CC BY
30
ИСТОРИЯ
ФИЛОСОФИИ ПРАВА =
УДК 34.03 ББК 67.0
Репьев Артем Григорьевич Repiev Artem Grigorievich
старший преподаватель кафедры административного права и административной деятельности Барнаульского юридического института МВД России кандидат юридических наук.
Senior Lecturer, Department of Administrative Law and Administration Activity, Barnaul Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. Тел.: 8 (983) 388-80-46.
УЧЕНИЯ О ПРАВОВЫХ ПРЕИМУЩЕСТВАХ В ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОЙ И ЮРИДИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Studies about the legal benefits in the history of philosophical and legal thought
В статье анализируются труды мыслителей различных эпох относительно их взглядов на категории «равенство», «справедливость» и «правовое преимущество». Выдвигается тезис о том, что такие элементы отступления от всеобщего равенства, как почести, привилегии, льготы, существовали с момента зарождения человеческих отношений, а институт преимуществ в праве не переставал интересовать ученых, ввиду чего получил юридическую, политическую, социальную, нравственную и философскую характеристику.
Ключевые слова: правовое преимущество, формально-юридическое равенство, привилегия, льгота, заслуга, почесть.
Не одно тысячелетие умы всего мира пытались дать ответ на почти извечный вопрос о том, что представляет собой преимущество одного человека над другим (разные поколения именовали его превосходством, прерогативой, привилегией, почестью и пр.), есть ли универсальные способы добиться равенства между людьми и, вообще, необходимо ли это. В различных подходах к обоснованию равенства и преимуществ в праве ученые видели его квинтэссенцию. В зависимости от исторического периода развития общества, права и государства преимущества рассматривались как высшая добродетель и основное зло, способ обеспечить эффективное управление государственными делами и классовый барьер, требующий немедленного искоренения. Под лозунгами о всеобщем равенстве взамен преимуществ проходили великие буржуазные, а затем и социалистические революции.
Первые представления о жизни людей уже дают нам основание утверждать, что равенство между ними было невозможно. Мы имеем в виду равенство как одинаковость положения
In article works of thinkers of various eras concerning their views of categories «equality», «justice» and «legal benefit» are analyzed. The thesis that such elements of departure from general equality as honors, privileges, privileges, existed from the moment of origin of the human relations, and the institute of benefits in the right didn't cease to interest scientists in view of what it was given the legal, political, social, moral and philosophical characteristic is pushed.
Keywords: legal benefit, legallistic equality, privilege, privilege, merit, honor.
среди окружения, отсутствие существенных правовых и социальных различий. Даже в рамках одного пола люди обладали характерными признаками различия и в зависимости от этого имели неодинаковый статус. К примеру, мужчины были молодые и старые, свободные и рабы.
Тем не менее мыслители все же пытались выяснить сущность установления лучшего положения для одних людей, соотнося его с законностью, справедливостью, нравственностью и добродетелью. Если посмотреть на известные теории о разделении на сословия или классы, на родовитых и простолюдинов, богатых и бедных, преуспевающих и стесненных в финансовых средствах, то систему правовых преимуществ как узаконенных отступлений от равенства путем нормативного улучшения положения отдельных лиц возможно представить в виде нескольких концепций.
Наиболее распространенной системой взглядов на правовые преимущества, объясняющей их, является концепция, именуемая нами как естественно-натуралистическая.
Полагаем, начало данной концепции было положено догмами римского права, как известно, по объему действия делившегося на право общее (ius generale) и право исключительное (ius speciale). Последнее, именовавшееся еще специальным, или особенным, состояло в отступлении от обыкновенного права вопреки общему духу законодательства и вследствие какой-либо пользы общественному благу или интересам специальных классов людей (женщин, военных, торговцев и других). Фактически специальным правом и обосновывалось наделение субъектов правовыми преимуществами.
Достаточно подробно этот процесс описывает Ф. Регельсбергер. Немецкий ученый пишет: «Отклонение исключительного права от общего правила для более тесного круга лиц, вещей или отношений может создать преимущества» [1, с. 116-117]. Последнее именуется им как «благоволение права» (ben-eficium iuris). «Преимущество может заключаться или в положительном предоставлении установлений известного права, или юридического качества .. .или в освобождении от общего предписания или запрета» [1, с. 111].
Сущность преимуществ в римском праве хорошо описана в начале XX века профессором Санкт-Петербургского университета В. В. Ефимовым. Преимущество он определяет через правомочие, образованное в праве посредством сложившейся в императорский период практики издания по судебным делам персональных установлений (constitu-tiones personales) в виде иммунитета, юридической льготы (beneficium iuris) и привилегии (privilegia), то есть закона, принятого по поводу отдельного лица (lex in privos lata).
Иммунитет, которым обладали император, принцепсы (сенаторы), выражался в свободе от действия законов (princeps legibus solutus est). К льготам относились разного рода послабления. К примеру, для женщин - в виде возможности незнания законов (ignorantia iuris). Примечательно, что уже римскими юристами была отмечена тесная связь привилегий при законодательном закреплении с правовыми ограничениями [2, с. 3]. Так, с точки зрения классификации привилегий по характеру содержания они делились на те, которые приносят пользу, обеспечивают выгоду, улучшение положения конкретного лица (privilegia
favorabilia), и так называемые невыгодные, ограничивающие правоспособность (privilegia odiosa) [3, с. 36].
Следует отметить, что совокупное изучение догмы римского права позволяет утверждать, что преимущества предусматривались правом не только вследствие необходимости учета особенностей правового статуса конкретного лица. Видимо, речь шла еще и о необходимости соизмерения процесса применения закона к нравственным и моральным положениям общества [4, с. 37]. Воплощалось это в делении юридических норм на строгое право (ius strictum) и справедливое право (ius aequum et bonum). Классические римские юристы считали обязательным для себя «знакомство именно со справедливым правом» [3, с. 32]. Используя данный тезис в качестве базиса, мы и полагаем именовать концепцию естественно-натуралистической.
Обозначенная система идей совмещает в себе не только юридическое восприятие и толкование римского права, но и философские взгляды на преимущества через учение об онтологии, а также рационально-экономическое воззрение на дополнительные гарантии и возможности. Наиболее видным представителем науки, придерживающимся подобных взглядов, являлся Г. Гегель. Философ пишет: «Не следует говорить о несправедливости природы в неравном распределении владений и состояний, ибо природа несвободна и поэтому не может быть ни справедливой, ни несправедливой» [5, с. 107]. Все люди по своей сути различны, и это дествительно, естественно и разумно. С другой стороны, закономерность бытия рано или поздно вмешается в распределение благ, заранее установленное. Для того чтобы человеку впоследствии сохранить объем имеющихся благ, привилегий, льгот, ему необходимо поддерживать свой социальный и правовой статус - в первую очередь, заниматься общественно полезным трудом. Эту рационалистическую сторону концепции Г. Гегель представил так: «Равенство, которое хотели бы ввести в распределение имуществ, все равно было бы через короткое время нарушено, так как состояние зависит от трудолюбия» [5, с. 108]. Позднее вторил ему и соотечественник Ф. Регельсбер-гер, отмечавший, что злоупотребление преимуществом «вследствие недостойного пове-
дения» лица, «может дать повод к его отобранию» [1, с. 117].
Закономерность деления общества на сословия и классы поддерживали и некоторые отечественные мыслители. В частности, государственный деятель граф М. М. Сперанский выступал за уважение и поддержку государством наиболее достойных сословий при условии повиновения и уважения ими законов, а «законы и правительство», в свою очередь, «могут допустить некоторые различия, могут дозволить, разделив поданных на сословия, дать некоторым сословиям преимущества пред другими, установить в общем законе некоторые изъятия. Сие изъятия и сие преимущества суть то, что называется преимуществами в правах состояния (privileges)» [6, с. 96]. Стоит отметить интерес М. М. Сперанского к категории «правовое преимущество» в целом. Достаточно сказать, что в его понимании подданство может быть образовано «двояким образом: без преимуществ в правах состояний или с преимуществами», а монархии существуют в трех формах: «без преимуществ в правах состояний», «с преимуществами в правах состояний, но без совещательных установлений» и «монархия с совещательными установлениями» [6, с. 97-98].
Иные взгляды на преимущества имели некоторые французские философы и просветители. В частности, Вольтер правовое положение человека считал производным от его происхождения и имущественной состоятельности. Правовыми преимуществами (в его понимании ими являлись вообще все социальные и политические права) могли обладать только собственники [7, с. 101-102]. Подобные взгляды на объективность и необходимость правовых преимуществ для отдельных членов общества уместно именовать концепцией финансовой состоятельности. В ее основу, как было установлено, ученые вкладывали имущественное положение субъекта, деление людей на классы. Зачастую рассуждения мыслителя на тему всеобщего равенства огорчали его, и текст принимал ярко выраженную классовую окраску. Характерно, пишет он, что «дикарь в Канаде живет и достигает старости так же, как и английский гражданин, имеющий пятьдесят тысяч гиней дохода» [7, с. 312]. Задача государства, по Вольтеру, - объяснить классу имущественно несостоятельных, что социальные
и правовые привилегии не отнимают их прав, а лишь плюсуют к основным правам состоятельных граждан дополнительные возможности. В частности, он пишет: «Если подвергающиеся нападению преимущества плохо обоснованы, то протестующий против них требует ...восстановления отнятых у него прав» [7, с. 144]. Равенство, если и признавалось в учениях Вольтера, то лишь в отношении к заранее установленному исходу для всех - старости и смерти: «к смерти приходят одинаково и тот, кто от всего отказывается, и тот, кто наслаждается всем, что может сделать жизнь приятной» [7, с. 312].
Последний тезис философа и правоведа несколько сближает систему его взглядов с религиозной концепцией, которая, несмотря на это, дает существенно иное представление о преимуществах одних людей перед другими, узаконенных правом и государством. Точнее сказать, отрицает их. В Послании к Галатам святого апостола Павла сказано, что все равны перед Богом: «...нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» [8, с. 105]. В священном Коране (как мы помним, это основа законодательства для мусульман всех направлений) Аллах также говорит о равенстве всех людей. Ислам полностью исключает понятия «избранный», «исключительный». Всевышний сотворил всех людей равными, а все различия между ними основываются лишь на их вере и богобоязненности [9, с. 64].
Абсолютно противоположной в политико-правовом измерении и в то же время близкой по своей социальной сущности является система взглядов на преимущества как институт сословной эксплуатации одних людей другими. Подобных взглядов в разные годы придерживались Б. Н. Чичерин, П. И. Новгородцев, В. С. Соловьев, К. Маркс, Ф. Энгельс и другие.
К примеру, Б. Н. Чичерин в своих трудах видит правовые преимущества как последствия сословного строя, подавляющие свободу людей. Право свободно трудиться выступает «цеховой привилегией, которой право на известные занятия присваивалось исключительно известным разрядам лиц» [10, с. 109]. Рассматривая преимущества одних лиц за счет ущемления прав других, Б. Н. Чичерин видел в них серьезную опасность не только для общества, но и для государства. Он указывал, что
бесконечное пожалование знати титулов, милостей и пр. уже привело к аристокрации. «Для России было бы в тысячу раз полезнее, если бы составили боярскую думу из людей, имеющих бельмо на глазу или бородавку на щеке. Последние были бы по крайней мере со всех сословий, не зараженные придворной атмосферой. Между людьми, носящими титулы, не найдется и десятой части столько способных людей, сколько бы нашлось между людьми с бородавками» [11, с. 102-103]. Понятен нам и сегодня этот буквально «крик души» ученого. Конечно, речь идет не о физической красоте субъектов, обладающих преимуществами в форме иммунитетов, привилегий и льгот, а о требуемой от них скромности, вдумчивости относительно своих поступков, а также под-крепленности самих преимуществ заслугами перед всем обществом, а не происхождением, родовитостью, богатством.
Содержание представлений К. Маркса и Ф. Энгельса о сущности преимуществ в праве выражалось в их негативной оценке как элементов подавления одного класса людей другим. Зависимым, угнетенным слоем общества выступали пролетарии (от нем. Proletariat -неимущие), те, кто не имел права собственности и в качестве средств к существованию мог рассчитывать только на доход, полученный от работы по найму. Содержание подобной в нашем видении концепции сословной эксплуатации сводилось не только к необходимости уничтожения преимуществ, «политических привилегий отдельных сословий» [12, с. 107]. Это только первый шаг. Затем должна последовать ликвидация самого разделения на классы [12, с. 108, 161].
Отметим близость данной концепции восприятия правовых преимуществ с религиозной через отрицательное равенство, то есть понимание его как принципа, по которому отсутствуют все привилегии, улучшения, льготы для отдельных людей. С одним лишь исключением. Религиозное мировоззрение следует этому тезису неистово, догматично, основываясь на иррациональных представлениях, а концепция К. Маркса и Ф. Энгельса отвергает представления о равенстве в истории человеческих отношений как высшем принципе. Более того, в своих рассуждениях авторы, при условии следования предложенному пути, предрекают скорое обесценивание равенства как идеи.
«Через несколько поколений общественного развития при коммунистическом строе, - пишут они, - люди должны будут дойти до того, что кичливые требования равенства и права будут казаться столь же смешными, как смешно, когда теперь кичатся дворянскими и тому подобными наследственными привилегиями» [12, с. 637]. Мы не готовы давать оценку воплощению и развитию данных взглядов в СССР, но то, что преимущества в форме иммунитетов, привилегий и льгот предусматривались законодательством Советского государства, - факт известный [13, с. 27].
В истории философского и правового знаний присутствуют взгляды на преимущества как положительные явления государственной и социальной жизни с точки зрения рационального распределения всех общественных благ. Этот институт рассматривается как средство достижения целостности общества и всеобщего блага, а сама система подобных взглядов и идей именуется нами как концепция сотрудничества. Базис ее, полагаем, заложен учеными, придерживающимися не индивидуалистической, а коллективистской концепции государства.
В числе первых она была отмечена еще во времена Античности. Государство в одноименном диалоге Платона представлено через идеальный общественный строй, где люди, желая удовлетворить свои интересы, вынуждены сотрудничать. Отсюда представления о равенстве людей в его понимании выглядели не только утопично, но были еще и вредны для общего блага. Преодолеть негативные стороны бедности государства предлагалось только установлением иерархии сословий и утверждением аристократии, когда властвуют наиболее достойные люди [14, с. 242-244].
Аристотель, придерживаясь индивидуалистической концепции государства и размышляя над равенством, увидел его неразрывную связь со справедливостью. Последняя, по его мнению, имела двойственную природу, в свете чего была разделена на уравнивающую и распределяющую. Ученый видел в разделении людей благо, поскольку полагал, что уравнивание приведет к негативным последствиям для государства и общества. Более того, по его мнению, преимущества, предусмотренные для наиболее достойных людей и узаконенные властью, выгодны одинаково и их
обладателям, и простым гражданам. «Люди, -пишет он, - вступают в распри не только вследствие имущественного неравенства, но и вследствие неравенства в получаемых почестях. Толпа затевает распри из-за имущественного неравенства, а люди образованные -из-за почестей в том случае, если последние будут для всех одинаковыми» [15, с. 43]. Целостное восприятие учений Аристотеля, касающихся привилегий, позволяет предположить, что последние рассматривались им еще и как элемент признания зависимости одних людей от других. Почести, привилегии элиты позволяли низшему классу находиться под его защитой, выступали неотъемлемым элементом государственного аппарата, символом его состоятельности, стабильности.
Концепции сотрудничества, то есть взглядов на улучшение положения одних лиц по отношению к другим для общего блага, по нашему мнению, придерживался и представитель немецкой философской школы И. Кант. Нельзя воспринимать его философско-право-вые воззрения, обходя вниманием ключевую идею мыслителя о нравственности и свободе воли. Следует сказать, что познание его правовых взглядов нами производилось через учение о метафизике и нравственной философии. Несмотря на развитие идей о личной свободе, автономии воли [16, с. 88-89], равенстве всех перед законом, ученый все же допускал существование сословного деления общества и получение высшими его представителями преимуществ (финансовых и воинских послаблений, почестей и пр.). Вместе с тем основаны дополнительные права и возможности должны быть на заслугах конкретного лица перед обществом, но никак не переходить по наследству: «если предок имел какую-нибудь заслугу, он ведь не мог передать ее по наследству своим потомкам: последние сами должны были иметь какие-нибудь заслуги; природа не устроила так, чтобы талант или воля, которые делают возможными заслуги перед государством, могли быть наследственными» [17, с. 364]. Однако автономия воли, по И. Канту, не должна перерастать в нарушение прав других лиц. В этом мы видим его приверженность к так называемой концепции сотрудничества. «Проявление свободы одного лица, враждебное для свободы других, есть дело противное праву» [18, с. 37].
Одним из наиболее видных ученых современности, придерживающихся подобного рода взглядов на построение общества путем отказа от абсолютизирования справедливости, является американский философ, политолог и правовед Дж. Роулз. Автор не критикует социальное неравенство, в том числе в силу его естественной природы [19].
Основные доводы ученых, придерживающихся вышеприведенных взглядов, сводятся к тому, что для достижения наивысшего блага в обществе необходим баланс, гармония распределения благ и преимуществ. При такой системе столкновения между людьми сведутся к минимуму, члены общества будут искать сотрудничества для того, чтобы никто не приобрел излишнего количества привилегий и льгот.
Интересной выглядит система взглядов на преимущества в праве видных юристов советского периода развития нашего государства, таких как С. С. Алексеев и О. Э. Лейст. Ими данный институт рассматривается сквозь призму ступеней развития позитивного права. К примеру, первый полагает, что наряду с тремя такими ступенями права, как право сильного, право власти и право гражданского общества (наивысшая форма), существовало право привилегий (или кулачное, сословное право). Примечательно, что С. С. Алексеев наличие в праве улучшений правового состояния отдельных лиц считает элементом неразвитых «цивилизаций (азиатских теократических, рабовладельческих, феодальных), когда в обществе в качестве доминирующих сил выступают власть и религиозная идеология» [20, с. 130]. Подобные взгляды на систему правовых преимуществ, полагаем, уместно именовать концепцией силы.
Отчасти разделяя подобные идеи, О. Э. Лейст тем не менее придерживается более гибких взглядов. Ученый, выделяя три группы правовых систем (основываясь на сущности равенства): сословное право, формально (абстрактно равное) и социальное право, в каждой из них правовым преимуществам отводит свою роль. Подобный подход видится более конструктивным. Если сословное право (в некоторых работах оно именуется им как право-привилегия) [21, с. 81] являлось, по сути, неодинаковым правом для разных сословий и даже отдельных групп внутри сословий, то
право социальное, сохраняя общечеловеческие ценности равного права, использует общегосударственную систему гарантий - правовых преимуществ для социально обездоленных слоев общества [22, с. 4].
Резюмируя вышеизложенное, отметим следующее:
- взгляды ученых разных исторических периодов на правовые преимущества во многом определялись идеологией того времени, системой общественных и государственных ценностей;
- в ходе анализа перехода от единичного к общему нами предпринята попытка систематизировать приведенные взгляды на концепции. В основу каждой из них положена природа преимуществ в праве, объясняющая их появление и существование;
- среди существующих философско-пра-вовых взглядов на преимущества в праве наиболее характерно проявляются следующие концепции: естественно-натуралистическая, финансовой состоятельности, религиозная, сословной эксплуатации, сотрудничества, образования государства и формирования права;
- наиболее предпочтительными в нашем понимании выглядят представления об улучшениях правового положения отдельных лиц с опорой на концепции образования и построения государства - коллективное или индиви-
дуалистическое (Платон, Аристотель, И. Кант и другие), а также на ступени формирования права (С. С. Алексеев, О. Э. Лейст и т. п.). Данный тезис подтверждается тем, что исторические закономерности зарождения и развития преимуществ связаны изначально с осознанием первобытным человеком себя как существа, обладающего в ряде случаев способностями большими, сильным характером и острым умом. Затем происходило утверждение его личности, достоинства, а позднее - и отнесение к определенному социальному слою, которому присуще внутреннее благородство и корпоративные законы. Все это привело к неизбежности выделения его из числа других, потребности в подкреплении такого обособления преимуществами;
- само восприятие подобных отступлений от равенства в виде правовых преимуществ не всеми видится положительным явлением, что вполне объяснимо. Однако наличие негативной реакции уже подтверждает его существование. Мы в этом убедились - отрицание преимуществ в праве не прослеживается в трудах философов и правоведов. Наоборот, институт преимуществ в праве не переставал интересовать ученых во все времена, а в ходе его изучения ему с разной степенью успеха давалась юридическая, политическая, социальная, нравственная и философская характеристика.
Литература
Bibliography
1. Регельсбергер Ф. Общее учение о праве / пер. И. А. Базанова; под ред. проф. Ю. С. Гам-барова. М., 1897.
2. Репьев А. Г. Правовые категории «иммунитет», «привилегия», «льгота»: грани соприкосновения // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2012. № 2.
3. Ефимов В. В. Догма римского права. СПб., 1901.
4. Репьев А. Г. Юридическое преимущество через призму естественно-правового пра-вопонимания // Философия права. 2015. № 6.
5. Гегель Г. В. Ф. Философия права: пер. с нем, ред. и сост. Д. А. Керимов и В. С. Нерсесянц; авт. вступ. ст. и примеч. В. С. Нерсесянц. М., 1990.
6. Сперанский М. М. Руководство к познанию законов. СПб., 1845.
1. Regelsberger F. The general doctrine about right / translation I. A. Bazanov's; under edition of professor Yu. S. Gambarov. Moscow, 1897.
2. Repyev A. G. Legal categories immunity, privilege, privilege: facet contacts // News of higher educational institutions. Volga region. Social sciences. 2012. № 2.
3. Yefimov V. V. Dogma of Roman law. St. Petersburg, 1901.
4. Repyev A. G. A legal benefit through a prism of natural and legal right understanding // Philosophy of law. 2015. № 6.
5. Hegel G. W. F. Legal philosophy: transl. from ./German / edition and originator D. A. Kerimov and
V. S. Nersesyants; author of introductory article and note V. S. Nersesyants. Moscow, 1990.
6. Speransky M. M. A management to knowledge of laws. St. Petersburg, 1845.
7. Вольтер. Философские трактаты и диалоги. М., 2005.
8. Библия: книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов: канонические с иллюстрациями Гюстава Дорэ (репринтное). М., 1991.
9. Коран / пер. И. В. Пороховой. М., 2007.
10. Чичерин Б. Н. Философия права. М., 1900.
11. Чичерин Б. Н. Об аристократии, в особенности русской. Изд. 3-е. Лейпциг, 1877.
12. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. М., 1961. Т. 20.
1 3. Лушин А. Н. Именитые и почетные граждане в России в XVII - начале XX века: становление и развитие правового статуса // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2012. № 18.
1 4. Платон. Собрание сочинений: в 4 т. / пер. с древнегреч.; общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. М., 1994. Т. 3.
15. Аристотель. Сочинения: в 4 т. / пер. с древнегреч.; общ. ред. А. И. Доватура. М., 1983. Т. 4.
16. Кроненберг М. Философия Канта и ее значение в истории развития мысли / пер. В. Щигле-ва. СПб., 1898.
17. Кант И. Собрание сочинений: в 8 т. / под общ. ред. проф. А. В. Гулыги. Т. 6: Религия в пределах только разума. Метафизика нравов. М., 1994.
18. Ляпидевский Н. П. Правовые идеи Эммануила Канта. М., 1870.
19. Савсерис О. А. Проблема справедливости в концепции Дж. Роулза: социально-философский анализ: автореф. дис. ... канд. фи-лос. наук. Чита, 2007.
20. Алексеев С. С. Теория права. М., 1995.
7. Volter. Philosophical treatises and dialogues. Moscow, 2005.
8. Bible: books of the Scripture of the Old and New Testament: Initial with Gustave Dore's (reprint) illustrations. Moscow, 1991.
9. Koran / transl. of I. V. Porokhova. Moscow, 2007.
10. Chicherin B. N. Philosophy of law. Moscow, 1900.
11. Chicherin B. N. About an aristokration, in particular the Russian. 3rd. Leipzig, 1877.
12. Marks K., Engel's F. Compositions: in 2 vols. Moscow, 1961. Vol. 20.
13. Lushin A. N. Eminent and honourable citizens in Russia in XVII - the beginning of the 20th century: formation and development of legal status // Jurisprudence and practice. Bulletin of the Nizhny Novgorod academy Ministry of Internal Affairs of Russia. 2012. № 18.
14. Platon. Collected works: in 4 vols / transl. from Ancient Greek; general ed. of A. F. Losev, V. F. Asmus, A. A. Takho-Godi. Moscow, 1994. Vol. 3.
15. Aristotle. Compositions: in 4 vols / transl. from Ancient Greek; general edition of A. I. Do-vatur. Moscow, 1983. Vol. 4.
1 6. Kronenberg M. Kant philosophy and her value in the history of development / transl. of V. Shchiglev. St. Petersburg, 1898.
17. Kant I. Collected works: in 8 vols / under a general edition of the prof. A. V. Gulygi. Vol. 6: Religion within only reason. Metaphysics of customs. Moscow, 1994.
1 8. Lyapidevsky N. P. Legal ideas of Em-manuil Kant. Moscow, 1870.
19. Savseris O. A. A justice problem in J. Rawls's concept: social and philosophical analysis: abstract of dis ... PhD in philosophy. Chita, 2007.
20. Alekseev S. S. The theory is right. Moscow, 1995.
