CC BY
50
Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1974. С. 76.
9. Костомаров Н. Личность царя Ивана Васильевича // Костомаров Н. Исторические монографии и исследования: В 2 кн. Кн. первая. М., 1990.
10. Бунин И. Окаянные дни. М., 1991. С. 62.
11. Шмид В. Орнаментальный текст и мифологическое мышление в рассказе Замятина «Наводнение» // Русская литература. 1992. № 2.
12. Туниманов В.А. Что там - дальше? (Достоевский и Замятин) // Русская литература. 1993. № 1.
13. Доронченков ИЛ. Об источниках романа «Мы» // Русская литература. 1989. № 4.
14. Живолупова Н.В. Записки из подполья Достоевского: современные проблемы интерпретации. Достоевский и Замятин. Горький, 1989. Рук. деп. в ИНИОН АН СССР. № 393887 от 22.08.89.
15. Попова И.М. Чужое слово в творчестве Е.И. Замятина (Н.В. Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский). Тамбов, 1997.
16. Достоевский В.Ф. Письма. IV. М., 1959. С. 137.
17. Полякова Л.В. Евгений Замятин: Творческий путь. Анализ и оценки. Вместо предисловия // Евгений Замятин: взгляд из сегодня. Науч. докл., статьи, очерки, заметки, тезисы. Ч. I. Тамбов, 1994. С. 25.
УРОВЕНЬ ИСКРЕННОСТИ ОТВЕТОВ РЕСПОНДЕНТОВ В ЭЛЕКТОРАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ (опыт количественной оценки)
А.Ю. Мягков
Miagkov A.Y. The sincerity level of respondents’ answers in the investigation of elections. An experience of quantitative estimation.
Постановка проблемы
Практически ни один исследователь, прогнозирующий электоральное поведение избирателей, не может обойтись без информации, характеризующей потенциальную явку населения на выборы и вероятный исход голосований. Для сбора этих данных социологи обычно пользуются вопросами типа: «Вы будете или не будете (собираетесь или не собираетесь) участвовать в предстоящих выборах?» и «За кого из кандидатов (в Президенты, в депутаты и так далее) Вы будете голосовать?» Начинающие поллстеры, а также непрофессионалы пытаются использовать полученные в опросах «сырые» оценки в предсказательных целях, рассматривая их в качестве окончательных и принимая за «чистую монету». Профессиональные прогнозисты, хорошо знающие природу и процесс порождения вербальных данных, опираясь на собственный и / или зарубежный опыт, применяют разного рода методические уловки и ухищрения в виде тех или иных мер коррекции с использованием повышающих (и реже -понижающих) поправочных коэффициентов [1]. Однако, как свидетельствует массовая социологическая практика, после подведения итогов выборов и опубликования избирко-
мами официальных данных и тех и других нередко ожидает одинаково глубокое разочарование: предвыборные прогнозы оказываются ошибочными, не соответствующими исходу голосований.
Пытаясь разобраться в случившемся, одни исследователи ищут причины неудачных прогнозов в ошибках, возможно допущенных на стадии конструирования и размещения выборки, другие «грешат» на действия анкетеров / интервьюеров, третьи склонны винить в своих неудачах различные случайные факторы, не поддающиеся учету и контролю, ссылаются на неустойчивость и ситуативный характер измеряемых установок и так далее.
Не отрицая суггестивного потенциала всех этих влияний, все же считаем весьма удивительным одно обстоятельство: практикующие социологи почему-то совсем не обращают внимания на такой искажающий фактор, как неискренность респондентов. В нашей специальной методологической литературе роль этого фактора либо просто игнорируется [2], либо сильно приуменьшается. При этом удельный вес неискренних ответов в опросных исследованиях оценивается как крайне незначительный [3; 4]. С другой стороны, существует и мнение о принципиаль-
ной «незамеряемости» масштабов неискренности респондентов в электоральных исследованиях [5].
Специалисты по предвыборным опросам давно заметили такую закономерность: число собирающихся участвовать в выборах почти всегда превышает численность реально голосующих минимум на 10-15 процентов. Однако известны лишь единичные случаи [6], когда социологи интерпретировали подобные факты в контексте обсуждаемой проблемы.
Между тем В.Э. Шляпентох, размышляя над причинами неудач российских социологов при прогнозировании итогов избирательных кампаний в нашей стране за последние годы, склонен объяснять их прежде всего нежеланием респондентов быть искренними в общении с социологами. «В случае с Россией, - пишет он, - отказ значительного числа россиян правдиво отвечать на вопросы является, может быть, главной причиной искажения при измерении отношения к современным политическим проблемам» [7].
Р. Гроувз в своем исследовании, посвященном изучению влияния темы на достоверность ответов респондентов, пришел к выводам, что вопросы об электоральном поведении и политических предпочтениях для многих людей являются чуть ли не самыми острыми и деликатными, вызывающими сильное чувство неловкости и дискомфорта [8].
Э. Хит и Р. Пирс, анализируя данные опросов избирателей Великобритании и США, также указывают, что в электоральных исследованиях «ошибки сообщения» могут быть весьма существенными [9].
А каковы на самом деле масштабы неискренности ответов респондентов в исследованиях, проводимых с целью изучения и прогнозирования электорального поведения? Насколько весом вклад этого фактора в искажение результатов опросов? И, наконец, поддается ли он учету и количественной оценке?
Ответить на эти вопросы попытаемся, опираясь на материалы предвыборных и послевыборных опросов, проведенных нами среди избирателей города Иванова и Ивановской области за последние четыре года.
Методология и методы исследования
В 1996 году в ходе избирательной кампании по выборам в местные органы власти (губернатора Ивановской области, мэра Иванова и депутатов областного Законодательного Собрания) было проведено в общей
сложности пять исследований, в ходе которых мы интересовались, в частности, потенциальной явкой избирателей. Кроме того, в этих, а также в трех других наших опросах 1998-1999 годов, посвященных анализу политических ориентаций населения, респондентам задавалась серия ретроспективных вопросов, касающихся их участия и характера голосования на предыдущих выборах Президента РФ (июнь-июль 1996 года), депутатов Государственной Думы (17 декабря 1995 года) и губернатора Ивановской области (1 декабря 1996 года). В результате мы получили обширный материал, позволяющий сравнить «самоотчеты» респондентов с данными официальной статистики в разных временных точках и по избирательным кампаниям разных уровней. Это дало возможность оценить масштабы искренности / неискренности в их ответах на интенциональные и поведенческие вопросы по электоральной проблематике.
Используя метод «объективного эталона», мы исходили из того, что вычисленные нами значения разностей между показателями вербального и реального поведения респондентов далеко не во всех случаях правомерно рассматривать в качестве индикаторов неискренности их ответов, поскольку в принципе наблюдаемые различия могут быть результатом одновременного действия многих факторов, напрямую не связанных с «ситуативной ложью» (обычные статистические ошибки; систематические смещения, обусловленные перебором политически активных или, наоборот, пассивных людей; динамика установок избирателей; ошибки памяти; различия в формулировках вопросов в разных исследованиях; специфика метода сбора данных и другие). Поэтому главная задача в ходе анализа заключалась в том, чтобы попытаться «очистить» числовые значения смещений (насколько это возможно) от посторонних «примесей» и «включений», не имеющих к ним прямого отношения.
Во всех наших исследованиях формулировки вопросов, касающихся электорального поведения респондентов, были строго стандартизированы; везде использовались одинаковые методы получения информации (персональные интервью - 70 процентов и очное анкетирование - 30 процентов); применялись однотипные, квотно-случайные, выборки с маршрутной рандомизацией, выравненные по основным социально-демографическим
параметрам (пол, возраст, ряд занятий, место жительства), а фактические ошибки репрезентативности нигде не превышали 5 процентов. Следовательно, есть основания говорить об исключении влияния целого ряда потенциально неблагоприятных факторов на результаты опросов.
Учитывая эти обстоятельства, в процессе нашего анализа при установлении удельного веса неискренних ответов мы принимали в расчет лишь такие отклонения в вербальных характеристиках, которые удовлетворяли ряду условий: 1) превышали значения стандартной ошибки выборки; 2) исключали подозрения в нестатистическом происхождении; 3) не имели отношения к динамике электоральных настроений; 4) не были обусловлены ошибками памяти и трудностями воспоминаний. Именно эти факторы и явились объектом первостепенного внимания и контроля в ходе нашего исследования.
Эмпирические данные и результаты исследования
Искренность респондентов оценивалась нами по трем основным типам содержательных вопросов, ответы на которые составляют обычно первичную информационную базу любого предвыборного прогноза и характе-
ризуют, соответственно: 1. электоральные намерения избирателей (потенциальную явку на выборы); 2. электоральные действия (факт участия в предыдущих избирательных кампаниях) и 3. электоральные предпочтения (выбор, сделанный в пользу того и иного кандидата). Рассмотрим подробно полученные данные.
Электоральные намерения (готовность респондентов участвовать в выборах). Как следует из данных, приведенных в таблице 1, декларированная явка на выборы, фиксируемая предвыборными опросами, во всех случаях очень сильно отличается от фактической при средней вариабельности различий примерно в 22 процента.
Столь внушительное превышение числа потенциальных избирателей над численностью реальных участников выборов заставляет нас усомниться в статистическом происхождении эмпирически наблюдаемых различий: во всех без исключения опросах значения разностей между указанными показателями выходят далеко за пределы нормативной ошибки выборки, а отклонения имеют однонаправленный характер.
С другой стороны, проведенный анализ не дает оснований для объяснения указанных расхождений динамикой электоральных установок избирателей.
Таблица 1
Декларированное и фактическое участие избирателей в местных выборах
1 декабря 1996 года (по результатам пяти предвыборных опросов и данным избирательной комиссии Ивановской области, в %)
Уровень избирательной кампании. Даты опросов Результаты опросов (намерены участвовать в выборах) Данные облизбиркома (приняли участие в голосовании) Разность показателей
Выборы губернатора Ивановской области
Опрос 5-15 сентября 1996 года = 944) 65,2 47,4* 17,8
Опрос 9-12 ноября 1996 года (N=411) 72,2 47,4* 24,8
Выборы мэра г. Иванова
Опрос 2— 15 сентября 1996 года (N=651) 60,2 44,5* 15,7
Опрос 15-17 ноября 1996 года (N = 465) 69,6 44,5* 25,1
Выборы депутатов областного
Законодательного Собрания Ивановской
области по 13 избирательному округу
Опрос 12-13 ноября 1996 года (А/ = 497) 69,0 40,0** 29,0
Средние показатели 67,2 44,8 22,5 с2-24,53; а = 4,95; V- 22%
*Испіочник: [10] **Неопубликованные данные
«Теория качелей» (то есть резких сдвигов в настроениях населения в последние недели до выборов), давно вызывающая серьезные нарекания у специалистов [7], не находит подтверждения в наших исследованиях.
Значительные масштабы различий, обнаруженные при сравнении вербального и фактического поведения избирателей, объясняются, на наш взгляд, необычно высоким удельным весом социально желательных ответов, полученных от респондентов в ходе исследований. Это подтверждается, в частности, тем фактом, что их доля в общем информационном массиве, судя по данным таблицы 1, растет по мере приближения опросов ко дню голосований. Чем короче становится временной промежуток между исследованием и датой выборов, тем меньше вербальные данные совпадают с официальной статистикой. Избиратели, таким образом, более откровенно говорят о намерениях участвовать в выборах в начале избирательной кампании. В период наивысшего накала предвыборных страстей (за две недели до выборов) все большее их число начинает скрывать свои истинные интенции, активно задействуя механизмы «самопрезентации». Это вполне закономерно. Политическая пропаганда, резко усиливающаяся накануне выборов, ориентирована прежде всего на актуализацию у населения нормативных механизмов и образцов гражданского поведения, эксплуатацию электоральных привычек и традиций, сформировавшихся у многих людей еще в советские времена, когда участие в выборах всячески приветствовалось и поощрялось, а любые проявления абсентеизма осуждались и наказывались. Чем мощнее информационная интервенция и назойливее политическая реклама, призывающая избирателей к участию в голосовании, тем выше вероятность получения социологами социально желательных ответов респондентов при относительной стабильности их первоначальных базовых установок.
Сказывается, вероятно, и утомление от многочисленных опросов общественного мнения. В одном из наших исследований, проведенных в сентябре 1995 года среди избирателей Иванова по предвыборной проблематике (N = 705), мы обратили внимание на весьма любопытную закономерность: чем большее число раз в ходе одного и того же опроса респондентов спрашивали об их намерении участвовать в предстоящих выборах
в Государственную Думу, тем с большей готовностью они отвечали утвердительно. Пятикратное предъявление в разных частях нашей анкеты вопроса об электоральных планах (в порядке методического эксперимента с контрольной техникой) увеличило долю положительных ответов почти на 10 процентов при одновременном сокращении на 7 процентов числа затруднившихся и относительной стабилизации отрицательных реакций опрашиваемых. Если на два вопроса, размещенных в начале вопросника, утвердительно ответили в среднем 47,5 процента респондентов, а на вопрос, расположенный в срединной его части - 51,6 процента, то на два последних, задававшихся в конце исследования - уже 57,1 процента.
Аналогичная картина наблюдалась еще в двух наших исследованиях (сентябрь 1996 года), когда дублирование вопроса в завершающей части интервью привело к увеличению на 5 процентов в обоих случаях доли лиц, ответивших, что они собираются принять участие в губернаторских и муниципальных выборах и, соответственно, к еще большему несовпадению опросных данных с электоральной статистикой. Похожие эффекты изменения респондентами своих ответов на повторяющиеся вопросы интервьюеров обнаружил и американский социолог М. Макклендон при изучении социальных и политических установок [12].
Кроме того, как свидетельствуют приведенные выше сравнительные данные, уровень социальной желательности в ответах респондентов находится в обратной зависимости от уровня и масштабов избирательной кампании. Наибольшие значения разности между заявленными намерениями и реальным участием избирателей, а следовательно, наивысший удельный вес недостоверных ответов, характерны, как видим, для опросов, касающихся выборов депутатов областного Законодательного Собрания. Для избирательной кампании по выборам мэра города и губернатора эти показатели заметно ниже.
Электоральные действия (ретроспективные самоотчеты об участии в выборах). Как видно из таблицы 2, составленной на основе сопоставления данных, полученных нами в семи послевыборных опросах 1996 и
1999 годов, с объективной статистикой, завышение респондентами уровня участия в выборах относительно устойчиво. Во всех анализируемых случаях декларируемый уро-
вень превышает фактический. Причем фиксируемое превышение укладывается примерно в одну и ту же величину, составляющую в среднем около 14 процентов. Значение дисперсии, рассчитанное по 10 показателям, характеризующим степень недостоверности ответов респондентов, составляет всего 5,71, а коэффициент вариации - лишь 17,6 процента. Это значит, что различия между декларированной и реальной явкой на выборы, фиксирующие меру неискренности опрошенных, в рамках одной и той же избирательной кампании (в данном случае президентской) слабо варьируют от исследования
к исследованию, оставаясь относительно постоянной величиной, независимо от времени проведения опросов.
Вместе с тем, сопоставление всей совокупности данных, представленных в таблице
2 и 3, вновь свидетельствует, что уровень достоверности ответов зависит от масштабов избирательной кампании. С наибольшей искренностью респонденты отвечают на вопросы о своем участии в выборах Президента и депутатов Государственной Думы России. Информация об участии в локальных выборах (губернатора Ивановской области) оказывается менее надежной.
Таблица 2
Декларированное и фактическое участие избирателей в президентских выборах 1996 года (по результатам семи послевыборных опросов и данным избирательной комиссии
Ивановской области, в %)
Опросы избирателей Результаты опросов Данные облизбиркома Разность показателей
Опрос избирателен г. Иванова (2—15 сентября 1996 года, уУ= 651) Участвовали в I туре выборов Участвовали во II туре выборов 84,0 81,2 69,8* 66,3** 14,2 14,9
Опрос избирателей Ивановской области (5—15 сентября 1996 года, N= 944) Участвовали в I туре выборов Участвовали во II туре выборов 84,0 81,4 72,1* 68,7** 11,9 12,7
Опрос избирателей г. Иванова (15-17 ноября 1996 года, N= 465) Участвовали во II туре выборов 82,4 66,3** 16,1
Опрос избирателей Ивановской области (9—12ноября 1996 года, №= 471) Участвовали во II туре выборов 85,1 68,7** 16,4
Опрос избирателей г. Иванова (12—13 ноября 1996 года, N = 497) Участвовали во II туре выборов 78,1 66,3** 11,8
Опрос избирателей Ивановского одномандатного округа № 78 (12—21 марта 1999 года, Д^= 904) Участвовали во II туре выборов 76,0 67,8** 8,2
Опрос избирателей Ивановской области (март—апрель 1999 года, Д;= 1079) Участвовали в I туре выборов Участвовали во II туре выборов 87,8 83,0 72,1* 68,7** 15,7 14,3
Средние показатели 82,3 68,7 13,6 а2 =5,71; о = 2,39; V- 17,6%
*Источник: [12]. **Источник: [13].
Как показывает проведенный анализ, обнаруженные нами различия между вербальным и реальным поведением респондентов практически не связаны с «эффектом памяти» (с забыванием, трудностями воспоминания и так далее). В пользу этого вывода есть несколько аргументов.
С одной стороны, закономерно было бы предположить, что по мере отдаления после-выборных опросов от даты голосования и забывания респондентами факта участия / неучастия в выборах, доля положительных (равно как и отрицательных) ответов должна последовательно изменяться в ту или иную сторону (уменьшения или увеличения).
В нашем же случае этой тенденции не наблюдается: число респондентов, декларирующих свое участие в президентской избирательной кампании 1996 года, за три года, прошедших со дня первых исследований, остаются неизменными. Ответы, полученные от опрошенных через два месяца после вы-
боров (в сентябре 1996 года), практически не отличаются от их оценок, данных по прошествии трех лет (в марте-апреле 1999 года).
С другой стороны, доля ответов «не помню» на вопросы, касающиеся участия респондентов в выборах различных уровней (парламентских, президентских, губернаторских), в исследовании 1999 года оказалась очень незначительной и варьирует в крайне узких пределах (от 3 до 6 процентов). При этом зависимости числа «не помнящих» от срока давности выборов также не наблюдается (таблица 4).
Низкая вариабельность различий между вербальными сообщениями респондентов и объективной статистикой, характеризующей явку на выборы, однонаправленность и интенсивность наблюдаемых смещений, независимость от «ошибок памяти» и так далее, так же, как и в предыдущем случае с электоральными планами избирателей, не оставляют сомнений в их систематическом характере и психологической природе. Казалось бы,
Таблица 3
Декларированное и фактическое участие избирателей в парламентских (17 декабря 1995 года), президентских (3 июля 1996 года) и губернаторских выборах (1 декабря 1996 года)
(по результатам послевыборного опроса и данным избирательной комиссии
Ивановской области, в %)
Уровень избирательной кампании Результаты опроса* Данные облизбиркома Разность показателей
Участвовали в выборах депутатов в Государственную Думу России 17 декабря 1995 года 78,3 64,5** 13,8
Участвовали во П туре выборов Президента РФ 3 июля 1996 года 76,0 67,8*** 8,2
Участвовали в выборах губернатора Ивановской области 1 декабря 1996 года 67,4 45,6**** 21,8
*Результаты опроса избирателей Ивановского одномандатного округа № 78, 12-21 марта 1999 года (N = 904). **Источник: [14].
***Источник: [12].
****Источник: [10].
Таблица 4
Доли ответов «не помню» на вопросы об участии респондентов в выборах различных уровней (в %)*
Уровни избирательной кампании Доли ответов
Выборы в Государственную Думу России, 17 декабря 1995 года 5,9
Выборы Президента РФ (II тур), 3 июля 1996 года 3,1
Выборы губернатора Ивановской области, 1 декабря 1996 года 4,6
*По результатам опроса избирателей Ивановского одномандатного округа № 78,12-21 марта 1999 года (N = 904).
Таблица 5
Декларированный и фактический исход голосований в I туре выборов Президента РФ 16 июня 1996 года (по результатам двух послевыборных опросов и данным избирательной комиссии Ивановской области, в %)
Даты опросов. Предпочтения избирателей Результаты опросов Данные облизбиркома * Разность показателей
Опрос избирателей г. Иванова (2—15 сентября 1996 года N=651) В.А. Брынцалов 0,2 0,1 +0,1
Ю.П. Власов 0,0 0,2 -0,2
М.С. Горбачев 0,0 0,3 -0,3
Б.Н. Ельцин 38,3 37,2 +1,1
В.В. Жириновский 2,4 4,2 -1,8
Г.А. Зюганов 14,1 14,0 +0,1
А.И. Лебедь 32,5 34,4 -1,9
С.Н. Федоров 0,2 0,5 -0,3
М.Л. Шаккум 0,0 0,2 -0,2
Г.А. Явлинский 10,2 7,5 +2,7
Против всех кандидатов 2,0 1,4 +0,6
Опрос избирателей Ивановской области (5-15 сентября 1996 года, №= 944) В.А. Брынндлов 0,3 0,2 +0,1
Ю.П. Власов 0,0 0,2 -0,2
М.С. Горбачев 0,0 0,4 -0,4
Б.Н. Ельцин 27,0 30,0 -3,0
В.В. Жириновский 4,4 7,1 -2,7
Г.А. Зюганов 28,9 23,5 +5,4
А.И. Лебедь 29,4 30,0 -0,6
С.Н. Федоров 0,5 0,6 -0,1
М.Л. Шаккум 0,0 0,3 -0,3
Г.А. Явлинский 8,2 6,2 +2,0
Против всех кандидатов 1,3 1,6 .. -0.3
*Источник: [12].
«самоотчеты» респондентов относительно их собственных действий в относительно недавнем прошлом не должны содержать в себе ошибок, поскольку все они известны им с высокой степенью определенности. Однако наше исследование свидетельствует об обратном: данные такого рода, получаемые посредством опросов, отнюдь не свободны от искажений. Как справедливо отмечает П. Каттенс, исследовавший природу и процесс порождения вербальной информации, сведения, связанные с воспоминанием людей «о себе», всегда испытывают сильное влияние «нормативных и компаративных аспектов самооценки» [15]. Формулируя ответ и сообщая интервьюерам об участии или неучастии в предыдущих выборах, респонденты не просто констатируют данный факт из своей прежней жизни. Они по своему оценивают и переживают прошлую ситуацию, сопоставляя и интерпретируя ее в контексте нынешней с учетом господствующих в обществе или в группе социальных и политических норм. Поэтому явно завышенное число положительных
ответов об участии респондентов в избирательных кампаниях прошлых лет - есть скорее всего результат их имитированной солидаризации с общепринятыми нормами и образцами одобряемого политического поведения.
Электоральные предпочтения («само-отчсты» о характере голосований). Судя по данным исследований, сведения об индивидуальных политических выборах респондентов, полученные ретроспективным путем, оказались более достоверными, чем информация об электоральных намерениях и участии в голосовании.
В целом ряде опросов, проведенных в 1996-1998 годы, мы просили респондентов вспомнить, за кого они голосовали на президентских выборах летом 1996 года. Сравнение опросных данных с объективной статистикой, характеризующей результаты I тура голосований, свидетельствует о достаточно высокой точности полученных ответов. Все без исключения наблюдаемые различия минимальны и укладываются в величину нормальной ошибки выборки (таблица 5).
Результаты исследований, касающиеся II тура голосований, похожи на предыдущие, хотя при сравнении обнаруживаются и некоторые различия (таблица 6). Судя по данным послевыборных опросов, респонденты хорошо помнят и достаточно откровенно называют фамилии кандидатов в Президенты, которым они отдали свои голоса. Практически во всех исследованиях 1996 года, за редким исключением, степень совпадения ретроспективной информации о характере голосования с данными об окончательных итогах
II тура выборов (с учетом размера статистической ошибки) весьма высокая. Подавляющее большинство респондентов, проголосовавших 3 июля 1996 года за Б.Н. Ельцина, в ходе наших опросов как 1996, так и 1998 го-
ды, не скрывали сделанного ими выбора, несмотря на то, что треть из них (32 процента -в городе и 36 процентов - в области) уже через два месяца после голосования испытывали сильное разочарование в результатах президентской избирательной кампании.
Что же касается сторонников Г.А. Зюганова, то картина здесь иная. Если сразу после выборов большинство из них не считали нужным скрывать своих политических приверженностей, то уже через несколько месяцев ситуация стала меняться. В результате очередной опрос, проведенный нами два года спустя (в марте 1998 года), зафиксировал уже почти 12 % городских респондентов, голосовавших на президентских выборах за лидера КПРФ, но не нашедших в себе смелости
Таблица 6
Декларированный и фактический исход голосований во II туре президентских выборов
3 июля 1996 года (по результатам шести послевыборных опросов и данным избирательной комиссии Ивановской области, в %)
Даты опросов. Предпочтения избирателей Результаты опросов Данные облизбиркома * Разность показателей
Опрос избирателей г. Иванова (2—15 сентября 1996 года, N=651) Б.Н. Ельцин 63,7 66,7 -3,0
Г.А. Зюганов 22,7 26,1 -3,4
Против обоих кандидатов 13,5 7,2 +6,3
Опрос избирателей Ивановской области (5—15 сентября 1996 года, N = 944) Б.Н. Ельцин 46,7 53,6 -<3,9
Г.А. Зюганов 40,5 39,4 +1,1
Против обоих кандидатов 12,8 7,0 +5,8
Опрос избирателей Ивановской области (9-12 ноября 1996 года, N=471) Б.Н. Ельцин 48,6 53,6 -5,0
Г.А. Зюганов 39,6 39,4 +0,2
Против обоих кандидатов 11,8 7,0 +4,8
Опрос избирателей г. Иванова (12-13 ноября 1996 года, N= 497) Б.Н. Ельцин 65,8 66,7 -0,9
Г.А. Зюганов 23,2 26,1 -2,9
Против обоих кандидатов 11,0 7,2 +3,8
Опрос избирателей г. Иванова (15-17ноября 1996 года, N=465) Б.Н. Ельцин 69,0 66,7 +2,3
Г.А. Зюганов 19,0 26,1 -7,1
Против обоих кандидатов 12,0 7,2 +4,8
Опрос избирателей г. Иванова (март 1998 года, N= 590) Б.Н. Ельцин 68,0 66,7 + 1,3
Г.А. Зюганов 14,2 26,1 -11,9
Против обоих кандидатов 4,7 7,2 -2,5
Прочие ответы 13,1 - -
*Источник: [13].
открыто признаться в этом (таблица 6). Мощная антикоммунистическая и антизюга-новская пропаганда, развернутая в СМИ, вынудила людей скрывать свои истинные политические предпочтения и прятать их от опрашивающих за иными, не соответствующими действительности ответами.
Высокий уровень достоверности опросных данных о характере голосований, полученных ретроспективным путем, свидетельствует также об отсутствии в результатах исследований систематических ошибок, связанных с формированием выборок. Следовательно, те отклонения, которые ранее были обнаружены нами в ответах об электоральных намерениях и действиях, имеют совершенно иное («не-выборочное») происхождение и обусловлены прежде всего повышенным уровнем неискренности респондентов.
Заключение
Таким образом, проведенное нами исследование показывает, что удельный вес неискренних ответов в опросах, посвященных электоральному поведению, может быть очень высоким. Это касается обеих групп вопросов: как ориентированных на измерение потенциальной явки на выборы, так и задаваемых с целью прогнозирования исхода голосований за конкрентных кандидатов. Однако наибольшие масштабы неискренности обнаружены в ответах относительно электоральных планов и намерений респондентов.
Средняя величина расхождений между декларированной и фактической явкой избирателей, составившая по данным целой серии исследований примерно 22 процента, в ходе статистического анализа оказалась весьма устойчивым показателем. Возможно, это и есть та самая «константа», которую должны учитывать исследователи в расчетах понижающих коэффициентов при прогнозировании явки на выборы.
Контроль различных переменных (величины статистической и систематической погрешности выборки, «ошибок памяти», динамики электоральных настроений, суггестивного влияния инструментария и других) позволяет утверждать, что в основе наблюдаемых различий между вербальными данными и объективными эталонами лежат при-
чины социально-психологического свойства, связанные прежде всего с нормативными механизмами поведения респондентов во время опросов. Однако если факт значительного удельного веса неискренних ответов при выяснении электоральных намерений не вызывает больших сомнений, то полученные нами количественные показатели, характеризующие меру неискренности отвечающих, безусловно, нуждаются в дополнительной проверке и уточнении. Грядущие выборы 1999—
2000 годов в России - прекрасное поле для новых методических исследований и экспериментов на эту тему.
1. Демидов А.М. Можно ли предсказать результаты голосования? // Социологический журнал. 1994. №3. С. 141-142.
2. Аверьянов Л.Я. Искусство задавать вопросы. М., 1987. С. 41-43.
3. Белановский С.А. Свободное интервью как метод социологического исследования // Социология: 4. М., 1991. № 2. С. 14.
4. Журавлев В. Ф. Анализ коммуникаций в качественном интервью // Социология: 4. М., 1996. №7. С. 95-98.
5. Березина Е.В. О точности прогноза результатов голосования // Социол. исслед. 1995. № 2. С. 104.
6. Петренко Е., Ослон А. Предсказуема ли политическая ситуация в России? // Московские новости. 1994. 20-27 марта (№ 12). С. 10.
7. Шляпентох В.Э. Предвыборные опросы 1993 года в России (критический анализ) // Социол. исслед. 1995. № 10. С. 9.
8. Groves R. Actors and questions in telephone and personal interview surveys // Public Opinion Quarterly. 1979. V. 43. №2. P. 194.
9. Heath A., Pierce R. It was party identification all along: question order effects on reports of party identification in Britain // Electoral Studies. 1992. V. 11. №2. P. 96.
10. Ивановская газета. 1996. 7 декабря. С. 3-4.
11. McClendon M.J. Unanticipated effects on no opinion filters on attitudes and attitude strength // Sociological Perspectives. 1986. V. 29. № 3. P. 381,391-392.
12. Ивановская газета. 1996. 22 июня. С. 4, 7.
13. Ивановская газета. 1996. 11 июля. С. 7.
14. Ивановская газета. 1996. 17 января. С. 4.
15. Cuttance P.F. Towards a typology of informa-
tion to aid reliability of response in social surveys // Quality and Quantity. 1986. V. 20. № 1. P. 32.
