CC BY
80
Ш1ШШШШШШ1МШ1ШШШШШШ1Ш1МШ1МШ1Ш1Ш1Ш1ШШ1МШШШ1Ш1Ш1
© 2014
Ю. Г. Гладких, А. А. Осипова
ВЗАИМОСВЯЗЬ КОНЦЕПТОВ «ЖИЗНЬ», «СМЕРТЬ» И «ВРЕМЯ» В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ
КАРТИНЕ МИРА В. П. АСТАФЬЕВА (к проблеме отбора материала для словаря ключевых концептов писателя)
Ключевые концепты в творчестве В. П. Астафьева целесообразно рассматривать в их взаимосвязи, так как это помогает воссоздать целостную художественную картину мира писателя.
Ключевые слова: В. П. Астафьев, художественная картина мира, концепт
Изучение концептов, существующих не только в языковой, но и в художественной картине мира (ХКМ), в настоящее время остаётся актуальным. Исследование ХКМ выдающихся писателей всегда является неисчерпаемым источником познания и осмысления как картины мира отдельного народа, так и творческой позиции личности1. Особое внимание к анализу художественных картин мира оправданно, ибо индивидуализированная речь более подвижна и в силу этого более отзывчива к изменениям и в языковой, и в социально-культурной среде. «Изучение авторизованных текстов позволяет увидеть материал в ином ракурсе, предоставляя базу для сравнительного анализа общенациональной и индивидуальной составляющих концепта»2. Уже существуют словари концептов отдельных писателей3. Мы в свою очередь ведём работу по подготовке словаря ключевых концептов как фрагментов художественной картины мира В. П. Астафьева.
Выбор в качестве источника исследования творчества В. П. Астафьева не случаен. В. П. Астафьев, по общепринятому мнению, стал виднейшим представителем той прозы, которую долгое время условно именовали «деревенской». Произведения В. П. Астафьева, ставшие классическими, реалистичны и по методу, и по стилю. Критики отмечали народность как одну из основных черт писателя и его творчества: «Народность Виктора Астафьева — в нём самом, его судьбе, в его родословной, в его речах — и только после этого — в его книгах <.. .> Виктор Астафьев самобытен и в своих суждениях, в своих привычках, без какого-л. стереотипа, столь излюбленного в наши времена»4.
Концепт не автономный феномен: он существует на фоне других концептов и в теснейшей, по преимуществу ассоциативной связи с ними. Ассоциативный характер связи между концептами предполагает, что концепты могут иметь зоны наложений-включений, а совокупность концептов образует авторскую картину мира, частным проявлением который является ХКМ писателя, подчиняющаяся общей эстетической задаче автора текста, соотносящаяся с концепцией текста и отражающая авторский способ видения мира.
Если исследователь планирует изучать картину мира писателя или её фрагмент как дискретную единицу недискретной сущности, то плодотворным видится анализ связанных друг с другом концептов. Именно такую логику мы стараемся соблюдать в своих работах5, чтобы планируемый нами словарь был наиболее адекватен исследуемому материалу
Идея данной статьи была связана с научной проблемой, суть которой сводится к следующему. Доступом к концептам как ментальным единицам служат языковые средства. Концепт «Жизнь», естественно, является основополагающим у В. П. Астафьева. Не случайно вложенный в уста одного из героев «Последнего поклона» — дяди Левонтия — вопрос «Что такое жисть?!» «мучил всю жизнь самого Виктора Астафьева — писателя, всегда погружённого в поиски смысла человеческого бытия.»6. Данный концепт объёмен, многопланов (от философской категории до образа жизни отдельного человека). Рассматривая концепт «Жизнь» в тесной связи с полярным концептом «Смерть», мы сознательно ограничили его рамки: анализировали только те единицы, которые представляют жизнь как особую форму существования всего живого от зарождения до смерти.
Концепт-антоним «Смерть» не менее значим в произведениях В. П. Астафьева. И если в раннем творчестве писателя тема смерти не всегда выходит на передний план, в произведениях позднего периода (с середины 1980-х гг.) она почти везде является сопутствующей основному повествованию, а в военной прозе 1990-х гг. становится ведущей.
Противопоставление жизни и смерти выступает в качестве наиболее фундаментального в культуре, к нему сводятся все другие противопоставления. В творчестве В. П. Астафьева эти явления не только противополагаются, они оказываются тесно связанными друг с другом, и смерть предстаёт как нечто, уводящее из мира земного, временного, в мир вечный, разрушающее одно и водворяющее на его место другое. Без смерти невозможна жизнь, а жизнь неотделима от смерти. Наряду с таким, диалектическим, пониманием смерти сам В. П. Астафьев в то же время ненавидит противоестественную, преждевременную смерть во всех её проявлениях.
При изучении средств и способов вербализации концептов «Жизнь» и «Смерть» мы столкнулись с проблемой отбора материала. Так, для концепта «Смерть» единицы ядерной и околоядерной частей поля вербализаторов (ПВ) концепта выделялись относительно легко: это слова и фразеологизмы, так или иначе содержащие в своём значении сему 'прекращение жизнедеятельности и переход из состояния бытия в состояние небытия' (например, конец, мёртвый, околеть, отойти, убивать/убить,
Гладких Юлия Германовна — кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета, доцент кафедры рекламы, связей с общественностью и гуманитарных дисциплин Пермского института экономики и финансов. E-mail: [email protected]
Осипова Александра Анатольевна — кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Научно-исследовательской словарной лаборатории Магнитогорского государственного технического университета им. Г. И. Носова. E-mail: [email protected]
1 См. Анохина 2004; Халитова 2000.
2 Богатова 2004, 3.
3 См., например: Концептосфера А.П. Чехова 2009; Корольков 2007; Художественная концептосфера в произведениях русских писателей
и др.
4 Смолин 2007, 12.
5 См. Гладких 2011; Гладких, Осипова 2011; Осипова 2012; Гладких 2014.
6 Ростовцев 2009, 35.
Взаимосвязь концептов «Жизнь», «Смерть» и «Время» в художественной картине мира В. П. Астафьева 331
умирать/умереть; геенна огненная, пушечное мясо, тот свет, Царство небесное и др.). «Русский семантический словарь» (РСС) в статье дескриптора «Смерть» объединяет 41 слово, структура лексического значения которых включает некоторые из 9-ти базовых семантических множителей (СМ) (гиб-, нежи-, организм-, прекра-, распа-, смерт-, уби-, умер-, уничт-). Нужно отметить, что самым эффективным, по данным РСС, стал СМ, отражающий смерть как неестественный процесс. Идея неестественной смерти отражается в более разнообразном списке лексем, что косвенно можно объяснить превалированием в русском языке единиц, содержащих пейоративную оценку. Единицы, вошедшие в состав дескриптора, образуют, в свою очередь, более частные объединения — семантические микрополя в составе рассматриваемого семантического поля («способ смерти», «следствие», «состояние», «эмоции»), которые позволяют реконструировать концепт «Смерть» в лексико-системном варианте его представления.
Ядерное же значение концепта «Жизнь», выведенное нами на основе анализа данных различных словарей, неоднородно: 'особая форма существования всего живого от зарождения до смерти, состояние бытия'. Относительно чётко квалифицируются как коррелятивные с концептом «Жизнь» лексемы с корнем жи-, входящие в одно словообразовательное гнездо: живой, жить, жизнь, жизненный и др., хотя в том же «Русском семантическом словаре», где, по словам авторов, сделана попытка получения информации о лексическом окружении любой единицы, имеется только одна интересующая нас статья дескриптора — «Существование»7. В этой статье объединено 98 слов, структура лексического значения которых включает некоторые из 12-ти базовых СМ (бы-, быти-, действит-, жи-, животн-, налич-, особ-, поддерж-, реал-, сущ-, существ-, чел-). Самым продуктивным среди них является СМ чел-, т.к. он объединяет в дескрипторной статье наибольшее количество лексем (37). Необходимо отметить, что в статью дескриптора «Существование» входит слово жизнь, и составители словаря указывают, что оно имеет 19 своих СМ. Однако в РСС отсутствует статья дескриптора «Жизнь» (как, впрочем, и статья дескриптора «Жить»). Думается, что этот факт — серьёзное упущение составителей Словаря, ведь данные, полученные при помощи автоматизированных систем анализа информации и применённые лексикографами, помогли бы выявить ряд слов, семантика которых имеет общие точки соприкосновения с семантикой абстрактного существительного жизнь, в которой отражён ментальный мир человека, мир его мыслей и чувств, мир его представлений о состоянии окружающей природы, общества и самого себя.
ПВ концептов «Жизнь» и «Смерть» может конституироваться словами с другими корнями, например, единицами, вербализующими концепт «Время». Н. В. Меркулова (Позднякова) отмечает, что «характеристика времени является неотъемлемой, незаменимой частью языковой картины мира всего человечества на протяжении всего периода его существования»8. В пользу этой точки зрения можно привести следующие аргументы. Для В. П. Астафьева, как, впрочем, и для многих носителей языка, основное значение слова жизнь, фиксируемое словарём С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой, в силу высокой степени абстрактности, а также естественнонаучного и философского характера является неактуальным, ср.: «1. Совокупность явлений, происходящих в организмах, особая форма существования материи»9. Но уже в следующих значениях имплицитно или эксплицитно начинаются проявляться временные (темпоральные) представления: «2. Физиологическое существование всего человека, животного, всего живого» — физиологическое бытие и осмысляется как пребывание в мире в течение какого-л. времени, в то время как бытие духа коррелирует с вечностью; «3. Время такого существования от его возникновения до конца, а также в какой-л. период» — жизнь как существование, ограниченное началом и концом. Зафиксированные словарём лексико-семантические варианты слова жизнь как имени поля позволяют увидеть, что жизнь осмысляется во временных категориях. Поэтому мы считаем, что единицы, вербализующие концепт «Время», являются одновременно единицами, репрезентирующими концепты «Жизнь» и «Смерть».
В качестве вербализаторов указанных концептов в текстах В. П. Астафьева выступают темпоральные единицы, которые распределяются по 4-м смысловым зонам в концепте «Время»: «Циклическое время», «Линейное время», «Первовремя» и «Древнее, вечное». В данной статье мы остановимся только на первых двух смысловых зонах.
Итак, в группу темпоральной лексики в качестве вербализаторов концепта «Жизнь» в первую очередь входят единицы с семантикой циклического времени — как стадий жизни природы. Это номинации повторяющихся по кругу, замкнутых в циклы событий внешней среды (сезонные, годовые, суточные ритмы). Представление времени в виде происходящих в определённые моменты событий жизни природы и мира, через факты погодной, трудовой сферы, через жизнь птиц и животных, трав и земли традиционно для народной речи активно используется для выражения эмоционально-ценностного отношения человека к жизни и природе. Система счёта, замера времени по замкнутому кругу известных, раз и навсегда данных событий (категория циклического времени) до сих пор применяется для регуляции человеком своей деятельности, прогнозирования им будущего. Именно этой категорией активно оперируют сознание обыденное и сознание художественное. Например, у В. П. Астафьева к таким единицам относятся слова, называющие времена года и суточного цикла — весна, лето, предосенье, осень, предзимье, зима, веснусь (диал.),утро, день, вечер, ночь, сумерки и др.; их производные зимний, зимовать, зимование; перифразы зимняя пора, после зимы, до зимних заметей, до первого листа; стёршиеся и обновлённые метафоры бабье лето; на исходе лета, лето ушло за середину, на самом взлёте утра; хрононимы Вербное воскресенье (Затеси. Вербное воскресенье, т. 7, 46210), после сретенских морозов (Затеси. Серёжки, т. 7, 22), Прощёный день (Затеси. Кладбище, т. 7, 57), Троица (Затеси. Родные берёзы, т. 7, 18), до Рождества; впереди были рождественские праздники... (Прокляты и убиты, т. 10, 69) и др. Здесь В. П. Астафьев опирается на народную традицию, в которой жизнь человека подчинена природному, вегетативному и производственному циклу. В циклическом времени весна ассоциируется с пробуждением жизни, её соков, с максимальной активностью, лето — с плодородием, осень — с увяданием, зима — со смертью, но смертью временной: ей на смену придёт возрождение.
Например, весна представлена у В. П. Астафьева как наиболее активный этап в жизни природы: Покоя тоже нет и не будет его до первого листа. Всё живёт, радуется и озорует в бездомовье лесном, наслаждаясь вольностью, разбродом, предчувствием любви (Затеси. Он живой!, т. 7, 327). Неслучайно в данном контексте переплетаются единицы с темпоральной
7 РСС 1983, 481.
8 Меркулова (Позднякова) 2006.
9 Ожегов, Шведова 1996, 190.
10 Здесь и далее цитируется по изданию: Астафьев 1-15, 1997-1998.
332
ГЛАДКИХ, ОСИПОВА
семантикой (до первого листа) и с собственно экзистенциальной семантикой (живёт). Весна вообще выступает у В. П. Астафьева в роли субъекта, дающего жизнь кому-л., служит символом обновления и расцвета всего живого: Мир и весна царили над заснувшим вороновским краем, и весна пыталась отогреть, пробудить его от скучной спячки, населить скотами, птицами и всякой живой тварью, цветом, травой, семенем (Слепой рыбак, т. 9, 231); ... война временна, поле вечно, и во вражьем стане, на чужой стороне оно отпразднует весну нежными всходами хлебов (Прокляты и убиты, т. 10, 234). Роль весны как дающей начало жизни подчёркивается в авторском сложном слове веснотворение: По всему столу, на бумагах, на чернильнице, на окне лежит, светится цветочная пыльца, а сережки, отдав себя грядущему празднику веснотворения, как-то опустошённо обвиснут, свернутся и упадут отгорелыми папиросными бумажками (Затеси. Серёжки, т. 7, 22). Интересно, что в последнем контексте чётко прослеживается связь концептов «Жизнь» и «Смерть»: веточка ольхи порождает листья, которые будут жить всё лето, ради этого сначала происходит цветение-«обсеменение», далее цвет опадает-умирает, превращаясь в «прах, бесплотную пыльцу», и ожидается рождение листа. Нарушается существующая логическая связь (жизнь ^ смерть): в данном случае жизнь способна появиться только через смерть как обязательный этап эволюции. Использование слов типа веснотворение «даёт В. П. Астафьеву возможность указывать не только на бытийность, но одновременно на динамичность, нестатичность постоянных явлений этого мира, что, в свою очередь, свидетельствует о недискретном восприятии мира писателем, о способности писателя видеть множественное в едином»11.
В традиционной культуре, на которую ориентируется В. П. Астафьев, разновременные циклы жизни природы, а также время жизни человека оказываются изоморфмными по отношению друг к другу: весна как время пробуждения и активности жизни соотносится с утром и рождением человека, лето — с днём и зрелостью человека, осень — с вечером и старостью, зима как «межевое» время — с ночью и смертью человека. Следовательно, темпоральные единицы с семантикой линейного времени (когда жизнь мира осмысляется как имеющая начало и конец, линейно развивающаяся в одном направлении) «вписываются» в концепцию циклического времени, что проявляется в астафьевских метафорах, когда время жизни в природе осмыслено через время жизни человека. Например, уподобление лес—ребёнок-младенец мотивировано, скорее, развёртыванием слова пелена (тумана) и подчёркивает мысль В. П. Астафьева о беззащитности природы, о гармоничной устроенности природного мира: В вечере, уже спеленавшем лес <...> таилась близкая мне радость пробуждения (Затеси. Он живой!, т. 7, 326).
Аналогия вечер — дед связана с традиционным соотнесением старости с вечером (вечер жизни): Вечер казался Галке дедом, тихим, бородатым и молчаливым, он курил трубку за горой, и оттого небо было там красное. Он шевелил бородой, почёсывался, и оттого колыхались тени скал в воде и шелестел осинник по горам <...> Дед дышал ноздрями распадков — и на реку медленно наползали лёгкие полосы тумана (Затеси. Песнопевица, т. 7, 84). Метафора в тексте приобретает расширительное значение — с её помощью не только передаётся идея времени, но и живописуется состояние вечерней природы.
Уподобление осени (осенней тундры) вдове мотивируется общей идеей «женскости» природы и подчёркивает нерас-траченность, бесполезность жизненных сил северной земли, увядание в природе соотносит с увяданием человеческой жизни: Сразу во всей красе увядания расстелилась понизу осенняя смиренная тундра, всегда мне напоминающая молодую солдатскую вдову, только-только вкусившую ласкового любовного тепла, радости цветения, порой даже и не отплодоносив, вынужденную увядать, прощаться с добрым теплом и ласковым летом (Затеси. Кетский сон, т. 7, 526). С помощью этих метафор, чьей основой является соотнесение временных циклов с временем жизни человека, передаётся идея включённости человека в природный временной цикл.
Таким образом, рассмотрение ключевых концептов с позиций их взаимосвязанности помогает моделировать целостную художественную картину мира писателя. Как показывает анализ, лексика времяобозначения не только выражает временные представления (репрезентирует концепт «Время»), но и становится средством вербализации концептов «Жизнь» и «Смерть». В первую очередь, это касается единиц с семантикой циклического и линейного времени, через которые жизнь мира описывается как чередование разных стадий (рождение, активность, увядание), в эту же логику вписывается жизнь и смерть человека.
ЛИТЕРАТУРА
Анохина С. А. 2004: Концепт «Развитие» в русской языковой картине мира и особенности его вербализации в творчестве В. Г. Распутина 1994-2003 гг.: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Челябинск.
Астафьев В. П. 1997-1998: Собр. соч.: в 15 т. Красноярск.
Бобкоеа (Гладких) Ю. Г. 2009: Веснотворение и благоговение: грамматическая и лексическая семантика сложных слов в текстах В. П. Астафьева // Юбилейные Астафьевские чтения «Писатель и его эпоха» / А. М. Ковалёва (отв. ред.). Красноярск, 235-241.
Богатова С.М. 2004: Концепт «Дом» как средство исследования художественной картины мира Вирджинии Вулф: дис. ... канд. филол. наук. Омск.
Гладких Ю. Г., Осипова А. А. 2011: Отражение связей между концептами в словаре концептосферы В. П. Астафьева (на примере концептов «Смерть» и «Вода») // ПИФК. М.; Магнитогорск; Новосибирск. 3 (33). 725-730.
Гладких Ю. Г. 2011: Цвет и вода у Виктора Астафьева // Строгановские чтения-IV: Умозрение в красках: материалы Всерос. науч.-практ. конф. Ч. 1 / И. А. Подюков, Н. С. Бочкарёва (науч. ред.) Усолье. 75-77.
ГладкихЮ. Г. 2014: Не-данное и данное в художественном тексте: Фрагменты картины мира и идиостиль В. П. Астафьева: монография. Пермь.
Концептосфера А. П. Чехова 2009: сборник статей. Ростов-на-Дону.
Корольков А. В. 2007: Женщины, счастье, любовь глазами русских писателей и поэтов: словарь афористических концептов. М.
Меркулова (Позднякова) Н.В. 2006: Вербализаторы концептов «Время» и «Мятеж» в следственном деле Емельяна Пугачёва как материал для воссоздания языковой личности последней трети XVIII века: дис. ... канд. филол. наук. Магнитогорск.
Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. 1996: Толковый словарь русского языка. М.
Осипова А. А. 2012: Концепты «Жизнь» и «Смерть» в художественной картине мира В. П. Астафьева: монография. М.
РостовцевЮ. А. 2009: Виктор Астафьев. М. (Сер. «ЖЗЛ».)
РСС 1983: Русский семантический словарь / Ю. Н. Караулов, В.И. Молчанов, В. А. Афанасьев, Н.В. Михалёв (сост.); С. Г. Бархударов (ред.). М.
11 Бобкова (Гладких) 2009, 237.
Фразеология поэтических текстов А. Ахматовой как объект фразеографии
333
Смолин А. П. 2007: В потоке времени (писатель Виктор Астафьев в литературной Вологде 1970-х гг) // Вологодские затеси Виктора Астафьева: материалы к творческой биографии писателя / С. А. Тихомиров (гл. ред.). Вологда, 6-76.
Фразеологический словарь старославянского языка 2011: свыше 500 ед. / С. Г. Шулежкова, М. А. Коротенко, Л. Н. Мишина, А. А. Осипо-ва, А. Н. Михин [и др.] (сост.); С. Г. Шулежкова (отв. ред.). М.
Халитова Н. Р. 2000: Лексико-семантическое поле «Жители страны ГУЛАГ» в «Колымских рассказах» В. Т. Шаламова (особенности структурно-семантической организации): дис. ... канд. филол. наук. Магнитогорск.
Художественная концептосфера в произведениях русских писателей 2008: сб. науч. ст. Магнитогорск.
Чернова О. Е. 2004: Концепт «труд» как объект идеологизации: дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург
CORRELATION OF THE CONCEPTS "LIFE", "DEATH" AND "TIME" IN THE ARTISTIC PICTURE OF THE WORLD
OF V. P.ASTAFYEV (to the problem of selection the material for the key concepts' dictionary)
Y. G. Gladkikh, A. A. Osipova
Key concepts in V.P.Astafyev's creative work is worth distinguishing in correlation because it helps reconstruct the holistic artistic picture of the writer's world.
Key words: V. P. Astafyev, artistic picture of the world, concept
© 2014
Н. В. Кудрина
ФРАЗЕОЛОГИЯ ПОЭТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ А. АХМАТОВОЙ КАК ОБЪЕКТ ФРАЗЕОГРАФИИ
Фразеология Анны Ахматовой отражена в современных словарях недостаточно полно. Автор статьи подготовил материал для словаря фразеологизмов, функционирующих в лирике Ахматовой, что позволит отразить особенности авторского фразоупотребления.
Ключевые слова: фразеологизм, поэтический фразеологизм, фразеологический словарь, язык поэзии
А. А. Ахматова — одна из наиболее ярких представительниц русской литературы ХХ в. Она создала уникальную лирическую систему, и фразеологические единицы (ФЕ) являются важным стилеобразующим фактором в создании её индивидуального поэтического языка, занимают особое место в образной системе поэтессы.
ФЕ имеют особый эстетический и культурно-исторический смысл, обладают богатейшими возможностями в выражении эмоционально-оценочного отношения человека к явлениям окружающей действительности, а потому заслуживают особого внимания фразеографов, описывающих поэтическую речь.
ФЕ, функционирующие в лирике А. Ахматовой, неоднородны по семантической слитности компонентов, по способам трансформации или её отсутствия, по особенностям авторского фразоупотребления. Они могут быть квалифицированы как общеязыковые, поэтические и индивидуально-авторские.
Наиболее ярко и полно отражена поэтическая фразеология А. Ахматовой в «Словаре языка поэзии». Задача составителей словаря состояла в том, чтобы показать образный арсенал русской лирики конца XVIII — начала XX в. При этом под образными средствами языка поэзии авторы понимают «поэтические номинации, т.е. сочетания слов и слова, имеющие в поэзии особый эстетический смысл, специфическую семантическую и экспрессивную нагруженность»1.
Например, достаточно полно представлена фразеология А. Ахматовой в статье, посвящённой наименованиям любви. Образная парадигма таких наименований является одной из наиболее ярких в русской поэзии и включает в себя 76 синонимических рядов образных фразеологических средств2. При этом в состав 13 синонимических рядов включены фразеологические наименования любви, выявленные в поэтических текстах именно А. Ахматовой. Например, образ любви-огня в лирике поэтессы реализуется в семантике таких единиц, как огонь постылый, огонь сладостный, огонь тайный; костёр, которого не смеет коснуться ни забвение, ни страх; образ любви-хмеля — в поэтических фразеологизмах проклятый хмель; тёмный, душный хмель3: В сердце тёмный, душный хмель. (Ахматова, т. 1, 36); Чтобы кровь из горла хлынула //Поскорее на постель, // Чтобы смерть из сердца вынула //Навсегда проклятый хмель (Ахматова, т. 1, 138).
Сокрушительное действие любовного чувства выражает поэтический фразеологизм любви последняя гроза; любовную зависимость и тягостность душевного положения того, кто любит, обозначает единица сети любовные; персонифицированный образ любви лежит в основе ФЕ девчонка злая. Например: О, знала ль я, когда неслась, играя, //Моей любви последняя гроза, // Что лучшему из юношей, рыдая, //Закрою я орлиные глаза... (Ахматова, т. 1, 180); Слишком сладко земное питьё, // Слишком плотны любовные сети (Ахматова, т. 1, 54); Но это!.. по капельке выпило кровь, //Как в юности злая девчонка — любовь (Ахматова, т. 1, 280). Представлена в словаре индивидуально-авторская единица пятое время года, образованная в результате соединения семантически несовместимых компонентов; значение данной единицы актуализируется в контексте стихотворения: То пятое время года, // Только его славословь. // Дыши последней свободой, // Оттого что это — любовь (Ахматова, т. 1, 107).
Кудрина Наталья Викторовна — кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка Курганского государственного университета. E-mail: [email protected]
1 Иванова 2004 (ред.), 7.
2 Иванова 2004 (ред.), 268-278.
3 Иванова 2004 (ред.), 271-272.
