CC BY
28УДК 94(47+57): 355.47
О. Ю. Стародубова (Магнитогорск, Россия)
ВЛИЯНИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ КОНЪЮНКТУРЫ НА АКТУАЛИЗАЦИЮ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОШЛОГО В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД (НА ПРИМЕРЕ БРУСИЛОВСКОГО ПРОРЫВА)
Аннотация. В статье рассматривается проблема зависимости государственного производства исторических знаний в 1920-1930 гг. от изменений внешнеполитической конъюнктуры. На данном этапе вопросы создания и трансляции образов прошлого, их закрепление в культурной памяти являются весьма актуальными и привлекают внимание как российских, так и зарубежных исследователей. На основе анализа военно-исторической литературы, мемуаров и делопроизводственной документации Всероссийского Главного Штаба выявляются особенности процесса создания и трансляции истории героического события Первой мировой войны -Брусиловского прорыва. Автор статьи приходит к выводу о том, что на процесс конструирования его истории повлияла внешнеполитическая обстановка, сложившаяся вокруг СССР в 1920-1930 гг. В данном ракурсе обращение к военной истории 1914-1918 гг. рассматривалось властью как средство мобилизации советского общества для борьбы с военной опасностью. Милитаристская активность европейских стран актуализировала историческую тематику советской пропаганды, что заставило обратиться к военным событиям Первой мировой и смягчить ее политическую интерпретацию. Для извлечения военного опыта и подъема патриотических настроений советская пропаганда, посредством военно-исторической литературы, поставила советский народ перед необходимостью вспомнить прошлые победы над Германией. В качестве примера был выбран Брусиловский прорыв, имевший в 1916 году важное стратегическое значение для стран Антанты. В предвоенные годы данная военная операция имела важное практическое значение и рассматривалась военным руководством страны как образец осуществления наступательных операций в предстоящих вооруженных столкновениях.
Ключевые слова: внешнеполитическая конъюнктура, Брусиловский прорыв, военно-историческая литература, СССР, А. А. Брусилов, советская пропаганда.
Внешнеполитическая ситуация, сложившаяся в 1920-1930 гг., потребовала от власти в короткие сроки найти средства и механизмы внедрения идеологических установок, способных объединить и мобилизовать советское общество для борьбы с военной опасностью. Милитаристская активность европейских стран актуализировала историческую тематику советской пропаганды, что заставило смягчить негативную политическую интерпретацию Первой мировой войны. Для извлечения военного опыта и для подъема патриотических настроений пропаганда напомнила советскому народу о прошлых победах над германской армией.
В настоящее время изучение функционирования советской политической системы 1920-1930 гг. заставляет исследователей обращаться к детальному анализу тех явлений в культуре и общественном сознании, которые ранее не считались поводом для полемики или полем объективного анализа. Внешнеполитическая нестабильность, связанная с утверждением Версальско-Вашингтонской системы, обратила интерес советской власти к историческому прошлому и внесла собственные коррективы в инфраструктуру его производства и транслирования. Симптоматичным стало обращение к событиям Первой мировой войны как к последнему русско-германскому противостоянию. В войне 1914-1918 гг. был «найден» героический эпизод - Брусиловский прорыв 1916 года, ставший за годы Великой Отечественной войны образцом русского военного искусства и героической репрезентацией событий Первой мировой. Ключевую роль в его конструировании и репрезентации сыграла сталинская пропаганда с присущими ей коммуникативными практиками.
В настоящее время в исследовательское поле вовлекаются проблемы, связанные с изучением государственного производства исторических знаний о тотальных военных
конфликтах XX столетия как инструмента консолидации и манипуляции общественным сознанием. Проблемам реконструкции образов прошлого, их целенаправленного закрепления в культурной памяти посвящена совместная работа российских и германских ученых [9]. Опыт Первой мировой войны, представленный властью в качестве модели дисциплинирования и мобилизации социума в межвоенный период, рассматривается в работах О. С. Нагорной [7], О. Ю. Никоновой [8], Т. В. Раевой [7], О. Ю. Стародубовой [11] и др.
В 1920-е годы советская пропаганда, используя широкий арсенал средств, закрепила империалистический характер Первой мировой войны и подавала ее в контексте революционных событий, как пример катастрофического военного поражения и национальной трагедии.
Начавшаяся Гражданская война и военная интервенция потребовали от большевистского руководства привлечения профессиональных военных кадров для создания боеспособной армии и разработки военных стратегий. Актуальным стало извлечение боевого опыта из последнего мирового конфликта. В мае 1918 года при Всероссийском Главном Штабе была создана Военно-историческая комиссия по изучению и использованию опыта войны 1914-1918 гг. В ее состав вошли видные военные деятели бывшей Российской империи: А. А. Свечин, М. Д. Бонч-Бруевич, А. А. Брусилов, В. Н. Клембовский, Д. П. Парский и др. Конечным результатом работы военных специалистов должно было стать создание стратегического научного труда о Первой мировой войне, составленного на основе делопроизводственной документации штаба Ставки Верховного Главнокомандующего и штабов фронтов.
Подготовка материалов для монографии осуществлялась по хронологическому принципу. История войны 1914-1918 гг. была разбита на четыре периода. Первый период отсчитывался от начала войны до падения наступательной способности русской армии (15 ноября 1914 г.), когда остро сказалась нехватка снарядов и укомплектований. Второй - с 15 ноября 1914 г. по октябрь 1915 г., т. е. до окончания отступления в Польше и устройства русской армии на оборонительной линии внутри Российской империи. Третий период - с октября 1915 г. по февраль 1917 г. - позиционная война с переходом в Наступление Юго-Западного фронта и Кавказской армии. Четвертый включал события с начала Февральской революции и до подписания Брестского мира.
В 1918-1919 гг. были подготовлены военно-исторические работы по первому и второму этапам войны. В 1920 году комиссия преступила к военно-научному описанию и анализу итогов фронтовых событий третьего периода. Его ключевым событием называлась наступательная операция, осуществленная войсками Юго-Западного фронта в 1916 году, называемая в первые два десятилетия советской власти Луцким прорывом (по месту сосредоточения главного удара русских армий).
В мае 1920 года на правах сотрудника-составителя в комиссию вошел и сам организатор - генерал от кавалерии А. А. Брусилов1. Об авторитете боевого генерала свидетельствует подарок, преподнесенный ему военными специалистами. На обложке пятого тома «Стратегический очерк войны 1914-1918 гг.» была сделана надпись «Вдохновителю и руководителю Майского прорыва 1916 г.» и поставлены автографы всех членов комиссии [12, с. 30]. Работа в Военно-исторической комиссии стала первой ступенью в советской карьере А. А. Брусилова. Его кандидатура была одобрена В. И. Лениным и Л. Д. Троцким. «Не мы у них на службе, - говорил Ленин, - а они у нас, и это нисколько не противоречит коммунизму»2. В сентябре 1920 года опытный генерал был назначен на пост председателя Особого совещания при Главнокомандующем всеми вооруженными силами Советской Республики, а позже, в 1923 году, возглавил кавалерию РККА.
1 Приказ по ВИК (военно-исторической комиссии) № 5. от 27 января 1920 г. // РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Ед.хр. 1048. Л. 33
2 Сапронов Т. В. Из воспоминаний // Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 6. М., 1990. С. 346.
Вовлеченный в военно-управленческую деятельность А. А. Брусилов не смог принять участие в разработке темы. За работу взялись бывший начальник штаба ставки Юго -западного фронта генерал В. Н. Клембовский и командующий 7-й армией Юго-Западного фронта генерал А. М. Зайончковский. Используя делопроизводственную документацию военных ведомств и подразделений, авторы проанализировали оперативно-тактические действия по осуществлению наступательной операции войск Юго-Западного фронта в 1916 году.
Результаты проведенных специалистами исследований применялись при разработке учебных дисциплин в военных учебных заведениях, что содействовало расширению знаний будущих офицеров в области планирования и реализации наступательных действий. Использование материалов, собранных членами Военно-исторической комиссии в ходе исследования опыта Первой мировой войны, не выходило за рамки узкопрофессионального круга. Попытки военных специалистов подвигнуть власть к пропаганде опыта разрешения мирового конфликта и к формированию его мемориальной культуры игнорировались [8, с. 109].
Сложная и быстроменяющаяся внешнеполитическая обстановка конца 1920-х годов усилила уверенность власти в неизбежности военного столкновения с капиталистическими странами. Дальнейшая милитаризация советского общества и подготовка к грядущей войне потребовали от власти решимости в адаптации военно-исторического опыта для широких масс. В 1929 году Воениздат выпустил в свет посмертные мемуары А. А. Брусилова «Мои воспоминания» [2]. По мнению исследователей, работу над мемуарами А. А. Брусилов осуществил в 1920-1923 гг. Отдельные отрывки из воспоминаний генерала впервые были опубликованы журналом «Война и революция» после смерти автора в 1927 году. В 1929 г. под бдительным надзором советских цензоров была издана первая часть мемуаров в виде отдельной книги. Издание служило своеобразным обобщением опыта организации наступления Юго-Западного фронта в 1916 году с подробно описанной генералом подготовкой и осуществлением наступательной операции.
Начавшиеся политические репрессии по делу «Весна», организованные в 1931 году против военных специалистов, повлияли на трактовку военных заслуг А. А. Брусилова в Первой мировой войне. Тенденцию ослабления внимания к наступательной операции демонстрируют энциклопедические издания того времени. Так, в «Малой советской энциклопедии» (1931 г.) заслуги А. А. Брусилова по организации наступления летом 1916 года уместились в одно предложение: «Организовал Луцкий прорыв, где австро -германские войска понесли крупные потери» [6, с. 846]. В «Советской военной энциклопедии» (1933 г.) результат операции не только был нивелирован, но и оценен как бессмысленный: «Под его [Брусилова - О.С.] командованием в мае 1916 г. войсками Юго-Западного фронта был произведен крупный прорыв Австро-германского фронта в районе г. Луцка, не получивший, однако, развития вследствие слабости Ставки, пассивности командования Западным фронтом и решительных мер германского командования» [10, с. 810]. В итоге, в начале 1930 -х гг. организованное А. А. Брусиловым наступление армий Юго-Западного фронта 1916 года по причине политкорректности выпало из тематики военно-исторической науки и госпропаганды.
С конца 1930-х годов надвигающаяся военная угроза со стороны нацистской Германии усложнила внешнеполитическую обстановку СССР. Перед командованием встала задача сформировать план и выстроить стратегию организации потенциальных боевых действий на основе обобщения опыта прошлых военных столкновений с Германией. Свою актуальность приобрели события Первой мировой войны - недавнего русско-германского противостояния. Неизбежность грядущей войны способствовала детальному анализу наступательных действий Юго-Западного фронта в 1916 году. В 1938 году Народный комиссариат обороны санкционировал выпуск военно-исторического исследования полковника М. А. Рождественского «Луцкий прорыв». Данное издание предназначалось для широкого распространения среди командного и начальствующего состава Красной Армии. Прорыв,
организованный летом 1916 г. армиями Юго-Западного фронта, рассматривался автором как образец успешной борьбы против армий германского империализма, что позволило вывести из исторического забвения организатора и идейного вдохновителя наступления - генерала А. А. Брусилова. И хотя его военный талант признавался значимым фактором при подготовке и осуществлении прорыва, все же ключевой силой наступления назывались русские солдаты и офицеры. Важным результатом Луцкого прорыва М. А. Рождественский считал улучшение положения союзников - Франции и Италии - за счет значительного перенаправления германских сил на Восточный фронт и разгрома австро-венгерских армий. Главное, ученый утверждал: «Брусиловское наступление вырвало инициативу у германского командования и сковало его оперативную свободу на весь 1916 год»3. Такое заявление во многом противоречило исторической действительности, но констатировало безусловную значимость военной операции в современных условиях, поскольку, по мнению автора, усвоение ее опыта давало возможность Красной Армии, не только прорвать фронт, но и получить достаточно мощных и подвижных средств и для развития прорыва и для окончательного уничтожения своего противника4.
Быстроменяющаяся внешнеполитическая ситуация стимулировала более подробный анализ военной операции 1916 г. Летом 1939 г. в разгар антифашистской пропаганды в журнале «Военная мысль» был опубликован краткий оперативно-стратегический очерк полковника Л. В Ветошникова, посвященный Брусиловскому прорыву. Детально разбирая подготовку и осуществление наступления, автор констатировал его стратегическую роль и важное практическое значение для всестороннего изучения проблем современной войны [3, с. 90-91]. Следует отметить, что с этого времени наступательная операция Юго-Западного фронта 1916 г. в военно-исторической литературе стала называться по имени своего организатора А. А. Брусилова.
В 1940 г. в руководстве РККА при работе над планом стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил состоялась дискуссия по определению главного направления сосредоточения войск. В ходе обсуждения было принято решение, что основные усилия советских войск должны быть сосредоточены на Юго-Западном направлении. Данный план 14 октября прошел утверждение на заседании Политбюро ЦК ВКП(б): Юго-Западный фронт рассматривался советским военным командованием и высшим партийным руководством страны как «район приложения основных усилий немецко-фашистских войск»5 в случае нападения их на СССР. По заказу Народного комиссариата обороны в короткий срок полковником Л. В. Ветошниковым был написан оперативно-стратегический очерк, где обстоятельный анализ дополнялся архивными документами периода подготовки и проведения наступления Юго-Западного фронта в 1916 году [4]. Параллельно с работой над монографией Л. В. Ветошников консультировал и разрабатывал схемы для сборника документов, готовившегося сотрудниками Центрального военно-исторического архива и посвященного прорыву 1916 года. Материалы были быстро напечатаны и предназначались для начальствующего состава Красной Армии в качестве пособия по организации прорывов неприятельских фронтов [5].
Таким образом, появление в историографии работ по теме русского наступления 1916 г. свидетельствовало об обобщении военными специалистами оперативного и тактического опыта операции Юго-Западного фронта в 1916 г., а также о ее важном практическом значении в условиях предвоенного времени. Научно-практические исследования были ограничены сугубо профессиональными рамками и ориентированы на узкий круг военных специалистов.
Об интересе военного руководства к событиям Брусиловского прорыва свидетельствует и тот факт, что с осени 1940 г. в Генеральном штабе шли обсуждения
3 Рождественский М.А. Луцкий прорыв. М.: Воениздат, 1938. С. 42.
4 Там же. С. 42.
5 Захаров М.В.Генеральный штаб в предвоенные годы. М.: Воениздат, 1969. С. 208.
научных докладов по оперативно-теоретическим вопросам, подготовленных 28-ю командующими и начальниками штабов военных округов. Особую актуальность приобрела тема планирования и осуществления армейских наступательных операций. Докладчики обратились к опыту последних войн и, в частности, к Брусиловскому прорыву, уделяя, по свидетельству маршала М. В. Захарова, большое внимание способам преодоления укрепленных оборонительных рубежей. На расширенном заседании Главного Военного Совета 24 декабря 1940 г., народный комиссар обороны С. К. Тимошенко в своем выступлении обозначил три возможные формы оперативного прорыва. По мнению наркома, одной из них (характерной для военных театров с относительно слабо развитой сетью дорог) должно быть наступление по типу Брусиловского прорыва - несколько взаимосвязанных ударов, ведущих к образованию отдельных армейских прорывов на нескольких операционных направлениях6. Уже в январе 1941 г. Тимошенко санкционировал оперативно-стратегическую игру на картах (Юго-Западное направление) с высшим командным составом РККА по теме «Наступательная операция фронта с прорывом УР (укрепленных районов)» [1].
Таким образом, международная изоляция СССР и милитаризация европейских стран 30-х гг. ХХ века актуализировали военно-стратегического опыт Брусиловского прорыва как образцовой военной операции Первой мировой войны. В межвоенный период наступательная операция Юго-Западного фронта, осуществленная в 1916 г., приобрела ключевое практическое значение и рассматривалась военным руководством страны как наглядный пример организации и ведения наступательных действий в будущих вооруженных столкновениях.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бобылев П. Н. Репетиция катастрофы (По материалам высшего командного состава Красной Армии в декабре 1940 г. и оперативно-стратегических игр на картах в январе 1941 г.) // Военно-исторический журнал. 1993. № 7. С. 14-21.
2. Брусилов А. А. Мои воспоминания. М.-Л.: Государственное издательство. Отдел военной литературы, 1929. 250 с.
3. Ветошников Л. В. Брусиловский прорыв. Краткий оперативно-стратегический очерк // Военная мысль. 1939 № 7. С. 70-91.
4. Ветошников Л. В. Брусиловский прорыв. Оперативно-стратегический очерк. М.: Воениздат, 1940.
5. Наступление Юго-Западного фронта в мае-июне 1916 г. Сборник документов / Под ред. Л.В. Ветошникова. М.: Военное издательство Народного комиссариата обороны Союза ССР, 1940. 248 с.
6. Малая советская энциклопедия / Под ред. М.Л. Мещерякова. М.: ОГИЗ РСФСР, 1931,
960 с.
7. Нагорная О. С., Раева Т. В. Образы Первой мировой войны на экранах межвоенной России и Германии // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Социально-гуманитарные науки». 2012. Вып. 19. С. 145-148.
8. Никонова О. Ю. Военный опыт и формирование советского патриотизма // Россия и война в ХХ столетии. Взгляд из удаляющейся перспективы. Материалы международного интернет-семинара. М.: АИРО, 2005. 160 с.
9. «Работа над прошлым»: ХХ век в коммуникативной памяти послевоенных поколений Германии и России: сборник статей / Под ред. О.С. Нагорной [и др.]. Челябинск: Каменный пояс, 2014. 295 с.
10. Советская военная энциклопедия. Т. 2. / Под ред. Э. П. Эйдемана. М. : ОГИЗ, 1933. 924 с.
6 Захаров М.В.Генеральный штаб в предвоенные годы. М.: Воениздат, 1969. С. 208.
11. Стародубова О. Ю. Формирование стереотипа противника в СССР 1930-940-х гг. при оценке событий Первой мировой войны // Проблемы истории, филологии, культуры. 2016. № 3. С. 227-236.
12. Тархова Н. С. Как создавалась история первой мировой войны (о деятельности комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914-1918 гг.) // Последняя война Российской империи: Россия, мир, накануне, в ходе и после Первой мировой войн по документам российских и зарубежных архивов: Материалы Международной научной конференции 7-8 сентября 2004 года. М.: Наука, 2006. С. 27-39.
O. Y. Starodubova (Magnitogorsk, Russia)
INFLUENCE OF THE FOREIGN POLICY ON THE ACTUALIZATION OF THE HISTORICAL PAST IN THE INTER-WAR PERIOD (THE EXAMPLE OF BRUSILOV
BREAKTHROUGH)
Abstract. In the article reviewed the problem of the dependence of state historical knowledge production in 1920-1930 yrs. from the changes in foreign policy situation. At this stage the issues of creation and transmission of images of past and its fixation in the cultural memory are quite actual and attract Russian and foreign researchers. On the basis of the military historical literature analysis, memoirs and documents of all -Russian General Headquarters reveals special aspects of the process of creation and transmission of the history of heroicfact of the First World War-Brusilov breakthrough. The author of the article came to a point that the foreign policy in the USSR in 1920-1930 yrs influenced on the operating mode. The situation required from the authorities in the short time to find means and tools of setting ideological principals that could join and mobilize soviet people to struggle against military threat. Military activity of European countries made the historical theme of the soviet propaganda actual and this made to turn to military events of the First World War and to soften its political interpretation. To obtain military experience and to raise patriotic mood, soviet propaganda through military historical literature reminded soviet people about the past victories over the German army. Brusilov breakthrough was chosen as an example which in 1916 had a significant importance for Triple Entente. In the prewar period this military action had an important practical value and reviewed military historians and later on military authorities of the country as an example of organization and lines of operations in the future armed conflict
Keywords: Foreign policy environment, Brusilovsky break, military and historical literature, USSR, A. A. Brusilov, Soviet promotion.
REFERENCES
1. Bobylev P.N. Repeticija katastrofy (Po materialam vysshego komandnogo sostava Krasnoj Armii v dekabre 1940 g. i operativno-strategicheskih igr na kartah v janvare 1941 g.) // Voenno-istoricheskij zhur-nal [Military Historical Journal], 1993, No 7, pp. 14-21.
2. Brusilov A.A. Moi vospominanija. M.-L.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo. Otdel voennoj literatury, 1929, 250 p.
3. Vetoshnikov L.V. Brusilovskij proryv. Kratkij operativno-strategicheskij ocherk // Voennaja mysl', 1939, No 7, pp. 70-91.
4. Vetoshnikov L.V. Brusilovskij proryv. Operativno-strategicheskij ocherk. M.: Voenizdat, 1940.
5. Nastuplenie Jugo-Zapadnogo fronta v mae-ijune 1916 g. Sbornik dokumentov / Pod red. L.V. Vetoshnikova. Moscow, Voennoe izdatel'stvo Narodnogo komissariata oborony Sojuza SSR, 1940. 248 p.
6. Malaja sovetskaja jenciklopedija / Pod red. M.L. Meshherjakova. Moscow, OGIZ RSFSR, 1931,
960 p.
7. Nagornaja O. S., Raeva T. V. Obrazy Pervoj mirovoj vojny na jekranah mezhvoennoj Rossii i Germanii // Vestnik Juzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. Serija «Social'no-gumanitarnye nauki», 2012, Vol.19, pp. 145-148.
8. Nikonova O.Ju.Voennyj opyt i formirovanie sovetskogo patriotizma // Rossija i vojna v HH stoletii. Vzgljad iz udaljajushhejsja perspektivy. Materialy mezhdunarodnogo internet-seminara. Moscow, AIRO, 2005, 160 p.
9. «Rabota nad proshlym»: HH vek v kommunikativnoj pamjati poslevoennyh pokolenij Germanii i Rossii: sbornik statej / Pod red. O.S. Nagornoj [i dr.]. Cheljabinsk: Kamennyj pojas, 2014, 295 p.
10. Sovetskaja voennaja jenciklopedija. T. 2. / Pod red. Je.P. Jejdemana. Moscow: OGIZ, 1933.
924 p.
11. Starodubova O.Ju. Formirovanie stereotipa protivnika v SSSR 1930-940-h gg. pri ocenke sobytij Pervoj mirovoj vojny // Problemy istorii, filologii, kul'tury, 2016, No 3, pp. 227-236.
12. Tarhova N. S. Kak sozdavalas' istorija pervoj mirovoj vojny (o dejatel'nosti komissii po issledo-vaniju i ispol'zovaniju opyta vojny 1914 1918 gg.) // Poslednjaja vojna Rossijskoj imperii: Rossija, mir, nakanune, v hode i posle Pervoj mirovoj vojn po dokumentam rossijskih i zarubezhnyh arhivov: Materialy Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii 7 8 sentjabrja 2004 goda. Moscow, Nauka, 2006. pp. 27-39.
Стародубова О. Ю. Влияние внешнеполитической конъюнктуры на актуализацию исторического прошлого в межвоенный период (на примере Брусиловского прорыва) // Гуманитарно-педагогические исследования. 2017. Т. 1. № 1. С. 79-85
Starodubova O. Y. Influence of the foreign policy on the actualization of the historical past in the inter-war period (the example of Brusilov breakthrough), Gumanitarno-pedagogicheskie issledovaniya. [Humanitarian and pedagogical Research]. 2017, Vol. 1, No 1, pp. 79-85
Äuthor: Olesya Yu. Starodubova, Ph.D. in History, Department of World History, Institute of Humanitarian Education, Nosov Magnitogorsk State Technical University (NMSTU) starodubova [email protected].
