CC BY
46
Политические институты и режимы
УДК 321
Д. 3. Мутагиров
ВЕРХОВЕНСТВО ОБЩЕСТВА И СЛУЖЕБНАЯ РОЛЬ
ГОСУДАРСТВА
Формирование обществ и государств, их взаимоотношения, как они есть и какими они должны быть — проблемы, над которыми люди размышляют на протяжении тысячелетий. По мнению автора статьи, в общественном мнении утвердилась и определяет поведение многих людей государствоцентристская концепция социального развития, основанная на мистических представлениях о взаимоотношениях между государствами, возгавляемыми правителями, и гражданами: якобы эти взаимоотношения повторяют на земле отношения между Богом и Вселенной, считающейся его творением. В действительности же естественной средой жизнедеятельности человека и его защитником является общество как добровольное объединение людей для совместного решения жизненных проблем. Общество формирует разветвленную систему институтов, одним из которых является государство. Отсюда — первенство общества и служебная, зависимая роль государства. Гармоничное развитие общества возможно только при строгом соблюдении этой субординации.
Ключевые слова: общество, гражданское общество, народ, государство, институты общества, власть, демократия, политика, республиканизм.
На протяжении тысячелетий людям навязывали, а иногда и продолжают навязывать представления о том, будто определяющими их жизнь и судьбу на земле после Бога являются государство и политическая власть, и что человек живет и пользуется теми или иными правами и благами только по милости государства. Даже в современной России, считающейся «социальной» и «демократической» республикой, нередко говорят о том, что государство проявляет заботу о народе, платит за обучение и медицинское обслуживание людей, что люди привыкли возлагать все свои заботы на государство и т. д. Принимая эти утверждения за истину в последней инстанции, облеченные властью функционеры стремятся вести себя как небожители, а некоторые граждане мирятся с таким абсурдным положением.
На самом деле, все, что находится на территории той или иной страны, — достояние соответствующего общества, которое должно организовать общее пользование этим достоянием, обучение подрастающих поколений, формируя условия для здоровой и счастливой жизни. Не государство, а члены общества несут все расходы не только на образование и сохранение своего здоровья, но и на содержание всех своих институтов, в том числе и государства. Они просто складывают свою долю расходов на общие цели в единый карман и делегируют распоряжение этими средствами.
Истинную роль общества и государства в жизни людей одним из первых обобщенно раскрыл классик теории демократии и прав человека Томас Пейн.
© Д. З. Мутагиров, 2014
«Некоторые авторы так путают общество с государством, — писал он, — что не делают малейших или никаких различий между ними, в то время как они не только различны, но и имеют разное происхождение. Общество порождено нашими потребностями, государство — нашими пороками и злом; первое способствует продвижению нашего счастья в положительном направлении, объединяя наши привязанности и интересы, последнее — отрицательно, ограничивая наши недостатки. Первое поощряет общение, второе создает различия. Первое — патрон, последнее — каратель. Общество в любом состоянии — это благо для людей, а государство, даже в своей наилучшей форме, — необходимое зло. Государство, как и платье, является знаком потерянной невинности; дворцы правителей построены на руинах дач рая» (Pain, 2010, vol. 1, p. 69). Джеймс Мэдисон, сыгравший важную роль в разработке и принятии Конституции США и в формировании нового государства, хорошо знавший и разделявший взгляды Пей-на, также связывал государство с несовершенством человека. В период работы Филадельфийского конвента в 1787 г, созванного для преобразования конфедерации штатов в федерацию, значительная часть населения выражала сомнение в необходимости формирования федеративного государства. Так, при ратификации Конституции на Виргин^ом конвенте в июне 1788 г. Патрик Генри высказал опасения по поводу создания помимо правительств штатов еще одного стоящего над ними правительства, ведь это приведет к усилению центрального правительства путем аннигиляции власти и независимости штатов. Генри защищал «гражданское государство» и «общественное правосудие», которые могут подвергнуться опасности и иссушению в результате создания искусственного, объединенного политического государства. По словам Генри, учреждая новое правительство, нужно действовать чрезвычайно осторожно, проявлять ревность к своей свободе, ибо, если этого не сделать, вместо обеспечения прав, для чего, собственно, и создаются правительства, можно лишиться их навсегда, свобода народа будет потеряна и возникнет тирания. Генри призывал остерегаться неправильного шага, который погрузит страну в страдание и приведет к потере республики (приводится по: Elliot, 2010, vol. 1, p. 455). Все люди по своей природе свободны и независимы, заявлял он, и имеют бесспорные врожденные права, которых они при вступлении в политическое общество не могут быть лишены никаким договором (Ibid., vol. 3, p. 95). Если бы люди были ангелами, правительства были бы не нужны, писал Дж. Мэдисон в «Федералисте», объясняя североамериканцам необходимость создания государства.
Действительно, люди — сложные и противоречивые существа. Каждый жаждет личной свободы, но не всегда думает о свободе других. Каждый нуждается в средствах существования, которые должны добываться трудом. Но не все руководствуются этими разумными нормами. Поэтому общество и учреждает институт для обеспечения безопасности живущих по его законам и по законам природы людей, наделив его полномочием формировать право, под которым понимается кратчайший путь к достижению «общественного блага» (Buchannan, 1999, р. 8).
Видели серьезные различия между обществом и государством и европейские политические философы нового времени. Так, французский ученый и по-
литический деятель Ф. Бастиа понимал общество как «систему обмена услугами, основанными на личном интересе, частной собственности и на свободном соревновании, чье объяснение — выгода потребителей»; государство для него — «великая мистическая целостность, посредством которой одна группа людей стремится жить за счет других» (Bastiat, 1995, 5:20).
Подобное понимание двух важнейших институтов человека и их соотношения детерминировано логикой самой жизни. Общество как добровольное объединение людей для совместного решения жизненных проблем (Емшин и др., 2004) — первооснова и естественная среда жизнеобеспечения человека, его защитник и покровитель, а также творец и хранитель определенной системы социальных ценностей. Оно предшествует всем другим институтам, которые учреждаются уже самим обществом для упорядочения своей жизни. Первоначально формируются социальные, экономические и духовные институты и только затем в качестве института общества, призванного защищать среду обитания социума и жизни его членов, формируется государство. В результате общественная жизнь дополняется новой сферой — политической. Гражданское общество — качественно новый этап развития социума, уже сформировавшего свою государственность республиканского типа, после чего статус члена социума дополняется статусом гражданина. Оно является не просто ассамблеей людей, а ассамблеей, дополненной их взаимными союзами и соглашениями (Pufendorf, 2004, vol. 7, p. 6).
Главная цель и призвание общества, государства и их подынститутов — максимальное содействие жизни, свободе, равенству и стремлению к счастью (т. е. наличию всех необходимых для нормальной жизни условий) члена общества и гражданина государства. Государство является политическим институтом общества по выработке и осуществлению политики, направленной прежде всего на устранение угрозы социуму извне, на защиту жизни его членов, а также на содействие их правам и свободам.
Тысячелетняя политика господства и зависимости способствовала тому, что у людей формировались разные оценки политики в целом. Многие понимают ее как манипуляцию страстями людей в той или иной области, как грязное дело или сферу деятельности, в которой честные и порядочные люди не желают участвовать. Существует даже поговорка: политика — это та область жизни, в которую «ангелы не желают ступать». Подобное отношение имеет свои причины, хотя в действительности оно очень далеко от истинного призвания политики. Каким же оно должно быть?
Греческое слово politike означает искусство управления социумом, а социум — это ассоциация людей разного возраста, пола, опыта жизни, потребностей, интересов, стремлений, возможностей и ожиданий. «Если конечной целью всех наук и искусств является благо, то высшее благо есть преимущественная цель самой главной из всех наук и искусств, именно политики» (Аристотель, 1983, с. 55). А так как стремление к благу внутренне присуще человеку, то политика пронизывает все аспекты его деятельности, выступает как непременный элемент человеческого поведения.
Политика — это поиск оптимальных путей, способов и средств решения как повседневных, так и долгосрочных проблем, встающих перед обществами, государствами и отдельными коллективами людей в их многообразной и многогранной жизни, а также их практическая реализация. Эффективность политики определяется результативностью ее реализации.
В новое время политику стали понимать как искусство объединения людей в целях установления, культивирования и сохранения социальной жизни, эффективных связей между частным и общим, в том числе и между частями и элементами целого, а также как средство обеспечения права и справедливости в отношениях между членами общества (Althusius, 1995, р. 37).
Таким образом, политика — это искусство максимально точно учитывать и согласовать многообразие интересов, стремлений и потребностей людей, выбор наилучших путей и способов решения как личных, так и общественных проблем во благо всех или отдельных групп и классов людей, а также оптимизации повседневной жизни. Политику также определяют как «компромисс между человеческими различиями» (Buchannan, 1999, р. 11).
Политика, как и демократия, перманентна и всеохватывающа, ею пронизаны все сферы человеческой жизни. Существует социальная политика, экономическая политика, национальная политика, региональная политика, политика в отдельных областях общественной и государственной жизни, внутренняя и внешняя, или международная, политика. Поэтому можно понять и тех, кто видит в политическом тотальное (Шмитт, 2000, с. 12), поскольку политика действительно вездесуща. В оптимальном варианте ее разные аспекты вырабатываются, согласуются и реализуются соответствующими институтами гражданского общества и их членами. Автором и проводником экономической, социальной и культурной политики объективно выступает непосредственно само общество (Мутагиров, 2014). В системе его многочисленных, постоянно меняющихся и обновляющихся институтов имеется институт под названием «государство», отличающийся стремлением к монополизации власти. Ему свойственна неуемная страсть обнять все общество, проникнуть во все поры его жизни, контролировать и регулировать деятельность всех его институтов, а также образ жизнь всех его членов (Мутагиров, 2013, с. 168). М. Вебер называл государство человеческим сообществом, «которое внутри определенной области... претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия» (Вебер, 1990, с. 645).
Государство может означать также определенный порядок взаимоотношений людей, регулируемый писаными законами (в отличие от общества, функционирующего преимущественно по неписаным законам), а также управление ими с целью ограничения и даже подавления крайнего проявления страстей людей и упорядочения общественных отношений в том или ином направлении. Отсюда и понимание политического общества как собрания людей, объединенных согласием относительно права и пониманием того, что полезно для всех (Cicero, 1841, Vol. 1, р. 25).
Государство — лишь один из многочисленных институтов общества и призвано решать конкретный круг проблем: защита среды обитания социума и прав его членов. Для решения остальных проблем общество учреждает другие ин-
ституты. Из сказанного логически вытекает, что люди живут одновременно в нескольких средах (в стране, в обществе и в государстве), каждая из которых наделяет их разными статусами (жителя страны, члена общества, гражданина государства). Страна — ареал исторического обитания народа (народов) — категория географическая и историческая, а общество и государство, учреждения конкретных народов — категории социальные и политические. Первичны страна и общество, жители и члены которых, образовав государство, обретают также статус гражданина. Во всех трех статусах их обладатели пользуются всей совокупностью прав и привилегий, вытекающих из принадлежности к стране, обществу и государству (Аристотель, 1983, с. 449). Статусы жителя страны и члена общества предшествуют статусу гражданина государства. В принципе гражданином государства не может стать человек, не являющийся или не ставший еще членом общества. Кант считал гражданами членов общества, объединенных в целях законодательства и тем самым образующих государство. В этом статусе им принадлежат четыре важных и неразрывно связанных между собой юридических атрибута: 1) конституционные свободы и обязанность каждого подчиняться только такому праву, которое сформировано при его согласии или одобрении; 2) гражданское равенство как право гражданина не признавать никого среди народа высшим в отношении себя, за исключением того, кто из-за своей моральной силы имеет право налагать на него обязательства; 3) политическая независимость как право быть обязанным своим существованием и сохранением в обществе не произвольной воле другого, но его собственным правам и власти как члена Содружества; 4) обладание гражданской личностью, которую может представлять не кто иной, как сам гражданин (Kant, 2009, р. 109).
Казалось бы, теоретически вопрос о соотношении общества и государства ясен и не должен вызывать споров. Общество — институт общей компетенции, государство — институт специальной компетенции. Практика же их взаимоотношений, как правило, противоречит этой объективной реальности; здесь многое поставлено с ног на голову и прежде всего из-за не вполне корректного понимания природы, призвания и роли государства в жизни общества, функций политической власти и оптимальных форм ее осуществления. Виной этому — государ-ствоцентристская концепция общественного устройства; ее основу заложили Н. Макиавелли, Т. Гоббс и Р. Фильмер, которые, в свою очередь, имели такого авторитетного предшественника, как апостол Павел. Государствоцентристской концепции свойственна апологетика сильной и бесконтрольной власти, не ограниченной никакими моральными и правовыми нормами. Государство, по мнению Гоббса, может быть воздвигнуто только одним способом: путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граждан воедино. Носитель этой воли пользуется такой огромной силой и властью, что внушаемый им страх делает его способным направлять волю всех людей к внутреннему миру и к взаимной помощи против внешних врагов. Соответственно и государство понималось им как единое лицо, наделенное правом «использовать силу и средства всех так, как он сочтет необходимым для их мира и общей защиты» (Hobbes, 2011, p. 98). Власть суверена абсолютна, в его присутствии власть и честь подданных исче-
зают. В отличие от теоретиков политики и государственности, считавших законы общими для всех членов общества нормами, Гоббс заявлял, что они издаются правителями, которые сами, однако, им не подчиняются. Государствоцентристы выступают против разделения властей, считая это действием, направленным против сущности государства. «Делить власть государства — значит разрушать ее, так как разделенные власти взаимно уничтожают друг друга» (Ibid., p. 180).
Почти одновременно с государствоцентристской (абсолютистской) концепцией начала складываться и обществоцентристская концепция, согласно которой гражданское общество учреждает государство как один из своих многочисленных институтов для решения специфических задач, а функционеры государства являются слугами общества и должны находиться под его контролем. В трактовке данных проблем современные политические науки находятся где-то посередине между этими двумя направлениями, руководствуясь в одних случаях (особенно в традиционных обществах) первой, в других (в демократических странах) — второй. Пока что более влиятельной остается государствоцентрист-ская концепция общественного развития. Это влияние прослеживается и в некоторых современных определениях государства как обладающей верховной властью общности людей, живущих на определенной территории (Пенто, Гра-витц, 1972, с. 123-124). В действительности же всей верховной властью обладает народ, а политическая власть делегируется институту, учреждаемому обществом для обеспечения прав своих членов на жизнь, свободу и стремление к счастью, — государству. Общество сохраняет за собой право оценивать его деятельность и контролировать его, а когда государственный строй становится разрушительным для общества, то и «изменить или упразднить его и установить новый строй, основанный на таких принципах и организующий управление в таких формах, которые должны наилучшим образом обеспечить безопасность и благоденствие народа» (Джефферсон, 1990, с. 34).
Государство — это политический институт общества, призванный исполнять роль его охранной службы для защиты среды обитания социума от претендентов на нее извне, обеспечения безопасности его членов, гарантирования их прав и свобод, а также решения вопросов, связанных с взаимоотношениями с другими странами и народами. Объективные исследователи взаимоотношений общества и государства, народа и политической власти (Э. Ваттель, Б. Франклин, Т. Джефферсон и др.) настойчиво указывали на служебную роль государства. Народ и общество стоят выше государства, в свободных обществах лица, облеченные властью, являются слугами народа и общества. Задолго до американской Декларации независимости немецкий исследователь законов природы и народов С. Пуфендорф сформулировал правило: если власть, которую народ выбирает или формирует, поступает должным образом и ответственно выполняет свои функции, народ повинуется ей. А если она не делает этого, то народ должен заставить ее выполнять их подобающим образом (Pufendorf, 2004, vol. 7, р. 229). Народ, общество при всех условиях должны сохранять свою принудительную власть над учреждаемыми ими институтами.
Теоретики политики нового времени — авторы концепции верховенства народа (гражданского общества) и государства как одного из его институтов кон-
кретизировали функции этого института. Д. Локк называл государство обществом людей, образованным ими для обеспечения, сохранения и продвижения их собственных гражданских интересов, под которыми он понимал жизнь, свободу, здоровье и целостность тела. По мнению Т. Джефферсона, свобода и счастье человека — единственная цель всех легитимных государств (Jefferson, 1905, vol. 12, р. 369).
Дж. Мэдисон указывал на двоякий смысл понятия «государство». В широком смысле «государство» — весь народ, объединенный в единое политическое тело; здесь государство и народ являются эквивалентными терминами. В более узком смысле под ним подразумевают фактическую организацию законодательных, исполнительных и судебных властей, т. е. правительство страны. Например, говорят, что у государства есть власть сделать то или это, государство приняло закон или запретило тот или иной акт. Но суверенитет правительства, сформированного в государстве, имеет ограниченный характер. В республиканских формах правительства абсолютный суверенитет нации находится у народа. Однако республиканской следует назвать только ту форму правительства, которая получает все свои полномочия прямо или косвенно от народа и управляется людьми, временно назначаемыми народом на свои должности. Для такого правительства важно, чтобы оно получало власть от большинства общества, а не от незначительной его части, чтобы оно было хорошо организовано и исполняло волю народа. Иначе горстка тиранической «знати», осуществляя притеснения ссылкой на свои полномочия, могла бы именовать такое правительство благородным термином «республика». При этом Дж. Мэдисон обращал внимание на еще одну тональность, с которой люди говорят о государстве как о суверене. Это делается при сравнении своего государства с иностранными государствами. По его мнению, какими бы ни были формы внутреннего правления страны, если они не зависят от какого-либо иностранного государства, то это суверенное государство, имеющее те же самые права, привилегии и полномочия, что и все другие независимые государства. В этом смысле термин имеет хождение в международном праве. Государство — это защита от внешней опасности, хранитель мира среди самого народа, защитник национальной торговли и других общих интересов и необходимое противоядие делению общества на конкурирующие друг с другом силы (приводится по: Elliot, 2010, vol. 5, p. 119).
Одна из важных функций государства — урегулирование отношений с внешним миром. При решении этой задачи государство выступает как сила, держава, могущество, а в отношении преемственности поколений общества — как нация (род), формирующая собственное право, отличное от международного, универсального или космополитического права (Kant, 2009, р. 106, 109). Акцентируя внимание на этом аспекте проблемы, Кант называл государство союзом множества людей под юридическими законами (Ibid, р. 90).
Призванием государства выступает также обеспечение законности в стране. Здесь возникает необходимость в уточнении того, что следует понимать под законностью. И действительно, являются ли воля тиранов и диктаторов, а также их распоряжения законами, к соблюдению которых общество должно стремиться? Над этим вопросом люди размышляют тысячелетиями, и на него есть до_ 151
ПОЛИТЭКС. 2014. Том 10. № 3
статочно убедительный ответ. Закон — это воля народа, двигателями которой выступают его интересы, считал один из идеологов республиканизма Джеймс Харрингтон. Интерес народа един — это общественный интерес, и там, где правит общественный интерес, осуществляется правление закона, а не человека. Интерес правителя или отдельной партии — это частный интерес. Где правит частный интерес, существует правление человека, а не закона (Harrington, 2010, p. 277). О том, что законы должны быть справедливыми, выражающими волю народа и призванными защищать его права и свободы, писал и Джефферсон: «Законы... которые должны повлиять на счастье людей, должны вытекать из их собственных привычек, собственных чувств и ресурсов их собственных умов» (Jefferson, 1905, vol. 15, p. 101). Английский философ и социолог Г. Спенсер предлагал понимать законность как сохранение естественных прав человека, а несправедливость (незаконность) — как насилие над этими правами (Spencer, 1992, р. 188).
Как бы то ни было, при всем многообразии определений понять суть государства нетрудно — это образование не вечное, не неотделимое от существования обществ и человечества, а временное, обусловленное социально-экономическими процессами в жизни человечества на определенном этапе его развития. Некоторые исследователи общества и государства склонны видеть здесь только марксистское понимание проблемы, а потому с порога отвергают его. В действительности же задолго до К. Маркса и Ф. Энгельса об этом писал Цицерон, а также идеологи Американской революции XVIII в. Т. Пейн, Т. Джефферсон, Дж. Мэдисон и др.
Возникновение государства относится к периоду человеческой истории, когда, как считали некоторые политические философы, каждый находился в состоянии войны со всеми и мерилом измерения отношений между людьми считалась сила. Сильные присваивали себе плоды труда слабых, порабощали или убивали их, захватывали их земли и имущество. Появились своеобразные объединения «охотников» на земли соседних племен, на их природные и людские ресурсы. Возникает также необходимость в управлении захваченными землями, в организации сбора податей и т. д. Естественно, и у объектов «охоты» обнаруживается потребность в организации совместной защиты племени и ареала его проживания от воинственных соседей. Обладающие властью стараются сохранить ее в своих руках, порабощенные прилагают все усилия к тому, чтобы отвоевать себе свободу, а затем, увеличенные силою своего порыва, стремятся сами завладеть властью (Реклю, 1906, с. 23). Отсюда и определение государства как творения банд грабителей. Профессор политических наук университета Франкфурта-на-Майне Ф. Оппенгеймер трактовал государство как организацию господства одного класса над другими. Такая организация могла, по его мнению, возникнуть только одним способом, а именно путем завоевания и подчинения этнических групп доминирующей группой. По своей сути, особенно на первых этапах существования, государство является социальным институтом победоносной группы людей, призванным урегулировать отношения господства победителей над побежденными и обеспечить их безопасность от восстаний внутри и атак извне (Oppenheimer, 2005, р. 5, 11). Поэтому формирование любого госу-
дарства начиналось с формирования военных ополчений (МоПпап, 1904, р. 62), а первыми правителями становились главы этих ополчений. История человечества полна примерами, подтверждающими относительную верность и данного суждения. Так, не случайно образование российского государства связывается с приглашением варяга Рюрика с дружиной для защиты земель древних руссов от степняков. За прошедшие с тех пор века на русских землях образовывались, исчезали и вновь формировались сотни государств (княжества, республики, монархии, советские республики и государства, возникшие после распада СССР).
Там, где природа снабжала жителей ареала необходимыми для умеренной жизни средствами и где не было агрессивных соседей, люди тысячелетиями жили без государственности. Даже в наши дни обнаруживаются племена, продолжающие жить по законам природы и без государственности.
Само общество систематизирует и группирует возникающие проблемы по областям и сферам, формируя необходимые для этого институты, каждый из которых призван решать только отдельные, специфические задачи. Если общество можно рассматривать как институт общей компетенции, то все его учреждения, включая государство, являются по своей природе институтами ограниченной (специальной) компетенции. В то же время государство — концентрированная сила всего общества, не без оснований сравниваемая с библейским чудовищем Левиафаном. Как и это чудовище, оно способно попирать все законы, пытаться встать над учредившим его обществом, вторгаться во все сферы его жизни, подчинять себе все институты гражданского общества и пытаться навязывать ему свои правила поведения.
Государства с момента своего образования приватизировали богатства социумов и монополизировали силу, навязывали обществам нормы и право, призванные увековечить установленные ими порядки. Против последних во все времена выступали передовые представители обществ, ратовавшие за то, чтобы вмешательство права в частную жизнь было минимизировано, влияние правительства сведено к минимуму, чтобы индивидуумы имели больше возможностей, общественное мнение — наибольшее влияние, а сообщество следовало своим собственным намерениям. Они считали наилучшим такой порядок, когда «в рамках равенства все осуществляется через свободную и совершенствуемую инициативу человека» (БавМ, 1995, р. 241). Многие современные обществоведы также считают, что государства не должны вмешиваться в экономику и обладать абсолютной монополией на силу: «Государство должно иметь достаточно сил, чтобы "поддерживать мир", но не настолько, чтобы удовлетворять искушение честолюбивых людей. Государству никогда не следует давать силы, достаточной для предотвращения подлинно народных восстаний против него» (БиоИаппап, Ти11оск, 2013, р. 300).
Часть российских обществоведов и ныне придерживаются государствоцен-тристской концепции общественного развития, пишут о преимуществах «сильного государства» и пытаются обосновывать необходимость его дальнейшего укрепления. Не без их участия сформировалось несовместимое с реальностью понимание соотношения гражданского общества и государства, устояли взгляды, согласно которым гражданское общество — лишь «атрибут государства».
Об этом свидетельствуют, например, формулировки научных докладов («Роль государства в формировании гражданского общества в России») и названия публикаций (Формирование гражданского общества как национальная идея России XXI века, 2000), а также просьбы к властям содействовать формированию гражданского общества в стране. Получается, что институт — «демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления» (Конституция РФ, 1993, ст. 1) — существует, а его родителя (учредителя), каковым может быть только гражданское общество, пока что нет.
Общество является системой жизнедеятельности народа, государство — элементом этой системы, пусть даже сложным и, в свою очередь, структурированным. Гражданское общество — это общество свободных людей, равноправных граждан. В России оно находится в состоянии апатии, в котором его держит учрежденное им же государство своей неуемней страстью к власти и стремлением подменить собой все социально-экономические и духовные институты общества. И это детерминировано самой историей России. Государство здесь всегда было институтом, функционирующим в соответствии с правовыми нормами и конституциями, являвшимися творениями только правителей и руководителей. Народ здесь никогда не являлся подлинным автором Основного Закона. Исключением не является и нынешняя Конституция РФ, введенная в действие в полном противоречии с конституционными нормами страны. Так, согласно действовавшему в 1993 г. Закону о референдуме «при проведении референдума по вопросам принятия, изменения и дополнения Конституции РФ решения считаются принятыми, если за них проголосовало более половины граждан РФ, внесенных в списки для участия в референдуме» (Закон СССР от 27 декабря 1990 г. № 1869-1, ст. 35, п. 4). За проект Конституции проголосовали только 32 % граждан России избирательного возраста (Статистика голосования по проекту Конституции РФ, 1994), но ее объявили одобренной народом и вступившей в силу.
Согласно принципам демократии автором Конституции государства является гражданское общество, а государство — институт, учреждаемый в соответствии с конституцией и функционирующий строго в ее рамках. «Когда государство осуществляет не делегированные ему народом полномочия, его действия являются незаконными, недействительными, и не имеющими никакой силы», — считал Джефферсон (Jefferson, 1905, vol. 17, p. 380). Ни один институт, учрежденный в соответствии с нормами жизни общества, не вправе изменить эти нормы. Делать это может только общество и только по закону «конституционного большинства».
Безусловно, не только общество, но и государство имеет свои собственные интересы и цели. Видимо, это и имели в виду политические философы, называя общество и государство моральными персонами (Vattel, 2011, p. 192), имеющими собственные интересы и волю, и считая, что цель государства — «не примирение различных интересов общества, а установление "общего блага"» (Wood, 1972, р. 58). Эта цель сводится и должна сводиться к оптимальной самоорганизации для наилучшего служения государства своему обществу. Но и в этом случае служебная роль политического общества очевидна. Гражданское
общество должно управлять государством, являющимся необходимым для его блага институтом, осуществляющим свою деятельность согласно мандату общества, который, в свою очередь, является некой суммой предпочтений общества (Jasay, 1999).
Существуют объективные показатели соответствия государства своему призванию и ожиданиям гражданского общества: степень общественного согласия и безопасности членов общества; степень реализации прав и свобод членов этого общества и роль государства в этом; авторитет государства как арбитра, регулировщика и планировщика социально-политических процессов, а также как одного из организаторов и двигателей данных процессов; верное служение государства и его служащих своему обществу, их компетентность, ответственность, неразрывная связь с народом, которому они призваны служить. В их число входят также обусловленные вышеперечисленными факторами показатели человеческого и общественного развития (жизненный уровень, интеллектуальный потенциал, здоровье людей, продолжительность жизни, социальный климат в стране и обществе).
Государство должно быть сильным в отношении других государств — потенциальных соперников, но не в отношении учредившего его общества. Политические и социальные философы многократно доказывали, что чем меньше рычагов влияния на общество будет у государства и чем меньше оно вмешивается в его дела, тем общество свободнее. Наилучшим считается то правительство, которое меньше правит (Buchannan, 1999, р. 114). Власть в государстве никоим образом не должна превращаться в некое подобие монополии на распоряжение общественными богатствами или в предпринимательство в пользу обладателей или исполнителей этой власти, торгующих лицензиями на осуществление той или иной деятельности, бланками с государственной символикой, всевозможными разрешительными или запретительными мерами, определяя, кто и чем должен заниматься. Абсолютное большинство вопросов общественной жизни, особенно экономической, социальной и духовной, должно решаться исключительно гражданским обществом и его неправительственными институтами. Остаются актуальными высказывавшиеся еще при обсуждении и ратификации Конституции США суждения Патрика Генри о том, что представители народа во власти сами определяют себе размеры жалованья, — в таком случае они захотят «удовлетворить свои желания в полном объеме». Конституция должна установить преграды на пути коррупции и ограничивать возможности государственных должностных лиц создавать новые службы, назначать и переназначать на них себя и своих близких. Он считал, что чиновники правительства не должны назначаться на службы, которые были созданы ими самими в период нахождения в правительстве и за исполнение которых они устанавливали повышенные оклады. Говоря, что кошелек и меч являются двумя величайшими инструментами правительства, П. Генри предлагал ограничить пределы пользования ими. Нельзя допускать, чтобы они оказались в одних и тех же руках, ибо это неумолимо приведет к установлению деспотизма (приводится по: Elliot, 2010, vol. 3, p. 95). Особенно актуальны эти опасения для современной России, где корруп-
ция и хищения общественных богатств, основанные на бесконтрольности власти со стороны общества и его институтов, приняли астрономические масштабы.
Учредителем государства является общество, и лишь оно вправе устанавливать пределы политической власти и ее полномочия, исходя при этом из того, что по мере возрастания степени просвещенности общества и совершенствования его членов круг таких полномочий будет сужаться.
Литература
Аристотель. Соч.: в 4 т. М., 1983. Т. 4. 832 с. (Aristotle. The Writings: in 4 vols. M., 1983. 832 p.).
Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. 808 c. (Weber M. Selected Works. M., 1990. 808 p.).
Джефферсон Т. Автобиография. Заметки о штате Виргиния. Л.: Наука, 1990. 316 c. (Jefferson T. Autobiography. Notes on the State of Virginia. Leningrad: Nauka, 1990. 316 p.).
Закон СССР от 27 декабря 1990 г. № 1869-1 «О всенародном голосовании (референдуме СССР)» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991. № 1. Ст. 10.
Емшин П. С., Мутагиров Д. З., Скворцов Н. Г. Социология. СПб., 2004. 458 c. (Emsin P. S., MutagirovD. Z., SkvortsovN. G. Sociology. St. Petersburg, 2004. 458 p.).
Конституция Российской Федерации. М., 1993. 58 c. (The Constitution of the Russian Federation. M., 1993. 58 p.).
Мутагиров Д. З. Демократия как универсальная ценность. М.: Логос, 2014. 560 с. (Mutagirov D. Z. Democracy as a Universal Value. M.: "Logos", 2014. 560 p.).
Мутагиров Д. З. Призвание политики и власти // Politbook. 2013. № 3. C. 164176 (Mutagirov D. Z. The Vocation of Politics and Power // Politbook. 2013. N 3. P. 164-176).
Пенто Р., Гравитц М. Методы социальных наук / пер. с фр. М., 1972. 608 c. (Pento R., Gravitz M. Methods of the Social Sciences / transl. from French. M., 1972. 608 p.).
Реклю Ж. Э. Человек и земля. СПб., 1906. Т. 1. 544 c. (Reclus J. E. People and the Land. St. Petersburg, 1906. Vol. 1. 544 p.).
Соловьев А. И. Российская бюрократия как субъект политического контроля // Демократия в современном мире / сост. Я. А. Пляйс, А. Б. Шатилов. М., 2009. 368 c. (Solovyov A. I. The Russian Bureaucracy as a Subject of Political Control // Democracy in the Modern World / compl. Y A. Plajs, A. B. Shatilov. M., 2009. 368 p.).
Статистика голосования по проекту Конституции РФ // Бюллетень Центральной избирательной комиссии. 1994. № 14.
Формирование гражданского общества как национальная идея России XXI века: мат-лы к научно-общественному форуму / под ред. В. Г. Марахова. СПб., 2000. 454 c. (Formation of Civil Society as a National Idea in Russia. The Twenty-First Century. Contributions to Scientific and Public Fo-rum / ed. V. G. Marahov. St. Petersburg, 2000. 454 p.).
Шмитт К. Политическая теология: сб. М., 2000. 336 c. (Schmitt K. Political Theology: Collection. M., 2000. 336 p.).
Althusius J. Politica (1614). Indianapolis: Liberty Fund, 2004. 176 p.
Bastiat F. The Law. New York, 1995. 274 p.
Buchannan J., Tullock G. The Calculus of Consent: Logical Foundations of Constitutional Democracy. Indianapolis: Liberty Fund, 2013. 326 p.
Buchanan J. M. The Collected Works: in 20 vols. Vol. 7. The Limits of Liberty: Between Anarchy and Leviathan (1975). Indianapolis: Liberty Fund, 1999. 266 p.
Cicero. The Political Works: in 3 vols. London, 1841. Vol. I. 126 p.
Elliot J. The Debates in the Several State Conventions of the Adoption of the Federal Constitution: in 5 vols. (1827). Indianapolis: Liberty Fund, 2010. 2404 p.
Harrington J. The Oceania and Other Works (1657). Indianapolis: Liberty Fund, 2010. 757 p.
Hobbes T. The English Works. Vol. III (Leviathan) (1651). Indianapolis: Liberty Fund, 2011. 378 p.
JasayA. The State. Indianapolis, 1999. 34 p.
Jefferson Th. The Writings. Millenniums Edition: in 20 vols. New York, 1905. Kant I. The Philosophy of Law: An Exposition of the Fundamental Principles of Jurisprudence as the Science of Right. Indianapolis: Liberty Fund, 2009. 172 p.
MolinariG. The Society of Tomorrow: A Forecast of Its Political and Economic Organization / transl. P. H. Lee Warner. New York: G. P. Putnam's Sons, 1904. 230 p.
Oppenheimer F. The State, its History and Development Viewed Sociologically (1919). Indianapolis: Liberty Fund, 2005. 140 p.
Pain Th. The Writings of Thomas Paine. Vol. I (1774-1779). Indianapolis, 2010. 306 p. Pufendorf S. Of the Law of the Nature and Nations: in 8 books. Indianapolis, 2004. 314 p. Spencer H. The Man Versus The State, with Six Essays on Government, Society, and Freedom (1884). Indianapolis: Liberty Fund, 1992. 550 p.
Vattel E. The Law of Nations, or Principles of the Law of Nature, Applied to the Conduct and Affairs of Nations and Sovereigns, with Three Early Essays on the Origin and Nature of Natural Law and on Luxury. Indianapolis: Liberty Fund, 2011. 628 p.
Wood G. S. The Creation of the American Republic, 1776-1787. New York, 1972. 654 p.
