CC BY
100
Вопросы экологии
И.С. МАЙОРОВ
Этапы освоения и перспективы развития береговой зоны залива Петра Великого в современных условиях
Рассматриваются вопросы ретроспективных оценок прибрежных природно-территориальных комплексов зал. Петра Великого в ходе их естественного развития и под антропогенным влиянием для прогнозов развития территорий и акваторий, а также для разработки моделей берегового природопользования.
Проблема сохранения береговых экосистем зал. Петра Великого приобретает особую актуальность в связи с резким обострением экологической обстановки, причинами которого являются: принятие хозяйственных решений, основанных на некачественных прогнозах; ликвидация или практическое самоустранение социалистических природоохранных организаций; рост всех видов браконьерства (и как формы выживания местного населения, и как способа обогащения пришедших в район предпринимательских структур); углубление кризиса целых экосистем в сопредельных районах и государствах. Решению проблемы может способствовать ретроспективный анализ истории развития природопользования в береговой зоне, на основе которого возможны средне- и долгосрочные прогнозы.
Залив Петра Великого является зоной перекрещивания и преломления интересов различных хозяйствующих субъектов, реализация которых проходит спонтанно, непланово, без учета специфики сопряженного развития береговых и подводных экосистем. По нашему мнению, данный береговой район может стать стартовой площадкой для раскручивания экономического маховика. При этом нельзя допускать уничтожения уникальных ландшафтов и возникновения новых экологических проблем. Условия успеха - правильность управленческих решений, их стабильное осуществление, протекционирование перспективным производствам и разумное сдерживание некоторых направлений экспорта.
Территории и акватории юга России крайне важны и интересны как территория рекреаций, зона в значительной мере уцелевшей разнообразной биоты, испытывающей усиливающееся давление экологических, социально-культурных, транспортных и геополитических проблем.
Сегодня, в условиях переходной рыночной экономики, экологическая безопасность и экономическое развитие в равной степени актуальны и необходимы как для прибрежных гео- и экосистем, так и для человека, поскольку каждый человек стремится жить в благоприятной окружающей среде, загрязнение которой негативным образом сказывается и на уникальных береговых ландшафтах, каждый постоянный житель местности понимает необходимость бережного отношения и к среде обитания, и к предоставленным ему природным ресурсам, каждый гражданин обязан заботиться о сохранности (в том числе и для будущих поколений) уникальных береговых экосистем как национального достояния, востребованность которого постоянно возрастает с экономической, эстетической, рекреационной и экологической точек зрения.
Однако это не означает, что с целью снижения уровня загрязнения окружающей природной среды следует автоматически ограничивать производственные мощности. Более действенным и приемлемым способом является экологически эффективное экономическое развитие, способствующее, а в идеале обусловливающее устойчивое развитие общества. Это возможно при хозяйствовании на новой естественнонаучной концептуальной основе, базирующейся на поиске баланса в зоне контакта системы «суша - море» во взаимоотношениях человек - природа, вещество - энергия - информация.
Балансовые оценки вещества, энергии и информации в береговой зоне рассматриваются нами в ретроспективе, в ходе естественного развития природных сообществ. Это позволяет определить устойчивость прибрежных гео- и экосистем к внешним нагрузкам, в том числе и антропогенному воздействию, а значит, прогнозировать (или моделировать) сценарии последующих изменений.
Для обоснования любого прогноза в развитии геосистем необходимо наличие не менее трех отправных точек в динамике природно-территориальных комплексов (ПТК). Следовательно, прогноз развития побережья зал. Петра Великого должен включать не менее трех раздельных этапов становления и трансформации береговых гео- и экосистем. Выделение этих этапов должно основываться на результатах ретроспективного анализа с использованием палео -геологических, -географических и -климатических оценок развития ПТК, а также на историко-экономических характеристиках хозяйственного освоения территорий и акваторий.
В результате проведенного ранжирования качественных состояний экосистем выделено три этапа в развитии побережий зал. Петра Великого: древнейший - экощадящий (этап минимального воздействия человека на ПТК), российский - дестабилизирующий (этап усиления воздействия человека на ПТК, смены береговых ландшафтов и нарушения гомеостаза, который следует разделить на периоды: 1) контролируемого освоения (1860-1917 гг.), 2) переходного времени (1918-1922 гг.), 3) частично контролируемого освоения (1923-1948 гг.), 4) восстановленного контроля (1949-1991 гг.), современный - этап развития экологического кризиса, период запредельного интенсивного антропогенного воздействия на ПТК, при котором превышается устойчивость геосистем, разру-
шаются основы благополучия будущих поколений из-за изменения баланса вещества и энергии в результате строительства различных гидротехнических сооружений, воздействующих на гидро- и литодинамику в береговой зоне. Это позволило определить основные тенденции в динамике развития береговых процессов и обосновать средне- и долгосрочные прогнозы изменений ПТК.
В основе данной периодизации лежит идея И. Д. Саначева [7] о разделении исторического процесса на юге Дальнего Востока на три основные стадии: становления и развития автохтонной цивилизации; российского заселения и освоения. Выделенные И.Д. Саначевым этапы обосновываем динамикой количественных и качественных характеристик (например, долей первичных и особенно ценных экосистем, их биомассой на единицу площади). Коррелируем эти характеристики с устойчивостью прибрежных геосистем, пороговыми изменениями в ПТК (происходящими в результате хозяйственной или иной деятельности человека) и с динамикой антропогенной нагрузки (в виде площадей леса, затронутых рубками и пожарами, в объемах заготовленной древисины, массы добываемых биоресурсов, в том числе ресурсов акваторий). Это позволяет произвести количественные оценки ранжирования территорий и прибрежных акваторий. Устойчивость береговых геосистем к любым внешним воздействиям, согласно А.М. Короткому [4], рассматриваем как следствие определенных соотношений типичных, экстремальных и катастрофических процессов и явлений прежде всего в морфолитогенезе. Это связано с тем, что в условиях все возрастающего антропогенного пресса (площадные вырубки лесов, пожары, распашка территорий и др.) именно рельеф выступает важнейшим ландшафтообразующим фактором, в конечном счете и определяя устойчивость приморских геосистем. Любое механическое разрушение почвенного слоя или поверхности земли и изъятие из недр некоторого объема горной массы, особенно открытыми горными работами, неизбежно приводит к возникновению или усилению экзогенных процессов, разрушающих природные ландшафты. Реакция геологической среды на эти механические нагрузки проявляется в активации многих геологических процессов. Таким образом, устойчивость геосистем к техногенным механическим воздействиям сопоставима с устойчивостью ее к экзогенным геологическим процессам и определяется прежде всего прочностью горных пород. Чем выше возможность возникновения геологических явлений, которые могут произойти в случае механического нарушения поверхности земли, тем ниже устойчивость геосистем к техногенным нагрузкам [4].
Имеющиеся исторические документы (археологические находки, описания путешественников, отчеты о строительстве новых факторий и форпостов, следы древних агроценозов и др.) позволяют характеризовать антропогенное воздействие на ПТК и прогнозировать сукцессии в различных типах лесов, трансформации береговой линии и подводного берегового склона. Это в свою очередь поможет определить направленность в изменении природопользования.
Древнейший этап. Залив Петра Великого начал осваиваться еще в период голоцена. Речные долины в водосборе залива были населены вы-
борочно (в зонах оптимального микроклимата), датировки поселений -мезолит, палеолит. Прогресс в развитии человеческого общества в период неолита наступил с переходом к оседлости населения, живущего на побережье зал. Петра Великого. Важную роль в хозяйствовании помимо традиционной охоты стали играть рыболовство, добыча крабов, моллюсков и др. Уже 3 тыс. лет назад здесь не только ловили рыбу сетями, но и собирали моллюски (так называемая культура раковинных куч, или Янковская культура), а в 1У-Ш в. до н.э. местные жители даже занимались культивированием устриц [7]. Горы створок раковин, накопившиеся за десятилетия их добычи и цементировавшиеся затем на протяжении веков, стали даже своеобразным опознавательным знаком приморских поселений «янковцев». Однако масштабы воздействия человека на подводный береговой склон и пляжи не сопоставимы с результатами штормовых нагонов, циклонов и цунами.
На берегах Японского моря за последние 2,5 тыс. лет зарегистрировано 17 крупных цунами [11]. Их воздействие на аккумулятивные побережья может способствовать размыву рельефа подводного берегового склона с подачей обломочного материала в волноприбойную зону и формированию у подножия уступов размыва довольно обширных песчаных пляжей. На аккумулятивных побережьях в условиях дефицита наносов под воздействием штормовых нагонов и цунами происходит активный размыв низких морских и лагунных террас, пляжевой зоны и подводного берегового склона, а в отдельных случаях - затопление низменных территорий. Размыв аккумулятивных побережий сопровождается спуском мелководных озер, а штормовые нагоны - заболачиванием низких участков побережья. Развитие хозяйственной деятельности и условия функционирования ландшафтов в приустьевых частях рек сильно осложняется периодическим затоплением при сильных штормовых нагонах и цунами [4]. Однако объемы раковинных куч в местах древних стоянок уступают объемам валов из выброшенных на берег моллюсков во время прохождения глубоких циклонов.
Янковскую культуру сменила Кроуновская (конец 1-го тысячелетия до н.э.), затем Ольгинская (1-е тысячелетие н.э.), основой которых были земледелие и скотоводство, а их поселения связывала сеть дорог. Следовательно, воздействие на ландшафты становилось все более ощутимым.
В раннее Средневековье (по XII в. включительно) здесь находилось княжество Чжень (Бохай), Ляо (Железное), в среднее Средневековье - Золотая империя чжурчжэней (Алтун), а в позднее Средневековье и Новое время располагалось Цинское государство, и только в бассейнах рек Суходол и Партизанская еще на рубеже XVII в. существовали признаки постоянной земледельческой культуры. Далее, до 1860 г. район был безлюден, его посещали лишь заготовители трепанга, а экосистемы побережья восстанавливались. Десятки древнейших поселений открыты в кутовых частях заливов, на перешейках полуостровов, на островах, внутри водосборов располагаются в основном следы средневековой культуры, затухающей к периодам монгольского нашествия и падения государства Чжурчжэней (1234 г.) и становления Цин (1644 г.). В это время влияние
поселений на экосистемы суши и акваторий носило локальный характер, но средневековые государства значительно преобразили ландшафт. Следы густонаселенных районов легко проследить по третьестепенной роли хвойных лесообразователей в бассейнах рек Гладкая, Раздольная и Партизанская. Среди воздействий на береговые гео- и экосистемы в этот период особое положение занимают посадки тиса, каменные валы и крупнокаменная наброска на пересыпи о. Петрова.
Территория южной части Приморья в те времена не была так покрыта лесом, как в XVII-XIX вв., здесь был настоящий земледельческий край. Ведущую роль в сельском хозяйстве играло пашенное земледелие, было развито садоводство и скотоводство, особенно коневодство [7]. Но после падения чжурчжэней и ухода монголов с территории Приморья (середина 80-х гг. XIII в.) сады, поля и пастбища поглотила тайга и антропогенные влияния на береговую зону залива явно ослабли.
Таким образом, характеризуя антропогенное воздействие на прибрежные ПТК зал. Петра Великого в древнейший период, можно определять его как не слишком значительное, зональное, в раннее Средневековье - очень существенное за пределами собственно Владивостока, в среднее и позднее Средневековье - ничтожное, в XVIII в. - существенное в береговой зоне, в низовьях р. Муравьиная и далее на восток.
Российский этап начался в 1860 г. с создания на юге Дальнего Востока поста Владивосток. Антропогенные воздействия на прибрежные экосистемы, в том числе лесные растительные сообщества, стали более значительны. К этому привели непосредственно городское строительство, сведение леса под сельскохозяйственные угодья, лесозаготовки, вырубка лесов на склонах прибрежных возвышенностей с целью обезопасить поселения от скрытого нападения противников, а также пирогенные сукцессии в черно-пихтовых лесах, замененных на более пожароустойчивые дубняки и березняки. Произошли значительные изменения очертаний береговых линий. Этому способствовали прокладка канала на о. Русский, изъятие песка с пляжей при гражданском и военно-фортификационном строительстве, планировании местности под дороги (Транссибирская магистраль, государственные автодороги и др.). На момент прихода в макрорайон русских исследователей и первопроходцев (т.е. к 1860 г.) самым безлесным в нем считался п-ов Гамова, где сосняки и дубово-сосновые леса чередовались с пустошами. Вдоль береговых скал прерывистая лента сосны в бухтах Опасная, Теляковского, Спасения и ряде других еще в 1899 г. была опушкой целостного соснового леса, выходившего на высоту 450 м и занимавшего тысячи гектаров [8]. Ольшаники, ясеневники и ильмовники были свойственны приустьевым участкам, а тополевники - долинам и речным террасам северного макросклона хр. Ливадийский, покинутым населением к 1700 г.; липово-дубовые леса характерны для инсолируемых склонов вдоль бухт, где велась сезонная заготовка трепанга, а также бассейна р. Партизанская [1, 2, 6, 8]. В низкогорной зоне преобладали лианово-грабовые черно-пихтово-широколиственные леса, в которых участие калопанакса, мелко-плодника и тиса было существенно большим, чем теперь даже в верхней половине бассейна р. Артемовка. Сосновые леса Хасанского района зани-
мали около 30 тыс. га в границах современного Владивостока и на о. Русский - до 1 тыс. га. Кедровники, кедрово-еловые и елово-кедровые леса были характерны как для района Уссурийского заповедника, так и хребтов Ливадийский и Пржевальского. На высоте 900 м начинали преобладать таежные сообщества при близком современному высотном распределении лесных формаций и типов растительного покрова. Можно априори утверждать, что площади вершин и водоразделов с покровом из микробиоты и кедрового стланика были более значительными, а курумы наоборот занимали меньшие участки. Леса с преобладанием хвойных пород покрывали не менее 2/3 суши, включая острова зал. Петра Великого (кроме о. Аскольд). Запасы стволовой древесины в чернопихтовошироколиственных древостоях достигали 600-700 м2/га, в ельниках -400-500 м2/га, в сосняках из Ріпт densiflora, в т.ч. в черте Владивостока -300-350 м2/га, из Ріпт funebris - 450 м2/га. Причем сосняки п-ова Муравьева-Амурского и о. Русский были вырублены в основном в момент закладки поста Владивосток [7, 9], первые строения которого возводились из срубленных на месте или доставленных из бух. Новик о. Русский сосновых стволов. Интересные данные о динамике лесов и роли лесных формаций зоны Владивостока по материалам лесоустройства 1909, 1929, 1965 гг. приводят В.И. Преловский и В.Н. Дюкарев [3]. В 1909 г. на хвойно-широколиственные древостои приходилось 39% лесопокрытой площади, дубняки - 43%, лиственные леса - 18%, в 1929 г. соответственно 12, 52 и 36%, в 1965 г. - 4, 58 и 38%. Всего же леса п-ова Муравьева-Амурского в пределах Владивостокского и Артемовского лесхозов занимают примерно 25 тыс. га. В районе западного побережья зал. Петра Великого (низовье р. Барбашевка, п-ов Песчаный, п-ов Муравьева-Амурского без окрестностей бухт Большая и Малая Муравьиная) разрушение изначально 5-ярусных древостоев с гигантскими цельнолистными пихтами и кедровыми корейскими соснами началось около 150 лет назад.
На п-ове Гамова, в заповеднике «Кедровая падь», в бассейнах рек Суходол и Партизанская по валежу, самым старым особям березы Шмидта и тисам-долгожителям прослеживается несколько фаз разрушения и восстановления лесов. Например, в конце XVI - начале XVII в. появились старейшие из растущих сегодня железные березы и пихты, а тисы обрели возможность зарастить более ранние пожарные подсуши-ны. Следовательно, антропогенные влияния на леса большей части макрорайона явно снизились 450-350 лет назад - с начала XVII в. А до этого береза железная в Кедровой пади поднималась до высоты 500 м над уровнем моря и несколько выше не только на южных, но и на северных склонах. Причина отсутствия высокоствольных хвойных лесов на большей части водосбора р. Партизанская - интенсивные пожары XV-XVII вв. [8]. Симптоматична и выраженность поколений тиса остроконечного в заповедниках «Кедровая падь» и «Уссурийский» (приблизительно 1000, 800, 600 и 400 лет, т.е. с интервалом в 200 лет). Наиболее вероятно, что возобновление этого вида связано не только с периодами особо ровного увлажнения зимой и летом, но и с веками ослабления человеческой активности.
В зоне побережье-акватория с 1860 г. потеряно не менее 20 видов терио- и орнитофауны, здесь гибнут многие водные экосистемы, прежде всего морские.
В целом же в этот период воздействие на береговые гео- и экосистемы хоть и носило зачастую необратимый характер и было более значительным по сравнению с предыдущим периодом, однако имело небольшие масштабы.
Современный этап освоения экосистем зал. Петра Великого -вторая половина ХХ в. - характеризуется резким обострением экологической ситуации. Преимущественное развитие добывающих отраслей промышленности и очаговый характер освоения привели к тому, что сейчас на территории юга Дальнего Востока существуют несколько десятков ареалов, где это воздействие носит кризисный характер. Промышленные рубки древесины являются одним из мощных факторов преобразования экосистем региона. Экономический кризис 90-х гг. привел к упадку и лесной фонд: началось замещение лесов кедрово-широколиственных лесами с преобладанием березы желтой [10].
Уже в конце 1991 г. 63% естественных экосистем суши были разрушены [5], т.е. потеряли значительную часть биоразнообразия.
Что же касается уникальных ландшафтов, то к 2005 г. в водосборе зал. Петра Великого осталось не более 25% коренных лесов. Однако и они частично переструктурированы за счет снижения доли ценных лесо-образователей в древостое и подросте. Развитие хозяйственной деятельности на побережье и акватории залива в течение последних 20-30 лет вызвало ухудшение экологической ситуации в отдельных районах, связанное главным образом с поступлением загрязнения от береговых источников, и это при сравнительно незначительной активизации производственных мощностей. Следовательно, прогноз вряд ли будет оптимистичным без внесения корректировок в природопользование в макрорегионе.
Природопользование на побережье зал. Петра Великого в настоящее время не учитывает местных особенностей природно-климатических условий, восстановительного потенциала экосистем и не обеспечивает рационального использования, охраны и воспроизводства природных ресурсов. Оно является экстенсивным, истощительным и подрывает потенциал воспроизводства возобновимых природных ресурсов.
Наша оценка некоторых слагаемых динамики природно-ресурсного потенциала водосбора и акватории зал. Петра Великого даже в самом общем виде свидетельствует о совершенно различных перспективах их использования в данный момент и в отдаленное десятилетиями время.
Во-первых, благоприятное географическое положение макрорайона, мягкие климатические условия в теплый период года, уникальные ландшафты и значительное биоразнообразие способствуют притоку рек-реантов и увеличению транспортного потока. Это могло бы формировать очень значительную часть его бюджета при разумной ренте с транспортных услуг, предоставляемых территорией ДВЖД, воздушным транспортом (аэропорты, из которых функционирует в режиме гражданских перевозок только один, а этого уже недостаточно) и акваторией. Так что развитие трансконтинентальных перевозок - важнейший приоритет экономической политики.
Во-вторых, необходимо восстановление коренных лесов и генофонда восточноманьчжурских чернопихтово-широколиственных, лианово-грабовых лесов, сосняков, кедровников с калопанаксом, видами липы и вишни. Для этого требуются дотации на охрану и восстановление лесов, создание лесокультур быстрорастущих хвойных, тополей и декоративных посадок, переработку разнообразнейших недревесных лесных ресурсов, включая мед, дикорастущие овощи, лекарственное сырье и т.п. Если бы международные природоохранные программы занимались конкретным делом, коренные леса Приморья, по крайней мере в рассматриваемом макрорайоне, уже не занимали бы менее 1/5 их первоначальной площади, потому что ежегодное восстановление подроста хвойных на нескольких тысячах гектаров вторичных экосистем при затрате 27-28 млн руб. вполне реально.
В-третьих, ресурсы для сельскохозяйственного производства сейчас значительней, чем в начале освоения территории, следовательно, протекционизм частным агрофирмам и фермам имеет смысл.
В-четвертых, ресурсы морских водорослей подорваны только на 1/3 и вместе с развитием аквакультуры, производством новых комплексных деликатесных и лекарственных пищевых продуктов и добавок могут стать серьезным источником дохода.
В-пятых, растительное лекарственное сырье может принести существенную прибыль, если проводить щадящие заготовки в горах; высаживать на плантации заманиху, аралию высокую и материковую, патринию скабиозолистную; выпускать в виде успокаивающих пищевых добавок масла из семян, а также многокомпонентные фиточаи разного назначения.
В-шестых, необходима реализация рекреационного потенциала крупных комплексов на побережье и островах (полуострова Гамова,
о. Путятина) и малых рекреационных, бальнеологических и экологических проектов с выходом в новые зоны освоения, а также строительство баз элитного отдыха на о. Рейнеке и в высокогорье хр. Пржевальского.
Из минеральных наиболее мощными представляются ресурсы фарфорового сырья, но вряд ли в ближайшее время возможен выпуск репринтной, повторяющей кузнецовскую, посуды и малой пластики по ценам, ниже поставляемой из КНР. И все же эргономичный функциональный и высокохудожественный (с местными мотивами) фарфор может завоевать рынок. Как и при производстве деликатесов и сувениров, в этом случае нужны не столько маркетинговые исследования, сколько знание психологии потребителя и национальных особенностей этой психологии, чтобы сформировать синдром возврата к месту, деликатесу, сувениру.
Таким образом, на основании ретроспективного анализа природопользования в береговой зоне дальневосточных морей можно определить, что оно должно быть сбалансированным с естественным развитием береговых экосистем и обеспечивать их сохранение и возобновление.
Литература
1. Будищев А.Ф. Описание лесов Приморской области // Сб. глав-нейш. офиц. док. по управл. Вост. Сиб. Т. 5. Леса Приморского края. Вып. 1. Иркутск, 1983. - 537 с.
2. Булавкина А.А. Растительность Сучана и острова Путятин в Южно-Уссурийском крае / А. А. Булавкина // Труды почв.-бот. экспед. по исслед. колонизации районов Азиатской России. Ч. 2. Бот. иссл. 1913, вып. 2. Пг. 1917. С. 61-78.
3. Концепция социально-экономического развития города Владивостока и агломерации: основные положения. - Владивосток: ОАО «Приморгражданпроект», 2002. - 60 с.
4. Короткий А.М. Экологическая оценка природно-ресурсного состояния побережья залива Петра Великого / А.М. Короткий // Экологическая оценка природно-ресурсного состояния побережья залива Петра Великого для обеспечения подготовки целевой федеральной программы «Экологическая безопасность побережья морей Дальневосточного региона». Владивосток: Архив ТИГ ДВО РАН, 1996 г. - 264 с.
5. Николайкин Н.И. Экология: учебник для вузов / Н.И. Николай-
кин, Н.Е. Николайкина, О.П. Мелехова. - М.: Дрофа, 2004. - 624 с.
6. Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийский край / Н.М. Пржевальский. 1867-1869 гг. - СПб., 1870. - 356 с.
7. Саначев И. Д. История Дальнего Востока. Ч. 1. - Владивосток: Изд-во ДВГУ. 1997. - 132 с.
8. Урусов В.М. Природный комплекс речного бассейна (река Партизанская, Приморский край) / В.М. Урусов. - Владивосток: Даль-наука, 2003. - 131 с.
9. Урусов В.М. Рекреационные ресурсы России и Дальнего Востока
/ В.М. Урусов, И.С. Майоров. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС,
2004. - 244 с.
10. Христофорова Н.К. Экологические проблемы региона: Дальний Восток - Приморье: учеб. пособие / Н.К. Христофорова. - Владивосток; Хабаровск: Хабаровское кн. изд-во, 2005. - 304 с.
11. Шорникова В.В. Общая типизация экзогенных геоморфологических процессов / В.В. Шорникова // Географические и геоэкологические исследования на Дальнем Востоке: сб. статей молодых ученых. Владивосток: Дальнаука, 2004. С. 6-15.
© Майоров И.С., 2006 г.
