Научная статья на тему 'Принципы создания словаря концептосферы В. П. Астафьева'

Принципы создания словаря концептосферы В. П. Астафьева Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
177
33
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Осипова А. А.

The article deals with problems and principles of compiling a dictionary of V.P. Astafjev's conceptual sphere with a major focus of interest for his key concept multiple verbalizations, which reflect peculiarities of his individual linguistic world-image. The concept "Death" serves as an illustration for the vocabulary entry structure.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Осипова А. А.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

DICTIONARY OF V.P. ASTAFJEV'S CONCEPTUAL SPHERE: COMPILING PRINCIPLES

The article deals with problems and principles of compiling a dictionary of V.P. Astafjev's conceptual sphere with a major focus of interest for his key concept multiple verbalizations, which reflect peculiarities of his individual linguistic world-image. The concept "Death" serves as an illustration for the vocabulary entry structure.

Текст научной работы на тему «Принципы создания словаря концептосферы В. П. Астафьева»

ховной культуры как вербализованные фраземами образования, отражающие в языковом сознании носителей русского языка достаточно глубокий философ-ско-психологический смысл. Концепты духовной культуры и лирическая дискурсивная среда создают когнитивно-прагматические условия порождения необходимых для поэтической прозы знаков вторичного образования, коннота-тивные значения которых представляют культурно маркированные доминанты русского языкового сознания.

ЛИТЕРАТУРА

Алефиренко Н.Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры. Н.Ф. Алефиренко. — М.: Academia, 2002.

Колесов В.В. Языки ментальность. — СПб.: Петербург. Востоковедение, 2004.

КСКТ: Краткий словарь когнитивных терминов / сост. Е.С. Кубрякова, В.З. Демь-янков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. — М.: Изд-во: ИПО «Лев Толстой», 1996.

Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокульту-рологический аспекты. — М.: Яз. рус. культуры, 1996.

POETIC FIXED PHRASES AS SPIRITUAL CULTURE CONCEPTS AND THEIR PHRASEOGRAPHIC TREATMENT

E.G. Ozerova

The article considers poetic fixed phrases as spiritual culture concepts. Lyrical discourse provides cognitive-pragmatic conditions for creating poetically relevant secondary signs whose connotations reflect culturally marked dominants of the Russian linguistic consciousness.

© 2009

А.А. Осипова

ПРИНЦИПЫ СОЗДАНИЯ СЛОВАРЯ КОНЦЕПТОСФЕРЫ

В.П. АСТАФЬЕВА

Словарь концептосферы писателя может быть построен по принципу, опробованному в книге Ю.С. Степанова «Константы: словарь русской культуры» [Степанов 2001]. Как и традиционный словарь языка писателя, словарь концептосферы художника слова нацелен на изучение его идиостиля. Главное отличие словаря концептосферы писателя от словаря языка писателя состоит в том, что последний содержит описание слов, употребленных в сочинениях определенного автора. При этом делается полная выборка лексем из всех его произведений, включая тексты вариантов, а также из писем, заметок и официальных бумаг. В словаре концептосферы рассматриваются лишь наиболее ярко вы-

раженные в творчестве автора концепты и, соответственно, делается выборка не всех слов и выражений, а только тех, которые репрезентируют данные концепты. Таким образом, читателю представляется анализ отдельных элементов индивидуально-авторской картины мира писателя, которые, как правило, манифестируют главные темы его творчества.

Задача составителя словаря концептосферы писателя — на фоне вербализа-торов, отражающих коллективные представления о том или ином концепте как элементе языковой картины мира носителей современного русского языка, установить индивидуально-авторские особенности концепта, выявляемые у наиболее выдающихся членов общества (в данном случае — в творчестве общепризнанного писателя).

Источник исследования в проектируемом словаре — творчество В.П. Астафьева, — по общепринятому мнению, виднейшего представителя той прозы, которую долгое время условно именовали «деревенской». В его «высокохудожественных произведениях, органично сочетающих философичность, социальный пафос, углубленный психологизм, рассматриваются наиболее важные слагаемые современного народно-национального бытия» [Большев 1986: 10].

В сочинениях В.П. Астафьева можно выделить круг устойчивых концептов-констант, вербализованных множеством единиц и отражающих особенности астафьевской индивидуально-авторской картины мира. Это «Вода», «Война», «Дело», «Детство», «Жизнь», «Природа», «Рыбалка», «Смерть».

На примере концепта «Смерть» представим структуру словарной статьи словаря концептосферы В.П. Астафьева.

В первой части словарной статьи внимание должно уделяться этимологии слова смерть, выражающего данный концепт, т.к. этимология — это предыстория, дописьменная судьба концепта. По данным «Этимологического словаря славянских языков» (ЭССЯ) прасл. *тегИ связывается с русск. мерть 'умирать' [ЭССЯ 1993, 18: 101]. К форме инфинитива, по своему происхождению являющегося отглагольным именем, позже присоединяется приставка с-, которая, вероятно, связана с др.-инд. 8И- «хороший, благой», первоначально «благая смерть» и далее со *8уо- (см. свой). Следовательно, слав. *8ъ-тьйь означает 'своя, естественная'. Ср. русск.: умереть своей смертью [Фасмер 1971, 3: 685—686]. Опираясь на данные этимологических словарей, считаем возможным включить глаголы умирать/умереть в ядро анализируемого концепта.

Соименами концепта «Смерть» являются синонимы конец и кончина (они даются словарями синонимов в одном синонимическом ряду с лексемой смерть). В целом синонимические парадигмы выделяют тройную культурную доминанту смерть — кончина — конец, которая в обыденном сознании составляет ядро концепта «Смерть». Однако «Новый объяснительный словарь синонимов» фиксирует некоторые различия культурных смыслов, свойственные этим словам.

Далее в словарной статье необходимо представить эволюцию концепта «Смерть» в коллективном сознании носителей русского языка через лексический анализ слова смерть по данным словарей русского языка различных веков с целью определения инвариантного значения (содержательного ядра) и признаков самого концепта. Наше исследование проводится на уровне лексико-се-

мантических вариантов (ЛСВ) многозначного имени концепта.

В ходе анализа имени (ключевого слова) концепта «Смерть» по данным русских словарей периода до XIX в. и Х1Х—ХХ вв. [Срезневский 1989, т.3, ч.1: стлб. 760-761], [СлРЯ XI-XVII, 25: 172-173], [БАС 1962, 13: стлб. 1355-1357], [Даль 1991, 4: 233], [Ушаков 1940, 4: стлб. 298], [СОШ 2002: 735], [БТС 2000: 1216-1217], [МАС 1988, 4: 152] и по данным других (нелингвистических) словарей ([ФЭС 1983: 617], [Этика 2001: 440]) мы несколько расширили словарные толкования, скорректировали их, и постепенно вокруг ядра концепта сфокусировались новые концептуальные признаки, увеличившие его объем.

Отметим все ЛСВ слова смерть с учетом корректировки главного значения:

1) 'прекращение жизнедеятельности и переход из состояния бытия в состояние небытия' (минимальное содержательное ядро или инвариант концепта);

2) 'смертная казнь';

3) 'конец, полное прекращение какой-нибудь деятельности; гибель, уничтожение чего-л.';

4) 'очень, в высшей степени, чрезвычайно';

5) 'плохо, нехорошо; горе, беда';

6) 'мор, моровая язва';

7) 'погибель';

8) 'умирание';

9) 'разлучение души с телом'.

Лексическое значение ключевого слова не выявляет всех составляющих концепта смерть, поэтому, чтобы расширить его границы, можно обратиться к анализу лексического и фразеологического окружения лексемы смерть в языковой системе (объем статьи не позволяет представить эти данные, см. об этом [Оси-пова 2005: 34-50]).

Анализ сочетаемости слова смерть позволит раскрыть его синтактико-се-мантические возможности, помогающие определить содержательные признаки, входящие в структуру концепта (напр., смерть предполагает объект, отношение объекта к данному процессу, наблюдение процесса и т.д.). По данным сочетаемости слова смерть вырисовываются и субъекты действия (хотя они в силу специфики самого анализируемого концепта являются нечеткими) (см. [Осипова 2005: 50-53]).

Анализ ассоциативных связей лексемы смерть выявляет естественную системность лексикона, а также «культурную» специфику словарной единицы -«те побочные, и, казалось бы, нерелевантные семантические связи (семантические «обертоны»), которыми характеризуется то или иное слово» [РАС 1994, кн.1, ч.1: 7]. Обработка результатов свободного ассоциативного эксперимента позволяет интерпретировать полученные ассоциаты как отражение тех или иных признаков исследуемого концепта (см. [Осипова 2005: 54-62]).

В последней части словарной статьи должен быть представлен концепт «Смерть» в индивидуально-авторской картине мира В.П. Астафьева.

В ходе исследования используется метод моделирования семантического поля, позволяющий рассмотреть максимальное количество единиц, репрезентирующих концепт, выявить семантические отношения между ними, их связи с вербализаторами смежных концептов и, тем самым, получить наиболее полное

представление о концепте «Смерть» в творчестве В.П. Астафьева.

В зависимости от дополнительных сем, которые входят в структуру значения единиц с ядерной семой 'прекращение жизнедеятельности и переход из состояния бытия в состояние небытия', многочисленные вербализаторы концепта «Смерть» можно распределить по 6 зонам:

1) ядерная зона поля вербализаторов (ПВ), включающая единицы со стержневой семой 'прекращение жизнедеятельности и переход из состояния бытия в состояние небытия';

2) зона ПВ, охватывающая единицы с дополнительной семой, подчеркивающей естественный характер смерти;

3) зона ПВ, состоящая из единиц с дополнительной семой, указывающей на неестественный характер смерти;

4) зона ПВ, включающая единицы с дополнительной семой, указывающей на следствия смерти;

5) зона ближней периферии, содержащая единицы, семантика которых связана с представлением о состоянии умирающего/умершего и о бытии души после смерти;

6) зона дальней периферии, в состав которой входят единицы, не содержащие в значении ядерную сему ('прекращение жизнедеятельности и переход из состояния бытия в состояние небытия'), но контекстуально призванные дополнить и расширить рамки фрейма смерть.

Данная классификация основана не на частотности входящих в каждую группу единиц, а на логической иерархии (первые две зоны нейтральные, далее идут зоны, связанные друг с другом цепочечной или радиальной связью) и подсказана составом языковых единиц.

Единицы внутри зон образуют группы, те, в свою очередь, распадаются на подгруппы и разряды с учетом грамматического значения.

В словарной статье каждая зона ПВ должна снабжаться списком всех верба-лизаторов, входящих в нее. Напр., состав зоны ПВ, охватывающей единицы с дополнительной семой, подчеркивающей естественный характер смерти таков:

— лексемы землеумирание, кончиться, околеть, отойти 'умереть', отплыть 'умереть (образно)', павший 'о животных: умерший, сдохший', покидать/покинуть, покидающий, помирать/помереть (17), поумирать, примереть, угасание 'умирание', угасающий, умирающий (1), уходить, уходящий;

— фразеологизмы испустить дух (2), стереться с земли;

— устойчивые словесные комплексы не стать 'умереть', нет на свете 'что-л. прекратило свое существование', помереть своей смертью 'перестать жить из-за зрелого возраста (старости)', умереть своей смертью 'перестать жить из-за зрелого возраста (старости)';

— предложно-именное сочетание без жизни 'лишенный признаков жизни, мертвый' — всего 16 лексем и 7 сверхсловных образований. Все причастия, фразеологические единицы (ФЕ) и прочие сверхсловные образования располагаются ближе к периферии анализируемого ПВ.

При обращении к единицам данной области необходимо всегда учитывать их контекстуальные употребления, т.к. они могут обозначать как естественную, так и неестественную смерть (поэтому с учетом контекста некоторые из них бу-

дут входить и во 2-ю, и в 3-ю зоны; в скобках после таких слов дается количество употреблений в данной зоне.

Далее необходимо предложить в словарной статье анализ особенностей функционирования тех или иных единиц в творчестве В.П. Астафьева и тем самым определить особенности авторского миропонимания. Приведем краткий анализ вербализаторов зоны, представленной в качестве примера выше.

В произведениях В.П. Астафьева отглагольные существительные описываемой зоны ПВ содержат в своей семантической структуре сему абстрактности и используются писателем с целью придания торжественности тону повествования: Божьим светом из края в край, и совсем почти неслышный стеклянный шелест, невнятный звон землеумирания звучал над полем прощальным молитвенным стоном («Прокляты и убиты»); Угасание дня, угасание жизни. / Приближение к тайне на крошечный шаг. / Между ночью и днем, между словом и мыслью — / Опускаются сумерки в мир не спеша («Веселый солдат»). Ту же цель преследует и глагол кончиться: Вместе со мной ведь и вправду кончится мир. Мой. Никто не поймает моих рыб, никто не порадуется моей радостью («Светопреставление»).

Контекстуальное окружение некоторых единиц данной зоны свидетельствует о смерти как вообще о естественном конце любого человека: Сысоля-тин-старик зимусь помер («Жизнь прожить»); За пятнадцать лет произошло столько событий, столько родилось и столько умерло своей смертью людей, столько погибло от злодейских рук, спилось, отравилось... («Людочка»); ...Дезертир, паря, там в избушке-то оказался <...> И вот ведь: за буханку хлеба, за горсть колосьев бабу иль фэзэушника, бывало, законопатят, а этот дожил до амнистии, помер своей смертью («Жизнь прожить»). В последних двух примерах местоимение своей подчеркивает закономерный финал чьей-либо жизни.

Традиции крестьянской жизни, труд крестьянина, вообще сама деревня рассматриваются В.П. Астафьевым как фактор, во многом предопределивший национальные черты русского народа, национальное его бытие. Почти в каждом произведении героями В.П. Астафьева являются деревенские люди, и писатель поднимает важную для России проблему - противостояние города и деревни и как результат этого противостояния - вырождение деревни. Слова поумирать и примереть, имеющие общее значение 'перестать жить', но содержащие и дополнительную сему 'друг за другом, по очереди', ярко иллюстрируют вышеизложенное: Крестьянский народ поумирал или покинул деревню... («Голубое поле под голубыми небесами»); Примерли бабы в деревне Вычуган, овдовевшие по причине войны и всенародных побед... («Людочка»). Эту же мысль подтверждает и употребление причастия умирающий (И однажды ночью живая ветка яблони <...> обломилась. Голый, плоский ствол остался за расступившимися домами, словно крест <...> на погосте. Памятник умирающей русской деревеньке. Еще одной — (Там же), и ФЕ стереться с земли (Хоронить в родной деревне Вычуган Людочку не решились, там, как избудется последнее жилье, сотрется с земли пристанище людей, объединенный колхоз перепашет все под одно поле и кладбище запашет. (Там же).

К исследуемой зоне вербализаторов примыкает нейтральная лексема с предметной семантикой - субстантиват смертный, реализующая общее значение 'тот, кто закономерно прекращает свое существование и переходит из состояния бытия в состояние небытия'. Это слово в значениях 'живущий не вечно, та-

кой, которого ждет смерть' и 'относящийся к смерти', подобно ядерным глаголам умирать/умереть, представляет всеобщую смерть в конечном итоге, либо перефразирует саму лексему смерть (ср. смертный день), поэтому на нее контекст не оказывает влияния: Смертные, старые люди должны вести себя спокойно, умиротворенно, должны приуготавливать себя к вечному сну («Из тихого света»). В произведениях В.П. Астафьева иногда происходит дифференцирование смертных — на простых и не простых, но это связано с самой личностью человека (обыкновенный/необыкновенный) и никак не влияет на исходное значение лексемы 'живущий не вечно': В полковой столовой появился еще один генерал, но совсем не похожий на того красавца, гарцевавшего на коне, пришельца из какого-то простым смертным неведомого сословия («Прокляты и убиты»).

Естественную смерть животных характеризуют лексемы дохлый, околеть, павший: Поднатужившись, я вспомнил слова из песни великого акына, которые он якобы пропел богатому и наглому баю, у коего околела любимая собака... («Веселый солдат»); ... как-то умудрились некоторые уходить из лагеря <...> в степях раскапывали могильники павшего скота, обрезали с него мясо («Прокляты и убиты»).

Метафорическое переосмысление слов отойти, отплыть, покидать/покинуть, покидающий, угасающий, уходить, уходящий позволяет, во-первых, несколько завуалировать саму тему смерти (т.к. у русского человека не принято говорить о ней прямо) и, во-вторых, делает повествование более образным и даже поэтическим: По заказу местной хайловской промартели старушки плели кружева, и возьми да и скажи <...> прилюдно та старуха, которая в войну овдовела: теперь, мол, у нее душа на месте, на кружевах заработала копейку — на смертный день и отойдет когда, так не в тягость людям и казне будет («Печальный детектив»); А родители, Донат Аркадьевич и Татьяна Илларионовна, меж тем покинули сей неспокойный свет, один за другим отплыли к тихим берегам лучшего мира («Прокляты и убиты»); Уходят бойцы фронта боевого и трудового. Покидают земные пределы последние их колонны («Жизнь прожить»). Контекстные сопроводители выделенных лексем (сей неспокойный свет, к тихим берегам лучшего мира, земные пределы) имплицитно указывают на то, что после смерти тоже есть некое бытие. Это максимально сближает данные слова со словами и сверх-словными образованиями, выделенными нами в зону единиц, семантика которых связана с представлением о бытии после смерти. Непрямое называние смерти наблюдается и в сверхсловных единицах без жизни, не стать, нет на свете: ... море было не только беззвучно, оно было пустое, без зерен, без жизни... («Прокляты и убиты»); — А милой Веры Афанасьевны, вашей классной руководительницы, не стало <...> сообщила она, завязывая разговор («Веселый солдат»). Словосочетание нет на свете употребляется по отношению к неодушевленному предмету: Я вздрогнул и обернулся, уверенный, что макаронины давно уж нет на свете, что унес ее, нежную, сладкую, этот серый, молчаливый, нет, не человек, а волк... (Там же: 58). В этом примере чувствуется доля горькой иронии автора, он изображает ситуацию, когда голодные солдаты, деля один котелок на двоих, вынуждены были при этом сохранять определенное достоинство в поведении. Данное словосочетание репрезентирует естественную смерть макаронины: ведь она предназначена для еды.

Часто в творчестве В.П. Астафьева встречается ФЕ испустить дух. В зону выделенных единиц вошло два ее употребления: На всем, на всем, что было и не было вокруг, царило беспросветное отчуждение, неземная пустынность, в которой царапалась слабеющей лапой, источившимся когтем неведомая, дух испускающая тварь... («Прокляты и убиты»); Из грязной канавы и пены торчали и гудели горлами бутылки разных мастей <...> иногда проносило аж до самой реки, в которую резво втекал зловонный поток канавы, какую-нибудь диковину: испустившего резиновый дух крокодила Гену; красный круг из больницы... («Людочка»). Первый пример метафорически символизирует ту обстановку, в которую попали, выйдя из поезда, солдаты запасного полка. Оригинально использование этой ФЕ во втором примере. В рассказе «Людочка» буквальное значение ФЕ 'выпустить из какого-л. вместилища воздух' контаминирует с переносным 'выйти из употребления' (что и означает смерть для неодушевленного предмета). Внешняя морфологическая трансформация компонента испустить в обоих примерах привносит во ФЕ экспрессивно-квантитативный показатель (испускающая, испустившая), определяющий стадии самого процесса.

Итак, представления о естественной смерти в творчестве В.П. Астафьева, вербализованные небольшим числом единиц, в основном, связаны с пониманием явления смерти как закономерного финала кого-, чего-л. Естественной считается смерть вследствие зрелого возраста, что традиционно вообще для русского миропонимания. Некоторые единицы отнесены в данную зону условно, т.к. ни их значение, ни контекстное употребление не указывают ни на характер, ни на причину смерти.

Анализируемая зона отличается неравномерным соотношением нейтральных единиц и единиц, стилистически окрашенных, с окказиональным и переносным значением (явно преобладают последние). Для дериватов, объединенных в данной группе, характерны словообразовательные значения ограничительного (префиксы по-, при-: помирать/помереть, поумирать, примереть) и длительно-интенсивного (префикс у-: угасание, уходить, уходящий) способов действия.

Таким образом, утверждая, что исследование концептосфер, характерных для идиостиля того или иного автора, является одним из актуальных направлений в современной когнитивистике и лингвоанализе художественного текста, мы попытались представить возможную структуру словарной статьи в словаре концептосферы В.П. Астафьева на примере одного из наиболее ярких концептов его творчества - концепта-константы «Смерть».

ЛИТЕРАТУРА

Астафьев В.П. Произведения 1980-х годов. Печальный детектив: роман. Рассказы // В.П. Астафьев. Собр. соч.: в 15 т. - Красноярск: ПИК «Офсет», 1997. - Т.9. - С.7-438.

Астафьев В.П. Прокляты и убиты: роман// В.П.Астафьев. Собр. соч.: в 15 т.Красноярск: ПИК «Офсет», 1997. -Т.10. - С.5-744.

Астафьев В.П. Веселый солдат: повесть// Собр. соч.: в 15т. - Красноярск: ПИК «Офсет», 1998. -Т.13. -С.5-242.

Астафьев В.П. Из тихого света: попытка исповеди // В.П. Астафьев. Собр. соч.: в 15 т. - Красноярск: ПИК «Офсет», 1998. - Т.13. - С.707-728.

Большев А.О. Проблема народного характера в творчестве В. Белова, В. Астафьева, В. Распутина: дис. ... канд. филол. наук. — Л., 1986.

БТС: Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С. А. Кузнецов. — СПб.: Норинт, 2000.

Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. — М.: Рус. яз., 1991. — Т.4. Р—У.

СОШ: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. — 4-е изд., доп. — М.: Азбуковник, 2002.

Осипова А.А. Концепт «Смерть» в русской языковой картине мира и его вербализация в творчестве В.П. Астафьева 1980-1990-х гг.: дис. ... канд. филол. наук. — Магнитогорск, 2005.

РАС: Русский ассоциативный словарь / сост. Ю.Н. Караулов [и др.] — М.: Помов-ский и партнеры, 1994. — Кн.1. Прямой словарь: от стимула к реакции.

МАС: Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. — М.: Рус. яз., 1988. — Т.4. С—Я.

СлРЯШ-ХУП: Словарь русского языка Х1—ХУП вв. — М.: Наука, 2000. — Вып.25.

БАС: Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. — Т.13.

Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка: в 3 т. — М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, по изд. 1893 г. — Т.3. Ч.1.

Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Академ. проект, 2001.

Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка: в 4 т. — М.: Гос. изд-во нац. и иностр. словарей, 1940. — Т.4. С—Я.

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. — М.: Прогресс, 1971. — Т.3.

ФЭС: Философский энциклопедический словарь / гл. ред. Л.Ф. Ильичев [и др.]. — М.: Сов. энцикл., 1983.

Этика: энциклопедический словарь / под ред. Р.Г. Апресяна и А.А. Гусейнова. — М.: Гардарики,2001.

ЭССЯ: Этимологический словарь славянских языков: праславянский лексический фонд. — М.: Наука, 1993. — Вып.18.

DICTIONARY OF V.P. ASTAFJEV'S CONCEPTUAL SPHERE: COMPILING

PRINCIPLES

A.A. Osipova

The article deals with problems and principles of compiling a dictionary of V.P. Astafjev's conceptual sphere with a major focus of interest for his key concept multiple verbalizations, which reflect peculiarities of his individual linguistic world-image. The concept "Death" serves as an illustration for the vocabulary entry structure.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.