CC BY
72
Раздел 2. Охрана и защита прав человека
КИРИЧЁК Е.В., KIRICHEK E.V.,
доктор юридических наук, доцент, Doctor of Legal Sciences,
Kirichek79@yandex.ru associate professor,
Управление учебно-методической работы; Kirichek79@yandex.ru
Академия управления Department of educational
Министерства внутренних дел and methodical work;
Российской Федерации, Academy of Management of the Ministry
125171, г. Москва, of the Interior of the Russian Federation,
ул. Зои и Александра Космодемьянских, 8 Z. and A. Kosmodemyanskih St. 8,
Moscow, 125171, Russian Federation
ЦИФРОВИЗАЦИЯ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ И ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ СТОРОНЫ
Аннотация. Статья посвящена анализу динамично развивающегося процесса — цифрови-зации. Любая сфера функционирования государства и общества так или иначе связана с вопросами использования информационно-коммуникационных технологий. С их развитием появляются не только новые возможности, но и угрозы для демократии и прав человека, затрагиваются сами основы человеческого бытия в обществе. Формирующееся информационно-цифровое пространство объективно становится качественно новой сферой правового, в том числе конституционно-правового, влияния. Исследование строилось на основе обобщения и системного анализа научных работ, а также нормативной правовой базы. Новизна и практическая значимость статьи состоят в попытке автора обосновать роль и значение цифровизации, рассмотрев ее положительные и отрицательные стороны.
Ключевые слова: цифровизация; цифровая экономика; электронное правосудие; право на информацию; информационное общество; цифровое право; инновационные технологии.
Для цитирования: Киричёк Е.В. Цифровизация конституционно-правовой и общественно-политической жизни современной России: положительные и отрицательные стороны // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2020. N 3 (53). С. 33-40.
DIGITALIZATION OF THE CONSTITUTIONAL AND LEGAL, SOCIAL AND POLITICAL LIFE IN MODERN RUSSIA: POSITIVE AND NEGATIVE ASPECTS
Annotation. The article is devoted to the analysis of a dynamically developing process — digitalization. Any sphere of the everyday life of the state and society is somehow related to the use of information and communication technologies. During the process of their development, not only new opportunities, but also threats to democracy and human rights are appearing, and the very foundations of human existence in society are affected. The information and digital environment, which is being created, is becoming a qualitatively new sphere of legal and constitutional influence. The research was based on the generalization and systematic analysis of the scientific papers, as well as the regulatory framework. The novelty and practical significance of the work consists in the author's attempt to substantiate the role and significance of digitalization, considering its positive and negative aspects.
Keywords: digitalization; digital economy; e-justice; right to information; information society; digital law; innovative technologies.
For citation: Kirichek E.V. Digitalization of the constitutional and legal, social and political life in modern Russia: positive and negative aspects // Legal Science and Law Enforcement Practice. 2020. No. 3 (53). P. 33-40.
Достаточно динамично развивающийся процесс формирования представлений о цифровизации, привлекает ученых и
практиков, деятельность которых связана с различными областями познания [см., например: 1; 2; 3; 4; 5; 6; 7]. Несмотря на то,
что данное понятие используется преимущественно со второй половины 90-х годов ХХ века* (а если обратиться к идее «машинизации» эпохи Возрождения, когда люди только начинали задумываться о замене человека машиной, то значительно раньше), важно отметить следующее: российская правовая наука и практика не сформировала пока четкого представления о цифровизации.
Вместе с тем информатизация современного общества, внедрение новых информационных технологий неизбежно влияют не только на организацию и деятельность органов публичной власти, но и на претворение в жизнь предписаний конституционно-правовых норм. Происходят процессы центростремительной адаптации конституционных институтов к новым реалиям общественной жизни.
В настоящее время в информационном пространстве многие конституционные принципы и нормы реализуются посредством цифровой среды. При этом особо значимой является сфера обеспечения прав и свобод человека и гражданина, в том числе право на частную жизнь, свобода выражения мнений, право избирать и быть избранным, право на поиск, получение и распространение информации любыми законными способами, право на судебную защиту, право на идентификацию, право доступа к электронной сети, право на конфиденциальность и т.д. Не случайно сформулированный в Резолюции Совета ООН по правам человека от 16 июля 2012 г. A/HRC/RES/20/8 «Поощрение, защита и осуществление прав человека в Интернете»** принцип определяет, что права, принадлежащие человеку офлайн (от англ. offline - вне сети), должны также защищаться и онлайн (от англ. online - в сети).
Современное интернет-пространство не может существовать без права, так же как и реализация ряда субъективных прав представляется затруднительной без Интернета. Это свидетельствует о том, что право становится не только средством
обеспечения цифровизации, но и цифро-визация, являясь важным фактором, оказывает определенное влияние на сферу правового регулирования [8, с. 91].
Рост экономики многих стран, внедрение возможностей информационных технологий послужили мощным импульсом цифрового развития права, а это, в свою очередь, способствовало появлению новых горизонтов использования киберпростран-ства, оперативности решения актуальных задач и, что очень важно, экономии времени.
В настоящее время сформирована нормативная правовая база в сфере реализации конституционного права на информацию***, в которой нашел свое отражение ряд базовых понятий. Кроме этого, появились новые, имеющие конституционное значение формы деятельности на местном, региональном, федеральном и международном уровнях, такие как электронное правительство, электронное голосование, электронное правосудие, и др., оказывающие непосредственное влияние на поведенческий образ самого человека.
Однако в практике правового регулирования содержание термина «цифро-визация» не раскрывается. Его наполнение имеет ярко выраженный научно-технический смысл, не связанный с юриспруденцией. Важно заметить, что цифровизация не ограничивается использованием только ин-
* Об утверждении Правил технической эксплуатации первичных сетей Взаимоувязанной сети связи Российской Федерации: приказ Госкомсвязи России от 19 окт. 1998 г. N 187 // СвязьИнформ. 1998. N 10 (чч. 1, 2).
** См.: 11К1_: http://www.lawtrend.org>wp
*** Об информации, информационных технологиях и о защите информации: федер. закон от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ: ред. от 2 дек. 2020 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. N 31 (ч. I). Ст. 3448; 2019. N 49 (ч. V). Ст. 6986; Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления: федер. закон от 9 февр. 2009 г. N 8-ФЗ: ред. от 28 дек. 2017 г. // Там же. 2009. N 7. Ст. 776; 2018. N 1 (ч. I). Ст. 7; О проведении эксперимента по голосованию на цифровых избирательных участках, образованных в городе федерального значения Москве, на дополнительных выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации седьмого созыва и выборах высших должностных лиц субъектов Российской Федерации (руководителей высших исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации), проводимых 8 сентября 2019 года: федер. закон от 29 мая 2019 г. N 102-ФЗ // Там же. 2019. N 22. Ст. 2658.
формационно-коммуникационных технологий, а предполагает применение широкого спектра цифровых моделей, новых бизнес-процессов и создание цифровых активов*.
Сегодня цифровая индустрия оказывает существенное влияние на модернизацию традиционных рынков - труда, капиталов, товаров, услуг. Приоритетными становятся ценностные ориентиры: «большие данные», «информационная платформа», «искусственный интеллект», «цифровые деньги», «цифровое право» и др., являющиеся своего рода вектором поступательного развития бизнес-проектов.
Несмотря на то, что в гуманистически устроенном обществе тотальная цифрови-зация права невозможна, ее влияние на трансформацию правовой среды очевидно. И эта тенденция со временем будет только наращиваться, охватывая все новые области жизнедеятельности человека. О неизбежности этого процесса неоднократно говорилось на международном уровне, в частности:
- общими интересами государств -участников СНГ являются: обеспечение информационной безопасности, информационная открытость, развитие образования, науки, техники и культуры, координация действий в борьбе с организованной преступностью и др.**;
- революционное воздействие информационно-коммуникационных технологий касается образа жизни людей, их образования и работы, а также взаимодействия правительства и гражданского общества, они становятся жизненно важным стимулом развития мировой экономики***;
- на современном этапе общепризнанным фактом для международного сообщества является отведение информационно-коммуникационным технологиям определяющей роли в развитии всех сфер жизнедеятельности государства, общества, человека****;
- обеспечение условий оказания и получения электронных государственных услуг включает закрепление прав и обязанностей участников оказания и получения электронных государственных услуг, защиту их прав и законных интересов, формирование соответствующей правовой основы и др.*****;
- электронное правительство создается для повышения эффективности и открытости деятельности государственных органов исполнительной власти, органов местного самоуправления в условиях формирования и развития информационного общества******.
Существующие модернизационные процессы сказываются и на развитии правового рынка, происходит переосмысление традиционных практик, упрощается сбор и обработка информации, это позволяет на основе анализа больших данных предлагать модели ведения юридической деятельности, развивать правовые платформы электронной коммерции (маркетплейсы) и онлайн-конструкторы договоров. В тех от-
* О проекте решения Высшего Евразийского экономического совета «Об Основных направлениях реализации цифровой повестки Евразийского экономического союза до 2025 года»: решение N 82 Совета Евразийской экономической комиссии (Принято в г. Москве 15 сент. 2017 г.) // Евразийский экономический союз: официальный сайт. 11К1_: http://www.eaeunion.org
** О Концепции формирования информационного пространства Содружества Независимых Государств: решение Совета глав правительств СНГ (Принято в г. Москве 18 окт. 1996 г.) // Рос. газ. («Экономический союз»). 1996. 7 дек.
*** Окинавская хартия глобального информационного общества (Принята на о. Окинава
22 июля 2000 г.) // Дипломатический вестник.
2000. N 8. С. 51-56.
**** Решение Совета глав правительств СНГ «О Стратегии сотрудничества государств — участников СНГ в построении и развитии информационного общества на период до 2025 года и Плане действий по ее реализации» (Принято в г. Минске 28 окт. 2016 г.). URL: http://digital.gov.ru
***** Модельный закон об электронных государственных услугах (Принят в г. Санкт-Петербурге 7 апр. 2010 г. постановлением 34-7 на 34-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств — участников СНГ) // Межпарламентская Ассамблея государств — участников Содружества Независимых Государств. Информационный бюллетень. 2010. N 47. С. 184-198.
****** Модельный закон об электронном правительстве (Принят в г. Санкт-Петербурге 25 нояб. 2016 г. Постановлением 45-14 на 45-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств — участников СНГ) / / Межпарламентская Ассамблея СНГ: официальный сайт. URL: http://iacis.ru
раслях права и отраслях законодательства, эффективность которых напрямую зависит от качества сбора, хранения и анализа информации, воздействие цифровизации проявляется значительнее (финансовое право, налоговое право, информационное право, предпринимательское право и др.).
Таким образом, можно с уверенностью утверждать: масштабы влияния цифровизации на российскую правовую среду настолько велики, что возникают определенные предпосылки для создания нового института, или, возможно, подотрасли информационного права - цифрового права. Учитывая дискуссионность вопроса, О.В. Танимов и А.Р. Шевченко предлагают рассматривать цифровое право с позиции теории юридических фикций [9, с. 8].
Кроме того, серьезное внимание уделяется цифровой экономике и ее взаимосвязи с цифровым правом. Затраты на ее развитие к 2024 году предполагается увеличить до 5,1 % ВВП России за счет всех источников по доле в ВВП не менее чем в три раза по сравнению с 2017 годом (1,7 %)*.
Конечно, только финансовых средств, необходимых для достижения результата, недостаточно. Требуется также прочная нормативная правовая база, регулирующая особенности применения инновационных технологий на финансовом рынке, например, оборот криптовалют, осуществление краудфандинговой деятельности, совершение сделок в электронной форме; вопросы киберфизических систем, совершенствования механизмов стандартизации, а также банковской, коммерческой, врачебной и других видов тайн.
Все это обусловливает интерес ученых к исследованию проблемных вопросов. И если положительные стороны цифровизации очевидны, то среди отрицательных сторон можно выделить:
- скрытую контролируемость процессов жизнедеятельности человека. Се-
* Национальная программа «Цифровая экономика Российской Федерации»: паспорт национального проекта (утв. президиумом Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам, протокол от 4 июня 2019 г. N 7). Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
годня человек повсеместно находится под пристальным видеонаблюдением при реализации прав на отдых, на труд и других прав. Вместе с тем отдельные государства, например Федеративная Республика Германия и Королевство Нидерландов, вообще отказались от цифровизации избирательного процесса, поскольку, по их мнению, современные технологии не в полной мере способны обеспечить необходимую степень прозрачности [5, с. 29];
- нарушение конфиденциальности персональных данных и, как следствие, использование информации в корыстных целях, в том числе в глобальном масштабе - для формирования антидемократических режимов [10, с. 4]. Также следует обратить внимание на тот факт, что владение тем или иным гражданином не принадлежащей ему информацией, хранящейся на электронных носителях либо отправленной на свой адрес электронной почты, непременно создает условия для ее последующего неконтролируемого распространения. Правовые последствия здесь могут быть самыми разными в зависимости от субъекта (носителя) информации, в том числе обладающего статусом носителя конфиденциальной информации, и мер, которые он предпринял для ее сохранности в смысле законодательства об информации, информационных технологиях и о защите информации [11, с. 42].
Актуальность защиты персональных данных подтверждается деятельностью Роскомнадзора в части увеличения количества выявленных нарушений. Так, если результативность проверок в 2018 году составляла 80 %, то в 2019 году - 81,29 %. Всего в 2019 году проведено 989 плановых и 30 внеплановых проверок, а также 136 плановых проверок в отношении государственных органов, органов местного самоуправления, обеспечивающих обработку персональных данных, по результатам которых выдано 799 предписаний об устранении выявленных нарушений**.
** Доклад об осуществлении государственного контроля (надзора) и об эффективности такого контроля (надзора) за 2019 год // Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций: официальный сайт. URL: https://rkn. gov.ru
В 2019 году в адрес ведомства и его территориальных органов было подано 50 394 обращения граждан и юридических лиц (в 2018 году - 41 171), в том числе 49 683 - обращения и жалобы граждан (субъектов персональных данных) и 711 - юридических лиц. Причем круг вопросов самый различный - от применения законодательства, разъяснения порядка, условий и правомочности обработки персональных данных до жалоб на действия операторов. Доводы заявителей подтвердились в 7,2 % случаев*;
- воздействующее влияние одних субъектов на других в процессе реализации отдельных прав и свобод (например, организаций, оказывающих услуги доступа к сети Интернет), манипулирование сознанием граждан посредством ресурсов Глобальной сети, что иногда рассматривается как средство политического давления и применяется для доведения своих идей и поиска сторонников;
- низкий уровень цифровой грамотности населения. Отношение к Интернету, а тем более элементарные навыки и умения пользования им у граждан различные. Одни демонстрируют полное равнодушие, другие, напротив, не представляют свою жизнь без интернет-ресурсов. Развитие цифровой грамотности населения - это первостепенная задача федерального проекта «Кадры для цифровой экономики национальной программы "Цифровая экономика Российской Федерации"»**. Основной акцент Проекта сделан на содействии гражданам в освоении цифровой грамотности, в частности, на создании общедоступных онлайн-сервисов, использовании положительного зарубежного опыта, стационарном и онлайн-обучении, привлечении высокопрофессиональных кадров, реализации программ переподготовки и перспективных образовательных проектов, в том числе по вопросам кибербезо-пасности, и т.д. Все это непременно будет способствовать полноценному вовлечению граждан в участие в общественной жизни, привитию интереса к электронным
технологиям как полезным инструментам, являющимся средствами реализации их прав и свобод.
В Рекомендациях по электронной демократии, принятых в 2009 году Комитетом министров Совета Европы, отмечается, что информационно-коммуникационные технологии, с одной стороны, могут способствовать повышению уровня занятости, обеспечению прав и свобод человека и гражданина, с другой - негативно сказаться на реализации прав, свобод и ценностей***;
- дополнительные финансовые затраты на техническое оснащение никаким образом не соотносятся с минимальным размером оплаты труда и величиной прожиточного минимума, при том что современная действительность диктует условия, при которых полноценная реализация отдельных прав и свобод напрямую зависит от информационно-коммуникационных технологий. Например, подача заявлений для государственной регистрации прав на недвижимое имущество (Росреестр), заявлений и обращений в государственные органы, учреждения, организации, реализация образовательных программ с применением электронного обучения и дистанционных образовательных технологий и др. предполагают наличие электронных гаджетов и, соответственно, оплаты услуг провайдеров;
- регресс в развитии права и государства, спровоцированный повсеместным внедрением искусственного интеллекта. Искусственный интеллект в отрыве от человеческого сознания не способен развивать право и государство. В данном случае важно сочетать принцип соразмерности использования искусственного интеллекта и аналитического человеческого мышления в развитии права и государства, в котором, несмотря ни на что, именно человек является движущей силой, определяющей вектор поступательного развития всего существующего.
* Там же.
** Национальная программа «Цифровая эко-
номика Российской Федерации»: паспорт национального проекта.
*** Рекомендации Комитета министров Совета Европы CM/REC(2009)1 по электронной демократии (приняты Комитетом министров 18 февр. 2009 г. на 1049-м собрании заместителей министров) // Внесудебные процедуры — альтернативное урегулирование споров — примирение сторон. URL: http://mosmediator.narod.ru
Стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий способствует снижению коммуникативной активности личности, и, на первый взгляд, это может нанести серьезный урон государству и праву. Вместе с тем анализ практики позволяет сделать вывод, что это далеко не так.
Положительная динамика использования информационно-коммуникационных технологий свидетельствует об их востребованности. В качестве примера можно привести статистику обращений граждан в органы государственной власти. В частности, в 2019 году в адрес Президента Российской Федерации поступило более 1,3 млн обращений, запросов информации и сообщений (АППГ - более 1,6 млн). При этом наибольшее количество - 64,6 % обращений поступило в форме электронного документа (АППГ - 65,7 %)*.
В январе 2020 года в Правительство Российской Федерации поступило около 9,2 тыс. обращений, в том числе в форме электронного документа - 7,2 тыс. заявлений; в декабре 2019 года - почти 10,2 тыс. обращений, в том числе в форме электронного документа - 7,4 тыс. заявлений**.
В 2019 году в Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации поступило 44 тыс. обращений граждан (АППГ - 31,5 тыс.), из них через Виртуальную приемную на официальном сайте Совета Федерации в сети Интернет - около 29 тыс. (АППГ - 17 тыс.)***.
За осеннюю сессию 2019 года в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации поступило на рассмотрение 63,8 тыс. обращений (АППГ
- 62,4 тыс.), из них 50,5 тыс. обращений поступило через интернет-приемную Государственной Думы (АППГ - 45,5 тыс.)****.
Кроме этого, как известно, в проводимой в Российской Федерации судебной реформе акцент делается на развитии электронного правосудия в целях упрощения процедуры рассмотрения дел, достижения качественных показателей, в том числе эффективного исполнения судебных решений, за счет внедрения информационно-коммуникационных технологий*****. Важной вехой реформирования судебной системы явилось принятие Федерального закона от 23 июня 2016 г. N 220-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части применения электронных документов в деятельности органов судебной власти»******, закрепившего использование с 1 января 2017 г. в деятельности судов электронного документооборота.
Подтверждением этого являются статистические данные за 2017-2019 гг. Если в 2017 году в федеральные суды общей юрисдикции в электронном виде поступило около 280 тыс. документов процессуального характера, то в 2018 году - около 700 тыс., в 2019 году - более 1 млн. Положительная динамика отмечается и в деятельности федеральных арбитражных судов: в 2017 году - почти 300 тыс. документов, в 2018 году - около 400 тыс., в 2019 году - почти 500 тыс.
Кроме этого, широкое распространение получили электронные сервисы. Об этом свидетельствуют приведенные данные о количестве (рост 30-40 % ежеквартально) подаваемых в суды документов, а также личные кабинеты, создаваемые
* Обзоры обращений, адресованных Президенту Российской Федерации // Президент Российской Федерации: официальный сайт. URL: http://letters.kremlin.ru
** Обзоры обращений в Правительство Российской Федерации // Правительство Российской Федерации: официальный сайт. URL: http://services.government.ru
*** Обзоры обращений граждан в Совет Федерации Федерального Собрания Российской
Федерации // Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации: офици-
альный сайт. URL: http://council.gov.ru
**** Сведения об обращениях граждан, поступивших в Государственную Думу за сессию // Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации: официальный сайт. URL: http://duma.gov.ru
***** О федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 20132020 годы»: постановление Правительства Российской Федерации от 27 дек. 2012 г. N 1406: ред. от 25 дек. 2019 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2013. N 1. Ст. 13; 2020. N 2 (ч. I). Ст. 163.
****** Там же. 2016. N 26 (ч. I). Ст. 3889.
в системе ГАС «Правосудие». За время существования электронных сервисов создано более 2 млн 270 тыс. личных кабинетов участников судопроизводства в федеральных судах. Более того, оснащение всех федеральных судов общей юрисдикции средствами видеоконференцсвязи позволило в 2019 году провести с их помощью более 248 тыс. судебных заседаний [12].
Особая активность обращений граждан в суды наметилась в период действия противоэпидемиологических мер. Например, с 18 марта по 20 апреля 2020 г. в 1,5 раза возросло количество документов (в том числе исков, ходатайств, жалоб и др.), подаваемых в электронном виде, -около 200 тыс. в федеральных судах общей юрисдикции и свыше 50 тыс. в федеральных арбитражных судах. Судами рассмотрено свыше 2 млн дел и материалов, проведено 8 тыс. судебных заседаний посредством видеоконференцсвязи [12].
Вместе с тем важно отметить, что обращения граждан в форме электронного документа являются правом, а не императивной обязанностью. Это всего лишь дополнительный способ обращения, наряду с которым подача соответствующих документов и приложений к ним может быть осуществлена и на бумажном носителе.
Таким образом, подводя итог изложенному, можно сделать следующие выводы:
1. Принимая во внимание то, что цифровые технологии выступают прежде всего в качестве обеспечивающего средства конституционного права человека на получение информации, а процесс цифровизации предоставляет безграничные возможности ее использования, дебаты относительно границ реализации прав и свобод человека и гражданина будут только усиливаться.
2. Недооценка возможностей широкого использования информационно-коммуникационных технологий, их влияния на автономию личности, на принятие самостоятельных решений является следствием низкой информационной грамотности и обеспеченности населения. Именно информационно-коммуникационные технологии способны влиять на формирование совершенно новой модели коммуникаций между власть имущими и человеком, когда человек получает, например, комплекс услуг, коммуници-руя с властью в удаленном доступе. В свою очередь, власть, заинтересованная в положительных отзывах, старается незамедлительно реагировать на обращения граждан, проявляя обеспокоенность относительно распространения негативной информации о своей деятельности и в определенных случаях принимает запретительные меры для ограничения критики публичных институтов.
Здесь важно соблюсти баланс между властью и свободой, поскольку существование свободы личности вне сильной государственной власти невозможно. В свою очередь, государство, не обеспечивающее полноценную защиту свободы, как совершенно оправданно отметил Н.С. Бондарь, в любой момент может стать тоталитарным [13, с. 30-31].
3. Широкомасштабное внедрение информационно-коммуникационных технологий неизбежно сказывается на функционировании органов власти, институтов гражданского общества, трансформации существующих общественных структур, а также на реализации конституционно-правовых установлений. Их соразмерная интеграция, безусловно, способствует упрощению формальных процедур, в том числе при реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина.
Список литературы
1. Авакьян С.А. Информационное пространство знаний, цифровой мир и конституционное право // Конституционное и муниципальное право. 2019. N 7. С. 23-28.
2. Боброва Н.А. Цифровизация: плюсы и минусы // Конституционное и муниципальное право. 2019. N 10. С. 23-25.
3. Василевич Г.А. Цифровизация права как средство повышения его эффективности // Конституционное и муниципальное право. 2019. N 8. С. 32-35.
4. Зорькин В.Д. Право в цифровом мире // Рос. газ. 2018. 29 мая.
5. Саурин А.А. Цифровизация как фактор трансформации права // Конституционное и муниципальное право. 2019. N 8. С. 26-31.
6. Хабриева Т.Я. Право перед вызовами цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. N 9.
С. 5-16.
7. Шахрай С.М. «Цифровая» Конституция. Судьба основных прав и свобод личности в тотальном информационном обществе // Вестник Российской академии наук. 2018. N 12. Т. 88. С. 1075-1082.
8. Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права.
2018. N 1. С. 85-102.
9. Танимов О.В., Шевченко А.Р. Цифровое право: основные сущностные аспекты // Российская юстиция.
2019. N 10. С. 6-9.
10. Авакьян С.А. Основные тенденции современного развития конституционного права // Конституционное и муниципальное право. 2017. N 4. С. 3-7.
11. Алешкова И.А., Молокаева О.Х. Опасности цифрового развития права: очевидные, скрытые, мнимые // Конституционное и муниципальное право. 2019. N 8. С. 41-45.
12. Куликов В. Жалобная сеть // Рос. газ. 2020. 22 апр.
13. Бондарь Н.С. Власть и свобода на весах конституционного правосудия. М.: Юстицинформ, 2005. 592 с. References
1. Avak'yan S.A. Information space of knowledge, digital world and constitutional law Constitutional and municipal law, 2019, no. 7, рр. 23-28. (In Russ.).
2. Bobrova N.A. Digitalization: pros and cons. Constitutional and municipal law, 2019, no. 10, рр. 23-25. (In Russ.).
3. Vasilevich G.A. Digitalization of law as a means of increasing its effectiveness. Constitutional and municipal law, 2019, no. 8, рp. 32-35. (In Russ.).
4. Zor'kin V.D. The Right in a digital world. Russian newspaper, 2018, May, 29. (In Russ.).
5. Saurin A.A. Digitalization as a factor of law transformation. Constitutional and municipal law, 2019, no. 8, рp. 26-31. (In Russ.).
6. Khabrieva T.Ya. Law before the challenges of digital reality. Journal of Russian law, 2018, no. 9, рp. 5-16. (In Russ.).
7. Shakhray S.M. "Digital" Constitution. The fate of basic human rights and freedoms in a total information society. Bulletin of the Russian Academy of Sciences, 2018, no. 12, vol. 88, pp. 1075-1082. (In Russ.).
8. Khabrieva T.Ya., Chernogor N.N. Law in the conditions of digital reality. Journal of Russian law, 2018, no. 1, pp. 85-102. (In Russ.).
9. Tanimov O.V., Shevchenko A.R. Digital right: the main essential aspects. The Russian justice, 2019, no. 10, pp. 6-9. (In Russ.).
10. Avak'yan S.A. Main trends in the modern development of constitutional law. Constitutional and municipal law, 2017, no. 4, pp. 3-7. (In Russ.).
11. Aleshkova I.A., Molokaeva O.H. Dangers of digital development of law: obvious, hidden, imaginary. Constitutional and municipal law, 2019, no. 8, pp. 41-45. (In Russ.).
12. Kulikov V. Complaint network, Russian newspaper, 2020, April 22. (In Russ.).
13. Bondar'N.S. Power and freedom in the balance of constitutional justice, Moscow, Yustitsinform Publ., 2005. 592 p. (In Russ.).
