CC BY
43
УДК 323:324:329
А. В. Макарин, А. С. Замараева
ЭВОЛЮЦИЯ ПАРТИЙНОЙ СИСТЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ОПЫТ ГУБЕРНАТОРСКИХ И МУНИЦИПАЛЬНЫХ ВЫБОРОВ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
В 2014 Г.
Статья посвящена исследованию результатов партийной реформы в современной России. Новый этап реформирования партийной системы РФ начался в 2012 г по инициативе политических лидеров нашей страны. Однако дискуссионными остаются многие аспекты проблемы, прежде всего формальные и неформальные правила игры на выборах. Можно сказать, что неформальные правила способны лишь временно исправлять недостатки структур социально-политических институтов, помогая относительно эффективно функционировать политической системе. Современные властные институты, опираясь на административный ресурс и сеть формальных законов, трактуют эти законы вольно и применяют избирательно, что и составляет специфику их функционирования. Результаты губернаторских и муниципальных выборов в Санкт-Петербурге подтверждают, что властные структуры используют нормы права в виде инструмента достижения неформальных договоренностей.
Ключевые слова: политические партии, партийная реформа, губернаторские выборы, муниципальные выборы, избирательная кампания.
1. Общая характеристика эволюции политических партий и партийных систем в современной России. После многочисленных акций протеста в крупных городах России в 2011 г первые лица нашей страны заявили о необходимости проведения политических реформ. Внесение изменений в федеральное законодательство, способствующее снижению минимальной численности людей для регистрации политических партий, коррекция порядка избрания глав регионов и другие реформы в политическом сознании народа закрепились как «либерализация законодательства» и очередная «партийная реформа». Экспертное сообщество разделилось в оценках законодательных изменений по ряду вопросов. Чем трансформация партийной системы в новом электоральном цикле отличается от проводившихся ранее? Как изменения в законодательстве повлияют на развитие партийной системы? Партийная реформа — это новая политика в отношении партий или продолжение прежнего курса? Для ответа на данные вопросы обратимся к анализу событий, предшествовавших реформе, и к предпосылкам, вызвавшим протестное движение в декабре 2011 г
На первый взгляд, мы вернулись к российской партийной системе 1990-х гг, к периоду начала массового партийного строительства, инициированного отменой ст. 6 Конституции СССР о руководящей роли КПСС. По-настоящему активную роль в политической жизни страны партии стали играть с 1993 г., когда выборы в Государственную Думу проходили по смешанной избирательной системе: 225 мест доставались депутатам-одномандатникам в мажоритарных округах,
© Макарин А. В., Замараева А. С., 2015
еще 225 депутатов избирались по общефедеральным спискам. К началу выборов 1995 г. 43 партии конкурировали между собой на выборах в Государственную Думу (Государственная Дума России, 2006, с. 135-136). Для этапа первичной многопартийности характерно высокое предложение на электоральном рынке, однако скорость становления партий зачастую опережала процесс формирования выражения общественных интересов. Идеологическая составляющая ушла на второй план, стали преобладать «лови-всех-партии» (catch-all-parties), претендующие на получение голосов как можно большего количества избирателей вне зависимости от политических взглядов и ценностных установок (Katz, Mair, 1995, р. 6). Большинство партий создавались как бизнес-проекты для выражения частных интересов или ради достижения целей политических технологий («партии-спойлеры», «партии-сателлиты»). Из общего количества зарегистрированных политических партий лишь пять-шесть оказывали реальное влияние на политический процесс. Опрос общественного мнения, проведенный в августе 2001 г. Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), показал, что большинство опрошенных (53 %) не имеет выраженных симпатий к каким-либо политическим направлениям или затрудняется ответить, симпатии к коммунистам отметил 21 % опрошенных, к демократам — 12 %, к «патриотам» — 3 %, к «партии власти» — 7 %, к другим силам — 3 % (Левада, http://polit.ru)1.
В 2000-х гг. ситуация кардинально изменилась, была выработана новая стратегия — строительство общенациональных партий. Федеральный закон от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических партиях» (http://base.consultant.ru) способствовал укреплению партийной системы и повышению статуса общероссийских партий в регионах. Вследствие высоких требований к количеству членов партии и структурных подразделений в субъектах, а также из-за высокого барьера для прохождения партий в Государственную Думу практически исчезла возможность создания партий «снизу». Партии, имевшие менее 50 тыс. членов, вынуждены были объединяться с другими партиями или добровольно самоупраздняться. С одной стороны, на политические партии были возложены функции посредника между избирателями и элитами, а с другой — возможности реальной конкуренции на выборах и возможности принятия политических решений были ограничены. Теоретически партийные реформы, в том числе отмена минимального порога явки избирателей на выборах в 2006 г., преследовали цель укрепления партийной системы, а на практике способствовали превращению партий в один из инструментов «управляемой демократии» для построения вертикали власти и сосредоточения максимума властных полномочий в руках президента.
Электоральный цикл 2011-2012 гг., сопровождавшийся акциями протеста против результатов федеральных и региональных выборов, показал, что система институтов представительства интересов граждан перестала выполнять основные функции, отвечать на вызовы общества. Можно выделить два основных
1 Регулярно отслеживаемый ВЦИОМ индекс общественных настроений строится по ряду показателей опросов (положение семьи, положение страны, ожидания на будущее и текущие настроения; опрашивается 2400 чел. по всероссийской выборке раз в два месяца).
тренда трансформации партийной системы этого периода: 1) отсутствие реальной борьбы политических партий за голоса избирателей; борьба ограничивалась рамками ведения избирательной кампании; в стремлении сохранить свое место в политическом пространстве политические партии были обречены на конформизм и зависимость от Кремля, тем самым утратив идентичность; «оппозиционные» партии, такие как КПРФ и ЛДПР, трансформировались в центристские и продемонстрировали лояльность к действующему президенту; 2) отчуждение граждан от участия в выборах, уменьшение явки на выборах, вследствие чего возникло падение уровня доверия к партиям и в целом к институту представительства интересов граждан. Основной дискурс 2011 г. сосредоточился не на идеологических разногласиях между партиями, а на разделении между сторонниками партии власти и конформистами, с одной стороны, и сторонниками новой политической силы — с другой. Парламентские выборы 2011 г. можно считать неким референдумом по отношению к партии власти. Несмотря на формальное большинство в Государственной Думе, «Единая Россия» в электоральном и политическом смысле теряла позиции доминирующей партии. Это наглядно демонстрируют результаты региональных выборов; например, в Чечне партия власти получила 94,12 %, а в Ярославской области — 29,04 % (по данным ЦИК РФ). Для сохранения думского большинства использовались многочисленные фальсификации, что стало причиной протестного движения и возросшего внимания части избирателей к выборам. В результате разочарования сложившейся политической моделью родилось движение «Голосуй за любую другую партию, кроме "Единой России"», созданное изначально активными избирателями для защиты своих голосов.
2. Политическая реформа 2012 г. Протестные настроения общества в электоральном цикле 2011-2012 гг. и появление феномена «уличной демократии» стали почвой для более радикальной либерализации законодательства о политических партиях. Закон, упрощающий регистрацию партии, должен был способствовать обновлению правящих и оппозиционных элит. «Что бы там ни говорили, мы немало сделали для совершенствования политической системы, и, конечно, самым главным является создание условий для политической конкуренции», — отметил Д. Медведев на встрече с руководителями инициативных групп по созданию партий (Медведев подписал закон..., http://ria.ru). Анонсированная им реформа как либерализация политической системы внедряла целый комплекс мер, способствующих упрощению законодательства в области регистрации партии.
Законодательные требования к численности политических партий снизились с 50 тыс. чел. до 500 чел., а для создания регионального отделения — с 500 до 5 чел. (Федеральный закон от 2 апреля 2012 г. № 28-ФЗ, http://base.consultant. ги). Произошла либерализация доступа партий к президентским и парламентским выборам путем отмены и снижения числа необходимых подписей избирателей (Федеральный закон от 2 мая 2012 г. № 41-ФЗ, http://base.consultant.ru). Вследствие принятых поправок наблюдался рост количества политических партий. По последним данным, Министерством юстиции зарегистрированы 75 политических партий (Список политических партий..., http://minjust.ru). Частью
партийной реформы стали снижение избирательного барьера с 7 до 5 % (Федеральный закон от 22 февраля 2014 r. № 20-ФЗ, http://base.consultant.ru) и возврат к прямым выборам губернаторов (Федеральный закон от 2 апреля 2013 г № 30-Ф3, http://base.consultant.ru). Многие политические деятели возлагали надежду на то, что обновление произойдет сначала на местах, затем будут происходить изменения на федеральном уровне. Так, А. В. Барковский считает, что увеличение количества партий способствует «демократической тенденции в развитии государства» (Барковский, 2014, с. 103).
В политическом дискурсе имеются и скептические оценки реформы, считается, что она не была вызвана необходимостью создания новых политических партий, а явилась следствием попытки «размытия» электоральной базы парламентских партий, «оттягивания» голосов избирателей на выборах и создания имитации политической конкуренции. М. В. Иванова так прогнозирует результаты реформы: «Кроме широкого рассмотрения практики использования на выборах партий-спойлеров можно ожидать раскола традиционного электората "старых" партий, а также дестабилизации региональных партийных систем» (Иванова, 2012, с. 144). С этой задачей успешно справлялись новые партии-спойлеры, которые переманивали целевые группы избирателей у парламентских партий (пенсионеров, женщин, экологов) или запутывали избирателя идентичными названиями (КПРФ — Казачья партия Российской Федерации). Можно согласиться с М. Г. Михалевой, отмечавшей, что «формализация существования сотни партий, большинство из которых неизвестны не только избирателю, но и специалистам, не может существенно изменить ситуацию, укрепляя демократические институты» (Михалева, 2014, с. 104).
Вследствие проведенной реформы политической властью было решено сразу несколько задач: 1) пресечение возможности альтернативной координации элит; 2) временная лояльность к режиму со стороны оппозиции, общественных организаций и СМИ; 3) насыщение электорального поля партийными проекта-ми-спойлерами для усиления конкуренции и препятствия консолидации оппозиции; 4) отказ в регистрации оппозиционным партиям, пользующимся широкой общественной поддержкой, по формальным причинам.
Можно условно выделить 2013 г. как второй этап политической реформы, в результате которой произошла смена курса либерализации на «реакционную» политику. Внесение новых изменений в законодательство привело к введению президентского и муниципального фильтров на губернаторских выборах. Муниципальный фильтр представляется заградительным барьером для конкурентов потенциального кандидата в губернаторы, с его введением кандидаты на пост губернатора должны были заручиться подписями от 5 до 10 % муниципальных депутатов. Президентский фильтр, скорее негласный, подразумевал участие президента в согласовании кандидатов в губернаторы. Тем самым увеличивалась зависимость губернаторов от федеральной власти, росло число способов их контроля. Последствиями такой электоральной инженерии стали создание дополнительных инструментов манипулирования избирательным процессом и сокращение политической конкуренции. В 2013 г. Государственная Дума приняла в третьем чтении закон, позволяющий отменять прямые выбо-
ры губернаторов в отдельных регионах, заменяя их процедурой выборов главы субъекта через региональное законодательное собрание. Такая модель уже действует в Крыму, в некоторых республиках Северного Кавказа, в Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком и Ненецком автономных округах. Равным образом в 2013 г. была возвращена норма о необходимости сбора подписей для участия в выборах новых партий, не имеющих своих представителей в Государственной Думе и региональных законодательных собраниях. Для участия в федеральных выборах партии должны собрать 200 тыс. подписей не менее чем в 29 субъектах Федерации, около 0,2 % подписей общего числа избирателей и около 0,5 % подписей от общего числа избирателей на региональных выборах (Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ, http://base.consultant.ru).
Создание новых партий и политических проектов, таких как Алексей Навальный или Глеб Фетисов, и возвращение «диссидентов» В. Рыжкова, В. Милова принесло им небольшой успех на выборах в 2013 г. Лучшие результаты на региональных выборах показали «Коммунисты России» и Коммунистическая партия социальной справедливости (КПСС), но и они не прошли ни в один из парламентов субъектов Федерации. Зафиксирован лишь один случай прохождения непарламентской партии в представительный орган регионального центра: от «РПР-ПАРНАС» избран депутат в Барнаульской городской думе, преодолевший 5 % барьер. Экологическая партия «Зеленые» на муниципальных выборах в Ярославле получила 4,8 %, вплотную приблизившись к 5-процентному барьеру (Макаркин, http://www.politcom.ru). Появилось опасение, что новые партии на выборах будут отнимать голоса не только у лояльной оппозиции, но и у партии власти. Таким образом, «реакционная политика» способствовала снижению влияния непарламентских партий, создавая сложности в регистрации кандидатов от новых партий и «закручивая гайки» вокруг активных политических фигур.
Спустя год, в сентябре 2014 г., на выборах губернатора и на муниципальном уровне в Санкт-Петербурге все эти тренды сохранились, став более показательными. Реальное участие в избирательной кампании приняли 20 политических партий, в том числе 4 парламентские («Единая Россия», ЛДПР, КПРФ, «Справедливая Россия») и 16 непарламентских партий («Гражданская инициатива», «Гражданская сила», «Гражданская платформа», «Женский диалог», «Коммунисты России», «Молодая Россия», Народная партия «За женщин России», Партия Великое Отечество, Партия за справедливость, «Родина», Российская Социалистическая партия, «Российский объединенный трудовой фронт», «РПР-ПАРНАС», «Социальная защита», Трудовая партия России и «Яблоко»). В числе новых партийных проектов можно условно выделить три группы партий: 1) контролируемые властью; 2) автономные от властей, имеющие ресурс для ведения избирательной кампании; 3) не имеющие ни ресурсов, ни поддержки со стороны власти. В первой группе контролируемых властью партийных проектов можно выделить партии-спойлеры, созданные для ослабления конкурентов партии власти («Гражданская сила» и «Гражданская инициатива» в противовес «Гражданской платформе» и партии-дублеры, ориентированные на привлечение избирателей из близкого к власти электорального поля «Партия Великое Отечество», «Родина») (Авдонин, 2014, с. 68-69). В результате все партии, кроме
«Единой России», используются доминирующими игроками, местными боссами в качестве средства диверсификации поддержки своих людей и, в случае конфликта элит, для продвижения конкурирующих кандидатов.
3. Выборы губернатора в Санкт-Петербурге в 2014 г. В связи с попыткой официальных властей нашей страны видоизменить политическую систему особый интерес представляет исследование особенностей избирательной кампании в Санкт-Петербурге. Губернаторские выборы проводились впервые после восьмилетнего перерыва, были объявлены досрочно, избирательное законодательство было изменено. Особенность этих выборов заключалась в том, что отменялось самовыдвижение, и кандидату в губернаторы необходимо было пройти муниципальный фильтр: собрать подписи 10 % от общего числа муниципальных депутатов, при этом получить поддержку не менее чем в трех четвертях муниципальных советов. Один муниципальный депутат имел право поддержать только одного кандидата, поставив за него нотариально заверенную подпись. В Санкт-Петербурге кандидату в губернаторы требовалось собрать не менее 156 подписей в 84 муниципальных образованиях города.
Эксперты в области исследования политических партий отмечали, что фильтр чрезмерен и преодолеть его без содействия власти оппозиционным кандидатам невозможно (Карандашова, 2015). Более того, в силу слабости муниципального уровня в Санкт-Петербурге депутатский корпус в большинстве муниципальных образований являлся управляемым. В результате прошедшая избирательная кампания показала, что при кажущейся демократичности выборы были неконкурентными. Проявление недобросовестной конкуренции, контролируемое голосование, практика административной мобилизации электората — все это получило название «административный ресурс» и относится к неформальным институтам. Политолог С. А. Карандашова полагает, что победа доминирующих игроков обеспечивается с помощью институциональных механизмов, таких как назначение временно исполняющего обязанности губернатора, право на выдвижение кандидатов только политическими партиями, муниципальный фильтр, а также участие в выборах технических кандидатов и спойлеров. По-нашему мнению, выборы в Санкт-Петербурге могли стать наиболее конкурентными в случае преодоления муниципального фильтра кандидатом от партии «Справедливая Россия» О. Дмитриевой. Вместе с тем регистрация неуправляемого соперника могла создать угрозу для действующего губернатора в случае раскола в региональной элите или заинтересованности федерального центра. Несмотря на высокий уровень интегрированности элиты и поддержку президента, Г. Полтавченко блокировал любые угрозы для своей победы и для обеспечения необходимых результатов как губернаторских, так и муниципальных выборов. Во время прошедших выборов муниципальный фильтр использовался и как инструмент исключения потенциально сильных конкурентов для временно исполняющего обязанности губернатора, и как инструмент повышения лояльности оппозиции, так как региональные власти оказали оппозиционным кандидатам содействие при сборе подписей муниципальных депутатов. В некоторых регионах (например, в Москве) помощь в преодолении муниципального фильтра была оказана даже кандидату от несистемной оппозиции А. Навальному.
В Санкт-Петербурге возможности использования административного ресурса разнообразны, основным механизмом избирательной кампании, обеспечившим победу доминирующим игрокам на выборах, стало досрочное голосование. По данным Санкт-Петербургской избирательной комиссии, досрочное голосование составило 9 %. Досрочно голосовали с 3 по 9 сентября в 30 территориальных избирательных комиссиях, а с 10 по 13 сентября — в участковых избирательных комиссиях. Досрочное голосование в основном осуществляется с помощью работников бюджетных сфер — учителей, врачей, сотрудников социальных служб. По данным Санкт-Петербургской избирательной комиссии, в выборах приняли участие 1 468 292 избирателя, т. е. 39,36 % от общего числа внесенных в списки избирателей, испорченных бюллетеней — 2,9 %. Высоким оказался процент избирателей, голосовавших досрочно: 350 880 бюллетеней (около четверти) были выданы для досрочного голосования, в том числе 180 938 — в помещении территориальной избирательной комиссии (Досрочные выборы..., http://www.st-petersburg.vybory.izbirkom.ru).
Согласно результатам исследования, подготовленным Фондом развития гражданского общества накануне выборов, Г. Полтавченко имел в городе высокие показатели рейтинга эффективности: 75 баллов из 100 (Рейтинг эффективности губернаторов, http://civilfund.ru)2. Несмотря на высокий рейтинг, у районных администраций могли существовать опасения, что у основного кандидата результаты будут хуже, чем в других регионах России. Досрочное голосование стало главным инструментом для обеспечения высоких показателей основного кандидата. В итоге за Г. Полтавченко проголосовали 79,3 % избирателей, второе место у кандидата от КПРФ И. Ивановой (9,37 %), третье место у представителя от ЛДПР К. Сухенко (3,83 %). У А. Петрова от партии «Родина» — 2,36 %, у Т. Бик-баева от партии «Зеленых» — 2,16 %.
Партии-сателлиты, лояльные или фиктивные альтернативы партии-власти, появившиеся после реформы 2012 г., сыграли свою историческую роль во время выборов, они служили резервом доминирующей партии и создавались для того, чтобы успели заявить о себе новые лидеры. На губернаторских выборах в Санкт-Петербурге им не удалось объединить весомую часть протестных голосов, вместе с тем перед ними и не ставилось решение этой задачи. Все зарегистрированные кандидаты исполняли роль технических функционеров, вследствие чего ими не велась активная избирательная кампания, что свидетельствует о деградации навыков организации и проведения выборов региональными администрациями.
Кроме того, на губернаторских выборах практика выдвижения кандидатов от политических партий продолжительное время использовалась в качестве инструмента управления конкуренцией. Подобная практика не допускала уча-
2 Данный рейтинг является интегральным продуктом, при составлении которого учитываются данные исследования «Георейтинг» Фонда «Общественное мнение», характеристики экономического положения в регионе по материалам Федеральной службы государственной статистики России, индекс медиа-эффективности, рассчитанный «Национальной службой мониторинга», экспертные оценки и показатели социального самочувствия регионов России.
стия в избирательной гонке одного или двух наиболее сильных конкурентов из членов «Единой России» (или независимых кандидатов, обладающих властными ресурсами) в соперничестве с временно исполняющим обязанности губернатора. Таким образом, превращение «Единой России» в партию власти способствовало вступлению ключевых региональных политиков в ее ряды. Правило «одна партия — один кандидат» в избирательном законодательстве препятствует переходу региональных внутриэлитных конфликтов между тяжеловесами-едино-россами в электоральную плоскость.
Логично предположить, что участие в выборах кандидатов от политических партий увеличивает предсказуемость исхода выборов. Выборы губернатора в 2014 г. показали, что потенциально наиболее сильными партийными конкурентами для временно исполняющего обязанности губернатора могли быть только кандидаты от партий парламентской «оппозиции». Однако кандидату от партии оппозиции О. Дмитриевой не удалось мобилизовать партийный электорат в полной мере и собрать необходимое количество подписей муниципальных депутатов.
4. Муниципальная практика: институциональные преобразования и выборы в Санкт-Петербурге в 2014 г. Муниципальные выборы, состоявшиеся 14 сентября 2014 г., были первой избирательной кампанией, проводившейся в условиях политической реформы. Хронологически правильно начинать анализ этих выборов с 11 апреля 2013 г., с момента завершения приема предложений территориальными избирательными комиссиями в Санкт-Петербурге по кандидатурам членов участковых избирательных комиссий с правом решающего голоса. В этот период реализовывалось важное нововведение федерального законодательства: был изменен порядок формирования и работы территориальных и участковых избирательных комиссий. Согласно этим изменениям, инициированным Центральной избирательной комиссией, избирательные комиссии становились постоянно действующими сроком на пять лет и состояли из постоянных членов, утверждаемых вышестоящими комиссиями. На наш взгляд, идея укрепления избирательной системы на деле использовалась как инструмент усиления контроля выборов в условиях политической реформы. Всего в Санкт-Петербурге было сформировано 1818 постоянных избирательных участков. В состав участковых избирательных комиссий включили представителей 18 политических партий: парламентских («Единая Россия», КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия») и непарламентских («Гражданская платформа», «Коммунисты России», Народная партия «За женщин России», «Патриоты России», «Партия за справедливость!», «Правое дело», Российская партия пенсионеров за справедливость, «Яблоко» и др.). «Единой Россией» было подано 1727 анкет, что соответствовало 27 % от общего числа заявок парламентских политических партий, 1524 анкеты от ЛДПР (или 24 %), от «Справедливой России» поступил 21 % анкет, 17 % — от «КПРФ», 11 % — от «Яблока». Кроме того, 5245 кандидатов в члены участковых избирательных комиссий были представлены непарламентскими партиями, 2161 кандидат — общественными объединениями (Формирование петербургских УИКов, http://www.regnum.ru). Учитывая качественный состав членов участковых избирательных комиссий, можно сделать вывод
о целенаправленной блокировке включения представителей оппозиционных партий в списки участковых избирательных комиссий. Вместе с тем в этих списках от других парламентских партий, например от ЛДПР и «Справедливой России», находились представители «Единой России».
Если говорить о практике выборной компании, то новый формат партийной реформы оказал существенное влияние уже на стадии выдвижения кандидатов в депутаты. Партийная принадлежность на этих выборах использовалась кандидатами преимущественно для того, чтобы «ввести в заблуждение» конкурентов в округе. Под флаги той или иной партии вставали люди, чаще всего не имеющие к ней отношения. В некоторых округах команда беспартийных самовыдвиженцев одерживала победу над партией власти, в других проходили «смешанные» команды кандидатов от разных партий. Несмотря на попытки либерализации законодательства, количество предвыборных скандалов, отстранений популярных кандидатов увеличилось, преимущественно из списка непарламентских партий («Гражданская платформа» и «РПР-ПАРНАС»). С большим трудом были зарегистрированы представители парламентских партий, например часть кандидатов от «Справедливой России» и ЛДПР. Характер отказов демонстрировал, что власть исключает из предвыборной гонки своих конкурентов. Выдвижение от зарегистрированных непарламентских партий не облегчало процесс регистрации кандидатов на выборах. Подписи 0,5 % от числа избирателей, зарегистрированных на территории избирательного округа, но не менее 10 подписей нужно было собирать и кандидатам-самовыдвиженцам, и кандидатам от непарламентских партий. Как показали выборы, сложность заключалась не в самом сборе подписей, а в том, что под предлогом выбраковывания подписей определенных кандидатов не допускали к выборам.
Муниципальные выборы проводились по тем же правилам, что и губернаторские; например, результаты выборов напрямую могли зависеть от досрочного голосования. Досрочные выборы использовались районными администрациями, депутатами Законодательного собрания для проведения «лояльных» муниципальных команд путем законодательно оформленных технологий. По итогам выборов больше всех мандатов получили представители партии «Единая Россия» — 1187 (77,83 %). Самовыдвиженцы получили 200 мандатов (13,11 %), ЛДПР — 58 (3,80 %), «Справедливая Россия» — 30 (1,97 %), КПРФ — 24 (1,57 %). В результате, «Коммунистам России» удалось избрать 8 депутатов (0,52 %), партии «Великое Отечество» — 7 (0,46 %), Трудовой партии России — 7 (0,46 %), «Гражданской платформе» — 3 (0,20 %), «Родине» — 1 (0,07 %) (Глава Горизбир-кома Петербурга..., http://www.echomsk.spb.ru). Итак, явную победу на муниципальных выборах, проходивших в условиях партийной реформы, одержала партия «Единая Россия». Она превзошла свои результаты с момента последних муниципальных выборов в 2009 г. «Единой России» удалось получить 1145 мандатов (77 %). Рост показателей партии власти говорит об успешной адаптации региональной власти к изменениям, связанным с партийной реформой. Адаптация заключалась в усилении контроля над избирательными комиссиями, административной мобилизации избирателей, административной блокировке оппонентов и поддержке партийных спойлерских проектов. По результатам
предыдущих выборов партия «Справедливая Россия» получила 105 мандатов (7,07 %), КПРФ — 27 мандатов (1,82 %), ЛДПР — 13 мандатов (0,88 %), самовыдвиженцы — 195 мандатов (13,1 %) (Предварительные итоги выборов, http:// www.mr7.ru).
В целом данные итоги выборов можно считать попыткой вернуть привилегированное положение таким консервативным партиям, как ЛДПР и КПРФ, при одновременном создании максимальных препятствий новым партиям при регистрации кандидатов. Все новые партийные проекты выступили слабо, получив незначительную поддержку избирателей на муниципальных выборах. Вместе с тем заметно меньше (на 5 %) голосов, чем прежде, получила «Справедливая Россия» (75 мандатов). Такие результаты обусловлены федеральной политикой партии и внутрипартийным расколом в регионе. После выборов произошла смена руководителя регионального отделения партии «Справедливая Россия»: вместо О. Дмитриевой на пост руководителя был избран О. Нилов.
Непарламентские партии, особенно либерального толка, заявили о себе в своих избирательных районах, например в Кировском, Адмиралтейском, Красногвардейском и Красносельском. Эти партии организовывали встречи с жителями, печатали агитационные материалы, устанавливали агитационные кубы. Так, представители партии «Гражданская платформа» сформировали свою команду из десяти кандидатов, выдвинувшихся в муниципальном округе «Екатерингофский», и стали позиционировать себя как независимые кандидаты. На муниципальных выборах также активно использовались маскировочные технологии для того, чтобы отвлечь внимание избирателя от образа конкретной партии и увеличить электоральную базу (чаще всего этот прием использовала «Единая Россия»). Собрав подписи и зарегистрировавшись в качестве самовыдвиженцев, кандидаты сделали основной акцент избирательной кампании на полевой работе: организовали обход квартир в округе и встречи с жителями, подготовили агитационные буклеты, провели акции в защиту заброшенного кинотеатра и за безопасные переходы у школ.
Другая команда самовыдвиженцев не проводила никакой агитационной работы, но несмотря на это им удалось получить большее количество голосов жителей. Поскольку основная ставка избирательной кампании была сделана на низкую явку, с этой целью нашли применение технологии по дискредитации альтернативных кандидатов, мобилизовался административно зависимый электорат и использовались электоральные манипуляции.
Аналогичная ситуация происходила у кандидатов-самовыдвиженцев в муниципальном округе «Морские ворота». Пять кандидатов являлись представителями партии «РПР-ПАРНАС», четыре — партии Фетисова «Альянс зеленых и социал-демократов», один — ЛДПР. Основное внимание кандидаты этой команды уделяли работе по «ликвидации» конкурентов и агитационной работе: выпустили три тиража печатной газеты «Наша команДА», расклеили плакаты по территории всего округа и раздали несколько тысяч буклетов. Причем «ликвидация» конкурентов проходила официально, в судах: было подано 24 иска на оппонентов, благодаря которым удалось снять с выборов всех кандидатов — бывших депутатов муниципального совета. Правда, накануне выборов большинство из них
успешно восстановились. Однако задача была иная: отвлечь внимание от работы с избирателями. Если обратиться к истории предыдущей избирательной кампании в Санкт-Петербурге, то мы обнаружим, что способ снятия по суду активно использовался кандидатами в депутаты от «Единой России». В рамках предвыборной кампании командой Пивоварова — Давыдова был организован митинг на Канонерском острове, собравший около 100-150 человек; на нем обсуждались актуальные проблемы жителей округа, а также были проведены субботник и детский праздник. Бесспорно, сильная сторона кампании — работа в округе и нестандартные визуальные решения в агитации: обход квартир всеми членами команды, формирующие социологические опросы, многоразовая установка информационно-агитационных кубов и организация волонтерских штабов. Командами-самовыдвиженцами в округах «Морские ворота» и «Екатерингофский» активно использовались технологии с социальными сетями для политической мобилизации сторонников и волонтеров. Сетевые политические технологии набирают обороты не только в Москве, но и в Санкт-Петербурге, создавая с помощью блогеров новую среду политического активизма, постепенно меняя формат массового политического участия. Тематические сообщества и блоги в социальных сетях (ВКонтакте, Facebook, Twitter) стали публичной площадкой для мобилизации сторонников с целью решения конкретных проблем, а растущая сетевая активность — альтернативой имитационной партийной системы. Такой пример может стать показательным в вопросе институционального строительства новой публичной политики (Гончаров, Елизаров, 2011, с. 180). Судя по последней муниципальной кампании, технологическая революция пока распространяется на ограниченный круг избирателей.
Причины «поражения» гражданских активистов и оппозиционных кандидатов связаны, с одной стороны, с закрытостью элит и их нежеланием делиться властью на местах, а с другой — с низкой явкой и отсутствием заблаговременной подготовки к избирательной кампании. Им не удалось достаточно эффективно мобилизовать жителей, и в результате низкой явки на выборах досрочное голосование оказалось решающим. И команда Екатерингофского округа, и команда округа «Морские ворота» приступили к организации избирательной кампании только летом, накануне выборов. В противовес обеим командам были выпущены листовки, обвиняющие кандидатов в пособничестве Майдану, что совпадает с общей риторикой российских СМИ, но не это стало главной причиной их поражения. Консервативная риторика и апелляция к традиционалистским ценностям не допускают выигрыша «несистемных игроков», коими зарекомендовали себя лидеры коалиции, в результате чего команды самовыдвиженцев потерпели фиаско на выборах. Одновременно им удалось сломать инерционный сценарий кампании провластных структур, ориентированных на очень низкую явку. Так, в результате активной избирательной кампании из команды самовыдвиженцев округа «Морские ворота» прошли два депутата.
5. Основные выводы и будущие вызовы. Пример региональных выборов показал имитационный характер деятельности политических институтов в России, что привело к еще большему росту управляемости избирательного процесса со стороны федеральной и региональной властей. Моноцентричная партийная
система уже давно стала эффективным инструментом власти для поддержания статус-кво. «Либерализация» политической системы не подняла нормативную эффективность и институциональный статус российских политических партий. Практически все нововведения реформы были ориентированы на формальную либерализацию законодательных ограничений для политического участия. Как и до либерализации, современные муниципальные и губернаторские выборы в Санкт-Петербурге стали неким итогом развития патрон-клиентских отношений между элитными группами в зависимости от наличия властных, административных ресурсов, а также избыточной кристаллизации партийной системы, препятствующей победе на выборах «несистемных» акторов путем привлечения юридических норм (Попова, 2010, с. 104).
Более того, репрессивные рычаги прежнего законодательства не были устранены, в результате чего возможности «управления» выборами с помощью регистрационных и правоприменительных процедур сохранились за государственными органами власти, что и проявилось в полной мере на региональных выборах в Санкт-Петербурге в 2014 г. Конкурентные избирательные кампании, механизмы общественного контроля, создания коммуникаций и обратной связи с жителями, более дифференцированный подход к непарламентским партиям, вероятнее всего, позволят сделать представительство интересов более полным. Избирательные кампании гражданских активистов и оппозиционных кандидатов уже на этих выборах показали необходимость совершенствования муниципальной власти, обновления муниципальных советов в соответствии с вызовами времени. Сегодня мы наблюдаем, что более половины составов муниципальных образований в Санкт-Петербурге сменились, но не в результате политической конкуренции между партиями или отдельными кандидатами, а в результате борьбы за сферы влияния между элитными группами, имеющими доступ к управлению институциональным рычагом системы — досрочным голосованием. Но в отличие от Москвы в Санкт-Петербурге не было существенных электоральных угроз, стимулирующих раскол элит и отток избирателей в пользу оппозиции. Вероятнее всего, уже в не столь отдаленной перспективе политические партии овладеют новыми методами электоральной мобилизации, альтернативными административному давлению, — технологиями сетевой политики; в противном случае искусственная многопартийность и безальтернативные выборы простимулируют создание гражданских альтернатив снизу. Партийные и идеологические ценности, ориентированные на защиту интересов номенклатуры, не способны отвечать на вызовы общества, защищать права и интересы граждан. Поэтому сегодня создаются такие организации, как «Наблюдатели Петербурга», позиционирующая себя альтернативной организацией подсчета голосов на выборах, «Красивый Петербург», направляющая обращения в различные инстанции с целью исправления нарушений благоустройства, «СПб. АВТО», занимающаяся обеспечением безопасности и культуры при использовании автотранспортных средств, и т. д. Также мы наблюдаем, что представителям власти удалось сделать социальный консерватизм информационным мейнстримом, но одновременно тенденция роста политической вовлеченности сохраняется (это видно на примере муниципальных выборов). Несмотря на то
что реакционная волна укрепила антизападнические настроения и временно остановила за счет патриотической риторики процесс разрушения старых системных партий (КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия»), новая смена лидеров потребует от них большей политической самостоятельности.
Литература
Авдонин В. С. Региональные политические практики. Как региональная автократия «адаптирует» политические реформы на региональном и муниципальном уровнях (случай Рязанской области) // PRO NUNC. Современные политические процессы. 2014. № 1. С. 57-83 (Av-donin V. S. Regional Political Practices. As a Regional Autocracy "Adapts" Political Reforms at the Regional and Municipal Levels (the Case of Ryazan Region) // PRO NUNC. Modern Political Processes. 2014. N 1. P. 57-83).
Барковский А. В. Эволюция партийной избирательной системы современной России // Вестник Уральского государственного университета путей сообщения. Екатеринбург, 2014. № 1. С. 100-108 (Barkovskii A. V. Evolution of Party Electoral System of Modern Russia // Bulletin of the Ural State University of Railway Engineering. Ekaterinburg, 2014. N 1. P. 100-108).
Глава Горизбиркома Петербурга озвучил официальные итоги муниципальных выборов // http://www.echomsk.spb.ru/news/obschestvo/ofitsialnye-itogi-vyborov.html (дата обращения: 24.01.2015) (The Head of the Petersburg Municipal Electoral Committee Announced Official Results of the Municipal Elections // http://www.echomsk.spb.ru/news/obschestvo/ofitsialnye-itogi-vyborov.html (date of access: 24.01.2015)).
Гончаров В. Э., Елизаров В. П. Казус Навального: сетевой фандрайзинг как инструмент политической мобилизации // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2011. Т. 7, № 4. С. 168-182 (GoncharovV. E., Elizarov V. P. Navalny's Casus: Network Fundraising as a Tool of Political Mobilization // Political Expertise: POLITEKS. 2011. Vol. 7, N 4. P. 168-182).
Государственная Дума России. Энциклопедия: в 2 т. Т. 2. Государственная Дума Российской Федерации. М.: РОССПЭН, 2006. 1016 c. (The Russian State Duma. Encyclopedia: in 2 vols. Vol. 2. State Duma of The Russian Federation. M.: ROSSPEN, 2006. 1016 p.).
Досрочные выборы высшего должностного лица Санкт-Петербурга — Губернатора Санкт-Петербурга // http://www.st-petersburg.vybory.izbirkom.ru/region/region/st-petersburg?action=sh ow&root=1&tvd=2782000586123&vrn=2782000586119®ion=78&global=&sub_region=78&prver =0&pronetvd=null&vibid=2782000586123&type=234 (дата обращения: 21.01.2015) (Early Elections of Senior Officials of St. Petersburg — the Governor of St. Petersburg // http://www.st-petersburg. vybory.izbirkom.ru/region/region/st-petersburg?action=show&root=1&tvd=2782000586123&vrn=2 782000586119®ion=78&global=&sub_region=78&prver=0&pronetvd=null&vibid=278200058612 3&type=234 (date of access: 21.01.2015)).
Иванова М. В. «Либерализация» партийного законодательства после декабря 2011 г. // Партии и выборы: вчера, сегодня, завтра. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2012. С. 139-144 (Ivanova M. V. "Liberalization" of the Party Law, after December 2011 // Parties and Elections: Yesterday, Today and Tomorrow. Moscow: Partnership of scientific publications KMK, 2012. P. 139-144).
Карандашова С. А. Российские особенности электорального авторитаризма: новые практики обеспечения победы инкумбентов на губернаторских выборах // Вестник Пермского университета. Сер. Политология. 2015. № 1. С. 51-67 (Karandashova S. A. Features of the Russian Electoral Authoritarianism: New Practices Ensure the Victory of Those in the Gubernatorial Elections // Perm University Bulletin. Series: Political Science. 2015. N 1. P. 51-67).
Левада Ю. Социально-политическая ситуация в России в августе 2001 г. по данным опросов общественного мнения // http://polit.ru/article/2001/09/07/477376 (дата обращения: 02.03.2015) (Levada U. Socio-Political Situation in Russia in August 2001, According to Public Opinion Polls // http://polit.ru/article/2001/09/07/477376 (date of access: 02.03.2015)).
Макаркин А. Новые партии России // http://www.politcom.ru/15002.html (дата обращения: 20.01.2015) (Makarkin A. New Parties of Russia // http://www.politcom.ru/15002.html (date of access: 20.01.2015)).
Медведев подписал закон о партиях и заверил, что реформа продолжится // http://ria.ru/ politics/20120403/616801759.html (дата обращения: 19.01.2015) (Medvedev has Signed the Law on Parties and Assured that the Reform will Continue // http://ria.ru/politics/20120403/616801759. html (date of access: 19.01.2015)).
Михалева Г. М. Экстрасоциальные феномены российской политики: неформальные партии и гражданские инициативы // Вестник РГГУ. 2014. № 1. С. 94-106 (Mikhaleva G. M. Extra Social Phenomena of Russian Politics: Informal Parties and Civil Initiatives // Bulletin RGGU. 2014. N 1. P. 94-106).
Попова О. В. Политика современного российского государства в отношении несистемной оппозиции // Политические партии и политическая конкуренция в демократических и недемократических режимах / под ред. Ю. Г. Коргунюка, Е. Ю. Мелешкиной, Г. М. Михалевой. М.: Издательство «Товарищество научных изданий "КМК"», 2010. С. 97-106 (Popova O. V. The Policy of the Modern Russian State against the Opposition // Political Parties and Political Competition in Democratic and Non-Democratic Regimes / ed. by Yu. G. Korgunyuk, E. Yu. Meleshkina, G. M. Mikhaleva. M.: Publishing House "Association of scientific editions of 'KMK'", 2010. P. 97-106).
Предварительные итоги выборов в Петербурге: у «Единой России» 77 % голосов // http:// www.mr7.ru/articles/9803 (дата обращения: 02.03.2015) (The Preliminary Results of Elections in Petersburg: the "United Russia" 77 %%> of the Votes // http://www.mr7.ru/articles/9803 (date of access: 02.03.2015)).
Рейтинг эффективности губернаторов. Четвертый выпуск // http://civilfund.ru/mat/64 (дата обращения: 02.03.2015) (The Efficiency Rating of Governors. Fourth Edition // http://civilfund.ru/ mat/64 (date of access: 02.03.2015)).
Список политических партий, имеющих право в соответствии с Федеральным законом от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических партиях» принимать участие в выборах // http:// minjust.ru/nko/vybory/partii (дата обращения: 21.11.2015) (List of Political Parties Eligible in Accordance with the Federal Law from 11.07.2001 N 95-FZ "About Political Parties" to Participate in the Elections // http://minjust.ru/nko/vybory/partii (date of access: 21.11.2015)).
Федеральный закон от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических партиях» // http://base. consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=164894 (дата обращения: 19.01.2015) (Federal Law dated 11 July 2001 N 95-FZ "On political parties" // http://base.consultant.ru/cons/ cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=164894 (date of access: 19.01.2015)).
Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ» (ред. от 2 апреля 2014 г., с изм. от 5 мая 2014 г) // http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=161274 (дата обращения: 19.01.2015) (Federal Law dated 12.06.2002 N 67-FZ "On Basic Guarantees of Electoral Rights and the Right of Participation in Referendum of Citizens of the Russian Federation" (ed. 02.04.2014, with am. on 05.05.2014) // http://base.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req=doc;base=LAW;n=161274 (date of access: 19.01.2015)).
Федеральный закон от 2 апреля 2013 г № 30-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ» (ред. от 21 февраля 2014) // http://base.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req=doc;base=LAW;n=159357 (дата обращения: 19.01.2015) (Federal Law dated April 02, 2013 N 30-FZ "On Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation" (ed. of 21 February 2014) // http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=159357 (date of access: 19.01.2015)).
Федеральный закон от 2 апреля 2012 г. № 28-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О политических партиях"» // http://base.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req=doc;base=LAW;n=180109 (дата обращения: 20.01.2015) (The Federal Law dated April, 2, 2012 N 28-FZ "On Amendments to the Federal Law 'About Political Parties'" // http://base.consul-tant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=180109 (date of access: 20.01.2015)).
Федеральный закон от 2 мая 2012 г № 41-ФЗ (с изм. от 22 февраля 2014 г) «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с освобождением политических партий от сбора подписей избирателей на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ, в органы государственной власти субъектов РФ и органы местного
самоуправления» // http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=129120 (дата обращения: 20.01.2015) (Federal Law dated May 2, 2012 N 41-FZ (as Amended on February 22, 2014) "On Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation in Connection with the Exemption of Political Parties from Collecting Voter Signatures at Deputies Elections of the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation, of State Power of the Russian Federation and Local Governments" // http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=129120 (date of access: 20.01.2015)).
Федеральный закон от 22 февраля 2014 г. № 20-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ» // http://base.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req=doc;base=LAW;n=159349 (дата обращения: 19.01.2015) (Federal Law dated 22 February 2014 N 20-FZ "On Elections of Deputies of the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation" http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=159349 (date of access: 19.01.2015)).
Формирование петербургских УИКов: «Демократический пирог» за выходные приподнялся незначительно // http://www.regnum.ru/news/polit/1648874.html (дата обращения: 02.03.2015) (The Formation of St. Petersburg PEC: "the Democratic Pie" Rose Slightly over the Weekend // http://www.regnum.ru/news/polit/1648874.html (date of access: 02.03.2015)).
Katz R., Mair P. Changing Models of Party Organization and Party Democracy: the Emergence of the Cartel Party // Party Politics. 1995. Vol. 1, N 1. P. 5-28.
