым получена, они задержали его после выхода из квартиры Моцки-на; при личном досмотре, естественно, денег у него обнаружено не было.
Это позволило Ускову, обладающему большим опытом оперативной работы и потому логично предположившему, что его переговоры с Моц-киным в квартире фиксировались с помощью технических средств, тут же после задержания дать объяснения, что, выйдя с ним из квартиры, он решил отказаться от получения взятки, т.к. понял, что выполнить свое обещание об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Моцки-на он не сможет. Опровергнуть его объяснения следствие не смогло»1.
Практика показывает, что в ряде случае вымогатель также неожиданно для заявителя, как и для сотрудников, проводящих оперативный эксперимент, требует, чтобы заявитель передал взятку не ему, а некому другому лицу, находящемуся в другом месте. При этом, заметим, такое «третье» лицо может быть как посредником во взяточничестве, так и просто выполнять просьбу вымогателя о получении от кого-то и последующей передаче ему некой денежной суммы или предмета, не предполагая, что тем самым невольно принимает участие в даче-получении взятки.
Возможность прекращения уголовного дела, возбужденного в отношении Шитова, следователь Сизов обусловил дачей ему взятки в размере 3 тыс. долларов США, которые Шитов должен передать в обозначенное им время в его служебном кабинете. О вымогательстве следователем взятки Шитов заявил в органы ФСБ.
В рамках проверки заявления Шитова было принято решение о проведении оперативного эксперимента, направленного на задержание Сизова с поличным после передачи ему Шитовым взятки.
Когда же Шитов в назначенное ему Сизовым время прибыл в кабинет последнего, следователь объяснил ему (беседа записывалась на
диктофон), что очень занят, ему «некогда с ним сегодня работать» и попросил, чтобы он зашел в находящееся рядом здание сбербанка, где «к нему подойдут».
При скрытом сопровождении оперативных сотрудников (заявитель, выйдя из кабинета, сумел сообщить им о развитии ситуации), Шитов проследовал в помещение сбербанка, где к нему подошел незнакомый мужчина и попросил, ссылаясь на просьбу Сизова, передать ему деньги, которые тот обещал занять.
После того, как Шитов передал этому человеку, как потом выяснилось Иванюку, 3 тыс. долларов, тот был задержан, и на вопросы оперативных сотрудников ответил, что его приятель, следователь Сизов, у которого он ранее просил деньги в долг, объяснил, что у него такой суммы нет, но есть знакомый, который может оказать ему, Иванюку, такую услугу. При этом Сизов, ссылаясь на свою занятость и боязнь, «что его не так поймут», предложил ему самому зайти в назначенное время в помещение сбербанка и получить от описанного им человека (Шитова) данную сумму в долг. Как и кому он будет долг возвращать, пояснил Иванюк, он с Сизовым к этому времени не обсуждал, но полагал, что долг будет возвращать через Сизова, так как лично заимодателя не знает.
Совершенно очевидно, что, давая объяснения по данному факту, Сизов полностью подтвердил слова Иванюка, пояснил, что действительно попросил у Шитова занять 3 тыс. долларов своему знакомому, не ставя это в зависимость от результатов расследования им уголовного дела в отношении Шитова.
В возбуждении уголовного дела по заявлению Шитова о вымогательстве с него взятки следователем Сизовым было отказано.
Отсюда следует, на наш взгляд, непреложное правило: задерживать вымогателя с поличным следует тогда - и только тогда - когда это лицо распорядилось предметом взятки как своим собственным (положил в карман, в сейф, в ящик стола и т.п.2).
Это, во-первых, позволит исключить всякие разумные сомнения в факте получения данным лицом взятки. Во-вторых - что не менее важно - сделает неуместными всякие предположения о том, что в отношении данного лица совер-
1 Нам представляется, что такое развитие данной криминальной ситуации можно было учесть, если бы оперативные сотрудники предварительно обеспечили возможность прослушивать разговоры Моцкина и Ускова в квартире в режиме «он-лайн», с помощью так называемых трансляторов.
2 В последнем из приведенных примеров таковым, видимо, следовало бы считать факт присвоения Сизовым денег, которые Иванюк передал бы ему для возвращения долга Шитову
49
шена провокация взятки (или коммерческого подкупа).
В целом же правомерность проведения в подобных ситуациях оперативного эксперимента, направленного на проверку заявления гражданина о вымогательстве у него взятки (или о требовании взятки за незаконные действия), насколько нам известно, ни у кого - ни у практиков, ни у теоретиков - сомнений не вызывает.
Значительно более сложной для оценки правомерности ее реализации представляется последняя выделенная нами ситуация. Напомним, она заключается в том, что в качестве инициатора дачи взятки с целью дальнейшего разоблачения взяткополучателя под соответствующим прикрытием выступает сотрудник оперативно-розыскной службы либо лицо, сотрудничающее с органами дознания на конфиденциальной основе, а взяткополучатель «лишь пассивно» принимает предмет взятки или указываемую ему имущественную услугу или выгоду.
По сути, при такой оценке речь идет о той грани, зачастую очень тонкой, которая отличает правомерный, так называемый «легендирован-ный оперативный эксперимент», проводимый для изобличения коррупционера, от провокации взятки или коммерческого подкупа.
Начнем с напоминания о том, что, хотя оперативному эксперименту в ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» уделено особое внима-ние1, легального его определения не имеется. Не ставя перед собой задачи вдаваться здесь в дискуссию о дефиниции и многих проблемах этого ОРМ, скажем, что в контексте рассматриваемых в данной статье проблем под оперативным экспериментом мы понимаем создание сотрудниками, осуществляющими оперативно-розыскную
деятельность, контролируемых условий для реализации субъектом умысла на получение взятки или (и) ее вымогательство в целях выявления и документирования факта коррупции и изобличения причастных к нему лиц2.
Суть же и специфика «легендированного» оперативного эксперимента заключается в том, что роль «взяткодателя» с целью изобличения должностного лица, в отношении которого имеется оперативная информация как о взяточнике, выполняет либо оперативный сотрудник, либо по его поручению лицо, сотрудничающее с таковым на конфиденциальной основе.
Допустимо ли в принципе подробное оперативное «внедрение», особенно с учетом позиции Европейского Суда по правам человека по этой проблеме?3 А если допустимо, то где та, как сказано, тонкая грань, отличающая это ОРМ от провокации взятки?
Сразу скажем, что если должностное лицо, в отношении которого в установленном порядке осуществляется оперативная разработка (и к которому по ее плану якобы для решения интересующего его вопроса обратился агент) недвусмысленно требует за то дачи взятки, сомнений в допустимости последующего проведения оперативного эксперимента с целью задержания вымогателя с поличным у нас, как и у большинства других криминалистов, не возникает.
«Ю.П. Гармаев и В.А. Фалилеев приводят следующий убедительный пример из практики правоохранительных органов Читинской области.
К чиновнику, занимавшемуся предоставлением в аренду земельных участков и в отношении которого имелись сведения о вымогательстве им взяток, обратился как руководитель коммерческой организации «легендированный» оператив-
1 В частности, ст. 7 этого закона указывает, что он производится на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, и только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия тяжких преступлений и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших. Порядок представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд в настоящее время регламентируется соответствующей Инструкцией от 17 апреля 2007 г. // Российская газета. 16 мая. 2007 г.
2 См.: Шумилин А.Ю. Комментарий к ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» М., 2004. С. 95; Вагин О.А., Исиенко А.П., Шабанов Г.Х. Оперативно-розыскные мероприятия и использование их результатов. М., 2006. С. 40 - 42. Очевидно, что данное определение применительно к коммерческому подкупу подлежит соответствующим редакционным изменениям. Кроме того, обратим внимание, что в соответствии с приведенной выше ст. 7 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», оперативный эксперимент может проводиться при наличии оснований полагать, что действия заподозренного подлежат квалификации по тем частям ст. ст. 204, 290 УК (соответственно), санкции которых предусматривают возможность наказания свыше пяти лет лишения свободы.
3 Напомним, что согласно его Постановлению от 15 декабря 2005 г. по жалобе Г. А. Ваньяна к Российской Федерации, если «действия тайных агентов направлены на подстрекательство преступления и нет оснований полагать, что оно было бы совершено без их вмешательства, то это ... может быть названо провокацией. Такое вмешательство и его использование в разбирательстве уголовного дела может непоправимо подорвать справедливость суда». - Прив. по: Гаврилов Б.Я., Боженок С. К вопросу о провокации взятки (с учетом решений Европейского Суда по правам человека) // Российская юстиция. 2006. № 5. С. 44.
_50
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2007 • №3(17)
ник. И только после того, как чиновник в беседе сам намекнул, что услуга, хотя и законная, не будет безвозмездной, а затем и прямо потребовал передачи взятки, а оперативник уточнил сумму и порядок передачи взятки, и был проведен оперативный эксперимент по задержанию вымогателя с поличным»1.
Более сложна для оценки ситуация, когда инициатива в даче взятки исходит от легендиро-ванного лица (оперативного сотрудника, его конфидента). По мнению Ю.П. Гармаева и В.А. Фа-лилеева, «Непосредственно в момент передачи взятки инициатива допустима и от дающего взятку «легендированного» оперативника или содействующего лица, если имело место одно из следующих обстоятельств: 1. Предварительная договоренность на передачу взятки, если в момент этой договоренности инициатива шла все же от взяткополучателя; 2. Инициатива допустима в части просьбы к взяткополучателю о решении законной проблемы, но не в части передачи взят-ки»2.
Данный подход к оценке этой ситуации сомнений в своей обоснованности не вызывает. Однако как относиться к наиболее распространенной ее разновидности: когда легендированный сотрудник (или его конфидент) обращается к должностному лицу, в отношении которого имеются должным образом зафиксированные данные, характеризующие его как взяточника, с предложением выполнить незаконную просьбу за взятку (прямо говоря об этом, либо намекая на «благодарность»)?
С одной стороны, в подобных действиях такого сотрудника можно усмотреть наличие соучастия в виде подстрекательства, как минимум, в двух преступлениях: совершение незаконных действий (в свою очередь, квалифицируемых как злоупотребление служебным положением или/и должностной подлог), а также получение взятки. А потому, на первый взгляд, проведение состоящего в таких действиях оперативного эксперимента, казалось бы, недопустимо.
Однако, с другой стороны, «для обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств допускается вынужденное причинение вреда правоохраняемым интересам должностным лицом органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность,
либо лицом, оказывающим ему содействие, совершаемое при правомерном выполнении указанным лицом своего служебного или общественного долга (ч. 3 ст. 16 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»).
Очевидно, что в настоящее время из множества внутренних проблем нашей страны борьба с коррупцией наиболее значима для обеспечения безопасности общества и государства. А потому, по нашему разумению, данное положение вполне корректно следует экстраполировать и на действия легендированного сотрудника, обеспечивающего в рассматриваемой ситуации проведение оперативного эксперимента по задержанию должностно лица с поличным после получения им от этого сотрудника взятки.
Следует также обратить внимание на то, что Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», рассматривая проблему провокации взятки либо коммерческого подкупа, считает результаты оперативного эксперимента допустимыми для доказывания вины подсудимого, когда из них усматривается: а) предварительное согласие этого лица на получение взятки; б) согласие на принятие предмета данной взятки или коммерческого подкупа. При этом Верховный суд не оговаривает, кто в этих случаях должен быть инициатором дачи-получения взятки, взяткодатель или потенциальный взяткополучатель, и не связывает это с законностью или незаконностью действий, которые за взятку должно выполнить должностное лицо (или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной негосударственной организации)3. Таким образом, лишь в случаях отсутствия такого определенного и недвусмысленно выраженного согласия должностного лица на получение взятки, речь следует вести об ее провокации.
И, наконец (и это немало важно для оценки данной ситуации), у должностного лица остается свобода выбора принятия решения: удовлетворить ли незаконную просьбу и получить за то взятку, либо опровергнуть эти предложения. А, как известно, именно этот фактор - свобода принятия решения - является одним из наиболее принципиальных критериев, отличающих правомерное психологическое воздействие от воздей-
1 См.: Гармаев Ю.П., Фалилеев В.А. Оперативный эксперимент по делам о получении взятки: правила проведения, исключающие провокацию // Вестник Бурятского государственного университета. Экономика. Право. Улан-Уде. Вып. 2. 2007. С. 93.
2 Там же. С. 97.
3 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 4.
51
ствия недопустимого.
Эти аргументы, как нам представляется, достаточны для общего вывода о том, что рассматриваемые оперативные мероприятия являются допустимыми и не могут быть расценены как провокация взятки (коммерческого подкупа)1. Вновь обратимся к практике, в данном случае судебной.
Старший оперативный уполномоченный БЭП ГУВД Воронежской области Гренников был привлечен к уголовной ответственности за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 285, ст. 292, ч. 3, 4 ст. 33, ч. 3 ст. 306, ч. 3, 4 ст. 33, ч. 2 ст. 290 УК РФ.
По мнению прокуратуры (выраженному в обвинительном заключении и поддержанному прокурором в суде), преступления им были совершены при следующих обстоятельствах.
Располагая оперативной информацией о том, что директор школы Уткин за денежное вознаграждение предоставляет подложные отчеты по практике студентам филологических факультетов различных вузов без фактического ее прохождения, Гренников направил к Уткину свое доверенное лицо (так он именовался в обвинительном заключении) Захина.
Последний, прибыв в кабинет до того ему незнакомого Уткина и представившись коммерсантом, имеющим отношение к продаже сахара, попросил Уткина выдать ему подложный отчет о том, что его, Захина, девушка - Томина - якобы прошла практику в школе Уткина. Уткин согласился выполнить просьбу Захина и на вопрос, что он должен сделать для этого, сказал, что ничего делать не нужно. Захин спросил: «Рублей 800 хватит?». Он (Уткин) ответил, что уже сказал, что ничего не надо, сделает отчет так. Тогда Захин спросил у Уткина, хватит ли одного мешка сахара весом 50 кг. Уткин ответил, что хватит.
Несколько дней спустя был проведен надлежащим образом оформленный оперативный эксперимент, в ходе которого после передачи Уткиным Захину составленного подложного отчета о прохождении практики Томиной, Уткин получил от него мешок сахара, после чего Уткин был задержан Гренниковым и другими участвовавшими в эксперименте оперативными сотрудниками.
Как сказано, прокуратура пришла к выводу, что в отношении Уткина имела место прово-
кация взятки (в этой связи возбужденное в отношении него уголовное дело было прекращено), и квалифицировала действия Гренникова указанным выше образом (Захин также был привлечен к уголовной ответственности по обвинению в соучастии в преступлениях, вмененных Гренни-кову).
Оправдывая подсудимых по этим обвинениям в связи с отсутствием в их деяниях составов преступлений, суд счел установленным то, что ранее Захин и Уткин достигли договоренности о передаче Захиным мешка сахара в благодарность за оформление подложного индивидуального отчета студентки-практикантки Томиной, фактически практику не проходившей, и последующее получение Уткиным этой взятки2.
В то же время, мы принципиально против допустимости проведения с целью разоблачения взяточников (и взяткополучателей, и взяткодателей) оперативно-розыскных мероприятий, проводимых в порядке плановых проверок и направленных, как иногда это называют на криминалистическом сленге, на «ловлю на живца».
Приведем два примера, ярко, на наш взгляд, раскрывающих суть этих ОРМ.
Командир взвода ДПС ГИБДД Максимов объезжал посты, на которых несли службу его подчиненные. Во время его нахождения на одном из таких постов, дежуривший там сотрудник ДПС остановил легковую автомашину, водитель которой, Нечаев, явно превышал установленную для этого участка дороги скорость.
Максимов, сев в машину Нечаева, объяснил ему, в чем заключаются допущенные им нарушения ПДД, и сказал, что Нечаев должен заплатить штраф. Уточнив, в какой сумме он будет выражаться, Нечаев предложил Максимову взятку в размере 200 рублей за то, что штраф не будет выписываться. Максимов сказал, что это стоит не 200, а 250 рублей. После передачи Нечаевым Максимову оговоренной суммы, последний был задержан сотрудниками службы собственной безопасности ГУВД.
В ходе расследования возбужденного в отношении Максимова уголовного дела по факту получения им взятки выяснилось, что Нечаев действовал по предложению и под контролем сотрудников ССБ; его машина была оборудована звукозаписывающей техникой, зафиксировав-
1 В постановочном плане можно рекомендовать и такую оперативно-тактическую комбинацию: провести подобное легендированное внедрение несколько раз (разумеется, с участием различных фигурантов, выступающих в качестве «просителей»). И лишь после того, как оно будет свидетельствовать о согласии должностного лица на выполнение незаконных действий за взятку - провести оперативный эксперимент для задержания его с поличным.
2 См.: Архив суда Советского района г. Воронежа за 2007 г., уг. дело № 06158011 (№ след.).
_52
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2007 • №3(17)
шей приведенные выше его переговоры с Максимовым.
Противоположная ситуация, также из следственной практики.
Оборудованная сотрудниками оперативно-розыскного органа аудио- и видеозаписыва-ющей аппаратурой автомашина ГИБДД с экипажем в составе Костина и Бугова проследовала на стационарный пост у въезда в г. Воронеж. До выезда экипаж был поставлен в известность о техническом оснащении их автомашины.
Когда Костин остановил за грубое нарушение ПДД водителя личной автомашины Веденеева и пригласил его в машину ГИБДД для составления протокола о нарушении, Веденеев настойчиво стал предлагать сотрудникам милиции взятку за то, чтобы такой документ не составлялся, отчего они, естественно, «с негодованием» отказались. После этого Веденеев был задержан (а затем привлечен к уголовной ответственности и осужден) за покушение на дачу взятки.
По нашему глубокому убеждению, ни в первом, ни во втором случае у сотрудников оперативно-розыскных органов вообще не было оснований для проведения указанных ОРМ. Как видим, в первом из них они проводились в отношении случайно оказавшегося в данный момент на посту ГИБДД Максимова; во втором - также «первого попавшегося» водителя Веденеева, допустившего нарушения ПДД.
Вряд ли всерьез можно принять объяснения сотрудника оперативно-розыскного органа, допрошенного в суде в качестве свидетеля по одному из приведенных уголовных дел, что основанием таких ОРМ является наличие данных о том, что «многие сотрудники ГИБДД берут взятки, а многие водители их навязывают, в полном смысле, суют, их сотрудникам ГИБДД».
В тоже время, однако, нет никаких сомнений, что результаты таким образом проводимых плановых проверок являются достаточным основанием для принятия в отношении должностного лица необходимых дисциплинарных мер воздействия - вплоть до его увольнения.
А потому совершенно обоснованным является следующий вывод кассационного определения Воронежского областного суда, которым был отменен обвинительный приговор по первому из приведенных выше дел: «Судом согласно приговору установлено, что Нечаев ранее осужденного не знал и до проведения оперативного эксперимента ни с каким заявлением ни к кому не обращался, до остановки его работниками ГИБДД никто у него денег не вымогал.
Оперативный эксперимент должен быть направлен на раскрытие преступления. Подобные эксперименты не допускаются в качестве «плановых проверок». Кроме того, следует учитывать, что заявление о вымогательстве взятки должно быть зарегистрировано в установленном порядке, заявителю разъясняются нормы об ответственности за заведомо ложный донос»1.
Сделаем ряд обобщающих выводов по рассмотренным выше трем проблемам:
1. Задерживать лицо с поличным следует тогда и только тогда, когда взяткополучатель распорядился предметом взятки как своим собственным.
2. Проведение «легендированного» оперативного эксперимента при соблюдении изложенных выше условий допустимо.
3. Использование результатов оперативных экспериментов, проводимых в качестве плановых проверок, в судебном доказывании по уголовным делам недопустимо.
1 Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Воронежского областного суда от 13 июля 2006 г., дело № 22-862.
53
