CC BY
14С.Ж. ТОКТАМЫСОВ кандидат исторических наук, доцент кафедры «Культурология, история, молодежная политика и реклама»МАИ (Национального исследовательского университета)*
С.Ф. ГРЕБЕНИЧЕНКО академик Российской академии естественных наук, доктор исторических наук, профессор**
Зачем Ташкенту разворот на Юг?
В связи с Юбилейным XV саммитом Шанхайской организации сотрудничества (Ташкент, 2016 г.)
В современных условиях происходит активизация различных региональных и внерегиональных сил, стремящихся усилить позиции в Центральной Азии (ЦА). Здесь одну из ключевых ролей играет Узбекистан - единственная страна ЦА, которая имеет общую границу со всеми остальными государствами данного региона - Туркменистаном, Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. В таком политико-географическом контексте крайне важны шаги и реальный вклад официального Ташкента в дело поддержания стабильности в ЦА, в решение вопросов устойчивого развития и безопасного функционирования региональной транспортной инфраструктуры, добычи и поставок на мировые рынки углеводородов и полезных рудных ископаемых, эффективного международного водопользования. Отношения Узбекистана с ближайшими соседями во многом определяют социальную обстановку и политическую ситуацию во всем регионе.
Неслучайно внешние игроки из дальнего зарубежья, по тем или иным причинам пытавшиеся проводить в ЦА активную политику, рано или поздно, но всегда приходили к выводу о необходимости особого взаимодействия именно с
* Токтамысов Сакен Жаугаштович, e-mail: stoktamysov@gmail.com
** Гребениченко Сергей Фёдорович, e-mail: grebenichenko@duma.mos.ru
Узбекистаном. Это подтверждает заметно проявляющийся в 2000-2010-е гг. интерес к официальному Ташкенту со стороны влиятельных мировых акторов (США, ЕС, Китая, Ирана, Индии, Турции). При этом сам Узбекистан проводит отчетливую политику лавирования между интересами различных «игроков», делая акцент на поиск именно ситуационных партнеров для решения своих актуальных проблем - экономических, социальных, энергетических, а также в сфере безопасности. Такой подход слабо коррелирует с участием официального Ташкента в различных интеграционных объединениях, где необходимо не только использовать возможности, но - главное - иметь и выполнять определенные обязательства. В результате узбекская позиция относительно членства в подобных объединениях к настоящему моменту стала производной от собственной политики постоянного балансирования между Россией, Западом и Китаем.
Действительно, Узбекистан проводит весьма сдержанный курс по отношению к интеграционным процессам на постсоветском пространстве, не стремится активно участвовать в пророссийских интеграционных проектах. Данное обстоятельство предопределило в итоге выход (приостановку членства) Узбекистана из Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) в 2008 г. и из Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в 2012 г., а также его неприсоединение к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС). В конечном счете официальный Ташкент использует формат тех или иных интеграционных объединений для выстраивания преимущественно двусторонних отношений с государствами-членами этих объединений, придерживаясь позиции дозированного взаимодействия в областях, касающихся собственных национальных интересов. Ряд исследователей объясняют такую политику Узбекистана фактором его региональных амбиций: Ташкент «традиционно рассматривает себя в качестве регионального лидера и ревностно реагирует на любое усиление чьих-либо позиций в Центральной Азии». В этой связи Россия воспринимается политическими элитами Узбекистана «как один из ключевых игроков
на пространстве Центральной Азии, интересы которого во многом противоречат позиции Узбекистана»1.
Проведенный нами ивент-анализ вскрыл важные закономерности внешнеполитической и внешнеэкономической активности Узбекистана к рубежу 2010-х гг. в сравнении их с внешними приоритетами крупнейшего центрально-азиатского государства - Казахстана и стран ЦА в целом(см. табл. 1, 2, 3).
Таблица 1
Внешнеполитическая активность Узбекистана и стран ЦА к рубежу 2010-х гг.
слагаемые Узбекиста Казахста все год
активности н н страны ЦА
количество
визитов на 78 199 625
высшем и
высоком уровне 2007
(от главы
государства до министров)
изменение (в %)
в сравнении с предыдущим годом + 10 -12 + 11
количество
визитов на 77 229 668
высшем и 2008
высоком уровне
(от главы
государства до министров)
изменение (в %)
в сравнении с предыдущим годом -1 + 15 +6
1 Плотников Д.С. Региональные амбиции Узбекистана сквозь призму российской политики в Центральной Азии // Вестник Пермского университета, серия "Политология", 2015, №2, с. 44-53.
Таблица 2
Приоритетность форматов визитов на высшем и высоком уровне для Узбекистана и стран ЦА к рубежу 2010-х гг.
Узбекистан | Казахстан | все страны ЦА год
1. двусторонние отношения 2007
2. ШОС 2. СНГ
3. СНГ 3. ЕврАзЭС 3. ШОС
4. ЕврАзЭС 4. ШОС 4. ЕврАзЭС
5. ОДКБ
6. другие форматы
1. двусторонние отношения 2008
2. СНГ
3. ЕС 3. ШОС
4. ШОС 4. ЕврАзЭС
5. ОДКБ 5. ОДКБ 5. ЕС
6. ЕврАзЭС 6. ЕС 6. ОДКБ
7. другие форматы
Таблица 3
Приоритетные регионы и страны с точки зрения внешней политической активности Узбекистана и стран ЦА к рубежу 2010-х гг.
(в скобках даны изменения в сравнении с предыдущим годом)
регионы и страны, в Узбекистан Казахстан все страны год
которые и из ЦА
которых
совершались
визиты на
высшем и
высоком уровне
страны СНГ 46% (-5) 51% (+9) 52% (+4)
в т. ч. Россия 15% (-5) 18% (+2) 14% (4)
страны ЕС 6% (0) 16% (-1) 10% (0)
США 1% (0) 4% (-1) 3% (0)
Турция 0% (0) 3% (-1) 2% (-3)
Южная и Юго-восточная Азия 24% (-1) 7% (-12) 11% (9) 2007
В т. ч. КНР 4% (-4) 2% (-7) 3% (-6)
Ближний Восток 12% (+8) 10% (+3) 13% (+5)
другие страны 0% (0) 1% (0) 0% (-1)
международные организации 10% (-2) 9% (+6) 9% (-4)
страны, в которые было совершено наибольшее Кыргызстан, Туркменистан, Россия Россия, Кыргызстан, Туркменис-
количество тан
визитов
страны, из которых было совершено наибольшее Россия, Туркменистан, Южная Корея Россия, Таджикистан, Кыргызстан
количество
визитов
страны СНГ 32% (-14) 44% (-7) 47% (5)
в т. ч. Россия 9% (-6) 21% (+3) 18% (+4)
в т. ч. страны ЦА 18% 14% 18%
в т. ч. страны Закавказья 5% 6% 4%
страны ЕС 21% (+15) 20% (+4) 17% (+7) 2008
США 3% (+2) 3% (-1) 3% (0)
Турция 1% (+1) 2% (-1) 2% (0)
Южная и Юго-восточная Азия 18% (-6) 12% (+5) 11% (0)
в т. ч. КНР 1% (-3) 3% (+1) 3% (0)
Ближний Восток 13% (+1) 13% (+3) 11% (2)
другие страны 0% (0) 2% (+1) 2% (+2)
международные организации 9% (-1) 6% (-1) 9% (0)
страны, в которые было совершено наибольшее Казахстан, Россия, Туркменис- Россия, Кыргызстан, Франция
количество тан
визитов
страны, из которых было совершено наибольшее ОАЭ, Афганистан, Россия Россия, Афганистан, Таджикистан
количество
визитов
Согласно таблицам Узбекистан заметно выбивается из общей для стран ЦА динамики. Анализ визитов высокопоставленных представителей свидетельствует, что доля
государств-участников СНГ в спектре внешнеполитических партнеров у официального Ташкента гораздо ниже, чем у других стран ЦА. При общем падении активности отношений с государствами-участниками СНГ для стран ЦА к рубежу 2010-х гг. данный показатель применительно к Узбекистану ежегодно снижался более резко, чем в среднем по другим странам ЦА. Основные контакты официальный Ташкент на всем обширном пространстве СНГ осуществлял преимущественно с сопредельными странами ЦА. Хотя доля России во внешней политике Узбекистана к началу 2010-х гг. оставалась относительно высокой, но вместе с тем она заметно снижалась. На этом фоне интенсифицировались прямые переговоры Ташкента, например, с Туркменистаном. Кроме того, получили некоторое развитие отношения с ЕС и США. Однако так и не произошло особого разворота к кому-нибудь из внешних политических игроков. Обращает на себя внимание снижение интенсивности контактов Узбекистана с КНР и со странами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Одновременно заметно активизировались контакты официального Ташкента именно с арабскими странами Ближнего Востока.
Приоритетными направлениями взаимодействия Узбекистана со странами-членами СНГ в 2010-е гг. остаются вопросы торгово-экономического сотрудничества, развития транспортных коммуникаций, противодействия транснациональным угрозам и вызовам. Вместе с тем, Узбекистан имеет достаточно сложные отношения с ближайшими соседями по СНГ, в первую очередь, с Кыргызстаном и Таджикистаном из-за этнических, территориальных, водно-энергетических противоречий и конфликтов. Одновременно с этим, государства-участники Содружества Независимых Государств, как бы то ни было, по-прежнему являются ведущими торговыми партнерами Узбекистана, что подтверждается показателями взаимного товарооборота, который, например, по итогам 2012 г. составил 12,4 млрд. долл., или 47,2% от всего объема внешней торговли Узбекистана. Россия продолжает оставаться ведущим экономическим партнером - по итогам 2012 г. товарооборот между двумя странами превысил 7,9 млрд. долл.1
1 http://www.mfer.uz/ru/international-cooperation/world-map/ru/
Однако по различным показателям взаимодействия со странами СНГ, в том числе и с Россией, Узбекистан существенно уступает своему ближайшему соседу в ЦА - Казахстану. Даже при сохранении курса на многовекторность у официальной Астаны в отличие от Ташкента воочию наблюдается большая роль стран-членов СНГ во внешнеполитическом взаимодействии. При этом Казахстан проводит активную, открытую и даже амбициозную внешнюю линию, выступая инициатором и принимая участие в самых различных интеграционных проектах. Казахстан является одним из наиболее готовых и стремящихся к сотрудничеству государств на постсоветском пространстве. Он входит во все интеграционные форматы, инициированные Россией (за исключением Союзного государства России и Беларуси), выступает идеологом «евразийского единения» и активным сторонником углубления межгосударственного взаимодействия на пространстве СНГ1.
Согласно официальным статистическим данным, в 2012 г. взаимная торговля Республики Казахстан со странами Таможенного союза составила свыше 22 млрд. долл., что почти на 5% больше чем за предыдущий год2. Ключевым партнером Казахстана является Россия, взаимодействие с которой устойчиво возрастает год от года. В целом при сохранении приоритетности казахстанского взаимодействия с Российской Федерацией и странами СНГ официальной Астаной в 2000-2010-х гг. выдерживался по отношению к другим странам ЦА четкий баланс, предусматривающий активизацию или ослабление контактов с ними при стабильном наращивании обширных внешних связей по различным географическим направлениям мира3.
Узбекистан, в отличие от Казахстана, во внешней политике с конца 2000-х гг. проводил «маятниковую стратегию», когда за потеплением отношений следовало их охлаждение, затем циклы могли повторяться, причем это касалось не только
1 См.: Гребениченко С.Ф., Сагиндиков Р.Е. Евразийская идея Н.А. Назарбаева в условиях Содружества Независимых Государств // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Всеобщая история», 2015, №1, с. 67-71.
2 См.: http://kapital.kz/finance/10182/kazahstan-natorgoval-so-stranami-ts-na-22-mlrd.html
3 См.: Гребениченко С.Ф., Сагиндиков Р.Е. Состояние и перспективы экономического сотрудничества Российской Федерации и Республики Казахстан // Социально-гуманитарные знания, 2014, № 6, с. 31-34.
стран ЦА, но и дальнего зарубежья. Пример тому - взаимоотношения Узбекистана и государств-членов НАТО. Анализируя отношения Узбекистана и стран, входящих в блок НАТо, следует выделить два этапа. Первый из них продолжался с 1992 г. по май 2005 г. В это время взаимоотношения развивались достаточно интенсивно, что привело к созданию на узбекской территории двух иностранных военных баз, а также к участию Ташкента с 2002 г. в программе НАТО «Процесс планирования, анализа и подготовки Плана действий в рамках индивидуального партнерства». В 2005 г. ситуация стремительно изменилась, поскольку в НАТО потребовали проведения независимого международного расследования трагических событий в узбекском Андижане. В качестве ответной меры официальный Ташкент прекратил деятельность на своей территории американской военной базы в Ханабаде. После этого отношения Узбекистана с альянсом оказались свернутыми. Однако двусторонний диалог с отдельными государствами-членами НАТО продолжился из-за необходимости решения афганской проблемы. В частности, Узбекистан разрешил ФРГ использовать аэродром в г. Термез, предоставил альянсу право пролета над своей территорией и наземного транзита личного состава и невоенных грузов. Помимо этого, узбекские специалисты оказывали помощь НАТО в восстановлении афганской инфраструктуры1.
Важным направлением международного сотрудничества официального Ташкента является сфера планирования деятельности при возникновении чрезвычайных ситуаций. Так, ещё в апреле 2003 г. Узбекистан под руководством Совета евроатлантического партнерства провел на своей территории первые в Центральной Азии учения «Фергана-2003», в ходе которых отрабатывалась методика международного реагирования на крупные землетрясения. В начале 2011 г. состоялся визит президента И. Каримова в штаб-квартиру НАТО; в рамках этой встречи глава Узбекистана предложил создать под эгидой ООН контактную группу «6+3» в составе представителей соседних с Афганистаном стран, а также США, НАТО и России. По его мнению, такая группа могла бы сыграть положительную роль во внутри-афганском урегулировании. Однако данное предложение официального Ташкента не встретило особой поддержки ни
1 См.: http://www.nato.int/issues/nato-uzbekistan/index-ru.html
в России, ни на Западе. В Европе полагали, что решать указанную проблему без участия представителей Афганистана нельзя. Россия была против обсуждения этой проблемы из-за участия НАТО. Неясными оставались и источники финансирования данной деятельности.
Внешнеполитический курс Узбекистана можно характеризовать как многовекторный. Причем, многовекторность внешней стратегии свойственна не только Ташкенту, но с теми или иными вариациями другим странам ЦА. В эпоху глобализации государства остаются главными участниками международного политического процесса. Однако региональная кооперация жизненно важна для того, чтобы реализо-вывать свои интересы на мировом уровне. В новых условиях странам, которые эффективно не интегрированы в систему региональных экономических отношений, становится все труднее обеспечивать устойчивость своего развития1. В таком контексте наибольший интерес для государств ЦА вызывают проекты, в которых заложен эффективный экспорт на мировые рынки национальных ресурсов, что требует согласованности при проведении взаимовыгодной политики в интересах всех участников. Становится все более очевидно, что транспортная изолированность и удаленность каждой отдельной страны ЦА от основных мировых торговых путей ослабляет потенциал их включенности в финансовые потоки, осложняет получение необходимых для развития инвестиций. Транспортная изолированность возникла в 1991 г., когда условные административные границы бывших союзных республик превратились в жесткие государственные рубежи. Для новых суверенных стран со временем стало понятным, что без их таможенной и финансово-экономической
интеграции преодолеть возникшую с развалом СССР разоб-
2
щенность попросту затруднительно .
С тех пор проблема транзита и выхода к основным мировым рынкам выросла в самостоятельную стратегическую задачу для стран ЦА. В условиях суверенитета эти страны вынужденно стали приходить к переосмыслению историчес-
1 См.: Гоебениченко С.Ф. В фарватере интеграции // Социально-гуманитарные знания, 2012, № 1, с. 29-31.
2 См.: Гоебениченко С.Ф., Токтамысов С.Ж. Интеграционный потенциал постсоветского пространства за четверть века: проблемы и перспективы // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «История России», 2013, № 2, с. 55-60.
ки сложившихся связей, к естественному осознанию потребности возрождения этих скреп на новых принципах взаимодействия и взаимного учета национальных интересов. Средне-континентальное расположение ЦА означает удаленность от мирового океана и главных водных путей. Региональный конфликтогенный потенциал еще больше осложняют проблему безопасности и надежности транспортных коммуникаций. Поэтому страны ЦА объективно заинтересованы в стабильном развитии, безопасности, тесном экономическом сотрудничестве не только на пространстве СНГ, но и с государствами Персидского залива (прежде всего с Ираном) и странами Южной Азии - Индией и Пакистаном.
Одним из потенциально крупных внешних игроков в регионе ЦА является Пакистан, который пока имеет здесь относительно слабое влияние в отличие, например, от России, Китая, США, стран ЕС, Турции или Ирана, но который всемерно пытается расширить своё сотрудничество со странами региона. При этом основным партнером в ЦА Исламабад рассматривает Ташкент. Важность данного взаимодействия обусловливается тем, что Узбекистан является крупнейшим по численности населения государством ЦА, обладает богатой ресурсной базой, имеет особое геостратегическое положение. Динамично развивающийся и густонаселенный Пакистан - перспективный региональный торговый партнер и, возможно, в обозримом будущем «морские ворота» для Узбекистана. Однако ответ на вопрос, могут ли эти «ворота» быть для Ташкента эффективнее и ближе, чем европейские и дальневосточные порты Российской Федерации - неоднозначен...
Но видимо пакистанский порт Гвадар имеет особое геостратегическое значение для официального Исламабада. Благодаря своему расположению он является важнейшим транспортным узлом для транзита углеводородов из ближневосточного и центрально-азиатского регионов. Гвадар может играть и большую роль в развитии региональных поставок руды, хлопка, сельскохозяйственных продуктов, других товаров массового спроса, т. е. стать своеобразными перевалочным пунктом на новых международных торговых путях из Афганистана, стран ЦА, провинций Западного Китая, не имеющих выхода к морю. Этот порт исключительно важен для транспортировки и хранения трансконтинентальных грузов.
Дипломатические отношения между Узбекистаном и Па-истаном были установлены в 1992 г. При этом несмотря на интенсивный диалог между странами в политической и экономической сферах (визиты высокопоставленных делегаций, подписание соглашений и других совместных документов) реальное двустороннее экономическое взаимодействие было достаточно ограниченным. Среди основных причин: географический фактор - отсутствие общей границы, необходимость обеспечения «афганского транзита» и политический фактор - вхождение двух стран в различные военно-политические блоки в период «холодной войны», длительное отсутствие политических контактов. «Афганский фактор» являлся «ограничителем» не только в экономической, но и в политической сфере. Узбекистан и Пакистан поддерживали различные силы во внутриафганском конфликте: Пакистан -полевого командира Хикматьяра, а затем движение «Талибан», Узбекистан - силы Северного Альянса, преимущественно афганских узбеков во главе с Р. Дустумом.
Узбекистан относится к странам СНГ, сохранившим ведущую роль государственных институтов в регулировании экономических процессов. Узбекистан менее болезненно воспринял переход к рыночным отношениям, чем другие государства ЦА. Так, падение ВВП в 1989-1996 гг. в Узбекистане составило 17% (для сравнения: 49% - в Таджикистане, 48% - в Кыргызстане, 43% - в Казахстане, 29% - в Туркменистане)1. С 1996 г. начинается рост ВВП Узбекистана и в 2000 г. республика достигла уровня 1990 г. В 2000-е гг. темпы прироста ВВП составляли около 7%. Узбекистан является крупнейшим экспортером хлопка, вторым в СНГ по запасам золота и восьмым в мире по добыче золота. В стране прилагают значительные усилия по модернизации нефтегазовой отрасли. Усиливается сотрудничество узбекистанского нефтегазового монополиста (компании «Узбекнефтегаз») c иностранными компаниями - Agip (Италия), ExxonMobil (США), Japans National Oil Corporation (Япония). Активно развивается автомобильная промышленность и производство оборудования. В текстильную промышленность с 1995 г. пошли прямые иностранные инвес-
1 Cm.: Azmat Hayat Khan, Shabir Ahmad Khan. Pak-Uzbek trade and economic relations. Area Study Center (Russia, China & Central Asia). University of Peshawar. 2006, September, p. 89.
тиции - они в 2010 г. превысили 1,25 млрд. долл.1 Общий объем иностранных вложений с 2000 г. по 2012 г. вырос в 3,4 раза, узбекистанский ВВП за тот же период увеличился в 2,9 раза2. Внешнеторговый оборот Узбекистана увеличился с 6 млрд. долл. (2000 г.) до 26,3 млрд. долл. (2012 г.)3. Основой экспорта является преимущественно сырье (золото, газ, хлопок, черные металлы, продовольствие). Ведущие торговые партнеры Узбекистана серьезно менялись на протяжении 1990-2010-х гг., при этом отмечалось снижение доли России и увеличение роли других внешних партнеров из дальнего зарубежья.
Пакистан одним из первых внерегиональных «игроков» стал налаживать торгово-экономические контакты со странами ЦА. Однако в 90-е гг. уровень двустороннего торгового узбекистанско-пакистанского сотрудничества оставался невысоким. В начале 2000-х гг. даже наблюдалось существенное взаимное снижение двустороннего товарооборота. Так, в 2003 г. общий объем взаимной торговли составил только 6,84 млн. долл. (это - всего лишь 0,2% от объема пакистанской внешнего экспорта). Для сравнения за тот же период: объем узбекистанско-индийской торговли - 150 млн. долл. (2005 г.), узбекистанско-афганистанской -130 млн. долл. (2004 г.), узбекистанско-китайской - 320 млн. долл. (2004 г.), узбекистанско-российской - 2 млрд. долл. (2005 г.)4. Хотя впоследствии взаимный узбекистанско-па-кистанский товарооборот значительно увеличился, но в абсолютных величинах продолжал оставаться на относительно невысоком уровне - 23,1 млн. долл. (2011 г.) .
Важность усиления торгово-экономического взаимодействия Ташкента и Исламабада в обозримом будущем может быть обусловлена географическими и экономическими факторами. Пакистан, будучи единственным ядерным исламским государством в мире, видимо, важен Узбекистану с точки зрения обеспечения безопасности, а также для экспорта узбекистанских товаров как страна-транзитер, обладающая прямым выходом к мировому океану. В свою очередь, Узбекистан представляет большой интерес для
1 http://ukrexport.gov.ua/ukr/analiz_v_rinkiv/uzb/6797.html
2 См.:Gazeta.uz. 2012. 17 октября. http://polpred.com/?ns=1&ns_id=683484
3 См.: http://www.uzdaily.uz/articles-id-14556.htm
4 См.: Azmat Hayat КЬап, ЭЬаЫг АЬтаЬ КЬап. Ор. а!, р. 91.
5 См.: http://www.uzdaily.uz/articles-id-10781.html
пакистанских инвесторов благодаря наличию развитой (созданной ещё в советский период) инфраструктуры, многовековому качеству хлопка, богатым запасам разведанного природного газа, дешевой рабочей силой. Перспективными сферами сотрудничества, при определенных обстоятельствах, могли бы стать энергетика (строительство газопроводов), текстильная промышленность, развитие инфраструктуры, фармацевтика, черная металлургия. Основными ограничителями развития двустороннего сотрудничества выступает ряд факторов: отсутствие прямых транспортных маршрутов, небольшой объем пакистанских инвестиций в объекты Узбекистана, высокий уровень налоговой нагрузки и администрирования узбекистанской экономики, принципиальная нереформируемость «по западным образцам» её банковского и финансового сектора, а также низкая дивер-сифицированность её импортно-экспортной ориентации.
Сельскохозяйственный сектор играет жизненно важную роль в экономике двух государств. В Пакистане уровень возделываемых земель составляет 25,8 % от общей площади, в Узбекистане - 11%. В Пакистане аграрный сектор составляет 20% от ВВП, в Узбекистане - 18,5%1. Около 65% пакистанского населения проживают в сельской местности. Доля сельскохозяйственных товаров в пакистанском экспорте превышает 66%, ежегодный прирост сельскохозяйственной продукции в Пакистане превышает 2,2% 2.
Жители Узбекистана (27,5 млн. человек) представляют почти половину населения Центральной Азии (58 млн. человек), в то время как страна занимает лишь 1/8 часть территории региона. Удельный вес узбекистанцев в общем количестве населения государств-участников СНГ составляет 10%. По числу жителей Узбекистан занимает третье место среди стран СНГ, после России и Украины, но в отличие от них в Узбекистане наблюдается более высокий уровень рождаемости (ежегодный прирост населения -полтора процента) и значительный удельный вес населения нетрудоспособного возраста - более 1/3.
Одной из важнейших экспортно-ориентированных отраслей аграрного сектора для Пакистана и Узбекистана высту-
1 См.: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/uz.html
2 См.: http://www.carecprogram.org/uploads/events/2010/Business-Develop-ment-Forum/Day1-Country-Presentation-PAK-ru.pdf
пает хлопковая отрасль. Доля хлопка от общего объема возделываемых земель составляет 15% в Пакистане и 40% в Узбекистане. В отличие от Пакистана в Узбекистане существует государственная торговая монополия на экспорт хлопка. В обеих странах текстильная отрасль является важным сегментом экономики. Узбекистан - пятый мировой производитель хлопка и второй мировой экспортер необработанного хлопка; он мог бы стать важным хлопковым поставщиком для нужд пакистанской (и не только) текстильной промышленности. Узбекистан интересен для Пакистана и как производитель минеральных удобрений. Пакистанские технологии в текстильной и сельскохозяйственной отраслях представляют определенный интерес для суверенного Узбекистана. Основными импортерами пакистанского хлопка являются США, ЕС, Канада и Турция. Традиционными торговыми партнерами Узбекистана выступают Россия и другие страны СНГ, но Узбекистан пытается расширить число хлопковых импортеров за счет США, стран ЕС, Республики Корея, Китая, Японии, Турции. Вместе с тем, Узбекистан проводит структурные экономические преобразования, направленные на снижение роли хлопка в экспорте. В результате в структуре ВВП возрастает доля перерабатывающей промышленности и реального сектора экономики, а также сферы потребительских услуг на фоне снижения доли сельского хозяйства.
Таким образом, именно развитие торгово-экономических отношений может стать долговременной основой сотрудничества между Пакистаном и Узбекистаном. С целью укрепления двустороннего взаимодействия возможна активизация как институциональных, так и других факторов. Это - усиление роли Совместной министерской комиссии, которая могла бы способствовать устранению барьеров, препятствующих взаимной торговле, увеличению числа визитов представителей торгово-промышленных палат двух стран и поощрению взаимных инвестиций, визитам бизнес-делегаций, проведению выставок, организация совместных предприятий в текстильной, нефтегазовой, банковской, информационной сферах.
В ходе визита в Узбекистан премьер-министра Пакистана Н. Шарифа в ноябре 2015 г. было подписано 42 документа по развитию сотрудничества в разных сферах. В настоящий момент в Узбекистане действуют 57 предприятий с участием пакистанского капитала, охватывающих раз-
личные области двустороннего взаимодействия: текстильная промышленность, кожевенное дело, транспортно-турис-тическая сфера, продовольственная продукция1.
Пакистан и Узбекистан являются членами ОЭС (Организации экономического сотрудничества) и ЦАРЭС (Центрально-азиатского регионального экономического сотрудничества), которые играют определенную роль в развитии регионального взаимодействия, а также в экономической интеграции стран-участниц: координация торговой и отчасти тарифной политики, развитие дорожно-транспортной сети, создание совместного финансового фонда, реализация инфраструктурных проектов, развитие энергетического сотрудничества, взаимодействие в сфере спутниковой связи и телекоммуникаций2.
Для развития торгово-экономического сотрудничества между Пакистаном и Узбекистаном, видимо, необходимо восстановление трассы, связывающей афганский Пешавар с узбекским Термезом, что могло бы обеспечить прямую связь не только с Узбекистаном, но и с другими странами ЦА. Особое внимание в этой связи следовало бы уделять проектам в области развития коммуникаций: модернизация Каракорумского шоссе, прокладка новых автомобильных и железных дорог, нефте- и газопроводов через Афганистан. Таким образом, позиционирующий себя «ядром восточно-исламского мира» официальный Исламабад пытается переориентировать часть торговли стран ЦА с государствами-членами СНГ и Китаем на южно-азиатское направление. В результате Пакистан хотел бы превратить себя в важнейшую страну-транзитера для Узбекистана и других постсоветских центрально-азиатских стран.
Серьезной проблемой взаимодействия между Пакистаном и Узбекистаном, а также другими странами Ца является географический фактор - отсутствие общих границ (за исключением небольшого приграничного участка с Таджикистаном). Узбекистан (по западной классификации) относится к числу стран, обладающих двойной внутриконтинен-
1 См.: http://www.press-service.uz/ru/news/5207/
2 См.: Гребениченко С.Ф., Токтамысов С.Ж. ЦАРЭС - интеграционный проект для большой Центральной Азии и Содружества Независимых Государств // Эволюция Содружества Независимых Государств: достижения и проблемы. Материалы II Всероссийской научно-практической конференции. М., 2010, с. 77-80.
тальной закрытостью (необходимо пересечь границы двух иностранных государств, чтобы добраться до морского порта). Отсутствие границ между Пакистаном и Узбекистаном повышает значимость Афганистана как транзитной страны, имеющей общие границы с Узбекистаном и Пакистаном. Именно поэтому для развития торгово-экономического сотрудничества Пакистана с Узбекистаном и другими странами ЦА необходим надежный «афганский транзит».
Реализация транзитно-транспортного и энергетического потенциала актуализируется в контексте получения значительных экономических дивидендов, более тесной «привязки» Афганистана к Центральной Азии, преодоления изолированности и интеграции стран региона в международное экономическое пространство. Подобный подход разделяется представителями западной политической элиты и международных финансовых институтов, активно продвигающих концепцию «Большой Центральной Азии», в рамках которой конфликтогенный Афганистан рассматривается именно как составная часть пока благополучного центрально-азиатского региона.
Сами страны ЦА заинтересованы в стабильном Афганистане как в стране-транзитере своих товаров в южном направлении. Вместе с тем, в 90-е гг. страны ЦА и Пакистан занимали разные позиции в отношении внутриафганского урегулирования. Поддержка Исламабадом изначально выпестованного именно ЦРУ США движения «Талибан» официально объяснялась стремлением объединить Афганистан, устранить препятствия торговым маршрутам по его территории. В то же время способности Пакистана оказывать влияние на талибов были сильно переоценены пакистанским руководством. Исламабад так и не смог повлиять на латентно инспирируемую США негативную внутреннюю политику талибов. При этом неформальное покровительство Исламабада движению «Талибан» на протяжении длительного периода выступало негативным элементом двусторонних пакистано-узбекистанских отношений, поскольку узбекские и другие центрально-азиатские элиты видели в талибах угрозу региональной безопасности и симпатизировали другим участникам внутреннего афганского конфликта. Поддержка талибами различных исламистских радикальных групп (например, Исламского движения Узбекистана) способствовала росту напряженности в ЦА и других
регионах, что в конечном счете и привело «Талибан» к международной изоляции.
В 2010-е гг. позиции официального Исламабада и Ташкента в отношении внутриафганского урегулирования стали сближаться. Это происходит как из-за наличия общих интересов, так и институционального фактора. Обе страны осознали необходимость содействия экономическому развитию и политической стабильности в Афганистане. Восстановление афганской транспортной инфраструктуры может явиться базовым элементом для развития торгово-экономических отношений между Пакистаном и Узбекистаном. В этой связи Исламабад стремится поддерживать конструктивные отношения со всеми противоборствующими сторонами в Афганистане, оказывает помощь в восстановлении его транспортной инфраструктуры, утверждает стремление развивать торговое и инвестиционное сотрудничество и, видимо, пересматривает свою позицию по отношению к движению «Талибан» и показывает международному сообществу, что проводит на собственной территории крупные военные акции против пакистанских талибов, которые реально подпитывают конф-ликтогенный потенциал «афганского соседа».
Важным фактором пакистано-узбекистанского сотрудничества в сфере безопасности становится Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), в которой Узбекистан является членом с момента её создания, а Пакистан лишь со временем получил статус наблюдателя и впоследствии вошел в состав полномочных участников. Общим элементом взаимодействия в сфере безопасности не могло не стать противодействие новым вызовам, действительно являющимся угрозой национальной безопасности для всех государств ШОС: терроризм, экстремизм, организованная преступность, наркотрафик, незаконная торговля оружием1. Определенную роль в попытках укрепить политическое влияние Пакистана в Узбекистане и странах ЦА играет индийский фактор. Неслучайно Исламабад рассматривает центрально-азиатские государства, прежде всего, как мусульманские (а не исторически постсоветские), он позиционирует себя «ядром восточно-исламского мира» и пытается создать стратегическую опору
1 См.: Гребениченко С.Ф., Токтамысов С.Ж. Метаморфозы постсоветской интеграции // Социально-гуманитарные знания, 2013, № 2, с. 15.
в ЦА в своем долговременном противоборстве о глобальным геополитическим игроком - Индией1.
Узбекистанско-пакистанское сотрудничество рассматривается в Исламабаде и отчасти в Ташкенте важным фактором создания нового регионального центра силы. Особенности геополитического расположения Узбекистана, относящегося к категории континентально «закрытых» государств, т. е. не имеющих прямого выхода к мировому океану, а также обладающего протяженной общей границей с конфлик-тогенным Афганистаном, обусловливают осознаваемую официальным Ташкентом необходимость координации усилий с Пакистаном, а также с соседними странами в вопросах противодействия различным вызовам и угрозам. Следует признать, что Узбекистан и Пакистан схожи по целому ряду формальных параметров - густонаселенные, преимущественно аграрные страны, их экономические системы могли бы явиться дополнением друг друга, что предполагает потенциал их перспективного взаимодействия в аграрном секторе, текстильной промышленности, энергетике, транспортно-инфраструктурной областях. Кроме того, развитие долгосрочного торгово-экономического сотрудничества между ними необходимо для обеспечения региональной социальной и демографической стабильности и устойчивого экономического роста.
Можно констатировать, что Узбекистан на современном этапе развития, увы, дистанцируется от чрезмерного сближения с Российской Федерацией и другими странами СНГ, лавируя пытается активно развивать отношения с различными внерегиональными акторами. Вместе с тем, это, к сожалению, вписывается в общий контекст политики части постсоветских государств, находящихся вне рамок Евразийского экономического союза, избегающих ситуации однозначного геополитического выбора, проводящих политику разновекторной интеграции, принимающих участие в часто противоречащих друг другу международных политических проектах и объединениях. Такого рода внешний государственный курс, как правило, определяется целым рядом факторов: состоянием и структурой экономики, уровнем рыночных реформ, социальной обстановкой, степенью
1 См.: Казанцев А.А. «Большая игра» с неизвестными правилами. Мировая политика и Центральная Азия. М., 2008, с. 96.
конфликтогенности, предпочтениями населения, энергетическими и демографическими аспектами, позицией правящей элиты, политикой внешних сил. Применительно к Узбекистану играет свою роль и уровень его амбиций в ЦА, где он позиционирует себя как ключевое региональное государство, «успешно» конкурирующее с Казахстаном - важнейшим партнером России и Беларуси в деле интеграции евразийского пространства.
Очевидно, что для всех центрально-азиатских стран значимым элементом является преодоление риска изолированности и обеспечение устойчивого доступа к глобальным рынкам. Существуют разнообразные, в том числе, конкурирующие масштабные проекты создания транспортной инфраструктуры в разных географических направлениях. Вокруг
этих транспортных и инфраструктурных проектов возникают
1
различные политические и геополитические концепции .
«Путинская Россия», как никто другой, заинтересована в сохранении и укреплении интеграционных связей на постсоветском пространстве. Исторические, геополитические, военные и геоэкономические факторы позволяют Российской Федерации обеспечивать оптимальный баланс глобальных и региональных интересов, выступать гарантом безопасности государств-участников Содружества и не только (тому пример - суверенная Сирия). Задействование официальной Москвой интеграционного потенциала евразийского пространства приводит к стимулированию экономического роста государств-участников СНГ, сокращает их инфраструктурные и транспортные издержки, повышает их национальное благосостояние, устойчивость и конкурентоспособность на мировых рынках2.
В таком геополитическом контексте отнюдь неслучайны попытки официального Ташкента в самое последнее время активизировать свои отношения с некоторыми странами СНГ. В этой связи следует отметить, например, официальные визиты Президента Узбекистана в Казахстан и в Туркменистан, состоявшиеся в ноябре 2014 г. и в декабре 2015 г. соответственно. Вместе с тем, особое внимание Ташкент
1 Гребениченко С.Ф., Токтамысов С.Ж. Центральная Азия и геостратегия России // Социально-гуманитарные знания, 2011, № 1, с. 4-5.
2 Гребениченко Д.Ф., Гребениченко С.Ф. Эволюция России и Путин // Социально-гуманитарные знания, 2015, № 6, с. 47-49.
стал придавать Шанхайской организации сотрудничества, которая к настоящему моменту является евроазиатской структурой универсального типа. Юбилейный XV саммит ШОС в Ташкенте (июнь 2016 г.) отразил приоритеты Узбекистана как страны-председателя Организации с 2015 г. Это - выработка мер по усилению совместной борьбы с терроризмом, экстремизмом, сепаратизмом, подготовка адекватных ответов современным вызовам международной и региональной безопасности, обеспечение устойчивого развития национальных экономик, гуманитарного развития всех стран, входящих в состав ШОС.
Официальный Ташкент подчеркивает первостепенное место экономической составляющей в деятельности Шанхайской организации сотрудничества, выступает за активизацию контактов по разработке и реализации взаимовыгодных совместных проектов, формированию для этого соответствующих финансовых инструментов, в том числе Банка развития ШОС. Кроме того, Узбекистан считает важным более активное использование ресурсов и рынков не только стран-участников ШОС (Индия, Казахстан, Кыргызстан, КНР, Пакистан, Россия, Таджикистан, Узбекистан), но и стран-наблюдателей (Афганистан, Беларусь, Иран, Монголия), что, действительно, может способствовать укреплению взаимовыгодного торгового и делового сотрудничества стран и народов. При этом Ташкент выступает категорически «против» блокового мышления и «за» недопущение превращения ШОС в военно-политический альянс.
Очевидно, что формат Шанхайской организации сотрудничества в настоящий период является наиболее привлекательным для Узбекистана потому, что наряду с Российской Федерацией и странами ЦА в число участников Организации входят Китайская Народная Республика, Индия, Пакистан. Это означает, что политика официального Ташкента, условно говоря, от ограниченно-изоляционной модели шаг за шагом переходит к более кооперационной внешней стратегии, направленной на укрепление взаимодействия в вопросах безопасности, инвестиционного и торгово-экономического сотрудничества в рамках ШОС при, казалось бы, сохранении определенной дистанции, увы, от евразийского интеграционного проекта - ЕАЭС.
Токтамысов C-Ж., Гребениченко С.Ф. Зачем Ташкенту разворот на Юг? Статья посвящена анализу внешнеполитической активности Узбекистана. Отмечается роль различных факторов, оказывающих влияние на формирование стратегии официального Ташкента в сфере внешней политики. Акцентируется внимание на прошедшем в 2016 г. саммите ШОС в контексте укрепления регионального сотрудничества. Авторы подчеркивают важность обеспечения стабильности в Афганистане и укрепления сотрудничества Узбекистана с Пакистаном в контексте решения региональных проблем. В работе показана роль России как ключевого гаранта безопасности государств Центральной Азии.
Ключевые слова: Узбекистан, Пакистан, Центральная Азия, Афганистан, Россия, Казахстан, страна-транзитер, внерегиональ-ный актор, аграрный сектор, текстильная отрасль, ОЭС, ЦАРЭС, ШОС, постсоветское пространство, движение «Талибан», безопасность.
Toktamysov S.Zh., Grebenichenko S.F. Whether Tashkent needs to turn to the South? The article is devoted the analysis of the foreign policy activity of Uzbekistan. It is noted, the role of the various factors, that bring to bear influence the formation of the strategy of official Tashkent in the area of foreign policy. The attention is focused on the summit of SCO which has taken place in 2016 in the context of strengthening of regional cooperation. Authors emphasize importance of ensuring stability in Afghanistan and development cooperation of Uzbekistan with Pakistan in the context of the solution of regional problems. The work shows the role of Russia as a key guarantor of the security of the Central Asian states.
Key words: Uzbekistan, Pakistan, Central Asia, Afghanistan, Russia, Kazakhstan, transit country, non-regional actors, agricultural sector, textile industry, ECO, CAREC, SCO, post-soviet area, the movement «Taliban», security.
