Трансформация российской партийно-политической системы в 1990 гг Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 323

Кротков Владимир Олегович

кандидат политических наук,

доцент кафедры политологии, заместитель первого проректора

Московского финансово-промышленного университета «Синергия»

vladimir-k-78 @mail.ru

Krotkov Vladimir Olegovich

Associate professor of Political science,

Deputy First Vice Rector of the Moscow

financial and industrial university "Synergy"

vladimir-k-78 @mail.ru

ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОЙ ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ

СИСТЕМЫ В 1990 ГГ.

TRANSFORMATION OF THE RUSSIAN PARTY AND POLITICAL

SYSTEM IN 1990.

Аннотация: В статье рассматриваются метаморфозы партийно-политической системы общества в период постсоветского этапа трансформации России. Следует отметить, что российская партийно-политическая система 1990 гг. по форме соответствовала демократии, а с точки зрения своих функций представляла собой многопартийную конфигурацию в большей степени выражающую интересы «верхов» нежели желания и потребности общества, находящегося в условиях системного кризиса. Сформировавшаяся политическая практика не давала шансов оппозиции легально (с помощью плебисцитарных механизмов) прийти к высшей власти, что свойственно авторитарной модели управления в условиях острого социально-экономического кризиса.

Ключевые слова: Идеология, партии, власть, авторитаризм, демократия, политика, оппозиция, общество, конкуренция

Summary: In the article the author observes the metamorphoses of the party and political system in the period of a Post-Soviet stage of transformation. It should be noted that the Russian party and political system of 1990 as for its forms was similar to that of democracy, and from the point of view of its functions represented a multi-party configuration which was more expressing interests of "tops" than desires and requirements of the society suffering the period of system crisis. The created political practice didn't give chances to opposition (by means of plebiscite mechanisms) to come legally to the higher power that is characteristic for authoritative model of management in conditions of stiff social and economic crisis.

Keywords: Ideology, parties, power, authoritarianism, democracy, policy, opposition, society, competition

Рассматривая партийно-политическую систему в период постсоветского этапа социально-политической трансформации России (1990 гг.), необходимо изучить ее общую эволюцию. Как отмечает политолог В. Я. Гельман, "Если характеризовать, что представляла собой российская партийная система в 1990-е годы, можно сказать, что российской партийной системе была присуща крайне высокая фрагментация. Если использовать экономический жаргон, можно сказать, что на электоральном рынке было очень высокое предложение. Все мы помним, что в 1995 году 43 партии конкурировали за голоса избирателей на выборах в Государственную Думу. Во-вторых, на российском электоральном рынке отмечался очень эластичный спрос. Уровень поддержки тех или иных партий менялся, менялась их композиция в составе Государственной Думы, в составе региональных легислатур. И, наконец, в-третьих, несмотря на то, что партий в России было много, партии в целом имели довольно маленькое значение в российской политике. За пределами Государственной Думы роль партий была незначительной, если не сказать, что совсем уж ничтожной. Иначе говоря, партии на электоральном рынке конкурировали с непартийными агентами, прежде всего с группами экономических интересов, с региональными элитами, с самого разного рода непартийными агентами. И партии в этой конкуренции с не-партиями далеко не были сильной стороной, скорее, наоборот" [1]. Оценивания роль политических партий, можно отметить общую тенденцию, которая была связана с наличием фрагментарного партийно-политического пространства, которое с каждым годом дрейфовало в сторону консолидации, но оставаясь при этом, даже в конце 1990 гг., достаточно дифференцированным. К примеру, в середине 1990 гг. было зарегистрировано более 32 000 общественных организаций, различного уровня. Из них 130 политических партий и движений [2, с. 109]. Помимо этого, партийно-политическая система характеризовалась еще и тем, что она была достаточно мобильной как на структурном, так и на лидерском уровнях. Количество партий, созданных, а впоследствии распавшихся или слившихся с другими, насчитывало огромное количество. Подобного рода динамике были подвержены различные политические лидеры. Очень сложно отметить фамилии политических лидеров различного свойства (системного и несистемного), принадлежащих к различным флангам идеологического спектра (левому, правому, центру), активно участвующих в партийно-политическом процессе 1990 гг., которые бы имели одну неизменную партийную "прописку".

Далее необходимо рассмотреть аспект, связанный с ролью влиятельных политических партий как институциональных единиц в процессе формирования политической власти. В условиях демократического политического режима политические партии играют важную роль посредника (вне зависимости от того, какие они по своей структуре - массовые или кадровые, в классификации исследователя М. Дюверже) между различными социальными группами со своими интересами и политической властью. Поэтому степень демократизма политического режима зависит от того, в какой мере политические партии реально выражают общественные интересы. В противном случае имеет место

многопартийная политическая конфигурация, которая имманентна авторитаризму и связана с тем, что партии в большей степени зависят от высшей политической элиты и в незначительной мере от общества. Российская партийно-политическая система (как и любая другая) имела свою иерархичную структуру на основании критерия, связанного с близостью партийного субъекта к политической власти, вне зависимости от его идеологической направленности. Из устойчивых и относительно влиятельных политических партий 1990 гг., как правило, имеющих парламентское представительство, можно выделить: ЛДПР, КПРФ, классические "партии власти" (ДВР, НДР), "Яблоко". Приведенные политические партии были узнаваемы среднестатистическим избирателем и имели электоральную поддержку. Указанные политические партии получали на выборах различного уровня большее количество голосов избирателей, чем иные партийные структуры. В целом, даже вышеуказанные политические партии очень слабо выражали интересы различных социальных групп. Они, во-первых, обращали внимание на интересы граждан только в период очередной предвыборной кампании, во-вторых, в разной степени зависели от ресурсов (финансовых, медийных, административных) высшей авторитарной политической элиты. Ведь законодательная ветвь власти по функционально-политическим основаниям не имела реальных властно-управленческих рычагов. Если анализировать роль и место российских политических партий, то можно отметить их открытое или латентное тяготение к Кремлю, что обусловливало их роль на фоне того, что общество постоянно, через различные каналы не осуществляло свою алармистскую функцию, не видя в партиях эффективной политической силы, решающей социальные проблемы. Резонное умозаключение о роли политических партий делает политолог В. Л. Римский: "Политические партии в России не выражают интересы широких социальных групп, не способствуют становлению гражданского общества и реальной демократии, ведь даже "партия власти" и "системная оппозиция" никак не могут считаться выразителями интересов широких социальных групп. Российские партии скорее похожи на политические элитарные клубы, не представляющие никого, кроме своих членов и ближайшего окружения" [3].

Затрагивая сущностные характеристики "партии власти", которая на протяжении всех 1990 гг. имела множество различных брендов, в контексте выражения ею интересов политико-экономических субъектов, необходимо привести слова исследователя Д. В. Бадовского: "Определение "партии власти" как политико-экономической группировки, с одной стороны, указывает на сам факт определенной степени единства экономических и политических элитных групп, а с другой - отражает наличие у бюрократической элиты экономических интересов, ее стремление к установлению собственного экономического господства, основанного на принадлежащих ей функциях, связанных с финансовым и, шире, экономическим регулированием" [4, с. 54].

Рассматривая позиционирование партийно-политической оппозиции в условиях демократического политического режима, необходимо осознать ее

роль и значение в общей структуре политической власти. Демократия подразумевает, что оппозиционные политические силы являются альтернативным центром политического влияния, играющим роль баланса, относительно действующей власти. Системная оппозиция в рамках демократии выполняет существенную функцию соучастника в принятии политических решений. Она выражает политические интересы того общественного меньшинства, которое ее поддержало на выборах. В итоге начинает работать диалектика развития, то есть политическая борьба правящей элиты и оппозиции в определенном плане является фактором расшатывания политической обстановки, но, с другой стороны, без внутренней системно-политической конкуренции демократический политический режим начинает неизбежно деградировать. Поэтому политическая конфликтность между оппозицией, выражающей интересы общественного меньшинства, и правящей элитой, отстаивающей позиции социального большинства, в рамках сложившихся легальных правил игры является фактором социально-политической стабильности.

В условиях авторитарного политического режима складывается иной диалог между формально легитимизированной политической властью и партийно-оппозиционными силами. Российская системная оппозиция не несла необходимую социальную нагрузку, которая бы укладывалась в демократическую практику. Как правая, так и левая системная политическая оппозиция 1990 гг. позиционировала в пределах парламентского пространства, не имея реальных рычагов государственного управления. Она зависела от высшей политической элиты страны, что указывало на номинальное партийное представительство различных социальных слоев в органах законодательной власти. Можно выделить еще один аспект взаимоотношений политической власти и, особенно, левых оппозиционных сил, выражающийся в имитации системной оппозицией роли "борца за права народа". На практике популистские действия оппонентов власти уживались с латентными договоренностями с авторитарной высшей политической элитой. Де-факто системная оппозиция (в первую очередь ЛДПР, а также КПРФ) сознательно инкорпорировалась в слабую авторитарно-властную вертикаль, где ей отводилось место субъекта, не принимающего ключевые политические решения, но обладающего привилегированным статусом относительно положения общества. Поэтому системно-оппозиционные политические акторы как правого, так и левого толка не выражали (и не могли в полной мере этого сделать) интересы поддержавшего их на выборах электората.

При рассмотрении роли несистемной (часто радикальной) оппозиции, с точки зрения правящей элиты ей вообще не должно было быть места в политической системе, так как анализируемая фронда была маргинальна (ее поддерживало ничтожное количество граждан) и не признавала никаких политических компромиссов. Но, как правило, у двух типов политической оппозиции - системной и несистемной существовала одна общая онтологическая сущность, которая у последнего типа выражалась в более

яркой, эксплицитной форме. Российский оппозиционный эссенциализм проявлялся в идеологической риторике, покоящейся на тезисе, констатирующем противопоставление, причем априори, общества (народа) и власти. Данный тезис являлся для непримиримых оппонентов власти аксиоматичным. Соответственно вся логика идеологической борьбы оппозиционных сил являлась производной от вышеуказанного базового посыла. В 1990 гг. несистемная политическая оппозиция безудержно эксплуатировала приведенную дихотомию, подчеркивая антагонистический характер двух сфер.

Можно отметить, что в западной партийно-политической модели ее субъекты в большей мере отражают интересы определенной части общества, различных социальных групп, в противном случае последние начинают выражать свою волю и претензии в виде публичных акций протеста. Формирующийся социальный заказ в странах Запада находит свое выражение в партийно-политической конфигурации. Чем четче артикулируется "повестка дня" и шире у нее общественная поддержка, тем крупнее и влиятельнее партия на политическом поле, тем больше у нее представителей в различных органах государственной власти и местного самоуправления.

В недемократических политических режимах и соответствующих политических системах, которые находятся на стадии формирования или начального развития и где крайне слабо гражданское общество, как правило, высшая политическая элита создает политические партии, но уже "сверху". Поэтому в авторитарных моделях складывается соответствующая партийно-политическая система, опирающаяся не на общественные страты и слои, а преимущественно на ресурсы политической власти. Следствием этого является то, что в авторитарных политических режимах функционирует квазипартийная система, которая, с помощью административного ресурса и манипулирования общественным сознанием через медийные каналы, контролируемые правящим истеблишментом, формирует конфигурацию электоральных групп, которые в периоды выборов в органы государственной власти поддерживают ангажированные политические партии. В условиях наличия конформистского большинства общества и использования административного ресурса в процессе выборов автократическая элита добивается для себя нужного результата. Поэтому российская имитационная партийно-политическая система 1990 гг. подменяла насущные социальные проблемы интересами господствующего политического класса, выстраивала социально-политические каналы "сверху вниз", в русле которых в предвыборные периоды политические партии играли роль в первую очередь электоральных машин по сбору максимального количества голосов граждан, обладающих активным избирательным правом. Свою позицию относительно описываемой проблематики выразил политолог В. И. Буренко: "Одним из существенных институциональных элементов гражданского общества, который придает публичность политике, выступают политические партии и общественные движения. Однако политические партии в российском обществе слабы и их ресурсы растрачиваются на борьбу за власть. Представлять и защищать интересы общества и его различных слоев,

контролировать власть наши партии пока не в состоянии. Да и ментальность российского общества такова, что партии в России становятся скорее всего еще одним средством аккумулирования и агрегирования интересов чиновничества, политиканов и разнообразных лоббистских групп, продвигающих свои собственные узкогрупповые, корпоративные интересы. Российские партии, по общепризнанному мнению, не вырастают снизу от социальных интересов" [5, с. 151-152].

Резюмируя вышесказанное, можно констатировать, что сложившаяся в рамках постсоветского этапа социально-политической трансформации России партийно-политическая система являлась частью поликратического авторитарного политического режима, так как:

- происходило легальное функционирование системной и несистемной политической оппозиции;

- общество активно не участвовало в политической жизни и не связывало свои интересы с деятельностью существовавших политических партий;

- наблюдался процесс латентной регламентации "сверху" системной многопартийности;

- процесс перманентных выборов различного уровня 1996-1999 гг. дискредитировал сам принцип и механизм общенародных плебисцитов, что привело к ситуации, в которой реальный выбор осуществляли не избиратели;

- "партии власти" создавались по воле высшей государственной элиты страны, то есть "сверху";

- различные политические партии нуждались в финансовых, информационных и иных ресурсах, которые находились в руках узурпировавшей власть элиты, что обусловливало соответствующие, не носящие социальный характер договоренности с последующими обязательствами;

- системные (парламентские) и тем более несистемные (маргинальные) оппозиционные политические партии не имели никаких реальных шансов завоевать высшую государственную власть в стране.

Литература:

1. Гельман В. Я. Трансформация российской партийной системы. URL: http://www.polit.ru/lectures/2008/03/14/gelman.html (дата обращения 11.03.2009).

2. Беляева Н. Ю. Гражданские ассоциации и государство // Социологические исследования. 1995. № 11.

3. Римский В. Л. Нужны ли России политические партии? Итоги партийного строительства в России. URL: http://www.indem.ru/rimskiy/ic02.htm (дата обращения 19.11.2010).

4. Бадовский Д. В. Трансформация политической элиты в России - от "организации профессиональных революционеров" к "партии власти " // Полис. 1994. № 6.

5. Буренко В. И. Социальное регулирование политической власти: история идей и современные подходы. - М.: Национальный институт бизнеса, 2001.

Literature:

1. Gelman V. Transformation of the Russian party system. URL: http://www.polit.ru/lectures/2008/03/14/gelman.html (date of the address 11.03.2009).

2. Belyaeva N. Civil associations and state // Sociological researches. 1995. №

11.

3. Rimskiy V. L. Whether Russia needs political parties? Results of party construction in Russia. URL: http://www.indem.ru/rimskiy/ic02.htm (date of the address 19.11.2010).

4. Bedovsky D. V. Transformation of political elite in Russia - from "the organization of professional revolutionaries" to "party in power" // the Policy. 1994. № 6.

5. Burenko V. I. Social regulation of the political power: history of ideas and modern approaches. - M.: National institute of business, 2001.