CC BY
19Кайзер Д. ВАЦЛАВ ГАВЕЛ (Реферат)
Kaiser D. Vaclav Havel // Ceskoslovensti prezidenty - Pr., 2016. -
S. 291-318.
В книге «Чехословацкие президенты»1 представлены политические портреты деятелей, стоявших во главе независимой республики, возникшей после распада Габсбургской империи и объединившей исторические чешские земли, Моравию и Силезию, а также Словакию (в течение нескольких десятилетий вместе с Под-карпатской Русью или Закарпатской Украиной). Пост президента этого государственного образования, просуществовавшего более 70 лет, занимали девять мужчин. Личности, которые стояли во главе чехословацкого государства, не только делали историю, но и на себе испытывали ее влияние.
И хотя данная книга охватывает не слишком продолжительное время - период, сравнимый с продолжительностью жизни одного человека, в ней отражены драматические события тех лет. Бурным было само возникновение независимого государства, непростыми первые годы его существования, сменившиеся в конце 20-х годов ХХ в. экономическим и постепенно углубляющимся политическим кризисом, который привел к расчленению республики, утрате ею независимости и, наконец, ко Второй мировой войне. Послевоенное развитие Чехословакии также отмечено сложностями. Помимо коренных изменений в общественно-государственном строе страны были и репрессии в отношении своего народа, и попытка реформирования социализма, пресеченная военным вмешательством стран -
1 Ceskoslovensti prezidenty / Ryantova M. a kol. - Pr., 2016. - 344 s.
членов Варшавского договора, «бархатная революция» и за ней трансформация, приведшая к разделу единого государства чехов и словаков. Само название книги «Чехословацкие президенты» ограничивает круг личностей, которые в ней описаны, начиная с Томаша Гаррика Масарика - первого чехословацкого президента и заканчивая Вацлавом Гавелом - последним чехословацким президентом.
Большинство материалов книги «Чехословацкие президенты» основано на лекциях, прочитанных в 2010-2011 гг. в рамках цикла, организованного Содружеством историков ЧР - Историческим клубом 1872. Авторский коллектив возглавляла чешский историк Мария Риантова.
Деятельность Вацлава Гавела стала предметом анализа Да-ниэла Кайзера, редактора еженедельника «Эхо 24», журналиста, в прошлом сотрудника чешской редакции BBC. Он - автор книг «Вацлав Гавел. Президент»1 и «Вацлав Гавел. Диссидент»2, масштабного исследования о бывшем главе государства, которое считается одним из самых объективных. Оно основано на большом количестве источников. Д. Кайзер попытался посмотреть на своего героя со стороны, рассказать о фрагментах жизни Гавела, не только восхваляющих его. Особое внимание уделено роли Гавела в сохранении общего государства чехов и словаков.
Среди чехословацких президентов В. Гавел является единственным уроженцем Праги. Гавелы представляют собой старинную пражскую семью, которая уже с XIX в. не только участвовала в общественной жизни города, но и способствовала формированию его облика: дед Гавела, тоже Вацлав, строил доходные дома.
С юных лет В. Гавел проявлял интерес к гуманитарным наукам и к театру. Однако поучиться на гуманитарном факультете высшего учебного заведения ему не довелось, а театр с 1959 г. прочно вошел в его жизнь. Он начинал как рабочий сцены в театре Яна Вериха «ABC», но уже в начале 60-х годов его пьесы, поставленные в пражских театрах, стали сенсацией не только в Чехословакии, но и за границей, преимущественно на Западе. Либеральные 1960-е годы, указывает автор, В. Гавел использовал с максимальной для себя пользой. Он много путешествовал, приобрел репутацию и контакты в западных художественных кругах, получал в западных странах солидные гонорары.
1 Kaiser D. Prezident Václav Havel. - Pr., - 2014. - 320 s.
2 Kaiser D. Disident. Václav Havel. - Pr., - 2009. - 280 s.
Автор указывает, что оппозиция режиму нормализации в Чехословакии зародилась в самом начале 70-х годов. Одним из ее первых выступлений была кампания 1971 г., направленная на бойкот выборов. На нее власти ответили массовыми репрессиями (с. 292). Письмо Гавела Гусаку 1975 г. не было первой акцией оппозиции, как утверждается иногда. 1974-1975 гг. были очень «урожайными» на письма протеста. «Письмо Гавела выделялось среди них своим объемом, слогом и глубиной анализа» (с. 292). В то же время Д. Кайзер указывает, что выступление Гавела не было точкой отсчета в деятельности чехословацкого оппозиционного движения. 1975 г. - год Хельсинкской декларации стал важным рубежом для самого Гавела, для определения им его позиции в отношении режима нормализации. Именно в этом году Вацлав Гавел стал проявлять себя активно в рядах оппозиции режиму нормализации в Чехословакии. И когда зимой 1975-1976 гг. было арестовано более 30 чехословацких представителей оппозиционного движения во главе с историком искусства Иваном Йироусом, Гавел организовал кампанию по их освобождению. Вместе с философом Иржи Немцем он подготовил письма с протестами, которые по его просьбе подписали несколько ветеранов чешской культуры, включая Ярослава Сейферта. При помощи Павла Когоута он обеспечил появление аналогичного письма на страницах влиятельного немецкого издания «Frankfurter Allgemeine Zeitung».
Далее пути оппозиции привели Гавела к Хартии-77, история создания которой хорошо известна. Гавел вместе с Немцем и Ко-гоутом инициировали появление этого документа с призывом к чехословацкому правительству выполнять обязательства, которые оно взяло на себя, подписав международные договора о правах человека. «С самого начала Гавел был неформальным руководителем неоднородной группы некоммунистических интеллектуалов, преимущественно писателей, которые в ряде случаев опирались на заветы первой республики» (с. 293).
Д. Кайзер отмечает, что, основываясь на опыте создания и распространения хартии, В. Гавел в дальнейшем будет придавать излишне большое значение написанному и произнесенному слову. Эта привычка, по мнению Д. Кайзера, станет своеобразным тормозом в его практической политической деятельности (с. 294).
Место Хартии-77 в общественной жизни на протяжении 13 лет оставалось практически неизменным, пишет автор. Чего нельзя сказать о положении и роли В. Гавела в диссидентском движении. Жизненные перипетии Гавела Д. Кайзер связывает с его
тюремными заключениями. Гавел отбывал срок несколько раз. В первый раз он был арестован в январе 1977 г. Арест и пребывание в тюрьме заставили Гавела снизить диссидентскую активность и отказаться от лидирующих позиций в оппозиционном движении. Он сложил с себя полномочия одного из руководителей Хартии-77, перестал апеллировать к Западу с критикой режима нормализации. Но уже во время второго заключения он проявил себя как стойкий и последовательный противник режима. Д. Кайзер описывает случай, который, по его мнению, был «ключевым моментом в жизни Гавела» (с. 295). Во время его второго заключения ему пришло приглашение от Милоша Формана принять участие в театральном фестивале в Нью-Йорке (США). «Все стороны молчаливо предполагали, что годовая командировка автоматически превратится в постоянную эмиграцию» (с. 295). Создавалось впечатление, что Гавел хотел бы уехать в Америку. Он говорил своему адвокату, что если ему назначат срок заключения более пяти лет, то он уедет. Однако позже он отказался от идеи эмигрировать. Причины этого решения Д. Кайзер видит в том, что английский язык был сложен для Гавела, и он опасался, что в эмиграции ему пришлось бы прекратить свою литературную деятельность.
Возвращение Вацлава Гавела в диссидентское движение после второго заключения было триумфальным. Он занял в нем место духовно-интеллектуального лидера, к нему обращались за советом в самых сложных ситуациях. Благодаря преследованиям на родине выросла его популярность на Западе. Гонорары, получаемые им за постановки пьес на радио и телевидении, в пять-семь раз превосходили средний размер зарплаты в Чехословакии (с. 297).
Д. Кайзер отмечает, что в завершающем периоде нормализации в Чехословакии, под влиянием событий в Советском Союзе наиболее инициативная часть «серой зоны» стала более активно и открыто помогать оппозиции. И именно Гавел обладал большим потенциалом для того, чтобы «расшевелить» «серую зону». Его неоспоримыми преимуществами были относительная молодость и широкий круг знакомств в богемной среде (с. 297).
Ход «бархатной революции» 1989 г. определили, по мнению Д. Кайзера, вместе с Вацлавом Гавелом «молодые оппозиционеры» -Саша Вондра и Иржи Кржижан. Гавел дистанцировался от ветеранов борьбы за права человека. Основную задачу момента он видел в том, чтобы воспользоваться революционными настроениями среди студентов и актеров, которые под влиянием расправы над студентами объявили забастовку. Создание Гражданского форума (ГФ) было
«срежиссировано» Вацлавом Гавелом, который стал его бесспорным лидером и «к которому за разъяснениями могли обратиться иностранные, а вскоре и чехословацкие журналисты» (с. 298).
Д. Кайзер задается вопросом, существовала ли альтернатива Гавелу в качестве президента страны. Отвечая на него, он пишет, что среди диссидентов и определенной части «серой зоны» у него не было конкурентов. Дополнительным и очень существенным бонусом была его известность на Западе, которую в диссидентских кругах даже отчасти преувеличивали. Однако его кандидатура, известная в среде интеллектуалов, мало о чем говорила простым людям. И это вызывало в рядах ГФ определенную нервозность. На пост президента претендовали также Вальтер Комарек, Зденек Млынарж, Честмир Цисарж. Все они в прошлом были коммунистами-реформаторами и не представляли для Гавела серьезной угрозы. Реальным противником на пути Гавела к президентскому посту был Александр Дубчек, первый секретарь ЦК КПЧ в 1968 г. Даниэль Кайзер характеризует его как сентиментального и нерешительного человека и пишет, что его взгляды представляли в тот период некую «смесь демократии и реформаторского коммунизма. Причем соотношение этих двух составляющих не было ясным» (с. 300). По мнению автора, «с Дубчеком в роли президента политический переворот был бы половинчатым. Гавел представлял собой лучший выбор и с других сторон: воодушевлявшийся во время публичных выступлений, энергичный, благодаря Хартии-77 он являлся моральным образцом» (с. 300).
«Объективным недостатком Гавела было то, что в отличие от Дубчека, который производил впечатление, что он хочет лишь того, что у него было несправедливо отнято, тот публично отказывался от политической власти... При этом на самом деле быть президентом он уже хотел» (с. 300). Д. Кайзер подчеркивает, что у Гавела был реальный интерес к президентскому посту, и это не было с его стороны жертвой, как он неоднократно говорил, а вполне осознанным стремлением к власти.
Еще одним важным доказательством этого Д. Кайзер считает договоренность Гавела с председателем федерального правительства Марианом Чалфой о том, что последний организует его выборы на пост президента коммунистическим составом Федерального собрания, а в благодарность депутатам будет позволено находиться на своих постах до истечения срока действия их мандатов. «В этом мезальянсе критики Гавела будут искать причины первородного греха "бархатной революции" и ответ на вопрос, почему
не было покончено с Коммунистической партией Чехословакии» (с. 301). Гавел до самой своей смерти отрицал наличие подобной договоренности.
Падение коммунистического режима вызвало в обществе небывалую эйфорию. В первые полгода президентства положение Гавела в политике было сравнимо с положением божества. Он вместе с узким кругом своих друзей определял, кто будет министром, кто станет мэром Праги, руководителем Чехословацкого телевидения, радио, Чехословацкого телеграфного агентства и т.д. Д. Кайзер пишет, что в эти шесть месяцев существовали намерения преобразовать парламентскую политическую модель в президентскую (с. 302).
Что же удалось совершить Гавелу, находившемуся в столь выгодном для политика положении? Д. Кайзер констатирует, что, хотя он исполнил данное им обещание привести страну к свободным парламентским выборам (лето 1990 г.), во внутренней политике это время он не использовал в полной мере. Последовавшее за «бархатной революцией» развитие показало, что основной государственной проблемой являлось создание условий для удовлетворения требований со стороны Словакии, так как в соответствии с Конституцией, существовавшей в этот период в Чехословакии, даже самая незначительная часть словацких депутатов могла заблокировать принятие Федеральным собранием важнейших решений. «Хотя Гавел и признавал остроту этой проблемы, но он не был полностью сосредоточен на ее решении» (с. 302).
Огромная энергия команды президента была направлена в сферу внешней политики. «Град предпринял дипломатическое наступление очарованием, благодаря которому Чехословакия, а после нее и Чешская Республика все 90-е годы считались самыми надежными среди новых демократий» (с. 302).
После выборов 1990 г. закончился период безоговорочного доминирования Гавела во внутренней политике. Результатом этих выборов стало возникновение нового Федерального собрания, депутаты которого являлись носителями совершенно иной легитимности, нежели их предшественники, избранные еще в коммунистической Чехословакии. И хотя новый состав депутатов второй раз избрал Гавела президентом, тот уже больше не мог предполагать, что они будут подчиняться ему как ведущей силе революции. Одновременно обнажились реальные и очень серьезные проблемы, требующие своего решения.
Одной из них стало противостояние с Вацлавом Клаусом, который занял главенствующее положение в Гражданском форуме. Как уже отмечалось выше, Гавел стоял у истоков этой организации, которая с течением времени все больше выходила из сферы его влияния, становясь в своем большинстве на позиции близкого Клаусу правого либерализма. Гавел попытался отстранить Клауса от участия в новом правительстве, обосновывая свою попытку тем, что на него якобы «жалуются его коллеги-министры» (с. 312). Д. Кайзер считает, что у Гавела были силы устранить Клауса, однако он не воспользовался ими в полной мере. И это позволило Клаусу сохранить свои позиции и даже укрепить их (с. 312).
По мнению автора, В. Гавел примирился с тем, что Гражданский форум под руководством В. Клауса все больше смещался к правой стороне политического спектра, тем более что последний обещал ускорить экономическую реформу и реформу в сфере имущественных отношений. Большую опасность, которая могла сказаться на судьбе государства, основанного Масариком, которого Гавел безмерно уважал и почитал, представлял словацкий лидер Владимир Мечиар. До Гавела доходили слухи, что Мечиар является агентом и чехословацкой социалистической, и советской служб безопасности и получил задания развалить единое чехословацкое государство. «С конца 1990 г. борьба за сохранение единой Чехословакии стала главной задачей, которую В. Гавел поставил перед собой на посту президента» (с. 312). «Гавел, естественно, понимал, что словацкое движение за эмансипацию становится все динамичнее, и боялся (вполне оправданно), что споры о государственном устройстве будут отнимать энергию и силы, необходимые для проведения в стране реформ. Ему также было ясно, что если не удастся решить эти проблемы до выборов летом 1992 г., то сохранять федерацию будет уже поздно» (с. 315).
Он предпринял попытку разработать новую конституцию, в которой изменялись бы правила функционирования Федерального собрания. Проект этой конституции, направленный в Федеральное собрание, исчез в нем как в «черной дыре» (с. 316). Потерпев неудачу в федеральном парламенте, В. Гавел попытался активизировать деятельность национальных правительств и национальных советов в деле укрепления единого чехословацкого государства. Под его патронатом весь 1991 г. проходили переговоры их представителей, которые не привели к желаемому результату. В ходе этих переговоров, пишет Д. Кайзер, словацкие представители в лице Яна Чарногурского, который сменил на посту премьер-
министра В. Мечиара, рассуждали о самостоятельном вступлении Словакии в Евросоюз во второй половине 90-х годов и о заключении «межреспубликанского договора, который будет иметь международно-правовой характер», что вызывало настороженность и недоверие у чешских политических элит (с. 316).
В начале ноября 1991 г. В. Гавел предпринял последнюю отчаянную попытку разрешить затянувшийся спор национальных элит и заявил, что если до определенного времени не будет принято совместное решение о будущем чехословацкого государства, то он дистанцируется от процесса переговоров и берет тайм-аут для обдумывания ситуации. Решение не было принято, и Гавел в своем выступлении по случаю второй годовщины «бархатной революции» констатировал, что, исчерпав в этих переговорах свои возможности, он предлагает Федеральному собранию рассмотреть проекты закона о референдуме и конституционного закона, позволяющего президенту в случае роспуска парламента до момента новых выборов управлять с помощью декретов. Законодательная инициатива президента, отмечает Д. Кайзер, была встречена депутатами Федерального собрания настолько неприязненно, что В. Гавел сам отозвал предлагаемые им законопроекты, не дожидаясь их обсуждения. «Так потерпело неудачу последнее публичное выступление В. Гавела за общее государство» (с. 317).
Д. Кайзер отмечает, что Гавел в последние полгода до летних парламентских выборов 1992 г. не капитулировал в стремлении сохранить общее государство. В его окружении обсуждался вопрос о создании президентской партии, которая выступила бы на выборах с программой защиты единой Чехословакии. Однако его советники не были единодушны в этом вопросе, половина выступала в поддержку создания президентской партии, половина - против. «Все два года президентства можно охарактеризовать как постоянное движение от образа "моральной революции" к прагматичному пониманию политики. Однако Гавелу не импонировала идея стать нормальным политиком, и когда его ближайшее окружение однозначно не высказалось в поддержку концепции президентской партии, он от этой идеи отказался» (с. 317).
По мнению автора, проявленные Гавелом инициативы не позволяют оспорить его стремление к сохранению единой Чехословакии.
17 июля 1992 г., через две недели после своего повторного избрания президентом Чехословакии, в знак протеста против принятия Словацким национальным советом Декларации о суверени-
тете, Гавел подал в отставку. Д. Кайзер пишет, что мало из того, что было задумано Гавелом как президентом, ему удалось осуществить. Хотя и была установлена демократия, но демократия партийная, а не демократия, которую бы обеспечивали группы гражданского общества и их харизматичные лидеры. Более того, сильнейшую чешскую партию возглавлял лидер, с которым у президента было разное видение проблем и задач. Во внешней политике не удалось добиться роспуска всех военных блоков. Был распущен Варшавский договор, но НАТО сохранила свои позиции, и Запад остался таким же, каким он был во времена железного занавеса. И приход В. Гавела в политику не вызвал там экзистенциальной революции.
Несомненную заслугу В. Гавела Д. Кайзер видит в том, что ему удалось «начать внедрять чешскую составляющую федерации в западные структуры» (с. 318). «Благодаря его плавному переходу с позиций чехословацкого на позиции чешского президента в Чехии преобладало чувство, что, хотя что-то очень хорошее закончилось, но то, что рождается, также будет жизнеспособным» (с. 318).
Ю.А. Щербакова
