Уроки экологоэкономических просчетов в контактной зоне глобального уровня (Дальний Восток России) Текст научной статьи по специальности «Сельское хозяйство, лесное хозяйство, рыбное хозяйство»

И. С. Майоров

преподаватель Дальневосточного филиала Санкт-Петербургской академии управления и экономики, кандидат географических наук, доцент

В. М. Урусов

профессор Тихоокеанского государственного экономического университета, доктор биологических наук

озрастающее количество техногенных аварий, происходящих в сопредельных с Россией странах, неурегулированность вопросов экономической компенсации ущерба, отсутствие нормативно-правовых актов о недопущении разрастания экологических катастроф и взаимной договоренности о решении последствий форс-мажорных обстоятельств обусловливают актуальность изучения уроков экологических просчетов для выработки оптимальных решений в сфере природопользования в контактных зонах глобального уровня.

Уроки эколого-экономических просчетов в контактной зоне глобального уровня

(Дальний Восток России)

УДК 332.146

Такие исследования позволят снизить уровень социально-политических рисков, сопряженных с аварийными ситуациями, возникающими как в непредвиденных обстоятельствах, так и при принятии недостаточно продуманных управленческих решений. Примером таких регионов является Дальний Восток России (ДВР), представляющий собой контактную зону глобального уровня взаимного проникновения, влияния и взаимной адаптации стран с разными типами природопользования.

В реальной практике контактные зоны выполняют роль своеобразного полигона, экспериментальной базы для выработки приемлемого природопользования на территориях, находящихся под юрисдикцией разных стран. Произошедшие недавно в КНР экологические катастрофы, сопровождавшиеся сбросом в р. Амур бензола, обусловили угрозу здоровью и жизни населения Китая и России, способствовали угнетению аквальных и субаквальных экосистем, потере биоразнообразия. Инцидент привлек пристальное внимание ученых и потребовал приложения усилий, направленных на совместное решение экологических проблем. Обоснованную тревогу вызывают и возможные последствия ядерных испытаний в КНДР.

Особенностью ДВР как контактной зоны глобального уровня является его обширность (крупнейший федеральный округ России, площадь которого составляет 6,2 млн км2), сравнительная малолюдность (население 7,4 млн чел. — по состоянию на 2001 г), беспокойное соседство бурно развивающейся КНР. Следствиями экономического роста Китая становятся экологические, иммиграционные, сырьевые и экономические проблемы ДВР. В переходный период с 1992 г. произошло резкое убывание и истощение ресурсов и обострение экологической ситуации. Общее состояние окружающей среды ДВР характеризуется несбалансированностью природопользования практически во всех регионах, т. е. нарушением соответствия развития и размещения материального производства, расселения населения и экологической емкости территорий. Нарушен процесс воспроизводства минерально-ресурсного потенциала региона. В кризисном состоянии находятся базовые для ДВР горнодобывающий, лесной и рыбопромышленный комплексы.

Анализ причин появления основных экологических проблем ДВР показал, что все они, как правило, формируются под воздействием природных и антропогенных факторов:

• глобальные (изменение климата, кризис в водоснабжении и необходимость в более мощных водохранилищах, усыхание тайги и пос-лепожарные сукцессии, необходимость выделения и охраны земель эколого-географического каркаса, подтопление морского побережья, необходимость в интродукции растений и акклиматизации животных, более соответствующих современному климатическому этапу, необходимость введения новых сельскохозяйственных культур и сортов и др.);

• антропогенные промышленные (загрязнение внутренних вод и Мирового океана, кислотные дожди и связанные с ними усыхание лесов, загрязнение атмосферного воздуха, необходимость в рекультивации земель, выходящих из-под разработки полезных ископаемых, проблемы переработки отходов, отчасти годных для производства кормовых добавок, удобрений, стройматериалов, извлечения металлов и т. д.);

Ш

I- И * <

са о.

ГО О

о.

Ш о

о ^ ^

о ш ^ о

?5

со ^ о

■Г ш

I- и

s <

m cl ™ O < r-

CL

CL

ш o

O v

O m

x o

< o

СО X

O L

• антропогенные бытовые (сточные воды, качество питьевой воды, почвенная и воздушная среда селитебных зон как медико-географический фактор, транспортные шумы и загрязнения);

• экономические (необходимость сбережения важнейших природных ресурсов для будущих поколений, приоритеты продовольственной безопасности, необходимость формирования резерва энергетических и минеральных ресурсов);

• геополитические и международные (охрана территории и ее биологического разнообразия (БР), охрана пограничной полосы, в том числе от пожаров и браконьерства, охрана БР и минеральных ресурсов экономических зон и в целом окраинных морей, деградирующая в переходный период, охрана экологических коридоров и международные сотрудничества в охране БР и др.).

К числу основных региональных факторов преобразования экосистем ДВР относятся промышленные рубки древесины; пожары; браконьерство; перелов рыбы; непомерная милитаризация региона с наличием многочисленных военных баз; упрощенная схема разработки месторождений без защиты экосистем, редких видов и последующей рекультивации земель и др. Результатом действия этих факторов стали разрушающие природный комплекс, препятствующие восстановлению ценной биоты депопуляции, деградация природных экосистем, снижение БР и биопродуктивности, сокращение природно-ресурсного потенциала (ПРП) и ухудшение качества природной среды. Разумеется, тонкие технологии, глубокая переработка сырья многократно увеличивают прибыль, в том числе в лесо- и рыбопереработке, а использование отходов для получения рыбных туков, кормов для пушных животных, пищевых добавок, скипидара, различных масел приближает нас к безотходному производству. Однако более всего для поддержания экономики субрегионов и ДВР в целом важна система устойчивого развития возобновимых ресурсов и экономико-экологического (с учетом долговременной конъюнктуры мирового рынка) использования ограниченных природных ресурсов.

С точки зрения экономики, особое место среди природных ресурсов ДВР занимают лесные (260 млн га) и животные ресурсы. Регион (включая Якутию) производит 95-98% добываемых в России алмазов, 90% борного сырья, до 67% золота, 15% вольфрама, более 60% рыбы и морепродуктов, 13% древесины и 7% целлюлозы [5]. По прогнозным оценкам, недра шельфа морей ДВР содержат 29 млрд т углеводородов.

ДВР, как держатель значительной части минеральных ресурсов страны — до 1/3 (а это более 1/10 их мирового запаса) и до 1/5-1/2 ее биологических ресурсов, может обеспечить высокий жизненный уровень населения даже при условии щадящего их использования. Но необходимым для этого условием является монополия местных властей на ресурсы, распределяемые, охраняемые и эксплуатируемые, исходя из региональных интересов, а не потребностей международных монополий.

В целом основной метод хозяйствования в ДВР больше напоминает классическую схему «проб и ошибок». Освоение территорий и прибрежных акваторий шло по принципу «сиюминутной выгоды» (экономической и геополитической) с экологически неадаптированным природопользованием и установлением приоритетности охраны экосистем (примерно с 1880-х гг. по 1916 г) и с перевесом хозяйственных задач над природоохранными (1949-1991 гг.). Результат не заставил себя

ждать. Страна получила мощный военно-промышленный комплекс, горнодобывающие и химические предприятия, спонтанно разрабатываемые агроценозы. Но все это без надлежащей оценки воздействий на окружающую среду и разработки систем защиты уникальных ландшафтов ДВР. Академик Ю. Харитон, руководитель советского ядерного и термоядерного проектов, как-то заметил, что список ошибок не менее важен, чем летопись достижений. Однако уроки экологических просчетов, возникших в результате исполнения непродуманных экономических решений, увы, никого ничему не научили. И экономика России в очередной раз наступает на одни и те же грабли в бессмысленной погоне за прибылью от продажи сырья.

Проблема может быть решена закреплением за субрегионами ДВР, постоянным населением в лице местных администраций (законодательных собраний) следующих ресурсов или хотя бы большей их части:

1. Наиболее крупных месторождений энергоносителей, стратегического неметаллического сырья, цветных и редких металлов, соответствующих перспективных месторождений (включая нефтяные поля зоны шельфа, зоны залегания железо-марганцовых конкреций на континентальном склоне, а также ти-тано-магнетитовые пески курильских побережий). Неизбежные экологические проблемы, возникающие при разработке месторождений, должны быть соотнесены с выгодой от этих работ для постоянно проживающего населения, с ущербом традиционному пользованию биоресурсами. При «перевесе» экологической проблематики над доходом месторождения следует законсервировать до появления новых технологий.

2. Биоты морей ДВР, жестко контролируя и охраняя которую, регион может обеспечить до трети будущего экономического благополучия. Рыболовство в зоне Охотского моря и севера Японского моря представляет собой перспективный вид экономической деятельности при условии возобновления охраны экономической зоны и запрета на работу иностранных и обеспечивающих чужие интересы компрадорских судов в Охотском море. Последнему следует придать статус внутреннего водоема, а Казачьему национальному парку Северной Пацифики — статус его акватории и островов. Закрытие Охотского моря необходимо из-за его высочайшей биопродуктивности, подрываемой и уже почти вдвое сниженной международными браконьерами. Биопродуктивность Охотского и Японского морей соответствует или превышает каспийскую, уступая лишь Азовскому морю и зоне Перуанского апвеллинга. Местные администрации, через ТИНРО-центр, не только должны просчитывать реальные и рациональные объемы изъятия морских ресурсов, но и взять на себя контроль за охраной и выловом, помня, что при общемировом объеме добычи рыбы 70 млн т в год около 10-12 млн т добывается в зоне Перуанского апвеллинга (следовательно, 0,02% акватории Мирового океана дает до 15-20% вылавливаемой рыбы), а зона Южных Курил (сопоставимая по площади) дает до 4 млн т на сумму не менее 4 млрд долл. Зоны ап-веллинговой биопродуктивности по рыбе, крабу, кальмару, гребешку, морскому ежу, анфельции, морской капусте в морях ДВР нуждаются в щадящем режиме эксплуатации и чистых речных и морских водах. Они гарантируют занятость населения значительной части региона практически на вечные времена.

3. Эколого-туристические и рекреационные ресурсы. Рядом с перенаселенными странами АТР (плотность населения 200-300 чел./км2) «безлюдная» ДВР может

предоставить услуги экологической учебы, экстремального туризма, экологической рекреации на фоне первозданной природы и необжитых мест, рекреации с ассортиментом деликатесов и бальнеологический туризм. Узловым моментом этой деятельности представляется реализация местных программ национальных природных парков [3]. Впрочем, пока такие парки практически отсутствуют. Нам представляются наиболее перспективными Чукотский (Беринговоморский), Камчатские, Курильский (Итурупский), Шантарский, Хасанский (п-ов Гамова и «Земля Леопарда» — Восточно-Маньчжурские горы вблизи заповедника «Кедровая Падь»), Козьминский (мыс Поворотный) национальные парки. Наряду с заповедниками ДВР они являются важными узлами охраны БР в структуре эколого-гео-графического каркаса (ЭКТ) региона.

4. Уникальную витаминную, медоносную, соковую (соки березы, кленов, ореха маньчжурского), лекарственную растительность ДВР, способную снабжать пищевую и фармакологическую промышленность необходимым сырьем для различных фиточаев, варений, сиропов, косметических препаратов, лекарств и др. Только в ДВР возможно использование хвои и молодых побегов тиса карликового (повсюдного на юге Сахалина и Курил субальпийца, формирующего подлесок в низкогорной зоне), впрочем, как и красники для получения фиточаев, сиропов и джемов. Сложней будет организовать плантации кирказона маньчжурского, фиточаи из листьев и молодых побегов которого требуют организации специальных плантаций. Однако результат, эффективное лечение сердечной недостаточности, стоит этих усилий.

5. Ресурсы лесов ДВР необходимо закрепить за местными администрациями, прежде всего в ЭКТ субрегиональных и регионального уровней, чтобы обеспечить на вечные времена сохранение чистыми достаточных для жизнеобеспечения водоемов и гарантировать благополучие основных нерестилищ и по возможности всего БР. Следует помнить, что на территории ДВР произрастает 16% российских лесов (20% сырорастущей древесины страны), что составляет 3% всех лесов Земли. Ежегодная вырубка достигает 100 тыс. га (примерно 15 млн м2 древесины). На 9/10 регион вывозит круглый лес, хотя пиловочник стоит почти в 4 раза дороже. В Хабаровском крае (по нашим данным, неофициально подтвержденным ФГУ ДальНИИЛХ) кедровники потеряны на 9/10, тайга — на 2/3 лесных площадей по состоянию на январь 1992 г. Леса, сохраненные как общенародная собственность, уберегут от завтрашней нищеты целые края и области, а вместе с другими ресурсами недр и морей — весь ДВР. Жесткий режим охраны лесов, крупномасштабное реальное лесовосстановление, обустройство ЭКТ облегчаются «сжатием экономического пространства», условиями «поляризованного ландшафта», когда между крупными поселками возникают обширные зоны безлюдья.

6. Гидроресурсы, которые необходимо сохранить для будущих водохранилищ. Этого требует неравномерная водность лет в связи с потеплением и северным переносом тайфунов. Причем водоохранные зоны (по крайней мере водосборы будущих гидроузлов) не только должны быть обустроены в противопожарном отношении и избавлены от рубок главного пользования. Необходимо сохранить фитозооразнообразие, в том числе и репродуцируя его, восстанавливая це-нопопуляции исчезнувших видов.

Необходимость извлечения уроков из практиковавшегося в прошлом природопользования подтверж-

дается проблемой лесных пожаров и необлесенных гарей. ^^

Разрабатываемый Лесной кодекс, в котором пре- т ^ дусматривается возможность передачи в аренду <° сроком на 49 лет лесов I группы, особо охраняемых ш о лесов заповедников, зеленых, водоохранных, сани- ° ^ тарно-гигиенических зон, определит судьбу 18-26% лесов страны и поставит под вопрос существование х о лесных экосистем. Особую тревогу вызывает будущее <о для лесов, находящихся в черте городских земле- ™ ^ пользований и там, где в относительной близости от ^^ транспортных путей еще сохранились лесные массивы ^ с большими запасами высокоценной древесины. Опыт последних лет показал, что государство почти бесплатно передает частному бизнесу огромные ресурсы. Население же остается ни с чем. Так происходит не только с богатейшими месторождениями цветных металлов и нефтяными полями, но и с отходами ле-сопереработки на севере Приморья.

Лесные ресурсы — то немногое, что может обеспечить благополучие населения глубинных районов. Однако необходимы кадастровые оценки лесных земель и ресурсов, прогноз динамики цен на круглый лес и ассортимент различных лесных пород, а также недревесных ресурсов. Какие направления хозяйствования в лесу представляются рациональными сегодня? На юге ДВ это пчеловодство, сбор и переработка дикорастущих овощей, ягод, грибов, лекарственного сырья. При величине лесных массивов в 300 га потенциальный прирост стволовой древесины составляет здесь 1200-1500 м3/г, а деловой древесины — не менее 600 м3/г (в основном дуба монгольского, тиса и калопанакса семилопастного, древесина которого сегодня стоит дороже в 5-10 раз). Вспомним, что в мире на одного человека приходится только 0,67 га лесной площади и 70 м3 древесины [7], а в КНР — 0,13 га и 10 м3. И эти величины стабильно уменьшаются несмотря на грандиозные усилия по восстановлению лесов в том же Китае. Лесоматериалы в любом виде всегда найдут сбыт в АТР. А на ДВР и сейчас числится до 90 млн га лесов. Запас древесины еще недавно составлял 12 млрд м3. Таким образом, на одного жителя ДВ приходится 15 га леса с произраставшими на них 10 лет назад 2 тыс. м3 древесины. Годичный прирост древесины в расчете на одного жителя составляет от 60-80 м3 на юге ДВР до 16 м3 в его северной половине. В Приморье с его 12 млн га лесов на одного жителя приходится 6 га леса с 1000-1500 м3 древесины в среднем. Но только ли древесиной ценны леса и необъятные земли гослес-фонда? Недревесные продукты в виде лекарственных трав, фиточаев, ягод, орехов, дикорастущих овощей, меда, грибов, живицы могут быть даже более ценными, чем собственно древесина. Да и древесина пихты белокорой и калопанакса, скупаемая сейчас перекупщиками по все-таки близкой цене, должна приносить контрастный, на порядки различающийся доход. В среднем с 1 га леса стоимость товарной кубатуры составляет примерно 10 000 долл. США. Правда, местным администрациям придется направить усилия на восстановление ценных пород, их охрану, что потребует огромных затрат. Следовательно, не будут соблюдаться критерии экологической эффективности — затраты на восстановление ресурса превысят доход лесозаготовителя и лягут на бюджет.

На юге ДВР сосредоточено 2/3 ясеневников, 1/3 дубрав, 1/4 липняков России. Здесь находится 70% всего запаса ценнейших твердолиственных по-

род. 2/3 кедровников, ясеневников, дубняков и липня-

^ и ков ДВР произрастает как раз в Приморском крае.

т Здесь и нигде больше можно обнаружить насаждения "о „ ..

с существеннейшим участием и даже преобладани-

ш сЗ ем березы Шмидта. Специально вырубавшаяся для ° ^ подшипников в Великую Отечественную войну, эта порода все еще не восстановилась. Наши иссле-хо дования в бухте Малая Муравьиная (2001 г.), где в <о дубово-широколиственном лесу (зеленая зона города о£ Артем) постоянно учитывалось возобновление кало-£ панокса семилопастного и вишни сахалинской при ^ полном отсутствии плодоносящих особей этих пород, показали, что в последние годы они аккуратно изъяты. Вырубать здесь было что — в 1989 г. в районе старой дороги к бухте Лазурная в дубово-широколиственном лесу на 2 га северного склона было учтено 12 крупных особей калопанокса высотой до 26 м и диаметром до 72 см в возрасте от 90 до 150 лет. Запас древесины калопанокса составлял около 30 м3/га. Ясно, что арендаторы постараются получить как раз «кубатуристые» леса и продадут ценнейшую древесину. В Приморье сегодня и без арендаторов исчезают чернопихтарни-ки, в первую очередь лианово-грабовые, восточно-азиатские сосново-широколиственные леса, массивы лиственницы ольгинской и дуба зубчатого, тисовые рощи. На побережье все реже встречаются рощи сосны густоцветковой, еще сто лет назад типичные для района от бухты Тихая и о-ва Аскольд до Голубиного Утеса близ пос. Хасан. А ведь сосна густоцветковая, береза Шмидта и рододендрон Шлиппенбаха и сейчас являются визитной карточкой Хасанского побережья юга Приморья. Сосняки на п-ове Гамо-ва все еще могут послужить базой и экологического туризма, и стационарной рекреации. Они могут украсить будущие терренкуры, в особенности если полуостров с его окрестностями попадут в охранную зону Дальневосточного государственного морского биосферного заповедника и станут национальным парком или рекреационным предприятием курортного типа. Микроклиматические условия позволяют не только восстановить утраченные с 1899 г. участки сосняков и чернопихтовников, но и «оюжнить» ландшафт введением местных и инорайонных экзотов в зоне строительства кемпингов. Нужны специальные краевые программы восстановления чернопихтарни-ков, сосняков, арчевников (можжевельник твердый), абрикосников, дуба зубчатого.

Действенная лесоохрана требует противопожарного обустройства лесов, ликвидации лесного браконьерства, международных проектов восстановления хвойных и лиственных лесных массивов, древесина которых расхищается, БР деградирует. Нет альтернативы торговле лесом и нет средств на лесоохрану?! Есть Лесной кодекс, который ухудшает ситуацию; пожары, которые привели к исчезновению кедровников в Хабаровском крае. Есть, наконец, проблема усыхания елово-пихтовых лесов в связи с разбалансированнос-тью увлажнения и потеплением. Потеряно огромное количество древесины. Восстановление лесов ДВР требует огромных усилий и средств, поскольку здесь необходимы смена доминирующих лесообразующих пород, подбор нового лесообразователя, десятилетия рубок ухода (осветление, прочистка, прореживание, санитарная рубка и др.).

По данным ДальНИИЛХ [1], в Дальневосточном федеральном округе ежегодно фиксируют 2,5 тыс. лесных пожаров на площади 1,2 млн га. В среднем площадь одного пожара составляет 451 га, но гари

разных лет смыкаются. Например, в Северном Сихотэ-Алине в 1993-2001 гг. к югу от оз. Кизи сформирована гарь диаметром более 300 км. Даже при остановке пожаров для восстановления лесов потребуются тысячелетия. На юге ДВР в год проходится рубками около 100 тыс. га. Следовательно, даже по официальным данным пожары охватывают в 5-10 раз большие площади, чем рубки. А качественная древесина на гарях может быть взята только в первые 2-3 года после пожара [1]. Мы теряем важнейшее преимущество монопольного собственника ценнейшего востребованного ресурса, к тому же возобновляемого. ДВР становится (а Хабаровский край уже в значительной мере стал) лесодефицитным регионом, потерявшим качественные леса и самые ценные древесные породы. При малолюдье наибольшую экономическую отдачу дает как раз эксплуатация «диких», но восстанавливаемых популяций кедра или лосося. Это трудо- и ресурсоемко, но позволяет обеспечить занятость населения и наполнение местного бюджета. До введения Лесного кодекса администрации конкретного края (области) необходимо: 1) создать компактный местный аналог Минлесхоза; 2) отграничить земли ЭКТ в гослесфонде и военведе; 3) законодательно закрепить за краем, заповедниками, лесхозами узлы БР (эталонные массивы, краснокнижные лесные формации, орехопромысловые зоны, водоохранные и другие защитные леса, зеленые зоны в их сохранившей ценнейшие экосистемы части). Вряд ли стоит сдавать арендаторам не только леса с преобладанием пихты цельнолистной, лиственницы ольгинской, сосен густоцветковой и погребальной, тисом и дубом зубчатым, но и с их единичным присутствием. Сохранение кедровников несовместимо со сдачей их в аренду случайным заготовителям. Лесхозы должны использовать положительный опыт по сбережению хвойного молодняка с помошью приморской технологии условно-сплошных рубок и восстановительных и экологических рубок ДальНИИЛХ. Они должны отвечать за рубки и уход за хвойными массивами, возобновлением лесов. К тому же возникла проблема потери кедром корейским и видами хвойных площадей выборочных рубок. Кедр теряет 98% площадей, а в восстанавливающихся древостоях даже через десятилетия его доля по запасу не превышает 5%. Через 6-10 лет после рубки даже при наличии густого хвойного молодняка необходимо осветлять ценные породы, повторяя уходы с тем, чтобы через 20-30 лет они, хвойные породы, были доминирующими. Но все эти меры дадут реальный экономический и экологический результат только при охране от пожаров.

Осознание необходимости перемен в сложившихся стереотипах отношений человека и природы требует смены и природопользовательской парадигмы. Ведь природопользование в том варианте, который существует сегодня на ДВР, затрагивает интересы не только нынешних, но и будущих поколений людей. Философское осмысление проблемы требует перехода от потребительского природопользования (с диктатом удовлетворения факультативных потребностей) к концепции экологизации экономики. Экологизация экономики предполагает постоянное поддержание равновесия, выбор и принятие решений применительно к особой группе экономических благ, создающихся на основе использования природных ресурсов. Смена парадигмы в направлении экологизации становится непременным условием реализации экономического подхода, без которого невозможно представить себе

современное социальное развитие. Однако обязанность, не подкрепленная экономической целесообразностью, остается пустым звуком.

Современная наука, как ни парадоксально, по-прежнему ориентирована на господство человека над природой, в соответствии с положениями так называемой западной философии. Данный подход поддерживают многие современные экологи, которые даже в определении объектов изучения экологии особо выделяют взаимоотношения «человек—природа». По их мнению, человек не являются частью природы, а потому диалог с ней невозможен. Природа пассивно подчиняется законам, которые человек может познать и использовать. Следовательно, ее можно и необходимо преобразовывать по собственному разумению. Философский аспект определяет не только направление в выборе путей решения возникших проблем, но и конкретные приемы, подходы, принципы или методы исследований. К числу наиболее популярных относится и аналитический принцип исследования (выделение абстрактных элементарных объектов и последующий синтез единого целого в форме теоретической системы).

В соответствии с этими принципами происходило освоение ДВР в XVII-XIX вв. и во второй половине ХХ в. Принципы «разделяй и властвуй», «после нас хоть потоп» — типичные лозунги давно прошедших дней. Однако результаты их действия мы наблюдаем сегодня. Особенность предлагаемых нами решений состоит в том, что они основываются на использовании системного анализа. Последний базируется на принципе системности как всеобщей взаимосвязи реального мира, с зонированием участков по изменению условий существования гео- и экосистем (дифференциальная составляющая). Объединение природно-территори-альных комплексов происходит на основе положений ландшафтно-ключевого метода с использованием географических аналогий и составления различных кадастров (интегральная составляющая).

В качестве специфического научного подхода можно рассматривать и балансовые оценки вещества, энергии и информации с использованием разрабатываемых нами информационных системных кадастров многоцелевого назначения (ИСКМН) для определения кризисных зон и прогнозирования экологической ситуации. В процессе поиска баланса в использовании природных ресурсов и сохранении природной среды ДВР мы сталкиваемся с множеством проблем и нерешенных вопросов методического и методологического характера. В этой связи обоснование комплексной экодиагностики территорий и акваторий для целей экологической безопасности и организации устойчивого природопользования представляет собой важную в научном и практическом отношении задачу. Местные администрации, ответственные за пользование природными ресурсами, должны исходить из долгосрочных интересов постоянного населения, из экологической эффективности природопользования и перспектив устойчивого развития.

Но по отношению к природе в ДВР (да и не только здесь) человек выступает в роли деструктора. Пытаясь изменить, полностью починить себе природу, он противостоит ей (извлекая из недр ресурсы, которые чаще всего нерационально используются, происходит захламление и загрязнение огромных территорий и акваторий). В то же время человек — это и конструктор, созидатель и творец (антропогенная сукцессия, садово-парковые ландшафты, трансгенные продукты,

генная инженерия). В этом его двойственность, которая накладывается на биологическую и социальную сущность человека и обусловливает антагонизм по отношению к природе. Необходима переориентация человеческого сознания на сохранение природного наследия как основы материального и духовного благополучия нынешнего и последующих поколений людей.

Развитие хозяйственной деятельности в ДВР, исключая районы уникальнейших месторождений полезных ископаемых, допустимо лишь в пределах жизнепод-держивающей способности экосистем суши и моря. Сбалансированное хозяйственное развитие должно базироваться на механизмах биологической стабилизации окружающей среды, которые приоритетны по сравнению с технико-технологическими средствами. Такой переход требует кардинальных преобразований, в центре которых — экологизация всех основных видов деятельности человечества.

Теоретической основой природопользования в зоне глобального контакта может послужить экологический культурный синтез. Он включает следующие аспекты:

• сравнительный анализ философии природопользования стран-участниц и выявление общих принципов и подходов;

• формирование целей и задач природопользования в контактной зоне;

• экологическое просвещение, образование и воспитание по согласованной программе. Инструментами экологизации природопользования

в контактной зоне являются:

• правовые основы (законодательно закрепленный особый статус);

• программа совместных действий;

• программа научных исследований и преподавания основ природопользования.

Использование экологически культурного синтеза позволяет рассчитывать на следующие результаты:

• создание совместных приграничных (а в дальнейшем и трансграничных) особо охраняемых природных территорий и акваторий;

• разработка совместных научно-образовательных программ;

• осуществление совместных экологических проектов предприятий и учреждений;

• совместный экологический контроль и экологическое прогнозирование.

Литература

1. Громыко С. А. Лесоводственные и эксплуатационные основы использования усыхающих и поврежденных пожарами елово-пихтовых древостоев Дальнего Востока: Автореф. дис. ... канд. с/х наук. Уссурийск: ПГСХА, 2004.

2. Сибирина Л. А. Оптимизация лесообразовательного процесса в кедрово-широколиственных лесах после условно-сплошных рубок (на примере Верхнеуссурийского стационара): Автореф. дис. ... канд. с/х наук. Уссурийск: ПГСХА, 2003.

3. Берсенев Ю. И. Особо охраняемые природные территории Приморского края. Владивосток: Госуд. комитет по охране окр. среды, 1997.

4. Бочарников В. Н. Биоразнообразие: оценка и сохранение на основе технологий ГИС. Владивосток: Дальнаука, 1998.

5. Кудинов А. И. Широколиственно-кедровые леса Южного Приморья и их динамика. Владивосток: Дальнаука, 2004.

6. Челышев В. А. Концептуальные основы деления лесов по функциональному значению (проблемы и пути решения). Хабаровск: ДальНИИЛХ, 2004.

и

^ с

СО [Г

со о < г-

сг

сг

ш О

О V

О т

х о

с О

со х О