CC BY
24
5.2. Цифровые финансовые активы и цифровая валюта как новые инструменты эффективной реализации виртуальных хозяйственных связей субъектов МСП
12.00.03
©Захаркина А. в.1", ©Кузнецова О. А.12'ь 1ФГБОУ ВО «Пермский государственный национальный исследовательский университет» 2Пермский институт ФСИН России, г. Пермь, Российская Федерация ае-таН: [email protected] ье-таМ: [email protected]
Аннотация. Цель исследования. В статье через призму криптоэкономики и национальных целей развития Российской Федерации анализируется «цифровая трансформация»; рассматривается вопрос об истории позитивации цифровых финансовых активов путем подробного изучения соответствующих экспертных заключений на законопроект о цифровых финансовых активах; определяется самостоятельное место цифровых финансовых активов в системе объектов гражданских прав; уделяется внимание значению позитивации цифровых финансовых активов и цифровой валюты для цифровизации малого и среднего бизнеса в Российской Федерации. Целью исследования является рассмотрение цифровых финансовых активов и цифровой валюты с позиции их наиболее значимой функции - быть инструментом эффективной реализации виртуальных хозяйственных связей субъектов малого и среднего предпринимательства. Выводы. В результате проведенного исследования авторы приходят к выводу о чрезвычайной значимости «цифровых» новелл отечественного гражданского законодательства для создания негосударственной платежной системы, задуманной для облегчения процесса инвестирования в бизнес субъектов малого и среднего предпринимательства. Анонимность блокчейна создает необходимую аттракцию для инвестирования в отечественную экономику как со стороны российских инвесторов, так и со стороны иностранных инвесторов. Реализация виртуальных хозяйственных связей субъектов МСП в рамках электронного бизнеса немыслима без соответствующей экосистемы, правовое регулирование которой включает в себя прежде всего позитивацию цифровых финансовых активов и цифровой валюты.
Ключевые слова: цифровые финансовые активы, цифровая валюта, субъекты МСП, цифровая экономика, виртуальные хозяйственные связи, электронный бизнес.
Благодарности: Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Пермского края в рамках научного проекта № 19411-590001 р_а «Цифровизация региональной нормативной платформы инструментов развития субъектов малого и среднего предпринимательства в Пермском крае с целью завоевания им статуса инвестиционной привлекательного региона». Для цитирования: Захаркина А. В., Кузнецова О. А. Цифровые финансовые активы и цифровая валюта как новые инструменты эффективной реализации виртуальных хозяйственных связей субъектов МСП // Проблемы экономики и юридической практики. 2020. Т. 16. № 6. С. 148-153.
Digital Financial Assets and Digital Currency as New Tools for Effective Implementation of Virtual Economic Relations of SMES
©A. V. Zakharkina1a, ©O. A. Kuznetsova12b 1Perm State University, Perm, Russian Federation 2Perm Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Perm, Russian Federation ae-mail: [email protected] be-mail: [email protected]
Abstract. Purpose of research. In article through the prism of cryptoeconomy and national development goals the Russian Federation analyzed the «digital transformation»; discusses the history of positively digital of financial assets, through a detailed study of the relevant expert opinions on the draft law on digital of financial assets; the independent place digital of financial assets in system of objects of civil rights; attention is paid to the value of positively digital of financial assets and digital currencies for the digitalization of small and medium business in the Russian Federation. The purpose of the study is to consider digital financial assets and digital currency from the position of their most significant function - to be a tool for the effective implementation of virtual economic relations of small and medium-sized businesses. Conclusions. In the study the authors come to the conclusion that the extraordinary significance of digital stories domestic civil law to create a private payment system designed to facilitate investments in business entities of small and medium enterprises. The anonymity of the blockchain creates a necessary attraction for investing in the domestic economy both from Russian investors and from foreign investors. The implementation of virtual economic relations of SMEs within the framework of e-business is unthinkable without an appropriate ecosystem, the legal regulation of which includes, first of all, the activation of digital financial assets and digital currency.
Keywords: digital financial assets, digital currency, SMEs, digital economy, virtual economic relations, e-business.
Acknowledgments: The study was performed under financial support of RFBR and Perm Region within the framework of scientific project No. 19-411-590001 RA «The Digitalization of Regional Regulatory Platform Tools for the Development of Small and Medium Entrepreneurship in the Perm Krai with the Goal of Conquering them with the Status of Investment-Attractive Region» For citation: Zakharkina A. V., Kuznetsova O. A. Digital Financial Assets and Digital Currency as New Tools for Effective Implementation of Virtual Economic Relations of SMES // Economic problems and legal practice. 2020. Vol. 16. № 6. P. 148-153.
ВВЕДЕНИЕ
На протяжении длительного времени курс политики Российской Федерации был взят на «строительство рыночной экономики», перехода от административно-командной системы управления к рыночной. При этом объективный процесс научно-технического прогресса, ознаменованного стремительным развитием 1Т-технологий, способствовал изменению курса в сторону «криптоэкономики», в структуре которой присутствуют криптобиржи, позволяющие осуществлять оборот криптоакти-вов. В отечественный терминологический категориальный аппарат «криптоактивы» вошли под иным наименованием -«цифровой финансовый актив» (далее - ЦФА, цифровой финансовый актив). При этом, как верно подчеркивает J. Вгекке, в криптоэкономике меняется «центральная» позиция государства: ключевой фигурой криптомира становится инженер-хакер, стремящийся заставить децентрализованные сети «работать» для обеспечения информационной безопасности и конфиденциальности [Вгекке, 2020].
В Указе Президента РФ от 21 июля 2020 г. № 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года»1, перечислены национальные цели Российской Федерации: их всего пять, одной из которых названа «цифровая трансформация». Очевидно, что для достижения обозначенной цели государству необходимо создать соответствующие правовые условия: разработать качественную нормативную платформу, отвечающую национальным интересам.
Интересно отметить, что, специально рассматривая цифро-визацию как фактор трансформации финансовых правоотношений, Н.В. Омелехина приходит к оригинальному выводу о двух аспектах цифровизации: понимание последней как способе отражения действительности и как способе преобразования действительности [Омелехина, 2020]. На наш взгляд, циф-ровизация - это многоёмкий, объективный и систематический процесс, направленный на внедрение 1Т-технологий в структуру многочисленных общественных отношений, допускающих подобное «вмешательство».
Цифровизация трансформирует общественную жизнь настолько, что с уверенностью можно сказать, что мир никогда не будет прежним: теперь хранение важных документов осуществляется не в сейфе, а в облаке; охрану дома мы поручаем не человеку, а системе видеофиксации «умный дом»; светофор переключается не по заранее установленному времени, а в зависимости от загруженности дорог и т.д. С одной стороны, происходит тотальный отказ от посредников, а с другой стороны - тотальное недоверие к человеку и абсолютное доверие к компьютерному коду. Влияние этих процессов на общественную жизнь еще предстоит изучить.
1 Указ Президента РФ от 21 июля 2020 г. № 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года» // Официальный интернет-портал правовой информации: http://www.pravo.gov.ru (дата опубликования: 21.07.2020).
ПОЗИТИВАЦИЯ ЦФА ПО РОССИЙСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ
1 января 2021 года вступит в силу долгожданный нормативный акт - Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - Закон № 259-ФЗ)2. Этот закон обсуждался на протяжении двух с половиной лет, существенно видоизменяясь в результате многочисленных правок. Как известно, первоначальный текст законопроекта «О цифровых финансовых активах» (далее - законопроект о ЦФА)3 был внесен в Государственную Думу ФС РФ в конце марта 2018 года. В качестве основных целей принятия соответствующего закона позиционировалось необходимость легального дефинирования «финансовых активов», использование которых происходит в результате применения «цифровых финансовых технологий», а также создание правовых условий для инвестиционной аттракции. Как видим, законодатель направил усилия одновременно на статуирование цифровых финансовых активов, а также на создание условий для развития электронного бизнеса.
Первоначальная редакция закона о ЦФА содержала значительное количество дефиниций, создавая тот самый необходимый задел для дальнейшей «цифровизации» соответствующего нового сегмента отношений. Так, в проекте содержалось весьма лаконичное определение цифровых финансовых активов, под которыми законодатель предлагал понимать «имущество в электронной форме, созданное с использованием криптографических средств». При этом законопроект содержал исчерпывающий перечень имущества, которое имело статус «цифровых финансовых активов». К такому имуществу законодатель отнес криптовалюту и токен. Как и в ныне действующей редакции, в первоначальном тексте законопроекта было установлено императивное правило о том, что криптова-люта не является законным средством платежа на территории Российской Федерации. В легальном определении такого термина, как «токен» законодатель акцентировал внимание на цель этого цифрового финансового актива, в качестве которой было названо «привлечение финансирования». Кроме прочего, следует подчеркнуть, что первоначальный проект закона о цифровых финансовых активах уделял особое внимание и смарт-контракту, определяя его через такое родовое понятие,
2 Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации: http://www.pravo.gov.ru (дата опубликования: 31.07.2020).
3 Проект Федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых акти-
вах» (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 20 марта 2018 г.) //
Текст документа приведен в соответствии с публикацией на сайте: http://sozd.parlament.gov.ru/ (по состоянию на 20 марта 2018 г.).
как «договор в электронной форме», за что был подвергнут многочисленной критике.
Комитет по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству в своем заключении на этот первоначальный текст проекта сделал весьма интересные замечания: во-первых, отдельные легальные дефиниции содержат признаки юридико-лингвистической неопределенности; во-вторых, некоторые термины, например «криптовалюта», упоминаются только в понятийно-категориальном аппарате закона и в иных положениях законопроекта не встречаются; в-третьих, технологическая терминология не во всех случаях корректно отражает соответствующие явления; в-четвертых, позитивацию цифровых финансовых активов следует вводить через такое базовое понятие, как «цифровое право» взамен используемому в законопроекте «токену»4.
Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, анализирую первоначальную редакцию исследуемого законопроекта, пришел к выводу об отсутствии у законопроекта самодостаточного предмета регулирования, пояснив это следующим образом: технология, лежащая в основе взаимодействия между участниками оборота ЦФА, то есть форма соответствующих отношений взяла вверх над содержанием, поскольку была поставлена разработчиками во главу угла при формулировании положений проекта. То, что ЦФА существуют в цифровом пространстве, еще не означает, что ЦФА принципиально отличается от имущества, существующего в нецифровой форме. В этом смысле нет оснований для введения нового терминологического обозначения в виде термина «ЦФА». Отношения, возникающие по поводу ЦФА, по своей правовой природе являются гражданско-правовыми. Стало быть, их правовое регулирование должно быть установлено на уровне Гражданского кодекса РФ. Законопроект о ЦФА отличается фрагментарным регулирование отдельных гражданских отношений, что представляется излишним5.
Комитет по финансовому рынку также подготовил заключение от 16 мая 2018 г. № 81/5, в котором обратил внимание на достоинства и недостатки законопроекта о ЦФА. Так, в указанном заключении подчеркивается новизна, актуальность и необходимость регулирования той новой сферы экономических отношений, которые составляют предмет Закона о ЦФА. В числе недостатков указываются следующие: во-первых, в законопроекте нет непосредственно прав и обязанностей участников соответствующих новых правоотношений, что свидетельствует об отсутствии в этом проекте норм права; во-вторых, ЦФА должны быть урегулированы через объекты гражданских прав; в-третьих, требуется синхронизация легальных понятий, вводимых этим законопроектом, в соответствии с новыми законами, статуирующими краудфандинг и цифровые права; в-четвертых, сфера применения токена необоснованно
сужена до сферы инвестирования в то время как «токен» может выполнять и иные функции6.
Комитет по информационной политике, информационным технологиям и связи подверг определение понятия «ЦФА», предлагаемое разработчиками законопроекта, обоснованной критике, указав, что родовое определение ЦФА, в качестве которого названо «имущество в цифровой форме», не соответствует системе объектов гражданских прав, обозначенной в Гражданском кодексе РФ. Кроме того, в заключении указанного Комитета сделан акцент на необоснованном «дублировании» многочисленных терминов, которые предложены в законопроекте о ЦФА, что само по себе способствует появлению в законодательстве конкуренции и коллизий7.
Правовое управление аппарата Государственной Думы ФС РФ в своем заключении также обратило внимание на необходимость определения места ЦФА в системе объектов гражданских прав, для чего требуется соответствующее изменение норм Гражданского кодекса РФ как базового федерального закона, отличающегося приоритетом среды федеральных законов одинаковой юридической силы. Кроме того, в рассматриваемом заключении обращается внимание на необходимость доработки отдельных терминологических обозначений технологического содержания. К примеру, из содержания законопроекта о ЦФА не вполне понятно видовое отличие «криптовалюты» от «токена»8.
Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает Экспертное заключение по проекту федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», принятое на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 29 ноября 2018 г. № 182-3/2018. Так, в заключении на переработанный проект закона о ЦФА указываются его недостатки, к числу которых отнесены следующие: во-первых, с учетом того, что за основу правового регулирования ЦФА и цифровых прав был взят правовой режим бездокументарных ценных бумаг, возникает сложность с дальнейшим сосуществованием этих объектов гражданских прав - например, акциями и цифровыми правами на акции; во-вторых, понятие ЦФА раскрывается через «цифровые права», которые в свою очередь удостоверяют крайне разнородные по своему содержанию явления: и денежные требования, и возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, и право требовать передачи последних, и право участия в капитале хозяйственных обществ; в-третьих, цифровые права, представляющие собой содержание ЦФА, вряд ли могут быть полноценно признаны новыми объектами гражданских прав: скорее всего, это лишь особая цифровая форма выражения некоторых обязательственных и корпоративных прав; в-четвертых, как термин «бездокументарные ценные бумаги» предельно условен, поскольку в действительности никаких «бумаг» и нет, так и термин «цифровые
4 Заключение Комитета по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству от 3 апреля 2018 г. № 3.8/522 «По проекту федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах» // [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 01.12.2020 г.).
5 Экспертное заключение по проекту федерального закона № 419059 «О цифровых финансовых активах»: принято на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 23 апреля 2018 г.№ 175-5/2018 [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 01.12.2020 г.).
6 Заключение Комитет по финансовому рынку также подготовил заключение от 16 мая 2018 г. № 81/5 «На проект федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах» [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «Кон-сультантПлюс» (дата обращения: 01.12.2020 г.).
7 Заключение Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи «На проект федерального закона № 419059-7 «О цифровых активах» [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 01.12.2020 г.).
8 Заключение ПУ Аппарата ГД ФС РФ «По проекту федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах» (первое чтение) [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 01.12.2020 г.).
права» крайне условен, поскольку это не новый вид прав, а «старые» права, которые облечены в «новую» форму9.
Под воздействием многочисленных экспертных заключений был принят Закон о ЦФА, подвергнутый существенной переработке в сравнении с первоначальной редакцией законопроекта, внесенного в Государственную Думу ФС РФ в марте 2018 года. Стоит отметить, что до подписания Закона № 259-ФЗ были приняты важные дополнения в российское гражданское законодательство, направленные на его цифровизацию.
Так, в марте 2019 г. был принят Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее - Закон № 34-ФЗ)10. Этот закон приравнял электронную форму сделки к письменной, ввел новый вид объектов гражданских прав - цифровые права, закрепил правило об «автоматическом» исполнении обязательств без направленного волеизъявления сторон (фактически речь идет об институте «смарт-контракта»), а также статуи-ровал правило об электронной форме договора. Все эти изменения напрямую касаются института ЦФА и определения его места в системе объектов гражданских прав.
Затем, в августе 2019 г. был принят взаимосвязанный с ЦФА нормативно-правовой акт - Федеральный закон от 02 августа 2019 г. № 259-ФЗ «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»11 (далее - Закон о краудфандинге). Как известно, этот Закон ввел правовое регулирование нового для отечественного правопорядка - института краудфанинга. При этом отечественный законодатель отказался от иноязычных терминов «краудфан-динг» и «краудинвестинг», заменив их русскоязычным словосочетанием - «привлечение инвестиций с использованием инвестиционных платформ». Очевидно, что такое привлечение практически немыслимо без ЦФА, что еще раз подчеркивает взаимосвязанность и взаимозависимость анализируемых нормативно-правовых актов.
ЦФА В СТРУКТУРЕ ОБЪЕКТОВ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ
Прежде всего, отметим, что Закон № 259-ФЗ регулирует определенный спектр общественных отношений: отношения, возникающие при выпуске, учете и обращении ЦФА; правовой статус оператора информационной системы и оператора обмена ЦФА; отношения, содержанием которых является оборот цифровой валюты в РФ.
Категориальный терминологический аппарат Закона № 259-ФЗ закреплен в ст. 1 этого нормативно-правового акта. Так, прежде всего, следует проанализировать легальную дефиницию термина «ЦФА». Под ними законодатель предлагает по-
9 Экспертное заключение по проекту федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»: принято на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 29.11.2018 № 182-3/2018 [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 01.12.2020 г.).
10 Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации: http://www.pravo.gov.ru (дата опубликования: 18.03.2019).
11 Федеральный закон от 02 августа 2019 г. № 259-ФЗ (ред. от 20.07.2020) «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации: http://www.pravo.gov.ru (дата опубликования: 20.07.2020).
нимать цифровые права, которые удостоверяют следующие правовые возможности:
- денежные требования;
- возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам;
- права участия в капитале непубличного акционерного общества;
- право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг, которые предусмотрены решением о выпуске ЦФА.
Характерно, что в заключении Комитета по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству отмечается, что «цифровое право» - это, прежде всего, юридическая фикция, по своей правовой природе напоминающая ценную бумагу.
Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства в своем экспертном заключении очень четко обращает внимание на сугубо экономический характер термина «активы», отмечая что между термином «активы» и термином «имущество» вряд ли может быть поставлен знак равенства: имущество - это не только права, но и обязанности.
Анализ родовидовых признаков ЦФА невольно наводит на мысль об отсутствии у ЦФА собственной идентичности, кроме формы их объективации - цифровой. В этом смысле неудивительно, что законодатель, формулируя легальную дефиницию ЦФА, раскрыл ее конкретное содержание через разнородные правовые явления: денежные требования, возможность осуществления прав по ценным бумагам, права участия, право требовать передачи ценных бумаг. Очевидно, что у перечисленных «правовых возможностей» общим является только форма, предполагающая их существование в информационной системе.
В Заключении Комитета СФ ФС РФ по бюджету и финансовым рынкам от 23 июля 2020 г. № 3.5-03/1230 отмечается характерная особенность ЦФА, позволяющая определить их самостоятельное место в системе объектов гражданских прав. Так, ЦФА порождает обязательственно-правовую связь, в результате которой по ЦФА всегда есть обязанное лицо - должник. При этом ЦФА определены через такое родовое понятие, как «цифровые права», которые в свою очередь стали полноценным объектом гражданских прав в результате реформы, направленной на цифровизацию гражданского законодательства. Следовательно, ЦФА могут быть объектом любых гражданско-правовых сделок. В этом смысле ЦФА существенно отличаются от цифровой валюты, по которой, напротив, нет обязанного лица. Стало быть, обладание цифровой валютой не порождает обязательственного правоотношения, в котором строго поименованы две стороны - должник и кредитор.
ЦФА могут быть предметом таких гражданско-правовых сделок, как купля-продажа, мена, а также залог. Однако не могут выступать законным средством платежа на территории Российской Федерации.
Давая оценку Закону № 259-ФЗ, Т. Кочанова сделала весьма интересное замечание, назвав анализируемый закон «глоссарием», создающим необходимый терминологический задел для будущих нормативно-правовых актов [Кочанова, 2020: 61].
ЗНАЧЕНИЕ ЦФА И ЦВ ДЛЯ ЦИФРОВИЗАЦИИ МАЛОГО И СРЕДНЕГО БИЗНЕСА
Цифровизация малого и среднего предпринимательства -это одна из наиболее сложных и в то же время важных для развития экономики любой страны задач. В условиях российской действительности первостепенной задачей является до-
снижение количественных показателей по субъектам МСП, а затем уже создание экосистемы электронного бизнеса. В зарубежной публицистике можно встретить множество исследований, направленных на изучение моделей электронного бизнеса. Так, ливанские ученые El. Rassi и A. Mary отмечают следующее: «учитывая общепризнанную ценность электронной готовности в продвижении электронного бизнеса в развивающихся странах и основываясь на предполагаемой модели электронной готовности, которая ранее была предложена в литературе, в исследовании рассматривалось влияние внутренних и внешних факторов в зависимости от размера фирмы на внедрение электронного бизнеса. В ходе исследования было установлено, что факторы, влияющие на внедрение электронного бизнеса предприятиями, варьируются в зависимости от размера фирмы и что одна модель внедрения не подходит для «фирм электронных услуг» разных размеров» [Rassi, Mary, 2020]. Следовательно, встает закономерный вопрос о принципиальной возможности электронного бизнеса в среде субъектов МСП, а также об адаптивных моделях развития электронного бизнеса в этой среде.
Ученые из Индонезии Panca O. Hadi Putra и Harry B. Santoso, провели обширное исследование на этот счет. Они осуществили опрос 325 индонезийских субъектов МСП и пришли к важным выводам: «организационный контекст выступает в качестве наиболее значимого предиктора использования электронного бизнеса, за которым следуют технологический и экологический контексты соответственно. Кроме того, использование электронного бизнеса оказывает более сильное положительное влияние на эффективность деятельности предприятия на операционном, а не на управленческом и стратегическом уровнях. Однако влияние использования электронного бизнеса на результативность деятельности на стратегическом уровне является косвенным, опосредованным через операционный и управленческий уровни» [Putra, Santoso, 2020]. Итак, для увеличения доли товаров, работ и услуг, производимых субъектами МСП в электронной форме в объеме внутреннего валового продукта, требуется создание экосистемы электронного бизнеса, в котором следует сделать акцент на цифрови-зации операционного уровня предприятия.
Интересно подчеркнуть, что Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства в своем заключении на законопроект о ЦФА отметил, что этот проект имеет сугубо экономическую направленность и ничего нового непосредственно в цивилистику не привносит.
По мнению В.П. Павлова, разработчики законопроектов о ЦФА и о краудфандинге преследовали единую цель создания «негосударственной платежной системы для развития субъектов МСП» [Павлов, 2019: 24]. Как полагает вышеупомянутый автор, отсутствие необходимых финансовых средств в РФ для создания и развития МСП «преодолевается» достоинствами блокчейна: финансировать субъектов МСП могут анонимные частные инвесторы как из России, так и из-за рубежа. Это весьма интересный взгляд на причину позитивации цифровых прав в целом и цифровых финансовых активов в частности. Действительно, система ЦФА отличается крайним дистанцированием от происходящих в ней процессов со стороны государства. Инвестор, вкладывающийся в цифровую валюту или приобретающий ЦФА с целью инвестирования на инвестиционных площадках, оказывается в ситуации полной личной ответственности за вложенный актив. Как известно, «блокчейн - это неизменяемый тип распределенной бухгалтерской книги, которая способна хранить данные, не полагаясь на третью сторо-
ну. Технология блокчейн вызвала значительный интерес в исследовательских областях, включая ее применение в интеллектуальных сетях для обеспечения кибербезопасности» [Zhuang, Zamir, Liang, 2021].
Известный отечественный исследователь криптовалюты, И.И. Кучеров в своем интервью замечает, что цифровая валюта, позитивация которой произошла в результате принятия Закона № 259-ФЗ, не равна привычной нам криптовалюте в виде биткоина, эфира и т.д. Анализируемый Закон № 259-ФЗ посвящён только той цифровой валюте, которая соответствует предусмотренным в этом законе требованиям, т.е. так называемой И.И. Кучеровым, российским токенам. При этом за рамками этого закона остается, собственно, криптовалюта и май-нинг, правовое регулирование которых, по мнению И.И. Куче-рова, еще предстоит продумать. Главным преимуществом криптосистемы следует признать ее самодостаточность, понимаемую как отсутствие посредников в лице банков, иных кредитных организаций. В итоге цифровая система существует без администратора, без регулятора, что в новинку абсолютно всем странам мира. Новый финансовый мир, построенный на блокчейне, - это возможно [Кучеров, 2020].
В.С. Белых, рассматривая особенности правового регулирования деятельности провайдеров криптокошельков, дает оценку некоторым положениям Закона № 259-ФЗ. Так, ученый, в частности, отмечает, что этот закон создает необходимую инфраструктуру выпуска и обращения ЦФА. При этом, по мнению В.С. Белых, институциональной опорой экосистемы оборота ЦФА будут выступать банки, как наиболее ответственные финансовые институты [Белых, 2020: 13].
При этом следует заметить, что, несмотря на популярность изучения институтов цифровизации, уровень исследованности криптоэкономики в отечественной научной литературе еще недостаточно высок в отличие от зарубежной науки. Так, японский ученый H. Fujiki провел весьма интересное исследование, направленное на изучение «фигуры» криптовладельца. В результате такого исследования он пришел к следующим выводам: «владельцы чаще всего являются мужчинами в возрасте до 30 лет, имеют более высокий доход, работают в частных или государственных компаниях или являются самозанятыми и выпускниками высших учебных заведений по сравнению с невладельцами. Владельцы, как правило, имеют более высокую финансовую грамотность ... Что касается финансового поведения, владельцы, как правило, слишком уверены в своей финансовой грамотности, нетерпеливы, судят на основе репутации при выборе финансовых продуктов, не обладают самоконтролем и менее склонны к риску, чем не владельцы. Владельцы, как правило, имеют опыт инвестирования в обычные рискованные финансовые активы и используют безналичные способы оплаты» [Fujiki, 2020]. Такие глубокие исследования владельцев криптовалюты, а также ЦФА и ЦВ отечественной науке еще предстоит осуществить.
ВЫВОДЫ
В заключении исследования цифровых финансовых активов и цифровой валюты как новых инструментов эффективной реализации виртуальных хозяйственных связей субъектов МСП, можно сделать следующие обобщающие выводы: - цифровая трансформация, как одна из пяти национальных целей Российской Федерации на период до 2030 года, предполагает создание экосистемы цифровых финансовых активов и цифровой валюты, именуемой в зарубежных правопорядках «криптоэкономи-
кой», отличающейся существенным изменением ключевой позиции государства;
- Закон № 259-ФЗ, прошедший двухлетний период существенной переработки, был синхронизирован с новыми законами, статуиру-ющими краудфандинг и цифровые права, а также иные цифровые институты, и выступил необходимым терминологическо-категориальным заделом для позитивации дальнейших цифровых явлений;
- с учетом того, что за основу правового регулирования цифровых финансовых активов и цифровых прав был взят правовой режим бездокументарных ценных бумаг, возникает сложность с дальнейшим сосуществованием этих объектов гражданских прав -например, акциями и цифровыми правами на акции;
- цифровые права, представляющие собой содержание цифровых финансовых активов, вряд ли могут быть полноценно признаны новыми объектами гражданских прав: скорее всего, это лишь особая цифровая форма выражения некоторых обязательственных и корпоративных прав;
- цифровые финансовые активы порождают обязательственно-правовую связь, в результате которой по ЦФА всегда есть обязанное лицо - должник;
- создание электронного бизнеса в среде субъектов малого и среднего предпринимательства - это неотъемлемое условие
Список литературы:
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ
Захаркина Анна Владимировна, кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права ФГБОУ ВО «Пермский государственный национальный исследовательский университет (ПГНИУ)», Пермь, Российская Федерация, SPIN-код: 9664-7504, e-mail: [email protected]
Кузнецова Ольга Анатольевна, доктор юридических наук, профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса ФГБОУ ВО «Пермский государственный национальный исследовательский университет (ПГНИУ)»; профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин Пермского института ФСИН России, Пермь, Российская Федерация, SPIN-код: 9888-8090, e-mail: [email protected]
увеличения доли товаров, работ и услуг, производимых субъектами МСП в электронной форме в объеме внутреннего валового продукта;
- при стимулировании создания электронного бизнеса в Российской Федерации необходимо выбирать те модели внедрения, которые учитывают размер бизнеса;
- для увеличения доли товаров, работ и услуг, производимых субъектами МСП в электронной форме, в объеме внутреннего валового продукта, требуется создание экосистемы электронного бизнеса, в котором следует сделать акцент на цифровизации операционного уровня предприятия;
- с учетом отсутствия в Российской Федерации хорошо работающей системы инвестирования, особенно в бизнес представителей малого и среднего предпринимательства, большую значимость приобретает негосударственная платежная система, в основе которой лежит Закон № 259-ФЗ и Закон о краудфандинге;
- цифровая валюта, позитивация которой произошла в результате принятия Закона № 259-ФЗ, не равна привычной нам криптовалю-те в виде биткоина, эфира и т.д., правовое регулирование которой только предстоит разработать.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 74,23%.
Reference list:
Belykh V.S. Legal Regulation of Activity of Providers Cryptocell // Lawyer. 2020. no. 8. Pp. 10-16.
Kochanova T. Law on Experimental Legal Regimes in the Field of Digital Innovations. What can Ordinary Citizens Expect? // Housing Law. 2020. no. 7. Pp. 55-61.
Omelekhina N.V. Digitalization as a Factor of Transformation of Financial Legal Relations // Financial Law. 2020. no. 9. Pp. 12-17. Pavlov V. P. Issues of Goal-Setting in the Legal Regulation of the Use of Digital Technologies in Trade // Business Law. The application of «Law and Business». 2019. no. 3. Pp. 22-25.
«Cryptocurrencies have Potential, They Can Really Serve to Increase the Level of Service in the Financial Sector» [Interview with I. I. Kucherov] / Lawyer. 2020. no. 9. Pp. 2-6.
Brekke J.K. Hacker-engineers and Their Economies: The Political Economy of Decentralised Networks and 'Cryptoeconomics' // New Political Economy. 2020. DOI: 10.1080/13563467.2020.1806223.
Fujiki H. Who adopts crypto assets in Japan? Evidence from the 2019 financial literacy survey // Journal of the Japanese and International Economies. 2020. Vol. 58. Number of Article: 101107. Putra, Panca O. Hadi, Santoso, Harry B. Contextual factors and performance impact of e-business use in Indonesian small and medium enterprises (SMEs) // HELIYON. 2020. Vol. 6. Issue 3. Number of Article: e03568. Rassi El., Mary Ann B. Why one e-business adoption model won't fit all firm sizes: The case of Lebanon's e-service industry // Electronic Journal of Information Systems in Developing Countries. 2020. Vol. 86. Issue 5. Number of Article: e12135.
Zhuang P., Zamir T., Liang H. Blockchain for Cybersecurity in Smart Grid: A Comprehensive Survey // IEEE Transactions on Industrial Informatics. 2021. Vol. 17. Issue 1. Pp. 3-19.
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Anna V. Zakharkina, Cand. Sci. (Law), Associate Professor of Department of Civil Law of the Perm State University (PSU). Perm, Russian Federation. SPIN-code: 9664-7504, e-mail: [email protected] Olga A. Kuznetsova, Dr. Sci. (Law), Professor of the Department of Business Law, Civil and Arbitration Proceedings of the Perm State University (PSU); Professor of the Department of Civil Law Disciplines of the Perm Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia. Perm, Russian Federation. SPINcode: 9888-8090, e-mail: [email protected]
1. Белых В.С. Правовое регулирование деятельности провайдеров 1. криптокошельков // Юрист. 2020. № 8. С. 10-16.
2. Кочанова Т. Закон об экспериментальных правовых режимах в сфере 2. цифровых инноваций. Чего ожидать простым гражданам? // Жилищное право. 2020. № 7. С. 55-61.
3. Омелехина Н.В. Цифровизация как фактор трансформации финансо- 3. вых правоотношений // Финансовое право. 2020. № 9. С. 12-17.
4. Павлов В.П. Вопросы целеполагания в правовом регулировании 4. применения цифровых технологий в торговом обороте // Предпринимательское право. Приложение «Право и Бизнес». 2019. №
3. С. 22-25. 5.
5. «У криптовалют есть потенциал, они действительно могут служить повышению уровня сервиса в финансовой сфере» [Интервью с И.И. Кучеровым] // Юрист. 2020. № 9. С. 2-6. 6.
6. Brekke J.K. Hacker-engineers and Their Economies: The Political Economy of Decentralised Networks and 'Cryptoeconomics' // New Political Economy.
2020. DOI: 10.1080/13563467.2020.1806223 . 7.
7. Fujiki H. Who adopts crypto assets in Japan? Evidence from the 2019 financial literacy survey // Journal of the Japanese and International Economies. 2020. Vol. 58. Number of Article: 101107. 8.
8. Putra, Panca O. Hadi, Santoso, Harry B. Contextual factors and performance impact of e-business use in Indonesian small and medium enterprises
(SMEs) // Heliyon. 2020. Vol. 6. Issue 3. Number of Article: e03568. 9.
9. Rassi El., Mary Ann B. Why one e-business adoption model won't fit all firm sizes: The case of Lebanon's e-service industry // Electronic Journal of Information Systems in Developing Countries. 2020. Vol. 86. Issue 5.
Number of Article: e12135. 10.
10. Zhuang P., Zamir T., Liang H. Blockchain for Cybersecurity in Smart Grid: A Comprehensive Survey // IEEE Transactions on Industrial Informatics. 2021. Vol. 17. Issue 1. Pp. 3-19.
Статья поступила в редакцию 06.11.2020, принята к публикации 27.11.2020 The article was received on 06.11.2020, accepted for publication 27.11.2020
