CC BY
58
Морозова И.С.
Генезис идеи льгот: историко-теоретический аспект
Юридические механизмы в процессе своего становления проходят сложный и долгий путь. Своеобразной точкой отсчета может служить либо их законодательная фиксация, либо первоначальное осмысление на общетеоретическом или отраслевом уровне, приводящее в дальнейшем к практическому использованию того или иного средства. Вместе с тем последний вариант, как показывают исследования, в истории встречается гораздо реже, так как всегда анализировались уже устоявшиеся и относительно оформившиеся правовые инструменты. Это можно сказать и о правовых льготах.
Категория «льгота» характерна именно для российского законодательства, так как это понятие происходит от древнерусского слова «льга», т.е. легкий, маловесный, нетяжелый [1, с. 277]. Легота (льгота) означала особые права, облегчение от податей, повинностей, большая свобода в чем-либо. В русском языке существовали следующие выражения: льготить человека (предоставлять кому-либо преимущество); льготствовать (состоять на льготе); легчать (уменьшать повинности); легошить (делать легче, льготнее), льготчик (человек, пользующийся преимуществом); легчить (устанавливать льготы) и т.д. [1, с. 243].
В исследованиях отечественных ученых-правоведов для обозначения каких-либо юридических исключений использовалась категория «привилегии». Это объясняется, по нашему мнению, тем, что само слово «льгота» ассоциировалось с просторечьем и поэтому не воспринималось «всерьез» юристами в качестве названия для применяемых правовых механизмов.
«Зеленый свет» понятие «льгота» получило только после 1917 года, когда, как известно, был взят курс на борьбу с сословными привилегиями. Терминологическое обозначение юридических исключений всегда носило определенный политический подтекст, являлось свидетельством господствующей в обществе идеологии.
Льготы и привилегии - это давно используемые правовые механизмы. Еще Начальный Русский летописный свод, составленный в конце XI века, содержал различного рода привилегии, преимущества, выгоды [2, с. 46-47, 289-295], на что обращал внимание в своих исследованиях в конце XIX века известный историк- юрист А.Л. Шлецер [3, с. 8, 16].
В литературе же можно встретить ссылки на такие обозначения льгот, как монопольные права (М.М. Щербатов «Путешествие в землю Офирскую» [4, с. 161]); выгоды (А.Я. Поленов «О крепостном состоянии в России» [5, с. 350]); преимущества (С.Е. Десницкий «Представление об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи» [5, с. 380], Я.П. Козельский «Философские предложения» [5, с. 389]); прерогативы власти (Ю. Крижанич Юрий «Политика» [5, с. 264, 267]); особые права (А.Н. Радищев «Проект для разделения Уложения Российского» [5, с. 402]), субсидии (И.Т. Посошков «Книга о скудости и богатстве» [4, с. 144]) и т.д.
Если обратиться к патентному законодательству, то привилегией назывался соответствующий документ на патентное право, «т.е. на права исключительного пользования новыми изобретениями в сфере промышленности» [6, с. 1-3; 7].
Однако юридические исключения объектом специального исследования не являлись, обозначались лишь отдельные их свойства и качества, и то при анализе других правовых или политических явлений. Рассмотрение привилегий, льгот носило скорее фрагментарный, отрывочный характер.
В большей степени юридические исключения изучались в сфере гражданского права. К работам, где довольно обстоятельно рассматривались льготы и привилегии, их юридическая природа и сущность, можно отнести труды К. Неволина, посвященные анализу имущественных прав лиц в Российской империи [8, с. 2]. Так, автор указывает на введение при Петре I новых процессуальных преимуществ, представляющих собой исключения из общего крепостного порядка совершения актов (порядок явочный и порядок домашний) [8, с. 57-58, 71].
Различного рода процессуальные облегчения, изъятия, исключения содержались в договорах, заключаемых «частными лицами с казною», в именных указах (Указ от 22 декабря 1759 г.) [8, с. 75], уставах (Вексельный Устав от 16 мая 1729 г.) [8, с. 77-79], узаконениях (Узаконение о казенных подрядах, откупах, переводах денег и прочее) [8, с. 112], облегчительных постановлениях [8, с. 330-331] и т.п.
Обращалось внимание, что льготы и привилегии являлись элементом правового статуса субъектов. Освобождения, исключения, подчеркивал К. Неволин, входили в состав права «владения и пользования, соединенные с вотчинами частных лиц по древнему порядку вещей и особым жалованным грамотам» [8, с. 148]. Они освобождали от установленных законом обязанностей и могли содержаться иногда в перечне ограничений (ограничения права недвижимой собственности в отношении к владению и пользованию различными составными частями имущества) [8, с. 321].
Привилегии связывались с интересами. Подобной проблематики в той или иной степени касался известный российский правовед, представитель позитивистского направления философии права Г.Ф. Шершеневич.
Согласно Г.Ф. Шершеневичу, в социальной диаде «государство - право» приоритетное положение принадлежит государству, которое исторически возникло раньше права. Обязанность права как производной, вторичной социальной реалии состоит в том, чтобы обслуживать государство, его интересы, обеспечивать необходимый для его функционирования общественный порядок [9; 10; 11].
Констатировали наличие в праве привилегий представители исторической школы права (К.Д. Ушинский, К.П. Победоносцев) [12, с. 120, 145, 153]; сторонники либерального крыла юридической науки (Н.М. Коркунов) [13, с. 228-229].
Рассматривая общественное развитие с точки зрения положений естественных наук, К.Д. Ушинский подчеркивал, что любая его ступень имеет собственное право, как выражение тех принципов, устоев, по которым она существует, содержащееся в «письменных законах или на факте» [12, с. 120]. Фактическое право заключается в жизнедеятельности, отношениях различных сословий, «городских и сельских обществ, иных соединений людей». Отмечая существующее неравенство в правах и обязанностей между представителями различных сословий, ученый обосновывал, что такой порядок определен сложившимся характером общественных отношений и поэтому является «единственно верным» для данной ступени развития [12, с. 145]. Признавая необходимость существования иерархической структуры общества, его деления на высшие и низшие сословия, он в своих работах приводил доказательства важности существования определенных преимуществ, называемых им привилегиями, сложившимися на основе «фактического права» и поэтому являющимися обоснованными и правомерными. Социальная гармония заключается, по его мнению, не в выравнивании прав и свобод, а в таком их соотношении, чтобы для каждого сословия согласно его положению в иерархической социальной структуре общества «была установлена своя мера и чтобы каждый ее соблюдал» [12, с. 153].
Оправдывал наличие в праве привилегий и активный разработчик и проводник естественно-правовых идей Б.Н. Чичерин, рассуждая о «самоценности» человека, о взаимосвязи личности и права. Человек, согласно его позиции, в качестве физического лица с присущими ему стремлениями и интересами выступает исходным элементом социальной системы, являясь в равной степени зависимым и от естественной, и от общественной среды. Несходство интересов разных индивидов, доходящее в ряде случаев до прямых столкновений и способное превращаться в открытую борьбу, заставляет общество и государство высоко ценить право с его регулирующими свойствами и ориентированностью на поддержание социального порядка [14; 15].
Обосновывал необходимость наличия исключений представитель «критического направления» в русском марксизме П.Б. Струве, обозначая их как выгоды («В чем же истинный национализм») [16, с. 43], привилегии («Идея и политика в современной России», «Россия») [16, с. 46, 343], премии («Итоги и существо коммунистического хозяйства») [16, с. 304].
Особо отчетливо подобная позиция нашла отражение при разработке концепции правового государства, точнее, такого базового принципа его построения, как равенство возможностей для всех граждан в хозяйственно-экономической деятельности, предполагающее равные права получения образования, профессии и т.д.
В отечественной правовой и философской мысли были высказаны различные, иногда диаметрально противоположные подходы к привилегиям, другим юридическим исключениям. Отрицание их как таковых особенно наглядно проявилось в анархической философии, отвергающей любые формы властно-государственной регуляции индивидуального социального поведения. Так, нигилистическое отношение М.А. Бакунина к праву и государству, исходившее из презумпции изначальной преступности всякой власти и явилось основной причиной неприятия в том числе и привилегий. Ему принадлежат, в частности, следующие высказывания: «Все эти различные политические и социальные реалии - сводятся в настоящее время к двум диаметрально противоположным основным категориям, естественным врагам друг для друга: политические классы, состоящие, из лиц, имеющих привилегии в отношении как земли, так и капитала, или даже только буржуазного образования, и рабочие классы, обделенные как капиталом, так и землей, и лишенные всякого образования и воспитания». И далее: «...покуда труд будет рабом собственности и капитала, эта свобода, обогащая ничтожную горстку буржуа в ущерб огромному большинству населения, приведет лишь к одному: еще больше расслабит и развратит малое число привилегированных, увеличит нищету, недовольство и справедливое возмущение рабочих масс и тем самым приблизит час разрушения государств» [17, с. 23, 24-25, 26-27].
Аналогичную позицию по проблемам привилегий занимал и П.А. Кропоткин, который понимал общество как живой организм, где взаимодействия между социальными субъектами должны регулироваться не варварски грубыми законами права, а более тонким социальным инструментарием -нормами нравственности и разнообразными договорными формами.
Применяя идею «анархии» не только к политике, но и как определенный методологический и этический ключ к пониманию сути развития естественного и социального бытия, он пришел к следующим умозаключениям: «Мы не можем также забыть, что церковь и государство были той политической силой, к которой привилегированные классы - в ту пору, когда они еще только начали утверждаться, -прибегали, чтобы сделаться законными обладателями всяких привилегий и прав над остальными людьми. Государство было именно тем учреждением, которое укрепило уверенность с обеих сторон в праве пользования этими привилегиями. Оно было выработано, создано веками с тем, чтобы утвердить господство привилегированных классов над крестьянами и рабочими. И вследствие этого ни церковь, ни государство не могут теперь сделаться той силою, которая послужила бы к уничтожению этих привилегий» [18, с. 329].
За отмену привилегий выступал и П.Н. Ткачев, проповедуя общество равных возможностей, «государственное регулирование развития человеческих потребностей в соответствии с возможностями их удовлетворения» [19].
Привилегии рассматривались многими как один из «раздражающих» факторов в социальном развитии, подобное отношение к ним прослеживается и в философии С.В. Франка, определяемой как «христианский реализм». Исследуя онтологические основания свободы, культуры, права, индивидуального долженствования, он пишет: «Свобода личности и равноценность, следовательно, и равноправие отдельных личностей - таковы морально-политические постулаты демократического движения. Но на этом нельзя остановиться: демократия должна быть осуществлена не только в сфере политической (в узком смысле слова), но и в области хозяйственных и социальных отношений. Человек должен быть свободен, он не может быть средством, орудием в руках другого человека; отсюда вытекает моральная недопустимость хозяйственной эксплуатации и социальных привилегий. Принципиально в социализме лишь перенесение идей свободы и равноправия личностей на экономическую и социальную область; принципиально в нем только требование отмены хозяйственной эксплуатации и социальных привилегий» [20, с. 70-71].
Анализируя феномен деспотического «сверхпорядка» он приходит к выводу, что с позиций морали и права деспотизм - это возможность и привилегия неограниченного господства для одних и обязанность беспрекословного повиновения для других.
Проблемы льгот и привилегий в той или иной степени затрагивались в дальнейшем в работах П.И. Стучки [21], Г.В. Плеханова [22], Е.Б. Пашуканиса [23], других авторов.
В более поздний период подобные правовые механизмы анализировались, главным образом, на отраслевом уровне при рассмотрении проблем стимулирования труда, социального управления, охраны труда женщин и несовершеннолетних, правового регулирования некоторых видов сделок, совершенствования налогового законодательства и т.д. Среди авторов, уделявших в своих работах внимание подобным вопросам можно назвать Е.Г. Азарову [24], М.И. Бару [25], Е.Г. Крылатых [26], В.И. Курилова [27], А.С. Пашкова, В.Г. Ротань [28], Б. Розина, Е. Хлыстову, В. Щегельского [29], О.В. Смирнова [30] и т.д.
С общетеоретических позиций проблема льгот исследовалась на уровне ряда научных статей [31, с. 7483; 32; 33, с. 37-47], кандидатской диссертации [34], монографии [35; 36].
Появились и соответствующие главы в курсах лекций и учебниках [37; 38, гл. 22].
За рубежом определенные концептуальные разработки по проблемам льгот и привилегий относятся, главным образом, к настоящему времени. В более ранние периоды привилегии и льготы также отдельно не исследовались, авторы ограничивались только констатацией наличия данных явлений в правовой и социальной действительности. Причем доминирующей в определении каких бы то ни было юридических исключений была категория «привилегии», что объясняется, по нашему мнению, сложившимися языковыми традициями.
Так, в английском языке юридические исключения обозначаются privilege (привилегия), advantage (преимущество), exemption (освобождение), favourable, preferential [39, с. 342; 40, с. 251, 554]; во французском - privilegie (привилегия, преимущество), preference (преференция) [41, с. 460, 467]; в немецком также - privileg (привилегия) [42, с. 446].
Категорию «привилегии» использовал, например, Г. Гроций, разрабатывая плюралистическую концепцию эквивалентных социальных порядков, отмечая, в частности, что «автономное общество существ, наделенных ограниченной способностью мышления» и связанных при помощи appetitus societatis, является генетическим понятием, а государство есть только особый вид группы, не обладающий никакими привилегиями [43, с. 623].
Привилегии обозначаются и в политико-философских работах Дж. Лильберна («Защита прирожденного права Англии» (1645 г.); «Новые цели Англии» (1649); «Соглашение свободного народа Англии» (1649) [44, с. 26].
В письме известного американского политического деятеля и философа Т. Джеферсона, датированном 1820 г., также упоминаются привилегии. «Считать судей высшими арбитрами во всех конституционных
вопросах - это, разумеется, очень опасная доктрина и настолько, что может привести нас во власть олигархии. Наши судьи настолько же честны, как и любые другие люди, и не больше. Им, как и другим, свойственно то же стремление к власти, те же партийные пристрастия и страсть к своим корпоративным привилегиям» [45, с. 305].
Немецкий правовед, сторонник неокантианской философии ценностей Г. Радбрух, рассуждая об «априорности характера» противоположности публичного и частного права говорит о том, что «поскольку принцип безопасности требует наделения особыми привилегиями компетентных на формулирование права правотворящих авторитетов, постольку необходимо, чтобы правотворящие авторитеты были защищены субординирующим правом, тождественным связанному с государством публичному праву» [46, с. 355-370].
Категория привилегии использовалась и представителями социологии права, например, при описании состояния права и конфликтов, возникающих в его недрах между формальным правом и спонтанным, живым правом. (И.Г. Хофбауер, К. Грюнберг, Д. Джильоно, О. Гирке, Салейль, М. Ориу, Л. Дюги, Е. Эрлих и т.д.) [43].
Французский исследователь Э. Леви в рамках теории «коллективного права» также применяет это понятие [47]. Создавая доктрину «коллективных трудовых соглашений», анализируя «договоры присоединения», многочисленные «статуты и обыкновения социальных групп и отдельного круга лиц» категорию «привилегии» употребляет и французский правовед М. Леруа [48]. Кроме того, особое право социальных групп немецкий правовед В. Каскель помимо обозначения их как «автономное право», «чистое социальное право», называет «особыми привилегиями» [49, с. 541]. О существовании сословных привилегий говорит и известный правовед Г.Д. Гурвич [43, с. 108].
К сущности привилегий в той или иной степени обращаются в своих политико-философских произведениях В. Парето («Трактат об общей социологии» (1915), создатель теории элиты как правящего класса; Г. Моски («Теория правления и парламентское правление» (1884), разработчик сходной концепции олигархического правящего (командующего) политического класса; австрийский политический социолог Р. Михельс, создатель теории «железного закона олигархии» («Социология партийных организаций в современной демократии» (1916) [45, с. 387-388] и т.д.
Существование привилегий оправдывал в своих работах Ф. Ницше. Так, иерархия ценностей приводится Ф. Ницше в соответствие с иерархией сил в человеческом обществе и «общежительстве». Истинная справедливость выражается в неодинаковом отношении к неодинаковым величинам и, следовательно, в неравенстве, в преобладании высшего типа. Люди неравны по природе, а следовательно, неравноценны. Поэтому было бы несправедливо и неразумно, даже верхом безумия уравнивать их в правах [50, с. 396-441].
Ф. Ницше использует категории преимущества, исключения, привилегии («К генеалогии морали») [51, с. 643, 696-697]. Рассуждая о сущности наказания, он отмечает: «Наказание как уплата своего рода гонорара, оговоренного со стороны власти, которая оберегает злодея от излишеств мести. Наказание как компромисс с естественным состоянием мести, покуда последняя, отстаивается еще могущественными родовыми кланами и притязает на привилегии» [51, с. 643].
Привилегии обозначаются и рядом других авторов [52; 53; 54].
Вместе с тем в исследованиях зарубежных ученых можно встретить более детальный анализ проблемы льгот и привилегий.
Например, американский ученый Л. Мейзер отмечает, что льготы (exemption), по сути дела, дополняют уже имеющиеся привилегии (privilege), о правомерности которых можно судить с точки зрения целесообразности их предоставления. Автор рассматривает привилегии как преимущества, закрепленные в законодательстве, а льготы - как установленные сверх этого дополнительные права, содержащиеся в актах судебного правотворчества, некоторых административных нормах, договорах [55, р. 27].
Система льгот, по Л. Мейзеру, постоянно изменяется в зависимости от конкретных обстоятельств и условий общественного развития, тогда как система привилегий, напротив, отличается большей стабильностью, так как с помощью нее достигается дифференцированный подход законодателя к вопросам антимонопольной, таможенной, национальной, социальной политики и так далее. Автор рассматривает оба эти понятия как исключения из единых нормативных правил (в этом его позиция близка к позиции российских ученых по данному вопросу), подразумевающих под собой два момента: непосредственно сами привилегии, установленные компетентными органами в соответствующих нормативных актах и характеризующиеся статичностью, и более динамичную часть - льготы, содержащиеся в различного рода судебных решениях (судебный прецедент), договорах, административных документах. Это позволяет более быстро и динамично реагировать на происходящие в обществе изменения в социально-экономическом, политическом планах, не прибегая к довольно громоздкой и долгой процедуре изменения самого льготного законодательства. Четкого разграничения между привилегиями и льготами Л. Мейзер не проводит, отмечая, что понятие «привилегии» (privilege)
более традиционно для американского права и поэтому именно оно обозначает собой все исключения в законодательстве, тогда как понятие «льготы» (exemption) стало применяться значительно позже и поэтому им называют все остальные изъятия. Главным критерием правомерности привилегий и льгот является соответствие целей их предоставления объективной необходимости, которая определяется, по сути дела, в каждом конкретном случае.
Канадский ученый В. Горнопольский рассматривает привилегии как позитивную законодательную помощь отдельным категориям граждан [56, р. 21, 80].
Он пишет, что в целях преодоления дискриминации в вопросах труда, доступа к общественным службам и услугам, жилья, в зависимости от существующего неравенства в фактическом положении индивидов, законодательно установлены некоторые привилегии для конкретных социальных групп населения, а также предусмотрены широкие программы по претворению подобных нормативных актов в жизнь [56, р. 85]. Определенные привилегии предоставлены женщинам, молодым людям из семей с низким достатком, а также отдельным группам канадцев из расово-этнических меньшинств. В данном случае все изъятия, преимущества обозначаются именно понятием привилегии.
Говоря об их правомерности, канадский ученый Д. Купта применительно к гражданскому праву отмечает, что они являются законными только тогда, когда прямо предусмотрены в соответствующих актах, например в судебных решениях или в договорах между сторонами, или сложились в результате «действия нормальных обычаев делового оборота». В противном случае «нигде не зафиксированные привилегии могут поставить участников гражданских правоотношений в неравное положение», и поэтому существование подобных преимуществ недопустимо [57, р. 34].
Несмотря на то, что льготы относятся к довольно традиционным правовым механизмам, на протяжении веков использовавшимся в российском и зарубежном законодательствах, на общетеоретическом уровне он исследовался недостаточно полно. Очевидность применения подобного средства, кажущаяся простота его использования, и в то же время существующая в специальной литературе противоречивость подходов к определению его сущности и необходимой в данный момент социальной роли и явились, по нашему мнению, причинами определенного игнорирования проблемы льгот.
Констатация только фактов существования в праве льгот и привилегий, и в то же время придания им чрезмерного политического подтекста не в коей мере не способствовали глубокому познанию этих довольно сложных правовых инструментов.
Обращение к проблеме льгот, осуществляемый в настоящее время детальный их анализ не случаен. Это происходит в русле предпринимаемых попыток раскрытия дополнительных регулирующих возможностей права, повышения его значимости в процессе регламентации общественных отношений. Льготный юридический инструментарий - это скрытые резервы права, до сих пор малоизученные и используемые в основном по давно сложившимся шаблонам. Выйти за искусственно установленные рамки позволит, по нашему мнению, разрабатываемая в настоящее время теория правовых льгот.
Литература
1. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1881. Т. 2.
2. Карамзин М.М. Примечание к тому I-VI. История государства российского. СПб., 1852.
3. Самоквасов Д.Я. Исследования по истории русского права. М., 1896.
4. Азаркин Н.М. История юридической мысли России. М., 1999.
5. Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Россия XI-XIX вв. М., 1999. Т. IV.
6. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1898. Т. XXIII.
7. Законы о привилегиях на изобретения и усовершенствования в главнейших государствах / Сост.: Я.А. Канторович. СПб., 1900.
8. Неволин К. История российских гражданских законов. СПб., 1851. Т. 2.
9. Шершеневич Г.Ф. Определение понятия о праве. Казань, 1896.
10. Шершеневич Г.Ф. О чувстве законности. Казань, 1897.
11. Шершеневич Г.Ф. Общее учение о праве и государстве. М., 1908.
12. Ушинский К.Д. Собр. соч. М., 1948. Т. 1.
13. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1904.
14. Чичерин Б.Н. Философия права. М., 1990.
15. Чичерин Б.Н. Собственность и государство. Ч. 1, 2. М., 1882-1883.
16. Струве П.Б. Избранные сочинения. М., 1999.
17. Бакунин М.А. Федерализм, социализм и антитеологизм // Из истории отечественной философской мысли. М., 1989.
18. Кропоткин П.А. Современная наука и анархия // Из истории отечественной философской мысли. М., 1990.
19. Ткачев П.Н. Кладези мудрости российских философов. М., 1990.
20. Франк С.Л. Политика и идеи (О программе «Полярной звезды») // Из истории отечественной философской мысли. М., 1990.
21. Стучка П.И. Курс советского гражданского права. М., 1928. Т. 1.
22. Плеханов Г.В. Избранные философские произведения. М., 1956. Т. 2.
23. Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980.
24. Азарова Е.Г. Проблемы равноправия женщины и мужчины в социальном обеспечении в СССР. М., 1989.
25. Бару М.И. Унификация и дифференциация норм трудового права. М., 1970.
26. Крылатых Е.Г. Роль льгот в праве социального обеспечения // Вестник МГУ. Серия 11. Право. 1988. № 2.
27. Курилов В.И. Личность, труд, право. М., 1989.
28. Пашков А.С., Ротань В.Г. Социальная политика и трудовое право. М., 1986.
29. Розин Б., Хлыстова Е., Щегельский В. Льготы работникам Крайнего Севера. М., 1985.
30. Смирнов О.В. Основные принципы советского трудового права. М., 1977.
31. Бахрах Д.Н. Правовые льготы // Справедливость и право. Свердловск, 1989.
32. Ведяхин В.М. Правовые стимулы: понятие и виды // Правоведение. 1992. № 1.
33. Малько А.В. Льготы в праве: общетеоретический аспект // Правоведение. 1996. № 1.
34. Морозова И.С. Льготы в российском праве (вопросы теории и практики): Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1999.
35. Малько А.В. Льготная и поощрительная правовая политика. СПб., 2004.
36. Малько А.В., Морозова И.С. Льготы в российском праве (проблемы теории и практики). Саратов, 2004.
37. Теория государства и права. Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 1997. Лекция
30.
38. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. М., 2001.
39. Англо-русский и русско-английский словарь. М., 1996.
40. Англо-русский словарь. М., 1991.
41. Французско-русский словарь. М., 1970.
42. Немецко-руский словарь. М., 1995.
43. Гурвич Г.Д. Философия и социология права: Избранные сочинения. СПб., 2004.
44. Лильберн Дж. Памфлеты. М., 1937.
45. Графский В.Г. История политических и правовых учений. М., 2005.
46. Radbruch G. Rechtwissenschaft als Rechtsschopfung // Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. 1906.
47. Levy E. La vision socialiste du droit. 1926.
48. Leroy M. La coutume ouvriere. Vol. 2. 1913.
49. Kaskel W. Begriff und Gegendstand des Sozialrechts als Rechtsdisziplin und Lehrfach // Deutsche Juristenzeitung. 1918.
50. Трубецкой Е. Философия Ницше. М., 2003.
51. Ницше Ф. Избранные произведения. СПб., 2003.
52. L. Mises. Kritik des Interventionismus. Jena, 1929.
53. K. Werner. Oppenheimers System des Liberalen Sozialismus. Jena, 1928.
54. Leon P. Une doctrine relativiste.B: Archives de philosophie du droit et de Sociologie juridigue. Paris, Sirey. 1931.
55. Miser L. Liberalism. Boston, 1997.
56. Gornopolsky W. Discrimination and Law. To-ronto, 1985.
57. Gupta D. Privilege in Civil Law. Vancouver, 1993.
