УСТРАШЕНИЕ КАК СРЕДСТВО УПРАВЛЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

УДК 378

УСТРАШЕНИЕ КАК СРЕДСТВО УПРАВЛЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Касторский Геннадий Львович

Санкт-Петербургский имени В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии, профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин, д-р юрид. наук, профессор, e-mail: mihail.kastorskii@mail.ru

В работе представлен сравнительный криминологический анализ силовых методов управления людьми в прошедшие эпохи и в настоящее время в различных социальных группах, странах и правовых системах

Ключевые слова: агрессия; дезинформация; законодатель; информированность; контролирование; мировоззрение; превенция; ситуация; угрозы; эмоции

INTIMIDATION AS A MEANS OF CONTROL IN THE MODERN WORLD

Kastorsky Gennady L.

Russian Customs Academy St. Petersburg branch named after Vladimir Bobkov, Professor of Commodity of Criminal Law Disciplines, Doctor of Law, Professor, e-mail: mihail.kastorskii@mail.ru

The paper presents a comparative criminological analysis of forceful methods of managing people in past epochs and at present in various social groups, countries and legal systems

Keywords: aggression; disinformation; legislator, awareness; control; worldview; prevention; situation; threats; emotions

Для цитирования: Касторский Г.Л. Устрашение как средство управления в современном мире // Учёные записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2023. № 2 (86). С. 115-120.

Наступившая и уже освоившаяся в XI веке эпоха, которую успели назвать экосистемой устойчивого развития, не оправдала надежд человечества на тихое, спокойное существование, способное дать развитие народам, находящимся на более низкой ступени развития, и обеспечить мощнейший толчок странам и народам, способным создать уникальную систему существования, охраняющую Землю от любого воздействия как земных недр, так и космоса. В силу сложившихся укладов, политических разногласий, экономически развитые страны, в том числе те, которые пытаются задушить санкциями наше государство, наш народ, пытаются разными способами воздействовать на население стран мира, в том числе и на наших граждан.

Пока что человечество не в состоянии отказаться от карательной системы государства и других мер побуждения к правомерному поведению посредством устрашения неблагоприятными последствиями. Криминология пытается соединить противоположности - научные средства убеждения и насильственные средства принуждения, добиваясь от человека законопослушного поведения путём внушения страха перед мерами уголовного и административного наказания.

Устрашение является средством сдерживания самых разнообразных и противоречивых побуждений, положительных и отрицательных, гениальных и безумных, патриотических и бунтарских, миротворческих и агрессивных, антикриминогенных и преступных. С точки зрения криминологии из двух явлений наибольшую опасность

представляет то, которое ведёт к преступлению более коротким путём. Следовательно, во имя общей безопасности можно пожертвовать интересами отдельной личности, её правами и свободами на том основании, что злоупотребления средствами обеспечения безопасности несут не столь страшные последствия, по сравнению с угрозами вооружённых конфликтов и организованной преступности.

Поскольку в криминологии основным средством профилактики (социальной превенции) является убеждение, а вспомогательным - принуждение, следовательно, воздействие на правонарушителя следует начинать с увещевания, по-видимому, неоднократного, что доступно каждому человеку, в отличие от мер наказания, которые позволительны при наличии определённых полномочий. При пресечении тяжкого насильственного преступления закон требует от полицейского и часового последовательно выполнить три действия: предупредить о возможности применения оружия, произвести выстрел вверх, а затем уже разрешается стрелять на поражение. Второе и, тем более, последнее можно и не успеть сделать. Аналогично с вежливым воспитательным воздействием на правонарушителя: деликатность может быть воспринята как трусость и даже вызвать агрессию.

В период действия масочного режима видеофиксация вызывала страх перед возможностью многократноговзысканияадминистративногоштра-фа, размером четыре-пять тысяч рублей. Неотвратимость подобного наказания пугала тем, что у большинства людей общая сумма штрафов могла превышать их доходы, т.е. лишать обычных

средств потребления. Неудобства материального порядка чаще всего пугают людей гораздо сильнее угрызений совести и других морально-этических средств побуждения к примерному поведению.

Криминальные сообщества и преступники-одиночки посредством угроз вызывают страхи у потенциальных жертв для облегчения процесса достижения криминальных целей. Управители разных уровней власти посредством страха у подчинённых и подданных добиваются их покорности и дисциплинированности для решения своих задач, например, работников структурного подразделения. Законодатель под страхом наказания запрещает гражданам одно поведение и предписывает другое. Религиозные и политические деятели запугивают паству и единомышленников ужасными последствиями бездействия (недостаточного служения Богу или партии).

Мошенники, продавцы и политики манипулируют сознанием масс, используя доверчивость людей и в собственных корыстных целях. Они могут пугать определённые, очень широкие слои населения дефицитом, голодом, инфляцией, поэтому чаще всего жертвами обманщиков становятся наиболее виктимные группы населения, например, женщины и пенсионеры. Доверчивость пугливых детей также может быть условием их похищения [1, с. 56-58]. Таким образом, одни и те же черты характера при различных жизненных обстоятельствах могут вызывать различные реакции на реальные и мнимые угрозы, могут играть положительную или отрицательную роль с точки зрения криминологии.

Угроза, исходящая от общественного института или лица, может причинить людям вред путём действия или высказывания с целью внушить страх и принудить группы людей или целые народы к определённому поведению или воздержанию от него. Неблагоприятные последствия в виде штрафов, неудовлетворительных оценок на экзамене, родительских запретов [2, с. 63] - наименее опасные угрозы, способные на каком-то жизненном этапе или пути подавлять волю человека и стремление к свободе.

Труднее всего прогнозировать, а значит, и предотвращать насильственные действия, в том числе убийства, при наличии ситуативного фактора, ставшего «детонатором» появления страха или вспышки гнева: внезапно возникшего сильного душевного волнения. Такое волнение может быть вызвано не обязательно неправомерными действиями потерпевшего, а иногда - стечением нескольких раздражающих факторов. Реакция на них у разных людей неодинакова.

Преемственность страха выражается в одинаковом восприятии одних и тех же угроз, переходящем из поколения в поколение. «Катастрофическая интерпретация физиологических проявлений усиливает страх, что приводит к обострению старых и возникновению новых телесных ощуще-

ний» [3, с. 90]. Следовательно, по некоторым факторам устрашения наблюдается наращивание опасений в обществе. Стоит отметить, это не лишено оснований: преступность растёт, методы и средства убийства становятся более эффективными, а силы общественной безопасности - менее результативными. Но при всём при этом «наш страх всё меньше и меньше основывается на личном опыте. Много ли среди нас тех, кто подвергался атаке террористов, уличному насилию, серьёзно заболел, употребив в пищу продукты, содержащие добавки или подхватив новый вирус?» [4, с. 37].

Особенности мировоззренческих установок порождают противоречия не только между их носителями, но и внутри отдельно взятой человеческой личности, оказывающейся при нестандартных жизненных обстоятельствах непредсказуемой даже для самой этой личности. Преступники, подбирающие себе соучастников, используют факторы неожиданности и отсутствия устойчивых социально-позитивных мировоззренческих установок у кандидатов для вступления в преступную группу. Для этого используется техника скрытой манипуляции собеседником: на основе знания особенностей человека можно войти в доверие к нему во время постоянного общения [1, с. 116] и навязать выгодную себе программу последующего сотрудничества.

Настроение людей является важным организатором поведения личностей. Следует учитывать, что настроение общества ещё более противоречиво, чем настроение отдельного человека. В устремлениях как отдельного человека, так и отдельных социальных групп обнаруживается стремление и к созидательной стабильности, и к разрушительному разнообразию. В данных чередованиях внутреннего состояния проявляются взаимосвязь и единство стремления к перемене обстановки и к поклонению выдуманным кумирам для оправдания своего неуравновешенного психологического состояния и непредсказуемого поведения.

Индивидуальные особенности личности могут беспричинно рождать в сознании надуманные страхи, которые способны усиливаться окружающей действительностью. Последнее обстоятельство, нейтрализуется сильными свойствами характера человека, готового к испытаниям, а тем более - ищущего жизненные трудности при наличии активной жизненной позиции в стремлении усовершенствовать современный мир или общество.

Восприятие человеком окружающей действительности зависит от комплекса внутренних и внешних факторов. Взаимодействуя, они провоцируют определённое психологическое состояние, которое может вызывать, усиливать или нейтрали-зовывать страхи.

К внутренним факторам, в частности, относятся: а) состояние психического и физического здоровья; б) черты характера; в) темперамент; г) знания, в том числе научные; д) жизненный опыт;

е) ценностные ориентации; ж) убеждения (политические, религиозные, криминальные).

Внешними факторами, влияющими на сознание человека, могут быть: а) поведение ближайшего окружения; б) правовые обычаи и законы; в) обычаи и традиции социума; г) общественное мнение; д) корпоративные правила поведения; е) глобальные проблемы человечества; ж) средства массовой информации (дезинформации).

В историческом развитии отношений населения и власти можно наблюдать чередование стабильности и социальных взрывов. Прочность монархических порядков и религиозных идей сменялась разрушительными изменениями революций, возможных в условиях готовности народных масс отказаться от прежних авторитетов, поклонение которым со временем ослабевает, вызывая стремление к переменам. Суровые законы монархии могут смениться на ещё более суровые и масштабные репрессии нового режима, но болезненные переживания переходного периода вызывают страх перед переменами. К тому же наиболее активные сторонники реформ погибают в огне революций и гражданских войн.

Учитывая ошибки свергнутой власти, организаторы новых порядков пропагандируют и устанавливают государственный террор по отношению к любому инакомыслию. Общество единомышленников оказывается купленным иллюзиями благоприятных нововведений во имя «светлого будущего», в котором, возможно, окажутся дети тех, кто ратовал за изменения. Колеблющихся же проще всего запугать репрессиями за попытку помешать достижению всеобщего счастья. Когда какая-либо страна становится покрытой концентрационными лагерями, реальность оказаться в заключении близка каждому представителю любой социальной группы. Перед лицом нагнетаемого в сознании террора типичный гражданин забывает о чести и собственном достоинстве, а в местах заключения и вовсе человек бывает сведён до животного состояния покорности [2, с. 65-66].

История государственных переворотов показывает, что при возникновении революционной ситуации к протестным акциям присоединяется незначительная часть населения. Подавляющее большинство простых людей - тружеников-созидателей - старается в это время не покидать жилищ и рабочих мест. Не только страх перемен и уголовного наказания удерживает их от бунта, но и нежелание получить увечья от разбушевавшейся неуправляемой толпы или блюстителей порядка. Именно эта наиболее значительная часть населения будет приветствовать террор нового диктатора в отношении чиновников и не только из зависти, но и в порыве жажды освобождения от засилья бюрократии [5, с. 413].

Жизненные неприятности человек связывает не столько с жестоким властителем и суровыми

законами, сколько с видимым непосредственным начальником, требующим выполнения неудобных правил под страхом дисциплинарных наказаний, лишения премий и карьерного роста, угрозой увольнения. Распространение злоупотреблений руководителей нижнего и среднего звена вызывает потребность людей в строгом правителе, способном навести порядок. В этих условиях обычный гражданин пожертвует свободой ради безопасности, в том числе от произвола местных властей. Таким образом, диктатура вызывает не только страх, но и симпатии населения к самоуверенному правителю, который и сам начинает злоупотреблять властью в условиях народного одобрения [2, с. 71, 95].

Как и в давние времена, в XXI веке популярен следующий принцип: глава государства олицетворяет собой последнюю инстанцию, куда можно направить жалобу на директора, начальника, командира, губернатора, министра. Гарант законности и справедливости приостановит рост цен, снимет зарвавшегося чиновника, повысит зарплату, построит школу или дорогу, отменит повышение налога и т.д. Он же вызывает страх не только у нижестоящих руководителей, но и у преступников.

При любом политическом режиме секретность остаётся незаменимым средством сдерживания. Непредсказуемость, неопределённость, неочевидность действий властей пугает сильнее, чем провозглашённые запреты с санкциями. Секретность позволяет скрывать не только истинные намерения правительств государств, но и возможности их силовых структур, использование народного достояния, проекты непопулярных реформ. Секретность - источник потенциального страха: неизвестно, какие меры воздействия предусмотрены на случай неугодного поведения (действия или бездействия), не запрещённого законом достаточно определённо, чётко и понятно.

Используя страх в борьбе за государственные посты, какая-либо политическая партия так называемых демократических государств затем использует средства устрашения для сохранения власти при злоупотреблениях и преступлениях, которые приходится скрывать. Власть маскирует свои истинные предосудительные побуждения и поступки под благовидные, опасаясь сначала неодобрения толпы, а затем и бунта, что можно наблюдать в настоящее время во Франции.

Стремление какой-либо политической силы или другой социальной группы порабощать целые народы становится возможным осуществить благодаря наличию людских страстей, среди которых преобладают пороки, пример тому США. Как правило, люди добиваются определённого признания своих достоинств, но при этом не прочь захватывать чужую собственность, не забывая думать о защите своего имущества [4, с. 190]. Им всегда не хватает альтруизма и способности поставить себя на место того, кого они готовы обидеть.

Если учитывать врождённую греховность и природную порочность подавляющего большинства людей, следует признать устрашение прочным фундаментом государства. При этом полагается соблюдать меру, поскольку неоправданное и постоянное запугивание приводит к террору и разобщению людей. Безусловно, ослабление чувства страха перед смертной казнью отвращает людей от соблюдения коллективного договора, уступая место господству над их разумом других страстей - корысти, гордости, спеси и тщеславия [2, с. 94].

Для преодоления чувства эгоизма и убеждения в личной выгоде от общественного спокойствия требуется общепризнанный судья, олицетворяемый государством и внушающий страх для подчинения интересов каждого общественной пользе. Страх смерти в большей степени склоняет людей к миру, чем жажда благосостояния и обладания определёнными вещами, но только разум позволяет выбрать оптимальное решение для заключения взаимовыгодного соглашения [6, с. 184, 640-641, 667].

Несомненно, двое конфликтующих, когда ссора может перерасти в физическое противоборство, стремятся найти достойный выход из ситуации с целью избежания рукоприкладства, если не уверены в своём физическом превосходстве. Однако стоит одному из них проявить признаки страха, пусть даже и более сильному физически, он уступает победу без боя более сильному в моральном отношении сопернику.

Являясь важнейшим признаком власти, устрашение формирует общественное мнение, позволяя управлять народными массами, при этом власти не терпят конкуренции в данном вопросе, их беспокоит неконтролируемое появление других источников страха, которые могут оказаться более влиятельными в среде подданных. Однако и в этом случае власти научились преследовать собственную выгоду: использование информации о террористических или эпидемических угрозах, государственные институты управления, посредством устрашения иллюзорными катастрофическими последствиями, ограничение прав человека, обесценивание конституции и других законов [4, с. 196-225] для достижения низменных корыстных целей поработителей.

В XXI веке власти разных стран всё чаще сталкиваются с тем, что «информационная революция, которая была призвана обеспечить более действенный механизм управления, сама же его и разрушила» [7, с. 357]. В первую очередь это проявляется в том, что население получило доступ к большому количеству источников противоречивой информации, а это подрывает доверие к власти. Секретность, которая обеспечивала порядок, и страх, который удерживал людей от бунтарских побуждений, уже не играют решающей роли в управлении подданными. Сначала дезинформацию использовало государство для подчинения людей власти, а когда

население стало грамотным и обеспеченным средствами связи на его массовое сознание всё активнее стали влиять другие источники информации, в том числе недостоверные и подстрекающие к противоправному поведению.

Макиавелли считал, что власть правителя держится на любви и страхе подданных, но при возникновении необходимости выбирать одно из двух страх является более надёжным средством поддержания авторитета [2, с. 93]. Упрекая и свергая либерального правителя и восхищаясь диктатором, люди обнажают свою сущность: они как дети нуждаются в жёсткой руке, чтобы страх государственной кары удерживал их самих и окружающих от поведения ещё более ужасного.

Учёные обращают внимание на то, что семье, школе, государству нужны послушные члены общества [8, с. 27] в том смысле, чтобы они не противостояли среде обитания - малой или большой. Заинтересованные в этом субъекты, добиваясь послушания, со временем начинают злоупотреблять властью, чем вызывают протестные акции и разрушают гармонию спокойствия. После конфликта вступают в действие механизмы принуждения к послушанию с обоснованием их применения, в том числе усилиями психологов.

Протестные акции стимулируются идейными вдохновителями, воспитанными на произведениях, подвергающих сомнению существующее мироустройство, в том числе путём воздействия на струны самолюбия человека и юношеский максимализм: «Не раб ли ты? Тогда ты не можешь быть другом. Не тиран ли ты? Тогда ты не можешь иметь друзей» [9, с. 41]. Начиная задумываться над такими высказываниями и своём месте в обществе, молодой человек взращивает в себе болезненное осознание несправедливости окружающей действительности.

Вначале государство использовало пропаганду для запугивания людей угрозами терроризма, войн и других бедствий криминального характера, чтобы сплотить народ вокруг правительства, называя его спасителем от катастроф. Затем, с развитием информационных систем, экстремисты стали пугать население коррупцией, злоупотреблениями чиновников, продажностью правительства и международных организаций, неспособностью властей обеспечить законность и равные условия существования для всех.

При наличии альтернативных источников информации падает доверие к различным государственным институтам, науке и здравоохранению, которые уже не могут рассчитывать на полное доверие всех членов общества. Это связано с ложью и вызывает страх, что ещё более подрывает доверие, расширяя, как круги на воде, своё пагубное влияние. Следовательно, нарастающие опасения являются причиной и следствием недоверия между людьми. Как средство управления индивидуальным и общественным сознанием страх используется в политических целях для воздействия на умы, позволяя

оживить интерес к устаревшим лозунгам. В этих целях используются СМИ, способные вызвать ужас перед несуществующими угрозами [4, с. 2336, 167, 181-182].

Опасаясь ухудшения ситуации в экономике, медицине, образовательной сфере, уголовной статистике, многие люди начинают запасаться предметами, редко востребованными в обычных условиях мирного времени. Нарастание избыточного спроса действительно создаёт сначала локальные кризисные ситуации, а затем всё более глобальные. Известно, что падение национальной валюты повышает спрос на более твёрдые иностранные валюты. По логике вещей спрос должен влиять на цену товара, а не наоборот. Отсутствие логики в массовом сознании усиливает психологию страха: паника опасна не только в окопах.

С одной стороны, иллюзия обеспеченности даёт некоторую степень морального удовлетворения, а с другой - возникающие материальные трудности вынуждают больше беспокоиться о добывании всё больших средств для погашения долгов. Страх потерять работу, а значить и признаки материального благополучия в глазах окружающих становится повседневной психологической проблемой, способной со временем превратиться в проблему психиатрическую. Подобное состояние может побудить человека к незаконным средствам получения необходимых доходов, в том числе - преступным путём.

Борьба передовых сил человечества за провозглашение демократических режимов лишь породила декларации прав и свобод посредством избирательных реформ, которые в руках эксплуататоров стали иллюзией, нейтрализующей недовольство обманутых масс. Процесс ужесточения карательной системы в последние десятилетия показывает, что данная схема авторитарной этики уже недостаточно эффективна, чтобы обеспечивать поведение граждан планеты, так нужное власти для дальнейшего благополучия её представителей: «Диктаторы первым делом отменяют право на собрания» [2, с. 79].

Авторитарная этика пока ещё только находит способы обоснования ограничений прав и свобод явлениями терроризма и эпидемиями: ужесточение санкций и криминализация деяний необходимы якобы для обеспечения безопасности населения. Но это - лишь ширма для прикрытия ещё более криминальных побуждений, нежели те, против которых принимаются суровые законы. Когда подобные намерения становятся очевидными, не только у наиболее интеллектуальной части населения возникают предположения о том, что сама власть инициирует новые угрозы для обоснования последующих нововведений. Кроме того, 65 % населения полагают, что люди рвутся к власти ради материальных выгод и господства над другими людьми [1, с. 195] - вполне адекватные оценки, вытекающие из достаточно здравомыслящего мировоззрения.

Если свобода - это возможность жизнедеятельности без ограничения прав и интересов других людей, то как защитить последних от произвола безнравственных, эгоистичных и психически неуравновешенных личностей с низким уровнем культуры и плохим воспитанием? Даже громкая речь вызывает тревогу у окружающих, хотя это наименее значительное вербальное нарушение чужих интересов.

Вторая половина XX века характеризуется осуждением тирании, убеждённостью общества в том, что деспотизм обречён. Вместе с тем обращают на себя внимание и вызывают недоумение два противоположных высказывания на одной странице современного учебника по философии:

1. «Никакая самая изощрённая тирания, на какой бы разветвлённый аппарат она ни опиралась, не способна загнать человека в тупик, парализовать его полностью. Когда же это частично удаётся, само общество погружается в кризисное состояние»;

2. «В рождающемся информационном обществе (так современные прогнозисты называют цивилизацию XXI века) могут снова возродиться тиранические сюжеты, иллюзии возможности тотальной власти над человеком» [7, с. 304].

Наступившие 20-е годы XXI века всё более характеризуются запретами и ограничениями, принуждением к поголовной «добровольной» вакцинации [10, с. 25-26], чипированием с тотальным контролем людей с помощью различных видов кодирования и средств связи. Всё это - вопреки провозглашённым и узаконенным правам и свободам [11, с. 151-156]. Теперь уже человек не волен безнаказанно распоряжаться своими убеждениями, здоровьем, телом и жизнью. По существу, он ограничен в дееспособности. Уже звучат призывы «народных избранников» ввести уголовную ответственность за отказ от вакцинации. С точки зрения психологии «чувство физической или психологической несвободы, как правило, вызывает у человека эмоцию гнева» [12, с. 241], у миллионов людей - про-тестные акции.

В заключение, стоит обратить внимание: система «сдерживания» постепенно активизируется и подталкивает людей к определённым действиям, которые по своему экспериментальному характеру и назначению могут оказаться непредсказуемыми не только для покорного человечества, но и для представителей глобально-олигархической власти. Последние, вероятно, не предвидят или игнорируют подобный вариант развития событий при реализации проектов трансгуманизма, биоцифровой конвергенции и тому подобных антихристианских концепций.

Библиографический список:

1. Ильин Е.П. Психология доверия. СПб.: Питер, 2013.

288 с.

2. Марина X.А. Анатомия страха / Пер с исп. М. Киеня.

М.: Астрель: CORPUS. 2011. 384 с.

3. Качай И.С., Федоренко П.А. Спокойствие, только спокойствие! Как контролировать нервы, эмоции и настроение. М.: АСТ, 2021. 352 с.

4. Свендсен Л. Философия страха / Пер. с норв. Н. Шинкаренко. М.: Прогресс-Традиция, 2010. 288 с.

5. Монтескье Ш.Л. О духе законов // Хрестоматия по западной философии XVII-XVIII веков / Под общ. ред. Л.И. Яковлевой. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2003. С. 400-448.

6. Гоббс Т. Левиафан / Пер с англ. Т. Тутерман; вступ. Ст. А.Ф. Филиппов. М.: РИПОЛ-классик, 2016. 672 с.

7. Гуревич П.С. Философия: учебник для бакалавров.

М.: Юрайт, 2012. 574 с.

8. Фромм Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993. 419 с.

9. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. / Пер. с нем.; Сост., ред. и авт. примеч. К.А. Свасьян. М.: Мысль, 1990. Т. 2. 829 с.

10. Бенанав А. Автоматизация и будущее работы / Пер. с англ. Н. Проценко. М.: Институт Гайдара, 2022. 208 с.

11. Лимин В. Личные права: учебник / Пер. с кит. Е.А. Ербахаева, В. Чжихуа. М.: Проспект, 2023. 304 с.

12. Изард К.Э. Психология эмоций / Пер. с англ. А. Тат-лыбаева. СПб.: Питер, 2000. 464 с.