CC BY
13
UNE POÉTESSE OUDMOURTE ACHALTCHI OKI
[Paris, 2002]
Les petites nations ont aussi leurs grands poètes. Les Oudmourtes, par exemple...
Les Oudmourtes ?
Européens mes frères, ouvrez votre fenêtre. Les Oudmourtes sont vos voisins. Avec un peu de bonne volonté, vous les apercevrez, là -bas, à l'autre bout du canton, au-delà de la Volga mais en deçà de l'Oural, qui d'ailleurs n'est pas une frontière. Une minorité ? Oui, si l'on veut, mais moins que les Luxembourgeois puisqu'ils sont deux fois plus nombreux. Parmi les 70 langues de l'Europe, la leur -parente du hongrois, du finnois, de l'estonien... - occupe, par le nombre des locuteurs, la 35ème place, entre le basque et le gallois, loin devant l'islandais ; écrite en caractères cyrilliques, elle ressemble au russe comme le turc au français, qui s'écrivent l'un et l'autre en caractères latins. Il est vrai que leur république - dont la Belgique ne couvrirait que les trois quarts - est un peu noyée parmi d'autres. Il est vrai aussi que leurs noms, même si vous avez l'oreille philologique, ne vous diront rien sur leur identité: de même que les Hurons s'appellent Duval o u Groslouis, les Oudmourtes s'appellent Popov, Petrov ou Tchaïnikov. A moins qu'ils n'aient pris un pseudonyme, comme Achaltchi Oki. Oki est le diminutif d'Akulina; Achaltchi, le nom d'une fleur. En oudmourte, comme en hongrois, le nom, traditionnellement, précède le prénom.
Achaltchi Oki naît le 4 avril 1898. Ses parents sont des paysans. A 16 ans, elle devient institutrice. Premiers deuils : celui de son frère aîné, tué au front ; celui de son premier amour, fusillé au bord de la Kama, en 1918, pendant la guerre civile. C'est de cette année-là que date son plus ancien poème.
En 1921, acceptée à l'université de Kazan dans la filière littéraire, elle opte pour la médecine. « Dans un village oudmourte, explique-t-elle, on a d'abord besoin de médecins, pas de littérateurs ». Ophtalmologue, elle se consacrera en priorité à la lutte contre le trachome, qui fait des ravages dans son peuple.
Son œuvre poétique se compose de 37 courts poèmes. En 1925, elle réunit les 36 premiers dans Au bord du chemin, un volume de 65 pages. Avec une simplicité héritée de la poésie populaire, elle y dit les émotions de la jeune fille, les soucis et le malheur de la femme oudmourte. Certains, entrés dans le folklore, sont aujourd'hui chantés dans les villages les plus reculés de son pays.
Son 37ème poème, écrit en 1928, s'intitule Ma langue meurt. Est-ce la langue oudmourte qui est menacée de disparaître ? Est-ce son mariage, en 1929, qui clôt sa jeunesse et tarit son chant ? Si sa voix s'éteint, c'est surtout parce que les poètes sont condamnés à se taire. Dès la fin des années 20, les espoirs suscités dans les petites nations de Russie par la révolution de 1917 s'amenuisent.
УДМУРТСКАЯ ПОЭТЕССА АШАЛЬЧИ ОКИ*
[Париж, 2002]
Маленькие нации тоже имеют больших поэтов. Например, удмурты...
Удмурты?
Братья европейцы, откройте свое окно. Удмурты являются вашими соседями. Чуть-чуть усилия и вы их заметите, там, на другом конце кантона, дальше за Волгой, но по эту сторону Урала, который, впрочем, не является границей. Меньшинство? Если хотите, да, но если сравнить с жителями Люксембурга, то удмуртов в два раза больше. Среди 70 языков Европы их язык -родственный венгерскому, финскому, эстонскому... - занимает по численности говорящих 35-е место, между баскским и уэльским языками, намного впереди исландского; пишущийся на кириллице, как русский язык, он походит на него так же, как турецкий на французский, пишущийся на латинице. Верно, что их республика, которую Бельгия покрыла бы только на три четверти, немного утонула в других республиках. Верно также, что их фамилии, даже при наличии филологического слуха, вам не скажут ничего об их национальности: так же, как гуроны зовутся Дюваль или Гролуи, удмурты носят фамилии Попов, Петров или Чайников. Если только они не взяли псевдоним, как Ашальчи Оки. Оки - уменьшительное имя от Акулина, Ашальчи - название цветка.
Ашальчи Оки родилась 4 апреля 1898 г. Ее родители были крестьянами. В 16 лет она становится учительницей начальной школы. Первые беды: смерть старшего брата, убитого на фронте, гибель ее первой любви, расстрелянной на берегу Камы в 1918 г. во время гражданской войны. Тогда появляется ее первое стихотворение.
В 1921 г. принятая на литературное отделение в Казанский университет, она выбирает медицину. «В удмуртской деревне, - объясняет она, -нуждаются, прежде всего, во врачах, а не в литераторах».
Став офтальмологом, она посвятит себя в первую очередь борьбе с трахомой, которая губила ее народ.
Ее поэтический сборник состоит из 37 коротких стихотворений. В 1925 г. она объединяет первые 36 стихотворений в сборник «На обочине дороги», объемом в 65 страниц. С простотой, унаследованной из народной поэзии, она говорит о чувствах молодой девушки, о заботах и несчастьях удмуртской женщины. Некоторые ее стихи войдут в фольклор, их будут позднее петь в самых отдаленных деревнях края.
Ее 37-е стихотворение, написанное в 1928 г., называется «Мой язык умирает». Что истощило ее пение? Удмуртский язык, которому грозит исчезновение? Замужество в 1929 г., завершившее ее молодость? Если ее голос угас, то, скорее всего, потому, что поэты приговорены к молчанию. С конца 20-х гг. надежды, появившиеся у маленьких наций России после революции 1917 г., поубавились.
En 1932, la famille s'installe à Alnachi, un petit village du sud de l'Oudmourtie où elle travaillera jusqu'à sa mort en 1973. Mais la « dékoulakisation » a commencé. L'intelligentzia oudmourte, d'origine exclusivement paysanne, est durement touchée. Son frère Ivan, écrivain prometteur, arrêté en 1932, est envoyé en Sibérie où il reste jusqu'en 1936.
En février 1933, elle-même est arrêtée une première fois et passe trois mois en prison. En 1937, seconde arrestation. Un procès inique, dont l'Occident ne perçoit aucun écho, achève de décimer les pionniers de la jeune littérature oudmourte. Son ami Kouzebaï Gherd, figure majeure de sa génération, disparaît. Relaxée, elle continue à vivre dans une angoisse dont le déclenchement de la guerre entre l'Allemagne et l'URSS, le 22 juin 1941, la libére pour un temps. Mobilisée, elle se sent comme réhabilitée; on lui fait de nouveau confiance. Médecin, elle passe toute la guerre au front. A l'arrêt des combats, elle se trouve en Pologne.
La paix revenue, les persécutions se poursuivent. En 1946, son frère est de nouveau déporté, en Asie Centrale cette fois où il restera jusqu'en 1959. De nouveau, elle vit dans la peur. Le jour où son fils lui dit son intention de devenir ethnographe, elle se hâte de l'en dissuader : « Ne fais pas cette bêtise, ce sont les ethnographes qu'ils fusillent en premier, sois plutôt météorologue... ».
En 1956, encouragée par un jeune écrivain à reprendre la plume, elle répond : « Un violoniste qui n'a pas touché à son violon pendant 25 ans peut-il encore bien jouer ? Bien sûr que non... ». Et de conclure : « En ce qui concerne la littérature nous avons fait marche arrière, nous sommes en retard d'un quart de siècle ! ». Quand son frère, à son retour de déportation, lui demande des ouvrages littéraires en oudmourte, elle n'en a pas. « Pendant 20 ans je n'ai rien lu dans ma langue maternelle ». En 1960, elle met en garde ceux qui veulent rééditer ses poèmes; elle craint qu'on leur reproche « l'absence de signification sociale de ses vers ». Non sans peine, on les republiera, mais il faudra encore attendre un bon quart de siècle pour que tous les non-dits soient levés.
La langue oudmourte n'est pas morte. Réhabilitée, reconnue et admirée, Achaltchi Oki est aujourd'hui une figure emblématique. Pour les Oudmourtes, son petit recueil est un texte fondateur. Son silence ultérieur, parce qu'il fut celui de tout un peuple baillonné, fait partie, sans qu'elle l'ait voulu, du sens de son œuvre.
Semé « au bord du chemin », le petit caillou, vu de près, se révèle pierre angulaire.
Vu de loin, il occupe sa place, modeste mais nécessaire, dans la mosaïque multicolore de la poésie européenne.
В 1932 г. семья поселяется в Алнашах, маленькой деревушке на юге Удмуртии, где Ашальчи Оки проработает до своей смерти (1973). Но началось «раскулачивание». Жестоко пострадала и удмуртская интеллигенция, вышедшая исключительно из крестьян. Ее брат Иван, многообещающий писатель, арестованный в 1932 г., был сослан в Сибирь, где он оставался до 1936 г.
В феврале 1933 г. поэтесса была арестована в первый раз и провела три месяца в тюрьме. В 1937 г. - второй арест. Несправедливый процесс, о котором Запад ничего не слышал, заканчивается истреблением пионеров молодой удмуртской литературы. Исчезает ее друг Кузебай Герд -исключительная личность своего поколения. Освобожденная из-под стражи, она продолжает жить в страхе, от которого ее на время отвлекает начало войны между Германией и СССР, начавшейся 22 июня 1941 г. Будучи призванной в армию, женщина чувствует себя как бы реабилитированной - ей снова доверяют. Всю войну она проводит в качестве врача на фронте. Окончание войны встречает в Польше.
Установился мир, а преследования продолжались. В 1946 г. ее брат снова был депортирован, на этот раз в Центральную Азию, где он останется до 1959 г. Ашальчи Оки снова живет в страхе. Однажды, когда ее сын заговорил о своем намерении стать этнографом, она спешит его в этом разубедить: «Не делай этой глупости, именно этнографов расстреливают в первую очередь, стань лучше метеорологом...».
В 1956 г., подбадриваемая одним молодым писателем в том, чтобы вновь взяться за перо, она отвечает: «Скрипач, не бравший в руки свою скрипку в течение 25 лет, сможет ли он еще хорошо сыграть? Конечно, нет...». И в заключение: «Что же касается литературы, то мы сделали шаг назад, мы отстали на четверть века!». Когда ее брат, вернувшись из депортации, просит у нее литературные произведения на удмуртском языке, ей нечего ему дать: «Я ничего не читала на своем родном языке в течение 20 лет». В 1960 г. она пытается приостановить тех, кто хочет переиздать ее стихи, боясь, что их будут упрекать «в отсутствии социального значения ее стихов». Не без труда они будут опубликованы, но потребуется ждать еще добрые четверть века до того, как перестанут замалчивать ее творчество.
Удмуртский язык не умер. Реабилитированная, признанная и обожаемая Ашальчи Оки является сегодня символической фигурой. Для удмуртов ее маленький сборник служит основополагающим. Ее последующее молчание, поскольку оно отражает молчание всего народа, которому закрыли рот, является частью смысла ее творчества, даже против ее желания.
Посеянный «на обочине дороги» камушек вблизи оказывается краеугольным камнем.
Издалека же видится, что он занимает свое место - скромное, но необходимое в многоцветной европейской поэзии.
Dans cette grande ville...
Dans cette grande ville, Lorsque les nuits sont claires, Dieu sait pourquoi le soir Je ne peux pas dormir.
J'arpente l'avenue Aux immeubles de pierre, Jusqu'au coeur de la nuit, Jusqu'à n'en plus pouvoir.
Auprès de moi, la foule Passe, passe, innombrable Passe, passe, innombrable, Disant je ne sais quoi.
Moi, seulette, je songe, Oudmourte que je suis A mes bois, à mes champs, A mes lointains villages.
Dans cette grande ville, Lorsque les nuits sont claires Des poèmes se lèvent Dans mon cœur affligé.
Je ne sais pas pourquoi, Dans la ville étouffante, Ils sont comme des fleurs Que le gel a tuées.
Il est possible que tu m'aimes...
Il est possible que tu m'aimes, Possible aussi que tu me trompes.
Quand ta bouche me dit : « Je t'aime » Tes yeux me disent : « Je te trompe ».
Ce sont tes yeux que croit ma tête, C'est ta bouche que croit mon cœur.
Car s'il se peut que tu me trompes, Il se peut aussi que tu m'aimes.
Та бадзым городын...
Та бадзым городын Югытэсь уйёсын Оломарлы уг лу Жыт умме усеме.
Шонересь ульчатй, Из юртъёс в0зъёстй, Ветлйсько уйшорозь, Пыдъёсы жадьытозь.
Мон в0зтй калыкъёс Туж уно ортчыло, Туж уно ортчыло, Оломар куарето.
Мон, удмурт ныл, огнам Малпасько ас поннам Лудъёсме, тэльёсме, Кыдёкысь гуртъёсме.
Та бадзым городын Югытэсь уйёсын Жожомем сюлэмам Кылбуръёс жужало...
Оломарлы соос Та жокыт городын Салкымын быдэсмем Сяськалы укшало. [1924]
Оло, монэ яратйськод...
Оло, монэ яратйськод, Оло, монэ 0рекчаськод:
Кылыд шуэ: «Яратйсько». Синмыд шуэ: «0рекчасько...»
Визьмы оске синъёсыдлы, Сюлмы оске кылъёсыдлы.
Оло, монэ 0рекчаськод,
Оло, монэ яратйськод... [1924]
Quand je vais dans le bois...
Quand je vais dans le bois Ramasser des myrtilles, De tes yeux de myrtilles Je me souviens toujours.
Quand je fauche le pré, Le pré rose de fleurs, Du rose de tes joues Je me souviens toujours.
Quand je trace un sillon, Quand j'entends l'alouette, De ta voix d'alouette Je me souviens toujours.
Près de la route
Père, mon père, Près de la route, Ne coupe pas Ce fin bouleau.
Frère, mon frère, Ne fauche pas Cette herbe au bord De la rivière.
Ma grande sœur, Ne prive pas Le jaune seigle De ses fleurs bleues.
Mère, ma mère, Dans la montagne, Ne trouble pas La source pure.
Ce fin bouleau Près de la route, Mon corps un jour Le deviendra.
Mes blonds cheveux Seront un jour Cette herbe verte Dans la prairie.
Нюлэскы ветлыкум
Нюлэскы ветлыкум, Сь0д сутэр бичакум, Сь0д сутэр синъёстэ Мон тодам ваисько.
Возьёсыз турнакум, Ль0ль сяська адзыкум, Ль0ль сяська бамъёстэ Мон тодам ваисько.
Бусыын гырыкум,
Тюрагай кылыкум,
Тюрагай куарадэ
Мон тодам ваисько. [1924]
Сюрес дурын
Сюрес дурын Баблес кызьпу. Aтай, сое Тон эн кора.
Шуръёс дурысь, Возь вылъёсысь, Aгай, турын Тон эн турна.
Чуж зег п0лын Лыз сяськаос. Aпай, сое Тон эн ишка.
Гурезь улын Чылкыт ошмес. Arn^ вузэ Тон эн пожа.
Сюрес дурысь Баблес кызьпу -Мынам луоз Со мугоры.
Возь вылъёсысь Чилясь турын -Мынам луоз Чуж йырсие.
Dans l'or des seigles, Tous ces bleuets Ne seront autres Que mes yeux bleus.
La source pure Dans la montagne Se gonflera De tous mes pleurs.
La traduction française de Il est possible que tu m'aimes..., Quandje vais dans le bois... et Près de la route a été mise en musique par Harry Cox.
Чуж зег полысь Лыз сяськаос -Мынам луоз Лыз синъёсы.
Гурезь улысь Чылкыт ошмес -Уно бордэм
Сивуосы! [1925]*
Переводы стихов Ж.-Л. Моро на французский язык « Il est possible que tu m'aimes... », «Quand je vais dans le bois... » и « Près de la route» положены на музыку Гарри Коксом.
Ноты песен переданы Ж.-Л. Моро в Национальную библиотеку г. Ижевска (Прим. ред. - Т. З.).
Перевела Т. Зеленина, 2004
См. переводы стихов на русский язык на с. 248-250.
