CC BY
113
Чашин А.Н.
три ипостаси правовой доктрины
Цель: Автором предпринята попытка выявления сущностных ипостасей такой категории, как правовая доктрина.
Методология: Теоретическая позиция исследователя построена на методе материалистической диалектики.
Результаты: В результате проведенного исследования правовую доктрину предлагается понимать одновременно как источник, форму и содержание права.
Новизна/оригинальность/ценность: Учение об ипостасях правовой доктрины выделяется автором впервые.
Ключевые слова: правовая доктрина; источники (формы) права; содержание права. Chashin A.N.
THREE HYPOSTASIS OF THE LEGAL DOCTRINE
Purpose: In this article the author attempts to identify the essential incarnation of such a category as the legal doctrine.
Methodology: The researchers built theoretical position on the method of materialist dialectics. Results: As a result of the legal doctrine is offered both as a source of understanding, the form and content of the right.
Novelty/originality/value: The doctrine of guises legal doctrine stands for the first time by the author. Keywords: legal doctrine; Sources (forms) of law; content of the right.
Относительно способности правовой доктрины выступать источником (формой) права в отечественной правовой системе имеются противоположные мнения. Ряд авторов отрицает подобную возможность. Так, к примеру, довольно скептически высказывается по этому поводу В.Д. Ерофеева: «правовая доктрина, даже найдя определенное официальное закрепление, тем более не способна образовать самостоятельный источник (форму выражения) права, так как она не обладает необходимым авторитетом, а использует лишь авторитет того государственного органа, который делает ее официально признанной» [2, с. 99]. Как видим, процитированный автор отказывает правовой доктрине в роли источника (формы) права ввиду отсутствия собственного авторитета. Думается, такого аргумента недостаточно. В.Д. Ерофеева верно указывает на то обстоятельство, что авторитет конкретному источнику (форме) права придаёт санкционирующий его орган. Но все источники (формы) права, которые используются в российской правовой системе, являются санкционированными тем или иным государственным органом: закон вводится в жизнь авторитетом парламента, подзаконный нормативный правовой акт опирается на авторитет правительства и т. п. В этом ключе аргумент, выдвигаемый В.Д. Ерофеевой, представляется не вполне убедительным для обоснования невозможности использования правовой доктрины в качестве источника (формы) права.
Другой аргумент против признания правовой доктрины источником (формой) права приводят Б.В. Николаев и М.Ю. Емелин. Они считают, что «правовая доктрина по существу является частью правовой науки, за которой признана соответствующая «убеждающая» сила (авторитет). В российской правовой системе такая «убеждающая» сила официально не признается за доктриной. Это связано, прежде всего, с тем, что основная часть док-тринального воздействия приходится не на стадию правоприменения (как в англо-саксонской правовой системе), а на законотворческий процесс. Таким образом, нормативный акт уже включает в себя положения доминирующей правовой доктрины, соответственно все остальные учения и теории становятся не соответствующими официальной» [9, с. 143]. Приведенная позиция идеализирует действующее законодательство, которое на практике далеко не всегда впитывает в себя все прогрессивные научные разработки. Кроме того, можно привести многочисленные примеры переноса доктринального воздействия в современной российской юриспруденции со стадии законотворчества именно на стадию судебного разбирательства.
М.Г. Смирнова, затрагивая вопрос о роли правовой доктрины в российской национальной правовой системе, считает, что «правовая доктрина или «право юристов» не получили в нашей стране официальной формы выражения в качестве источника права» [12, с. 55]. По своей сути
евразийская
> 6 (19) 2015 <
адвокатура
это утверждение следует признать истинным. Но оно неточно в том смысле, что подобная характеристика правовой доктрины никак не отличает её от всех иных форм права, поскольку в России ни одна из форм права не признана таковой официально. Строго говоря, ни в каком нормативном правом акте нет статьи, согласно которой, к примеру, закон признаётся источником (формой) права. Такая же ситуация с прочими источниками (формами) права. Признание того или иного текста (письменного либо устного) источником права в настоящее время государственная власть обходит стороной. В нашей правовой системе фактически источником права считается то, что признаётся таковым юридической наукой. Поэтому точнее утверждать, что правовая доктрина не получила признания в качестве формы права в науке, т. е., поскольку легальной правовой доктрины в нашей стране нет, - в себе самой. Здесь следует констатировать некоторую уникальность ситуации: правовая доктрина вполне способна провозгласить формой права саму себя. Очевидным является тот факт, что научное сообщество (в своей правоведческой части) злоупотреблять такими полномочиями, как видно, не намерено.
Некоторые авторы признают способность правовой доктрины выступать источником права, но не его внешней формой. А.А. Малиновский довольно удачно выделяет здесь термин «первоисточник» [8, с. 4] права, отличая тем самым возможность правовой доктрины быть источником (формой) права в формальном смысле. Так, посвятивший правовым доктринам свое диссертационное исследование Д.Ю. Любитенко придерживается категоричного мнения о невозможности «признания доктрины в качестве внешней формы права» [5, с. 29], отмечая при этом, что «непосредственно на неё невозможно сослаться в правоприменительных актах» [6, с. 10]. В контексте второго смыслового содержания термина «источник (форма) права» тот же автор высказывается так: правовая доктрина «является источником права в содержательном (материальном) смысле слова и активно оказывает регулирующее воздействие на общественные отношения» [6, с. 10]. Чувствуя некоторую спорность занимаемой позиции, Д.Ю. Любитенко все же допускает оговорку, согласно которой правовая доктрина «обладает рядом сущностных признаков нормативного регулятора общественных отношений» [6, с. 90].
Мнение о возможности правовой доктрины выступать в качестве полноценного источника (формы) права на российском правовом поле представлено такими учёными, как А.А. Васильев,
С.П. Золотарёв, Р.В. Пузиков, И.С. Зеленкевич, О.Е. Мадаев.
Так, по этому поводу А.А. Васильев высказался следующим образом: «Правовая доктрина выступает источником права в России как в процессе принятия норм права, так и при его реализации» [1, с. 169].
С.П. Золотарев в качестве перспективных направлений развития правовой доктрины в современной России и внедрения её элементов в правовую систему государства называет «использование доктринальных положений в правотворческом процессе - при разработке нормативно-правовых актов...; использование доктринальных положений при производстве научной экспертизы нормативных правовых актов и их проектов.; реализацию доктрины в судебных правовых позициях» [4, с. 163].
Р.В. Пузиков считает, что «задача доктрины в жизни современного общества и государства -быть источником права, что не исключает и действия в качестве формы» [10, с. 74]. «С одной стороны, она является идеальным источником права, с другой стороны, формально-юридическим, что, в свою очередь, свидетельствует о её влиянии на правотворческую и правоприменительную деятельность...» [11, с. 73].
По мнению И.С. Зеленкевич, «на современном этапе развития российской правовой системы юридическая доктрина является одним из важнейших источников права. Считаем, что, принимая во внимание доктринальное происхождение романо-германского права как такового, непосредственное участие доктрины в выработке категориального аппарата права, а также её влияние на законодателя, не включать доктрину в число источников права просто невозможно. Даже при отсутствии формально-юридического закрепления доктрины в качестве источника права она продолжает выполнять функции источника фактически» [3, с. 120-121].
«Правовая доктрина, - в свою очередь подчёркивает О.Е. Мадаев, - выступая отчасти по отношению к правовой системе фактором внешним, влияющим на формирование ее сущностных признаков, одновременно входит в структуру правовой системы Российской Федерации в качестве относительно самостоятельного и важного элемента, поскольку она: а) является высшим проявлением юридической науки, выходящим за пределы просто научных теорий и перемещающимся в практическую сферу; б) будучи авторитетной, практически востребованной научной теорией, является источником права в матери-
eurasian
> 6 (19) 2015 <
advocacy
альном смысле и воплощается в других элементах правовой системы, в том числе в политико-правовых (декларативных) документах, нормативных правовых актах, в документах Конституционного Суда Российской Федерации, в обобщающих, руководящих документах высших судебных инстанций, в правоприменительной практике, в актах толкования права, оказывающих непосредственное влияние на правоприменительную практику, на эффективность правового регулирования общественных отношений; в) в необходимых случаях на определенных исторических этапах может сыграть роль источника права в формально-юридическом смысле» [7, с. 13-14].
При ознакомлении с опубликованными трудами рассматриваемой группы ученых нетрудно убедиться, что они придерживаются мнения о способности правовой доктрины быть источником (формой) права в обоих (узком и широком) смыслах этого термина.
Ряд авторов, не примыкая ни к одной из полярных позиций, высказывает промежуточные мнения относительно места правовой доктрины среди источников (форм) права. Так, Е.С. Чистая указывает, что доктрина - в России «нетрадиционный источник права» [13, с. 82]. В другом месте тот же автор относит юридическую доктрину «к категории нетипичных источников права» [13, с. 85]. Под нетрадиционными источниками права этот автор понимает источники права в идеальном, идеологическом смысле [13, с. 86], т. е. речь вовсе не идёт о форме права.
Итак, нам остаётся рассмотреть последний из возможных вариантов отношения к правой доктрине как источнику (форме) права. Выше приведены мнения трех групп учёных, согласно которым правовая доктрина:
1) не может быть признана источником (формой) права;
2) является источником права в материальном смысле, но не его внешней формой;
3) признаётся источником (формой) права в обоих смыслах этого термина.
Возможна ещё одна версия соотношения правовой доктрины с обоими пониманиями источника (формы) права. Теоретически вполне можно признавать способность правовой доктрины выступать в качестве внешнего источника права, одновременно отрицая за ней способность являться самостоятельным источником права в материальном смысле. Даже самое пристальное изучение специальной литературы не позволило выявить ни одной теоретической позиции, прямо отрицающей за правовой доктриной способность вы-
ступать источником (формой) права. Даже те авторы, мнения которых сведены нами в первую из теоретических позиций по затронутому вопросу, судя по контекстам их публикаций, всё-таки при отрицании способности правовой доктрины выступать источником (формой) права ведут речь исключительно о внешней форме права, т. е. подразумевают однопорядковость правовой доктрины с законом, правовым обычаем, судебным прецедентом и т. п. Зато в трудах, посвященных не правовой доктрине, а источникам (формам) права, искомая позиция имеет место.
Представляется, что верное соотношение правовой доктрины и источника (формы) права можно установить при обращении к категории ипостасей, в которых возможно проявление правовой доктрины. По нашему мнению, правовая доктрина способна выступать в трех ипостасях: быть источником права, его же формой и его же содержанием. В первой ипостаси юридическая доктрина предстает, в частности, при зарождении права, формировании его концепции, идеи. Здесь доктрина является источником права, так как порождает его, но формой права быть не может, так как по времени предшествует праву: юридическая доктрина уже есть (или формируется), а права ещё нет. Во второй ипостаси юридическая доктрина способна выступать в качестве формы уже сформировавшегося права с четко сформулированным нормативным содержанием. В зависимости от исторических и национальных особенностей конкретных правовых систем юридическая доктрина проявляется в виде совокупности трудов ученых юристов либо нормативных правовых актов соответствующего вида и наименования. Ко второй ипостаси юридической доктрины допустимо применение синонимичного термина «источник (форма) права». Но и это ещё не все: зрелые и массивные системы права способны сами порождать юридические доктрины, которые в этом случае становятся содержанием права. Третья ипостась юридической доктрины проявляется на практике такими характерными приметами, как закрепленные в правовых нормах доктринальные положения, в частности, легальные правовые дефиниции. При этом наблюдается довольно частое сегодня явление: закрепление какого-либо научного юридического понятия в тексте нормативного правового акта доктриналь-ных положений предстает по своей сути проникновением части юридической доктрины из первой ипостаси в третью. Этот процесс надлежит понимать именно как проникновение юридической доктрины из одной своей ипостаси в другую,
евразийская
> 6 (19) 2015 <
адвокатура
как некий специфический процесс расширения ареала её существования и, одновременно, поля влияния на общественные отношения. Переходом из одной ипостаси в другую такой процесс признавать недопустимо по той причине, что легализованная дефиниция не перестаёт быть научной, т. е. при восприятии некоторого достижения юридической науки законодателем сама юридическая наука его ни в коем случае не утрачивает. Таким образом, можно убедиться, что отдельные части юридической доктрины могут проявляться одновременно как в одной характерной для этого явления ипостаси, так и сразу в нескольких.
Пристатейный библиографический список
1. Васильев А.А. Правовая доктрина как источник права (историко-теоретические вопросы): дис. ... канд. юрид. наук. Барнаул: Алтайский государственный университет, 2007.
2. Ерофеева В.Д. Санкционированные источники частного права: нормы международных договоров, правовой обычай, правовая доктрина, правовые принципы (продолжение) // Учёные труды Российской академии адвокатуры и нотариата. 2013. № 3. С. 98-102.
3. Зеленкевич И.С. Понятие правовой доктрины как источника современного российского права // Вестник Северо-Восточного государственного университета. 2011. Т. 15. № 15. С. 118-121.
4. Золотарёв С.П. Правовая доктрина как объект классификации: её место и роль в общей системе объектов // Вестник АПК Ставрополья. 2013. № 2. С. 161-164.
5. Любитенко Д.Ю. Правовая доктрина в системе источников российского права // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2010. № 4. С. 29-33.
6. Любитенко Д.Ю. Правовая доктрина Конституционного Суда Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград: Волгоградский государственный университет, 2011.
7. Мадаев Е.О. Доктрина в правовой системе Российской Федерации: дис. . канд. юрид. наук. Иркутск: Высшая школа экономики, 2012.
8. Малиновский А.А. Доктрина как источник уголовного права (сравнительно-правовые аспекты) // Международное уголовное право и международная юстиция. 2009. № 1. С. 3-6.
9. Николаев Б.В., Емелин М.Ю. Понятие правовой доктрины в правовой системе США // Известия Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского. 2012. № 28. С. 143-146.
10. Пузиков Р.В. Доктрина как форма права и источник формирования правовой политики // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2011. № 2. С. 70-75.
11. Пузиков Р.В. Юридическая доктрина в сфере правового регулирования: проблемы теории и практики: дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов: Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, 2003.
12. Смирнова М.Г. Правоположения судебной практики как нетипичный источник права // Ленинградский юридический журнал. 2006. № 1. С. 54—70.
13. Чистая ЕС. Правовые доктрины и их роль в правовой системе Российской Федерации // Гражданин и право. 2012. № 3. С. 77-87.
References (transliterated)
1. Vasil'ev A.A. Pravovaja doktrina kak istochnik prava (istoriko-teoreticheskie voprosy): dis. ... kand. jurid. nauk. Barnaul: Altajskij gosudarstvennyj universitet, 2007.
2. Erofeeva V.D. Sankdonirovannye istochniki chast-nogo prava: normy mezhdunarodnyh dogovorov, pra-vovoj obychaj, pravovaja doktrina, pravovye principy (prodolzhenie) // Uchjonye trudy Rossijskoj akademii ad-vokatury i notariata. 2013. № 3. S. 98-102.
3. Zelenkevich I.S. Ponjatie pravovoj doktriny kak is-tochnika sovremennogo rossijskogo prava // Vestnik Seve-ro-Vostochnogo gosudarstvennogo universiteta. 2011. T. 15. № 15. S. 118-121.
4. Zolotarjov S.P. Pravovaja doktrina kak ob#ekt klas-sifikacii: ejo mesto i rol' v obshhej sisteme ob#ektov // Vest-nik APK Stavropol'ja. 2013. № 2. S. 161-164.
5. Ljubitenko D.Ju. Pravovaja doktrina v sisteme is-tochnikov rossijskogo prava // Vestnik Volgogradskoj aka-demii MVD Rossii. 2010. № 4. S. 29-33.
6. Ljubitenko D.Ju. Pravovaja doktrina Konstitu-cionnogo Suda Rossijskoj Federacii: dis. ... kand. jurid. nauk. Volgograd: Volgogradskij gosudarstvennyj univer-sitet, 2011.
7. Madaev E.O. Doktrina v pravovoj sisteme Rossijskoj Federacii: dis. ... kand. jurid. nauk. Irkutsk: Vysshaja shkola jekonomiki, 2012.
8. Malinovskij A.A. Doktrina kak istochnik ugolovno-go prava (sravnitel'no-pravovye aspekty) // Mezhdun-arodnoe ugolovnoe pravo i mezhdunarodnaja justicija. 2009. № 1. S. 3-6.
9. Nikolaev B.V., Emelin M.Ju. Ponjatie pravovoj dok-triny v pravovoj sisteme SShA // Izvestija Penzenskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. V.G. Belinskogo. 2012. № 28. S. 143-146.
10. Puzikov R.V. Doktrina kak forma prava i istochnik formirovanija pravovoj politiki // Vestnik Povolzhskoj akademii gosudarstvennoj sluzhby. 2011. № 2. S. 70-75.
11. Puzikov R.V. Juridicheskaja doktrina v sfere pra-vovogo regulirovanija: problemy teorii i praktiki: dis. ... kand. jurid. nauk. Tambov: Tambovskij gosudarstvennyj universitet im. G.R. Derzhavina, 2003.
12. Smirnova M.G. Pravopolozhenija sudebnoj prak-tiki kak netipichnyj istochnik prava // Leningradskij ju-ridicheskij zhurnal. 2006. № 1. S. 54-70.
13. Chistaja ES. Pravovye doktriny i ih rol' v pravovoj sisteme Rossijskoj Federacii // Grazhdanin i pravo. 2012. № 3. S. 77-87.
