CC BY
48
УДК 93/99 В.В. Доржеева
ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА НА ПОЛОЖЕНИЕ ЖЕНЩИН КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРО-ВОСТОКА РОССИИ
В 1920-1940-е гг.
В статье анализируется влияние социально-экономической политики Советского государства на изменение экономического статуса женщин коренных малочисленных народов Северо-Востока в 1920-1940-е гг. Основные направления воздействия государства на экономическую сферу жизни коренных народов, вовлечение женщин в общественное производство в этот период исследуются с привлечением значительного объема архивного материала.
Ключевые слова: артель, женщины-туземки, кооперация, пошивочная мастерская, колхоз, сельсовет.
V.V. Dorzheeva
THE INFLUENCE OF SOCIAL AND ECONOMIC REFORMS ON THE WOMEN’S STATUS OF LOCAL MINORITY PEOPLES IN THE NORTH-EAST OF RUSSIA DURING THE SOVIET
PERIOD IN THE 1920-1940s
The article analyzes the influence of soviet state’s social-economic policy on changes of women’s economic status of NorthEastern local minority peoples during 1920s -1940s. The main directions of state influence on economic sphere of local peoples ’ life, involving of women into public manufacturing during this period are researched using the sufficient volume of archive materials.
Keywords: аrtel, indigeneous women, cooperation, sewing-shop, kolkhoz, village soviet.
Изменение экономического положения женщин коренных народов Северо-Востока в советский период в научной литературе практически не изучалось.
В традиционном обществе женщины коренных малочисленных народов Северо-Востока занимали особую нишу. С одной стороны, их труд составлял фундамент жизнедеятельности семьи: обеспечение одеждой всех членов семьи, заготовка топлива, ягод и дикоросов, ведение домашнего хозяйства, воспитание детей. С другой стороны, распоряжение имуществом входило в обязанности мужчины -главы семьи.
В первые годы после установления советской власти социально-экономический уклад аборигенного населения Северо-Востока мало отличался от дореволюционного. Одним из направлений деятельности новой власти стало постепенное развитие собственной экономической базы региона.
Роль проводника экономической политики советской власти должна была сыграть кооперация. В марте 1923 г. Дальревком поручил Дальцентросоюзу провести в жизнь декреты о потребительской, сельскохозяйственной, промысловой и кредитной кооперации [1]. На Севере была создана смешанная (интегральная) кооперация, что было обусловлено комплексным характером хозяйства коренных народов.
На первом туземном съезде ДВО, проходившем в 1925 г., вопросам кооперирования туземного населения уделялось значительное внимание. В резолюции съезда по докладу «Положение женщины при Советской власти» было намечено принять меры по «втягиванию в кооперацию туземных женщин» [2]. Это было реакцией на формирующуюся государственную политику.
XV съезд ВКП(б) в декабре 1927 г. принял решение о всемерном развитии коллективизации сельского хозяйства. На Северо-Востоке создание временных и сезонных бригад и артелей рассматривалось как переходный этап от потребительской и снабженческо-сбытовой кооперации к производственной. В 1929-1930 гг. на Чукотке появляются товарищества и смешанные артели на Чауне, в Восточной Тундре, Марковском районе. Образованы товарищества по совместной добыче морского зверя, охотничьи и рыболовецкие артели, оленеводческие товарищества [3]. Предполагалось, что коллективизация сельского хозяйства будет способствовать подъему женского движения в сельской местности.
Изменение экономического положения женщин северных народов при полном отсутствии предприятий промышленности происходило именно через участие в кооперации. Первоначально создавались простые формы предприятий - кустарные пошивочные артели. Руководили этим процессом местные партийные организации и советские органы. Сырье для производства должно было поставляться факториями. В протоколе собрания ячейки ВКП(б) с. Дежнева (Чукотка) в 1928 г. отмечалось: «В артель возможно организовать до восьми туземок. Для развития... фактория может сделать ряд
заказов на пошивку туфлей и нерпичьих торбазов. Такие заказы будут...постоянными... Ряд туземок изъявили согласие на работу в артели» [4]. Организация кустарной женской артели в 1929 г. в с. Лев-чик на Камчатке была признана сельсоветами «целесообразной и своевременной». Перед факторией Акционерного Камчатского общества (АКО) был поставлен вопрос о снабжении этой артели сырьем в достаточном количестве для работы [5].
К 1930 г. кооперация на Чукотке охватила 60% всего товарооборота и 37,5% заготовок пушнины [6]. Однако доля женских пошивочных артелей в валовом кооперативном производстве была крайне незначительной [7]. Женской кустарной пошивочной артелью Левчиковского сельсовета Пенжинско-го района Камчатского округа в 1929 г. было сшито 5 кухлянок и заработано 75 рублей [8]. Развитие пошивочного производства тормозило отсутствие или крайне недостаточное количество необходимого для работы мехового и кожаного сырья. К тому же, при организации артелей не была учтена и сезонная занятость женщин. На Камчатке практиковалось огородничество, и в весенний период женщины были заняты приусадебным хозяйством, отказывались выходить на работу в артель [9]. Относительно свободными от домашних дел женщины были в зимние месяцы, и именно в этот период артели работали продуктивнее. Тем не менее особой заинтересованности женщин в участии в общественном производстве не наблюдалось. Традиционная организация быта, неразвитость торговли и недоступность многих товаров народного потребления делали участие женщин в работе пошивочных артелей невыгодным. Технология шитья была хорошо знакома женщинам и не требовала специального дополнительного обучения, однако более значимым, с их точки зрения, было обеспечение одеждой и обувью членов своих семей, а не производство товаров на продажу.
Вовлечение женщин в общественное производство считалось важной задачей советских органов. В наказах избирателей сельсоветов Камчатской области в начале 1930-х гг. с заметным постоянством отмечалась необходимость обращать серьезное внимание на «коллективизацию женщин путем втягивания всех беднячек-середнячек в пошивочную артель» [10].
Приобщение женщин к работе в пошивочных мастерских рассматривалось как одно из направлений деятельности в деле вовлечения женщин в социалистическое строительство. Проблемы кооперации женского труда рассматривались на партийных и советских совещаниях разного уровня наравне с вопросами женского образования и здравоохранения. В 1933 г. Чукотский окружной комитет ВКП(б) в резолюции по женработе констатировал отсутствие какой бы то ни было работы с женщи-нами-туземками в национальных стойбищах и кочевьях и предлагал райкомам ВКП(б) вовлекать женщин в социалистическое строительство, поднимать их культурный уровень, улучшать их материальное положение, что в совокупности составляло «борьбу за фактическое освобождение женщины-националки». В резолюции особо подчеркивалась необходимость организации женщин для «хозяйственно-производственного и культурного строительства районов и колхозов», участия их в первичных кооперативных объединениях для кустарного «пошива рухляди и выделки шкур» [11].
Следующими шагами на пути раскрепощения женщин планировалось их вовлечение в промышленность и совхозное строительство, выдвижение на хозяйственную и общественную работу, организация женщин на борьбу с кулачеством и религиозно-бытовыми пережитками. Для реализации этих задач чукотским райкомам партии предлагалось проводить специальные (в том числе и персональные) занятия с женщинами-активистками, обучать их общественной работе, организовывать кружки для подготовки к поступлению в средние и высшие учебные заведения [12]. Женское население воспринималось как сила, способная мобилизовать население на выполнение хозяйственных планов села, стойбища, бригады.
Тем не менее планы, наказы и требования полномасштабной организации женского коллективного труда зачастую оставались только на бумаге и объем их реализации к середине 30-х гг. ХХ в. на Северо-Востоке был весьма незначительным. Женщины с неохотой участвовали в общественной работе, органам власти приходилось искать более действенные методы воздействия на них. В с. Певек (Чукотка) в 1933 г. неоднократно проводили собрания «женщин-туземок», на которых разъяснялась необходимость создания пошивочной артели и работы в ней женщин [13]. Были опробованы и новые методы воздействия: на общем собрании женщин с. Ола (Охотское побережье) в 1933 г. для поднятия производственной дисциплины и выполнения хозяйственных планов предложили снимать с довольствия неработающих или плохо работающих женщин [14].
XVI съезд ВКП(б) в 1930 г. поставил перед партийными органами задачу постоянно усиливать «внимание к практическому проведению ленинской национальной политики, изживанию элементов национального неравенства и широкому развитию национальных культур народов Советского Сою-
за» [15]. Партийные, советские и хозяйственные органы должны были выработать формы и методы вовлечения северянок в хозяйственную жизнь, сообразуясь с традициями и возможностями на местах. Местные партийные организации действовали в этом направлении, используя преимущественно императивные методы работы. Постановлением бюро Чукотского окружкома ВКП(б) в 1934 г. партийная ячейка АКО обязывалась «подготовить и выдвинуть на производство в предстоящую рыбную путину не менее 10 женщин-националок» [16].
Несмотря на особое внимание партийных и советских органов, процессы коллективизации и кооперации на Северо-Востоке были крайне медленными. Особенно сложно проходили процессы по организации женского труда.
В 1935 г. Камчатским обкомом ВКП(б) было принято решение о создании комбинатов местной промышленности по производству меховой одежды, обуви и предметов домашнего обихода в Чукотском и Корякском национальных округах [17]. На этих предприятиях местной промышленности, призванных обеспечивать бытовые потребности населения, использовался в основном труд женщин. В 1941 г. в Анадырском районе Чукотского округа была открыта одна пошивочная мастерская вместо запланированных семи, которая выпустила готовой продукции на 24 500 р. вместо 110 000 по плану. В мастерской работали 10 женщин [18].
В годы Великой Отечественной войны промышленное развитие Северо-Востока набирает ускоренные темпы. В максимально короткие сроки необходимо было обеспечить страну оборонным металлом, в первую очередь оловом. Развитие горнодобывающей промышленности на Северо-Востоке дало новый импульс развитию местной промышленности. Значительным спросом у местного и приезжего населения пользовались меховая одежда и обувь.
К 1944 г. в колхозах Чукотского округа действовало 25 пошивочных мастерских, в которых работали женщины [19]. Пошивочные мастерские занимались выделкой камусов, пошивом кукулей (спальных мешков), кухлянок и меховых брюк.
Однако и этих объемов выпускаемой продукции было недостаточно. В докладных записках о работе среди женского коренного населения чукотские райкомы ВКП(б) в военный период продолжают отмечать «слабое вовлечение женщин в колхозный труд» [20]. На общих собраниях в поселках партийные и советские работники агитировали женщин активнее участвовать в работе пошивочных мастерских, оленеводческих колхозов, в пушном промысле. Агитация и пропаганда не прошли бесследно. На агитацию прежде всего откликнулась молодежь. Были созданы комсомольско-молодежные бригады в оленеводстве, морзверобойном и охотничьем промысле.
Уклад жизни на Севере изменялся и постепенно женщины (в основном это были молодые девушки) начали осваивать мужские виды деятельности. В центральных районах страны еще в 1930-е гг. возникло движение за освоение женщинами мужских специальностей.
Зимой 1943-1944 гг. в Чукотском национальном округе на промысле в тундре работали 63 девушки-охотницы, представительницы коренных национальностей. Несмотря на понятный скепсис со стороны охотников-мужчин, девушки достаточно успешно освоили незнакомое дело. В Чинаевском колхозе (Чукотский район) лучшая охотница комсомолка Шура Автоль выполнила план добычи пушного зверя на 217%, комсомолка Энмина из Чаунского района - на 175%. [21]. Бригадир охотничьей женской бригады Нутенеут из Восточной Тундры выполнила план 1944 г. на 382%, охотница Начина - на 464% [22]. Эти показатели были зачастую выше, чем у охотников-мужчин.
Активно начинает осваиваться относительно новый для женщин вид деятельности - пастушество в оленеводческих стадах. Традиционно женщины оказывали помощь мужчинам, но прежде эта деятельность не была для них основной. В 1944 г. в Чукотском округе работали пастухами в колхозных оленьих стадах 32 девушки, их труд оценивался как достаточно успешный [23]. Комсомолка-пастушка Кергина выработала за 1943 г. 186 трудодней в Уэкальском колхозе [24].
К концу войны процесс вовлечения женской молодежи в различные отрасли производства ускорился. В марте 1944 г. на Чукотке был проведен первый кустовой слет женской молодежи. На слете присутствовали девушки-учетчицы, пастухи, чумработницы, охотницы, обозницы. Активно обсуждалась проблема участия женщин в колхозном строительстве. Слетом было принято обращение к чукотским девушкам. После него в колхозах Чукотки проводились молодежные женские собрания. В результате этих мероприятий к концу 1944 г. 20 девушек коренной национальности стали работать в морском зверобойном промысле, 150 девушек - на предприятиях по обработке рыбы [25]. В путину 1949 г. в Чукотском районе на разделке и обработке морского зверя в женских бригадах работали 80 девушек-комсомолок [26].
Таким образом, к концу 1940-х гг. темпы вовлечения женщин коренных народов в промышленное производство ускорились, однако значительных изменений в их экономическом положении еще не произошло. Была только заложена база для трансформации традиционного статуса женщин, опробованы формы и методы работы с женским населением, получены первые позитивные результаты. Фундаментальных и долговременных изменений в экономическом положении женщин, резко улучшивших их экономический статус, принципиально повлиявших на рост благосостояния и обеспечивших качество жизни на уровне стандартов центральных районов страны, не было.
Литература
1. Очерки истории Чукотки с древнейших времен до наших дней / отв. ред. Н.Н. Диков. - Новосибирск: Наука, 1974. -С. 176.
2. Там же. С. 127.
3. Там же. С. 179-180.
4. Центр хранения современной документации Магаданской области (ЦXСД МО). Ф. 12. Оп. 14. Д. 4. Л. 6.
5. Государственный архив Магаданской области (ГАМО). Фр. 58. Оп. 1. Д. 29. Л. 2.
6. Очерки истории Чукотки с древнейших времен до наших дней . - С. 176.
7. ЩСД МО. Ф. 12. Оп. 14. Д. 7. Л. 48 об.
8. ГАМО. Фр. 58. Оп. 1. д. 29. Л. 7.
9. ГАМО. Фр. 58. Оп. 1. Д. 29. Л. 7 об.
10. ГАМО. Фр. 58. Оп. 1. Д. 11. Л. 17.
11. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 3. Л. 155.
12. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 3. Л. 156.
13. ЩСД МО. Ф. 355. Оп. 4. Д. 3. Л. 50.
14. ГАМО. Фр. 17. Оп. 1. Д. 268. Л. 7.
15. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 8-е. доп. и испр. М., 1970. Т. 4. С. 418.
16. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 9. Л. 13.
17. Дубинина Н. И. Дальневосточницы в борьбе и труде. Исторический очерк 1917-1941 гг. - Xабаровск: Xабаров. кн. изд-во, 1982. - С. 155.
18. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 92. Л.2.
19. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 148. Л. 9 об.
20. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 168. Л. 2 об.
21. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 168. Л. 73.
22. Очерки истории Чукотки с древнейших времен до наших дней. - С. 255.
23. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 168. Л. 73.
24. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 168. Л. 73.
25. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 168. Л. 73.
26. ЩСД МО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 401. Л. 19.
Доржеева Виктория Владимировна - кандидат ист. наук, доцент зав. каф. теории и истории государства и права СевероВосточного государственного университета. E-mail: [email protected]
Dorzheeva Victoria Vladimirovna - сandidate of historical science, associate professor, head of the department of theory and history of state and law, North-Eastern State University.
УДК 94(57).084.9 Е.Н. Волосов
ТЕХНОКРАТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА АНГАРО-ЕНИСЕЙСКОГО РЕГИОНА 1960-1980-х гг. ХХ в.: ШТРИХИ К СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОМУ ПОРТРЕТУ
В статье исследуются некоторые социальные характеристики технократической элиты АнгароЕнисейского региона 19б0-1980-х гг. Выявлены причины социально-демографических трендов технократической элиты второй половины ХХ в.
Ключевые слова: технократическая элита, Ангаро-Енисейский регион, социальное происхождение, возраст, образовательный ценз.
E.N. Volosov
TECHNOCRATIC ELITE OF THE ANGARA-YENISEY REGION IN THE 60's - 80's OF THE XX-th CENTURY: TRAITS TO THE SOCIO-HISTORICAL PORTRAIT
