CC BY
25
Propaganda & drems: Photographing the 1930s in the USSR a. the US. Zurich-New York, 1999; Вîжäè è людè: Фîтîaльбîм. M., 1999.
36. Ecлè пpèмeнèть к фîтîpeпîpтepaм cîîтвeтcтвyющèй «ш^дете цèтèpîвaнèя», то нaèбî-лee «пîвтîpяeмымè» îкaжyтcя paбîты Б. Фèшмaнa, Д. Чepнîвa, С. Лîcкyтîвa, В. Teмè-нa, А. Meжyeвa è M. Kaлaшнèкîвa, Ф. Лeвшèнa.
37. Краснов П. Жypнaлècты нa фpîнтe // Бîльшeвècтcкaя пeчaть. 1939. №19-20. С.22; Морозов C.A. Фîтîèëëюcтpaцèя в гaзeтe. В гомодь peдaкцèîнным paбîтнèкaм. M., 1939. С.115; Пригожина Ю. Сîвeтcкèe фîтоpeпîpтepы... С.10; Сîвeтcкèe фîтîpeпîpтepы в Зaпaднîй Укpaèнe è в Зaпaднîй Бeëîpyccèè // Сîвeтcкîe фîтî. 1939. №10. С.2; Рубин И. Oтвaжный фîтîpeпîpтep // Сîвeтcкîe фîтî. 1940. №2. С.5; Сîвeтcкîe фîтî. 1940. №9. С.5.
V.A. TOKAREV
«HAVING «LEIKA» AND THE NOTEBOOK...» ALONG EAST PROVINCES: ORGANIZATION OF SOVIET PHOTO-REPORT AT POLISH CAMPAIGN (1939)
The Soviet newspaper photographers were involved in propaganda maintenance of so-called Red Army «emancipating campaign» to Poland in autumn 1939. For the first time the numerous group of photographers appeared to be outside the country. Professional experience and personal qualities of correspondents, assistance of military and civil authorities, administrative ability of editorial boards contributed to efficient illumination of the Polish campaign in a pictorial rendition.
О.Ю. КОРОЧКОВА (Магнитогорск)
ВЛИЯНИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО ФАКТОРА НА ТРАКТОВКУ ОБРАЗА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 1941-1945 гг.
В довоенное время тема первой мировой войны была востребована советскими писателями. Содержание произведений во многом зависело от международной конъюнктуры. Быстро меняющаяся внешнеполитическая ситуация расставляла свои акценты в изображение темы. Вторжение германских войск на территорию Советского государства актуализировало первое мировое противостояние и внесло собственные коррективы в его интерпретацию. Новая трактовка нашла свое отражение и в творчестве литераторов.
Первые два десятилетия советской власти первая мировая война была лишена самостоятельного значения и подавалась в контексте революционных событий и гражданской войны. Интерпретация базировалась на империалистическом характере, классовости и трагичности противостояния. Издержки финской кампании 1939 г. и германский фактор заставили советское руководство вновь обратиться к опыту первой мировой войны. Сложившаяся международная ситуация потребовала в короткие сроки найти средства и механизмы внедрения идеологических установок, способных объединить и мобилизовать советское общество на случай войны с нацистской Германией. Для эскалации патриотизма требовалось напомнить советскому народу о прошлых победах над немецкой армией. Как нельзя кстати оказалась «литературная находка» — Брусиловский прорыв1, созданная после заключения советско-германского пакта о ненападении в ав-
густе 1939 г., в связи с прекращением антифашистской пропаганды. Данная военная операция удачно вписалась в рамки внешнеполитического курса: с одной стороны, она демонстрировала героизм русской армии, а с другой — раскрывала личность «автора» прорыва генерала А.А.Брусилова2. В короткие сроки властью был налажен выпуск военно-исторической литературы, посвященной наступлению3. Но историки рассматривали событие, ограничиваясь сугубо военными рамками, при полном отсутствии в исследовании личностного фактора. Как следствие, большинство исследований были ориентировано на узкий круг специалистов и не решало поставленных задач. Для адаптации темы к широкому кругу читателей, пропаганде пришлось обратиться за помощью к прессе, которая стала пионером в формировании героического символа первой мировой войны — генерала Брусилова.
Весной 1941 г. в официальной печати появились статьи «компетентных» авторов: военного корреспондента Н.Каржанского, старшего батальонного комиссара А.Мурашова, военного историка Г.Захарова и др., которые рассматривали Брусилова как талантливого генерала времен первой мировой войны4. Личное знакомство авторов с организатором прорыва снимало все вопросы, связанные с трактовкой его образа. Согласно их заключениям, Брусилов олицетворял яркий пример полководца-новатора и объявлялся несомненным продолжателем традиций русского военного искусства, «проникнутым суворовским духом маневра»5. Основным примером его полководческой деятельности был Брусиловский прорыв, который удачно вписался в пропагандистский канон, как яркая иллюстрация солдатского героизма. Теперь Брусиловский прорыв подавался как событие мирового значения, сорвавшее планы центральных империалистических держав.
Международная ситуация, сложившаяся с началом Великой Отечественной войны, потребовала от власти в короткие сроки найти средства и механизмы внедрения идеологических установок, способных объединить и мобилизовать советское общество для борьбы с внешней опасностью. Возникла острая необходимость напомнить советскому народу о прошлых победах над германской армией. Вследствие чего по-новому зазвучала и приобрела актуальность тема первой мировой войны, как последнее русско-германское противостояние.
Историческая ретроспектива войны России с немцами перестала носить классовый характер. Изменения были вызваны резкой сменой акцентов в изображении врага. Созданный «коминтерновский» образ противника, который был актуален в довоенной литературе, в первые дни Великой Отечественной войны не выдержал испытания на достоверность6. Его несостоятельность обернулась разочарованием и шоком, что потребовало изменить пропагандистские каноны в сторону воспитания и поощрения ненависти к фашистским захватчикам. Угроза порабощения иначе окрашивала давнишнего противника. Произошел перенос образа фашиста на кайзеровских солдат. То, что раньше изображали лишь как «кровавые эпизоды мировой бойни», теперь получили героическую окраску. Вновь в качестве примера героизма русской армии заиграл Брусиловский прорыв и, прежде всего образ Брусилова — военного лидера, сумевшего найти способ разгромить «непобедимого» врага. Как следствие, война 1914-1918 гг., формально считающаяся «империалистической», подавалась уже иначе, и ряд нюансов в официальной пропаганде позволила читателю воспринимать её как освободительную была «превращена» пропагандой в освободительную.
С первых дней войны к теме обратилась публицистика. О событиях первого мирового конфликта упомянули в очерках писатели Вс.Вишневский «Уроки истории» и С.Сер-геев-Ценский «Народ-герой»7. «В 1914 году Германия вновь начала войну с Россией [...] — отметил Вс.Вишневский — Наша армия в ответ вторглась в Восточную Пруссию; русская армия в 1915 году сорвала попытку Гинденбурга и Людендорфа окружить её в Польше; а в 1916 году генерал Брусилов нанес стремительный удар австро-германскому фронту. Он был прорван во многих местах [...] Более 500 тысяч австро-германцев попало в плен, примерно такое же количество было ранено и убито»8. В газете «Правда» была опубликована статья полковника Г.Захарова «Документы о героизме русских
Главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал А.А.Брусилов
войск»9, где автор рассказывал о солдатских подвигах, совершенных во время Бруси-ловского наступления. К концу 1941 г. вышло множество публицистических работ посвященных Брусиловскому прорыву10. На фоне современных реалий особое значение приобрели образ Брусилова и осуществленное им наступление. В условиях всеобщей паники необходимо было сохранить атакующий дух русской армии и показать преемственность её боевых традиций. Вследствие череды тяжелых военных поражений 1915 г. русская армия, теснимая противником вглубь своей территории, смогла летом 1916 г. блестяще осуществить наступление и освободить часть территорий, захваченных австро-германской армией. На предоставленном примере легко прослеживалась аналогия с первыми военными поражениями советской армии. Образец русско-германского противостояния был призван опровергнуть миф о непобедимости германских войск, и вселить в народ веру, что не все потеряно и победа не за горами. Свою значимость пробрел образ Брусилова. Он был признан выдающимся русским полководцем, одержавшим блестящую победу над немцами. Следует заметить, что Брусиловский прорыв был превращен пропагандой в законченное победоносное наступление. О его реальных итогах в сложившихся условиях постарались забыть. В пропагандистском плане первую мировую войну заключили в жесткие рамки Брусиловского наступления. Впрочем, короткие очерки не удовлетворяли советских граждан. Требовательные читатели заметил отсутствие в пропагандистском арсенале художественных произведений, посвященных событиям русско-немецких войн. Разные по возрасту и по долгу службы они поддали власти идею обращения к событиям первой мировой войны. «Трудно представить себе писателя, — говорилось в анонимном письме полученным редакцией газеты «Правда» — который, живя сейчас в Москве начал бы работу над большой и трудоемкой повестью, — скажем, о прежних войнах Германии с русским народом. А, ведь, такие произведения нужны не меньше чем мелкие очерки и стихотворения»11. О наличии интереса к теме свидетельствует письмо ученика восьмого класса в редакцию журнала «Знамя», с просьбой указать всю существующую (военно-историческую и художественную) литературу, освещающую историю подготовки и проведения Брусиловского прорыва12. Востребо-
ванность темы у населения подтвердило, что интересы власти и народа в потребности обращения к событиям 1914-1918 гг. и их переосмыслению совпали.
Очередным стимулом в пересмотре событий первой мировой войны стало поражение советский войск весной-летом 1942 г. Дабы воспрепятствовать упадническим настроениям, как среди военных, так и среди гражданского населения, пропаганда искала способы объяснение неудач. На помощь была призвана художественная литература. Произведения должны были отражать наступательные тенденции русской армии и вселять веру в победу. В январе 1942 г. начальник комитета по делам искусств М.Храпчен-ко напомнил литераторам о необходимости воссоздать в своих произведениях «величественные образы людей, безгранично преданных родине»13. Читательский ажиотаж стимулировал создание координирующего органа, ведавшего производством художественных произведений. В декабре 1942 г. при Управлении пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) был образован Отдел художественной литературы. Отдел направлял и контролировал работу Союза советских писателей СССР и его отделений, литературно-художественных издательств: Гослитиздат, «Советской писатель», «Новый мир», «Знамя», «Звезда», «Октябрь», «Советская литература», «Дружба народов», «Литературная газета». В его состав вошли консультанты по республикам, научно-исследовательским учреждениям, иностранной и детской литературе, центральным литературным издательствам художественной литературы и литературных художественных журналов, а так же значительный штат редакторов и политконсультантов.
Писатели не заставили себя долго ждать. Результатом проработки темы стал роман С.Н.Сергеева-Ценского «Брусиловский прорыв»14, который на всем протяжении войны пользовался популярностью на фронте и в тылу. Успех романа подтолкнул писателя к созданию пьесы 5. В мае 1942 г. в редакцию журнала «Знамя» была прислана рукопись романа А.Н.Степанова «Бои под Луцком»16. К личности Брусилова обратился писатель Ю.Л.Слезкин17. После успешного романа «Багратион» к востребованной теме обратился писатель С.Н.Голубов18.
В данных произведениях характер войны получил некоторые нотки справедливости, конфликт, если неформально, то косвенно трактовался как национально-освободительный со стороны России. Катализатором и главной силой наступления Юго-Западного фронта весной 1916 г. была победоносная 8-я русская армия. В качестве координатора её усилий выступал Брусилов. Образ генерала в сложившихся условиях Отечественной войны показал близость военного руководителя к солдатской массе, что было условием победы. Образ Брусилова — олицетворял пример полководца, ратовавшего за инициативную, наступательную стратегию. Генералу противостоял враг, который изображался писателями достаточно скупо и однородно, и в то же время был жестоким и коварным. В отдельных произведениях писатели попытались изобразить представителей немецкого командования, но они получилось невыразительными. Тиражируемая в 1930 годы идея внутреннего врага отошла на второй план.
Вслед за писателями к теме Брусиловского прорыва приступили драматурги. В рамках государственного заказа в 1942 г. И.Сельвинский создал свое первое произведение в прозе пьесу «Генерал Брусилов»19. Драма была окончена в конце 1942 г. Литератор изобразил брусиловское наступление в рамках доминирующей тенденции. В пьесе Брусилов был представлен как военачальник-новатор, способный найти выход из любого положения. В ноябре 1942 г. пьеса, признанная политредактором Б.Ростоцким патриотичной, правдивой и «особенно нужной в сегодняшних условиях»20, была разрешена для театральных постановок. В экстренном порядке пьеса Сельвинского была разослана в действующую армию. Первая театральная постановка «Генерала Брусилова» была приурочена к празднованию 25-летия РККА и осуществлена Ярославским областным театром драмы им. Ф.Волкова. Столичные газеты поспешили отметить успех премьеры. В условиях сложившейся обстановки спектакль был признан критиками актуальным и злободневным. Пьеса пользовалась популярностью у театров и с успехом прошла по советскому тылу. Её увидели даже жители Крайнего Севера и Заполярья21. К сожалению,
из-за громоздких декораций и массовых сцен, на фронт, несмотря на возмущения военных, пьеса так и не попала22.
Начало 1943 г., ознаменовавшееся переходом к наступлению и захвату стратегической инициативы вновь внесло коррективы в трактовку темы. Естественно, что наступление актуализировало Брусиловский прорыв, который ассоциировался уже с победами советской армии на фронтах Великой Отечественной войны. Работы писателей уже умалчивали о трагической предыстории боев русской армии, сделав акцент на эйфории победы. Борьба русских войск с германской армией была превращена писателями в справедливую, защищающую национальные интересы русского народа. Об империалистическом характере войны упоминалось ненавязчиво и вскользь. На общем фоне авторами выпячивалась фигура героя Брусилова. Писатели идеализировали личность генерала. Проба, сделанная литераторами в 1942 г., прошла успешно и не вызвала особых нареканий со стороны идеологических инстанций. Лояльность политредакторов позволила И.Бахтереву, А.Разумовскому, Ю.Слезкину сместить акценты на «автора» военной операции. Успех наступления объяснялся в первую очередь полководческими талантами Брусилова23. Совершенно очевидно, что в условиях значительных побед советских войск власти необходимо было выделить заслуги военачальников. Основной силой прорыва при этом называли вооруженный народ, но образ генерала доминировал над солдатской массой, которая была лишь исполнителем блестящего замысла генерала. Осуществились подвижки в изображении врага. В романе противник был представлен двумя лагерями: внешним и внутренним. Внешний враг был показан скупо и бесцветно. Как видно, писатели не нашли свежих красок и оригинальных идей, чтобы разнообразить вражеский стан. Все образы сливаются в два аморфных понятия: «немец» и «австриец». Противник вновь изображался безжалостным и беспощадным. Что же касается внутреннего врага, представленного императорской четой, частью генералитета и германофильской партией, то писатели показали его разнообразнее и выразительнее.
Концепции писателей получили влиятельную поддержку у партийных критиков. Они приветствовали обращение литераторов к фигуре генерала Брусилова, видя в нем незаурядный стратегический талант; осуществленный им прорыв, признавался одним из самых грандиозных сражений первой мировой войны24. В рамках указанной тенденции писатели в изображении первой мировой войны несколько отступили от закрепленных в «Кратком курсе истории ВКП(б)»2 постулатов. События 1914-1918 гг. трактовались в современном контексте, в результате чего произошел откат от классовых оценок военного прошлого России. Частично реабилитировались и усилия русского офицерства в первом мировом конфликте. Данные отступления, сделанные литераторами, были очевидны для внимательного читателя. Данная инерция вызвала беспокойство среди советских историков. Член-корреспондент АН СССР А.В.Ефимов, в 1939 г. входивший в редакцию сборника «Против фашистской фальсификации истории»26, сообщал в 1944 г. в письме Сталину: «Все войны России становятся справедливыми, доходят до идеализации царей»27. Но советский лидер предпочел проигнорировать замечание, так как счел нецелесообразным одергивать писателей.
В условиях грандиозных побед советской армии летом 1943 г. не приветствовалось обращение писателей к трагическим моментам первой мировой войны. Например, в 1943 году Управление пропаганды и агитации решало возможность издания рукописи писателя А.Степанова «В гвардейском штабе», основанной на дневниковых записях. В работе говорилось о событиях на Восточном фронте летом 1915 г., когда русская армия терпела неудачи. Рукопись была признана «в познавательном и художественном плане ничтожной» и запрещена к публикации28. Готовившийся к печати сборник военных рассказов А.Серафимовича также был скорректирован на героическую тематику. В специальный раздел «Царская армия и империалистическая война» были отобраны позитивно изображающие русскую армию рассказы, написанные писателем в 1914-1918 гг.29 Несмотря на это, внимание пропагандистских инстанций к личности генерала Брусилова и проведенному им прорыву не угасало на протяжении всей Великой
Генерал А.А.Брусилов на фронте
Отечественной войны. В тылу вышло множество пропагандистских статей и брошюр , Организовывались выставки, отражавшие историю первой мировой войны31. В фойе кинотеатров создавались специальные экспозиции, освещающие историю Брусиловского прорыва. К 1943 г. фигура генерала Брусилова встала в один ряд с выдающимися полководцами А.Невским, М.Кутузовым, А.Суворовым. Усилия пропагандистских инстанций имели должный результат. Среди читающей публики вырос спрос на литературу о Брусилове и проведенной им операции32.
Не потеряла свою актуальность тематика первой мировой войны и в год решающих побед. Издательство «Советский писатель» приняло в портфель 1944 г. недавно законченную работу Сергеева-Ценского «Последние доводы Императоров»33. В свет вышла пьеса И.Бахтерева и А.Разумовского «Русский генерал»34, в журнале «Октябрь» были опубликованы первые главы романа Ю.Слезкина «Брусилов»35. Пропагандистские и литературные инстанции признали работу писателей удовлетворительной. Так председатель ССП СССР Н.Тихонов в докладе на пленуме отметил роман Слезкина «Брусилов»36. Окончание Великой Отечественной войны наложило свой отпечаток на трактовку первого мирового конфликта. Подготовленные к печати работы в срочном порядке начинали пересматриваться в соответствии с новым внешнеполитическим курсом. К тому же страна, находясь в эйфории победы, чтила героев нынешней, Великой Отечественной войны и полководцы прошлого не должны были затмевать их подвиги. На фоне советских военачальников заслуги Брусилова потеряли свою привлекательность. Кроме того, партийные инстанции поспешили напомнить писателям об империалистическом характере первого мирового конфликта37. История войны 1914-1918 гг. была возвращена к предвоенной трактовке, в которой отодвигалась на второй план героика и возвращалась классовость. Современная интерпретация привела в 1946 г. к значительной переработке писателями и драматургами своих трудов. Вопреки историческим фактам, в новые варианты добавлялись персонажи-большевики, осуществлявшие революционную работу на фронте. Полководческая направленность была снята, а содержание произведений наполнилось революционными идеями. Так, в пьесе И.Сельвинско-го Брусилов с удовольствием знакомился с запрещенной брошюрой В.И.Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма». В заключительной сцене, окончательно разочаровавшись в монархии, он устремился вслед за новой, «рабоче-крестьян-ско-солдатской Россией»38. Эволюция взглядов Брусилова в сторону большевистской
39
идеологии была проделана в работе И.Бахтеревым и А.Разумовским . Роман Ю. Слезкина40, по мнению критиков, «слишком модернизирующий идеологический и психологический образ Брусилова»41, после десятка редакторских правок был опубликован в 1947 г. Писатель С. Голубов, видя бесперспективность темы, вовсе отказался от реализации замысла.
Таким образом, быстро меняющаяся международная ситуация, времен Великой Отечественной войны, явилась катализатором к пересмотру событий первого мирового конфликта. Во вновь созданных произведениях И.Бахтерева и А.Разумовского, И.Сельвин-ского, С.Сергеева-Ценского, Ю.Слезкина, замалчивался империалистический характер, классовость и трагичность противостояния, которые в рамках начавшейся войны потеряли актуальность и не отвечали целям пропаганды. Господствующее до Великой Отечественной войны трагическое восприятие событий минувшего мирового конфликта сменилась патриотическим осмыслением борьбы русских солдат с немецкой армией. Особое внимание было приковано к описанию героического эпизода первой мировой войны — Брусиловскому прорыву и его автору генералу Брусилову, который должен был служить своеобразным примером борьбы русского воина за национальную независимость. С началом Великой Отечественной войны тема пересматривалась в рамках патриотической тенденции. В 1942 г. события начала войны были переосмыслены согласно идеи, что отступление всегда ведет к победе. Перехват Красной армией стратегической инициативы и её наступление в 1943-1944 гг. расставило акценты в изображении событий первого мирового конфликта сугубо на эйфории победы. Поражение Германии и новая международная ситуация наложили отпечаток на трактовку событий первой мировой войны. Произошла частичная реставрация прежней трагической трактовки событий войны 1914-1918 гг., где Брусиловский прорыв занял свое почетное место.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Летом 1916 г. войсками Юго-Западного фронта, под командованием генерала А.А.Брусилова была осуществлена наступательная операция, прорвавшая оборону противника. Суть стратегических решений Брусилова заключалась в прорыве вражеских позиций не на одном участке, как это делалось ранее, а в нескольких местах на протяжении всего фронта. Неожиданный удар русских войск привел к тому, что противник не смог сконцентрировать свои резервы для отражения основного удара 8-й армии Юго-Западного фронта и понес значительные потери. Бездействие Западного и Северного фронтов, невыполнение обязательств союзниками, а так же ряд просчетов самого Брусилова привели к тому, что операция не получила того завершения, на которое можно было надеяться. Но в условия предвоенного времени, об этом можно было забыть.
2. Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926) — в начале первой мировой войны был назначен командующим 8-ой армией Юго-Западного фронта. Вверенные ему войска достаточно успешно вели боевые действия на Галицийском фронте. За доблесть, проявленную в боях, и умелое руководство армией Брусилов был отмечен рядом наград. Весной 1916 г. был назначен главнокомандующим Юго-Западного фронта. В мае 1916 г. армии Юго-Западного фронта, под командованием Брусилова, осуществили прорыв обороны противника. Данное наступление было самой успешной операцией Восточного фронта за всю историю первой мировой войны. После событий февраля 1917 г. Брусилов одним из первых присягнул Временному правительству и вскоре был назначен верховным главнокомандующим. После неудачно окончившегося наступления русских войск в июле того же года «победоносный» генерал был отстранен от должности и переехал в Москву. На сторону советской власти Брусилов перешел лишь в 1920 г. До самой смерти Брусилов был связан с Красной Армией. Последние годы жизни генерал посвятил любимому делу — кавалерии. В 1922 г. он был назначен главным военным инспектором коннозаводства и коневодства, а годом позже становится инспектором кавалерии РККА. Позднее Брусилов был прикреплен к Реввоенсовету СССР для особо важных поручений,
а свои обязанности по коннозаводству он сдал С.М.Буденному. Умер Алексей Алексеевич 17 марта 1926 г. и был похоронен на территории Новодевичьего монастыря.
3. Наступление Юго-Западного фронта в мае-июне 1916 г. (Сборник документов мировой империалистической войны на русском фронте (1914-1917 гг.). М., 1940; Ветошников Л.В. Брусиловский прорыв. Оперативно-стратегический очерк. М., 1940; Яковлев В. Инженерное обеспечение Брусиловского прорыва (1916) // Военно-исторический журнал.
1940. № 8; Болтин Е., Вебер Ю. Очерки мировой войны 1914-1918 гг. М., 1941; Колен-ковский А. Маневренный период первой мировой империалистической войны 1914 г. М., 1940; и др.
4. Каржанский Н. Генерал Брусилов. (Из прошлого русской армии) // Красная звезда.
1941. 19 января; Мурашев А. Воспоминания Брусилова // Красная звезда. 1941. 18 мая; Захаров Г.Сборник документов о Брусиловском прорыве // Красная звезда. 1941. 11 апреля.
5. РГАЛИ Ф. 1384. Оп. 2. Д. 214. Л. 5.
6. В середине 30-х г. текущий образ врага формировался при помощи Коминтерновского мифа о полной непопулярности и неприятии фашистского режима большинством населения Германии. Таким образом, в предвоенном общественном сознании закрепилось строгое разделение немцев на эксплуататоров-фашистов и угнетенный пролетариат, бесконечно сочувствующий Советскому государству рабочих и крестьян. Массовым явлением стала уверенность в классовом характере будущей войны.
7. Вишневский Вс. Уроки истории // Красная звезда. 1941. 24 июня; Сергеев-Ценский С. Народ-герой//Новый мир. 1941. № 11-12.
8. Вишневский Вс. Уроки истории.
9. Захаров Г. Документы о героизме русских войск // Правда. 1941. 26 июня.
10. Вейсман Л. В эти дни: литературно-художественный сборник. Ростов-на-Дону. 1941; Вебер Ю. Брусиловский прорыв. М. 1941; Кузнецов Б.И. Кампания 1916 г. на фронтах первой мировой войны. М. 1941; Левин Ш. Брусиловский прорыв. М. 1941и др.
11. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д.68. Л. 146.
12. РГАЛИ. Ф. 632. Оп. 8. Д. 1. Л. 10.
13. Храпченко М. Советское искусство в дни войны // Литература и искусство. 1942. 1 января.
14. Сергеев-Ценский С.Н. Брусиловский прорыв. М. 1943.
15. РГАЛИ. Ф. 1161. Оп. 1.Д. 253. Л. 30 об.
16. РГАЛИ. Ф. 618. Оп. 12. Д. 71. Л. 1.
17. ОР.РГБ. Ф. 801. Оп. 1. Д. 9. Л. 7об.
18. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 211. Л. 31-32.
19. Сельвинский И. Генерал Брусилов. М. 1942.
20. РГАЛИ. Ф. 656. Оп. 5. Д. 7246. С. 97.
21. Театральная хроника // Литература и искусство. 1944. 21 октября.
22. На передовой с нетерпением ожидали, что в репертуарах фронтовых театров появиться именитый спектакль: «Почему не приспособлены для условий фронтового театра пьесы о русских полководцах? — Написал в газету «Литература и искусство» капитан Б.Яру-стовский. — [,..]такие как «Суворов», «Фельдмаршал Кутузов», «Генерал Брусилов»?» (Ярустовский Б. Театр на фронте // Литература и искусство. 1944. 15 января).
23. Образ генерала Брусилова напоминал образ Сталина в предвоенном искусстве.
24. Щербина В. Сергеев-Ценский // Новый мир. 1943. № 10-11; Заславский Д. Брусиловский прорыв // Большевик. 1944. № 1; Чарный М. Брусиловский прорыв // Офицер флота. 1944. №5-6.
25. История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М. 1938.
26. «Против фашистской фальсификации истории» Сборник статей. М.-Л. 1939.
27. РГАСПИ. Ф. 88. Оп. 3. Д. 1050. Л. 2 об.
28. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 289. Л. 2.
29. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 287. Л. 40.
30. Среди них: Галактионов М.Брусилов как полководец. (К 90-летию со дня рождения.) // Красная звезда. 1943. 2 сентября; Кузнецов Б.И. Брусиловский прорыв // Блокнот агитатора Красной Армии. 1943. № 14; Он же. Генерал Брусилов // Труды академии (Военная академия имени М.В.Фрунзе). Сборник. 1943. № 8. С. 115-140; Кузнецов Ф.Е. Брусиловский прорыв. М., 1944; Мавродин В. Брусилов. (Очерк боевой деятельности). М., 1944; Таленский H.A. Первая мировая война 1914-1918 гг. (Боевые действия на суше и на море). М., 1944.
31. В Новосибирске 23 февраля была открыта выставка «Героическое прошлое русской армии», посвященная 26 годовщине Красной Армии. В шестом разделе выставлялись произведения, посвященные первой мировой войне. Экспонировались живопись, графика, скульптура, предметы военного обихода, военные трофеи.
32. Романы и брошюры о Брусилове выходили значительными для того времени тиражами, и рассылались в действующую армию. «Не забыть, — вспоминал бывший политработник, краснодарский писатель Г.Степанов, — как зачитывались «Бурной весной» (переработанный Сергеевым-Ценским роман «Брусиловский прорыв») политработники и военачальники в весенние месяцы решающего сорок третьего года» (Степанов Г. А.С.Новиков-Прибой. С.Н.Сергеев-Ценский. (Письма и встречи). Краснодар. 1963. С. 74-75.). «Может быть, новинки удастся достать: книги о Брусилове и Багратионе или еще что-нибудь хорошее» — писала к подруге с фронта санинструктор Сара Шапиро, бывшая студентка исторического факультета. (Письма студентов исторического факультета МГУ. 1941-1945 гг. Публикацию подготовила Л.В.Максакова // ВИ. 2005. № 5.) Мемуары Брусилова держал при себе талантливый советский полководец генерал армии И.Д.Черняховский.
33. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 278. Л. 72- 74.
34. Бахтерев И. Разумовский A. Русский генерал. М. 1944.
35. Слезкин Ю. Брусилов // Октябрь. 1944. № 9.
36. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 366. Л. 99.
37. Среди них: Усиевич Е. Роман о первой мировой войне // Знамя. 1945. № 11. С. 136-149; Ленобль Г. Ю.Слезкин «Брусилов» // Знамя. 1947. № 10. С. 194-198.
38. Сельвинский И. Избранные произведения. М., 1947. С. 376.
39. Бахтерев И., Разумовский A. Русский генерал. М. 1946.
40. Слезкин Ю.Л.Брусилов. М. 1947.
41. Ленобль Г. Ю.Слезкин «Брусилов» // Знамя. 1947. № 10. С. 198.
O.Yu. KOROCHKOVA IMPACT OF FOREIGN POLICY FACTOR UPON FIRST WORLD WAR IMAGE AND ITS INTERPRETATION IN FICTION DURING
1941-1945
The foreign policy situation is always having influence on creative process of writers. The article views the influence of the Great Patriotic War upon the interpretation of the First World War events (1914-1918) in Soviet literature. The special stress is made on characteristics of Brusilov's breach and its «author» general A.A. Brusilov.
