CC BY
53
© 2013
А. А. Осипова
ЯЗЫКОВЫЕ РЕПРЕЗЕНТАНТЫ КОНЦЕПТА «РЫБАЛКА» В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КАРТИНЕ МИРА В. П. АСТАФЬЕВА
В статье автор-лингвист обращается к анализу языковых вербализаторов одного из самых ярких концептов в творчестве прозаика XX в. В. П. Астафьева концепта «Рыбалка». Прослеживается эволюция данного образования с древнейших времён до настоящего времени в языковой картине мира. Автор выявляет особенности индивидуально-авторского восприятия процесса рыбной ловли, отражённые в рассказе В. П. Астафьева «Светопреставление».
Ключевые слова: лингвистика, В. П. Астафьев, концепт «Рыбалка», языковая картина мира, художественная картина мира, поле вербализаторов
Исследование концептов, ключевых для художественной картины мира того или иного автора, является одним из актуальных направлений в современной когнитивистике и лингвоанализе художественного текста. Писатели обычно предпочитают те или иные темы, типы героев, ситуации, которые воплощают индивидуально-авторское видение мира.
Картина мира писателя В. П. Астафьева, рассказы, повести, романы которого уже перешли в разряд классических и изучаются в школьной программе, практически не исследована. Научные работы, описывающие отдельные концепты творчества В. П. Астафьева, появились только в последние несколько лет1.
Нами подробно были рассмотрены концепты «Жизнь» и «Смерть», вербализованные в творчестве В. П. Астафьева2, фрагментарно анализировался концепт «Дело»3. Настоящая статья — начало изучения и описания одного из наиболее ярких индивидуально-авторских концептов В. П. Астафьева — концепта «Рыбалка».
В творчестве В. П. Астафьева представление о рыбной ловле включает знания, закреплённые в языковом сознании с древнейших времён, а также индивидуально-авторское осмысление данного вида промысла.
Рыболовство с древнейших времён было одним из главных способов добывания пищи наряду с охотой, собирательством, земледелием и скотоводством. Самое общее именование охоты, ловли и (соответственно) охотника, ловчего выражалось в лексемах ловитвл, ловъ, оуловлкник, ловити, оуллвлти / оуловити, ловьчь, ловьць4. Позже образовались слова ловитвьнпи, ловище, ловленик, ловл", ловьникъ, ловьчии, ловьчьскпи5. В «Старославянском словаре (по рукописям X-XI веков)» в статье «ловитвл» уделяется особое внимание именно
Осипова Александра Анатольевна — кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Научно-исследовательской словарной лаборатории Магнитогорского государственного университета. E-mail: osashenka@yandex.ru
1 См., например: Бариловская 2007; Башкова 2007; Бобкова 2007; Гончаров 2006; 2007; Пимено-вы 2006; Фельде 2005, 2007, 2009; Шапилова 2007.
2 Осипова 2005а; 2012.
3 Осипова 2005б.
4 Цейтлин 1994, 309-310, 734.
5 Срезневский 1895/2, 37-41.
рыболовству: «• (priáú) <...> рыбная ловля»6; в статье «ловьць» обозначено устойчивое сочетание ловьць (ргклмъ): «рыбак, рыболов»7.
Объект ловли имел два наименования — ргкл и ргкицл: г(ллго)лл lmú симонъ петръ. _д@ priáú ловите (Ин 21: 3) Зогр 173, Мар 400, Ас 318; г(ллго) лл lmú и(соу)съ • колико хл^къ LMüTe • они же phrnA ж • l млло ргкиць (Мф 15: 34) Зогр 23 и др. Вообще слово рыба сравнивают с д.-в.-н. rüppa, rüpa «гусеница», также «налим», ср.-в.-н. ruppe, rüpe «налим». Славянское слово, по-видимому, представляет собой табуистическое название вместо более древнего zbvh, которое ввиду созвучия с глаг. звать рыбаки избегали употреблять8. В словаре П. Я. Черных указывается, что «рыба *ryba (?) неясное слово. Наиболее популярно объяснение, основывающееся на сопоставлении с нем. Aalraupe (реже Raubaal) — "налим" (или вообще "рыба из семейства угрей" (Aal — "угорь"), рыба со змеевидным телом)»9. Изначально субъект ловли обозначался словами ргклрь, ргкитвъ10, наименования ргклринъ, ргкить, ргкитьникъ, рпколовъ, ргколовьць, рпкьникъ появились много позже11; немудрёные снасти рыболова именовались словом мphжл: въ вр^\\А оно • сто áh ¡(coy)cú при ezeph генислрьтьс^ • и ви^ дъвл корлклицл стофл при ezeph ргклри же ошьдúшe W нкю пллкллх@ мphжA Тур 7.2: 3-7; l видhвú дъвл корлкицл стоОштл при eaeph • ргкгтвг жe orneAúrne otú íe\ пллкллх@ мphжA (Лк 5: 2). Кроме слова мphжл, в старославянском языке ещё существовали слова нeводú, сhть, осило, но они по преимуществу выступали в роли метафоры: peneTú к(ог)оу ^лст@пьн_къ mol ecL тг • l пpLкhжLштe Moe • к(ог)ъ mol оупъвл\ нл нь • hKO tú _^клв_тъ м> otú chTL ловьм> • l otú словeси м>тeжьнл (Пс 90: 20-25) Син 120b; w колhзни огни пр°гон—шти • и
потг кpúштeни рос—шти • и св^ь ли одeждA д(оу)ш— тък@шти • w колhзни нeкeсúноYOYмоY хл^оу длтeлю • вhph свhштe чистл • дилволоу осилe • л члов^оу знлмeник Супр 313: 13-18 и др.
О том, что рыба была столь же распространённым видом пропитания, что и хлеб, свидетельствует известная евангельская легенда о том, как Иисус накормил в пустынном месте пятью хлебами и двумя рыбами тысячи человек. Все четыре евангелиста описывают это событие, одни — с большими, другие — с меньшими подробностями: поздh жe кгвъшоу прист@пишА kú нeмоY оу^ници ero. г(ллго)л\штe. поусто ecTú MhcTO. l годинл мин@ южe отъпоусти нлродг. дл шeдúшe вь клижьн#> грлдъцА. коупАтъ крлшънл ceáh. í(coy)c(ú) жe pene имъ. нe Tpháoy\Tú отити. длдитe имъ вг hсти. они жe г(ллго) ллша eMOó нe имлмъ сúдe túkmo пать хлhкú и дьвh priáh. онъ жe pene пpинeсhтe ми > chMO <...> l пpиeмú пать хлhкú и дьвh priáh вьзьphвú нл н(e)ко кл(л)г(о)с(ло)ви. l пphломú хл^п длстъ оу^никомъ. оу^ници жe нлродомъ. l hrnA вьси и нлсгтишА са (Мф 14: 15-20) Мар 49, Ас 80-81, Зогр 20-21. Простота пищи (ячменный хлеб и рыба) призвана подчеркнуть, что
6 Цейтлин 1994, 309.
7 Цейтлин 1994, 310.
8 Фасмер 1996/3, 525-526.
9 Черных 1999/ 2, 129-130.
10 Цейтлин 1994, 586.
11 Срезневский 1903/3, 207-209.
нужно довольствоваться малым, а не выбирать лучшее. Рыбу изображали и в сценах Тайной Вечери в связи со священным обычаем принимать по пятницам рыбу, а не мясо.
С добычей рыбы также связано одно из евангельских чудес — лов рыбы на Галилейском озере, когда Иисус застал учеников за этим промыслом. За всю ночь ничего не было поймано. Тогда Иисус предложил Симону-Петру снова забросить сеть. Когда сеть вытаскивали, она стала прорываться под тяжестью рыбы, которая наполнила две лодки: _ тъ к^ сто> и(соу)съ при езер^ енислретъсц^. I. вид^въ дъвл корлкицл сто>штл при езер^. ргкгтвг же ошедъше отъ не\ пллкллх@ мр^жА. въл^зъ же въ единъ отъ корлкицю иже к^ симо-новъ. моли и отъ земл# отъст@пити млло. _ с^дъ оумллше ис корлкл^ нлродг. ^ко же пр^стл г(ллго)л#. реме къ симоноу вьз^ди [въ]въ гл@ кин@. _ вьмет^те мр^жА ваша въ ловитв@. _ отъв^штлвъ симонъ реме емоу. нлстлвьниме ок ношть вьс@ трождьше са не >сомъ нимесоже. по г(ллго)лоу же твоемоу въвръжемъ мр^ж@. _ се сътворьше. окаса мъножъ-ство ргкъ много. протръзллше же са мр^жл ихъ (Лк 5: 1-6) Мар 210-211, Зогр 88-89, Ас 99. Ученики-рыбаки были потрясены необычным уловом. Иисус же обратился к ним со словами: «Идите за мною, и я сделаю вас ловцами челове-ков»: и реме имл ид^тл по мън^ • и сътвор@ вг ловьцл млвкомъ (Мф 4: 19) Остр 60аР, Ас 69, Мар 9 и 117. Это образное представление подлинного смысла апостольского служения. Такая «заключающая чудо аллегория должна была показать, какой властью над людьми наделяются отныне апостолы, призванные покинуть море Галилейское ради "моря людского" и променять сети рыбацкие на сети христианского вероучения»12, ср.: подокьно естъ ц(^сл)р(ь)ствие к(о)жие неводоу въвръженоу въ море (Мф 13: 47) Зогр 19, Мар 47, Ас 245, Супр 127: 28.
Таким образом, концепт «Рыбалка» формировался в древнем славянском языке путём взаимодействия прямых и переносных значений слов и устойчивых словесных комплексов, описывающих это важное для современной русской культуры образование.
Толковые словари современного русского языка (БАС, МАС, СОШ, БТС, РТС) идентично представляют первое значение слова рыбалка — «рыбная ловля»13. Нужно обратить внимание на то, что в БАС, МАС и СОШ анализируемая лексема имеет стилистическую помету «разг.». Это, казалось бы, должно противоречить выбору слова рыбалка в качестве имени концепта. Но в новейших толковых словарях (БТС и РТС) данная лексема представлена как нейтральная. Видимо, в последние десятилетия слово рыбалка стало настолько активно и широко употребляться в русском языке (кстати, оно не имеет ни одного синонима), что стилистическая окраска нейтрализовалась. Так как БТС и РТС являются достаточно авторитетными словарями (БТС в своих основных чертах продолжает традиции отечественной академической лексикографии; РТС, меньший по объёму, чем СОШ, включает с достаточной полнотой наиболее употребительную, активную лексику: в данном издании широко отражено словоупотребление конца XX — начала XXI в.), считаем возможным именовать исследуемый концепт лексемой рыбалка. Выделим инвариант (минимальное содержательное ядро) для слова
12 Мордиков 2009.
13 БАС 1961/ 12, 1604; МАС 1987/ 3, 743; СОШ 2005, 689; БТС 2000, 1135; РТС 2006, 672-673.
рыбалка — 'рыбная ловля'. Так как концепт — ментальное образование полевой структуры с инвариантной коллективно выработанной и понятийно структурированной, оформленной ядерной частью и индивидуальной ассоциативно-мерцающей периферийной, все единицы, вербализующие концепт, будут располагаться в поле его вербализаторов (далее ПВ).
В творчестве В. П. Астафьева концепт «Рыбалка» занимает одно из центральных мест. Родиной писателя является село Овсянка (ныне Красноярский край), стоящее на берегу Енисея — одной из крупнейших рек мира. Немецкий исследователь П. С. Даллас, будучи в Овсянке в 1771 г., сообщал, что овсянцы имеют «прилежание и промысел звериною ловлею, рыбою и другими пропитание доставляющими ремёслами» и навыки эти переходят «от праотца к потомкам»14. С самого детства В. П. Астафьев был приобщён к рыбному промыслу. В тяжёлые довоенные и послевоенные годы рыбная ловля (которой равно занимались и мужчины, и женщины, и дети) наряду с охотой была спасением от голодной смерти. Позднее, когда проблема поиска пропитания исчезла, рыбалка осталась для В. П. Астафьева самым любимым видом досуга. Не случайно рыбной ловле писатель уделяет большое внимание на протяжении всего своего творчества. Меняется лишь ракурс повествования. В автобиографических рассказах о трудном сиротском детстве рыбалка описывается как способ добывания пропитания; в повествовании «Царь-рыба» автор обращается к теме браконьерства — бездумного, варварского отношения человека к природе, порождающего утрату нравственных ориентиров; в рассказах 1980-1990-х гг. рыбалка предстаёт как азартный вид отдыха.
В данной статье предлагается анализ концепта «Рыбалка» на примере рассказа В. П. Астафьева «Светопреставление», повествующем о рыбной ловле как увлечении, любимом занятии. На страницах этого произведения (их всего 19) встречается около 100 разнообразных вербализаторов исследуемого концепта. Все единицы мы разделили на несколько групп по их дифференциальным семам.
1. Группа единиц, дающих представление о рыбалке как процессе. Она включает слова брать, изловить, имать, клевать/клюнуть, клев, ловить, ловля, об-рыбачивать, обрыбачивший, охотиться, поймать, рыбалка, рыбачить, цапнуть.
Процесс рыбалки предполагает наличие субъекта и объекта действия. К субъекту действия имеют отношение лексемы рыбалка и рыбачить. Они располагаются в ядерной зоне ПВ концепта «Рыбалка», т. к. их значение содержит ядерную сему 'рыбная ловля'. Эти слова довольно часто употребляются в рассказе «Светопреставление» (10 и 5 раз соответственно): Тут меня, еще полубольного, иглами в больнице истыканного, лекарствами отравленного, и позвали на рыбалку15; И сразу понял я всю исходную причину слёз: мог сдохнуть в больнице и не сдох, до весны вот додюжил, на рыбалку попал... (218); Не рыбачить Кеша Короб не мог, в рыбалке был весь смысл его жизни... (219); Более Кеша Короб на реку не приезжал <...> рыбачил только на родном водоёме... (224) и др.
Различные действия субъекта по поимке рыбы отражают и лексемы изловить, ловить, ловля, охотиться, поймать. Они имеют более обобщённое толкование,
14 Цит. по: Ростовцев 2009, 13.
15 Астафьев 1997/ 9, 217. Так как все примеры взяты из одного рассказа В. П. Астафьева «Светопреставление», далее в круглых скобках даётся только номер страницы этого произведения.
чем единицы рыбалка, рыбачить, т. к. в своих значениях несут представление о добыче вообще кого-л. (не только рыбы): Меня, Кешку Короба, всё Кубенское озеро знат! И вот я ни... не изловил... баба изловила! (213); Я его узнал, он меня нет, потому как на Кубенском озере бывал я в массе рыбаков, ловил сорогу с ершами (219); Кеша же Короб был рыбаком избранным, охотился за нельмой, судаком, щукой да за крупным окунем... (219) и др. Добычу вообще обозначают и глаголы имать, цапнуть, но они располагаются в периферийной части ПВ концепта «Рыбалка», т. к. не содержат в значении (даже имплицитно) ядерную сему: — Ниче-о-о! — зевая блескучей пастью, ответил черепянин. — Вкусная гада! Ели под водяру и облизывались. Имай ишшо, оптать! (223); ...Кеша Короб обрыбачивал водоём и на свою корявую блесну цапнул уже трёх мурластых окуней и одного судачонка... (220).
Интересно употребление в рассказе «Светопреставление» внелитературных слов обрыбачивать и обрыбачивший. В среде рыбаков они употребляются довольно часто, причём имеют несколько толкований. В анализируемом рассказе глагол обрыбачивать актуализирует значение 'одерживать над кем-н. верх в рыбалке' (Я двадцать пять годов рыбачу! И ни одна баба никовды меня не обрыба-чивала! (213)) и значение 'рыбача в разных местах, искать самое уловистое место' (Переходя от лунки к лунке, Кеша Короб обрыбачивал водоём... (220)).
Выше мы описали действия субъекта на рыбалке. Объект тоже совершает определённые действия, а именно — хватает наживку. Сему 'хватать наживку' содержат лексемы брать, клевать/клюнуть, клёв: Клевало здесь в холода лучше всего возле быков железнодорожного моста... (207); ...только что злословившие мужики со всех ног бросились на помощь женщине, потому как на её удочку клюнула щучища (212); Прежними вёснами на озере Кубенском брала нельма на блесну (211)и др.
2. Группа единиц — именований субъекта рыбалки включает лексемы рыбак, рыбачка, рыболов. Оригинально разделение автором повествования рыбаков на несколько категорий по характеру местности, из которой они приезжают рыбачить. Юмористически В. П. Астафьев описывает их отличительные черты, и, хотя все они именуются одним словом рыбак, тем не менее, составляют определённые касты, отличные друг от друга: Самый дерзкий, самый нахрапистый, самый шумный рыбак — черепянин на белом поле льда отличался явственней других тёмной шевелящейся массой... (208); Третий рыбак — вологодский. Надо сразу и прямо сказать, тут его, вологодского рыбака, не чтили и даже раздражались им, потому как вокруг Вологды столько рек, озёр, прудов, стариц, проток и прочего, что только алчность, считали черепяне, завидущие глаза, загребущие руки могли гнать сюда вологжанина... (208); Далее пойдёт рыбакроссыпом: ивановский, ярославский, московский, даже рязанский, рыбак малочисленный, но очень сосредоточенный и умелый (208). Самым неуважаемым рыбаком является московский — хитрый, ехидный, ставящий себя выше других, пресыщенный. В рассказе его сравнивают с ершом — вездесущей наглой, невоспитанной рыбой: Водится москвич, как русский ёрш, на всяком, даже нежилом, водоёме и может съесть икру других рыб, после чего сделает вид, что в водоёмах тех никогда и ничего, кроме ерша, не водилось и ничью он икру не ел (214).
Особого внимания заслуживает слово рыбачка, именующее женщину. Традиционно женщина-рыбачка воспринимается рыбаками-мужчинами несерьёзно, с долей иронии, считается, что женщина и рыбалка — две вещи несовместные. И в рассказе «Светопреставление» появление женщины на рыбалке вызывает соответствующую реакцию: Внимание всех находящихся вблизи рыбаков переметнулось на бабу, издевательские шуточки, насмешки, высказывания сгруппировать можно было бы в одну мысль — в духе современных молодёжных газет и журналов <...> Рыбаки единодушно решили, что эта вот, с позволения сказать, рыбачка хвалит мужика и через газету утверждает, что он у неё хороший: сам моет полы, стирает пелёнки и бельё, водится с дитём, а ей позволяет общаться с друзьями и вот даже на рыбалку отпустил (212). Главный герой рассказа — Кеша Короб — испытывает даже открытую неприязнь к женщине-рыбачке, и неприязнь эта усиливается, когда той удаётся поймать большую рыбу: Я двадцать пять годов рыбачу! И ни одна баба никовды меня не обрыбачивала! <... > — Ну, мушчины!.. Ну, я же не виновата, — залепетала рыбачка и, переломив себя, добавила: — Возьмите рыбу, если так... Только этого и надо было Кеше Коробу! Да штабы он, Кеша Короб, взял у какой-то бабы вонючую рыбину! <...> Как она, вонючка, могла экое поганство придумать?! (213).
3. Группа единиц — именований объекта рыбалки включает существительные аргонавт, берш, гад, голавль, добыча, ёрш, жерех, костерка, лещ, налим, нельма, новожитель, окунь, плотва, подлещик, ротан, рыба, снеток, сорога, стерлядь, судак, существо, тварь, улов, хищник, щука, язь и др., устойчивое сочетание рыбная мелочь: Вот на выносе-то на песчаном в ростепель тучилась рыба, и следственно — толпы рыбаков... (208); ...со всех ног бросились на помощь женщине, потому как на её удочку клюнула щучища (212); В основном берут плотва и подлещик (216); — Ну что вы, ей-богу, как с неба свалились! — сказал московский рыбак. — Это же берш (222) и др. Помимо традиционных наименований рыбы используются и слова, не содержащие в значении сему 'водное животное, дышащее жабрами', но в контексте называющие именно это животное (они отнесены на периферию ПВ концепта). Все эти лексемы описывают предмет «светопреставления» — неведомую рыбакам и пойманную Кешей Коробом рыбу берш: Забравши в твёрдую, двумя подковами объятую, беспощадную пасть блесну Кеши Короба, новожитель реки и здесь, на миру, с хрустом, со скрежетом продолжал её жевать (222); Раздвинув плечом рыбаков, москвич приблизился ко всё ещё валяющемуся, продолжающему скрежетать блесной существу... (222); Что касается берша — это смесь судака, окуня и ерша. Главное действующее лицо в нём — ёрш со всеми его колючками и повадками. Но есть ещё кто-то, науке неведомый. Может, аргонавт... (223); — Ниче-о-о! — зевая блескучей пастью, ответил черепянин. — Вкусная гада! Ели под водяру и облизывались (223).
4. Группа единиц, включающая вербализаторы, объективирующие представление о месте для рыбалки. Сюда входят лексемы водоём, лужа, лунка, мазут, море, нерестилище, озеро, прорубь, протока, пруд, река, старица и устойчивые словосочетания добычливое место, уловное (уловистое) место.
В повествовании В. П. Астафьева наименования мест для рыбалки носят как общий, так и частный характер. Так, более обобщёнными названиями пунктов рыбной ловли могут быть водоём, море, озеро, пруд, река: Итак, место дей-
ствия — одна из северных рек, ныне уже вторично подпёртая гидросооружениями и окончательно утратившая черты реки и называемая просто водоёмом (207); Совсем недавно одному своему приятелю-рыбаку, объездившему всю страну по вербовке и обрыбачившему многие реки, моря и озёра, я возьми да и расскажи о светопреставлении, случившемся на вологодской земле (224) и др. Более конкретный характер носят наименования таких рыболовных мест, как нерестилище ('место нереста'), протока ('боковой рукав реки'), старица ('участок старого русла реки, текущий по новому руслу'): Нерестилища нарушены, ход рыбы смешан (222-223); ...вокруг Вологды столько рек, озёр, прудов, стариц, проток и прочего, что только алчность, считали черепяне, завидущие глаза, загребущие руки могли гнать сюда вологжанина... (208). И ещё более частными наименованиями мест рыбалки, иногда созданными самим человеком, являются лужа, лунка, мазут, прорубь: Кеша Короб, идя от лунки к лунке, всё удалялся и удалялся... (220); Нет, не слышали о ротане здешние рыбаки — по лицам угадал москвич и поведал, что рыба ротан может обитать в любой луже, даже в мазуте, питаться может всем... (223) и др.
Наиболее интересными, на наш взгляд, являются устойчивые (в астафьевском повествовании) словосочетания добычливое место, уловное (уловистое) место, также представляющие собой названия частных/конкретных мест рыбной ловли: Но те, заметив, что у вологжан «берёт», сами надвигались бесцеремонной толпой на уловное место... (210); На самых уловистых, с точки зрения массового рыбака, местах, почти друг на дружке — черепяне... (216); Более Кеша Короб на реку не приезжал, покрыло её устье — добычливое место — вторым валом воды... (224).
5. Группа единиц, называющих приспособления для рыбалки, содержит слова блесна, ведро, жилка, крючок, леска, лодка, мормышка, пешня, поплавок, сверло, снасти, удочка, чурка, шарманка, ящик и словосочетания боевое оружие, боевое снаряжение. Они дают как самое общее представление о рыбацких приспособлениях, так и частное, вплоть до деталей: Пообвыкнув, он выцелит зорким глазом рыбака мастерового и обязательно местного, как бы между прочим заинтересуется его снастями, подарит мормышечку... (215); Я окончательно проснулся и увидел перед собой человека в плаще <...> с удочкой из ветки вереса, раздвоенной на конце, с миллиметровой жилкой, к которой была крепко и надёжно привязана грубая блесна... (218-219). Слова ведро, жилка, пешня, сверло, чурка, шарманка, ящик и словосочетания боевое оружие, боевое снаряжение будут располагаться на периферии ПВ концепта «Рыбалка», т. к. их узуальные значения не содержат сем, передающих представление о рыбалке, они контекстуально расширяют состав вербализаторов концепта, при этом качественно обогащая его ср.: Народ весь вскочил с вёдер, с шарманок, с чурок, с магазинных ящиков, натасканных на лёд... (221); Очень походил Кеша Короб не только на птицу, но и на драпающего по фронту славянина, и вёл он себя соответственно драпающему, в панику впавшему вояке: бросил боевое оружие — пешню, удочку... (221) и др. Отметим, что в последнем примере элементы боевой, оружие, входящие в устойчивое словосочетание, позволяют ассоциировать рыбалку с борьбой/битвой рыбака и рыбы.
6. Группа лексем, манифестирующих представление об условиях, которые не-
обходимы для удачной рыбалки. Сюда входят существительные глубина, мотыль, наживка, глаголы наживить, намыть, причастия заточено, подлажено.
Ни одна рыбалка неосуществима без приманки для рыбы. Так, сему 'приманка' содержит слово наживка, передающее общее представление о такой приманке (И он же, черепянин, увидев у тебя коробку со свежей наживкой, на ночевке может вынуть коробку из кармана — и не взыщи (211)), и лексема мотыль («личинка комара»), конкретизирующая тип наживки (Бывало, наберёшься мужества, попросишь на рыбалке у вологжанина мотыля. Он перво-наперво поинтересуется, отчего сам мотыля-то не намыл? (211)). Употребление глагола намыть показывает, что рыбалка требует определенной подготовки (мотыля добывают путём промывания водой). Процесс подготовки к рыбалке отражают и лексемы заточено, подлажено: У вологодского рыбака все заточено, подлажено, ящики на боку с мудреными инкрустациями... (210).
Важным условием для удачной рыбалки является глубина. У рыбаков слово глубина обозначает не только непосредственно глубину водоёма, но и протяжённость (расстояние) лески, которую необходимо установить от крючка/грузила до поплавка (или от мормышки до кивка): ...и сидишь, бывало, на лунке, дёргаешь блесну, а часовой советы подает насчёт глубин, насчёт наживки, характера рыбы... (207); Из будок тех глядели на рыбаков иззябшие сторожа и, чтоб скоротать время до смены, подавали советы: где сверлить лунки, на какие блёсны и мормышки рыбачить, до какой глубины их опускать... (218).
Лексемы глубина, заточено, намыть, подлажено будут располагаться на периферии ПВ концепта «Рыбалка», т. к. они не содержат в своем значении ядерную сему.
Итак, ПВ концепта «Рыбалка» в рассказе В. П. Астафьева «Светопреставление» включает большое количество самых разнообразных вербализаторов, дающих представление о рыбалке как процессе, субъекте/объекте рыбалки, месте, приспособлениях для рыбалки, условиях, необходимых для удачной рыбалки. У В. П. Астафьева множество единиц не несут в своих значениях сем, манифестирующих рыбную ловлю, но контекстуальное их употребление расширяет рамки анализируемого концепта и делает его объёмнее. Будучи сам заядлым рыбаком, В. П. Астафьев, несомненно, отразил в своих произведениях собственные знания о рыбалке, которые мы можем соотнести с общенародными.
ЛИТЕРАТУРА
Астафьев В. П. 1997: Светопреставление // Собр. соч.: в 15 т. Т. 9. Красноярск.
БариловскаяА.А. 2007: Приемы актуализации концепта «терпение» в рассказе В. П. Астафьева «Паруня» // IV Астафьевские чтения в Красноярске: национальное и региональное в русском языке и литературе . Красноярск, 183-188.
Бабкин А. М. и др. (ред.). 1961: Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. Т. 12. М.; Л.
Башкова И. В. 2007: Концепт «Огород» в повести В. П. Астафьева «Ода русскому огороду» // IV Астафьевские чтения в Красноярске: национальное и региональное в русском языке и литературе. Красноярск, 188-199.
Бобкова Ю. Г. 2007: Концепт и способы его актуализации в идиостиле В. П. Астафьева (на материале цикла «Затеси»): дисс. ... канд. филол. наук. Пермь.
Кузнецов С. А. (ред.) 2000: Большой толковый словарь русского языка. СПб.
Гончаров П. А. 2006: Концепт «река» в идеосфере В. Астафьева // Актуальные проблемы преподавания гуманитарных дисциплин в школе и вузе. 3, 41-44.
Гончаров П. А. 2007: «Енисей — кормилец погубитель» (концепт «река» в идеосфере В. Астафьева) // Историософия в русской литературе XX и XXI веков: традиции и новый взгляд: XI Шешуковские чтения. М., 230-237.
ЕвгеньеваА. П. (ред.). 1987: Словарь русского языка: в 4 т. Т. 3. М.
Мордиков Н. А. 2009: Апостолы Иисуса Христа // История и современность. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://mordikov.fatal.ru/apostol.html.
Осипова А. А. 2005а: Концепт «Смерть» в русской языковой картине мира и его вербализация в творчестве В. П. Астафьева 1980-1990-х гг.: дисс. ... канд. филол. наук. Магнитогорск.
ОсиповаА.А. 2012: Концепты «Жизнь» и «Смерть» в художественной картине мира В. П. Астафьева. М.
Осипова А. А. 2005б: Репрезентация индивидуально-авторского концепта «Дело» в произведениях В. П. Астафьева 1980-1990-х гг. (на примере функционирования фразеологических единиц) // «Благословенны первые шаги...». 6, 46-59.
ПименоваМ. В., ПименоваЕ. Е. 2006: Концепт «небо» и способы его объективации в произведениях В. П. Астафьева // Антропоцентрическая парадигма лингвистики и проблемы лингвокультурологии. 2, 90-94.
Ростовцев Ю.А. 2009: Виктор Астафьев. М.
Лопатин В. В., Лопатина Л. Е. 2006: Русский толковый словарь. М.
Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. 2005: Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. М.
Срезневский 1989: Материалы для словаря древнерусского языка: в 3 т. М.
Фасмер М. 1996: Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. 3. СПб.
Фельде О. В. 2009: Концепт жизнь в позднем творчестве В. П. Астафьева // Астафьев-ские чтения: Время «Весёлого солдата»: Ценности послевоенного общества и их осмысление в современной России. Пермь, 168-177.
Фельде О. В. 2005: Концептосфера писателя (на материале заглавий художественных и публицистических текстов В. П. Астафьева) // Астафьевские чтения: Современный мир и крестьянская Россия: сб. материалов Третьих Астафьевских чтений. Пермь, 173-176.
Фельде О. В. 2007: Концепт «память» в творчестве В. П. Астафьева // IV Астафьев-ские чтения в Красноярске: национальное и региональное в русском языке и литературе / К. В. Анисимов (ред.). Красноярск, 176-183.
Цейтлин 1994: Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков): ок. 10 000 слов.
М.
Черных П. Я. 1999: Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. Т. 2. М.
Шапилова Н. И. 2007: Ассоциативно-семантическое поле концепта «человек» в дилогии В. П. Астафьева: [объект исследования дилогия «Последний поклон» и «Царь-рыба»] // IV Астафьевские чтения в Красноярске: национальное и региональное в русском языке и литературе / К. В. Анисимов (ред.). Красноярск, 166-176.
LINGUISTIC REPRESENTATION OF THE CONCEPT "FISHING" IN THE ARTISTIC WORLD IMAGE OF V. P. ASTAFYEV
A. A. Osipova
The author resorts to the analysis of verbalization of a most striking concept "Fishing" that finds its reflection in creative work of V P. Astafyev, the 20th century prose writer. The author also traces its evolution in the linguistic world image from the ancient times to present day. The author reveals the writer's individual perception of fishing that is found in his story "Svetoprestavleniye" ("Chaos").
Key words: linguistics, V. P. Astafyev, concept "Fishing", linguistic world image, artistic world image, verbalizer field
© 2013
Н. С. Соловьева
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ
В АНЕКДОТЕ
В статье рассматриваются социокультурные особенности американских и русских анекдотов про блондинку. Отмечается наличие общего прототипа персонажа блондинка и различия в репрезентации данного персонажа обусловленные принадлежностью к различным социальным общностям.
Ключевые слова: анекдот, языковая картина мира, смеховая картина мира, массовая культура, социальная группа
В последние два десятилетия анекдот все чаще становится предметом исследования языковедов. Повышенный интерес к анекдоту объясняется несколькими причинами. Во-первых, современная лингвистика изучает тексты различной жанровой принадлежности: от надписи (например, на школьной парте) до романа1, и анекдот в этом списке занимает важное место. Во-вторых, анекдот является частью фольклора, и, как любой фольклорный текст, несет в себе представления об устройстве мира, и, в определенной степени, формирует представления о нем2. В этой связи, исследование анекдота позволяет определить актуальные для современного общества проблемы, тем более что на сегодняшний день анекдот признается наиболее продуктивным жанром современного фольклора3.
Особенность анекдота в том, что он «всегда пуповиной связан с реальным фактом»4. Ситуация и персонажи анекдота носят прецедентный характер, т.е. яв-
Соловьева Наталья Сергеевна — кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка Магнитогорского государственного университета. E-mail: nisanasol@yandex.ru
1 Тарасенко 2006, 229.
2 Шмелева 2003, 191.
3 Химник 2008.
4 Седов 2005, 3.
