CC BY
21
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Редакторы раздела:
ДМИТРИЙ НИКОЛАЕВИЧ ЖАТКИН - доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой перевода и перевоведения Пензенской государственной технологической академии (г. Пенза) ЛАРИСА МИХАЙЛОВНА ВЛАДИМИРСКАЯ - доктор филологических наук, профессор Алтайской академии экономики и права (г. Барнаул)
УДК 811.512.141
Akbulatova R.T., teaching assistant, Bashkir State Pedagogical University n.a. M. Akmulla (Ufa, Russia),
E-mail: [email protected]
LINGUISTIC LAWS UNDER WHICH BASHKIR DIALECTICISMS AROSE. The dialects in Turkic languages including the Bashkir language have been studied only in the terms of synchronous, i.e. one can find information only about the semantics of dialecticisms, regional distribution, the part of speech it relates to, its literary versions in the works published so far. But there is no information about their etymology, the reasons or laws that influenced the appearance of the dialecticism. Meanwhile, in the Bashkir language there are no dialecticisms that arose by chance. All of them developed under the influence of certain laws or regularities of the development of the language. These laws are not many, but they acted consistently, regularly without digression. The author makes an attempt to analyze the impact of such laws and regularities as historic alternation of vowels and consonants, vowel harmony, reduction, assimilation and dissimilation, theory of certainty-uncertainty, as well as pleonasm on the appearance of dialecticisms.
Key words: Bashkir language, Turkic languages, dialecticism, vowel harmony, reduction, assimilation, dissimilation, theory of certainty-uncertainty, pleonasm.
Р.Т. Акбулатова, ассистент Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы, г. Уфа,
E-mail: [email protected]
ЯЗЫКОВЫЕ ЗАКОНЫ, ПОД ДЕЙСТВИЕМ КОТОРЫХ ВОЗНИКЛИ БАШКИРСКИЕ ДИАЛЕКТИЗМЫ
В статье речь идёт о языковых законах, которые повлияли на возникновение тех или иных диалектизмов в башкирском языке. В работе подчёркивается тот факт, что в тюркских языках, в том числе и башкирском, диалекты изучены только в синхронном плане, т. е. в трудах по диалектологии, изданных до сих пор, даются сведения о семантике диалектизмов, регионе распространения, к какой части речи они относятся, даётся литературный вариант (в некоторых трудах), но нет данных об их этимологии, причинах или законах, под действием которых возник диалектизм. Тем временем, в башкирском языке нет диалектизмов, возникших случайно. Все они произошли под действием тех или иных законов языка, закономерностей его развития. Таких законов немного, но они действовали последовательно, регулярно и без отклонений. В статье сделана попытка проанализировать влияние таких законов и закономерностей как историческое чередование гласных и согласных звуков, сингармонизм, редукция, ассимиляция и диссимиляция, теория определенности-неопределенности (ОПНО), плеоназм на возникновение диалектизмов.
Ключевые слова: башкирский язык, тюркские языки, диалектизм, сингармонизм, редукция, ассимиляция, диссимиляция, теория определенности-неопределенности (ОПНО), плеоназм.
Проанализировав причины, пути и историю возникновения диалектизмов башкирского языка, мы убедились в том, что случайно возникших или возникающих диалектизмов нет. Все проанализированные нами диалектизмы возникли на основе действия тех или иных законов языка, закономерностей его развития. Таких законов, оказалось, немного, но они действовали последовательно, регулярно и без отклонений. Так мы столкнулись с такими законами языка, как закономерности исторического чередования гласных и согласных звуков, сингармонизм, редукция, ассимиляция и диссимиляция, теория определенности-неопределенности (ОПНО), плеоназм. Нам не пришлось иметь дело с диалектизмами, которые возникли под влиянием единичных случайных факторов, т. е. незакономерными путями. Следует отметить, что большинство этих законов или закономерностей открыты, разработаны и сформулированы выдающимся башкирским языковедом Дж. Г. Киекбаевым.
В ходе работы выяснилась одна примечательность тюркской диалектологической науки: в тюркских языках, в том числе и башкирском, диалекты изучены только в синхронном плане, т. е. в трудах по диалектологии, изданных до сих пор, даются сведе-
ния о семантике диалектизмов, регионе распространения, к какой части речи они относятся и дается литературный вариант (в некоторых трудах), но нет ни слова об их этимологии, тем более нет даже намека на причину или закон, под действием которого возник диалектизм. Так, в «Диалектологическом словаре башкирского языка», изданном в 2002 году государственным издательством «Китап», есть диалектизм аглар 'они'. О нем даны следующие сведения: «Аглар ^акмар) а. улар 'они'. Ун ике ген агларга йал була» [1, с. 12]. Из этих сведений мы понимаем, что этот диалектизм есть в сакмарском говоре, относится к местоимениям, литературный вариант - улар со значением 'они'. Нет ни единого слова о его этимологии, по каким законам и когда он возник. Одним словом, важнейшая отрасль диалектологии по этимологии диалектизмов, причинах и закономерностях их возникновения в тюркологии, в том числе и башкирском языкознании, на сегодняшний день не создана. В этой статье мы попытаемся раскрыть закономерности, под действием которых возникают диалектизмы.
По утверждению видного тюрколога Н.Х. Максютовой, в ар-гаяшском говоре восточного диалекта башкирского языка место-
имение третьего лица единственного числа вяглядит как ал'он' (в литературном языке и других диалектах ул). В других тюркских языках и их диалектах формы ал также нет, за исключением одного диалекта киргизского языка, т.е. она уникальна в своем роде. При этом следует заметить, что в древнетюркском языке это местоимение выглядело в виде ол, как и во многих современных тюркских языках. В современном башкирском, узбекском и уйгурском языках закрепилась форма ул. Возникновение формы ул от древнетюркского ол произошло по законам исторического перехода одних гласных звуков в другие, в частности, закону перехода о>у, что подробно описано профессором Дж.Г. Киекба-евым. В своей книге «Фонетика башкирского языка» он, отметив регулярный переход гласных о>у, объяснил причину этого явления. Профессор приводит нижеследующие примеры: древ-нетюркск. токуз, отуз - башк. тугыд, утыд; следовательно, ол> ул [2, с. 63 - 66]. Возможно, что диалектизм ал возник от формы ул в результате чередования у>а? Но подобный переход не был замечен ни Дж.Г. Киекбаевым, защитившим докторскую диссертацию по исторической фонетике башкирского языка, ни другими лингвистами, занимающимися этой проблемой. Действительно, в башкирском языке очень много слов, в которых звук у сохранился и не перешел в звук а: утын 'дрова', усак 'очаг', укыу 'учёба', ултыргыс 'стул', уба 'горка', ултыр 'садись' и т. д. При выяснении этимологии ал 'он' надо обратить внимание на то, в каком виде употреблялись личные местоимения в древнем алтайском праязыке, от которого впоследствии выделились тюркские, монгольские и тунгусо-маньчжурские языки. Можно уверенно предполагать, что в древнейшем праязыке местоимения были короткими, так как они в таком виде сохранились в монгольских, тунгусо-маньчжурских и даже тюркских языках. Так, в эвенском и эвенкийском языках местоимения первого и второго лиц и сегодня являются короткими: би 'я', си 'ты' ; калмыцком би 'я', чи 'ты'. В современных азербайджанском, гагаузском и кумыкском языках местоимение третьего лица единственного числа и сегодня выглядит в виде о 'он'. В кызыльском говоре башкирского языка, по утверждению Н.Х. Максютовой, короткое местоимение третьего лица единственного числа сохранилось: У мэлдэ укыу балаЬ|ы булып йерей ине 'В ту пору он ходил в школьниках' [3, с. 65].
В древних языках все слова, в частности местоимения, не имели конкретного значения, т.е. были абстрактными по значению, о чем говорит судьба вопросительного местоимения ни, которое в тюркских языках утвердилось в значении что, а в некоторых тунгусо-маньчжурских языках (удэгейском, орокском, орочском и т. д.) - в значении кто. Следовательно, местоимение ни в древних языках имело более абстрактное значение, а впоследствии несколько конкретизировалось (в тюркских языках в значении что, в тунгусо-маньчжурских - в значении кто). Видные тюркологи отмечали это свойство древнетюркских слов. М.Ш. Рагимов утверждал: «Современный тюркский глагол с конкретным грамматическим значением в древности имел много значений» [4, с. 8]. Ту же мысль повторяет Г.Ф. Благова: «... В староузбекском языке синтаксические функции деепричастий на -а (значит и значения - А.Р.) были разнообразными [5]. Известный тюрколог Э.В. Севортян отмечал, что «Значения глаголов желательного наклонения и будущего времени изъявительного наклонения в древнейших этапах развития некоторых тюркских языков (староузбекского, старотурецкого, староазербайджанского) резко не отличались. Такая в значении глаголов (разрядка наша - А.Р.) иногда приводила к неустойчивости их форм» [6, с. 22]. Когда тюркские племена, отделившись от других алтайских племен (монгольских и тунгусо-маньчжурских), стали жить самостоятельно, начали быстро развиваться, чему способствовало два обстоятельства: во-первых, они оказались под властью сильных и воинственных племен, о чём мы узнаем из широко известного труда Г. Айдарова, но потом сумели освободиться от зависимости и создали свое сильное государство: «Тюрки, как и другие народы мира, имеют свою древнюю культуру и чрезвычайно интересную историю. На исторической арене они известны приблизительно с середины VI века н.э., когда находились в вассальной зависимости табгачей, в частности, Жу-жаней. В середине VI века Бумын объединил ряд слабо связанных между собой тюркских племен. Зимой 552 года он выступил в поход против Жу-жаней и одержал одну победу. После его смерти власть наследовали один за другим три сына. Среди них выделяется Мугань-хан, самый знаменитый из всех тюркских каганов, военачальник, завоеватель, умноживший свои владения и создавший великий тюркский каганат, который он привел
к невиданному дотоле расцвету. Тюрки создали свою великую державу длинным копьем и острой саблей. Богатства их были огромны » [7, с. 33]. Во-вторых, тюрки в это время создали свою письменность, которую называют орхоно-енисейской, т. к. первые их письмена были найдены на камнях берегов рек Орхон и Енисей. У них судя по всему были особые инструменты или технологии, чтобы высекать свою историю, целые художественные произведения на огромных камнях, стоявших на берегу. Эта традиция дошла, кстати, и до башкир. В отдалённых маленьких деревнях на могилах умерших ставят плоские камни, на которых высекают фамилии, имена, годы жизни; в старинных башкирских песнях есть такие строки: «Если удасться мне вернуться на свою родину, написал бы свою историю на камне» («тарих я?ыр инем ташына»).
Создание могущественного государства, зарождение этно-политических объединений, ставших прямыми предшественниками и предками современных тюркоязычных наций, способствовали также стремительному изменению и развитию языка.
Со временем слова всех частей речи начали конкретизировать свои значения. Например, Т.Ф. Благова отмечает, что «у временной формы на -а(р) произошли изменения в ее значении в сторону сужения: в современном узбекском языке за этой формой закрепилось преимущественно значение будущего предположительного» [8]. Подобное изменение произошло и в башкирском языке: ул килэр 'возможно, он придет'; балки, сакырар 'возможно, он пригласит' (орф. килер, сакырыр). В первую очередь нуждались в конкретизации своих значений местоимения, ибо именно они, как говорилось выше, имели самое абстрактное неопределенное значение. В итоге местоимения первого и второго лица приняли древний показатель определенности -н: би+н=бин, си+н=син. А к местоимению третьего лица присоединился древний показатель множественности-неопределенности -л: о+л=ол, так как это местоимение имеет более неопределенное значение (третье лицо не участвует в беседе). Вновь образованные местоимения наблюдаются в орхоно-енисейских памятниках, например, в книге Г. Айдарова они зафиксированы в виде бен, сен, ол. Следует отметить тот факт, что до проф. Дж.Г. Ки-екбаева категория определенности-неопределенности признавалась только в индоевропейских языках, т.к. в них есть специальные показатели определенности и неопределенности - артикли. Однако, Дж.Г. Киекбаев доказал, что эта категория характерна и урало-алтайским языкам (в т.ч. и башкирскому) и определил средства (чисто алтайские или тюркские) выражения значений определенности и неопределенности. В частности, он писал, что «Грамматическая категория определенности и неопределенности в упомянутых языках (урало-алтайских - А.Р) чрезвычайно развита и представляет собой весьма сложную картину. Сложность её состоит в том, что эта категория пронизывает всю грамматическую систему урало-алтайских языков и выражается в разнообразной форме. Она строго взаимосвязана и отражается как в сфере имени, так и в сфере глагола или в сфере имени и глагола одновременно» [9, с. 77]. Как известно, в индоевропейских языках эта категория наблюдается только в сфере имен существительных. Среди показателей определенности и неопределенности Дж.Г. Киекбаев называет гласные и согласные звуки: широкие гласные (в башкирском: а, а) выражают значение неопределенности, а узкие (ы, и, у, у, о, в) - определенности; некоторые из согласных выражают значение определенности (н, г, г, т (д), м), другие (л, р, ш, з, с) - значение неопределенности.
Вот почему местоимения первого и второго лиц приняли показатель определенности -н (они по содержанию более определенны, участвуют в беседе), а местоимение третьего лица - показатель неопределенности -л (третье лицо является неопределенным, не участвует в беседе). Будучи показателем определенности -н принимает участие в образовании определенного винительного (объектного) падежа имен существительных: балаhы-н 'его ребенка', кешеhе-н 'его человека'. Показатель -л образует множественное число имен существительных в тунгусо-маньчжурских языках: эвен. и эвенк ура 'горка' - ура-л 'горки', када 'гора' - када-л 'горы'.
Формы множественного числа личных местоимений в урало-алтайских языках образовались двумя способами: 1) к форме единственного числа присоединился древний показатель множественного числа -з: би+з=биз, си+з=сиз (впоследствии без, сез -бед, hеg (башкирск.). А в шорском и тувинсом языках к древнему местоимению присоединился новейший аффикс множественного числа -лер: си-лер, в хакасском: си+р+ер (т.е. два показателя -р, т.к. более древняя форма сир потеряла значение множествен-
ного числа по причине действия плеоназма, поэтому потребовалось участие еще одного показателя множественности). В алтайском языке параллельно употребляются два варианта: слер и слерлер: форма слер возникла из силер в результате действия редукции, а форма слерлер - результат действия плеоназма. В киргизском же употребляются параллельно сиз и силер, последняя из которых возникла позже, после образования сложного аффикса множественного числа -лар/-лэр. Форма силер имеет дополнительные оттенки значения, например, уважения к собеседнику.
Второй путь образования множественного числа личных местоимений указан Дж.Г. Киекбаевым: «В личных местоимениях некоторых урало-алтайских языков идея множественности-неопределенности грамматически выражается путем замены узкого гласного переднего ряда широким гласным заднего ряда, ср. об-щемонгол. би 'я'... догурск. баа 'мы' (эксклюзив); ср. еще догурск. ин 'он', но ан 'они' (гласный долгий); ср. татарск. ул 'он', но алар 'они', отсюда киргиз. и башкирск. диалектизмы ал 'он' [10, с. 96]. Во многих тюркских языках множественное число местоимения третьего лица образовалось именно этим путем: ол 'он' - ал 'они' (в монгольских местоимения первого и второго лица образованы так же: би 'я' - ба 'мы'). Но в средние века под действием плеоназма форма ал стала терять значение множественного числа, тогда к нему присоединился показатель множественности-неопределенности широкий гласный -а и образовался новый вариант местоимения третьего лица множественного числа в виде ала (ал+а), который и сейчас служит в этой функции в карачаево-балкарском языке: ол 'он' - ала 'они'. В остальных тюркских языках с течением времени и эта форма стала терять свое значение множественного числа, поэтому к ней нарастил-ся древнейший показатель множественности-неопределенности -р: ала+р (алар). Эта новая форма местоимения третьего лица множественного числа сегодня функционирует в татарском (ул 'он' - алар 'они'), караимском (ол 'он' - алар 'они'), башкирском (ул 'он' - алар 'они' - во всех диалектах и разговорной речи). В возникновении формы алар главную роль сыграл плеоназм, который в тюркских языках действовал более активно в отличие от монгольских, тунгусо-маньчжурских и особенно угро-финнских языков. В результате в них образовались сложные аффиксы, состоящие из нескольких показателей. Например, в эвенкийском -кабал 'горы' - в башкирском каялар. В разных тюркских языках
Библиографический список
плеоназм действовал по-разному. Так, в башкирском и других тюркских языках аффикс родительного падежа выглядит в виде -ньщ (-тыц/ -быц...): ат-ныц 'лошади' (ат-тыц, урман-быц 'леса'), а в карачаево-балкарском и кумыкском в виде -ны (ат-ны), т.е. в этих языках для родительного и винительного падежей служит один и тот же аффикс. Показатель множественного числа в башкирском языке состоит из трех компонентов (арба+лар, бала+лар), а карачаево-балкарском - из двух (арба+ла 'телеги', саби+лэ 'дети).
Профессор Дж.Г. Киекбаев признавал роль плеоназма в образовании сложных аффиксов, но не употреблял термин "плеоназм". Вот как описывает он историю развития сложного аффикса множественного числа: «. В отличие от эвенкийского и эвенского языков, в тюркских языках первичный аффикс множественного числа -л, некогда присоединившийся к именам на гласную основу, постепенно утратил значение множественного числа (разрядка наша - А.Р), поэтому к основе на -л наращивался показатель неопределенности -а/-э по общей модели, в результате чего образовался аффикс множественного числа -ла/ -лэ, который сохранил значение множественного числа в именах только в карачаево-балкарском языке, например, кънак-ла 'гости', арба-ла 'телеги', саби-лэ 'дети'.» [11, с. 171]. Таким образом, аффикс множественного числа -ла, как и местоимение ал, потерял значение множественности, поэтому к местоимению ал постепенно наращивались древнейшие показатели множественности-неопределенности -а и -р. В результате во всех тюркских языках местоимение ал, когда-то имевшее значение множественного числа, в связи с образованием наиболее сложной формы алар, прекратило существование. Но оно сохранилось в аргаяшском говоре восточного диалекта башкирского языка (и в одном из диалектов киргизского языка), поэтому форма ул в аргаяшском говоре исчезла, т. к. новая форма бывает сильнее и вновь образованная форма множественного числа алар повлияла на сохранение ал: ал -алар (одинаковые формы помогают друг другу). Такова история диалектизма ал.
При исследовании этой проблемы мы увидели, что в историческом развитии диалектизмов активно участвуют такие языковые законы, как историческое чередование гласных и согласных звуков, сингармонизм, ассимиляция, редукция, категория (или теория) определённости-неопределённости и плеоназм.
1. Диалектологический словарь башкирского языка. Уфа: Китап, 2002.
2. Киекбаев Дж. Г. Фонетика башкирского языка. Уфа, 1958.
3. Максютова Н.Х. Восточный диалект башкирского языка. Москва: Наука, 1976.
4. Рагимов М.Ш. История форм наклонений глагола в азербайджанском языке. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Баку, 1966.
5. Благова Г.Ф. Соотносительные глагольные формы в узбекском литературном языке. Вопросы языкознания. 1958; 4: 93 - 94.
6. Севортян Э.В. Современное состояние и некоторые вопросы исторического изучения тюркских языков. Вопросы методов изучения тюркских языков СССР. Ашхабад, 1961: 510 - 519.
7. Айдаров Г. Язык орхонских памятников древнетюркской письменности VIII века. Алма-Ата: Издательство "Наука" Казахстана, 1971.
8. Благова Г.Ф. Соотносительные глагольные формы в узбекском литературном языке. Вопросы языкознания. 1958; 4: 93 - 94.
9. Киекбаев Дж.Г. Введение в урало-алтайское языкознание. Уфа: Башкнигоиздат, 1972.
10. Киекбаев Дж.Г. Введение в урало-алтайское языкознание. Уфа: Башкнигоиздат, 1972.
11. Киекбаев Дж.Г. Основы исторической грамматики урало-алтайских языков. Уфа, "Китап", 1996.
12. Башкирско-русский словарь. Под редакцией З.Г. Ураксина. Москва: Дигора, 1996.
13. Русско-башкирский словарь: в 2 т. Под редакцией З.Г. Ураксина. Уфа: НИ Башкирская энциклопедия, 2005. References
1. Dialektologicheskij slovar'bashkirskogo yazyka. Ufa: Kitap, 2002.
2. Kiekbaev Dzh. G. Fonetika bashkirskogo yazyka. Ufa, 1958.
3. Maksyutova N.H. Vostochnyj dialekt bashkirskogo yazyka. Moskva: Nauka, 1976.
4. Ragimov M.Sh. Istoriya form naklonenijglagola v azerbajdzhanskom yazyke. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Baku, 1966.
5. Blagova G.F. Sootnositel'nye glagol'nye formy v uzbekskom literaturnom yazyke. Voprosy yazykoznaniya. 1958; 4: 93 - 94.
6. Sevortyan 'E.V. Sovremennoe sostoyanie i nekotorye voprosy istoricheskogo izucheniya tyurkskih yazykov. Voprosy metodov izucheniya tyurkskih yazykov SSSR. Ashhabad, 1961: 510 - 519.
7. Ajdarov G. Yazyk orhonskih pamyatnikov drevnetyurkskoj pis'mennosti VIII veka. Alma-Ata: Izdatel'stvo «Nauka» Kazahstana, 1971.
8. Blagova G.F. Sootnositel'nye glagol'nye formy v uzbekskom literaturnom yazyke. Voprosy yazykoznaniya. 1958; 4: 93 - 94.
9. Kiekbaev Dzh.G. Vvedenie v uralo-altajskoe yazykoznanie. Ufa: Bashknigoizdat, 1972.
10. Kiekbaev Dzh.G. Vvedenie v uralo-altajskoe yazykoznanie. Ufa: Bashknigoizdat, 1972.
11. Kiekbaev Dzh.G. Osnovy istoricheskojgrammatiki uralo-altajskih yazykov. Ufa, «Kitap», 1996.
12. Bashkirsko-russkijslovar'. Pod redakciej Z.G. Uraksina. Moskva: Digora, 1996.
13. Russko-bashkirskijslovar': v 2 t. Pod redakciej Z.G. Uraksina. Ufa: NI Bashkirskaya 'enciklopediya, 2005.
Статья поступила в редакцию 16.10.16
