CC BY
374
УДК: 34.0
ББК: 67.0
Дубовиченко С.В., Карлов В.П.
УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПУБЛИЧНОЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ ЗАВЕДОМО ЛОЖНОЙ ИНФОРМАЦИИ (СТ.СТ. 207.1, 207.2 УК РФ)
Dubovichenko S.V., Karlov V.P.
CRIMINAL LIABILITY FOR PUBLIC DISTRIBUTION KNOWINGLY FALSE INFORMATION (СТ.СТ. 207.1, 207.2 OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION)
Ключевые слова: публичность, распространения информации, общественно значимая информация, заведомо ложная информация.
Keywords: publicity, dissemination of information, socially significant information, knowingly false information.
Аннотация: в статье рассмотрены новые составы преступлений, об ответственности за публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан (ст. 207.1 УК РФ) и публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия (ст. 207.2 УК РФ). Изучены основания для криминализации новых запретов, обусловленных распространением новой коронавирусной инфекции. Высказываются отдельные критические замечания относительно целесообразности уголовно-правовых механизмов контроля за распространением информации. Дается характеристика объективных и субъективных признаков новых составов информационных преступлений. Обращается внимание на сложности установления причинно-следственной связи при совершении преступления, предусмотренного ст. 207.2 УК РФ. В завершении публикации затрагивается практически значимый вопрос об отграничении новых составов от смежных преступлений и административных правонарушений.
Abstract: the article deals with the new offences, the responsibility for public dissemination of false information about circumstances that threaten the life and security of citizens (article 207.1 of the criminal code) and public dissemination of false public interest information, resulting in serious consequences (ст. 207.2 of the criminal code). The grounds for criminalization of new prohibitions caused by the spread of a new coronavirus infection are studied. Some criticisms are made about the appropriateness of criminal law mechanisms for controlling the dissemination of information. The article describes objective and subjective features of new types of information crimes. Attention is drawn to the complexity of establishing a cause-and-effect relationship when committing a crime under article 207.2 of the criminal code of the Russian Federation. At the end of the publication, the almost significant issue of distinguishing between related crimes and administrative offenses is raised.
Российское общество, как и весь мир, в условиях распространения новой коронавирусной инфекции столкнулось с весьма неординарной ситуацией. Мы наивно полагали, что опасные пандемии остались в прошлом. Приходится убеждаться в обратном. Глобальная коммуникация, стирающая границы между государствами, привела к мгновенному распространению новой инфекции. Помимо физического заражения
массовые события подобного рода опасны также распространением паники, которая, в свою очередь, может привести к непредсказуемым последствиям с тяжелыми издержками для общества.
Причины возникновения паники носят информационно-психологический характер. Неполнота информации или ее полное отсутствие, намеренная дезинформация могут послужить распространению панических
настроений.
Примером может быть паника, охватившая Поволжье в связи с аварией на Ба-лаковской АЭС в ноябре 2004 г. В действительности произошла внештатная ситуация, в результате которой сработала аварийная защита энергоблока, но угрозы радиоактивного заражения или других тяжких последствий не было. Руководство станции и чрезвычайных служб не смогло своевременно довести информацию и успокоить население. В итоге стали распространятся слухи о взрыве реактора, заражении и проч. Остановилась работа предприятий, опасаясь радиации, сотни людей уехали подальше от станции, из аптек исчез йод и йодосодер-жащие препараты. Зафиксировано около десятка случаев отравления йодом1. Отсутствие объективной информации о рядовой ситуации, не представляющей опасности, привела к таким серьезным последствиям.
В целях обеспечения информационной безопасности УК РФ был дополнен новыми составами преступлений (ФЗ от 01.04.2020 № 100-ФЗ) об ответственности за публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан (ст. 207.1 УК РФ), и публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия (ст. 207.2 УК РФ). Следует отметить, что целесообразность введения подобных норм обосновывалась до начала пандемии новой коронавирусной инфек-
ции2.
Одновременно уголовный закон был дополнен новым составом преступления, включенным в ч. 1 ст. 236 УК РФ (нарушение санитарно-эпидемиологических правил, создав шее угрозу массового заболевания или отравления людей).
Эти три состава преступлений явились
1 См.: Козенко А., Губанов С., Машкин С. Реакция сорвалась с цепи // Коммерсантъ, №209 от 06.11.2004, стр. 1.
2 См. например: Клюковская И.Н., Тер-Аванесова И.Н. Умышленное распространение заведомо ложной информации в СМИ и информационно -телекоммуникационных сетях - новый вызов государственной безопасности в современном мире // Гуманитарные и юридические исследования. 2019. №2. С. 125.
своего рода уголовно-правовой реакцией на распространение коронавирусной инфекции в условиях глобальной взаимозависимости всех государств. В этой статье мы остановимся на характеристике информационных преступлений. Новый деликт угрозы при нарушении санитарно-эпидемиологических правил нами ранее был уже детально иссле-
3
дован .
Статья 207.1 УК РФ (Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан), предусматривает уголовную ответственность за «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и (или) о принимаемых мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств ».
Судя по расположению данного преступления, законодатель рассматривает его как состав смежный заведомо ложному сообщению об акте терроризма.
Непосредственным объектом анализируемого преступления является общественная безопасность. Общественная безопасность понятие довольно абстрактное. Важно уточнить в чем, собственно, заключается вред объекту уголовно-правовой охраны и какие отношения призвана защищать новая норма.
Современное общество является информационным, а информационные отношения имеют жизненно важное значение для обеспечения общественной безопасности. Предметом, по поводу которого возникают охраняемые уголовным законом информационные отношения, является достоверная информация об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и (или) о принимаемых мерах
3 См.: Дубовиченко С.В., Карлов В.П. Уголовное законодательство в условиях противодействия пандемии коронавирусной инфекции // Актуальные проблемы современного законодательства: сборник статей участников V Всероссийской межвузовской научно -практической конференции (г. Москва, 26 марта 2020 г.) / под ред. Е.В. Былинкиной, С.В. Дубовиченко, О.В. Садовской; Московский финансово -юридический университет МФЮА. - М.: МФЮА, 2020. - С. 215-226.
по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств. На защиту этой информации направлена искомая норма. Путем распространения заведомо ложной информации граждане лишаются доступа к объективной информации, что может привести к распространению паники, массового неповиновения законным требованиям власти, создает угрозу нормальной жизнедеятельности предприятий, учреждений и организаций, подрывает доверие граждан к авторитету власти. Право на достоверную информацию нарушается не только путем умышленной дезинформации, но и путем сокрытия информации. Ответственность за сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей предусмотрено ст. 237 УК РФ. Однако субъект этого преступления специальный в отличие от нормы, предусмотренной ст. 207.1 УК РФ.
Итак, объектом преступления, предусмотренного ст. 207.1 УК РФ, выступают информационные отношения, возникающие по поводу распространения достоверной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан.
Проблема т.н. фейк-ньюс в настоящее время, когда традиционные СМИ утрачивают свое влияние и теряют аудиторию, приобретает особую значимость. Появилось множество альтернативных источников информации (твиттер, фейсбук, телеграмм-каналы, мессенджеры и т.д.). Государственный контроль за альтернативными каналами информации весьма затруднителен.
Можно, а правильнее было бы сказать, нужно ли бороться с фейковыми новостями с помощью уголовно-правовых средств? Здоровая, конкурентная информационная среда должна снижать степень влияния фальшивой информации, но для этого необходимы СМИ, пользующиеся высоким уровнем доверия, для которых объективная информация является предметом журналистской чести. Стремление уголовно-правовыми средствами ограничить распространение фальшивой информации говорит о том, что сложившаяся система формирования информации не способна выявлять и нейтрализовать заведомо ложную
информацию, что в условиях кризиса, вызванного распространением пандемии, приобрело особую остроту. Благоприятной средой для формирования ложных новостей на фоне роста заболевания стал низкий уровень доверия к официальным каналам информации, что неизбежно приводит к появлению уверенности, что от населения утаивают истинную информацию. Возможно ли решение данной проблемы с помощью уголовного закона? Позволим себе навеянную пандемией метафору: здоровая информационная иммунная система сама должна справляться с фей-ковыми вирусами, использование мощных антибиотиков в виде государственных запретов возможно, но как крайняя и временная мера. Мы не уверены в эффективности уголовно-правовых механизмов в этом случае, полагаем вполне достаточными использование административно-правовых средств контроля за распространением недостоверной информации.
Остается также неразрешенной коллизия норм уголовного закона с конституционными положениями и свободе слова и запрете цензуры, а также с международно-правовыми актами и правовой позицией Венецианской комиссии, Конституционного Суда РФ о том, что уголовно-правовой запрет на использование базовой ценности свободы слова возможен в том случае, когда некие призывы сопровождаются причинением вреда или реальной угрозой причинения вреда. Такие признаки закреплены только в ст. 207.2 УК РФ. С философских же позиций человек отличается от животного способностью к общению, поэтому такие ограничения должны быть разумными и минимальными, например, при известном наводнении в Крымске именно отсутствие информации как таковой привело к многочисленным жертвам.
В СМИ встречаются сообщения1 о возбуждении уголовных дел по факту публичного распространения заведомо ложной
1 См.: В Санкт-Петербурге возбуждено уголовное дело по факту публичного распространения заведомо ложной информации // https://spb.sledcom.ru/ Novosti/item/1472790/; Возбуждено уголовное дело по факту распространения ложной информации о коронавирусной инфекции // https://sledcom.ru/news/ йет/1454213/?рп^=1; Следственный комитет РФ возбудил уголовное дело о фейке по поводу корона-вируса // https://sensaciy.net/delo-o-fejke-koronavirusa/
информации. Примером может быть уголовное дело, возбужденное по ст. 207.1 УК РФ, где пользователь сети распространял ложную информацию о вывозе умерших от коронавирусной инфекции в г. Москве1.
Объективная сторона анализируемого состава преступления включает в себя деяние, которое выражается в публичном распространении «под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и (или) о принимаемых мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств» (ст. 207.1 УК РФ).
Исходя из системного толкования норм уголовного закона очевидным является, что деяние здесь может быть выражено только в виде активных действий, направленных на сообщение заведомо ложных сведений изначально неопределенному кругу лиц в любой форме2. Неопределенность адресатов распространения информации вытекает из требований закона о публичном характере распространения информации. Аналогичная позиция отражена в Обзоре ВС РФ от 30.04.2020. В Обзоре также обращается внимание на возможность распространения информации не только через традиционные СМИ, но и мес-сенджеры, мобильную связь и проч.
В анализируемой норме законодатель сознательно ушел от использования бездействия как формы совершения деяния, хотя смежные составы преступлений (ст.ст. 140 и 237 УК РФ) делают упор как раз на непредоставлении информации или отказе от предоставления информации. Эти нормы включают также активную форму деяния в виде предоставления ложной информации. Отсутствие информации не менее опасно, чем умышленное введение в заблуждение. Мы прекрасно помним печальный опыт утаивания действительных масштабов ката-
1 В Москве возбуждено уголовное дело по факту распространения заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан // https://moscow.sledcom.ru /news/item/1456788/
2 См.: Юнда А.А. Уголовная ответственность в
связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19) // СПС КонсультантПлюс. Версия Проф. 2020.
строфы на Чернобыльской АЭС. Приведенный в начале статьи пример с аварией на Балаковской АЭС весьма красноречиво свидетельствует, что отсутствие информации способно породить самые фантастические образы действительности. Почему в таком случае в норме отсутствует указание на пассивную форму совершения дезинформации? Полагаем, что это связано с характеристикой субъекта преступления. Бездействие как признак объективной стороны преступления требует наличия возложенных на лицо нормативно закрепленных обязанностей. По этой причине субъекты преступлений по ст.ст. 140 и 237 УК РФ являются специальными. Поскольку на обычных граждан не может быть возложена обязанность публичного информирования об обстоятельствах, представляющих опасность для жизни и здоровья, законодатель ограничил деяние только активной формой.
По конструкции объективной стороны преступления состав публичного распространения заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, - формальный. Исходя из формализации состава и разъяснения в обзоре об адресатах и адресации такой информации, можно прийти к выводу, что состав преступления будет окончен с того момента, когда появится реальная возможность публичного доступа к такой информации и ознакомления с ней неопределенного круга лиц. Присоединяемся к мнению, что минимальное количество ознакомившихся с информацией должно быть два человека3.
Заведомо ложная информация выступает средством совершения преступления, то с помощью чего происходит дезинформация. Из текста закона можно выделить три признака информации:
1) заведомо ложный характер информации;
2) форма распространения информа-
3 См.: Кибальник А.Г. Уголовно -правовая реакция на коронавирусную пандемию // Законность. 2020. № 5. // КонсультантПлюс, Версия Проф. 2020; Андреев В.Л., Соловьев В.С. Уголовно -правовая охрана общественных отношений в период распространения новой коронавирусной инфекции (covid-19) на территории российской федерации // Общество и право. 2020. №2(72). С. 23.
ции под видом достоверной;
3) требования о содержании информации.
Первый признак является довольно традиционным для уголовного права. О заведомо ложном характере информации говорится во многих составах преступления (ст.ст. 128.1, 140, 159.1 УК РФ и др.). Данная информация должна быть не соответствующей действительности. Виновный должен быть осведомлен о недостоверности сообшаемых сведений. Добросовестное заблуждение относительно правдивости информации исключает привлечение к уголовной ответственности.
Вторая особенность характеризует форму распространения информации. Сообщения должны доводиться до адресатов под видом достоверной информации. Например, ссылка на экспертное мнение, данные, полученные от очевидцев, высказывания должностных лиц «использование поддельных документов, видео- и аудиозаписей либо документов и записей, имеющих отношение к другим событиям» (Обзор судебной практики ВС РФ от 30.04.2020).
В разъяснениях данных Президиумом ВС РФ обращается внимание, что данная информация может быть размещена в сети «Интернет» «на своей странице или на странице других пользователей материала, содержащего ложную информацию (например, видео-, аудио-, графического или текстового), созданного им самим или другим лицом (в том числе так называемый «ре-пост»),..» (Обзор судебной практики ВС РФ от 30.04.2020).
Последний признак касается содержания распространяемых сообщений. Распространяемая информация должна содержать сведения об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и (или) о принимаемых мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств. Как правильно обратил внимание А.Г. Кибальник, распространяемые сведения должны содержать факты, поэтому оценочные суждения, мнения, предположения (например, о сценариях развитии пандемии) не должны влечь ответствен-
ность1 .
Понятие обстоятельств, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, дается в примечании к ст. 207.1 УК РФ. Норма является бланкетной и отсылает к многочисленным нормативным актам, в частности, к закону от 21.12.1994 № 68-ФЗ (ред. от 23.06.2020) «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», где дается понятие чрезвычайной ситуации. Согласно изменениям, внесенным в ст.1 ФЗ № 68-ФЗ к чрезвычайным ситуациям относится обстановка, сложившаяся в результате «распространения заболевания, представляющего опасность для окружающих». Коро-навирусная инфекция (2019-пСоУ) относится к числу заболеваний, представляющих опасность для окружающих2.
К сожалению, форма и содержание квазидостоверных сообщений, которые указаны в законе как конструктивный элемент и кри-минообразующий признак не отличаются четкостью. Понятие достоверности и квазидостоверности должно базироваться не только на лингвистических и филологических понятиях, но и должно быть определено в юридическом аспекте, так как при отсутствии таковых критериев под понятие квазидостоверности могут подпадать и малые формы различных видов спонтанного творчества-остроты, байки, анекдоты, притчи, эссе, комические посты и т.п. Этот юридический глоссарий можно было бы более четко изложить в Примечании к одной из норм-новелл. Пример возбуждения уголовного дела по факту распространения сатирического ролика, высмеивающего теорию заговора происхождения коронавирусной инфекции уже
3
имеется .
Субъективная сторона публичного
1 См.: Кибальник А.Г. Уголовно -правовая реакция на коронавирусную пандемию // Законность. 2020. № 5. // КонсультантПлюс, Версия Проф. 2020.
2 Постановление Правительства РФ от 01.12.2004 N 715 (ред. от 31.01.2020) "Об утверждении перечня социально значимых заболеваний и перечня заболеваний, представляющих опасность для окружающих" .
3 См.: СК возбудил уголовное дело о фейке про коронавирус из-за сатирического видео // Ы^:
//echo.msk.ru/amp/news/2621113-echo.html?__twitter_
impression=true
распространения заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, характеризуется прямым умыслом. Умыслом виновного должен охватываться ложный характер распространяемых сведений, на что указывает термин «заведомо» в тексте нормы1. В Обзоре судебной практики ВС РФ от 30.04.2020 уточняется, что целью действий лица является доведение такой информации до сведений других лиц. Лицо должно осознавать, что доводит заведомо ложные сведения об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан до других лиц и желает совершить эти действия. Мотивы и цели в законе не названы. Это может быть хулиганские побуждения, личные интересы2, идеологические мотивы и проч.
Примечательно, что в смежной норме о заведомо ложном сообщении об акте терроризма хулиганские побуждения названы в качестве криминообразующего признака, то есть для уголовной ответственности недостаточно самого факта сообщения о террористическом акте и законодатель вводит дополнительные условия для привлечения к уголовной ответственности. Норма, предусмотренная ст. 207.1 УК РФ, предусматривает ответственность за менее опасное деяние, но не содержит каких-либо дополнительных криминообразующих признаков. Такое решение представляется нелогичным.
Никаких специальных требований относительно субъекта преступления закон не содержит, а значит субъект общий. Ответственность наступает с 16 лет.
Второй состав информационного преступления предусмотрен ст. 207.2 (Публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия) УК РФ: «Публичное распространение под видом достовер-
1 См.: Андреев В. Л., Соловьев В.С. Уголовно -правовая охрана общественных отношений в период распространения новой коронавирусной инфекции (covid-19) на территории российской федерации // Общество и право. 2020.№2(72). С. 22.
2 См.: Кукузеева А.В., Мустафина В.А., Рахматулин З.Р. Уголовно-правовой анализ публичного распространения заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан // Modern Science. 2020.№5-3. С. 327.
ных сообщений заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее по неосторожности причинение вреда здоровью человека».
Конструктивно статья состоит из двух частей. В ч. 1 ст. 2072 УК РФ содержится основной состав преступления, в ч. 2 данной статьи имеется два квалифицирующих признака: «То же деяние, повлекшее по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия».
Далее мы продолжим анализ законодательных новелл в аспекте разграничения, поскольку интересующие нас новые составы являются смежными.
Непосредственный объект публичного распространения заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшего тяжкие последствия имеет некоторые отличия. Они обусловлены более широким обозначением информации. Закон говорит о распространении «под видом достоверных сообщений заведомо ложной общественно значимой информации (выделено нами, С.Д., В.К)». Общественно значимая информация - более широкое понятие, чем информация об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и (или) о принимаемых мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств, содержащаяся в ст. 207.1 УК РФ.
Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 207.2 УК РФ выступают информационные отношения, возникающие по поводу распространения общественно значимой информации. Дополнительным объектом является здоровье другого человека. В качестве факультативного объекта, предусмотренного ч. 2 ст. 207.2 УК РФ, выступает жизнь другого человека, нормальная деятельность органов государственного управления, отношения собственности, общественный порядок и пр.
Отличаются исследуемые нормы конструкцией объективной стороны преступления. Деяние, предусмотренное ст. 207.1 УК РФ, имеет формальный состав. Публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия является материальным
составом преступления. В уголовном законе предусмотрено наступление общественно опасных последствий в виде причинения вреда здоровью человека.
Характеристика деяния в ст. 207.2 УК РФ ничем не отличается от аналогичного признака, предусмотренного ст. 207.1 УК РФ, поэтому мы остановимся более подробно на характеристике общественно опасных последствий, предусмотренных законом.
В качестве общественно опасного последствия закон предусматривает причин е-ние по неосторожности вреда здоровью человека. Обязательным признаком любого преступления с материальным составом выступает причинно-следственная связь между деянием и наступившими последствиями.
Деяние для рассматриваемого преступления выражается в публичном распространении под видом достоверных сообщений заведомо ложной общественно значимой информации, то есть действие носит информационный характер. В этой связи представляется весьма затруднительным и едва ли возможным установление причинно-следственной связи между сообщением неопределенному кругу лиц заведомо ложной общественно значимой информацией и причинения вреда здоровью конкретного человека как следствие распространения данной информации. Мы можем представить ситуацию, когда под влиянием паники, вызванной дезинформацией, кому-то будет причинен вред здоровью, но и в этом случае причинная связь не будет носить непосредственный характер. Вернемся к описанному выше примеру паники, вызванной аварией на Балаковской АЭС, и случаями отравления от йода. Причиной отравления стали действия самих пострадавших. Паника создала лишь условия, которые привели к таким трагическим последствиям. Не следует путать причины и условия. В уголовном праве признаком объективной стороны является причинно-следственная связь. Уравнивание причин и условий характерно для теории эквивалентной причинности, в которой смешивались причины и условия. В таких случаях происходит привлечение к уголовной ответственности не за собственные
действия, а поступки других лиц1. Похожие конструкции законодателем использовались и в других составах преступления2.
Сами по себе информационные способы воздействия могут повлиять на психическое состояние человека, подтолкнуть его к суицидальным действиям. Полагаем, что в случае суицида, обусловленного распространением ложной общественно значимой информации, квалификация должна осуществляться по ч. 2 ст. 207.2 УК РФ по признаку наступления иных тяжких последствий. Причинение по неосторожности смерти вменять нельзя, поскольку последствия при самоубийстве связаны с действиями самого потерпевшего.
В связи с анализом причинной связи хочется обратить внимание на искусственность предложенной законодателем конструкции преступления. Полагаем, что это норма не будет востребована на практике и является изначально мертворожденной.
Не конкретизировал законодатель степень тяжести последствий в виде причинения по неосторожности вреда здоровью человека. При буквальном толковании этого положения закона следует вывод о возможности причинения вреда здоровью любой степени тяжести. Полагаем, что здесь необходимо применять систематическое толкование уголовного закона. Напомним, что законом от 08.12.2003 № 162-ФЗ было дек-риминализовано причинение по неосторожности средней тяжести вреда здоровью. Ст. 118 УК РФ предусматривает ответственность за неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью. Таким образом, не может выступать в качестве криминообра-зующего признака преступления причин е-ние по неосторожности легкого и средней тяжести вреда здоровью. Значит под вредом здоровью при публичном распространении заведомо ложной общественно значимой информации следует понимать причинение
1 См.: Актуальные проблемы уголовного права. Часть Общая. Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай. М.: Проспект, 2016. С. 86.
2 См.: Дубовиченко С.В., Карлов В.П. Уголовная ответственность за воспрепятствование оказанию медицинской помощи: социальная обусловленность и критический анализ законодательных новелл // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2019. Т. 2. № 4. С. 175-184.
по неосторожности тяжкого вреда здоровью. Аналогичное толкование специалисты дают применительно к причинению вреда здоровью, предусмотренному ст. 235 УК РФ1.
Субъективная сторона преступления характеризуется неосторожной формой вины. Это еще один отличительный признак преступления, предусмотренного ст. 207.2 УК РФ от умышленного деяния, закрепленного ст. 207.1 УК РФ. При легкомыслии лицо должно предвидеть, что в результате публичного распространения под видом достоверных сообщений заведомо ложной общественно значимой информации будет причинен вред здоровью другого человека и рассчитывать на предотвращение этих последствий, а при небрежности, когда отсутствует предвидение данных последствий, следует устанавливать наличие обязанности и возможности в данном конкретном случае предвидеть наступление предусмотренных последствий. Мы специально попытались раскрыть содержание субъективной стороны преступления, чтобы еще раз показать умозрительность данной нормы.
Субъект преступления общий в обоих составах преступления. Возраст ответственности предусмотрен с 16 лет.
Квалифицированный состав, предусмотрен ч. 2 ст. 207.2 УК РФ. Он включает два признака - причинение по неосторожности смерти или иных тяжких последствий.
Как соотносятся анализируемые нормы и как следует решать вопрос о конкуренции рассматриваемых составов преступлений. Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан (ст. 207.1 УК РФ) и публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия (ст. 207.2 УК РФ), не следует рассматривать как общую и специальную норму, поскольку специальная норма должна находиться в отношении подчинения общей нормы2. Общая норма по объ-
1 См.: Фармацевтическое уголовное право России: монография / А.А. Бимбинов, В.Н. Воронин, ТГ. Поня-товская и др.; отв. ред. А.И. Рарог. Москва: Проспект, 2019. // КонсультантПлюс, Версия Проф. 2020.
2 Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации
ему должна быть шире специальной, но как мы выяснили понятие общественно значимой информации (ст. 207.2 УК РФ) шире информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан (ст. 207.1 УК РФ). Значит, данные нормы соотносятся как часть и целое. При этом норма целое предусмотрена ст. 207.2 УК РФ, а частью этой нормы является деяние, указанное в ст. 207.1 УК РФ. Следовательно, если распространение заведомо ложной общественно значимой информации повлекло по неосторожности причинение вреда здоровью, то публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и (или) о принимаемых мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств, предусмотренной ст. 207.1 УК РФ, как норма часть поглощается нормой целым и вменению подлежит деяние, закрепленное ст. 207.2 УК РФ.
Остановимся на вопросах отграничения анализируемых составов от смежных составов преступлений и административных правонарушений.
К смежным составам преступлений мы можем отнести отказ в предоставлении гражданину информации (ст. 140 УК РФ) и сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей (ст. 237 УК РФ). Заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК РФ) также может рассматриваться как смежный состав преступления. Его отличия от рассматриваемых норм довольно очевидны и не требуют специального анализа.
От новых информационных преступлений отказ в предоставлении гражданину информации (ст. 140 УК РФ) отличается по предмету и объекту преступления. Это преступление затрагивает конституционное право граждан на ознакомление «с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы» (ст. 24 Конституции РФ). Различаются также нормы по характеру последствий (причинение вреда права и законным интересам
преступлений. - М.: Юристъ, 2007. - С.213.
граждан), субъективной стороне (умышленное преступление в отличие от предусмотренного ст. 207.2 УК РФ) и субъекту. Субъектом отказа в предоставлении гражданину информации является должностное лицо.
Гораздо больше общего анализируемые нормы имеют с преступлением, предусмотренным ст. 237 (Сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей) УК РФ. Формой совершения этого деяния является искажение информации о событиях, фактах или явлениях, создающих опасность для жизни или здоровья людей либо для окружающей среды, совершенные лицом, обязанным обеспечивать население и органы, уполномоченные на принятие мер по устранению такой опасности, указанной информацией. Данный состав преступления можно рассматривать в качестве специального по отношению к публичному распространению заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан (ст. 207.1 УК РФ). Отличие этих составов прежде всего можно провести по субъекту преступления. Субъект преступления по ст. 237 УК РФ -специальной. Это может быть лицо «обязанное обеспечить население и органы, уполномоченные на принятие мер по устранению опасности, соответствующей информацией»1. Субъект совершения новых информационных преступлений общий.
Последний и, пожалуй, самый сложный вопрос - отграничение преступления, предусмотренного ст. 207.1 УК РФ от административных правонарушений, предусмотренных ч.ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП РФ, если деяние совершается физическим лицом. Сравнение этих норм явно свидетельствует, что четких критериев разграничения нет. Пытаясь упредить возможные сложности правоприменительной практики ВС РФ в Обзоре от 21.04.2020 указывает, что для уголовной ответственности следует учитывать цели и мотивы «совершаемых действий (например, для того, чтобы спровоцировать панику среди населения, нарушения право-
1 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 4 т. Особенная часть. Раздел IX (постатейный). Том 3. Отв. ред. В.М. Лебедев. - М.: Юрайт, 2017 // КонсультантПлюс, Версия Проф. 2020.
порядка)», что деяние «представляет реальную общественную опасность и причиняет вред охраняемым уголовным законом отношениям в сфере обеспечения общественной безопасности». Кроме того уточняется, что публичный характер распространения заведомо ложной информацией, закрепленный уголовно-правовой нормой, «проявляться не только в использовании для этого средств массовой информации и информационно-телекоммуникационных сетей, но и в распространении такой информации путем выступления на собрании, митинге, распространения листовок, вывешивания плакатов и т.п.». Позволим себе обратить внимание, что о мотивах и целях новая уголовно-правовая норма ничего не говорит. Рекомендация оценки вреда отношениям в сфере общественной безопасности весьма размыта. Не в пример, кстати говоря, административному законодательству, где довольно четко указано, каким правоохраняе-мым благам может быть причинен вред (см. ч.ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП РФ). В названных нормах перечисляются возможные последствия дезинформации. Для этих целей используется конструкция деликта угрозы и материального состава правонарушения.
Здесь мы не только сталкиваемся с давно наметившийся тенденцией размывания границ административного и уголовного права, но и совершенно поразительной ситуацией, когда характеристика административного правонарушения содержит деяние, которое по своему характеру обладает более очевидной опасностью, чем преступление, предусмотренного ст. 207.1 УК РФ.
Нельзя смешивать преступление и административные правонарушения, различающиеся по качественным характеристикам общественной опасности2. Формулируя уголовно-правовые запреты, законодателю следует четко обозначать формальные и содержательные критерии отграничения их от административно-правовых запретов. Пока
2 См.: Карлов В.П. Материальный признак общественной опасности как критерий различения преступления и административного правонарушения (содержательный и семантический анализ) // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2014.№1(80). - С. 5963.
такие критерии не появятся, следует руководствоваться правилом, согласно которому квалификационные сомнения должны тол-
коваться в пользу обвиняемого, то есть решать вопрос об административной, а не уголовной ответственности.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Актуальные проблемы уголовного права. Часть Общая / под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай. - М.: Проспект, 2016.
2. Андреев, В.Л., Соловьев, В.С. Уголовно-правовая охрана общественных отношений в период распространения новой коронавирусной инфекции (covid -19) на территории российской федерации // Общество и право. - 2020. - №2 (72).
3. Дубовиченко, С.В., Карлов, В.П. Уголовная ответственность за воспрепятствование оказанию медицинской помощи: социальная обусловленность и критический анализ законодательных новелл // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. - 2019. - Т. 2. - №4.
4. Дубовиченко, С.В., Карлов, В.П. Уголовное законодательство в условиях противодействия пандемии коронавирусной инфекции // Актуальные проблемы современного законодательства: сборник статей участников V Всероссийской межвузовской научно -практической конференции (г. Москва, 26 марта 2020 г.) / под ред. Е.В. Былинкиной, С.В. Дубовиченко, О.В. Садовской; Московский финансово-юридический университет (МФЮА). - М.: МФЮА, 2020.
5. Карлов, В.П. Материальный признак общественной опасности как критерий различения преступления и административного правонарушения (содержательный и семантический анализ) // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. - 2014. - №1(80).
6. Кибальник, А.Г. Уголовно-правовая реакция на коронавирусную пандемию // Законность. - 2020. - № 5. // КонсультантПлюс, Версия Проф. - 2020.
7. Клюковская, И.Н., Тер-Аванесова, И.Н. Умышленное распространение заведомо ложной информации в СМИ и информационно-телекоммуникационных сетях - новый вызов государственной безопасности в современном мире // Гуманитарные и юридические исследования. - 2019. - № 2.
8. Козенко, А., Губанов, С., Машкин, С. Реакция сорвалась с цепи // Коммерсантъ. -06.11.2004. - №209. - С. 1.
9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: в 4 т. Особенная часть. Раздел IX (постатейный). Том 3 / отв. ред. В.М. Лебедев. - М.: Юрайт, 2017 // Кон-сультантПлюс, Версия Проф. - 2020.
10. Кудрявцев, В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - М.: Юристъ, 2007.
11. Кукузеева, А.В., Мустафина, В.А., Рахматулин, З.Р. Уголовно-правовой анализ публичного распространения заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан // Modern Science. - 2020. - №5-3.
12. Фармацевтическое уголовное право России: монография / А.А. Бимбинов, В.Н. Воронин, Т.Г. Понятовская и др.; отв. ред. А.И. Рарог. - М.: Проспект, 2019 // КонсультантПлюс, Версия Проф. - 2020.
13. Юнда, А.А. Уголовная ответственность в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19) // СПС КонсультантПлюс. Версия Проф. - 2020.
Получено: 20.07.2020г.
