CC BY
0Научная статья УДК 349:681
ЦИФРОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ В РЕАЛИЗАЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА ГРАЖДАН НА ИНФОРМАЦИЮ
1 2 Матросова Лидия Дмитриевна , Борисова Ольга Васильевна , Василенко
Вера Викторовна3, Завьялова Наталья Юрьевна4
1 Орловский юридический институт МВД России имени В. В. Лукьянова, Орел,
Россия
^Краснодарский краевой суд, Краснодар, Россия 3Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия ^Краснодарский университет МВД России, Краснодар, Россия
1itdovd@gmail.com 2v2598359@ gmail.com 3t9288487681@gmail.com 4zavyalovan1@rambler.ru
Аннотация. Повышение уровня развития цифровизации и информационных технологий является ключевым фактором реализации инновационной политики государства, в связи с этим многие исследователи и учёные сосредоточены на изучении влияния информационно-коммуникационных технологий на экономический рост и ускорение развития технологической сферы общества. Однако одновременно с положительными эффектами использование информационных технологий в практической деятельности порождает и высокие риски, связанные со сложностью или даже невозможностью в некоторых случаях ограничить посягательства на права граждан. В статье авторы анализируют положительные и отрицательные аспекты влияния цифровых технологий на реализацию права граждан на информацию и акцентируют внимание на некоторых проблемах в этой сфере, требующих выработки незамедлительных государственных решений.
Ключевые слова: информационные технологии, цифровизация, право на информацию, ограничение права на информацию, обеспечение права на информацию, угроза причинения вреда.
Для цитирования: Матросова Л. Д., Борисова О. В., Василенко В. В., Завьялова Н. Ю. Цифровые технологии в реализации конституционного права граждан на информацию // Научный вестник Орловского юридического института МВД России имени В. В. Лукьянова. 2024. № 2(99). С. 98-106.
DIGITAL TECHNOLOGIES IN THE IMPLEMENTATION OF THE CONSTITUTIONAL RIGHT OF CITIZENS TO INFORMATION
1 2 3
Lidiya D. Matrosova , Olga V. Borisova , Vera V. Vasilenko , Natalya Yu. Zavyalova4
1Lukyanov Orel Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Orel, Russia 2Krasnodar Regional Court, Krasnodar, Russia Kuban State University, Krasnodar, Russia
4Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Krasnodar, Russia
1itdovd@gmail.com
2v2598359@ gmail.com
3t9288487681@gmail.com
4zavyalovan1@rambler.ru
Abstract. Increasing the level of development of digitalization and information technology is a key factor in the implementation of the state's innovation policy, in this regard, many researchers and scientists focus on studying the impact of information and communication technologies on economic growth and accelerating the development of the technological sphere of society. However, at the same time with positive effects, the use of information technologies in practical activities generates high risks associated with the complexity or even impossibility of the use of information and communication technologies. with the difficulty or even impossibility in some cases to limit infringements on the rights of citizens. In the article the authors analyze the positive and negative aspects of the impact of digital technologies on the realization of citizens' right to information and focus on some problems in this area that require the development of immediate government solutions.
Keywords: information technology, digitalization, right to information, restriction of the right to information, ensuring the right to information, threat of harm.
For citation: Matrosova L. D., Borisova O. V., Vasilenko V. V., Zavyalova N. Yu. Digital technologies in the implementation of the constitutional right of citizens to information // Scientific Bulletin of the Orel Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. V. Lukyanov. 2024. № 2(99). Р. 98-106.
Стремительное развитие и внедрение цифровых и информационных технологий, в том числе в области искусственного интеллекта, всё больше преображают наш мир. Современные технологические продукты присутствуют практически во всех сферах жизни общества - от «умных помощников» в телефонах до алгоритмов, используемых при решении стратегических задач государства, проведении космических исследований. В условиях информационного общества главным ресурсом, существенно влияющим на все протекающие процессы, становится сама информация. Важной чертой такого общества является формирование и активное применение единого информационного пространства, построенного на основе информационно-телекоммуникационных сетей. Это способствовало усилению потенциальных возможностей экономики и образования, расширило горизонты человеческого общения, вывело на новую ступень возможности развития промышленности государства и нации в целом [1, c. 57].
Однако наряду с новыми возможностями, открывшимися с информационно-техническим прогрессом, такими как ускорение поиска, обработки и передачи информации, увеличение объёма её хранения, сокращение времени на сложные технические расчёты, снижение стоимости логистических цепочек и прочими удобствами от использования IT-технологий, многократно возросла и вероятность возникновения угроз информационной безопасности как для отдельных граждан, организаций, так и для целых государств. Бесконтрольное использование достижений из области цифровых и информационных технологий может привести не только к нарушению конфиденциальности, но и к дискриминации, насилию, нарушениям прав лиц, в том числе к посягательствам на такие основополагающие ценности, как право на здоровье, жилище, благоприятную окружающую среду, занятость, свободу собраний, выражение мнений, на безопасность в целом. Миллионы людей ежедневно обмениваются сообщениями по всему миру, но немногие задумываются о том, что происходит с сообщением, когда его отправляют, в отличие от преступников, которые при выборе средств общения всегда ориентируются на определённые критерии, главными из которых являются анонимность использования и регистрации, а также шифрование передаваемых данных [2, с. 13]. В связи с этим развитие и внедрение информационных технологий и интеллектуальных систем требуют постоянного и всё более пристального внимания государства к области прав человека с точки зрения их обеспечения и реализации. Особенно важно обеспечить права, прописанные в Конституции Российской Федерации (далее - РФ), ст. 2 которой чётко возлагает на государство такую обязанность.
Одним из важнейших прав граждан, зафиксированных в Основном законе, является право на информацию. Как указано в п. 4 ст. 29 Конституции РФ, это право предполагает возможность «свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом». Примечательно, что в законодательстве СССР право на информацию и право доступа к ней не упоминались. Впервые в отечественной истории это право, а также право на беспрепятственное выражение своих мнений и убеждений были установлены в Декларации прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 г. (ч. 1 и ч. 2 ст. 13), а в 1992 году внесены и в содержание Основного закона [2, с. 212].
Как и любое другое право, право на информацию имеет ряд ограничений. Прежде всего, ограничения связаны с тем, что его осуществление «...не должно нарушать права и свободы других лиц» п. 3 ст. 17 Конституции РФ. В частности, ч. 4 ст. 29 Конституции РФ уточняет, что каждый может свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию, но только законными способами.
Что же это за способы? В принципе, это могут быть любые способы, кроме запрещённых законом. Так, процессуальные законы ч. 3 ст. 26.2.1, ч. 3 ст. 552 и ч. 1 ст. 753 констатируют, что доказательствами по делу могут быть любые полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела. Законными способами получения информации являются, например, приобщение к делу доказательств по делу по ходатайству заинтересованных лиц, истребование сведений в официальном порядке, протоколирование процессуальных уполномоченных должностных лиц и т. д. Не являются допустимыми доказательства, полученные, к примеру, путём хищения. Недопустимо также и искажение информации, на основании которой выносятся официальные решения. Отметим, что законными должны быть не только действия по «получению - передаче - изменению» информации, но и сами носители информации тоже должны быть легитимными. Так, запрещено использовать в частных интересах сети связи, предназначенные для нужд органов государственной власти, обороны страны, безопасности государства и обеспечения правопорядка (ч. 1 ст. 16)4.
Другой пример: нельзя размещать рекламную информацию на знаках дорожного движения, их опорах и любых иных приспособлениях, участвующих в регулировке дорожного движения (ч. 3 ст. 19)5.
Ещё одно ограничение связано с тем, что праву на информацию противостоят право на неприкосновенность частной жизни и сопряжённое ему право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых и иных сообщений, регламентированные ст. 23 Конституции РФ: между названными правами и правом на информацию предполагается чёткая «граница», так как объективно действия с информацией (получать, хранить, передавать, распространять и др.) либо можно осуществлять, либо нельзя, третьего варианта быть не может.
Отсюда следует, что государство, обязанное защищать права человека и гражданина (как провозглашено в ст. 2 Конституции РФ), должно установить
1 Кодекс Рос. Федерации об административных правонарушениях: Федер. закон Рос. Федерации от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 1. Ч. 1. Ст. 1.
2 Гражданский процессуальный кодекс Рос. Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 46. Ст. 4532.
3 Уголовно-процессуальный кодекс Рос. Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 52. Ч. I. Ст. 4921.
4 О связи: Федер. закон Рос. Федерации от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. № 28. Ст. 2895. Ч. 1. Ст. 16.
5 О рекламе: Федер. закон Рос. Федерации от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. № 12, ст. 1232.
необходимые критерии, позволяющие разграничить информацию на категории: доступную для неопределённого круга лиц; информацию, предоставляемую по соглашению лиц, участвующих в соответствующих отношениях; информацию, доступную для ограниченного круга лиц; закрытую информацию1.
При этом важно понимать, что информация любой из указанных категорий не может быть скрыта от государства в лице его уполномоченных органов, поскольку в таком случае оно не сможет обеспечить охрану и контроль того, что не идентифицировано. Анализируя всю информацию, которая может находиться в обороте, государство дифференцирует её на категории с учётом того, может ли её свободный доступ причинить вред тем или иным общественным отношениям, в связи с чем оборот такой информации может быть ограничен или запрещён. Это, например, относится к сведениям, раскрывающим планы применения Вооружённых Сил Российской Федерации, к сведениям экстремистской направленности, к личной информации и так далее2. Однако даже если информация не относится к категории, составляющей тайну, не является конфиденциальной и не запрещена к распространению, её передача при определённых условиях также способна нанести вред. Так, выведанная у ребенка информация о его родителях, доме, где он живёт, ближайших планах его семьи может быть использована злоумышленниками в преступных целях. В противоправных целях может быть реализована и ставшая известной информация о подготавливаемых политических публичных мероприятиях, о политических или коммерческих предпочтениях людей, о том, в каких банках они имеют вклады, о родственных связях лиц и т. п. Кроме того, при несанкционированном доступе к информации есть вероятность удаления её части, внесения изменений, не отражающих объективную реальность, либо иных искажений.
Таким образом, некоторая информация, попавшая в оборот, может принести вред её обладателю и (или) иным субъектам. Значит, задача обладателя - не допустить её распространения или передачи другим лицам в случае возникновения угрозы причинения вреда (как самому обладателю информации, так и третьим лицам). Поскольку информация как объект гражданского оборота имеет нематериальную природу, её защита отличается особенностью: без участия государства невозможно оградить её обладателя от несанкционированного доступа.
Обеспечение права на защиту информации, как и других прав человека, государство осуществляет разными методами, способами и в разных формах. В последние годы в этой деятельности государство всё больше использует цифровые технологии в тандеме с правовым регулированием. Этот симбиоз уже позволил качественно решить многие задачи охраны правопорядка, в том числе в режиме реального времени, автоматизировать высокоскоростной анализ в кластерах Ыgdata, внедрить алгоритмы динамического распознавания угроз на этапе применения технологий обмена данными [4, с. 455].
Естественно, остановить научно-технический прогресс невозможно и нелогично. При высокой эффективности и устойчивости математических моделей, реализованных в решениях разного рода задач цифровой обработки данных, возрастает динамика интереса применения уже апробированных разработок к оптимизации решений задач с высокими показателями информационных трафиков. Отдельной категорией в таком смысле выступает, например, цифровизация деятельности судебной власти. Здесь преемственность рабочих технологий и алгоритмов представляет особый интерес по причине важности обеспечения конституционного права граждан на информацию не только для получения доступа к регламентам и постановлениям, но и, например,
1 Об информации, информационных технологиях и о защите информации: Федер. закон Рос. Федерации от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. № 31. Ч. 1, ст. 3448.
2 Об утверждении сведений, отнесенных к государственной тайне: Указ Президента Рос. Федерации от 30 ноября 1995 года № 1203 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1995. № 49, ст. 4775.
с целью обеспечения прав на защиту и оспаривание.
Потому применительно к вопросам правовой (в том числе судебной) практики в данной работе цифровые технологии предлагается условно разделить на две категории:
1. Технологии, позволяющие автоматизировать процессы, связанные с поиском, получением, передачей, производством и распространением информации.
2. Технологии, заменяющие человека на уровне искусственного интеллекта в принятии юридически значимых решений.
Казалось бы, развитие научно-технического прогресса до такой его стадии, как цифровизация, должно повысить качество реализации права на информацию, но по факту реализации, оказывается, не всё так однозначно.
Автоматизация оборота информации между любыми её субъектами решает многие задачи, описанные выше и в других наших работах [5, с. 171-172; 6, с. 134-135]. Однако сама по себе цифровизация требует наличия технически сложных инструментов и навыков владения ими, а также способностей контролировать их работу. В связи с этим снова возникает вопрос о доступности, достоверности и безопасности информации в условиях цифровизации.
Важно отметить, что ст. 19 Конституции РФ гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. При этом Российская Федерация, являясь государством демократическим и социальным, должна создать условия для реализации закреплённых в Конституции РФ прав, в том числе права на информацию, независимо от имущественного положения и уровня грамотности.
Влияние на научно-технический прогресс отдельно взятым лицом фактически невозможно. Независимо от предпочтений пользователей в итоге любой результат взаимодействия человека, государства и общества имеет свое цифровое овеществление или, по крайней мере, цифровой след, который и обуславливает возможность реализации человеком своих прав. В этом смысле право на информацию приобретает более существенное значение, поскольку от качества его реализации зависит и возможность пользования иными правами и свободами.
Алгоритмы построения программ, которые обеспечивают цифровизацию, непрозрачны и не доступны для понимания большинству граждан, которые являются лишь пользователями таких программ. Но каким образом гарантирована законность и объективность построения таких алгоритмов, а также насколько они защищены от внешнего воздействия заинтересованной в этом стороны? Ведь информация представляет ценность, если она объективна и достоверна, а в ином случае конституционное право на информацию превращается в декларацию.
Человек в условиях цифровизации и влияния на него нарастающих объёмов информации зачастую не может управлять процессом накопления информации о себе, следить за её достоверностью, влиять на её распространение.
Если же говорить о второй категории цифровых технологий, которые заменяют человека в принятии решений (так называемый искусственный интеллект), то угроз для человечества в их развитии ещё больше. Решение, принятое искусственным интеллектом, априори считается достоверным. Возникает вопрос: как оспорить такое решение, если непонятно, как искусственный интеллект пришёл к определённому результату? Внедрение искусственного интеллекта во все ветви власти, с одной стороны, оптимизирует процессы взаимодействия человека с государством, преследует задачи сделать власть открытой, прозрачной и доступной, но с другой - ставит определённый невидимый барьер между ними, умаляющий информационную доступность для той категории граждан, которая не владеет цифровыми технологиями на уровне пользователя, что, безусловно, ущемляет права этих граждан [7, с. 86-88].
Решение данной проблемы также является задачей государства в связи с неизбежным переходом общества на новую ступень развития, характеризующуюся цифровизацией всех видов деятельности человека.
Подобные сомнения мы встречаем и в рассуждениях представителей европейской юриспруденции. Так, Лоуренс Дайвер и Полин Макбрайд указывают на «высокие риски», связанные с использованием информационных технологий и искусственного интеллекта в юридической практике, вплоть до нарушения принципов законности и верховенства закона [8, с. 9].
В настоящее время невозможно полностью отказаться от прежних привычных человеку форм поиска, получения, передачи, производства и распространения информации с целью не декларативного, а реального обеспечения конституционного права на информацию, предусмотренного п. 4 ст. 29 Конституции РФ.
Между тем внедрение передовых цифровых технологий в какую-либо сферу должно сопровождаться юридическим закреплением гарантий их прозрачности и доступности для каждого гражданина. В этой связи приобретает значение тесное взаимодействие инженеров-математиков, создающих цифровые технологии, и отраслевых юристов.
Одной из важнейших концепций развития информационных цифровых технологий в правовой сфере является создание многоуровневых нейронных сетей глобального искусственного интеллекта, имеющего прямое сопряжение со всей цифровой экосистемой государства, что следует из необходимости подробного правового регулирования взаимоотношений разных сторон и контрагентов. Но, безусловно, существует необходимость дальнейшего усовершенствования законодательства и применения новых технологий в области защиты информации для поддержания конфиденциальности данных в современном цифровом мире [9, с. 9].
Устойчивость такой цифровой экосистемы может и должна быть обеспечена не только регламентированием доступа к информации, но и определением ответственности за любое правонарушение в области информационной защиты. В связи с этим возникает ряд базовых вопросов моделирования уровней нейросетей искусственного интеллекта, на которые в настоящий момент невозможно дать однозначные ответы, например: каким образом обеспечить своевременность доступа к оцифрованной информации любого гражданина с любым уровнем знаний и навыков в сфере современных технологий, если законом не предусмотрена ответственность за отсутствие доступа к высокотехнологичным способам информационного обмена данными? каким образом организовать идентификацию личности при получении цифровой информации с целью недопущения доступа к ней сторонних лиц? каковы права сторон в случае отсутствия взаимнооднозначного информационного трафика? и т. п.
Вопросы и противоречия в данном случае лишь подтверждают актуальность проблемы реализации конституционного права граждан на информацию при современном уровне развития цифровых технологий и цифровизации общества.
1. Лысенко Е. С. Борьба с преступностью в условиях развития информационного общества // Научный вестник Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова. 2022. № 4(93). С. 57-64.
2. Сарычев А. В., Архипцев И.Н., Сополева Д.М. Проявление экстремизма в «Даркнете» и меры борьбы с ним // Научный вестник Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова. 2023. № 3(96). С. 209-217
3. Колесников Е. В. Развитие информационных прав граждан в Российской Федерации и Республике Казахстан: конституционный аспект // Российская юстиция. 2019. № 1. С. 13-16.
4. Борисова О. В. О совершенствовании Уголовного кодекса Российской Федерации с учетом цифровизации преступной деятельности // Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Прогресс и преемственность
в Российском уголовном праве». Краснодар, 2021. С. 452-458.
5. Василенко В. В., Сафронов А. П., Смыслов А. А., Цепляев Д. П., Марковский А. Н. Бигармоническое сглаживание изображений // Интеллектуализация обработки информации: Тезисы докладов 13-й Международной конференции, г. Москва 2020 г. М.: Российская академия наук, 2020. С. 171-173.
6. Борисова О. В., Василенко В. В. Вектор развития судебной власти в условиях цифровизации // II Международная научно-практическая конференция «Современные тенденции развития управления и производства в условиях цифровизации», 21 -22 ноября 2022 г. г. М.: Вестник Академии управления и производства, вып. 4. С. 133-138.
7. Хабриева Т. Я., Черногор Н. Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. № 1. С. 85-102.
8. Дайвер Л. Цифровые технологии и правовая аргументация: влияние статистических юридических технологий на право // Теоретическая и прикладная юриспруденция. 2022. № 3(13). С. 8-22.
9. Семенов Е. Ю. Регулирование обработки персональных данных в России: юридические и технические аспекты // Научный вестник Орловского юридического института МВД России имени ВВ. Лукьянова. 2023. № 3(96). С. 69-77.
1. Ly'senko E. S. Borba s prestupnosfyu v usloviyax razvitiya informacionnogo obshhestva // Nauchny'j vestnik Orlovskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii imeni V.V. Luk'yanova. 2022. № 4(93). S. 57-64.
2. Sary'chev A. V., Arxipcev I.N., Sopoleva D.M. Proyavlenie e'kstremizma v «Darknete» i mery' bor'by' s nim // Nauchny'j vestnik Orlovskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii imeni V.V. Luk'yanova. 2023. № 3(96). S. 209-217
3. Kolesnikov E. V. Razvitie informacionny'x prav grazhdan v Rossijskoj Federacii i Respublike Kazaxstan: konstitucionny'j aspekt // Rossijskaya yusticiya. 2019. № 1. S. 13-16.
4. Borisova O.V. O sovershenstvovanii Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federacii s uchetom cifrovizacii prestupnoj deyateFnosti // Materialy' Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii s mezhdunarodny'm uchastiem «Progress i preemstvennost' v Rossijskom ugolovnom prave». Krasnodar, 2021. S. 452-458.
5. Vasilenko V.V., Safronov A.P., Smy'slov A.A., Ceplyaev D.P., Markovskij A.N. Bigarmonicheskoe sglazhivanie izobrazhenij // Intellektualizaciya obrabotki informacii: Tezisy' dokladov 13-j Mezhdunarodnoj konferencii, g. Moskva 2020 g. M.: Rossijskaya akademiya nauk, 2020. S. 171-173.
6. Borisova O.V., Vasilenko V.V. Vektor razvitiya sudebnoj vlasti v usloviyax cifrovizacii // II Mezhdunarodnaya nauchno-prakticheskaya konferenciya «Sovremenny'e tendencii razvitiya upravleniya i proizvodstva v usloviyax cifrovizacii», 21-22 noyabrya 2022 g. g. M.: Vestnik Akademii upravleniya i proizvodstva, vy'p. 4. S. 133-138.
7. Xabrieva T. Ya., Chernogor N. N. Pravo v usloviyax cifrovoj reaFnosti // Zhurnal rossijskogo prava. 2018. № 1. S. 85-102.
8. Dajver L. Cifrovy'e texnologii i pravovaya argumentaciya: vliyanie statisticheskix yuridicheskix texnologij na pravo // Teoreticheskaya i prikladnaya yurisprudenciya. 2022. № 3(13). S. 8-22.
9. Semenov E. Yu. Regulirovanie obrabotki personaFny'x danny'x v Rossii: yuridicheskie i texnicheskie aspekty' // Nauchny'j vestnik Orlovskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii imeni V.V. Luk'yanova. 2023. № 3(96). S. 69-77.
Сведения об авторах
Лидия Дмитриевна Матросова. Начальник кафедры информационных технологий в деятельности органов внутренних дел. Кандидат юридических наук, доцент.
Орловский юридический институт МВД России имени В. В. Лукьянова. 302027, Россия, г. Орел, ул. Игнатова, 2.
Ольга Васильевна Борисова. Заместитель председателя суда. Краснодарский краевой суд.
350063, Россия, Краснодарский край, г. Краснодар, ул. Красная, 10.
Вера Викторовна Василенко. Доцент кафедры функционального анализа и алгебры факультета математики и компьютерных наук. Кандидат физико-математических наук.
Кубанский государственный университет.
350040, Россия, Краснодарский край, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149.
Наталья Юрьевна Завьялова. Доцент кафедры специальных дисциплин. Кандидат юридических наук.
Краснодарский университет МВД России.
350005, Россия, Краснодарский край, г. Краснодар, ул. Ярославская, 128.
Information about the authors
Lidya D. Matrosova. Chief of the Department of Information technologies in Ministry of Internal Affairs. Candidate of Juridical Sciences, dozent.
Lukyanov Orel Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 302027, Russia, Orel, Ignatova str., 2.
Olga V. Borisova. Deputy Chairman of the Court. Krasnodar Regional Court.
350063, Russia, Krasnodar region, Krasnodar, Krasnaya str., 10.
Vera V. Vasilenko. Associate Professor, Department of Functional Analysis and Algebra, Faculty of Mathematics and Computer Science. Candidate of Physical and Mathematical Sciences.
Kuban State University.
350040, Russia, Krasnodar region, Krasnodar, Stavropolskaya str., 149.
Natalya Yu. Zavyalova. Associate Professor of the Department of Special Disciplines. Candidate of Legal Sciences.
Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 350005, Russia, Krasnodar region, Yaroslavskaya str., Krasnodar, 128.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. The authors declare no conflicts of interests.
Авторами внесён равный вклад в написание статьи. The authors have made an equal contribution.
Статья поступила в редакцию 13.02.2024; одобрена после рецензирования 15.05.2024; принята к публикации 23.05.2024.
The article was submitted February 13, 2024; approved after reviewing May 15, 2024; accepted to the writing of the article for publication May 23, 2024.
