CC BY
104
Вопросы экологии
И.С. МАЙОРОВ,
В.М. УРУСОВ
Дальний Восток России: уроки эколого-экономических просчетов в контактной зоне глобального уровня
Анализируются уроки допущенных эколого-экономических просчетов для выработки оптимальных решений природопользования в контактных зонах глобального уровня. Это позволит снизить уровень социально-политических рисков в результате аварийных ситуаций.
Неуклонно возрастающее количество техногенных аварий, происходящих в сопредельных странах, неурегулированность вопросов компенсации ущерба, отсутствие нормативно-правовых актов о недопущении разрастания экологических катастроф и взаимной договоренности о последствиях форс-мажорных обстоятельств обусловили особую актуальность изучения уроков экологических просчетов для выработки оптимальных решений по природопользованию в контактных зонах глобального уровня. Такой анализ позволит снизить уровень социально-политических рисков в результате аварийных ситуаций, возникающих как в форс-мажорных обстоятельствах, так и вследствие принятия недостаточно продуманных управленческих решений. Примером региона, в котором пересекаются взаимные интересы ряда стран, является Дальний Восток России (ДВР). Это, безусловно, - контактная зона глобального уровня, зона взаимного проникновения, влияния и взаимной адаптации (коэволюции) стран с различным уровнем социально-экономического развития и разными типами природопользования [4].
На практике контактные зоны выполняют роль своеобразного полигона или экспериментальной базы для выработки приемлемого решения для всех участников природопользования на территориях, находящихся под юрисдикцией разных стран. Произошедшие недавно в КНР экологические катастрофы, сопровождавшиеся сбросом в приток р. Амур бензола, поставили под угрозу здоровье и жизнь населения как Китая, так и России, а также способствовали угнетению аквальных и субаквальных экосистем, потере биологического разнообразия (БР), что привлекло пристальное внимание ученых и усилило актуальность совместного решения экологических проблем. Не менее тревожны ожидаемые последствия ядерных испытаний в КНДР и возможная реакция на них США.
Особенностью ДВР как контактной зоны глобального уровня является его обширность (площадь этого самого крупного федерального ок-
руга России составляет 6,2 млн км2), сравнительная малолюдность (здесь по состоянию на 2001 г. проживает всего 7,4 млн чел.), беспокойные соседи (бурно развивающаяся в ущерб собственной и нашей окружающей среде КНР, обусловившая по отношению к ДВР иммиграционную, сырьевую и экономическую проблемы, а также политически непредсказуемая, экономически менее мощная, но милитаризированная, активно разрабатывающая ядерное оружие КНДР). В период переходной экономики (с 1992 г.) произошло резкое истощение ресурсов Дальнего Востока России и обострение почти бесконтрольной экологической ситуации. Общее состояние окружающей среды ДВР характеризуется несбалансированностью природопользования практически во всех регионах, т.е. нарушением соответствия развития и размещения материального производства, расселения населения и экологической емкости территорий. По существу, нарушен процесс воспроизводства минерально-ресурсного потенциала региона. В кризисном состоянии находятся базовые для ДВР горнодобывающий, лесной и рыбопромышленный комплексы [5, 9, 17, 20].
Анализ причин появления основных экологических проблем Дальнего Востока России показал, что все они формируются под воздействием природных и антропогенных факторов. Перечень их обширен:
- глобальные (изменение климата, кризис водоснабжения и потребность в более мощных водохранилищах [19, 23], усыхание тайги [15,
16, 23] и послепожарные сукцессии, необходимость выделения и охраны земель для эколого-географического каркаса [13, 23], подтопления морского побережья, интродукции растений и акклиматизации животных, более соответствующих современному климатическому этапу, и введения новых сельскохозяйственных культур и сортов [11, 15, 16, 23-26] и др.);
- антропогенные промышленные (загрязнение внутренних вод и Мирового океана, кислотные дожди и связанное с ними усыхание лесов, загрязнение атмосферного воздуха, необходимость в рекультивации земель, выходящих из-под разработки полезных ископаемых, проблемы переработки отходов, отчасти годных для производства кормовых добавок, удобрений, стройматериалов, извлечения металлов и т.д.);
- антропогенные бытовые (сточные воды, качество питьевой воды, почвенная и воздушная среда селитебных зон как медико-географический фактор, транспортные шумы и загрязнения);
- экономические (приоритеты продовольственной безопасности, необходимость сбережения важнейших природных ресурсов для будущих поколений, формирования резерва энергетических и минеральных ресурсов);
- геополитические и международные (охрана территории и ее биологического разнообразия, пограничной полосы, в том числе от пожаров и браконьерства, био- и минеральных ресурсов экономических зон и в целом окраинных морей, практически отсутствующая в переходный период, экологических коридоров и международное сотрудничество в этом направлении).
К числу основных региональных факторов преобразования экосистем ДВР относятся промышленная рубка древесины, пожары, браконьерство, перелов рыбы российскими и трансконтинентальными пользователями, на-
личие многочисленных военных баз (заброшенных и действующих), упрощенная схема разработки месторождений без защиты экосистем, редких видов флоры и фауны и последующей рекультивации земель и др.
Результатом действия этих факторов стали разрушающие природный комплекс депопуляции, деградация природных экосистем, снижение биоразнообразия и биопродуктивности, сокращение природно-ресурсного потенциала (ПРП) и ухудшение качества природной среды. Разумеется, современные технологии, глубокая переработка сырья многократно увеличивают прибыль, в том числе в лесо- и рыбопереработке, а использование отходов для получения рыбных туков, кормов для пушных животных, пищевых добавок, кормовых дрожжей, скипидара, лечебных эфирных и других масел приближает нас к безотходному производству,
о котором так много говорили и писали в 1980-е гг. Однако для поддержания экономики субрегионов и ДВР в целом более всего важна система устойчивого развития возобновимых ресурсов [3, 23] и экономикоэкологического (с учетом долговременной конъюнктуры мирового рынка) использования исчерпаемых природных ресурсов [5, 14].
Основа экономики ДВР в новой экономической ситуации осталась та же, что и в царской России и СССР - богатейший ПРП [1, 5, 8, 18, 20]. Среди природных ресурсов особое место занимают лесные и животные ресурсы. Регион, включая Якутию, производит алмазов 95-98%, олова 80, борного сырья 90, золота до 67, вольфрама 15, рыбы и морепродуктов более 60, древесины 13, целлюлозы 7%, добываемых в России [5]. По прогнозным оценкам недра шельфа морей ДВР содержат 29 млрд т углеводородов.
Дальний Восток России как держатель значительной части минеральных ресурсов страны (пожалуй, до 1/3 - а это более 1/10 их мирового запаса - и до 1/5-1/2 ее биологических ресурсов) может обеспечить высокий жизненный уровень своего населения только благодаря щадящей и разумной их эксплуатации. Необходимое условие - монополия региона и местной власти на ресурсы (распределяемые, охраняемые и эксплуатируемые) исходя не из интересов международных монополий, а из региональных интересов.
В целом путь хозяйствования в ДВР, несмотря на просчитанную на столетия вперед геополитическую необходимость, больше напоминает классическую схему «проб и ошибок». Освоение территорий и прибрежных акваторий шло по принципу сиюминутной выгоды (экономической и геополитической) с экологически неадаптированным природопользованием и установлением приоритета охраны экосистем примерно с 1880-х гг. по 1916 г. и с перевесом хозяйственных задач над природоохранными с 1949 по 1991 г. включительно. Результат не заставил себя ждать. Мы получили мощный военно-промышленный комплекс, горнодобывающие и химические предприятия, спонтанно разрабатываемые агроценозы без надлежащей оценки воздействия на окружающую среду и разработки систем защиты уникальных ландшафтов. Академик Ю. Харитон, руководитель советского ядерного и термоядерного проектов, как-то сказал, что список ошибок не менее важен, чем летопись достижений. Однако уроки экологических просчетов, возникших в результате непродуманности эко-
номических решений, увы, никого не научили и мы в очередной раз допускаем те же ошибки в бессмысленной погоне за прибылью от продажи практически не переработанного сырья.
Проблема может быть решена, если за субрегионами ДВР и постоянным населением в лице местных администраций (законодательных собраний) будут закреплены следующие ресурсы или большая их часть.
1. Наиболее крупные месторождения энергоносителей, стратегического неметаллического сырья, цветных и редких металлов (включая нефтяные поля зоны шельфа, зоны залегания железо-марганцевых конкреций на континентальном склоне, а также титано-магнетитовые пески курильских побережий). Неизбежные экологические проблемы, возникающие при разработке месторождений и пользовании биоресурсами, должны быть соотнесены с выгодой и ущербом от этих работ для постоянно проживающего на данной территории населения. При «перевесе» экологических проблем над доходом месторождения надо консервировать до лучших времен и появления новых технологий.
2. Биота морей ДВР, жестко контролируя и охраняя которую, регион может составить не менее трети ПРП и обеспечить стабильное экономическое развитие. Рыболовство в зоне Охотского моря и севера Японского моря будет перспективным видом экономической деятельности, если восстановить охрану экономической зоны и запретить работу иностранных и обеспечивающих чужие интересы компрадорских судов в Охотском море, которому надо придать статус внутреннего водоема России с созданием Казачьего национального парка Северной Пацифики на островах и прилегающих акваториях. Закрытие Охотского моря необходимо в связи с его высочайшей биопродуктивностью, подрываемой и уже почти вдвое сниженной международными браконьерами. Биопродуктивность Охотского и Японского морей соответствует биопродуктивности Каспийского моря, уступая таковой только Азовского моря и зоны Перуанского апвеллинга. Так, в Средиземном море вылавливается 0,5 кг/га рыбы в год, в Черном 2, в Аральском 6, в Беринговом 8, а в Японском и Охотском 11-13 кг/га рыбы в год [5, 8]. И это при том, что с 1941 по 1996 г. общая масса рыбы в Японском море снизилась втрое, а в Охотском - минимум в 2 раза. Местные администрации через ТИНРО-Центр не только должны просчитывать реальные и рациональные объемы изъятия морских ресурсов, но и взять под контроль охрану и вылов, помня, что при общемировом объеме добычи рыбы 70 млн т в год 10-12 млн т добывается в зоне Перуанского апвеллинга (следовательно, 0,02% акватории Мирового океана дает до 15-20% вылавливаемой рыбы), а зона Южных Курил (сопоставимая по площади) дает до 4 млн т на сумму не менее 4 млрд долл. США в сегодняшних ценах. Зоны апвеллинговой биопродуктивности по рыбе, крабу, кальмару, гребешку, морскому ежу, анфельции, морской капусте в морях ДВР, нормально функционируя в условиях щадящего режима эксплуатации и чистых речных и морских вод, гарантируют средства к существованию населению значительной части региона практически на вечные времена.
3. Эколого-туристические и рекреационные ресурсы. Рядом с перенаселенными странами АТР с плотностью населения 200-300 чел./км2
Дальний Восток России может предоставить услуги экологической учебы, туризма и рекреаций. Узловым моментом этой деятельности является реализация местных программ национальных природных парков (НПП) [6, 10, 25], которых практически еще нет, а для юга Хасанского района Приморья правильнее сказать - уже нет. Нам представляются наиболее перспективными районами для создания НПП Чукотский (Берингово-морский [10]), Камчатский, Курильский (Итурупский), Шантарский, Ха-санский (п-ов Гамова и «Земля Леопарда» - Восточно-Маньчжурские горы вблизи заповедника «Кедровая Падь»), Козьминский (мыс Поворотный) (рис. 1). Наряду с заповедниками ДВР (рис. 2) они одновременно являются важными узлами охраны биоресурсов в структуре экологогеографического каркаса территории (ЭКТ).
4. Уникальная витаминная, медоносная, соковая (сок разных видов березы, клена, ореха маньчжурского), лекарственная растительность ДВР, которая может снабдить пищевую и фармакологическую промышленность необходимым сырьем для фиточаев, варений, сиропов, косметических препаратов, лекарств и др. Только на Дальнем Востоке России возможно использование хвои и молодых побегов тиса карликового (растущего на юге Сахалина и Курил субальпийца, формирующего подлесок в низкогорной зоне), а также красники для получения фиточаев, сиропов и джемов (рис. 3). Сложней будет организовать плантации кирказона маньчжурского, фиточаи из листьев и молодых побегов которого требуют организации специальных плантаций из-за особенностей биологии этого вида. Основная проблема даже не в специальных технологиях, испытаниях и оборудовании и не в том, чтобы найти рынки сбыта для малых пробных партий деликатесов и лечебных и оздоровительных чаев, а в их рекламе и реальном формировании стабильного спроса.
5. Ресурсы лесов ДВР, прежде всего в ЭКТ субрегиональных и регионального уровней. Это обеспечит чистоту водоемов и гарантирует благополучие основных нерестилищ и по возможности всего биоразнообразия [13, 14, 23]. Следует помнить, что на территории ДВР произрастает 16% лесов с 20% запаса сырорастущей древесины страны (это 3% лесов Земли). В год вырубается 100 тыс. га (примерно 15 млн м3 древесины). На 9/10 экспорт ДВР составляет круглый лес, хотя переработанный стоит дороже почти в 4 раза. В Хабаровском крае из-за пожаров на январь 1992 г. кедровники потеряли 9/10, тайга - 2/3 своих площадей. Жесткий режим охраны лесов, крупномасштабное реальное лесовосстановление, обустройство ЭКТ облегчаются сейчас «сжатием экономического пространства», условиями «поляризованного ландшафта», когда между крупными поселками возникают обширные зоны безлюдья [27].
6. Гидроресурсы, которые необходимо сохранить для будущих водохранилищ. Причем водоохранные зоны (а это по крайней мере водосборы будущих гидроузлов) не только должны быть обустроены в противопожарном отношении и избавлены от рубок главного пользования, но и сохранены на вечные времена.
Рис. 1. Наиболее перспективные национальные парки ДВР: 1 - официально планируемые [6]; 2 - предлагаемые в т.ч. нами [24, 25, 27]
Рис. 2. Заповедники ДВР, включая учрежденные в 1997 г. Болоньский и Бастак (соответственно Хабаровский край и Еврейская автономная область) и в 1998 г. Норский в Амурской области. Для заповедников из двух и более участков указаны только основные территории (по одной в области или крае)
Рис. 3. Ареалы (А) и ресурсы (Б) - районы возможных промышленных заготовок особо ценных лекарственных растений ДВР: 1 - красника, 2 - тис карликовый, 3 - леспедеца двухцветная, 4 - кирказон маньчжурский, 5 - патриния скабиозолистная, 6 - сабельник болотный. Для кирказона заготовка в природе противопоказана (нужно создать плантации). Для сабельника не приведен общий ареал, охватывающий тайгу и тундры всего Северного полушария Земли
Необходимость извлечения жестких уроков из прошлого природопользования подтверждается проблемой лесных пожаров и необлесенных гарей. Современная схема хозяйствования приводит к переходу целых субрегионов в лесодефицитные, снижению водности рек и водохранилищ и снижению качества питьевой воды. Остроту ситуации определяет даже не уничтоженный древостой, а потеря водорегулирующих свойств лесной подстилки.
Разрабатываемый ныне Лесной кодекс (в котором предусотрена возможность передачи в аренду сроком на 49 лет лесов I группы - особо охраняемых лесов заповедников, зеленых, водоохранных, санитарногигиенических и других зон) определит судьбу 18-26% лесов страны [13] и поставит под вопрос существование лесных экосистем. Это особенно актуально для лесов, находящихся в черте городских землепользований, и там, где в относительной близости от транспортных путей еще сохранились лесные массивы с большими запасами высокоценной древесины. Опыт последних лет показал, что государство передает в аренду почти бесплатно именно большие объемы ресурсов, а население остается без ресурсов и без права льготного пользования долей продуктов их переработки.
Лесные ресурсы - то немногое, что может обеспечить благополучие населения глубинных районов. Однако необходимы кадастровые оценки лесных земель и ресурсов, прогноз динамики цен на круглый лес и ассортимент различных лесных пород, а также недревесных ресурсов.
Сегодня представляются рациональными такие направления лесного хозяйствования, как пчеловодство, сбор и переработка дикорастущих овощей, ягод, грибов, лекарственного сырья. При величине лесных массивов 300 га потенциальный прирост стволовой древесины составляет 1200-1500 м3/г., а деловой древесины - не менее 600 м3/г. (в основном дуба монгольского, тиса и калопанакса семилопастного, древесина которых сегодня стоит дороже обычных видов в 5-10 раз). Вспомним, что в мире на одного человека приходится только 0,67 га лесной площади и 70 м3 древесины [7], а в КНР - 0,13 га и 10 м3. И эти величины постоянно уменьшаются, несмотря на грандиозные усилия по восстановлению лесов в том же Китае. Лесоматериалы в любом виде в АТР всегда найдут сбыт. А в ДВР и сейчас числится до 90 млн га лесов. Запас древесины в регионе еще недавно составлял 12 млрд м3 (т.е. на одного жителя приходилось 15 га леса с произраставшими на них 2 тыс. м3 древесины). Годичный прирост древесины в расчете на одного жителя ДВР от 16 м3 на севере до 60-80 м3 на юге. В Приморье с его 12 млн га лесов на одного жителя приходится 6 га леса с 1000-1500 м3 древесины в среднем. Не менее ценными могут быть недревесные продукты: лекарственные травы, ягоды, орехи, дикорастущие овощи, мед, грибы, живица. Да и древесина пихты белокорой и калопанакса, скупаемая сейчас перекупщиками, должна приносить контрастный, на порядки различающийся доход. В среднем с
1 га леса стоимость товарной кубатуры составляет примерно 10 тыс. долл. США. Правда, местным администрациям остаются все проблемы по восстановлению и охране ценных пород, которые будут стоить едва ли меньше этой суммы в первые 30 лет после рубки. Следовательно, если
не будут соблюдаться критерии экологической эффективности [22], затраты на восстановление ресурса превысят доход лесозаготовителя и лягут на бюджет.
На юге ДВР сосредоточено 2/3 ясеневников, 1/3 дубрав, 1/4 липняков России. Здесь находится 70% всего запаса ценнейших твердолиственных пород: 2/3 кедровников, ясеневников, дубняков и липняков ДВР произрастает как раз в Приморском крае. Здесь и нигде больше можно обнаружить насаждения с преобладанием березы Шмидта. Специально вырубавшаяся для подшипников в Великую Отечественную войну, эта порода все еще не восстановилась. Наши исследования в бух. Малая Муравьиная (июль 2001 г.), где в дубово-широколиственном лесу (зеленая зона г. Артема) постоянно учитывалось возобновление калопанакса семилопастного и вишни сахалинской при полном отсутствии плодоносящих особей этих пород, показали, что в последние годы они исчезли. Изымать здесь было что: в 1989 г. в районе старой дороги к бух. Лазурная в дубовошироколиственном лесу на 2 га северного склона учтено 12 крупных особей калопанакса высотой до 26 м и диаметром до 72 см в возрасте от 90 до 150 лет, запас древесины которого - около 30 м3/га. В АТР это целое состояние. Ясно, что арендаторы постараются получить как раз высокопродуктивные леса, содержащие ценнейшую древесину. А чтобы восстановить редкие, краснокнижные породы, потребуются посадочный материал, специалисты и 90 лет усилий, включая охрану от пожаров. Конечно, новые хозяева лесов всем этим не обладают и не будут ставить задачу сберечь, а тем более восстановить уникальное биоразнообразие юга Приморья. В лучшем случае они отгородятся колючей проволокой там, где нужны противопожарные минерализованные полосы, культуры перспективных пород, уход за подростом, реинтродукция БР. В Приморье сегодня и без арендаторов исчезают чернопихтарники, в первую очередь лианово-грабовые, восточноазиатские сосново-широколиственные леса, массивы лиственницы ольгинской и дуба зубчатого, тисовые рощи [12,
14, 15, 23, 24]. На побережье уже почти уникальны рощи сосны густоцветковой, еще век назад типичные для района от бух. Тихая и о-ва Аскольд до Голубиного Утеса близ пос. Хасан. А ведь сосна густоцветковая, береза Шмидта и рододендрон Шлиппенбаха и сейчас являются визитной карточкой Хасанского побережья юга Приморья. Сосняки на п-ове Гамова все еще могут быть базой экологического туризма, стационарной рекреации и служить украшением будущих терренкуров, в особенности, если полуостров с его окрестностями до охранной зоны Дальневосточного государственного морского биосферного заповедника (ДВГМБЗ) станут национальным парком или рекреационным предприятием курортного типа. Микроклиматические условия здесь вполне позволяют не только восстановить утраченные с 1899 г. участки сосняков и чернопихтовников, но и «оюжнить» ландшафт введением местных и инорайонных экзотов в зоне строительства кемпингов. Нужны специальные краевые программы восстановления чернопихтарников, сосняков, арчевников (можжевельник твердый), абрикосников, дуба зубчатого. Пусть эти программы будут узко нацелены на охрану и восстановление исчезающих лесных формаций в пределах 1-3-х урочищ, включая п-ов Гамова.
Действенная лесоохрана требует противопожарного обустройства лесов, ликвидации лесного браконьерства, международных проектов восстановления хвойных и лиственных лесных массивов, древесина которых расхищается, биоразнообразие деградирует. Лесной кодекс только ухудшает ситуацию, существует проблема пожаров, усыхания елово-пихтовых лесов [15, 16, 18, 23], связанная с общим потеплением. Потеряны миллиарды кубометров древесины. Восстановление лесов ДВР требует огромных усилий и средств, поскольку необходимы смена доминирующих лесообразующих пород, подбор нового лесообразователя, десятилетия рубок ухода (осветление, прочистка, прореживание, санитарная рубка и др.).
По данным ДальНИИЛХ [9] в Дальневосточном федеральном округе ежегодно фиксируют 2,5 тыс. лесных пожаров на площади 1,2 млн га. В среднем площадь одного пожара составляет 451 га, но гари разных лет смыкаются. Например, в Северном Сихотэ-Алине с 1993 по 2001 г. к югу от оз. Кизи сформирована гарь диаметром более 300 км. Даже при остановке пожаров леса будут восстанавливаться тысячелетиями, а нормальная структура тайги восстановится в центре гари за 2,5 тысячелетия, если не будет искусственного лесовостановления. На юге ДВР в год проходится рубками около 100 тыс. га. Следовательно, даже по официальным данным пожары охватывают в 5-10 раз большие площади, чем рубки. А качественная древесина на гарях может быть взята только в первые 2-3 года после пожара [9].
Мы теряем важнейшее преимущество монополиста, владеющего древесиной - ценнейшим востребованным ресурсом, к тому же возобновимым. Мы становимся (а Хабаровский край уже в значительной мере стал) лесодефицитным регионом, потерявшим качественные леса и самые ценные древесные породы. При небольшой численности населения, когда интенсивное сельское хозяйство стало проблемой, наибольшую экономическую отдачу дает как раз эксплуатация «диких», но восстанавливаемых популяций флоры и фауны, таких как кедр, лосось. Это трудо-и ресурсоемко, а значит, может обеспечить занятость населения и наполнение местного бюджета. До введения Лесного кодекса администрациям конкретного края (области) необходимо: создать компактный местный аналог советского минлесхоза; разграничить земли ЭКТ в гослесфонде и военном ведомстве; законодательно закрепить за краем, заповедниками, лесхозами узлы БР (эталонные массивы, краснокнижные лесные формации, орехопромысловые зоны, водоохранные и другие защитные леса, зеленые зоны в их сохранившей ценнейшие экосистемы части). Вряд ли стоит сдавать арендаторам не только леса с преобладанием пихты цельнолистной, лиственницы ольгинской, сосен густоцветковой и погребальной, тисом и дубом зубчатым, но и с их единичным участием. Проблема сохранения кедровников также не совместима с их сдачей случайным заготовителям. Положительный опыт по сбережению хвойного молодняка путем применения приморской технологии условно-сплошных рубок и восстановительных и экологических рубок ДальНИИЛХ по силам лесхозам и их субподрядным леспромхозам. Лесхозы и должны отвечать за рубки и уход за хвойными массивами, возобновлением лесов, принадлежащих, например, Приморскому краю. К тому же сейчас выявлена про-
блема потери кедром корейским и некоторыми видами хвойных пород выборочных рубок: кедр теряет 98% площадей, а в восстанавливающихся древостоях даже через десятилетия доля его запаса - не более 5%. Через 6-10 лет после рубки даже при наличии густого хвойного молодняка надо осветлять ценные породы, повторяя уход с тем, чтобы через 20-30 лет хвойные породы были доминирующими [21]. Но все эти меры дадут реальный экономический и экологический результат только при охране лесов от пожаров.
Осознание необходимости перемен в сложившихся стереотипах отношений человека и природы требует смены и парадигмы природопользования. Ведь хозяйствование в том варианте, который существует сегодня на Дальнем Востоке России, затрагивает интересы не только нынешних, но и будущих поколений людей. Философское осмысление этой проблемы требует перехода от потребительского природопользования (с диктатом удовлетворения факультативных потребностей) к концепции экологизации экономики. В современных условиях это возможно лишь на балансовой основе, обеспечивающей равновесие того неустойчивого состояния современных взаимоотношений человека и природы, которое подобно положению «кубика на ребре». Поэтому экологизация экономики и означает постоянный баланс - необходимость выбора и принятия решений применительно к особой группе экономических благ, создающихся на основе использования природных ресурсов, которые становятся все более ограниченными. Социальное развитие сегодня невозможно представить без смены парадигмы в направлении экологизации экономики, которая должна быть подкреплена нормативно-правовой базой.
Современная наука, как ни парадоксально, по-прежнему ориентирована на господство человека над природой. Этот путь выкристаллизовывался в так называемой западной философии. Его поддерживают многие современные экологи, которые даже в определении объектов изучения экологии особо выделяют взаимоотношения «человек-природа». По их мнению, человек не часть природы и с ней не возможен диалог (она лишь пассивно подчиняется законам, которые человек может познать и использовать), а следовательно, ее можно и необходимо преобразовывать по собственному разумению. Философский аспект определяет не только направление в выборе путей решения возникших проблем, но и конкретные приемы, подходы, принципы или методы исследований. Среди них к числу наиболее широко используемых в последнее время относится аналитический принцип, т.е. выделение абстрактных элементарных объектов и последующий синтез из этих абстрактных элементов единого целого в форме теоретической системы.
По этому пути (по крайне мере официально) шло освоение ДВР в ХУН-Х1Х вв. и во второй половине ХХ в. «Разделяй и властвуй», «после нас хоть потоп» - типичные лозунги давно прошедших дней, однако результаты мы наблюдаем сегодня. Предлагаемые нами решения базируются на системном анализе. В его основе лежит принцип системности как всеобщей взаимосвязи реального мира с зонированием участков по изменению условий существования гео- и экосистем (факторов среды) как дифференциальных составляющих. Объединение природно-территориальных комплексов происходит на основе положений ландшафтно-ключевого ме-
тода (с использованием географических аналогий и различных кадастров) -интегральная составляющая (рис. 4).
Рис. 4. Природно-территориальные комплексы ДВР. Выделены на основе ландшафтно-ключевого метода, сравнительной перспективности направлений природопользования, природно-хозяйственных областей [1, 5]: 1 - тундрополь-зование, охрана экосистем; 2 - охрана экосистем, рыболовство в экстремальной зоне; 3 - охрана и восстановление лесов и нерестилищ, рыболовство и лесопользование в пределах квоты; 4 - восстановление экосистем, мариводство, рыболовство, животноводство, экологический туризм; 5 - восстановление лесов, лесопользование, сельское хозяйство; + - высокие рекреационные перспективы
В качестве специфического научного подхода можно рассматривать и балансовые оценки вещества, энергии и информации с использованием разрабатываемых нами информационных системных кадастров многоцелевого назначения (ИСКМН) для определения кризисных зон и прогнозирования экологической ситуации. Поиск баланса в использовании природных ресурсов и сохранении природной среды ДВР связан с множеством проблем и нерешенных вопросов методического и методологического характера. В этой связи обоснование комплексной экодиагностики территорий и акваторий для целей экологической безопасности и организации устойчивого природопользования представляет собой важную в научном и практическом отношении задачу. Местные администрации, предоставляя право пользования природными ресурсами, должны исходить из долгосрочных интересов постоянного населения, критерия экологической эффективности природопользования [22] (которому вряд ли соответствует сегодняшний уровень нефтедобычи на шельфе Сахалина) и перспективы устойчивого развития [3].
В последние годы в ДВР, да и не только здесь, по отношению к природе человек выступает в роли деструктора: пытаясь изменить природу, полностью подчинить себе, он противостоит ей (извлекая из недр ресурсы, которые чаще всего нерационально используются, происходит захламление и загрязнение огромных территорий и акваторий). В то же время он и конструктор, и созидатель, и творец, а результатом его деятельности является антропогенная сукцессия, садово-парковые ландшафты и генная инженерия. Эта двойственность накладывается на его биологическую и социальную сущность и обусловливает антагонизм по отношению к природе, который необходимо заменить на отношения дополнительности или коэволюции. Тогда может произойти стабилизация, основанная на сбалансировании системы человек-природа, а отсюда совсем недалеко до устойчивого природопользования, главный принцип которого - сохранение природного наследия как основы материального и духовного благополучия нынешнего и последующих поколений людей.
Развитие хозяйственной деятельности в ДВР, исключая районы уникальнейших месторождений полезных ископаемых, допустимо лишь в пределах жизнеподдерживающей способности экосистем суши и моря. Сбалансированное хозяйственное развитие должно базироваться на механизмах биологической стабилизации окружающей среды, которые приоритетны по сравнению с технико-технологическими средствами. Но для этого требуются кардинальные преобразования, в центре которых -экологизация всех основных видов деятельности человечества.
Теоретической основой природопользования в зоне глобального контакта может послужить экологический культурный синтез. Он, как необходимость, включает следующие аспекты:
- сравнительный анализ концептуальных основ природопользования стран-участниц и выявление общих принципов и подходов;
- формирование целей и задач природопользования в контактной
зоне;
- экологическое просвещение, образование и воспитание населения по согласованной программе.
Инструменты экологизации природопользования в контактной зоне:
- правовые основы (законодательно закрепленный особый статус);
- программа совместных действий;
- программа научных исследований и преподавания основ природопользования.
Результаты природопользования в зоне глобального конфликта:
- совместные приграничные (а в дальнейшем и трансграничные) особо охраняемые природные территории и акватории;
- совместные научно-образовательные программы;
- совместные экологические проекты (в том числе в бассейне р. Амур и Японского моря), предприятия и учреждения;
- совместный экологический контроль и экологическое прогнозирование.
Литература
1. Арсеньев В.К. Краткий военно-географический и военно-статистический очерк Уссурийского края / В.К. Арсеньев. - 1901-1911 гг. Хабаровск: Штаб Приамур. воен. окр., 1912. - 324 с.
2. Бакланов П.Я. Изменения в территориальных структурах хозяйства и расселения Дальнего Востока при переходе к рыночной экономике / П.Я. Бакланов, М.Т. Романов, А.В. Мошков [и др.]. - Владивосток: ТИГ ДВО РАН, 1996. - 195 с.
3. Бакланов П.Я. Устойчивое развитие региона: теоретические ас-
пекты / П.Я. Бакланов // Устойчивое развитие дальневосточных регионов: эколого-географические аспекты. Владивосток: Дальнаука, 1999. С. 8-19.
4. Бакланов П.Я. Опыт разработки программ устойчивого приро-
допользования для приграничных районов / П.Я. Бакланов, А.Н. Качур, С. С. Ганзей // Устойчивое развитие дальневосточных регионов: эколого-географические аспекты. Владивосток: Дальнаука, 1999. С. 112-119.
5. Бакланов П.Я. Природопользование в прибрежной зоне (проблемы
управления на Дальнем Востоке России) / П.Я. Бакланов, И.С. Арзамасцев, А.Н. Качур, М.Т. Романов [и др.]. - Владивосток: Даль-наука, 2003. - 251 с.
6. Берсенев Ю.И. Особо охраняемые природные территории При-
морского края / Ю.И. Берсенев. - Владивосток: Гос. комитет по охране окружающей среды. 1997. - 41 с.
7. Бочарников В.Н. Биоразнообразие: оценка и сохранение на основе технологий ГИС / В.Н. Бочарников. - Владивосток: Дальнаука,
1998. - 288 с.
8. Воронов А.Г. Биогеография с основами экологии: Учебник. - 4-е изд. / А.Г. Воронов, Н.Н. Дроздов, Д. А. Криволуцкий, Е.Г. Мяло. -М.: Высш. шк., 2002. - 392 с.
9. Громыко С. А. Лесоводственные и эксплуатационные основы использования усыхающих и поврежденных пожарами еловопихтовых древостоев Дальнего Востока: Автореф. дис. ... канд. с/х наук / С.А. Громыко. - Уссурийск: ПГСХА, 2004. - 22 с.
10. Кожевников Ю.П. Железнов-Чукотский. Берингия: история и эволюция / Ю.П. Кожевников. - М.: Наука, 1995. - 384 с.
11. Короткий А.М. Общая устойчивость субаэральных геокомплексов и методика ее оценки / А.М. Короткий // Устойчивое развитие дальневосточных регионов: эколого-географические аспекты. Владивосток: Дальнаука, 1999. С. 66-81.
12. Кудинов А.И. Широколиственно-кедровые леса Южного Приморья и их динамика / А.И. Кудинов. - Владивосток: Дальнаука, 2004. - 369 с.
13. Майоров И. С. Залив Петра Великого: проблемы природопользования, кадастровых оценок и экологической безопасности / И.С. Майоров. -Владивосток: Изд-во ТГЭУ, 2005. - 160 с.
14. Майоров И.С. Введение в концептуальные основы сбалансированного природопользования в зоне залива Петра Великого (Японское море) / И.С. Майоров, В.М. Урусов, М.Н. Чипизубова // Исследование и конструирование ландшафтов Дальнего Востока и Сибири: сб. науч. работ. Вып. 6. Владивосток: Дальнаука, 2005. С. 11-78.
15. Майорова Л.А. Основные климатипы местообитаний пихтовоеловых лесов Приморья / Л.А. Майорова // Исследование и конструирование ландшафтов Дальнего Востока и Сибири: сб. науч. работ. Вып. 6. Владивосток: Дальнаука, 2005. С. 176-194.
16. Манько Ю.И. Усыхание ели в свете глобального ухудшения темнохвойных лесов / Ю.И. Манько, Г. А. Гладкова. - Владивосток: Дальнаука, 2001. - 228 с.
17. Минакир П.А. Системная трансформация в экономике / П.А. Ми-накир. - Владивосток: Дальнаука, 2001. - 536 с.
18. Петропавловский Б.С. Леса Приморского края (эколого-геогра-фический анализ) / Б.С. Петропавловский. - Владивосток: Дальнау-ка, 2004. - 317 с.
19. Пискун Л.В. К проблеме водоснабжения юга Приморского края / Л.В. Пискун // Актуальные вопросы охраны природы. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1978. С. 75-77.
20. Романов М.Т. Территориальное устройство хозяйства и населения на российском Дальнем Востоке / М. Т. Романов. - Владивосток: Дальнаука, 2004. - 232 с.
21. Сибирина Л. А. Оптимизация лесообразовательного процесса в кедрово-широколиственных лесах после условно-сплошных рубок (на примере Верхнеуссурийского стационара): Автореф. дис. ... канд. с/х наук / Л. А. Сибирина. - Уссурийск: пГсХА, 2003. - 21 с.
22. Тарханов В.М. Критерий экологической эффективности природопользования (возобновляемые природные ресурсы) / В.М. Тарханов, А. В. Мошков // Устойчивое развитие дальневосточных регионов: эколого-географические аспекты. Владивосток: Дальнаука,
1999. С. 120-130.
23. Урусов В.М. Дальний Восток: природопользование в уникальном ландшафте / В.М. Урусов. - Владивостока: Дальнаука, 2000. - 340 с.
24. Урусов В.М. Исчезающие хвойные формации российского Дальнего Востока и их роль в сохранении биоразнообразия / В.М. Урусов, М. Н. Чипизубова // Лесные экосистемы северо-востока Азии и их динамика: Материалы Междунар. науч. конф. Владивосток: БПИ ДВО РАН, 2006. С. 251-255.
25. Худяков Г.И. К экологической программе для Дальнего Востока. 1. ОП: Препринт / Г.И. Худяков, В.М. Урусов, И.В. Китаев [и др.]. -Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. - 57 с.
26. Челышев В.А. Концептуальные основы деления лесов по функциональному значению (проблемы и пути решения) / В. А. Челышев. - Хабаровск: ДальНИИЛХ, 2004. - 169 с.
27. Шварц Е.А. Эколого-географические проблемы сохранения природного биоразнообразия России: Автореф. дис. ... д. геогр. наук / Е.А. Шварц. - М.: ТИГ ДВО РАН, 2003. - 49 с.
© Майоров И.С., Урусов В.М., 2007 г.
