CC BY
116
УДК 343.615.5
А. В. Короткое, Н. В. Еремина
Внутрисемейное насилие в пределах ответственности за побои
В статье рассматривается проблема внутрисемейного насилия при квалификации побоев в рамках уголовного законодательства. Анализируются уголовное, административное законодательство, вспомогательные источники уголовного права, доктринальные мнения ученых, а также вопросы целесообразности предложенных изменений в Уголовном кодексе Российской Федерации.
The article is devoted to the problem of intra-family violence in the qualification of beatings in the of criminal law. Analyzes the criminal and administrative legislation, support sources of criminal law, the doctrinal opinions of scientists. The article also deals with the feasibility of the proposed changes in the Criminal Code of the Russian Federation.
Ключевые слова: внутрисемейное насилие, побои, квалификация, уголовное законодательство, целесообразность, права человека.
Key words: intra-family violence, beating, qualifications, criminal law, the appropriateness of, human rights.
Исторические предпосылки внутрисемейного насилия лежат глубоко в сознании человека. На протяжении значительного периода времени данное явление проявляло себя по-разному, но непременно оно сопровождалось воздействием на телесную неприкосновенность и здоровье человека. Причем борьба с ним тоже была неоднозначной и проявлялась от общественного порицания до уголовного преследования. При этом термин «внутрисемейное насилие» как признак преступления в законе не употреблялся, хотя и предполагался в случаях практического применения норм, связанных с насилием по отношению к близкородственным конфликтам. Предложения о легализации затронутого термина были неоднократны, но так и не нашли своего законодательного воплощения. Это связано с тем, что достаточно трудно описать суть этого явления правовым языком, без нарушения правил юридической техники написания норм закона, да и правовая оценка не всегда находила в нем повышенную степень общественной опасности, по отношению к насилию вне
© Коротков А. В., Еремина Н. В., 2017
208
семьи, чтобы выделять в качестве самостоятельного признака преступления. При этом в значительной части нашего общества насилие в семье возводилось в разряд обыкновения, и то, что оно считалось преступлением, осознавали немногие. В быту потерпевшие от насилия часто не стремились привлекать близких лиц к ответственности, а воспринимали данную возможность как меру устрашения, запугивания по отношению к виновному. Например, жена после побоев пишет заявление в полицию на избившего ее мужа, пытаясь таким образом воздействовать на него с целью прекращения буйства, а утром свое заявление забирает обратно - жалко....
Часто сдерживающим фактором не прибегать к защите потерпевшим своих прав посредством привлечения виновных к ответственности выступает наказание, которое, возможно, будет им назначено. По мнению потерпевших, назначенное наказание в первую очередь негативно отразится на семье и ее благосостоянии, бюджете, внутрисемейном отношении и т. д., поскольку предусмотренные наказания направлены на охрану общественных отношений и в их интересах исполняются. Поэтому потерпевшие, реально прибегающие к правовой защите, - только те, которые готовы к разрыву внутрисемейных отношений, или причиненный им вред, связанный с насилием не зависит от оценки жертвы, и уголовные дела возбуждаются по факту совершенного деяния. Но вместе с тем мы не должны расписываться в бессилии как в социальном, так и правовом плане. Пытаясь как-то воздействовать на социум в сфере борьбы с внутрисемейным насилием, законодатель обращается непосредственно к нормам административного и уголовного права, забывая о других социально-экономических институтах, позволяющих изменить существующие отношения в рамках внутрисемейного насилия.
В последнее время как в юридической литературе, так и в СМИ, появляются неоднозначные суждения ученых и практиков о целесообразности уголовной ответственности за побои, которая закреплена в ст. 116 УК РФ. Были высказаны мнения об исключении статьи из Уголовного кодекса, пересмотре концептуальных признаков состава и т. д. Это было вызвано рядом причин, связанных с постоянно действующей спорной ситуацией по теоретическому и практическому осмыслению преступления, а также неоднозначной судебной практикой, которая сложилась в стране с учетом «регионального правосудия», желанием проявить заботу о жертвах внутрисемейного насилия.
Действительно, на тот момент, да и сейчас, не было единого понимания относительно многих аспектов квалификации ст. 116 УК РФ, полемика развернулась от споров при установлении момента окончания преступления, до признаков объективной стороны связанных с нанесением телесных повре-
209
ждений и их целесообразности. Мировые судьи, рассматривающие дела данной категории, при принятии решения часто руководствовались прямо противоположными суждениями о достаточности признаков для привлечения к уголовной ответственности.
Так, возникали споры относительно вопроса в установлении непосредственного объекта рассматриваемого состава преступления. Одни связывали его с посягательством на здоровье человека, «привязывая» его к видовому объекту - охране здоровья личности, другие обращали внимание на охрану телесной неприкосновенности, указывая, что исходя из диспозиции статьи, у потерпевшего должны отсутствовать последствия, указанные в ст. 115 УК РФ - «умышленное причинение легкого вреда здоровью». Иными словами, должен отсутствовать вред, причиненный здоровью, а следовательно, и объект охраны не должен быть связан со здоровьем напрямую.
Представляется, что второй подход является более верным, в данном случае мы берем под охрану именно право человека на личную неприкосновенность и, в первую очередь телесную, о чем говорится в ст. 22 Конституции РФ: «1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность» [5]. В данном случае, можно говорить об определенных гарантиях безопасности человека со стороны государства от посягательств других лиц. У потенциального потерпевшего возникает юридически обеспеченное право, а у предполагаемого посягающего - обязанность воздержаться от любых незаконных действий. Рассматриваемое положение закрепляется также в Приказе Минздравсоцразвития России, где говорится о том, что «поверхностные повреждения, в том числе: ссадина, кровоподтек, ушиб мягких тканей, включающий кровоподтек и гематому, поверхностная рана и другие повреждения, не влекущие за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, расцениваются как повреждения, не причинившие вред здоровью человека» [4].
Следующим спорным пунктом остается установление момента окончания рассматриваемого преступления. Одни ученые полагают, что это формальный состав преступления по конструкции и связывают момент окончания преступления с выполнением указанных в диспозиции действий, причиняющих физическую боль. Другие считают его материальным составом, где в качестве последствий выступает физическая боль. С точки зрения практического применения здесь такая же неразбериха. Конечно, хотелось бы, чтобы по данному вопросу Верховный суд дал свою оценку, тем самым прекратив спорные суждения, но, к сожалению, до настоящего времени этого не произошло. Как нам представляется, если мы за основу возьмем факт, что
210
объектом побоев являются общественные отношения, охраняющие телесную неприкосновенность, то напрашивается вывод - это формальный состав и окончен с момента совершения действий нарушающих право человека на личную неприкосновенность. Данный вывод подкрепляется тем, что судебно-медицинская экспертиза не устанавливает факта физической боли или психических страданий, она может установить только наличие кровоподтеков, ссадин, свидетельствующих о насилии. Следовательно, наличие или отсутствие физической боли - это субъективная оценка потерпевшего, что не всегда подтверждается истиной, тем более у каждого человека физиологический болевой порог различается.
Существует еще один спорный вопрос относительно терминов, которые применяются в качестве объективных признаков рассматриваемого состава преступления. Неоднозначно в судебной практике устанавливают термин «побои и иные насильственный действия, причиняющие физическую боль». То, что «побои» это многократно нанесенные удары, у большинства правоприменителей не вызывает сомнения, споры идут вокруг количественного показателя. Кто-то считает достаточным нанесение двух или более ударов, кто-то от трех и более. Представляется, что в данном случае необходимо отталкиваться от слова «многократный», т. е. повторяемый много раз, в большом количестве, избыточно [1; 2; 6]. Следовательно, целесообразно в рассматриваемом случае говорить о нанесении не менее трех ударов по телу человека.
Еще более неоднозначный подход отмечается к установлению признака «совершение иных насильственных действий, причиняющих физическую боль». Традиционно, под ними понимались действия, которые могут выражаться в выкручивании рук, щипании, сдавливании какой-либо части тела потерпевшего и т. п. Вместе с тем на практике были случаи, когда под иными насильственными действиями признавался один удар по телу. Представляется, что такой подход неприемлем. В законодательной диспозиции статьи четко прописаны рассматриваемые признаки во множественном числе, следовательно, отдельные удары вообще не должны рассматриваться в качестве признака статьи «Побои», только в многократном исполнении. Также в качестве довода можно сказать о законодательном отграничении многократных ударов в качестве побоев от иных насильственных действий, указанных в диспозиции статьи.
Федеральными законами № 323-ФЗ от 3 июля 2016 г. и № 8-ФЗ от 07.02.2017 в Уголовный кодекс РФ были внесены изменения, касающиеся ответственности за причинение побоев - появилось две статьи 116.1 и 116 УК
211
РФ, соответственно. Также Федеральным законом № 326 от 3 июля 2016 г. в КоАП РФ была введена административная ответственность за нанесение побоев (ст. 6.1.1 КоАП РФ). Любые изменения закона должны быть направлены для достижения целесообразности, оптимизации и исключения спорных моментов квалификации, которые выявлялись в период действия закона в «старой» редакции, в теоретических и практических аспектах. На наш взгляд, ожидания не оправдались. К уже рассмотренным проблемам происшедшие изменения в УК РФ внесли дополнительные. Причем за полгода ст. 116 УК РФ была дважды представлена в новой редакции. Чем это вызвано? Этот вопрос мы постарались осветить в начале текста, т. е. было стремление законодателя сделать акцент на борьбе с внутрисемейным насилием. Анализ текстов уголовного закона свидетельствует о декриминализации основного состава побоев предыдущих редакций в административный проступок, а квалифицирующие признаки, такие как хулиганские и экстремистские мотивы, переместились в основной состав уголовно-наказуемого деяния новой редакции. Вопрос квалификации, исходя из степени общественной опасности указанных в диспозиции мотивов, серьезных проблем, как правило, не вызывают. При этом рассматриваемые мотивы не исключают случаев внутрисемейного насилия, с учетом различных жизненных ситуаций: степени родства, кумовства, свойства; вражды и розни во взаимоотношении и взглядах. Законодатель в «промежуточной» редакции пытался определить круг потерпевших внутрисемейного насилия, включив в текст и примечание ст. 116 УК РФ термин «близкие», но ему это не удалось. Причина этого зиждется в сложной и неоднозначной формулировке понятия «близкие», а также целесообразности выделения данного признака в составе преступления, в сравнительной оценке санкции статьи по отношению к другим преступлениям, посягающим на здоровье человека, которое было не в пользу изменений в статье.
Критика, развернутая на страницах юридической прессы, послужила основанием для очередного изменения положений ст. 116 УК РФ. Поэтому в новой редакции законодатель отказался от указания на признак внутрисемейного насилия «близкие», оставив данную трактовку на усмотрение практических работников, и прежде всего, суд.
Также, на наш взгляд, могут возникнуть сложности при применении ст. 116.1 УК РФ в отношении лиц, освобожденных от уголовной ответственности и наказания за побои по ч.1 ст. 116 УК РФ в порядке ст. 10 УК РФ -обратная сила закона. Возникает вопрос, учитывать эту судимость или нет при применении ст. 116.1 УК РФ? Рассматриваемая статья предусматривает ответственность за «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административ-
212
ному наказанию», где наступает ответственность за нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 настоящего Кодекса, и не содержащих признаков состава преступления, предусмотренного ст. 116 настоящего Кодекса, лицом, подвергнутым административному наказанию за аналогичное деяние. Следовательно, исходя из текста закона при квалификации рассматриваемого преступления необходимо учитывать административную преюдицию в рамках ст. 6.1.1 КоАП РФ и ст. 4.6. КоАП РФ - срок, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию (лицо, которому назначено административное наказание за совершение административного правонарушения, считается подвергнутым данному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления).
Таким образом, получается, что если лицо было подвергнуто уголовному преследованию по ч.1 ст. 116 УК РФ в «старой» редакции, и в силу ст. 10 УК с него были сняты все правовые ограничения, то данный факт мы не должны учитывать в случае повторного (в течении года после освобождения) нанесения побоев посторонним лицам, при квалификации по ст. 116.1 УК РФ, так как в отношении данного лица необходимо будет возбуждать административное производство и привлекать к административной ответственности.
Нелогично представлены рассматриваемые вопросы и в уголовно-процессуальном законодательстве. Так, ст. 116 отнесена к делам частно-публичного обвинения, возбуждается не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя, но прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежит. Вместе с тем ст. 115 и 116.1 УК РФ отнесены к делам частного обвинения, которые возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым (ст. 20 УПК РФ). Следовательно, исходя из положений УПК, примирение в ст. 116 УК РФ напрямую зависит от воли правоохранительных органов, а не от субъективного права потерпевшего, что тоже может отразиться на тяжести внутрисемейного насилия, например, насилие в рамках ст. 115 УК РФ, где волеизъявление потерпевшего обязательно учитывается.
Не совсем ясен вопрос соотношения ст. 116.1 УК РФ и ст. 117 УК РФ «Истязание», где говорится о причинении физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, если это не повлекло последствий, указанных в ст. 111 и
213
112 УК РФ. Иными словами, мы видим признак преступления, который выражается в систематическом нанесении побоев либо иных насильственных действий, что в свою очередь говорит о повторении ряда тождественных действий. Причем единого понимания системы нет, есть несколько различных определений понятия «система» в зависимости от контекста. В нашем случае понятие системы связано с упорядоченностью многократных действий, именуемых побоями либо иными насильственными действиями в определенный период времени, основанными на определенных закономерностях, в данном случае целевое предназначение - причинение страданий. Система в затронутом контексте связана с кратностью совершенных действий и, по нашему мнению, в отличие от случайной повторности, эта кратность должна быть от трех раз. В рамках ст. 116.1 УК РФ тоже есть повторность действий, связанных с побоями, но они носят характер административного проступка. Для привлечения к уголовной ответственности достаточно второго раза в течение срока, когда лицо считается подвергнутым административному наказанию, т. е. и там, и там есть повторность нанесения побоев. Возникает вопрос, какие побои надо будет учитывать для привлечения к ответственности за истязание? Фактические побои в рамках административного проступка или уголовно-наказуемые побои в рамках ст. 116, 116.1 УК РФ, причем кратность в ст. 116.1 УК РФ уже учитывается при привлечении к ответственности, и дважды мы их не можем учитывать, если лицо привлекается к ответственности по этой статье.
То же самое положение мы может отнести и к случаям отбытия наказания за оконченные составы преступлений, предусмотренных ст. 116 и 116.1 УК РФ (отсутствует принцип справедливости ч. 2 ст. 6 УК РФ). Причем традиционно истязание рассматривается как продолжаемое единичное сложное преступление, слагаемое из ряда совершенных преступных деяний, направленных на достижение единой цели, в нашем случае - причинение страданий потерпевшему. Как нам представляется, при квалификации деяния как истязание нужно ориентироваться на стремление виновного причинить физические или психические страдания посредством фактического причинения побоев не менее трех раз в определенный незначительный период времени, которые, во-первых, не имели законодательной оценки в виде привлечения к уголовной ответственности с обязательной фиксацией административных проступков (медицинские фиксации и т. д.). Это связано с тем, что ст. 116.1 УК РФ - частного обвинения, и при отсутствии заявления, уголовное дело не возбуждается. Во-вторых, теоретически не исключается учет повторности при совершении преступлений, предусмотренных ст. 116 и 116.1 УК РФ, как
214
продолжаемого преступления. Правда, здесь возникает вопрос о временном периоде совершения этих деяний, естественно, он значительно увеличен.
Как видим, к сожалению, серьезного обсуждения предложений о реформировании ответственности за побои не произошло. Также без ответа остался вопрос об усилении ответственности за внутрисемейное насилие. Как предложение, можно обратить внимание законодателя на ст. 63 УК РФ и включить внутрисемейное насилие в качестве обстоятельства, отягчающего ответственность.
Список литературы
1. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. - М.: Олма-Пресс, 2001.
2. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. - М.: Рус. яз., 2000.
3. Коротков А.В., Еремина Н.В. Вопросы квалификации побоев // «Уголовная политика и правоприменительная практика»: материалы IV Всерос. науч.-практ. конф. 3 нояб. 2016 г. / под общ. ред. Е.Н. Рахмановой. - СПб.: Петрополис, 2016. -С. 143.
4. Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека: приказ Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 № 194н (ред. от 18.01.2012) // Рос. газета. - № 188. - 05.09.2008.
5. Официальный текст Конституции РФ с внесенными поправками от 21.07.2014 опубликован на Официальном интернет-портале правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 01.08.2014.
6. Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. - М.: Сов. эн-цикл.; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935-1940.
УДК 343.91-053.6:303.4
В. Б. Малинин, К. З. Трапаидзе
Социологическое исследование несовершеннолетних осужденных
Статья основана на материалах социологического исследования несовершеннолетних осужденных в рамках новой науки - пенитенциарной социологии. Рассматривается иерархия позиций, ролей и обязанностей (стратификация) осужденных несовершеннолетних, их тюремная субкультура. Определяются основные принципы статификации несовершеннолетних осужденных. Делается вывод, что стратификация несовершеннолетних осужденных отличается жестким детерминизмом по стратам тюремной иерархии. Статус личности несовершеннолетнего осужденного определяется его положением в том или ином страте тюремной иерархии. В каждом страте есть свои законы, правила, системы ценностей, привелегий. Для изучения существующей в тюремной среде статификации авторами используется методика пространственно-знаковой социометрии.
This article was written based on sociological studies nesover-shennoletnih convicted under the new science - the penitentiary socio-ogy. With article explores the hierarchy of positions, roles and responsibilities (stratification) of juvenile offenders, their prison subkul tour. Defines the basic principles statifikatsii minors-are convicted. Based on the authors of the study concluded that the stratification of juvenile offenders is characterized by a rigid determinism strata prison hierarchy. Status personality incompatibilities vershennoletnego-convict is determined by its position in a particular stratum of the prison hierarchy. Each stratum has its own laws, the great-Vila, value system privileges. To study the existing bye-jugular environment statifikatsiiavtorami technique used space-tively-sign sociometry.
Ключевые слова: социологическое исследование, пенитенциарная социология, несовершеннолетние осужденные, стратификация, методика пространственно-знаковой социометрии.
Key words: sociological research, penitentiary sociology, incommensurate-vershennoletnie convicts stratification technique spatially sign sociometry.
Иерархия позиций, ролей и обязанностей (стратификация) существует в любой группе законопослушных подростков и юношей. Однако деление в преступной среде людей на касты (стратификация) и наделение их в соот-
© Малинин В. Б., Трапаидзе К. З., 2017
216
